Дополнение: Первый день рождения Фрэнсис Бин 3 страница

 

Дополнение 1: Стив Тернер

 

Я: Почему «Nirvana» стала великой, а «Mudhoney» нет?

– Это очевидно! – восклицает гитарист «Mudhoney». – На этом альбоме [«Nevermind»] сплошные гимны. Это очень глубокая музыка. у нас тоже были серьезные песни, но здесь «Nirvana» и звучала потрясающе, а отчаяние этих песен проникало в самую душу.

Я: А я всегда считал, что как автор текстов Курт никуда не годится.

– Так и было, но таким голосом он мог петь хоть телефонную книгу, и это звучало бы по-настоящему убедительно. «Nirvana» начала поражать меня с тех самых пор, как стала знаменитой: как группа может совершать столько ошибок? Когда к ним пришел первый успех, то казалось, что они всё начали делать не так. Мне никогда не нравилось то, как спродюсирован «Nevermind»: он звучит как большой рок восьмидесятых. Мне больше нравились демо-версии: отличные мелодии, отличные песни, отличный голос. Грол на барабанах мне не нравится совсем. Он стучит слишком сильно. А меня привлекает утонченность. Поэтому мне больше нравился Чед – он барабанил более свободно и даже неряшливо, но эффект был сильнее.

Я: Как думаешь, Олимпия оказала на них большое влияние?

– Конечно. Крист всегда зависал с «Melvins», с самого начала. И к концу, думаю; влияние Олимпии стало больше негативным: Курт начал пытаться доказать, что он настоящий панк-рокер, в отличие от «Pearl Jam». Одна из их самых печальных ошибок: они отказались признать, что после «Nevermind» они всецело принадлежат Лос-Анджелесу, а это в конечном счете не так плохо. Они выпустили дорогой профессиональный альбом, заказали ремиксы для радио, они правили бал – и все шло прекрасно.

Но у них развился комплекс вины, и они стали доказывать, что всё еще принадлежат панк-року. В результате они предоставили слишком много воли своему менеджменту, юристам и прочим. Как будто они говорили этим: «Раз мы не заботимся о том, что делаем, значит, мы панки покруче, чем вы». Почему?! – Стив недоуменно качает головой. – И вот «Nirvana» стали большими конформистами, чем те же «Pearl Jam». «Pearl Jam» полностью контролировали ситуацию, в то время как «Nirvana», когда они стали крутыми; пустили все на самотек и предоставили дела жадным менеджерам. Да уж, это точно настоящий панк-рок!

Я: Так возвращаясь к влиянию Олимпии...

– Олимпия для меня не которая загадка. Они сыграли в Олимпии свой первый концерт. В начале пути казалось, что все, что они делают, органично и имеет куда меньшие масштабы соответственно меньшим целям: они хотели не успеха, они хотели быть хорошими людьми. «Nirvana» были как бы не из Сиэтла. Они куда больше подходили Олимпии и тамошнему стилю жизни – ребятам из колледжа и работягам. На меня большое впечатление оказало знакомство с друзьями «Melvins» и Мэтта [Люкина] из Абердина. Я думал: «Чертовски стррррранно!» Это было совершенно не для меня.

Я: Множество идей Курта о панк-роке...

– Да, они прямо восходят к Олимпии и Кэлвину. Многое, кстати, еще идет из столицы, особенно по части политики.

Я: О том, что вы создали альтернативный стиль жизни вне общества …

– Великолепно! Я целиком за!

Я: Но тут и началась сдача позиций «Nirvana» – они неожиданно решили считать себя панк-группой, а панк всегда тесно соприкасался с мейнстримом.

– Да, их тянули и толкали, так что некоторые источники влияния они так и не решились признать.

Я: Думаю, частично проблема в том, что Олимпия – город элитарный.

– Ага, туда переезжают и становятся снобами. Очень странно. Там никогда не любили «Mudhoney».

Я: А элитарный подход плохо уживается со славой. Нельзя иметь и то и другое. Нельзя работать для элиты и записывать альбомы вроде «Nеvеrmind».

– Да, если бы только они признались в своих желаниях и выбрали бы одно из двух – а ведь для этого нужно не так много. Это не так много значило бы в общем контексте. Просто местечковая разборка[374].

я: В этой связи особенно загадочной мне представляется личность Криста.

– -Крист настоящий панк-рокер, но он хочет, чтобы все любили друг друга. Он просто большой …

Я: … старый хиппи.

– Да. Вот именно. Большой сраный хиппи. Он как будто погулять вышел. Он делал что-то, но хотел создать то, о чем мечтал.

Я: Кортни нанесла ему серьезный удар.

– Да, – смеется Стив. – Это смешало все карты.

Я: Думаешь?

– Странно, но они потеряли ход своего развития. В этом, на мой взгляд, и кроется их трагедия. Они не осознали, что переросли все свои предшествующие идеи. Все факторы, которые позволяли им ранее принимать решения, оказались не важными. Если бы они хоть раз сели и поговорили с «Pearl Jam», то, клянусь богом, это бы им очень помогло. Свое выгодное положение они просто профукали, доверяясь таким людям, как этот их менеджер [Джон Сильва]. Ублюдок! Меня всегда поражало, что с ним работали и «Soniс Youth». Я никогда не мог этого понять, еще до «Nirvana» я спрашивал их: «Что за парень ваш менеджер? Он же полный мудак!» Никогда не понимал, зачем он им.

 

Дополнение 2: Брюс Пэвитт

 

Я: Ты знаешь, что «The Lеgеnd!» выходил с «Nirvana» на сцену во время их последнего американского турне несколько раз? Пять или шесть. Мы вместе выходили на бис, и я пел.

– Я этого не знал! – восклицает Брюс.

Я: Да, одобренная Кортни версия истории («Тяжелее неба») об этом умалчивает.

– Похоже, Курт с группой еще были способны на оригинальные творческие ходы, хотя Кортни, по-видимому, старалась лишить их этой возможности. Судя по всему, Курта в последние дни окружали всякие поверенные, менеджеры, дельцы, в то время как его многолетние творческие друзья – я включаю в их число и себя, и Кэлвина, и так далее – оказались на расстоянии. Кортни не хотела, чтобы мы были поблизости.

Я: То же самое говорят Марк Арм и Стив Тернер. Они не могут понять, почему «Nirvana» решила отказаться от всякой власти и вручила себя одной из крупнейших в шоу-бизнесе компаний.

– Но та же компания работала с «Sonic Youth» и «The Beastie Boys».

Я: Да, но «Sonic Youth» могли делать что хотели.

– Что ж, я незнаком с внутренней динамикой этих взаимоотношений, но все крупные прогрессивные группы работали именно с этими менеджерами. Что меня совершенно не удивляет.

Я: Опять же, Марк, Стив и Дэн ругают турне «In Utero» – они говорят, что турне было отстойным, притом по разным причинам. И все они проводят параллели с турне «Pearl Jam», в которое они поехали вскоре после этого.

– Да, я тоже слышал эти рассказы, но в то время это совершенна не рассматривалось как отражение политики менеджеров. Все было связано с Кортни Лав. Говорили: «Ой, мы поехали в турне с "Nirvana", и у Курта с Кортни был личный автобус, отдельно от остальных участников группы». Это решение принимали не менеджеры. Это Кортни отделяла Курта от его друзей! Помню, что по возвращении все они говорили мне одно и то же: «И потом мы поехали на гастроли с "Pearl Jam", и, несмотря на их принадлежность к бизнесу, та энергия, те связи, та культура, которые поощрялись в группе, были объединяющими, человечными». Это интересный парадокс. Альтернативная рок-группа ведет себя так грубо, так по-деловому, что большего и представить себе нельзя. А Джон Сильва здесь ни при чем.

Я: Пэт Смир ездил с Куртом в одном автобусе.

– Пэт Смир ездил с Куртом, – повторяет бывший босс «Sub Pop». – Действительно, очень интересно. Почему он, а не Крист?

Я: Пэт был из Лос-Анджелеса, и его кандидатуру одобрила Кортни. К тому же у Кортни были большие нелады с женой Криста, а Шелли не из тех, кто легко уступает.

– Да, Шелли крепкий орешек.

 

Глава 27

Падшие анrелы

 

Последний раз я разговаривал с Куртом на Рождество 1993 года, когда они с Кортни звонили мне домой, в Брайтон, в Англию.

– Ты-единственный из всех наших друзей, о ком мы сегодня подумали, – объяснил Курт, помня об анти-рождественском спиче, который я держал перед ним и Ким Дил за две недели до того в Сиэтле. – Мы весь день ни с кем не разговаривали, кроме почтальона. Как ты? Все хандришь? С Рождеством, блин.

Я теперь рассказываю эту историю, но у меня такое ощущение, что, возможно, на самом деле последний раз я говорил с Куртом, когда позвонила Кортни и сказала: «Курт хочет тебя кое о чем спросить». Это прозвучало странно, потому что Курт редко говорил со мной по телефону. Полминуты прошло В ожесточенных спорах по ту стоPolly трубки, и Курт наконец-то ответил и промычал чтото по поводу того, что хорошо бы мне смотаться к его «доктору» в близлежащем городке, взять кое-что и перевезти в Сиэтл.

Я велел ему – очень вежливо, несомненно – идти на хрен.

 

– Что ты будешь делать на Новый год, Курт? – спрашивает Ким Дил.

– Нажраться в хлам и взрывать петарды, – отвечает солист «Nirvana». – Мы играем в Сан-Франциско и собираемся пригласить пиротехников с фейерверками. Разве не круто?

Я: Ты собираешься напиться? Ты же никогда не пьешь перед концертами.

– Хорошо, – признает он. – Напьюсь позже.

Я: А ты, Ким? Что ты обычно делаешь на Новый год?

– Накуриваюсь, – смеется она. – И выхожу на улицы. Да-а!

Курт интересуется, курю ли я траву. Я качаю головой.

– Нет? – изумленно продолжает он. – Неужели никогда не пробовал?

Я чувствую какое-то дежавю. То ли кассета вращается по кругу. То ли наконец сказывается недосып.

Я: Нет, ну конечно, курил.

Курта не устраивает ответ.

– У тебя не было периода в жизни, когда ты постоянно курил? – настаивает он.

Я: Нет. Но я как-то жил в сквоте. Знаешь, что это такое?

– Ты жил в каком-то месте без электричества?

Я: Да, что-то вроде того. У парня в соседней комнате тогда случился передоз.

– Но ведь нельзя перекурить травы! – смеется он.

Оба мы смотрим на Ким – она сидит на кровати между нами, покачиваясь в такт собственным грезам.

Я: Да, ты прав. Нельзя.

– Просто станешь... еще одним неспящим в Сиэтле.

Когда я приезжаю в город, чуть ли не первым делом я звоню домой Курту Кобейну; он ждет свою жену, которая должна прилететь из Атланты, где они пересводили новый альбом «Hole» с продюсером «R.E.M.» Скоттом Литтом. О чем можно говорить с человеком, которого не видел где-то шесть недель и чей стиль жизни настолько отличается от твоего собственного?

Мы обсуждаем: неприятности из-за недосыпа, который вызван разницей часовых поясов и/или алкоголем; свою усталость; как мы ненавидим Джеффа Амента из «Pearl Jam». Все это так по-америнански! Курт только что вернулся из изнурительного турне «In Utero». Я летел 13 часов подряд, чтобы организовать это интервью для обложки рождественского «Мелоди мейкер».

– Ты все еще хочешь организовать это с Ким? – спрашивает певец, пока я усиленно стараюсь не заснуть.

Я: Да.

Так и есть.

– Тогда скажи мне когда. Сейчас мне надо поспать.

Взаимно.

 

Новогоднее шоу MTV – «Live and Loud» – очень интересно; в нем участвуют «Nirvana», рэп-команда «Cypress Hill», «Pearl Jат» и «The Breeders». Его записывали вживую на пирсе 48 в Сиэтле - холодном терминале со специфической акустикой. Подростки отстаивали восьмичасовую очередь под проливным дождем, чтобы засвидетельствовать анонсированное историческое воссоединение двух главных городских представителей гранжа – собственно говоря, тех групп, которые, выражаясь языком MTV, и определяли жанр.

Разрыв между «Nirvana» и «Pearl Jam» хорошо документирован.

Говоря вкратце, он начался в те дни, когда Амент и Стоун Госсард играли в пользовавшейся дурной славой «Temple Of The Dog», а до того – в «Green River». Напряжение между группами росло и из-за их успехов и того, что их часто цитировали вместе в мировой прессе.

Это произошло, несмотря на очевидные различия групп. «Pearl Jam» всегда играла классический американский рок для радио. «Nirvana» же казалась чем-то более экстремальным и в то же время ломающим шаблоны. Положение не улучшилось от того, что успехи «Pearl Jam» стали восприниматься производными от достижений «Nirvana», или от того, что продажи нового альбома «Pearl Jam», «Vs», на порядок превзошли продажи «In Utеro».

Мистер Кобейн неоднократно рассказывал прессе, что пр е зuрает «Pearl Jam». «Pearl Jam» пыталась опровергнуть все слухи о разрыве, возможно, из-за разницы в доверии If группам, а возможно, просто потому, что жизнь коротка.

Недавно всплыли слухи о восстановлении отношений между Эдди и Куртом, но все равно для MТV – несмотря на все огромные возможности корпорации – собрать вместе обе эти группы стало выдающимся достижением.

Единственная проблема оказалась в том, где же, черт побери, Эдди Веддер?

 

Присутствие (или отсутствие) Эдди Веддера – одна из важнейших проблем шоу. По поводу того, почему он не появился, ходили различные слухи. Возможно, дело просто в восстановлении старой вражды с «Nirvana», хотя появление Стоуна Госсарда и Джеффа Амента на одной сцене с «Cypress Hill», похоже, опровергает это предположение.

Госсард говорит фотографу «мейкер» Стиву Галлику, что Эдди «очень болен» и голос у него «ужасный». И что теперь? Нельзя, однако, не вспомнить недавнюю драку Веддера в Новом Орлеане, которую широко осветила пресса, а также то, что в последнее время он запил, – не свидетельство ли это чего-то более серьезного?

Однако все прикладывали отчаянные усилия к тому, чтобы отсутствие Эдди ничего не испортило. Без сомнения, люди с MТV были в ярости, но фанатов это, похоже, не особенно обеспокоило. Да u почему бы? Пускали бесплатно, а «Nirvana» отыграла одно из лучших шоу в истории. Так что представители пьющего сиэтлского братства явно не очень расстроились.

На одной стороне Мэтт и Стив из «Mudhoпey» и их менеджер Боб Уиттакер – человек, который однажды отвозил меня домой по тротуару на личном «кадиллаке» после особенно замечательной вечеринки [375]. Братья из «The Screaming Trees» разговаривают с Кимом Тайилом из «Soundgardeп». Крист Новоселич повсюду бродит с перевязанной головой – он серьезно поранился во время очередного апокалиптического выхода «Nirvana» на бис. Где-то здесь и его братец – такой же высокий и вообще точь-в-точь на Криста похожий; тут же и их сестра. Тут же приятель Курта Дилан из «Earth»; люди из «Sub Pop»; Скотт Литт; кто-то из «R.Е.М.»; «Chili Peppers» в женских платьях, ирландских костюмах – ведут они себя как обычно, то есть как придурки. Вокруг бегает Эрик из «Hole», пытаясь заснять наиболее компрометирующие ситуации. Курт поет песню «Pearl Jam», «Jeremy», в маске Эдди Веддера.

Но вашего репортера все это не касается – у него болит голова от того, что он пытается поймать одновременно Курта и Ким. У Курта препятствиями служат жена и дочь, которых он не видел уже слишком долго, а Ким постоянно зависает с «Cypress Hill» – еще одна группа, известная пристрастием к траве. К тому же, несмотря на взаимное восхищение музыкантов, Курт и Ким едва знают друг друга.

Я: Что ты подумала о Курте, когда его встретила, Ким? (Дело было в Нью-Йорке на сведении ЕР «The Breeders» под названием «Safari» – как раз в то же время выходил и «Nevermind». «Nirvana» проводила концерт в центре города, и я, зная о его любви к «The Breeders», затащил его в студию.)

– О да! – смеется она. – Я все равно была не в курсе, кто он, собственно, такой.

– Ты не знала, что я из «Nirvana»? – недоверчиво спрашивает Курт.

– Я знала, что ты, кажется, оттуда, – объясняет она. - И еще кто-то оттуда. Но может быть, и не оттуда. Я никого не знала – только то, что ты [она указывает на меня} привел кого-то из группы «Nirvana».

Я: А что ты подумал о Ким, Курт? Ты ведь тогда от нее фанател, правда?

– Да, мне так нравился «Pod», что я был рад с тобой познакомиться, – рассказывает он Ким. – Потом, когда я попал на студию, ты вела себя очень снисходительно. Но в то же время так великодушно. Я в то время как раз волновался по поводу того, что становлюсь рок-звездой, и думал, что надо мной все смеются.

Я: Когда вы чуть больше узнали друг о друге, насколько изменилось ваше восприятие?

– Но мы друг с другом незнакомы, – восклицает Курт. - Отличный способ познакомиться. Привет, Ким!

– Привет, Курт!

– Я редко показываюсь на их выступлениях, потому что я охренительно ленивый, – поясняет он. – Я за время турне видел их раз шесть. Чувствую себя засранцем.

– Я-то смотрю их каждый вечер, – говорит мне Ким. - Наш автобус обычно уезжает в полночь, так что как раз успеваю. И это просто супер! «Nirvana» делает лучшие песни в мире, черт бы их взял! Черт бы взял – это я любя, как и с «Ramoпes».

я: В ваших личностях есть какое-то сходство?

– Нет, – отвечает Курт. – Ким гораздо более дружелюбная, счастливая и позитивная. А я злобный тип. Мы противоположны.

Я: Ну да. Но в вас обоих есть черта, на которую мне указала Кортни: оба вы хорошо знаете цену своим вещам u не нуждаетесь в дополнительных доказательствах.

– Да, это круто, правда? – смеется Ким. - … Так мы и думаем. Ты права, Кортни, черт возьми!

– У тебя разве нет вопросов о Рождестве? – спрашивает меня Курт, подходя к окну своего номера в «Фор сизонс», чтобы сплюнуть.

Я: Конечно есть. Вот, кстати, и первый из них. Ты ненавидишь Рождество?

– Нет, – отвечает Курт. – У меня о нем хорошие воспоминания. У нас в семье Рождество всегда было веселым – семья у меня очень большая. Все собирались вместе и хорошо отдыхали, по крайней мере до смерти моего дедушки. Обычно он был вдохновителем всех этих обрядов. Он напивался, надевал всякие дурацкие шапки и пел для всех.

Ким интересуется, сколько у Курта братьев и сестер.

– У меня, собственно, всего одна сестра, да еще одна сводная, – сообщает он [376]. – Остальные – родственники по материнской линии. У мамы было семь братьев и сестер, и у всех родилuсь дети.

Я: А ты не считаешь Рождество угнетающим, Ким?

– Вовсе нет! – бойко отвечает она. – Эверетт, ну же, поговори с нами. Ты так считаешь, правда?

Я: Да.

Курт спрашивает почему.

Я: Плохие воспоминания. Но ведь это не вы меня интервьюируете.

– А мы хотим, – смеется он. – Так ведь договаривались? Каждый по вопросу!

Я: Ну ладно. Ненавижу Рождество, потому что все чувства окружающих становятся преувеличенными. Если большинство времени ты одинок, как почти все люди, то Рождество тебя засасывает. А тебе это не нужно. Неудивительно, что кривая самоубийств во время праздников идет в гору.

– Да, действительно, – серьезно подтверждает Ким.

– Ужасно, что нельзя сделать добро всем одиноким людям, пусть это и покровительственное отношение, – бормочет Курт. – Но всегда кто-то остается без бесплатной еды, без подарка, даже без привета.

Я: К тому же Рождество преумножает те традиционные ценности, на которых построена западная цивилизация. А я не люблю эти ценности. Я считаю их лицемерными. Ничего хорошего в структуре семьи я точно не вижу.

– А я вижу, – возражает Курт, – если семья хорошая.

– Ты в это сам не веришь, Эверетт!- недоверчиво смеется Ким.

Я: Нет, верю. Прекрасно, если семья хорошая. Но пройдитесь по улицам, и вы уясните себе, что большинство семей несчастливы – матери шлепают детей, потому что устали с ними справляться, а отцы пренебрегают воспитанием. Большинство семей - это полный отстой. Большинство ныне живущих надо расстрелять, Дураки не должны воспроизводиться.

Следует неловкое молчание.

– Господи! – восклицает Курт. – Это ведь я тебе как-то говорил?

– А я-то думала, что я человеконенавистница! – охает Ким. – Слушай, да я рядом с тобой как Салли Филд [американская актриса]! Господи! Эверетт!

Я: Мне просто иногда все надоедает.

– Не вижу причин, по которым нужно притворяться, что любишь свою семью, – возражает Курт. – Вовсе не обязательно ехать на Рождество к родителям, если их не любишь.

Я: Но порой так и случается. В определенных случаях ты обязан.

– Я знаю, – отвечает он, помрачнев. – Так бывает со многими.

Нависает гнетущее молчание.

– Всем счастливого Рождества! – вдруг рычит Курт.

«Мелоди Мейкер», 25 декабря 1993 года

 

 

Турне «In Utero» продолжилось в ноябре и декабре; четыре концерта во Флориде[377], Джорджии, Алабаме, Новом Орлеане, два шоу в Техасе …

23 ноября, когда группа оправлялась от «Unplugged», вышел саундтрек к мультфильму «Бивис и Баттхед», включавший песню «Nirvana» «I Hate Myself And I Want То Die» – Курту очень нравилось это шоу; он считал, что оно ближе к жизни, чем любая карикатура.

– Я ничего не понимал в деловой стороне «Nirvana», – говорит Кали. – Иногда Курт задавал мне вопросы типа «Нам предложили 60000 долларов за песню для мультфильма "Бивис и Баттхед". Мне не нравится эта идея, но почему? Как думаешь, идти на это?» Такие дискуссии возникали, когда его панковский идеализм вступал в противоречие с реальностью.

Мы любили «Бивиса и Баттхеда», – продолжает Кали. – Шоу было забавное. Мы смотрели их чаще, чем что-то иное. Когда мы в Атенсе, штат Джорджия, тусовались с Майклом Стайпом [29 ноября], было круче всего, когда мы обнаружили куклы Бивиса и Баттхеда. Уже через неделю они были везде.

Курт любил все те телешоу, которые тогда показывали: «Бивис и Баттхед», «Рен и Стимпи», «Женаты, с детьми», «Мистер Роджерс», «Роузэнн», «Мир Уэйна», «Симпсоны».

– Мы смотрели премьеру спецвыпуска «Мира Уэйна», где они играли свои любимые новые клипы, в том числе «Heart-Shaped Box», – вспоминает далее Кали. – Особенно интересно стало на том месте, где Курт говорит: «Эй, подождите»... Клип остановился, и Уэйн сказал: «Он ведь только что сказал: "Эй, Уэйн?!"» Курт со смеху чуть с дивана не упал. Уэйн продолжает: «Курт, приятель, вовсе не нужно для этого писать песню, просто позвони мне. Я с тобой всегда поговорю».

Бостонская группа « Come » 26 ноября присоединилась к турне в Джексонвилле, штат Флорида, сменив «Half Japanese» в качестве второй группы разогрева. В тот вечер на сцену полетело куда больше обуви.

Курт и Кали на пару дней остановились у Майкла Стайпа в Атенсе, после того как «Nirvana» провела концерт в Атланте, штат Джорджия.

– Мы привезли Фрэнсис, – вспоминает Кали. – Хорошее было время. Курту «R.E.M.» нравилась гораздо больше, чем ты думаешь. Ему нравился Майкл Стайп, и они хорошо ладили. Мы торчали у Стайпа дома и гуляли по Атенсу, а это отличный город – или был таким. Кажется, из Атланты до него построили шоссе, так что теперь до него доехать проще.

В Атенсе был музыкант по имени Вик Честнатт[378], который нравился Курту, его прославляли критики, однако он оставался неизвестным публике, – продолжает экс-нянь. – Майкл предложил: «Давайте-ка съездим к Вику Честнатту». Вик Честнатт встретил нас в инвалидном кресле. Он открывает дверь, а на пороге Майкл Стайп и Курт КобеЙн. Он закричал: «Вау-вау, круто-круто», – и начал разъезжать кругами. Атенс оставил впечатление милого городка. Курт сказал, что хотел бы тут жить. Мы спали на полу второго дома Майкла Стайпа – в холодной хибаре без мебели. В те дн!,! Майкл Стайп отснял тонну пленки, наверное. Кое-что он отослал Кортни, и фотографии, конечно, затерялись в куче дерьма у ее кровати, а в итоге их, видимо, сожгли.

3 декабря в Новом Орлеане «Shonen Knife» заменили « Come ».

Было заметно, что энтузиазма, отличавшего многие ранние концерты, поубавилось; «Nirvana» не общалась ни внутри группы, ни с аудиторией. «Кобейн самое большее, – писали в одном обзоре, – бросал быстрый взгляд на своих товарищей по группе, чтобы убедиться, что они готовы переключиться на следующую песню».

Шоу продолжались: Оклахома, Небраска, Миннесота... Курт иногда спрашивал зрителей, что они думают о новом альбоме «Pearl Jam», или совал себе в рот про вод И притворялся пораженным током; или Крист так прыгал по сцене, что пропускал начало собственного соло; или случались проблемы с аккордеоном Криста на «Jesus Doesn't Want Me For А Sunbeam»; или Курт приглашал на сцену какого-нибудь мальца, чтобы тот разбил гитару; или говорил посреди песни какому-нибудь пацану, чтобы тот перестал лапать девчонку … но одно шоу в целом мало отличалось от другого. Это были бизнес-мероnриятия, хорошо смазанная машина турне, имевшая только одну цель – помочь лейблу в продвижении продукта. «Nirvana», безусловно, проводила эти концерты не удовольствия ради.

Как мудро сказала тетушка Курта Мари в интервью Джиллиан Дж. Гаар, «когда Курт стал знаменит, у него не осталось выхода. Наступили кошмары "вдохновения по расписанию" и типовых концертов. Он словно бы стал карикатурой на себя самого. Успех Курта только увеличил мои подозрения по поводу того, как работает музыкальный бизнес. Я имею в виду, что артист становится товаром, как банка фасоли, просто продуктом продажи. А есть ли что-то более унижающее человеческий дух?»

Ну, например, очередное дельце с MTV?

 

Запись «Live And Loud» 13 декабря стала последним концертом, на котором я видел «Nirvana» в живом варианте. И это был не лучший концерт, хотя несколько испуганное выступление «Nirvana» выдавало сгустившуюся атмосферу.

– Я поехал на пирс 48, – вспоминает Чарлз Питерсон, – и я был в списке, но снимать мне не разрешалось. Я очень разозлился, потому что меня заставили вернуться и оставить фотоаппарат в машине. Я проделал две трети пути и подумал: «Это не "Nirvana"». Того гляди, во время выступления они еще и рекламные паузы делать будут. Меня бесили дурацкие фигуры ангелов на сцене.

Близкий друг «Nirvana» украл кошельки Криста и Шелли из раздевалки, чтобы купить героина. Я сел за столик и ждал целую вечность, снова накачиваясь алкоголем, и тут девушка, которая отшивала меня много лет, внезапно дала понять, что я ее, возможно, интересую. Но выяснить это мне не пришлось. «Nirvana», однако, была великолепна: хотя Курт отговорил меня выскакивать на сцену в маске Эдди Веддера, группа казалась просто чокнутой. Во время выхода на бис с «Endless, Nameless» одному из ангелов отрубили голову. Курт к тому же пригласил на сцену толпу парнишек, и с их помощью группа вдребезги разбила все инструменты и оборудование. Да, вдребезги и всё: усилители, мониторы, гитары, микрофонные стойки, части сцены – всё. Курт заходился яростью на «Serve The Servants» и «Rape Me», а на ка вере песни Боуи казалось, что он пришелец из космоса. «Radio Friendly Unit Shifter» никогда еще не приходилась настолько к месту. Кто знает, насколько они поссорились с Кортни, когда она вернулась в тот же день ранее (к тому времени Курт был уверен, что его жена спит с Билли Корганом, особенно когда Билли предложил Кортни вместе поехать в отпуск), кто знает, какие наркотики он употребил, какие темные мысли его преследовал и, но в тот раз все это воплотилось в яркое, мощное возрождение его прежней энергии, прежнего огня. Какой позор, что так произошло на съемках для MTV …

– Это было их последнее выступление, которое мне по-настоящему понравилось, – говорит Роб Кейдер.- Не как в старые добрые времена, но лучше, чем на аренах. Особенно по сравнению с последним турне, где они каждый вечер играли один и тот же набор песен. А ведь когда-то Курт отдавал каждую толику своей энергии. Но ко времени «In Utero» все это ушло. Это больше была не «Nirvana». Меня бы не удивило, если бы группа перестала существовать.

Когда дело дошло до фотосъемки для обложки «ММ», Галлик устроил временную пещеру Санты у автобуса группы, задрапировал Курта и Ким боа с перьями, которое принадлежало Кортни, и Ким с Куртом еле вытерпели положенные 24 снимка. Ким устала и разозлилась уже после четырех.

– Сейчас этих снимков ходит целая куча, – комментирует Чарлз Питерсон. – Хотя мне не нравится идея с боа и солнечными очками. Это отдает печалью. Я рад, что мои фотографии отвергли.

 

На следующий день после записи «Live And Loud» место второй группы разогрева заняли «Melvins», и турне продолжилось.

Салем, Орегон. Родина Тэда – Бойс, Айдахо. Огаен, Юта. («В Юте было просто отстойно, – замечает Лори Голдстон. – Вонючие крестьяне. В зале попахивало говном, как на арене для родео».) Денвер, Колорадо. Сакраменто, Калифорния – там «The Breeders» наконец завершили свою часть гастролей, да и вся компания ушла на краткие рождественские каникулы. Когда турне возобновилось 29 декабря в Сан-Диего, главной группой разогрева стали кислотные техасские «Butthole Surfers» с Гибби Хейнсом, а открывала выступления группа с «AmRep» и «Chokebore»[379]. Эти две группы отыграли до конца гастролей.