Какова юридическая природа конкурса? Является ли конкурс односторонней сделкой или договором?

1. Постановлением ФАС МО от 25.09.2000 N КА-А40/4306-00 отмечается, что "...публичный конкурс по своей правовой природе является гражданско-правовой сделкой, влекущей при наступлении определенных юридических фактов (объявление о публичном конкурсе и участии в нем) возникновение у сторон гражданско-правовых отношений". Суд указал, что в установлении определенных условий при объявлении конкурса "...проявляется...императивный характер гражданско-правовых норм, регламентирующих публичный конкурс как сделку". В соответствии с п. 4 ст. 1057 ГК "...такие условия предусматривают существо задания, критерии и порядок оценки результатов работы или иных достижений... и являются существенными при заключении данного вида сделки". Как известно, понятие существенных условий используется ГК применительно не ко всяким сделкам, но только и исключительно к договорам (п. 1 ст. 432 ГК); стало быть, ФАС МО рассматривает публичный конкурс как договор.

Этой позиции противостоит другая, выраженная, в частности, в постановлении того же ФАС МО от 16.04.2001 N КА-А40/1503-01, указывающем, что "объявление о проведении публичного конкурса в силу п. 2 ст. 154 ГК является односторонней сделкой". Аналогичное утверждение содержится и в постановлении ФАС УО от 12.02.2003 N Ф09-234/03-ГК: "в соответствии со ст. 1057 ГК публичное объявление конкурса является односторонней сделкой, совершаемой под условием... При объявлении о проведении конкурса у организатора возникают обязанности принять от участников их предложения, соответствующие предъявляемым требованиям, оценить их, выявить лучшее и выплатить победителю обещанное вознаграждение... Однако эти обязанности возникают у организатора только при условии представления на конкурс двух и более заявок от приглашенных к участию в нем лиц".

2. Выше уже указывалось, что учебная и научная юридическая литература считают объявление публичного конкурса односторонним действием; реже - односторонней сделкой. Договорной квалификации нам неизвестно. В основном все согласны также и с тем, что как бы ни рассматривать объявление публичного конкурса, оно само по себе не порождает никаких обязательств. Вероятно, организатора конкурса можно считать связанным (наподобие того, как по п. 2 ст. 435 ГК связано лицо, сделавшее оферту, а по нормам гл. 56 - лицо, публично сделавшее безотзывное обещание награды) бременем ожидания откликов на сделанное им объявление.

Правовые последствия откликов на объявление о публичном конкурсе существенно отличаются от эффектов акцепта оферты и отзыва на публичное обещание награды. Акцепт порождает договор и, следовательно, все вытекающие из него обязательства. Отзыв на публичное обещание награды приводит к возникновению обязательства выплатить (выдать) обещанную награду. А вот отклик на объявление о публичном конкурсе порождает довольно необычную обязанность его организатора - обязанность провести объявленный конкурс, т.е. обязанность 1) определить соответствие представленных работ условиям конкурса, 2) отобрать те из них, которые этим условиям соответствуют, 3) сравнить отобранные работы друг с другом, 4) оценить таковые, 5) по результатам сравнения и оценки (составляющих, собственно конкурс, конкурс в узком смысле) выявить лучшую (лучшие) из них и, наконец, 6) объявить о результатах конкурса "в порядке и в сроки, которые установлены в объявлении о конкурсе" (п. 1 ст. 1059 ГК).

Можно ли считать правоотношение, в содержание которого входит подобная сложносоставная обязанность, обязательством? Думается, вряд ли. Во-первых, обязательство предполагает удовлетворение имущественного интереса кредитора; действия же, из которых состоит процесс проведения конкурса, сами по себе ничьих имущественных интересов не удовлетворяют. Во-вторых, обязательство предполагает определенность своего содержания, т.е. того действия, которое подлежит совершению обязанной стороной, в то время как проведение собственно конкурса (сравнения и оценки представленных работ) осуществляется исходя из субъективизма его организатора*(829) и вовсе недоступно восприятию других лиц. Наконец, в-третьих, такая обязанность не допускает понуждения к ее натуральному исполнению: при достаточной степени настойчивости и твердости никто не может заставить организатора конкурса реально его провести; действиями каких-то иных лиц (например, судебного пристава-исполнителя) заменить эти действия также невозможно.

Таким образом, мы имеем - вне всякого сомнения - относительное правоотношение между организатором конкурса и лицами, представившими на конкурс свои работы (соискателями, лауреатами или конкурсантами); обязательственное оно или нет - вопрос, на который мы пока не готовы дать однозначного ответа. Пока ответ только предположительный: вероятнее всего, нет.

Лишь только с момента объявления организатора о результатах конкурса у него возникают классические гражданско-правовые обязательства перед конкурсантами, признанными им победителями, -обязательство выплатить (выдать) победителям обещанные награды; соответственно, у победителей возникают права требования такой выплаты (выдачи). Если такое объявление и может быть признано сделкой, то это будет, конечно, сделка весьма необычная. Впрочем, вспомнив о целях, с которыми суды обращаются к нормам о недействительности сделок в публично-конкурсных спорах, мы поймем, что в "сделочной" квалификации этого объявления нет никакой практической надобности: то, к чему суды применяют нормы о недействительности сделок, осталось уже далеко позади. Это - само проведение конкурса: если таковое осуществлено с нарушением закона, то конкурс может быть признан недействительным. Отвечает ли признакам сделки процесс проведения конкурса? Никоим образом. Законодательство не возлагает на организатора обязанности информировать кого-либо ни о ходе проведения конкурса, ни о результатах его отдельных этапов, ни о критериях, которыми руководствовались члены жюри при сравнительной оценке работ, ни о чем другом. Все перечисленные выше действия являются внутренним делом организатора конкурса и не имеют выхода вовне; с юридической точки зрения они абсолютно идентичны нейрофизиологическим реакциям, происходящим в головном мозге человека в момент принятия им решения о совершении юридически значимого действия. Юридическое значение подобные - недоступные наблюдению других лиц (негласные, непубличные) - процессы (в том числе психические, мыслительные, чувственные у физического лица; процессы принятия решений органами юридических лиц и публично-правовых образований и т.д.) могут получить только в случаях прямо установленных законом. Суд, следовательно, имеет возможность применить нормы о недействительности сделок не к самому проведению конкурса, но, скорее, к внешне видимым актам поведения, которые свидетельствуют о полном или частичном уклонении организатора от выполнения прежде объявленных им условий конкурса (отказ в принятии представленных на конкурс работ, возвращение работ без рассмотрения или оценки и т.д.), т.е. уклонении от выполнения лежащей на нем обязанности проведения конкурса (той самой обязанности, юридическую природу которой мы выше затруднились определить). Конечно же, уклонение от исполнения обязанностей, возникших из юридических сделок, никогда не способно стать основанием для признания таких сделок недействительными.

Мы пришли к противоречию: предположив, что объявление и (или) проведение публичного конкурса являются сделками, и установив, какие именно факты являются основаниями для применения судами норм о недействительности сделок в публично-конкурсных спорах, мы обнаружили, что такое применение не укладывается в рамки правил о недействительности сделок. Следовательно, наше первоначальное предположение - о сделочной природе актов объявления и проведения публичного конкурса - было неверным. Правы, стало быть, ученые, избегающие квалифицировать публичный конкурс в качестве односторонней сделки. Наши рассуждения свидетельствуют о том, что действия, составляющие конкурс в собственном (узком) смысле этого слова, являются юридически безразличными; объявление о результатах конкурса есть, несомненно, юридический поступок; юридическая же природа акта объявления самого публичного конкурса - акта, приводящего к связанности организатора бременем проведения конкурса, подлежит дополнительному выяснению в рамках специального исследования.

Подпадает ли проведение предварительного конкурсного (квалификационного) отбора юридических лиц в целях сужения круга потенциальных участников конкурса под действие правил гл. 57 ГК?

Возможность проведения такого рода предварительного (квалификационного) отбора прямо предусмотрена абз. 2 п. 3 ст. 1057 ГК.

Составляет ли само проведение такого отбора публичный конкурс и подчиняется ли оно правилам гл. 57 ГК?

Данный вопрос возник в деле, разрешенном постановлением ФАС ЗСО от 02.06.2004 N Ф04/2983-1245/А27-2004. Суть спора заключалась в следующем. Областной Комитет по управлению государственным имуществом (КУГИ) решил провести конкурсный отбор аудиторских организацией для последующей организации среди них конкурса на право проведения аудиторских проверок областных государственных унитарных предприятий. Конкурсный отбор проводился по результатам оценки ряда документов (в том числе бухгалтерских балансов), которые предлагалось представить в конкурсную комиссию. В результате оценки представленных документов комиссия исключила одну из аудиторских организаций из числа возможных участников будущего конкурса. Организация обратилась в суд с иском об оспаривании данного действия как не соответствующего ряду норм гл. 57 ГК, в частности, правилам об изменении условий конкурса.

Оценивая акты нижестоящих инстанций, отказавших в иске, окружной арбитражный суд указал следующее. "В соответствии с п. 1 ст. 1057 ГК публичный конкурс состоит в публичном обещании награды за совершение какого-либо правомерного действия, состоящего в выполнении определенной работы либо достижении определенных результатов, направленных на достижение каких-либо общественно-полезных целей. - В данном же случае при проведении конкурса по отбору уполномоченных аудиторских организаций заявитель не должен был выполнять какую-либо работу, выплаты награды по результатам проведенного конкурса не обещалось, а внесенные в Порядок изменения касались требований, предъявляемых к участникам конкурса, а не его условий. - Фактически проведенный конкурс является предварительным конкурсом по отбору кандидатур аудиторских организаций, которым по его результатам предоставляется право участвовать в конкурсе на заключение договоров по проведению аудиторских проверок областных государственных унитарных предприятий. - Следовательно, судебные инстанции пришли к правильному выводу, что проведенный конкурс не подпадает под правовое регулирование гл. 57 ГК, и обоснованно при разрешении спора руководствовались ст. 447-449 ГК...". По-видимому, такой же точки зрения придерживаются ФАС МО (см. постановление от 20.05.2004 N КГ-А40/3597-04) и ФАС ЦО (постановление от 02.12.2004 N А14-5229/2004/172/12).

С данной точкой зрения следует согласиться. Как указывалось выше, публичный конкурс по гл. 57 ГК должен преследовать достижение общественно-полезных целей (п. 2 ст. 1057 ГК). Предварительный же отбор (предварительная квалификация) участников будущего конкурса преследует цель, актуальную исключительно для самого организатора этого конкурса, т.е. цель эгоистическую. Организатору требуется, в частности, понять, на каких условиях и с каким качеством соответствующие работы могли бы выполняться в принципе, сколь широким является предложение такого рода работ, какими субъектами они предлагаются и т.д. - не зная об этих и многих других параметрах, он никогда не сможет сформулировать адекватных условий конкурса (таковые могут оказаться или чрезмерно легкими, или, напротив, практически невыполнимыми). Ничего общего с гл. 57 ГК такой конкурс не имеет.