Власть и общество в первой половине 80-х гг.

Большая часть населения довольствовалась тем, что «давали». Государственная квартира, машина отечественного производства (об иномарках только мечтали), участок в шесть соток, полный (любыми путями) холодильник и пристроенные дети (в детский сад, хорошую школу, хороший вуз) — таков был идеал подав­ляющего большинства советских семей. В сравнении с 30 гг. XX в. к 70-м жизнь ос­новной части населения улучшилась. Многие из коммунальных квартир («комму­налок») и бараков переехали в отдельные квартиры. В повседневную жизнь людей вошли телевизоры, холодильники, радиоприемники. Советские люди пользовались бесплатным медицинским обслуживанием, бесплатным образованием на всех его уровнях, включая высшее образование. Путевки в пансионаты, дома отдыха для работников сферы производства были бесплатными или льготными. Государство поддерживало низкие цены на товары детского ассортимента. В противовес кон­цепции «высокого уровня жизни», «общества всеобщего потребления», реализу­емой в наиболее развитых западных странах, советская пропаганда доказывала преимущества «советского образа жизни», социальной политики КПСС.

На практике в социальной сфере все в большей степени утверждался остаточный принцип распределения ресурсов. Производство товаров народного потребления, как промышленных, так и продовольствия, безнадежно отставало от производства ракет, танков, станков, за которыми некому было работать. Качество большинства товаров оставалось низким. У предприятий не было возможности и стимулов об­новлять ассортимент. В торговле процветали взяточничество, хищения и круговая порука. Вокруг распределения товарного потока сложилась «теневая экономика». Большинство товаров стали «дефицитом», покупались у спекулянтов, на рынках. Снабжением своих работников занялись многие предприятия. Из-за несбалансиро­ванности спроса населения и предложения товаров у населения оставалось немало неизрасходованных денег. Возникала социальная дифференциация, основанная на разных возможностях получения «дефицита», социальных льгот из так назы­ваемых фондов общественного потребления. Самым простым способом изъятия «лишних денег» стало увеличение продажи алкоголя. «Нефтяной запой» совет­ской экономики сочетался с нараставшей алкоголизацией населения. В сравнении с 50 гг. потребление алкоголя к началу 80-х гг. XX в. выросло более чем в 2,5 раза. К середине 80-х гг. в СССР насчитывалось 5 млн официально зарегистрированных алкоголиков, в том числе в РСФСР — 3 млн. В реальной жизни в алкогольной зависимости находились десятки миллионов людей. В 1984 г. в РСФСР было 238 тыс. умственно отсталых детей, в 1987 г. — уже 277 тыс. Кроме того, 400 тыс. детей были поражены церебральным параличом, 5,5 млн находились на учете у психиатров^[25]. Постоянно снижалась доля инвестиций на строительство жилья, народное образование, здравоохранение. Везде образовались огромные очереди: на жилье, на покупку автомобиля, ковра, холодильника, на установку телефона и т. д. Перспективы улучшения ситуации не просматривались.

В стране утверждалась атмосфера равнодушия, безысходности. За исключением части интеллигенции абсолютное большинство оставалось пассивным созерцате­лем, считая, что «плетью обуха не перешибешь».

В политической сфере сохранялась жесткая монополия КПСС на руководство обществом. Формально КПСС считалась партией всего народа. Число ее членов выросло с 2,5 млн в 1966 г. до 19 млн в 1985 г. Фактически высшую власть в стране осуществлял узкий круг руководителей (Политбюро ЦК КПСС), в котором с те­чением времени остались только ближайшие сподвижники Брежнева. Средний возраст «команды Брежнева» превышал 70 лет. В последние годы своего правления Брежнев из-за серьезных проблем со здоровьем фактически утратил контроль над положением дел в стране. Партийной номенклатуре была по душе наступившая стабильность. На своих должностях многие находились десятилетия. Руководи­тели ряда республик и областей превратились в местных князей, совершенно без­наказанно злоупотребляли своим положением (коррупция, «телефонное право», преследование недовольных и редких правдолюбцев). Провалы и проблемы в эко­номике и социальной сфере замалчивались. Имеющиеся трудности объяснялись сокращением людских ресурсов, удорожанием сырья, возросшими расходами на охрану окружающей среды, необходимостью обеспечивать обороноспособность страны на должном уровне. О построении коммунизма никто не говорил. Страте­гической задачей считалось совершенствование «развитого социализма».

Необходимое стране радикальное реформирование общества затруднялось рядом факторов:

+ партийно-государственная номенклатура, сосредоточившая в своих руках всю полноту экономической и политической власти, не была заинтересована в сколько-нибудь серьезных переменах, так как строила для себя коммунизм путем льгот и привилегий. Сходную позицию в истории нашей страны занимало российское дворянство, которое в 1785 г. Жалованной грамотой дворянству по­лучило супер привилегированный статус и вплоть до 1917 г. тормозило любые преобразования и даже «реформы сверху»;

+ в реформировании не были заинтересованы и значительные слои населения.

Колхозное крестьянство привыкло терпеть и рассчитывало на помощь государ­ства. Рабочие привыкли к уравнительному распределению.

Интеллигенция так­же зависела от власти. Общественному сознанию были присущи конформизм, консерватизм, социальная апатия, боязнь перемен («как бы не стало хуже»);

+ в стране давно отсутствовали альтернативные государственной монополии самоорганизующиеся социальные механизмы. Рыночные отношения суще­ствовали в ограниченных легальных рамках «колхозной торговли», а также в различных вариантах «теневой экономики». Гражданское общество как сеть организаций, представляющих интересы групп граждан перед государством, отсутствовало. Профсоюзы, комсомол и другие общественные объединения, призванные защищать интересы своих членов, выполняли роль «приводных ремней от партии к массам», имели формально-демократический характер;

+ основная масса населения выросла в условиях жесткого политического и иде­ологического режима, имела превратное представление как о тенденциях со­циального развития в наиболее развитых странах, так и о собственном истори­ческом опыте, например о периоде нэпа.

В первой половине 80-х гг. страна оказалась в явном тупике. Престарелого Брежнева^[26] после смерти в ноябре 1982 г. сменил больной Андропов.^[27] Андропова после смерти в феврале 1984 г. сменил не менее больной и совершенно бесцветный К. У. Черненко.^[28] В марте 1985 г. после смерти Черненко Генеральным секретарем ЦК КПСС был избран секретарь ЦК КПСС и член Политбюро Михаил Сергеевич Горбачев. С его приходом во власть возобновились попытки реформирования страны.