К характеристике Нестора как писателя

(Фрагменты из статьи: Еремин И.П. К характеристике Нестора как писателя // Еремин И.П. Литература Древней Руси (Этюды и характеристики). М.;Л.,1966. С.28-41).

Житие Феодосия Печерского - сложное и громоздкое литературное сооружение, несомненно потребовавшие от Нестора долгого и напряженного труда. (...) Так, уже во вступлении определяется аспект, в котором Нестор покажет Феодосия. С первого же появления своего у Нестора Феодосий Печерский предстает перед читателем в "серафическом" образе идеально-положительного христианского героя - святого. И таким в основном он пройдет се Житие, сопровождаемый молитвенно-благоговейными эпитетами - "блаженный", "преподобный", "великый", "богодухновенный".(...)

Рассказ Нестора о детстве и юности Феодосия - рассказ о том, как Феодосий упорно и настойчиво стремится выполнить "от чрева матерня" свыше ему предназначенное. "Влеком на любовь божию", он уже в детстве обнаруживает добродетели, в таком собранном виде рядовому человеку не свойственны, совершает поступки, нарушающие все нормы повседневного человеческого поведения: у одних поступки эти - его духовные подвиги вызывают благочестивое изумление, у других, "несмысленных", - укоризны и даже насмешки. (...) Еще в юности на его долю выпало тяжкое испытание, тем более тяжкое, что ему самоутвердиться в боге всячески старалась помешать родная мать.

В изображении Нестора мать Феодосия - воплощение земного, материального начала, с которым сын ее, иконописный отрок, уже осененный нимбом святости, впервые сталкивается на своем жизненном пути. Это земное, материальное начало в образе матери Феодосия Нестор выразительно подчеркнул, дав описание ее внешнего облика: была она "телом крепка и сильна, яко и муж"; тому, кто слышал, как она с кем-либо говорит, казалось, что говорит мужчина. В тех же целях отметил Нестор и господствующую в ней страсть: эта сильная мужеподобная женщина буквально одержима любовью к сыну - любовью яростной и неутолимой. И любовь эта (Нестор осуждает ее как чрезмерно "земную") - источник постоянных столкновений между матерью и Феодосием. Столкновения эти и составляют содержание Жития Феодосия в его начальной части; под пером Нестора они принимают характер своеобразного единоборства между сыном и матерью.(...)Каждый духовный "подвиг" сына вызывает у матери вспышку необузданного гнева, сопровождающуюся слезами, бранью, уговорами и даже побоями. Видя, что "гроза" и "ласка" ни к чему не приводят, она принимает и более крутые меры: запирает сына под замок, лишает пищи, связывает ноги цепью. Н тщетно: сын проявляет невозмутимое упорство, и мать, скрепя сердце, до новой вспышки, примиряется с положением вещей.(...)

Отрок Феодосий в изображении автора агиографически стилизован. Образ его схематичен и прямолинеен. Он построен по канону, освященному культом святых и вековой литературной традицией. поступки его однотипны и заранее предписаны церковным идеалом христианского святого-подвижника. Речь его немногословна и всегда особо значительна: насыщенная "высокими"церковнославянизмами, она обычно состоит из назидательных сентенций и пересыпана цитатами из "писания". Духовный мир его наглухо закрыт для читателя, и Нестор святотатственно никогда в него не заглядывает. Земной небожитель, он гость на земле и рвется скорее порвать все путы, еще как-то связывающие его с мирской суетой.

Прямая антитеза Феодосию - его мать. Образ ее дан в подчеркнуто бытовом плане. В отличии от сына она крепко привязана к земле и всему земному - к своему обширному хозяйству, своим "селам" и "рабам". Она искренне огорчена поведением сына: ей не понятен мир, в который он так сосредоточенно погружен, ее раздражает и даже пугает его угрюмое благочестие. В многолетней борьбе с сыном, принимающей подчас столь несдержанный характер, первая всегда страдает она. Ее безответственная любовь жалка в своей полной беспомощности: она готова пойти на любые уступки - только бы удержать при себе сына. Нестор с большим чутьем к жизненной правде изобразил всю мятущуюся непоследовательность ее безмерной материнской любви. Замечательна сцена, когда у пещеры Антония после долгой разлуки мать впервые видит сына. Возбужденная отказом Феодосия встретиться с нею, уже готовая к отчаянной схватке, она нетерпеливо его ждет. Она узнает Феодосия, когда он выходит к ней: до такой степени изменился он "от многаго труда и воздержания". И гнев ее мгновенно проходит, она бросается к сыну на грудь и горько плачет. Мать Феодосия - человек, как все. Поступки ее, даже взрывы неукротимой ярости, так картинно описанные Нестором, всегда вызываются ходом событий и не таят в себе ничего противоречащего человеческой природе. Речь ее проста и часто у Нестора окрашена отчетливыми "бытовыми" интонациями.(...)

Сообщением о пострижении матери Феодосия в монастыре св. Николая и ее смерти заканчивается часть Жития, посвященная детству и юности Феодосия (...)В дальнейшем Житие круто меняет русло: в повествование вступает новая тема - история Печерского монастыря. Начинает ее Нестор с момента поселения Феодосия в пещере Антония и доводит до 80-х годов XI в. Едва ли не все события истории Печерского монастыря находят здесь свое то краткое, то более подробное описание: приход к Антонию Варлаама, сына боярина Иоанна, и княжеского ключника Ефрема, гнев князя Изяслава на печерских старцев за то, что они постригли Варлаама и Ефрема без его соизволения; уход сперва Никона, сподвижника Антония, в Тмуторокань, а затем и Ефрема - в Константинополь; удаление Антония "на ин холм" - подальше "от всякого мятежа и молвы" и назначение игуменом Варлаама; вывод Варлаама княжим повелением на игуменство в монастырь св. Дмитрия и изображение игуменом Феодосия; переселение иноков из пещер на поверхность земли, строительство "недалече" от пещер келий и деревянной церкви в честь богородицы; введение студийского монастырского устава; возвращение Никона в монастырь; конфликт Феодосия с князем Святославом и вторичный уход Никона в Тмуторокань; основание каменной печерской церкви. Даже после рассказа о смерти и погребении Феодосия Нестор продолжает излагать историю своей обители: повествует об игуменстве Стефана, о завершении строительства каменной церкви, о "смятении" среди братии, в результате которого Стефан вынужден был покинуть монастырь, об игуменстве Никона.

Новая тема частично видоизменяет самый строй житийного повествования. Рассказ Нестора теряет свою непрерывность и приобретает черты летописного способа изложения - по событиям. Несмотря на отсутствие дат (...), изложение событий, тем не менее, ведется во временной последовательности; Каждый новый рассказ вводится в Житие одной их традиционных летописных формул: "В то же время", "бысть же в то время", "тогда же", "тогда бо", "по сих же", "по сем же" и пр. Некоторые события излагаются в жанре летописного погодного известия (уход Никона и Ефрема, смерть Варлаама и назначение печерского инока Исаии игуменом монастыря св. Димитрия, возвращение Никона в Киев). Рассказ об этих событиях фактографичен и краток; преследует информационные цели (...);

Житие Феодосия теперь рассматривается Нестором уже как часть истории Печерского монастыря, в неразрывной связи с нею. Обстоятельство это во многом существенно изменило задачу Нестора-агиографа. Так как фактическая канава жизнеописания Феодосия оказалась поглощенной историей монастыря, на долю собственно житийного повествования осталось только одно: "портретная" характеристика Феодосия как человека и игумена (...).

Свой образ Феодосия Нестор построил крайне просто, если судить с точки зрения литературной "портретной" живописи нового времени. Он начал с того, что стал перечислять, подчас в довольно произвольном порядке и не без повторений, все известные ему добродетели Феодосия, его духовные совершенства ("кроток нравом", "тих же смыслом" и пр.), сопровождая это перечисление многочисленными примерами-иллюстрациями (...).В результате Житие у Нестора, в этой своей части, распалось на ряд рассказов, каждый из которых должен был показать Феодосия в том или ином повороте, - переключилось в сборник сказаний, связанных между собой единством центрального героя.

В сказаниях этих Нестор еще раз продемонстрировал свое мастерство рассказчика. По структуре они предвосхищают рассказы Печерского патерика. Все они по объему невелики и содержат законченное повествование о каком-либо эпизоде из жизни Феодосия, рассчитанном на благочестивое удивление читателя; удивление это Нестор умел поддерживать и чисто литературными средствами: подчеркнуть нужную деталь, расцветить изложение диалогом, где надо нарочно затормозить действие.

Некоторые сказания дублируют друг друга - с теми или иными вариациями воспроизводят один и тот же сюжет. И тогда они у Нестора часто строятся по однотипной схеме, с привлечением одних и тех же стилистических оборотов речи. Таковы рассказы о даре Феодосия укрощать бесов, о пытавшихся ограбить монастырь разбойниках, о необыкновенном смирении Феодосия, о вере его, что господь бог не оставит монастырь в беде и в нужное время снабдит его всем необходимым.

Стремление Нестора тесно связать жизнеописание Феодосия с историей Печерского монастыря сказалось и на образе Феодосия. В сравнении с предшествующим повествованием образ его заметно "приземляется": приобретает черты живого человека из плоти и крови, становится историчнее, ближе к действительности. Феодосия-подвижника, полностью погруженного в молитвенное созерцание, сменяет Феодосий - требовательный и неутомимый хозяин и начальник недавно основанного монастыря. Нестор обстоятельно рассказывает о его деятельности как игумена. Он ездит, когда надо, в Киев "орудия" ради всякого, поддерживает добрые отношения с княжеской властью, навещает время от времени села, где пасется монастырский скот и где на поле работают монастырские "слуги". Он остро следит за выполнением устава: по ночам обходит кельи иноков, "хотя уведите когождо их житие", - заметив нарушение устава, наутро провинившегося обличает "притчами" и в случае надобности налагает взыскание; отбирает у монахов все, уставом не наложенное: "или брашно снедно или одежду", "или от имения что". Всегда "собою образ всем дая", не чурается никакой работы, даже самой черной: колет дрова, носит воду на колодца; в пекарне, "веселяся духом", вместе с другими месит тесто и печет хлебы; принимает участие в сооружении новых келий. Много внимания и труда уделяя благоустройству монастыря, не забывает и о своих учительских обязанностях: поучает братию путям спасения, обычно "стоя в дверях церковных", и Нестор не раз знакомит читателя с содержанием этих его наставлений. Заботиться он не только о собственном "стаде": невдалеке от монастыря от нищих, калек и больных строит особый "двор" и при нем церковь в честь св. Стефана; по субботам в темнице посылает щедрое подаяние. Вмешивается в политическую борьбу своего времени: в дни "смятения" ярославичей 1073 г. выступает в защиту изданного братьями князя Изяслава, своего давнего доброхота, пишет севшему на киевском столе князю Святославу грозные обличительные "епистолии" и даже решается на политическую демонстрацию - велит в монастыре за богослужением поминать только Изяслава, рискуя навлечь на себя гнев нового киевского князя и подвергнуться опале.

Именно в этой части Жития впервые начинают проступать у Нестора контуры и внешнего облика Феодосия: мы узнаем, что телом он был "крепок" и "силен", что одевался крайне скромно - носил "свиту власену остру", а поверх нее другую свиту - "вельми худу"; узнаем и некоторые мелкие подробности его личного обихода: был он очень нетребователен к пище - ел преимущественно "хлеб сух и зелие варено без масла", спал мало и обычно сидя. Видим здесь Феодосия даже в минуты досуга, свободные от игуменских забот и духовных подвигов: сидит он келье один или с кем-либо из братии, прядет "волну" (изготовляет нити для переплета книг) или творит "ино кое дело", про себя вполголоса напевая псалмы (...).

Заслуживает внимания в этой связи и тот факт, что Феодосий у Нестора почти не творит чудес. Те же чудеса, которые творит, носят всегда, как правило, чисто практический, хозяйственный характер и преследуют одну цель: материальное благосостояние монастыря. В одном монастырском селе он изгоняет бесов, которые поселились в хлеве и портили скот; монастырский пустой закром по молитве его наполняется мукой в таком изобилии, что она даже пересыпается через стену; пустая бочка по его слову наполняется медом.

Рассказ о смерти и погребении Феодосия частично возвращает Житие в старое агиографическое русло; он не выходит за рамки традиционной схемы: Феодосий предсказывает день и час своей смерти, прощается с братией, просит избрать ему преемника, молится. Несколько оживляет этот трафарет только одна подробность: когда Феодосий, предчувствуя смертный час, попросил оставить его одного в келье, некий брат, "иже всегда служише ему", не смог сдержать любопытства - проделал небольшую "скважню" и стал подсматривать. Сквозь эту "скважню" Нестор и показывает то, что Феодосий пожелал скрыть от братии - последние минуты своей земной жизни, исход души.

Завершают Житие три небольших рассказа о посмертных чудесах Феодосия, некоторые сведения о дальнейшей истории Печерского монастыря и повторяющие тему вступления коротенькое заключение.(...)

Повествовательный стиль Нестора прост, почти лишен риторического словесного орнамента. Это не значит, однако, что Нестор совсем не ценил "высоких", книжных речений. Изредка, в особо патетические моменты повествования, они у него встречаются (" окрылатев же умом","разбогатев благодатию", " оградився верою" ).

Одна "украшающая" изложение особенность повествовательного стиля Нестора, впрочем, должна быть отмечена; она не лишена своеобразной изысканности и может быть охарактеризована как реализация метафоры.

В изображении Нестора центральный герой Жития - Феодосий не раз выступает в окружении более или менее торжественно книжных эпитетов и иносказаний; не последнее место среди них занимает сравнение Феодосия со "светильником" – он ярко светит во тьме, распространяя лучи и озаряя собою все окружающее. Метафора эта у Нестора подчас "овеществляется" - в разного рода видениях, свидетелями которых являются посторонние монастырю люди, обычно миряне. Темной ночью они видят над Печерским монастырем свет "пречюден"; источник света им не ясен, и это исполняет их "страхом" и "ужасом". Нестор, следуя монастырской легенде, подробно описывает такие видения. Одно из них (в рассказе "о богопоказаннем свете", как называется он в поздних списках Жития) в изображении Нестора по своему живописному эффекту напоминает фрески или миниатюры: на темном фоне сноп света - в свете том, "посреди монастыря пред церковью", во весь рост фигура молящегося Феодосия с воздетыми к небу руками (...).

Написанное Нестором Житие Феодосия Печерского - наглядный показатель высокого уровня, какого художественная повествовательная проза древней Руси достигла уже во второй половине XI в. Не удивительно, что Житие получило широкое распространение; популярность его еще более возросла, когда оно вошло в Печерский патерик, в составе которого и стало переписываться (...)