На фронтах от Персии до Швеции.

 

В начале XIX в. на Россию обрушились такие испытания, перед которыми блекли все битвы предыдущего столетия. Причем войн разразилось сразу несколько. С утверждением русских в Закавказье не смирилась Персия. Начала натравливать горцев, азербайджанских вассальных ханов, а в 1804 г. шах Фетх-Али объявил войну, поклявшись «выгнать из Грузии, вырезать и истребить русских до последнего человека». В 1805 г. загромыхали войны против Наполеона в союзе сперва с Австрией, а потом с Пруссией. А Наполеон, в свою очередь, в 1806 г. втянул в войну против русских Турцию.

Казаки покрыли себя славой на всех фронтах. Главный был на западе. Прикрывая маленькую армию Кутузова, которая отступала перед французами, разгромившими австрийцев, 4 ноября 1805 г. у деревни Шенграбен насмерть встал 5-тысячный отряд Багратиона, в том числе донские полки №2 Василия Сысоева и №3 Василия Ханжонкова. На отряд навалились 30 тыс. французов Мюрата. Битва длилась 8 часов, русские части были окружены, но отбивали все атаки. А ночью при свете пожаров Багратион пошел на прорыв — в авангарде поставил донское полки, за ними устремились в штыки пехотинцы. И вырвались, хотя отряд считали обреченным… За Шенграбен царь учредил новую коллективную награду — Георгиевские знамена. Среди частей, первыми получившими их, были оба казачьих полка.

Но еще тяжелее пришлось русским под Аустерлицем. Отвергнув разумные предложения Кутузова и доверившись австрийским советникам, Александр I привел армию к разгрому. Когда разбитые войска побежали, перемешиваясь между собой, на них навалилась наполеоновская конница и принялась истреблять. На выручку был вызван резерв, лейб-гвардия. Она располагалась поодаль, к месту сражения подходила по частям. Почти полностью погиб в атаке кавалергардский полк, тяжелые потери понесли лейб-гусары. Но за ними подоспели лейб-казаки полковника Чернозубова. Получив приказ, они скакали 9 верст, с ходу ударили в пики и смогли отбросить французов. После чего вместе с остатками других частей прикрыли отход…

Война передвинулась в Пруссию, к российским границам. И по всей Европе заговорили о Платове, который привел с Дона 13 полков, став походным атаманом казачьих частей в Германии. 26 января 1807 г. русская и французская армии сошлись у Прейсиш-Эйлау. Два дня ревела артиллерия, полки сходились в рукопашной. Началась метель, снежная буря. В этой круговерти вместе с пехотинцами и регулярной кавалерией рубились с неприятелем полки Иловайского 9-го, Андронова, Малахова, Грекова 18-го, Ефремова 3-го, Киселева 2-го, Папузина (для командиров, носящих одинаковые фамилии, при Александре было введено обозначение не по именам, а по номерам, по очередности поступления на службу). Конница Мюрата вклинилась между нашими корпусами и прорвалась к расположению резервов, но положение спасли казаки, нанесли фланговый контрудар, опрокинули и перекололи французов. Эта битва стала первой, когда Наполеон не смог победить противостоящую ему армию.

29 мая в сражении у Гейльсберга отличился суворовский сподвижник Адриан Карпович Денисов, с 8 полками оборонявший правый фланг главных сил. Атаки французской кавалерии сменялись казачьими контратаками, лавина конницы каталась по полю то в одну, то в другую сторону. Наполеон, силясь обойти фланг, направлял сюда все новые части. Бросил и тяжелых кирасир в стальных латах. Кто-то из казаков догадался, крикнул: «Колпаки долой!» Донцы поняли, стали направлять пики в лицо, под каску. И кирасир тоже опрокинули. Казаки провели ночь без сна, без еды, не расседлывая коней. Под утро Платов приказал Денисову перейти на левый фланг с тремя полками. И тут они вдруг столкнулись с выдвигающимися крупными силами французской пехоты и конницы с артиллерией. Поняв, что его неминуемо раздавят, Денисов использовал единственный шанс — упредить врага. Бросил казаков в атаку, и противника обратили в бегство. Позже Денисов писал: «Видя сие, не постигал я, каким образом остаюсь победителем. Ясно видел я, что сие произошло от единой благости Всевышнего Творца к нам». И тут же, на поле боя, слез с коня, встал на колени и начал молиться [63].

2 июня русская армия потерпела поражение под Фридландом. Прикрыли ее отступление за Неман и не позволили Наполеону развить успех казаки Платова. 4 июля при поддержке донской артиллерии они надолго задержали французов на Таплакенской плотине. 5 июля оборонялись 4 часа, построив засеку в Кучелакском лесу… Но последствия неудач были тяжелыми. Александру пришлось заключить с Наполеоном Тильзитский мир. Россия отказывалась от вмешательства в прусские дела, а два монарха становились «друзьями».

В ходе торжеств Платов, как и другие генералы, был представлен Наполеону. Атаман слыл «физиономистом» (а среди казаков, конечно же — характерником) и пришел к выводу относительно Бонапарта: «Хотя быстный взгляд и черты лица его показывают великую силу ума, но в то же время являют и необыкновенную жестокость. Этот человек не на благо, а на пагубу человечеству рожден» [105]. Однако Наполеон аналогичной проницательности не проявил, в Платове его заинтересовала лишь «экзотика» — он был изумлен умением атамана стрелять из лука, даже подарил за это драгоценную табакерку. Но когда Бонапарт наградил ряд русских военачальников орденами Почетного Легиона, Платов принять его отказался. Правда, и Александр высоко оценил участие казаков в войне. Теперь все Войско Донское было удостоено Георгиевского знамени, а атаман — ордана св. Георгия II степени. Многие казаки получили только что учреждунный для нижних чинов «Знак отличия ордена св. Георгия» — в просторечии Георгиевский крест (сперва имевший одну степень). Ну и, наконец, только после этой войны Александр I подтвердил «все права и преимущества» Дона, дарованные прежними монархами, и «неприкосновенность всей окружности его владений».

Но из Пруссии казаки отправились отнюдь не домой. Часть их Платов повел на юг, на турецкий фронт, а часть выступила на север. По условиям Тильзитского мира Наполеон признал право России получить «компенсации» за счет Швеции и Турции, обещал поддержать. Это было в общем-то кстати. Позиция Швеции оставалась весьма недружественной, и сохранялась угроза, что в любой грядущей войне она может ударить в спину, прямо на Петербург, как уже пыталась сделать. И царь, воспользовавшись ситуацией, в 1808 г. объявил ей войну. Но «дружба» Наполеона искренностью не отличалась. Как и в случае с «походом в Индию», в его планы входило лишь максимально ослабить Россию. Взяв на себя посредничество в переговорах с турками, французы тайно подыгрывали османам, настраивали их продолжать борьбу. Поддерживали и персов, заключив с ними секретный договор. А относительно Финляндии Бонапарт рассчитывал, что русская армия там завязнет прочно и надолго.

И именно так чуть было не случилось. Шведы отводили войска, не принимая крупных боев. Русские части втягивались в бездорожье, глухомань лесов и болот. Финны развернули партизанскую войну. Но в Петербурге было принято смелое решение навязать противнику другой сценарий и зимой нанести удар через море, по самой Швеции. Первым на лед Ботнического залива в марте 1809 г. вступил казачий полк Киселева. Разведывая путь, донцы шли по ледяной пустыне, сквозь метели, пробивались через сугробы и торосы, обходили взломанные штормами полыньи. На шведском берегу их никто не ждал, дорога на Стокгольм была открыта, появление казаков вызвало жуткую панику. А следом подходили другие войска. После неудачных шведских попыток выправить положение начались переговоры и был заключен Фридрихсгамский мир, к России отошли Финляндия и Аландские острова.

Увы, завершить так же быстро войны с персами и турками не удавалось. В Закавказье сперва было всего 3 русских пехотных полка и 3 сотни донцов. Предполагалось, что казаки будут нести посыльную и охранную службу, а кавалерия сформируется на месте из грузинской милиции. Но на деле эта милиция никуда не годилась, и казаки оказывались единственной надежной конницей. Уже во время боевых действий шли подкрепления, в том числе донские и астраханские казачьи полки, и Действующий корпус был доведен до 10 тыс. Однако Иран раз за разом направлял 30—40 тысячные армии. А одновременно приходилось драться и с турками, и с горцами, да и обстановка в самом Закавказье представляла клубок противоречий. Первый командующий И.П. Лазарев, спасший Грузию от персидского нашествия, был зарезан из-за мелочной обиды грузинской царицей Тамарой. Второго командующего Д.П. Цицианова убил фанатик в ходе мирных переговоров в Баку. Грузинские царевичи Александр и Теймураз то и дело поднимали мятежи, объединяясь с лезгинами, чеченцами, хевсурами [201].

Закавказскому корпусу приходилось сражаться в буквальном смысле слова на все стороны. Но он творил чудеса. Врагов не ждали, шли навстречу. Небольшие отряды П.М. Карягина, Д.Т. Лисаневича, П.С. Котляревского форсировали горные хребты, оказываясь там, где их никто не ждал. В рукопашную бросались первыми, разгоняя двадцатикратно превосходящие полчища. В каждый такой отряд входили 2-3 батальона пехоты и сотня-другая казаков. Они в Закавказье были «на вес золота». Выполняли и задачи регулярной конницы, и связь обеспечивали, и кордонную службу. Однажды на пост, где дежурили донцы Чукарин, Ушаков, Терехов и милиционер-азербайжданец напали несколько сотен персов. Засев в землянке, четыре бойца «отбили несколько штурмов, выдержали последовавшую осаду», а потом сами бросились в атаку, и иранские конники бежали. Казаки стали георгиевскими кавалерами, милиционер получил медаль. Разбросанные по всему Закавказью, казаки только в одной операции участвовали «крупными» силами, 2 полками. Вместе с 4 батальонами егерей генерала П.Д. Несветаева совершили поход по турецким тылам, погромили форштадт крепости Карс. Получив приказ главнокомандующего Гудовича возвращаться, отряд на р. Арпачай столкнулся с 25-тысячной турецкой армией Юсуфа-паши — и выиграл битву! 9 часов отражал атаки, совершенно измотал врага и обратил в бегство.

Но исход войны с Турцией решался не на Кавказе, а на Дунае. Здесь сражались 7 донских, 1 черноморский и 2 оренбургских полка. Но в целом сил тут было недостаточно, а система турецких крепостей по Дунаю наращивалась несколько столетий. Все те же Хотин, Бендеры, Аккерман, Килия, Измаил. Армия несла потери в осадах и штурмах, не заставили себя ждать эпидемии, уносившие и главнокомандующих — Михельсона, Прозоровского. Только после примирения с французами стали прибывать подкрепления, Платов привел еще 7 полков донцов. Главнокомандующим был назначен Багратион. В августе 1809 г. Платов силами одних лишь казаков осадил и взял Гирсово, за что был пожалован в генералы от кавалерии. А в сентябре у селения Рассеват наши войска обнаружили корпус Хозрева Мехмед-паши. Турки заняли отличную позицию в укрепленном лагере, но Багратион направил две партии казаков выманить их. Поддавшись на уловку, османы вышли из лагеря, были разгромлены и побежали к Дунаю. Казаки гнали и добивали их. Особенно отличились донцы Атаманского полка во главе с сотником Яновским — они на конях бросились в реку, преследуя отчалившие лодки. Переплыли Дунай, многих покололи. Захватив лодки и баржи, погрузили коней и вернулись назад. При осаде Силистрии, отражая вылазки турок, геройски проявили себя полки Власова 3-го и Кутейникова 2-го, при осаде Журжи — пеший полк черноморцев.

Однако крепостей у турок было много, и война затягивалась. Эпидемии косили воинов, умер еще один главнокомандующий, Каменский 2-й, по болезни выбыл из строя и Платов — еле выкарабкался. А тем временем снова начали обостряться отношения с Наполеоном. Он стал уже полным хозяином в Европе, сделав монархов своими вассалами и назначая королями родственников. На пути к мировому господству стояла только Россия. Было ясно, что надвигается решающая схватка, и войска с турецкого фронта стали перебрасывать на Запад. Армию, в которой осталось всего 15 тыс. человек, принял Кутузов. И вот он-то прекрасно понял, что главное — немедленно принудить неприятеля к миру. А для этого нужны не взятые крепости, а впечатляющий разгром живой силы. Ну а турки «подыграли». Узнав о малочисленности русских, великий визирь Ахмед-паша выступил с 60-тысячным войском. Под Рущуком его атаки были блестяще отбиты, но после этого Кутузов вдруг запретил преследовать откатившегося противника. Мало того, оставил Рущук и отступил за Дунай. Турки торжествовали «победу». Казалось, русских остается только добить.

Ахмед-паша начал переправу на левый берег и попался в ловушку. Плацдарм, куда перебралось 40 тыс. османов, Кутузов окружил позициями и батареями. А на правый берег скрытно выслал корпус Е.И. Маркова. На главный турецкий лагерь, где оставались все тылы и склады, обрушился внезапный удар. Первым ворвался в него донской полк Василия Дмитриевича Иловайского 12-го — который уже успел прославиться в боях с французами, удостоившись ордена св. Георгия IV степени и шутки великого княза Константина: «Он по номеру 12-й, но недюжинный». Лагерь был взят, казаки с подоспевшими солдатами развернули трофейные пушки и открыли огонь через реку. И переправившаяся группировка турок очутилась в окружении. Батареи, расставленные Кутузовым тоже принялись громить плацдарм. Великий визирь бежал. Его подчиненные гибли от бомбардировок, поели лошадей и начали умирать от голода. 5 декабря 1811 г., когда из 40 тыс. осталось 12 тыс., они капитулировали. Благодаря этой победе был подписан Бухарестский мир — к России отходили Бессарабия и Западная Грузия (за исключением черноморского побережья). И высвобождались войска для отпора французам.

 

ГРОЗА ДВЕНАДЦАТОГО ГОДА.

 

Любопытно отметить, что Наполеон был вторым после Карла XII завоевателем, пытавшимся разыграть «казачью карту». Он слышал о восстаниях Разина, Пугачева, Булавина и верил, будто казаки мечтают отделиться от России, даже пытался засылать на Дон своих агентов. Впрочем, этому не придавалось особенного значения. Куда больше Наполеон верил в собственный гений и силу оружия, собрав 600-тысячную Великую армию. На Россию шли «двунадесять языков» — французы, пруссаки, поляки, баварцы, саксонцы, австрийцы, итальянцы, венгры. Могли ли противостоять всей Европе русские войска, к тому же разделенные на несколько армий? В 1-й у Барклая де Толли было 127 тыс., во 2-й у Багратиона — 39, на Волыни у Тормасова — 45. Плюс 4 дивизии на Дунае, 3 в Финляндии, 2 на Кавказе… Казаков же Наполеон, несмотря на прошлые бои с ними, оценивал крайне низко. Говорил, что это не войска, а «позор рода человеческого». Но когда 12 (24) июня 1812 г. его полчища без объявление войны начали переправу через пограничный Неман, первыми их встретили казаки. Пикеты Лейб-гвардии казачьего полка послали первые пули в захватчиков. А командовавший постами штаб-ротмистр А.Н. Рубашкин немедленно доложил командиру полка В.В. Орлову-Денисову, который послал к царю, находившемуся в Вильно, донесение с урядником Иваном Крючковым.

Всего на начало войны в армии находились 50 донских казачьих полков, 10 уральских, 6 оренбургских, 2 бугских, 2 чугуевских, 1 ставропольский, 4 башкирских, но они тоже были разбросаны по разным группировкам [54, 187]. На главном направлении группу из 14 полков с ротой артиллерии возглавил Платов. Наполеон направил крупные силы против слабейшей армии, Багратиона, надеясь легко раздавить ее и сбросить со счетов. Но Платов прикрыл ее отход, задержал врага — и одержал первые в этой войне победы. 26 июня Атаманский полк у деревни Кореличи заманил в вентерь бригаду Турно, она была разгромлена. Командующий французским авангардом Латур-Мобур бросил сюда дополнительные части, дивизию Рожнецкого. Но и к Платову подошло подкрепление. И 28 июня у местечка Мир враг снова был разбит. Платов доносил: «Сильное сражение продолжалось часа четыре, грудь на грудь… из шести полков неприятельских едва ли останется одна душа, или, может, несколько спасется… У нас урон невелик». А 12 июля Платов получил приказ совершить набег по тылам врага. Провели его мастерски. Разбившись на небольшие отряды, казаки вдруг объявились повсюду — под Могилевом, Оршей, Шкловом. Жгли, громили, били небольшие партии неприятеля, а стоило поднять тревогу — уже исчезали. Это было началом того кошмара, которому предстояло сопровождать французов всю кампанию.

Разумеется, доблесть проявляли не только казаки, но и пехота, регулярная кавалерия, артиллерия. Общими героическими усилиями план Наполеона удалось сорвать. Под Смоленском армии Багратиона и Барклая де-Толли соединились. Но французы по-прежнему обладали подавляющим превосходством, и приходилось отступать. В сражении за Смоленск особенно ярко проявил себя донской полк Власова 3-го, долго держал переправу через Днепр, позволяя уходить войскам и мирному населению. Казаки покинули пылающий Смоленск последними. И вывезли на орудийном лафете чудотворную Смоленскую икону Пресвятой Богородицы. Вскоре по единодушным настояниям всего русского общества царь, скрепя сердце, назначил главнокомандующим нелюбимого им Кутузова.

Позиция для генерального сражения была выбрана у села Бородино. А чтобы оборудовать ее и задержать врага, был дан арьергардный бой у Шевардино и Колоцкого монастыря. 24 августа на 12 тыс. наших воинов навалилась вся французская армия. Казачьими полками здесь командовал генерал Иван Кузьмич Краснов. Ядром ему измочалило ногу, но он продолжал руководить боем. Лишь отразив очередную атаку, передал руководство Иловайскому 5-му и позволил отвезти себя на перевязку, где и скончался.В 23 часа по приказу Кутузова остатки защитников отошли. Французы же были поражены, как при подобном неравенстве сил вообще можно было сопротивляться так долго? Немало был удивлен и Наполеон, когда на вопрос о количестве пленных ему ответили — «ни одного, они не сдаются».

А 26 августа 130 тыс. французов и 120 тыс. русских сошлись в Бородинской битве. Вопреки утверждениям некоторых авторов, доверившихся французским источникам, будто Платов не участвовал в баталии [63], это не так. Он действительно был снят с поста запоздалым приказом Барклая де Толли за то, что во время отступления выполнял не его приказы, а Багратиона. К тому же Барклай поставил в вину атаману злоупотребление спиртным (Платов это дело и впрямь любил, но умел при любом количестве выпитого не терять ясного ума и боеспособности). До французов дошли искаженные сведения, будто его выслали на Дон. А Наполеон под влиянием своих собственных иллюзий даже возомнил, что отослали всех донцов, опасаясь их измены. Но очень скоро неприятелю пришлось убедиться в обратном.

Под Бородином Платов был уже восстановлен в должности и командовал 9 казачьими полками на правом фланге [54]. На левом располагалась группировка из 8 казачьих полков А.А. Карпова 2-го. В резерве — 4 полка Власова 3-го. К сожалению, стратегический замысел Кутузова был сорван его бездарным начальником штаба Беннигсеном. На левый фланг, где ожидался главный натиск, главнокомандующий скрытно выдвинул корпус Тучкова, поставив его перпендикулярно основным силам. Наполеона при атаке ожидал фланговый контрудар, для которого предназначались и полки Карпова. Но Беннигсен, объезжая позиции перед боем, самовольно переместил корпус и развернул в одну линию с остальными. И битва вылилась в жесточайшие лобовые схватки. Через несколько часов огненного ада и рукопашных, французам удалось овладеть Багратионовыми флешами и батареей Раевского. Наполеон подтянул к этому участку 35 тыс. войск, 300 орудий и готовил решающую атаку. Собирался ввести главный резерв, Старую гвардию. Но в это время Кутузов бросил в обходной рейд казаков Платова и 1-й кавалерийский корпус Уварова. В его составе, кстати, тоже были казаки — Лейб-гвардейский полк и черноморская сотня. Хорунжий этой сотни А.Д. Бескровный с двумя взводами врубился на вражескую батарею, покрошив прислугу.

Конечно, рейд Уварова и Платова не мог вызвать решающего перелома в битве — Наполеон был слишком хорошим полководцем, чтобы запаниковать от появления конницы в тылу и на фланге. И все же ему самому пришлось поехать на угрожаемый участок, направлять туда подкрепления. Казаков и кавалеристов отбили. Но и бросать в сражение Старую гвардию Бонапарт передумал. А главное, наши войска получили 2 часа передышки, смогли провести перегруппировку и выдержать новые атаки. Поле боя осталось за русскими. Французы потеряли около 50 тыс. человек. Но и армия Кутузова потеряла 58 тыс. Обещанные ему подкрепления не подходили или существовали только на бумаге, в то время как к врагу подтягивались отставшие части. И пришлось снова отступить, на совете в Филях было принято решение оставить Москву.

Однако тем самым Кутузов готовил французам полную гибель. Хорошо известны его слова: «Будут они у меня жрать конину, как турки!» Начался знаменитый фланговый марш. Армия 2 (14) сентября выступила из Москвы по Рязанской дороге. Но уже через 30 верст вдруг свернула на запад, к Подольску. А 2 казачьих полка играли роль приманки, пылили, оставляли следы и увели преследующую конницу Мюрата аж за Бронницы. На целых две недели Наполеон вообще потерял русскую армию! Не знал, где она находится. Лишь 10 сентября Мюрат понял, что его обманули и повернул обратно. А русская армия в это время уже перешла на Калужскую дорогу у Красной Пахры и двинулась на юг, остановившись на отличной позиции у Тарутина.

И неприятелю в пустой, сожженной Москве быстро стало припекать. Против него разворачивалась партизанская война. Первый отряд был создан еще накануне Бородина по инициативе подполковника Дениса Давыдова. Казаков он знал отлично, вместе с ними воевал в Пруссии, под началом Платова сражался под Миром. И обратился к Багратиону с рапортом выделить ему эскадрон гусар и 2 полка казаков для действий на коммуникациях. Кутузов в качестве эксперимента дал 50 гусар и 80 донцов. Но действия Давыдова оказались весьма эффективными, вскоре его отряд был усилен 2 полками бугских казаков. А во время флангового марша Кутузов стал создавать целую сеть партизанских формирований, основу которых составляли казаки. Окружая Москву, и перекрывая все дороги из нее, рассыпались отряды Дорохова, Сеславина, Фигнера, Кудашева, Ефремова, Чернозубова, Бенкендорфа. Брался за оружие и простой народ, крестьяне побивали фуражиров, нападали на мелкие отряды.

28 сентября совершил подвиг отряд Н.Д. Кудашева, состоявший из сотни егерей, двух эскадронов гусар и донских полков Ивана Ивановича Жирова и Константина Ивановича Харитонова. Узнав, что по Серпуховской дороге движутся французы, Кудашев послал на них три сотни казаков. Но у врага оказались крупные силы, 2500 солдат генерала Бове. Тем не менее казаки напали на них между деревнями Никольское и Абица, и атака была столь дружной и стремительной, что французов разгромили и обратили в бегство. Понесли потери и казаки. Их захоронение возле усадьбы Знаменское (ныне в черте Москвы, Сев. Бутово) было в 1991 г. обнаружено художниками объединения «Москворечье», на могиле установили крест. Усилиями художника Б. Карякина, войскового старшины Ю.А. Ефимова и других энтузиастовудалось выяснить, кто здесь похоронен [52]…

Пока же французы мародерствовали и разлагались в Москве, в Тарутине усиливалась и формировалась русская армия. По призыву Платова оставшийся на Дону наказной атаман Адриан Карпович Денисов провел поголовную мобилизацию. Платов распорядился не брать только 17—18-летних, которые бессмыленно погибнут. В неимоверно сжатые сроки было создано 26 полков, форсированным маршем выступивших к армии. Платов, кстати, еще и объявил, что выдаст свою дочь Марию за того казака или пусть рядового солдата, который сумеет пленить Наполеона. Была даже выпущена гравюра с портретом молодой казачки и подписью «Из любви к отцу отдам руку, из любви к Отечеству — сердце!»

Но поднимался не только Дон. Оренбургский губернатор сформировал 5 полков оренбургских казаков, 5 уральских, 19 башкирских, 2 мещерякских. 10 казачьих полков создавались в Сибири. Но и из крестьян южных районов многие вспомнили, что их предки были казаками на стародавних рубежах и засеках! Части из таких добровольцев формировались в Кашире, два казачьих полка по 1200 всадников были созданы в Тульской губернии. Царь решил привлечь к борьбе и упраздненное малороссийское казачество. И его указом было учреждено Украинское Войско «из людей к казачьей службе способных и издавна навыком к ней и охотой к ней известных». И желающих хватало. В Киевской и Подольский губерниях под руководством наказного атамана Де Витта в два месяца было сформировано 4 конных полка общей численностью 4700 казаков [228]. Они вошли в 3-ю армию Тормасова (которого вскоре сменил адмирал Чичагов), в боях останавливали австрийцев Щварценберга и саксонцев Ренье, наступавших на Украину.

Ну а когда Кутузов накопил достаточные силы, он сам перешел к автивным действиям. В 6 верстах от тарутинских позиций стоял корпус Мюрата. Его специально не беспокоили раньше времени, французы расслабились, караульную службу несли плохо. В ночь на 6 октября русские войска начали обходить врага с нескольких сторон. Но пехотные колонны Остермана-Толстого и Багговута в ночном лесу сбились с дороги, задержались. В назначенное время вышли на исходные позиции только привычные к таким маршам казаки — 10 полков В.В. Орлова-Денисова. Светало, их вот-вот должны были обнаружить, и они атаковали одни, вызвав переполох. С запозданием показались из леса другие отряды, французы встретили их картечью, был убит генерал Багговут. Беннигсен, руководивший боем, прекратил атаку, просил у Кутузова подкреплений. Но казаки уже и сами справились, громили французский лагерь, и войска Мюрата покатились прочь. Полки Орлова-Денисова преследовали их до Спас-Купли, положили 2,5 тыс. французов, взяли тысячу пленных, 38 орудий, обоз, знамя.

Результат был именно таким, на который рассчитывал Кутузов. Наполеон воспринял случившееся как личный вызов и выступил из Москвы. И Михаил Илларионович, узнав об этом, опустился на колени и начал молиться: «Слава Тебе, Господи! Спасена Москва, спасена Россия!» В Москве Наполеон оставил арьергард Мортье с задачей взорвать Кремль, дворцы, святыни соборов. Сделать это не позволили безвестные русские патриоты, потушившие фитили многих мин. А потом подоспели казаки — первым в Москву ворвался полк «недюжинного» В.Д. Иловайского 12-го, истребивший и выгнавший оставшихся в городе врагов. Посде этого Василий Дмитриевич приобрел огромную популярность в народе, его изображали на лубочных картинках с подписью: «Там же на правой стороне Иловайский на коне, казачий хлопчик французов топчет» [201].

Наполеон же на тарутинскую позицию не полез, решил обойти ее и прорваться на Калугу через Малоярославец. На помощь стоявшему там корпусу Дохтурова Кутузов немедленно бросил Платова «со всеми казачьими полками и ротою конной артиллерии» [63]. В разыгравшемся сражении они остановили французов и задержали до подхода главных сил. Несмотря на многократные атаки, Наполеон через Малоярославец не прошел. А 13 октября кто-то из казаков чуть-чуть не стал зятем Платова. Бонапарт со свитой выехал на рекогносцировку, как вдруг показался отряд донцов и бросился на них. Император поскакал прочь, свита и конвой попытались прикрыть его бегство. Но спасло Наполеона другое — казаки не поняли, кто перед ними, а в стороне увидели артиллерийский парк и повернули туда, захватив 11 пушек.

С этого момента Бонапарт всегда носил при себе ампулу с ядом. И как раз после этого случая он дал приказ поворачивать на Старую Смоленскую дорогу. В преследование были направлены авангард Милорадовича с 2 пехотными, 2 кавалерийскими корпусами и 5 казачьими полками, отряд Платова из 20 казачьих полков, отряды Орлова-Денисова, Кайсарова, Кудашева, Ефремова и др. В западной литературе бытует версия, пущенная самим Наполеоном, будто его армию уничтожил «русский мороз». Это ложь. Все дневники и воспоминания современников свидетельствуют, что стояла очень теплая солнечная осень. «От Малого Ярославца до Вязьмы время было очень теплое». «От Вязьмы до Смоленска были приморозки, около Ельни выпал первый снег, но очень малый». «От Смоленска до Борисова холод был сильнее, но сносный, мы ночевали на поле без крыш» [54]. Да ведь и Березина еще не замерзла.

И только после Березины ударили сильные морозы. Но к этому времени французской армии уже не существовало. Она была разгромлена. И огромную роль ее уничтожении сыграли казаки. Они вцепились в отступающих врагов намертво и буквально повисли на них. Французский генерал Моран писал: «Какое великолепное зрелище представляла наша кавалерия, когда, блистая при лучах июньского солнца золотом и сталью, пылая отвагою, она гордо развертывала свои стройные линии на берегах Немана! Какие грустные размышления возбуждали эти перестроения, утомлявшие только лошадей и людей и оказавшиеся совершенно бесполезными в делах с теми самыми казаками, которые до сих пор были презираемы всеми, но которые так много сделали для славы России… Одна из лучших и храбрейших кавалерий, какую только когда-либо видели, приходила в расстройство в делах с теми людьми, которых она постоянно считала недостойными себя, но которые, тем не менее, были истинными освободителями своего отечества».

19 октября Платов побил вражеские арьергарды у Колоцкого монастыря. Через 3 дня корпуса Даву, Богарне и Понятовского потерпели тяжелое поражение под Вязьмой. Потом им добавили под Дорогобужем. 28 октября — 1 ноября Платов наголову разнес корпус Мюрата на р. Вопь и под Смоленском, за что был пожалован титулом графа. В трехдневном сражении под Красным были разбиты войска под командованием самого Наполеона и полностью разгромлен корпус Нея — при этом один только корпус Платова взял 115 пушек и пленил 15 генералов… Но тут требуется уточнение. Нередко в литературе о войне 1812 г. все казаки автоматически подразумеваются донскими. Это не так. В преследовании Наполеона приняли участие и уральцы, оренбургцы, чугуевцы, бугцы, башкиры, ставропольцы, хотя чаще всего они сражались под командованием донских генералов. Например, Платов очень высоко оценил боевые качества башкир и даже сформировал из них свой «личный» отряд. В составе армии Чичагова, выдвинутой на Березину для перехвата Наполеона, были донские и украинские казаки. К сожалению, адмирал Чичагов оказался весьма неумелым сухопутным полководцем и Бонапарта упустил. Но все равно успех был впечатляющим: до Березины у французов оставалось под ружьем 40 тыс. человек — вырвалось лишь 9 тыс.

Из Сморгони Бонапарт уехал во Францию, передав командование Мюрату. И как раз в это время ударил 20-градусный мороз, повалил снег. Остатки французов вымерзали в белорусских лесах. Кстати, Наполеон не преминул раструбить о своей «победе» на Березине! И польско-литовские националисты в Вильно пышно отпраздновали ее! Но 27 ноября в Вильно появились толпы голодных, обмороженных солдат, бросились грабить склады, трактиры, частные дома. Здесь, собрав местные гарнизоны, Мюрат пытался организовать оброну. Платов, шутя, смял ее и взял Вильно.

Трофеи казакам доставались огромные. Пушек уже не считали, оставляли на месте. У пленных отбирали оружие и отдавали конвоировать крестьянам. В России французы награбили огромные богатства, многое из этого досталось казакам. Но к отобранным у неприятеля окладам икон, церковным сосудам, крестам, ризам отношение было особым. Офицер Щеглов описывает случай, как в лагерь гвардии приехал донец, продавал трофейные часы, пистолеты, табакерки, сабли. Когда же его спросили, нет ли чего интересного во втором большом мешке, он ответил, что это церковное серебро: «Я обещал пожертвовать его в какую-нибудь церковь. Боже сохрани, чтобы я пользовался хоть одним золотником». Ему предложили: «Отдай тогда в нашу церковь». «Это ладно. Бери!» — он запросто отдал тяжеленный мешок и ускакал, даже не назвав своего имени. 40 пудов серебра донские казаки пожертвовали Казанскому собору в Санкт-Петербурге, из него была сделана решетка вдоль амвона. 10 пудов серебра и 20 тыс. руб. Платов передал разграбленному врагом Свято-Донскому монастырю в Москве. И между прочим, подчиненные ему мусульмане-башкиры попросили у атамана, чтобы и им позволили сделать вклад. Сражались-то вместе, и обидно будет, если у них не примут.

Последние выстрелы Отечественной войны прозвучали в Ковно. Здесь командующий арьергардом Ней собрал несколько тысяч солдат и 2 декабря встретил казаков картечью. Не желая лишних потерь, Платов обошел его с двух сторон по льду Немана. И из арьергарда спаслись двое — генерал Жерар и Ней, раненный, бродивший по лесам и дошедший к своим, где объявил: «Я — арьергард Великой армии, маршал Ней!» Всего же из 600-тысячной армии уцелело 30 тыс. (в основном из фланговых и тыловых группировок). И Кутузов, въехав в Вильно, объявил в приказе: «Война закончена за полным истреблением неприятеля». Ну а Наполеон свое отношение к казакам очень даже изменил. Говорил: «Надо отдать справедливость казакам: именно им обязаны русские своими успехами в этой кампании. Это бесспорно лучшие легкие войска, какие только существуют». «Дайте мне одних лишь казаков — и я покорю весь мир». Но нет, казаков у него не было. И не только из-за географических особенностей России. У чудовища, залившего всю Европу кровью, у человека, которого считали предтечей антихриста, не было и не могло быть воинов Христовых.

 

ЗА ГРАНИЦЕЙ И НА РОДИНЕ.

В январе 1813 г. русские войска пересекли границы, чтобы уничтожить очаг европейской агрессии. В антифранцузскую коалицию вошли Англия, Швеция, перекинулись вчерашние вассалы Наполеона, Пруссия и Австрия. В составе «летучего отряда» генерал-адъютанта А.И. Чернышева донские полки Киселева 2-го и Власова 3-го в феврале 1813 г. ворвались в Берлин, разгромив 6-тысячную группировку Ожеро. Затем этот отряд, в значительной мере состоявший из казаков, овладел Люнебургом, разбил дивизию Морана, пленив весь штаб, совершил дерзкий рейд в Вестфалию — в результате чего и Вестфалия вышла из числа наполеоновских вассалов. Бонапарт все же сумел оправиться от катастрофы, отмобилизовать новые армии. А наши войска понесли тяжелую утрату — умер Кутузов. В тяжелых и неудачных для русских сражениях при Люцене, Бауцене, Дрездене покрыли себя славой лейб-казаки, полки Иловайского 9-го, Гривцова, уральские полки № 5 и № 6.

А в октябре 1813 г. грянула «битва народов» под Лейпцигом. В разгар схватки Наполеон собрал кулак из 100 эскадронов лучшей кавалерии и бросил на центр русских позиций. 8 тыс. кирасир и улан Мюрата проломили линии 2-го пехотного корпуса и прорвались к ставке Александра I. Спас положение и изменил ход битвы Лейб-казачий полк. Его командира, отважного Орлова-Денисова, император послал за подмогой, а казаков повел в контратаку полковник И.Е. Ефремов. Дружный удар в пики отбросил неприятеля, особенно отличился вахмистр Тимофей Перщиков, сразивший нескольких латников и французского генерала. Подоспели и другие части гвардейской конницы, приведенные Орловым-Денисовым. И неприятель покатился назад. Лейб-казаки гнали его до расположения французских войск, причем отступающая вражеская кавалерия не попала в промежутки своей пехоты и смяла ее. Лишь спешно выдвинутая французская батарея остановила лейб-казаков залпами картечи. Несмотря на понесенные потери и раны они возвращались гордым победным строем и мимо царя прошли с песней. На других участках сражения, продолжавшегося три дня, великолепно дралась группа из 6 донских полков генерал-майора Петра Матвеевича Грекова, уральские полки № 3 и № 4, оренбургский полк № 3, черноморцы, полки украинских казаков. Общее руководство казаками разных Войск осуществлял Платов, удостоенный за «битву народов» высшего российского ордена Андрея Первозванного [63, 219].

А когда неприятеля сломили, и войска Наполеона стали откатываться назад, Платов организовал общее преследование лавиной казачьих частей. Армии антинаполеоновской коалиции вступили во Францию. Враг еще жестоко отбивался, выскребал резервы, но дни владычества Бонапарта были сочтены. 17 января кто-то из казаков опять упустил шанс стать зятем Платова, Наполеон вспоминал: «Под Бриеном я шпагой отбивался от казаков». Вот это сомнительно. Шпажонкой-то от пики не отобьешься. Скорее, конвой прикрыл. Казаки доблестно дрались при Ларотьере, Краоне, Лаоне, совершили глубокий рейд под Фонтенбло, наведя панику на Париж. 4 февраля отряд Платова из нескольких донских и черноморских полков подступил к сильной крепости Намюр. Сдаться она отказалась, но Платов осадил город, начал бомбардировку из орудий своей единственной конной батареи, а ночью устроил штурм. Казаки, поднимая побольше шума, полезли на стены, подожгли ворота. И гарнизон капитулировал. Когда обезоруженные французы узнали, что атаковала их лишь горсть казаков, они были весьма раздосадованы.

Отряд А.Х. Бенкендорфа вэто время освобождал Голландию и Бельгию. Будущий шеф жандармов являлся тогда отважным кавалерийским командиром и писал: «Безграничное самолюбие есть одно из отличительных свойств казаков, и я этим пользовался. В виду регулярных войск, из одного соревнования с ними, они готовы на все, и трудно себе представить такую лихую, молодецкую атаку, как под Жюилье, когда казачий полк Жирова шел в атаку справа, полк Сысоева слева, а два эскадрона новгородских гусар в середине…» [201]. Донцы отряда Бенкендорфа первыми ворвались в Амстердам. А главные союзные силы шли на Париж. В штурме Монмартра 18 марта 1814 г. участвовали лейб-казаки и полк И.Д. Иловайского. На следующий день Париж покорился победителям.

За героизм в войне 1812—1814 гг. многие казачьи части получили коллективные награды — Георгиевские штандарты, серебряные трубы, золотые и серебряные петлицы. Казаки на 2 месяца расположились биваком на Елисейских полях. Чувствовали они себя во Франции вполне комфортно, без комплексов. Как известно, именно от них произошло французское слово «бистро» — когда казакам требовалось взять винца, они понукали хозяев кафе: «Ну-ка быстро, быстро!» К лагерю на Елисейских полях стекались любопытные парижане и особенно парижанки. И казаки не отказывали дамочкам во внимании. Надо думать, довольно многие французы последующих поколений имели в жилах частичку «казачьей крови».

Имя казаков в ту пору вообще гремело по Европе. Знаменитый прусский маршал Блюхер во время войны составил из них личный конвой. Казаков изображали на чашках, платках, гобеленах. В высшем свете появились одежда «казакин», а на балах — танец «казачок», впрочем, имеющие мало общего с казачьими нарядами и настоящим «казачком». После взятия Гамбурга 60-летний донец Александр Землянухин из полка Сулина 9-го был послан с донесением в Англию и стал там сенсацией. Его пика, сразившая 39 французов, попала в Британский музей. В честь Землянухина новый английский корабль получил название «Казак».

А по окончании войны Британию посетили с визитом царь и Платов. Который, по сути, затмил своего монарха. Англичане не давали атаману проезда, с криками «ура» подхватывали и несли на руках. Дом, где он остановился, осаждали тысячные толпы. В его честь изготовлялись медали и медальоны, слагались стихи, писались портреты не только Платова, но и его коня. А из хвоста этого коня британские леди старались вырвать волосок. Наперебой приглашали в гости, на банкеты, в театры. И атаман, чтобы никого не обидеть, объезжал театры по очереди — при его появлении и публика, и актеры устраивали овации. Оксфордский универстет присвоил ему звание почетного доктора права. Однако чрезвычайная популярность не вскружила голову Платову. Он даже и в Петербурге бывать не любил. Говорил: «Здесь все прекрасно, но на Дону лучше, там есть все, кроме роскоши, которая нам не нужна. Человек, подходящий ближе к природе, сильнее привязан к своему Отечеству. Человек роскошный, не имеющий подобных чувствований, обыкновенно бывает космополит. А россияне должны чуждаться космополитизма, и тогда мы всегда будем первым народом в свете, страшным врагам».

По итогам войны к России отошла Польша. Но, увы, русский народ, освободивший Европу, кроме громкой славы, ничего хорошего не получил. Потому что как раз космополитизмом заразился сам царь. Уже на заключительном этапе войны он раздал русские войска по трем армиям под командование иностранных полководцев. В дальнейшем увлечение иноземщиной только усиливалось. И именно тогда Ермолов на предложение просить себе награду сострил: «Государь, произведите меня в немцы». Национальная государственная политика исчезла — Александр стал проводить политику «паневропейскую», создав Священный Союз. В Россию хлынули иностранные советники, учителя, гувернеры. Стали бурно плодиться организации масонов, иезуитов, спиритов. А на победоносные русские войска вдруг обрушились… гонения! Полагая, что главное предназначение армии — красиво маршировать, Александр пришел к выводу, что она в походах «разболталась». В частях началась такая муштра, по сравнению с которой вахт-парады Павла выглядели безделицей. Широко внедрялись телесные наказания — розги, фухтели, прогоны сквозь строй.

Развернулся и еще один «казачий эксперимент» — военные поселения. Ведь казаки, прекрасно проявившие себя в войне, не стоили государству почти ничего! И царь решил все войска перестроить подобным образом. Несмотря на то, что даже Аракчеев на коленях умолял его не делать этого, Александр остался непреклонен. Заявил: «Поселения будут устроены, хотя бы пришлось уложить трупами дорогу от Петербурга до Чудова». Для военных поселений были выделены районы в Новгородской, Могилевской, Витебской, Харьковской, Херсонской, Екатеринославской губерниях. Крестьяне этих мест приписывались к полкам. Рота занимала 60 домов, построенных в линию по единому образцу. На первом этаже жили 4 семьи, которые вели общее хозяйство. На втором — холостые, помогавшие семейным. Вся жизнь была расписана до мелочей и шла под командой офицеров. Часть времени поселенцы занимались военным обучением — то бишь маршировкой и ружейными приемами, остальное время уделялось сельскому хозяйству и работам по строительству дорог, мостов, осушению болот. Мальчики 7—12 лет отбирались в батальоны кантонистов, с 12 до 18 лет отпускались домой, в 18 становились в строй, в 45 поселенцев переводили в категорию «инвалидов» [77].

В связи с созданием военных поселений царь в 1817 г. упразднил три Казачьих Войска — Бугское, Чугуевское и Украинское. Каждое из них превращалось в уланскую дивизию и переводилось на поселения. Были волнения, бунты. Чугуевцев усмиряли оружием, 275 человек прогнали сквозь строй, из них 25 умерли. Были и крестьянские бунты, и, кроме Чугуевской, произошла «Ясеневская бойня» на Новгородчине. Для вбивания «воинского духа» изводились целые возы шпицрутенов, но идея царя воплощалась. А для управления новыми структурами в Военном министерстве возник Департамент военных поселений. И ему же были подчинены все Казачьи Войска. То есть и казаки стали считаться как бы военными поселенцами.

Но наряду с новыми реформами продолжались и старые. Те, что были прерваны войной. В 1817 г. было утверждено положение об Астраханском Войске.Прошла реорганизация на восточных границах. Со времени основания Оренбурга здешнему генерал-губернатору подчинялись как Самарско-Оренбургская, так и западная часть Сибирской линии. Их обслуживали казаки разных Войск. И в 1822 г. Западную Сибирь отделили от Оренбургского края. Но и из Сибирского Войска выделили Иркутский и Якутский полки, как самостоятельные части, выделили и новое Казачье Войско — Забайкальское. Забайкальских казаков разделили на городовых, станичных и пограничных. Из них формировалось 6 полков. Как уже отмечалось, в здешних краях с XVII в. привлекались на службу коренные племена, поэтому Забайкальское Войско получилось многонациональным — 3 полка были русскими, 2 бурятскими и 1 тунгусский.

Но эксперимент с военными поселениями завершился полнейшим провалом. В отличие от казачества, которое не мыслило себя вне воинской службы, крестьяне военизироваться не желали. Воспринимали это как худшее наказание и писали царю: «Прибавь нам подати, требуй от каждого дома по сыну на службу, отбери у нас все и выведи нас в степь, мы и там примемся работать, но… не делай нас всех солдатами». Да ведь и мелочная регламентация и муштра не имели ничего общего с вольным казачьим духом и традициями. Казачьи станицы цвели, благоденствовали, и государство получало из них прекрасных бойцов, а искусственное соединение отличных солдат и отличных крестьян привело к противоположному результату! Военные поселенцы стали плохими крестьянами и никудышними солдатами. Их хозяйства пришли в упадок и поддерживались только огромными дотациями. И население не росло, а уменьшалось. Дезертирство и смертность от болезней, тяжелых работ, превысили рождаемость.

Единственными прибыльными военными поселениями стали как раз те, которые создавались на базе упраздненных Казачьих Войск под руководством бывшего атамана Украинского Войска И.О. Де Витта. Здесь имелись навыки совмещать службу с хозяйством. От столицы эти поселения были далеко, шагистикой не занимались. Стало развиваться племенное скотоводство, конские заводы, дававшие значительный доход казне. Да и уровень жизни поселенцев был не в пример лучше, чем на Новгородчине и Могилевщине. Но тут пошло воровство, взяточничество. Начальство поставляло государству худших лошадей и скот, а лучшими барышничало в свой карман. За мзду давало поблажки подчиненным. Тем не менее, Александр упрямо держался за свою затею. Положение изменилось лишь после того, как его сменил на троне Николай I. В 1831—1836 гг. военные поселения поэтапно были ликвидированы. Землепашцев отделили от полков и дали статус «пахотных солдат» — они приравнивались к казенным крестьянам, могли жить и хозяйствовать по своему усмотрению, но должны были 3 дня в неделю работать на армию, заготовляя для нее хлеб и фураж.