F.2.2 Поддерживают ли рабство либертарианские капиталисты?

Да. Это может оказаться сюрпризом для многих людей, но правое "либертарианство" является одной из немногих политических теорий, которые оправдывают рабство. Например, Роберт Нозик задает вопрос: "…будет ли свободная система позволять… [индивиду] продать себя в рабство?", и отвечает: "Я считаю, что да" [1]. В то время как некоторые правые "либертарианцы" (например, Мюррей Ротбард) не согласны с Нозиком, в их идеологии нет логического базиса для такого несогласия.

Это можно увидеть у "анархо"-капиталиста Уолтера Блока, который, как и Нозик, поддерживает "добровольное" рабство. Он говорит: "если я владею чем-либо, я могу продать это (и законом это должно быть разрешено). Если я не могу это продать, я на самом деле не обладаю этим". Таким образом, соглашение продать себя на всю жизнь - это "добросовестный контракт", который "при аннулировании становится кражей". Он критикует тех правых "либертарианцев" (таких как Мюррей Ротбард), которые против "добровольного" рабства, как отходящих от своих принципов. Блок, по его словам, стремится внести "небольшое уточнение", которое "укрепит либертарианство, сделав его внутренне более последовательным". Он утверждает, что его позиция показывает, "что контракт, основанный на частной собственности [может] достичь самых отдаленных сфер человеческого взаимодействия, даже добровольных рабских контрактов". [2]

Логика проста: ты не можешь чем-либо владеть, если не можешь продать это. Владение собой - это один из краеугольных камней капиталистической идеологии laissez-faire. Поэтому поскольку вы владеете собой, вы можете и продать себя.

Защита рабства не должна быть сюрпризом для всякого, кто знаком с классическим либерализмом. Это элитистская идеология, главное логическое обоснование которой - защищать свободу и власть владельцев собственности и оправдывать несвободные социальные отношения (такие как государство и наемный труд) в терминах "согласия". Нозик и Блок просто доводят её до своего логического завершения. Это потому, что их позиция не нова, а, как и многие другие вещи правого "либертарианства", может быть найдена в работе Джона Локка. Ключевое различие в том, что Локк отказался от термина "рабство" и предпочитал использовать термин "тяжелая работа" (drudgery), так как для него рабство означало отношения "между законным победителем и пленником", где первый имел власть над жизнью и смертью последнего. Как только между ними заключается "договор", "соглашение об ограниченной власти, с одной стороны, и о повиновении – с другой... состояние… рабства прекращается". До тех пор пока хозяин не мог убить раба, это было "тяжелой работой". Как и Нозик, Локк признаёт, что "люди продавали себя; но ясно, что это была продажа на тяжелую работу, а не в рабство. Ведь совершенно очевидно, что продавший себя человек не находился под абсолютной, безграничной деспотической властью, ибо господин не обладал властью убить его в любое время, убить человека, которого он через определенный срок обязан был отпустить и не держать больше у себя на службе". [3] Иными словами, "добровольное" рабство приветствовалось, но называлось по-другому.

Нельзя сказать, что Локк был обеспокоен недобровольным рабством. Он был вовлечен в работорговлю. Он имел долю в "Королевской Африканской Компании", которая осуществляла торговлю рабами для Англии, получая прибыль от их продажи. Он также имел значительную долю в другой работорговой компании "Багамские Искатели Приключений". Во "Втором трактате" Локк оправдывал рабство, говоря, что пленники "взяты в справедливой войне" [4], войне против агрессоров [раздел 85]. Это, конечно, не имело ничего общего с настоящим рабством, от которого Локк получал прибыль (например, были часты набеги за рабами). Его "либеральные" принципы не мешали ему предлагать конституцию, которая обеспечит то, что "каждый свободный человек в Каролине будет иметь абсолютную власть над своими черными рабами". Его конституция сама по себе была типично автократичной и иерархической, явно придуманной для того, чтобы "избежать возвышения широкой демократии". [5]

Таким образом, понятие контрактного рабства имеет долгую историю в правом либерализме, хотя большинство отказываются называть его так. Конечно, только стыд останавливает многих правых "либертарианцев" назвать вещи своими именами. Они ошибочно полагают, что рабство может быть только недобровольным. На самом деле, исторически "добровольные" рабские контракты были обычным делом (отличный обзор этого можно найти в David Ellerman. Property and Contract in Economics). Любая новая форма "добровольного" рабства будет "цивилизованной" формой и может появиться, когда человек "согласится" продать свой пожизненный труд другому (как голодающий работник "согласится" стать рабом за еду). Также надо иметь возможность расторгнуть контракт при определенных обстоятельствах (Возможно, в обмен на разрыв контракта бывший раб должен платить компенсации за ущерб своему хозяину за труд, который тот потерял – несомненно, значительные суммы, и такие платежи могут привести к долговому рабству, которое является самой распространенной формой "цивилизованного" рабства. Такие компенсации за ущерб могут быть согласованы в контракте как "гарантия выполнения обязательств" или "условный обмен".)

В общем, правые "либертарианцы" говорят о "цивилизованном" рабстве (или, иными словами, гражданском рабстве), а не о принудительном. В то время как некоторые из них могут не называть это рабством, они соглашаются с базовым принципом, что поскольку люди владеют собой, они могут продать себя, то есть могут продать свой труд за всю жизнь, а не по частям.

Стоит отметить, что это не просто академические дебаты. "Добровольное" рабство являлось проблемой во многих обществах и до сих пор существует во многих странах (особенно в странах третьего мира, где существует кабальный труд - т.е. где долг используется для закрепощения людей - это самая распространенная форма). В то время как во многих "развитых" странах, таких как США, получают распространение потогонные системы и детский труд, "добровольное" рабство (возможно, через долги и кабальный труд) может стать обычным делом во всех частях мира. Это ироничный (если не удивительный) результат "освобождения" рынка и равнодушия к настоящей свободе тех, кто внутри него.

Некоторые правые "либертарианцы" очевидно обеспокоены логическими выводами из их определения свободы. Мюррей Ротбард, например, указывал на "невозможность защиты рабского контракта в либертарианской теории". Конечно, другие "либертарианские" теоретики утверждают прямо противоположное, поэтому "либертарианская теория" вообще не имеет такого требования, но это не важно. По существу, его отрицание вращается вокруг утверждения, что человек "не может, по природе, продать себя в рабство и быть вынужденным к такой продаже – поскольку это означало бы, что ему пришлось бы в обмен отказаться от будущей воли по отношению к собственной личности" и что "если работник остается полностью подчиненным воле своего господина добровольно, он всё еще не является рабом, поскольку его подчинение добровольное". Однако, как мы отмечали в разделе F.2, аргумент Ротбарда о смене работы терпит неудачу, так как не учитывает отрицание воли и контроля над собственным телом, что очевидно при наемном труде. Это тот провал, который подчеркивают «либертарианцы», выступающие за рабские контракты, - они считают рабский контракт расширенным трудовым контрактом. Более того, современный рабский контракт, скорее всего, принимает форму "гарантий исполнения контракта", на что Ротбард сетует как на "неудачное подавление" государством. В такой системе раб может согласиться работать X лет или платить хозяину существенные компенсации, если он не в состоянии работать. Эта угроза компенсаций приводит в жизнь контракт и Ротбард признаёт такие "контракты" обеспеченными. Другой способ создать рабский контракт - это "условный обмен", который Ротбард также поддерживает. Долговая кабала тоже кажется ему приемлемой. Ротбард сюрреалистически замечает, что платить компенсации и долги в таких контрактах нормально, так как "деньги, безусловно, отчуждаемы" и забывает, что деньги должны быть заработаны трудом, который, как он утверждает, неотчуждаем![6]

Следует отметить, что рабский контракт не может быть признан недействительным по причине того, что он не может быть исполнен, как предполагает Ротбард. Это имеет место по причине того, что доктрина специфического исполнения применяется ко всем контрактам, а не только к трудовым. Потому что все контракты оговаривают некоторое будущее исполнение. В случае пожизненного трудового контракта он может быть расторгнут, если раб платит любую подходящую компенсацию. Как говорит Ротбард в другом месте, "если А согласился работать всю жизнь на Б в обмен на 10 000 граммов золота, он должен будет вернуть пропорциональное количество собственности, если он не соблюдает контракт и останавливает работу" [7]. Понятно, что закон в общем случае разрешает материальные компенсации для невыполненных контрактов. Ротбард тоже поддерживает "гарантии исполнения контракта" и "условный обмен". Разумеется, обязанность платить такие компенсации за ущерб (в виде единовременной выплаты или на протяжении определенного периода времени) может превратить работника в самый распространенный тип современного раба – долгового раба.

Интересно отметить, что даже Мюррей Ротбард не против продажи людей. Он утверждает, что дети - это собственность их родителей, которые могут делать с ними всё что угодно (кроме убийства), даже продать их на "свободном рынке детей" [8]. Совмещенный с искренней поддержкой детского труда (в конце концов, ребенок может бросить своих родителей, если не хочет работать на них) такой "рынок детей" может легко превратиться в "рынок детей-рабов" - с предпринимателями, получающими высокую прибыль, продавая младенцев и детей или их труд капиталистам (как это было в XIX веке в Британии). Неудивительно, что Ротбард игнорирует возможные неприятные аспекты такого рынка во плоти (такие как дети, проданные на работу на фабрики, в дома и бордели). Но дело не в этом.

Конечно, это теоретическое оправдание рабства в сердце идеологии, которая называет себя "либертарианством", тяжело принять многим правым "либертарианцам" и поэтому они говорят, что такие контракты будет трудно осуществить. Эта попытка выпутаться из противоречия терпит неудачу просто потому, что игнорирует природу капиталистического рынка. Если существует спрос на исполнение рабских контрактов, то будут и развиваться компании, предоставляющие эти "услуги" (будет интересно посмотреть, как две "защитные" фирмы, одна защищающая рабские контракты, а другая нет, могут прийти к компромиссу и достигнуть мирного соглашения по вопросу, действительны ли рабские контракты). Таким образом, мы можем видеть, что так называемое "свободное" общество будет производить компании, чьей специальной функцией будет охота за сбежавшими рабами (т. е. людьми в рабских контрактах, которые не выплатили компенсацию за свою свободу собственникам рабов). Конечно, возможно, Ротбард утверждал бы, что такие рабские контракты будут "вне закона" при его "общем либертарианском своде законов", но это было бы отрицанием рыночной "свободы". Если рабские контракты "запрещены", тогда это точно патернализм, останавливающий продажу людьми своих "трудовых услуг" кому и на какой срок они "желают". Совместить эти два варианта нельзя.

Таким образом, идеология, утверждающая, что поддерживает свободу, как ни странно, заканчивает оправданием и защитой рабства. На самом деле для правого "либертарианца" рабский контракт - это выражение, а не отрицание свободы! Как это возможно? Как рабство может поддерживаться в качестве выражения свободы? Просто право-"либертарианская" поддержка рабства - это симптом глубокого авторитаризма, а именно некритическое принятие теории контрактов. Центральное утверждение теории контрактов состоит в том, что контракты – это способ защитить и обеспечить индивидуальную свободу. Рабство - это полная противоположность свободы и поэтому в теории контракт и рабство должны взаимно исключать друг друга. Однако, как было отмечено выше, некоторые теоретики контрактов (исторические и современные) включали рабские контракты в число легитимных. Это говорит о том, что теория контрактов не может предоставить теоретическую поддержку обеспечения и усиления личной свободы.

Как утверждает Кэрол Пейтмен, "теория контрактов прежде всего о путях создания социальных отношений, основанных на подчинении, а не об обмене". Вместо того, чтобы разрушать подчинение, теоретики контрактов оправдывают его: "доктрина контрактов провозглашает, что подчинение хозяину, начальнику и мужу - это свобода". [9] Центральный вопрос теории контрактов (и правого "либертарианства") - это не "свободны ли люди" (как кто-то может ожидать), а "свободны ли люди подчинять себя любым способом, каким они захотят". Кардинально отличающийся вопрос и его может задать только тот, кто не знает, что значит свобода.

Анархисты говорят, что не все контракты легитимны и что свободный человек не может заключить контракт, который отрицает его свободу. Если люди способны выражать себя через свободные соглашения, значит эти соглашения должны быть основаны на свободе с самого начала. Любое соглашение, которое создает доминирование и иерархию, сводит на нет допущения, лежащие в основе соглашения, и делает себя недействительным. Иными словами, "добровольное" правительство – это всё еще правительство и определяющими характеристиками анархии должны быть, конечно, "нет правительствам" и "нет правителям".

Это заметнее всего в предельном случае рабовладельческого контракта. Джон Стюарт Милль утверждал, что такой контракт будет недействительным. Он говорил, что человек может добровольно вступить в такой контракт, но делая так, "он отрекается от своей свободы; он воздерживается от будущего использования свободы после этого единичного акта. Он навсегда отрекается от пользования своей свободой, и, следовательно, совершая этот акт, он сам уничтожает то основание, которым устанавливается признание за ним права устраивать свою жизнь по своему усмотрению... Принцип свободы нисколько не предполагает признания за индивидуумом свободы быть несвободным. Признать за индивидуумом право отречься от своей свободы не значит признавать его свободным.". Он добавляет, что "Эти основания, сила которых столь ярко обнаруживается в рассматриваемом нами случае, имеют очевидно более широкую применимость…". [10]

И это такая применимость, которой защитники капитализма боятся (Милль применял эти основания шире и, что неудивительно, стал поддерживать рыночно-синдикалистскую форму социализма). Если мы отвергаем рабские контракты как нелегитимные, тогда мы по логике должны также отвергать все контракты, которые имеют качества, схожие с рабством (т. е. отрицают свободу), включая и зарплатное рабство. При условии, как сказал Дэвид Эллерман, что "добровольный раб... и наемный работник не могут на самом деле отделить свою волю от своих преднамеренных действий, так что они могут быть наняты хозяином или работодателем", мы остаемся со "скорее неправдоподобным утверждением, что человек может оставить свою волю на 8 или около того часов в день на недели, месяцы или годы, но не может на всю рабочую жизнь". [11] Это позиция Ротбарда.

Последствия поддержки "добровольного" рабства довольно разрушительны для всех форм правого "либертарианства". Это было доказано Эллерманом, когда он написал очень сильную защиту его под псевдонимом "Дж. Филмор", называющуюся "Либертарианский подход к рабству". Это классическое опровержение имеет форму "доказательства от противного" (или доведения до абсурда), посредством чего он берет аргументы правых "либертарианцев", доводит их до своего логического завершения и показывает, как они доходят до незабываемого вывода, что "пришло время для либеральных экономистов и политических мыслителей перестать уклоняться от этого вопроса и критически пересмотреть свои предрассудки касательно определенных добровольных социальных институтов... этот критический процесс неумолимо приведет либерализм к логическому выводу: либертарианство, которое, наконец, закладывает фундамент экономического и политического рабства". Эллерман показывает, что с право-"либертарианской" точки зрения существует "фундаментальное противоречие" в современном либеральном обществе, которое состоит в том, что государство запрещает рабские контракты. Он замечает, что "кажется, есть базовый предрассудок среди либералов, что рабство от природы недобровольно, поэтому вопрос добровольного рабства мало рассматривался. Совершенно обоснованный либеральный аргумент, что недобровольное рабство по природе своей несправедливо, неприменим в случае добровольного рабства. Запрет добровольного рабства привел к ограничению свободы контракта в современном либеральном обществе". Таким образом, можно обосновать "цивилизованную форму контрактного рабства". [12]

Статья Эллермана была так точна и логична, что многие читатели были убеждены, что она была написана правым "либертарианцем" (включая, надо сказать, и нас!). Кэрол Пейтмен верно заметила, что "здесь есть хорошая историческая ирония. На американском Юге рабы были освобождены и превращены в наемных работников, а теперь американские теоретики контрактов говорят, что все работники должны иметь возможность превратить себя в гражданских рабов" [13].

Целью статьи Эллермана было показать проблемы, которые найм (наемный труд) представляет для концепции самоуправления и что контракт не обязательно приводит к социальным отношениям, основанным на свободе. Как выразился "Филмор", "любая тщательная и решительная критика добровольного рабства или конституционного недемократического правительства будет перенесена на договор найма - который является добровольной контрактной основой системы свободного рынка и свободного предпринимательства. Такая критика будет, таким образом, сведением в абсурду". Так как "контрактное рабство" - это "расширение договора между нанимателем и нанимаемым", он показывает, что разница между наемным трудом и рабством во временных рамках, а не в принципах или задействованных социальных отношениях. [14] Это объясняет, почему раннее рабочее движение называло капитализм "наемным рабством" и почему анархисты до сих пор так его называют. Это показывает несвободную природу капитализма и скудость его видения свободы. В то время как можно представить наемный труд как "свободу" благодаря его "добровольной" природе, это гораздо труднее сделать, когда речь идет о рабстве или диктатуре (и давайте не будем забывать, что Нозик также имел проблему с автократией – см. раздел B.4). Эти противоречия показаны для всех, чтобы они могли видеть это и ужасаться.

Всё это не значит, что мы должны отвергать свободные соглашения. Это далеко не так! Свободные соглашения очень важны для общества, основанного на индивидуальном достоинстве и свободе. Есть множество форм свободных соглашений, и анархисты поддерживают те из них, которые основаны на кооперации и самоуправлении (т. е. когда люди работают вместе как равные). Анархисты хотят создать отношения, которые отражают (и, таким образом, выражают) свободу, которая является основой свободного соглашения. Капитализм создает отношения, которые отрицают свободу. Оппозиция между автономией и подчинением может быть решена только модификацией или отказом от теории контрактов, чего не может сделать капитализм, и поэтому правые "либертарианцы" отказываются от автономии в пользу подчинения (и также отвергают социализм в пользу капитализма).

Таким образом, настоящая противоположность между истинными либертариями и правыми "либертарианцами" лучше всего выражена в их мнениях о рабстве. Анархизм основан на людях, чья индивидуальность зависит от поддержания свободных отношений с другими людьми. Если люди отрицают свои способности к самоуправлению, они привносят через контракт качественные изменения в их отношения с другими - свобода превращается в господство и подчинение. Таким образом, для анархиста рабство - это парадигма отсутствия свободы, а не её выражение (как утверждают правые "либертарианцы"). Как писал Прудон:

"Если бы мне надо было ответить на вопрос: "Что такое рабство?" - я ответил бы: "Это убийство", и мысль моя была бы сразу же понятна. Мне не было бы нужды в длинных рассуждениях, чтобы показать, что право отнять у человека его мысль, волю, его личность есть право над его жизнью и смертью и сделать человека рабом - значит убить его." [15]

В противоположность этому, правые "либертарианцы" эффективно утверждают, что "Я поддерживаю рабство, потому что я верю в свободу". Это печальное отражение этического и интеллектуального банкротства нашего общества, что такой "аргумент" действительно предлагается некоторыми людьми под именем свободы. Концепция "рабство - это свобода" слишком оруэлловская, чтобы выдержать критику - мы оставим правым "либертарианцам" порчу нашего языка и этических стандартов попыткой обосновать её.

Из базового понимания, что рабство противоположно свободе, неизбежно следует анархическое отрицание авторитарных социальных отношений:

"Свобода ненарушима. Я не могу ни продать, ни отчудить мою свободу. Никакой договор, никакое условие, имеющее предметом отчуждение или упразднение свободы, не имеет силы. Раб, ступивший на свободную землю, тем самым делается свободным... Свобода есть первое условие человеческого состояния, отказаться от свободы - значит отказаться от человеческого достоинства. Возможны были бы после этого человеческие поступки?" [16]

Контракт найма (т.е. наемное рабство) отменяет свободу. Он основан на неравенстве власти и "эксплуатация - это следствие факта, что продажа рабочей силы имеет своим следствием подчинение работника" [17]. Из-за поддержки Прудоном самоуправления и его оппозиции капитализму следует, что любые отношения, которые похожи на рабство, нелегитимны, и контракт, который создает отношения подчинения, недействителен. Таким образом, в истинном анархическом обществе рабские контракты не будут иметь законной силы - люди в настоящем свободном (т. е. некапиталистическом) обществе никогда не потерпят такой ужасный институт и не сочтут его действительным контрактом. Если кто-то был недостаточно умен, чтобы подписать такой контракт, они просто скажут, что отвергают его, так как человек должен быть свободным - такие контракты обречены на провал и без силы правовой системы (и частных защитных фирм), поддерживающей их, такие контракты останутся невыполненными.

Поддержка рабских контрактов (и наемного рабства) правыми "либертарианцами" показывает, что их идеология имеет мало общего со свободой и гораздо больше общего с оправданием собственности и подавления и эксплуатации, которые она создает. Их теоретическая поддержка постоянного и временного "добровольного" рабства и автократии показывает их глубокий авторитаризм, который делает невозможным их желание быть либертариями.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Нозик Р. Анархия, государство и утопия / Пер. с англ. – М.: ИРИСЭН, 2008. – С. 403.

[2] "Towards a Libertarian Theory of Inalienability: A Critique of Rothbard, Barnett, Smith, Kinsella, Gordon, and Epstein," pp. 39-85, Journal of Libertarian Studies, vol. 17, no. 2, p. 44, p. 48, p. 82 and p. 46.

[3] Локк Дж. Два трактата о правлении. Книга вторая. Глава IV.

[4] Там же. Глава VII.

[5] The Works of John Locke, vol. X, p. 196.

[6] Ротбард М. Этика свободы. Часть II. Гл. 2, 14.

[7] Rothbard M. Man, Economy, and State, vol. I, p. 441.

[8] Ротбард М. Этика свободы. Часть II. Гл. 9.

[9] Pateman C. The Sexual Contract, p. 40, 146.

[10] Милль Дж.С. О свободе.

[11] Ellerman D. Property and Contract in Economics, p. 58.

[12] Philmore J. The Libertarian Case for Slavery // The Philosophical Forum 14, no. 1 (Fall 1982): p. 43-58.

[13] Pateman C. The Sexual Contract, p. 63.

[14] Philmore J. The Libertarian Case for Slavery // The Philosophical Forum 14, no. 1 (Fall 1982): p. 43-58.

[15] Прудон П.Ж. Что такое собственность?

[16] Там же.

[17] Pateman C. The Sexual Contract, p. 149.