Глава 5: Мужчина с серебристо-синими волосами

Холодные зимние ветра, и туман разлившийся над морем, как тихий шепот.

Элайна спускалась с заснеженного холма, ее ноги оставляли глубокие следы, пока она брела вниз по склону. Она оглянулась посмотреть на мальчика позади нее и увидела всё ещё лишенное эмоций серьёзное выражение на его лице.

– Мы почти на месте… – произнесла она. Её голос был шелковистым на слух.

Мальчик ничего не сказал.

Элайна обернулась обратно лицом к мосту, который был в нескольких метрах. Ее дыхание было медленным и легким, ее разум был спокойным.

– Я не знаю, почему ты хочешь попасть в Свободные Города, – она продолжала, – Я даже не знаю, откуда ты пришёл, или как ты добрался сюда. Каждый знает, что здесь только лес и звери на много миль вокруг… Ты спас мою жизнь и получил мой меч в плату. Ты вывел меня из леса, а я проведу тебя в город. Во всех намерениях и целях, мы квиты. Но я чувствую от тебя опасность. Ты – тот, кто пугает меня больше, чем мастера и чиновники за этой стеной.

Элайна направила взгляд в противоположную сторону от моста, но то спокойствие на ее лице исчезло и сменилось строгим и холодным выражением.

– Там есть люди, которые дороги мне. Люди, за которых я умру… Если ты когда-нибудь сделаешь что-то, чтобы навредить им, пусть даже не специально, пусть даже произойдет несчастный случай, неважно насколько я благодарна тебе за оказанную тобой мне помощь, я …убью тебя, – произнесла она.

И сказав это, Элайна двинулась дальше.

Оставшийся путь они провели в тишине. Никто не сказал ни слова. Никто даже взглянул друг на друга. Кажется, повисла тяжелая атмосфера. Если вначале это была просто неловкость между двумя незнакомыми людьми, то теперь это переросло во что-то душное и гнетущее. Именно так, по крайней мере, чувствовала Элайна. Она не знала, что чувствовал Навари, относительно того, что она сказала, но она не собиралась первой нарушать тишину. Я высказала свое мнение. Я должна была сказать ему, что я чувствую.

Скоро они прибыли к мосту. Дорога была широкой и длинной. Там были трещины; годы прикованный к морскому дну, были видны признаки роста мха и изношенности скалы, даже то, что он подвергся воздействию воздуха. Далеко впереди, в тумане, над ним нависала большая темная тень. Всё это было обнесено стеной; всепоглощающая; потрясающая. Стена. О, стена. Такая же, как всегда, как погляжу.

Элайна больше ничего не видела, но она всё ещё могла слышать плеск морских волн вокруг неё. Она могла чувствовать запах соли в воздухе и почувствовала, как редкий бриз стал более сильным, когда они шли всё дальше и дальше. Она вздохнула. Я ничего не заработала. Я обещала им, но я потерпела неудачу. Её рука сжалась в кулак. Он сжимался всё сильнее, пока она, наконец, не сделала ещё один глоток прохладного воздуха, и медленно выдохнула.

Ее руки разжались, и она продолжила двигаться в глубь моста, Навари шёл за ней по пятам.

После часа ходьбы туман рассеялся, и над ними нависло большое сооружение. Стена была сделана из массивных голубых кирпичей. Эти синие кирпичи мерцали в утреннем свете. Переменчивые линии, как вены покрывали их, и они были столь тонкими, что если бы их не было так много, они были бы незаметны человеческому глазу.

Именно в этот момент, взору открылось некое явление.

Перед стеной сотни людей разбили лагерь. Некоторые только встали; большинство всё ещё спало.

Повсюду были разбросаны палатки и одеяла. И тут и там можно было заметить потрескивающие тлеющие угольки потухшего костра.

Сам мост был сделан из харрока. Харрок был серым и шероховатым, это особый вид камня, который понижает точку замерзания материалов, как соль, но более явным образом. Благодаря этому, снег не накапливается на мосту, а просто тает, едва только касаясь его. Это облегчило пребывание для тех, кто разбил там лагерь.

– Кто они? – спросил Навари.

Элайна обернулась. Она почувствовала опасение в голосе мальчика, когда он смотрел на группу. Кажется, он не из доверчивых. Очень хорошо. Ты никому не можешь доверять в этом городе… Даже мне.

– Не волнуйся. Они просто ночуют под открытым небом. Вход в города остается закрытым в определенное время, особенно ночью. Большинство существ, создающих угрозу для свободных городов, ночные, или просто предпочитающие ночное время. Таким образом, так намного безопаснее, – объясняла Элайна, – Эти люди просто те, кто пропустил расписание, и были оставлены здесь. Так что, как правило, не о чем волноваться…

Элайна начала идти к лагерю. Вход должен был вот-вот открыться, и было кое-что, что она должна была сделать до этого.

– Тогда, где ворота? Где вход? – спрашивал мальчик.

Голос Навари был тихим, но Элайна всё ещё могла услышать его. Она посмотрела на стену. Там действительно не было никаких ворот, разводного моста, двери или чего-либо, что могло бы открыться, и через что они пройдут. Просто стена. Но ей было трудно объяснить, так что она только покачала головой.

– Ты увидишь в должное время, – произнесла Элайна.

Навари притих. Осторожный и терпеливый. Возможно, он даже выживет.

*

В полнейшей темноте где-то вдалеке вспыхнул небольшой огонёк. Со временем он становился всё больше и больше. Не было ни звука. Никакого ощущения движения. Не было даже запаха или вкуса слюны. Это было так, как если бы мир был изолирован. Как будто это было началом времён, до эпохи человека. Так было какое-то время. Долго. Небытие; застойное пространство. Но потом ситуация изменилась.

Свет настолько возрос, что стал ослепляющим. Внезапно испарения ударили ему в нос. Толчки энергии разлились по его организму и его сознание прояснилось. Жужжащий звук достиг его ушей, за чем последовал повторный ужас, поскольку всё дрожало.

– Что?.. – пытался спросить Браен.

– Шшш.. – сказал голос. Браена трясло, его тело было прижато к чему-то, что на ощупь было похоже на кожу, его сердце бешено стучало. Я не узнаю его. Он думал про себя. Что происходит? Где я?

В голове Браена проносилось множество вопросов, его память возвращалась к нему кусками, но, что он действительно спросил, было: “Кто ты?”

Теперь, когда свечение начало тускнеть, и его взор стал более твердым. Осмотревшись, он увидел, что на заднем сиденье движущегося небольшого бронированного грузовика. Был день, и, пока они ехали, мимо проносились снежные холмы,.

Всё внутри было черным. Черный потолок. Черные кожаные сиденья. Черный ковролин. Черные перила. Но человек, который сидел по ту сторону от него, с легкой и теплой улыбкой, был весь в белом.

– Вы, Вы, – горло Браена сжалось. Он видел белые штаны и мундир с поясом мужчины перед ним. Его волосы были длинными и своим цветом напоминали синее серебро; они были завязаны в хвост. Его глаза были такими же, как и волосы, серебристо-голубые, но с контрастирующим темным зрачком, что делало его глаза еще более выразительными, а взгляд – проницательным.

Браен дрожал. Он не знал точно, кем был этот мужчина, но по одежде, в которую тот был одет, можно было сказать, что он был из высокопоставленной и благородной семьи. Эти семьи едва ли когда-то замечали таких людей, как он. На самом деле, если бы не слухи, он не знал бы ничего вообще.

– Ты не должен волноваться о таких вопросах. Отдыхай. Ты прошёл через большое испытание, – сказал мужчина. Он выглядел молодо, около двадцати пяти или где-то так. И у него был пристальный взгляд, который заставил Браена почувствовать, как будто весь он был обнажен. Но когда пристальный взгляд мужчины перешел к его левой стороне, Браен подсознательно посмотрел туда же.

И он закричал.

Его руки не было. Отрезана от середины бицепса и дальше вниз. Всего этого не было. Все, что осталось, было бинтами.

Браен коснулся этого места. Он не мог в это поверить. Он не чувствовал физической боли, она онемела, но боль вспыхнула в его сердце.

– Моя рука!! – завопил он. Слезы хлынули из его глаз. Он был молодым, в конце концов. В жизни было столько всего, что можно было сделать, а он теперь стал калекой. Но как раз когда потерянные радости, которые могли произойти, пронеслись в голове Браена, пришло более обескураживающее осознание. Вопрос, который повторялся у него в голове снова и снова. Тот, который имеет первостепенное значение и, как правило, задается первым теми, кто вырос в низах свободных городов … К ак я буду жить дальше?

– Я знаю, ты должно быть ошеломлен. Твоя рука онемела. Мы нашли тебя на дороге. Подобрали тебя… рана гноилась с чем-то вроде язвы, но мы удалили это. Ничего, кроме небольшого количества корня айоналка не может справиться… – мужчина вздохнул, – но онемение только временное. Оно не продлится долго, и мы не можем дать тебе больше. Учитывая то, когда мы применили его, эффект скоро уменьшится.

Через длительное время Браен, казалось, вышел из его шока. Он серьёзно посмотрел на мужчину, сидящего перед ним.

– Ты спас мою жизнь. Я благодарен за это, – сказал он.

– В этом нет ничего такого. Все мы люди. Мы должны присматривать друг за другом, – ответил мужчина со своей легкой улыбкой, которая становилась шире. Эта улыбка изумляла Браена. Он потерял руку. Он почти умер. Он, конечно, скоро умрёт, поскольку у него не было средств самостоятельно выживать дальше, а этот парень улыбается? Хоть Браен и был благоразумным, его эмоции вспыхнули.

– … Кто ты? – вырвалось у Браена. “Ах”. Он не хотел, чтобы это прозвучало именно так. Ещё и по отношению к его спасителю, так как слова прозвучали грубо. Но именно таким он был, в таком окружении он был воспитан. Трудно сдерживать такие дурные привычки.

Но мужчина с серебристо-синими волосами, кажется, не возражал.

– Если ты действительно хочешь знать, то можешь звать меня Валик. А тебя как зовут? –задал он встречный вопрос.

Браен колебался. Он не хотел разглашать свое имя. Что, если он добивается отплаты? Я не богатый. Я не смогу отплатить ему этот долг. Это не было необоснованно, богатые или более знатные дома эксплуатируют бедных после предоставления им небольшой помощи. Как правило, в таких случаях людей заставляли связываться с их домами, заключив договор слуги. И то, как они служили, было чем-то, что никакой свободный человек, в здравом уме не сделает.

Браен был свободным, и хотел таковым и остаться. Но он также знал, что если он соврет, ничего хорошего это не принесёт. Эти знатные дома могли найти любую информацию, какую они хотели. Все, что им нужно было сделать, это распространить его внешность вместе с вознаграждением, и даже самые близкие друзья бросят его в один стук сердца.

– Меня зовут, Ах. Ааа.. – завопил Браен.

Внезапно острая боль впилась в левую руку Браена. Она становилась всё больше и больше, пока не появилось чувство, как будто она охватила всю левую сторону его тела. Задыхаясь, он издал хриплый крик. Чередовались крики и вопли, в то время как накатывала боль и его рука пульсировала.

Взор Браена помутился. Его зрение потускнело и стало расплывчатым, но перед этим он увидел рот мужчины с серебристо-синими волосами. Та же легкая улыбка была на лице мужчины. Он вздохнул.

– Кажется, что эффект корня айоналк прошел. Ты должен отдохнуть. Мы поговорим, когда ты снова проснешься, – произнёс мужчина.

И его снова поглотила чернота.