Мировой экономический кризис и господствующие идеи экономической теории

Экономический кризис представляет отнюдь не новое явление, кризисные процессы сотрясают капиталистическую рыночную экономику на протяжении всей ее собственной истории с начала XIX столетия. И, как больной ожидает от медицинской науки объяснения причин недомоганий и действенных рецептов по борьбе с различными болезнями, так и социум ожидает от экономической науки четкого разъяснения природы кризисных процессов и практических предложений по противодействию им и смягчению их последствий.

Разумеется, такие процессы постоянно привлекали внимание экономистов. Радикальные критики капиталистического общества, начиная с К.Маркса и кончая современными радикальными экономистами, видят в кризисных процессах формы проявления неразрешимых внутренних противоречий экономической системы капитализма, которые в принципе не могут быть окончательно разрешены в рамках этой системы. Господствующие же течения в мировой экономической науке уделяют первоочередное внимание всей совокупности конкретных экономических механизмов, формирующих экономический цикл в капиталистической рыночной экономике, и рассматривают экономический кризис (экономическую рецессию) как одну из закономерных фаз циклического процесса. Однако понимание природы этой фазы и соответственно вытекающие из такого понимания рекомендации по общественным действиям (говоря конкретнее, применению инструментов макроэкономической политики и выбору правильного сочетания таких инструментов) существенно различаются между разными течениями экономической мысли.

Развитие мировой экономической мысли после неоклассической революции в последней трети XIX столетия сфокусировалось на исследовании функционирования (сначала в статике и сравнительной статике, затем в равновесной динамике) развитого рыночного хозяйства. При этом в центре внимания находились теоретические модели конкретных экономических механизмов (прежде всего, ценового механизма) распределения ограниченных ресурсов в хозяйственной системе для удовлетворения конечных личных и общественных потребностей при предпосылках идеализированного совершенного рыночного хозяйства.

Теоретики последовательно выстроили модели поведения хозяйственных агентов на микроуровне (фирм и домашних хозяйств). В качестве важного инструмента исследований выступали различные виды оптимизационных моделей, в которых нужно было оптимизировать некую целевую функцию (например, наибольшая полезность для потребителя на заданном множестве потребительских предпочтений или наибольшая прибыль для фирмы на заданном технологическом множестве) при различных ограничениях (например, цены товаров и доход потребителя или цены и общие объемы ресурсов для фирмы).

Однако модели частичного равновесия ничего не говорят нам об общих свойствах хозяйственной системы. Ведь из того, что отдельный хозяйственный агент может достичь равновесного состояния и оптимизировать свою целевую функцию, нельзя сделать никаких выводов относительно всего множества хозяйственных агентов в рыночной экономике. Возникает вопрос, каким образом знаменитая «невидимая рука рынка» А.Смита уравновешивает спрос и предложение на всех рынках в экономике?

Данная задача в мировой экономической науке решалась в процессе становления и развития теории общего экономического равновесия, начиная с работ Л.Вальраса в последней трети XIX века и кончая работами К.Эрроу и Ж.Дебрэ в середине XX века. В рамках указанной теории было строго показано, что действие ценового механизма при определенных условиях позволяет получить векторы цен товаров и объемов их выпуска, которые уравновешивают спрос и предложение одновременно на всех рынках. Более того, было дано и формальное обоснование некоторых замечательных свойств такого равновесного состояния в виде двух теорем благосостояния, которые установили связь между конкурентным равновесием в рыночной экономике и Парето-оптимальностью.

Именно этот круг идей, впервые строго сформулированный в середине XX столетия, и стал тем, что получило название mainstream и легло в основу научных представлений о возможностях и границах ценового механизма в рыночной экономике. Именно эти идеи в конечном итоге в упрощенной форме (а иногда и в откровенно вульгаризированном виде) и транслируются массовому общественному сознанию через различные каналы воздействия. Однако, говоря о выводах экономической науки относительно свойств рыночной системы, чаще всего не упоминают, что эти выводы получены не вообще, а именно при определенных условиях ⁴.

Формальные предпосылки теории общего экономического равновесия (иногда их объединяют собирательным понятием условия совершенной конкуренции) достаточно хорошо проработаны и известны профессиональным экономистам, равно как и многочисленные критические замечания по этим предпосылкам со стороны самых различных направлений экономической мысли и других социальных дисциплин⁵. Совершенно очевидно, что в рамках подходов теории общего экономического равновесия полностью выпадали из поля зрения социальные и организационные условия деятельности экономических агентов (которые предполагались заданными, но нигде не фигурировали в явном виде). Подобно механистической картине Вселенной из физики Ньютона, рыночная экономика представлялась неким идеальным механизмом, который оптимально распределяет ресурсы для удовлетворения известного множества потребностей на известном множестве технологий. В таком мире многие важные аспекты реальности просто не имеют значения и не могут быть подвергнуты научному анализу. Например, в такой абстрактной модели не имеет значение, как конкретно организована хозяйственная деятельность экономическими агентами на различных уровнях хозяйственной системы и как реально устанавливаются связи между ними; рыночная стоимость фирмы не зависит от структуры ее финансирования; не существует проблем поиска информации или структурирования контрактных отношений; невозможно объяснить многие явления научно-технического прогресса; и, наконец, здесь вообще нет места неравновесным статическим состояниям и неравновесной динамике.

Формирование теории общего экономического равновесия, направленной на раскрытие механизмов «невидимой руки рынка» и ее хороших с точки зрения общего блага свойств, еще не было завершено, когда Великая Депрессия продемонстрировала огромную силу вполне осязаемой «ноги рынка» в драматических потрясениях мировой экономики в 1930-х годах. Для всего западного мира это событие осталось одним из величайших социальных бедствий XX века (а для США, видимо, даже много большим, чем Вторая мировая война) и достаточно прочно осело в социальной памяти на многие десятилетия. Для выхода из депрессивной ситуации потребовались нестандартные политические решения, никак не связанные с господствовавшей экономической ортодоксией, а в последующем поиск новых интеллектуальных конструкций для системного понимания макроэкономической реальности в развитой рыночной экономике и выработки научных оснований для макроэкономической политики.

Дж.М.Кейнс, который к этому времени уже был признанным в мире авторитетом, в своей знаменитой книге «Общая теория занятости, процента и денег» сформулировал в системном виде новый круг идей относительно макроэкономических процессов в рыночной экономике и возможных способов общественного воздействия на эти процессы во имя общего блага. В фокусе исследования оказалось формирование совокупного спроса в рыночной экономике с особым вниманием к инвестиционной компоненте, которая полагалась связанной с ожиданиями предпринимателей относительно будущих доходов. В послевоенный период кейнсианская макроэкономика стала частью экономического mainstream и реально послужила интеллектуальным основанием для макроэкономического регулирования в развитых странах Запада и для разработки политики развития в странах третьего мира.

Однако попытка инкорпорирования идей Кейнса в mainstream экономической науки оказалась неполной и противоречивой. «Кейнсианско-неоклассический синтез», восходящий к статье Дж.Р.Хикса «Господин Кейнс и классики», в итоге свелся к трактовке депрессивной ситуации как особого равновесного случая с неполной занятостью, для выхода из которого можно использовать инструменты макроэкономической политики. В то же время в долгосрочном плане сохранялись все неоклассические представления о рыночной экономике, дополненные в 50-х годах XX века теорией равновесного экономического роста и эмпирическими исследованиями его факторов. Специальное внимание было уделено поиску и исследованию возможных автоматических механизмов выхода из экономического спада - прежде всего, эффекту реальных кассовых остатков⁶. Модели типа «мультипликатор-акселератор» позволили формально представить механизм колебаний уровня экономической активности в рамках взаимосвязей инвестиций и национального дохода. Что же касается идей Дж.М.Кейнса относительно фактора неопределенности в экономике, формирования ожиданий в неопределенной ситуации и явлений нестабильности, заложенных в самой природе капиталистической рыночной экономики, то они по большей части оказались за бортом ортодоксального варианта кейнсианско-неоклассического синтеза⁷.

Неконсервативная контрреволюция 70-80 гг. ХХ века привела к существенной перестройке всего корпуса макроэкономической теории. Было сделано все возможное, чтобы изгнать «кейнсианского демона» и вернуться к классическим постулатам экономической теории и на макроуровне. Новая классическая макроэкономика, которая заняла господствующее положение в мировой экономической науке и в программах по макроэкономике ведущих мировых университетов, ввела четкое описание микроэкономических оснований макроэкономических процессов через оптимальные динамические модели экономического поведения репрезентативных хозяйственных агентов. Гипотеза рациональных ожиданий по существу воспроизвела представления о полной осведомленности хозяйственных агентов об экономической системе, хотя и на более сложном уровне с точки зрения описания процессов получения и переработки всей доступной информации. Наконец, теоретики вновь последовали идее рыночного равновесия, которое обеспечивается механизмом гибких цен после любых реализующихся в экономике шоков⁸.

На данной теоретической платформе были получены новые важные выводы относительно возможностей общественного воздействия на макроэкономические процессы. Во-первых, весь экономический цикл стал трактоваться как равновесный феномен, во всех фазах которого рыночная ситуация является результатом оптимальных решений хозяйственных агентов в рамках соответствующих динамических программ. Во-вторых, для хозяйственной системы с указанными свойствами теоретически была показана неэффективность применения инструментов макроэкономической политики для стабилизации макроэкономической ситуации в условиях, когда хозяйственные агенты оптимизируют свое поведение с учетом всей доступной информации (теорема о неэффективности макроэкономической политики).

Новая классическая макроэкономика отнюдь не отрицала роли общественного воздействия, но подвергла существенному пересмотру представления о его формах. Основное внимание было обращено на структурные факторы - накопление физического и человеческого капитала, поддержание условий конкуренции - и институциональные факторы - следование твердым правилам и нормам вместо дискретного вмешательства в хозяйственные процессы.

Новый инструментарий стал общепринятым в макроэкономике и начал использоваться представителями различных направлений, в том числе и неокейнсианского направления. Новая кейнсианская макроэкономика использовала предпосылки рыночных несовершенств для обоснования целесообразности краткосрочного государственного регулирования экономических процессов. Таким образом, новая методология сама по себе отнюдь не прекратила теоретическую дискуссию о формах и методах краткосрочного антициклического регулирования.

В то же время для объективности следует отметить, что в последние десятилетия произошло расширение спектра идей, которые можно отнести к mainstream экономической теории. С одной стороны, хозяйственная практика развивающейся рыночной экономики требовала ответов на вопросы о том, что лежит в основе существования различных реально наблюдаемых организационных структур в рыночном хозяйстве, каковы общественные условия и организационные условия становления рыночной экономики, наконец, как различные организационные структуры взаимодействуют и эволюционируют в реальной хозяйственной деятельности. Иными словами, даже в рамках mainstream функция координации хозяйственных решений в рыночной экономике отнюдь не сводится к опоре на ценовой механизм.

Именно на исследовании вышеуказанных вопросов и сосредоточилась неоинституциональная экономическая теория⁹. Реализованная к настоящему времени исследовательская программа неоинституционалистов в целом продемонстрировала свою продуктивность, прояснив многие важные аспекты социальных и организационных условий становления и функционирования эффективной рыночной экономики. Категории «институт», «институциональный процесс», «институциональные изменения» и сформулированные с их использованием теоретические положения прочно вошли в арсенал mainstream мировой экономической мысли и оказали влияние на различные исследовательские программы (включая проблемы воздействия институтов на экономический рост и экономическое развитие), ряд теоретических положений получил солидное эмпирическое подтверждение.

С другой стороны, теоретики пошли по пути введения более реалистичных предпосылок в модели рынка, что позволило получать интересные результаты о свойствах рыночного процесса в условиях присутствия тех или иных рыночных несовершенств (например, наличия монопольной власти, феномена асимметричной информации между хозяйственными агентами, существования издержек поиска на рынке труда и т.д.). Соответствующие исследования рисуют значительно более сложную и противоречивую картину рыночных процессов по сравнению с первоначальными моделями общего экономического равновесия, причем эти процессы далеко не всегда обеспечивают Парето-оптимальные исходы. В таких условиях исчезают простота и однозначность теоретически обоснованных рекомендаций в отношении экономической политики¹⁰.