Политкорректность на грани абсурда

В Соединенных Штатах издана книга «Полиция языка». В нее включены 5999 слов и

выражений, которые никогда не встречаются в школьных и университетских учебниках. Казалось бы, что может быть предосудительно в таки словах, как «Бог», «ад», «слепой», «старик», «варвар», «домохозяйка», «сова», «библиофил», игрок в гольф»? Оказывается все они были сочтены «неполиткорректными».

Автор нашумевшей книги – известный эксперт в области образования, профессор Нью-Йоркского университета Диана Равич. Раньше она работала в Министерстве образования, а до этого – консультантом в администрации Клинтона. Теперь пишет книги. Последняя, которую можно приобрести через Интернет всего за 24 доллара, обещает стать бестселлером.

Казалось бы, американскую поликорректность, в том числе в области образования, успели «приложить» все кому не лень. Но Равич сумела удивить. Результаты контент-анализа американских учебников, который провела Диана, шокируют. Как выяснилось, авторы, издатели, местные комиссии, занимающиеся контролем учебной литературы, школьные советы подвергают учебники беспощадной цензуре.

«Я специально изучала «исключения» из учебников - ту лексику, которая или вообще не употребляется, или ее крайне мало. Многие из таких исключений так называема «Комиссия по вопросам предвзятости и щепетильности» отнесла к категории «необъективных» и «предвзятых», - рассказывает Диана Равич «Известиям». – На самом дел, слова, против которых протестовала комиссия, большинство людей никогда бы не восприняли как «необъективные». Могу привести пример: из одной книги для средней школы был извлечен рассказ, относящийся к середине XIX века, - о женщине и ее дочери, которые шили одеяло в приданое. Члены этой комиссии сочли эту историю «ущемляющей права женщин», поскольку мать и дочь в ней показаны «слабыми» и «покорными». Между тем рассказ абсолютно достоверен и вовсе не принижает достоинство женщин. Еще один пример: рассказа об арахисе был исключен под тем предлогом, что существуют люди, у которых аллергия на арахис. Но ведь никто не призывает есть арахис. Неужели нельзя даже читать о нем?!»

Согласно неписаным правилам нельзя упоминать все, что может хоть как-то ущемить права той или иной категории американцев. А значит, в списки запрещенных слов автоматически попадают «яхта» и «игра в полдо» (как принижающие достоинство тех, кто не принадлежит к элите). «Красотка» вызовет недовольство феминисток, «глухой» и «хромой» унижают инвалидов. «Совы» попали в «черный список» исключительно из-за проживающих в США индейцев навахо: для них любое упоминание птиц – табу.

О Боге и рае вообще говорить не приходится – ведь книги могут попасть в руки атеистов и приверженцев религий, не признающих эти понятия. Если следовать этой логике, утверждает Равич, от знаменитого «Старика и море» Эрнеста Хемингуэя вообще ничего не останется. «Старик» - явное предубеждение против возрастной группы, а «море» покоробит тех, кто живет в глубине континента. Последний пример, может быть, и преувеличение, но факт остается фактом: если американские поликорректные цензоры не уймутся, от книг рано или поздно придется вообще отказаться.

«Конечно, все эти инициативы идут от правительства, - говорит Равич. – Администрация просит не использовать определенные слова, темы, образы и ссылки. Но это касается лишь половых, возрастных стереотипов, ущемления прав этнических меньшинств. Издательства же занимаются самоцензурой, опасаясь снижения тиража». Общая сумма прибыли от издания учебников в США – 4 миллиарда долларов. И издатели боятся потерять хотя бы один из них, если содержание книг не понравится покупателям.

«Не обидеть никого – вот главный принцип. Результат – скучные книг, лишенные наглядных примеров, а зачастую и истории ческой точности. При этом цензура касается в основном книг по литературе и истории. А какая может быть литература без «Старика и море»? Какая может быть история. Если диктаторов начинают называть диктаторами спустя годы после их смерти?» - задает вопрос Равич.

Стремление к политкорректности может сыграть американской демократией злую шутку. «Именно поэтому я написала книгу, признается Равич. Сейчас самоцензура издателей широко практикуется, но люди о ней ничего не знают. Я хочу сделать эти факты достоянием общественности, заставить издателей и официальные лица объяснить, какими принципами они руководствуются, вычеркивая те или иные куски из текстов».

«Известия»