Глава шестнадцатая. Сколько женщин убивало Наполеона на О. Св. Елены.

 

 

Я не хочу ее видеть; боюсь возбудиться. Я сердит на нее за то, что она не была моей любовницей. Хочу преподать ей урок.

Наполеон в ответ на переданное ему пожелание Фанни Бертран его видеть, в последний месяц своего биологического существования. Остров Св. Елены.

 

Ладно, пусть он проводит все время со шлюхами. Пусть он их имеет спереди, сзади, в рот и в уши. Но освободите меня от этого человека…

Наполеон о гофмаршале Бертране и о его взаимоотношениях с женой, упомянутой Фанни Бертран. Последний месяц биологического существования Наполеона. Остров Св. Елены.

 

 

Но сначала накачайте наркотиками и этих каналий, да и себя тоже, - вы все нуждаетесь в этом.

Наполеон - Антомарки, в последний месяц своего биологического существования. Остров Св. Елены.

 

Суть взаимоотношений Наполеона с женщинами, если без смеха воспринимать множество коммерческих о нем изданий, была связана с использованием гениталий. Пишущие в расчете на бульвар (или, что то же самое, в расчете на одобрение вождя) авторы доказывают наличие половой активности Наполеона тем, что он в некоторых женщин влюблялся и в своей страстной любви объяснялся даже письменно. Хотя они, психически суверенные, его отвергали. А Наполеон страдал - публично.

Но есть и другое объяснение, скажем, тех же психоаналитиков, которые не забывают, что Наполеон панически от женщин прятался - женобедренький Наполеон, подобно Гитлеру, разыгрывал комедию страданий; то, что объект его подчеркнуто романтической любви им пренебрегал, освобождало его от физиологических манипуляций, ассоциирующихся с супружескими взаимоотношениями. Знание особенностей строения гениталий и гормональной системы очередного великого полководца подкрепляет психологические наблюдения.

Вообще женщины в жизни сверхвождей должны играть странную роль - но не по причине взаимодополнительности своего пола, а по причине исполнительности женщин (их большей, по сравнению с мужчинами, гипнабельности; страстная любовь асексуальна).

Вообще, особенности частной жизни сверхвождей надо изучать по ним самим, а не переносить на них все приемы исполнителей, одна из функций которых - воспроизводить себе подобных и покрывать беспомощность вождей. Формируемые вокруг сверхвождя обстоятельства существенно отличаются от обстоятельств субвождя, а уж тем более исполнителя.

В жизни Наполеона присутствовали, естественно, все те же, что и у Гитлера, "ковровые" странности. С некоторыми, правда, вариациями. Например, на о. Св. Елены Наполеон жил практически на виду у всех, и "ковровые" удовольствия были попросту невозможны - системы внутрикомнатной канализации были еще не изобретены, и смыть следы "страсти" было технически сложно.

Но Наполеон приспособился. С Альбиной де Монтолон. (Эту женщину на острове все считали любовницей (!) Наполеона, и она родила-таки на острове своего третьего ребенка, правда, как две капли воды похожего на ее последнего супруга.) Принимал ее не-мужчина Наполеон во время ванны - с голым задом и куском мыла в руках. То, что Альбина требовалась не для интеллектуального общения, следует из того, что мужа Альбины де Монтолон, если он появлялся в бараке ссыльного императора, беззастенчиво выпроваживали.

Поскольку суть "ковровых" взаимоотношений сверхвождей с "женщинами" мы уже рассмотрели в "КАТАРСИСЕ" на примере Гитлера, то далее погружаться в жизнь по-своему изобретательного Наполеона не будем.

Рассмотрим не менее полезную для осмысления закономерностей существования стаи - полезную для неугодников - область быта сверхвождя. Обстоятельства странной смерти Наполеона, а главное - ее психологический механизм.

Сверхвождь в паранойяльной фазе должен умереть от рук "женщины" вообще и, наиболее вероятно, от действий буквальной женщины.

Да, есть основание утверждать, что в убийстве Наполеона свою роль сыграла именно "женщина" - или "женщины".

Наполеон умер от яда - это доказали с помощью современных криминалистических (спектральных) методов не так давно, спустя полтораста лет после смерти императора. Для понявшего теорию стаи смерть Наполеона именно от яда очевидна: только такого рода смерть в случае Наполеона единственно психологически достоверна - ведь Ганнибал в изгнании тоже умер от яда!..

Убиение сверхвождей (величайших полководцев) именно женщинами в истории человечества вовсе не новость.

Имена величайших уже назывались, причем в последовательности, принятой в античности: Александр Македонский, Пирр, Ганнибал.

И о двух из них известно достоверно, что убиты они "женщинами".

Когда вспоминают о Пирре, то упоминают о его страшном лице, о том, что его взгляд парализовывал жертву, и Пирр без помех мечем рассекал ее надвое. Он всегда сражался в первом ряду своего войска. Во время штурма Аргоса одна из женщин, наблюдавшая за ходом сражения с крыши, взяла тяжелую черепицу и двумя руками швырнула ее вниз. Черепица попала Пирру в шею и, видимо, вызвала у непобедимого в единоборствах любителя расчленять противников смещение шейных позвонков. Он упал без сознания. Обычно при гибели сверхвождя стая впадает в состояние ступора, а потом и паники - поскольку перестает чувствовать над собой направляющее психоэнергетическое управление; а вот защищающиеся, наоборот, крепнут духом. Защитники Аргоса, воспользовавшись возникшей сумятицей, оттащили Пирра в преддверье какого-то дома. Ему уже собрались отрубить голову, но Пирр пришел в себя, и так "страшно взглянул на приготовившего меч" note 17 своим гипнотизирующим взглядом (Пирр, среди прочего, занимался целительством), что у аргсянина опустились руки. Но на этот раз Пирру его гипнотические способности вышли боком. Вместо того, чтобы отрубить голову, как водится, с одного удара, максимум с двух, защитник города не мог совладать с собой и рубил бессильно, попадая то в область рта, то в область подбородка, то по плечам. Но аргсянин рубил и рубил… Наконец, после многих болезненных для Пирра порезов, голову ему все-таки оттяпали.

Пирр был непревзойденным гипнотизером, и потому в единоборстве на мечах или в битве убит он быть не мог - у всякого опускались руки, и Пирр его сноровисто расчленял.

Убить Пирра мог или неугодник, или особо гипнабельный исполнитель, ведомый паранойяльной галлюцинацией сверхвождя.

Вопреки ли воле Пирра состоялся этот удар черепицей?

Или оказавшийся на узких улочках города Пирр на мгновение представил, что сверху на него могут сбросить что-нибудь тяжелое?.. Действительно, не представить такое воин, оказавшись под угрозой нападения сверху, просто не мог… За что и поплатился.

Воспеваемого веками Александра Македонского перед смертью, как известно, била лихорадка, но умер он на самом деле от перепоя. (Организм его и без алкогольных возлияний был ослаблен травмами тела мировоззрения note 18, лихорадка поэтому становилась втройне опасна.)

Как пишет Плутарх, ни у кого в первое время после смерти Александра не возникло подозрения, что великий полководец (естественно, гомосексуалист) мог быть отравлен - все так и думали: "проклятая лихорадка". Ведь трясло же!

Однако через пять лет после смерти Александра его мать Олимпиада поверила доносу об отравлении и многих казнила. Останки Иола, который к тому времени успел умереть, она приказала выбросить из могилы за то, что он будто бы подал Александру яд. Стало даже "известно", какой именно был использован яд. Им послужила "ледяная вода, которая по каплям, как роса, стекает с какой-то скалы близ Нонакриды; ее собирают и сливают в ослиное копыто. Ни в чем другом хранить эту жидкость нельзя, так как, будучи очень холодной и едкой, она разрушает любой сосуд".

За этот "яд" мать убийцы и отдала приказ убивать.

Справедливости ради нужно сказать, что в ту пору и ближайшие подчиненные Александра также занимались убийствами: под видом дележа власти друг с другом. При таком состоянии ума и души легко уверовать не только в ядовитость воды в копыте (в это не веровали даже многие современники Олимпиады), но и в ядовитость копыта в воде. К слову сказать, мать-убийцу, воспитавшую столь славного сына, тоже убили. Только чуть позже.

Однако Александр был действительно отравлен. Хотя и не водой из ослиного копыта.

Чтобы до конца разобраться в этом вопросе, необходимо вспомнить основные положения современной токсикологии. Дело в том, что ядом является абсолютно все. Вопрос только в количестве принимаемого внутрь вещества. Если принять 0,0001 грамма мышьяка, то смерть у человека не наступит. Однако если принять 0,2 грамма, то смерть наступит в течение 24 часов. То же самое касается и цианистого калия - сильнейшего яда: от одной молекулы этого вещества смерть не наступает. Однако попробуйте принять один маленький кристаллик!..

Поваренная соль, столь привычная нам приправа, в кулинарии необходима и считается безвредной. Однако попробуйте съесть ее два килограмма разом - смерть наступит немедленно. Следовательно, и соль - яд. Но в определенном количестве.

Вода и та убивает, если ее выпивают более трех ведер зараз.

Алкоголь - не исключение. Как известно, даже столовая ложка вина резко снижает скорость реакции и необратимо разрушает клетки головного мозга. Есть, очевидно, и безвредные количества вина, скажем, одна капля или несколько молекул. Но в таких количествах вино не пьют. Следовательно, всякий собутыльник, который вам подливает больше чем несколько капель, - ваш убийца. И не обольщайтесь надеждой, что разыгрывающий из себя друга об этом не знает. Знает. И логически, и на подсознательном (ассоциативно-образном) уровне.

В античности были женщины, которых люди со здоровой психикой чурались, а элементы военных и административных иерархий очень ценили. Это - гетеры, которые, по сути, зарабатывали тем, что травили гостей своего нанимателя (повышая уровень их гипнабельности). Разумеется, если у нанимателя доставало денег, то делали они это в предельно изящной и даже возбуждающе-состязательной форме: инкрустированные кубки, истеричные взвизгивания размалеванных женщин, состязания - кто сможет осушить больший кубок и вообще перепить всех присутствующих. Кто не знает, что "раскрутить" попойку удается лучше женщине, а не мужчине?! Кому как не гетерам (проституткам, валабиянкам) и в наши дни удается доказать, что способность перепить окружающих есть одно из основных качеств "настоящего мужчины"?

Александра Македонского, - который долго сожительствовал с юношей Гефестионом, а после его смерти (как утверждают, Александр устроил ему роскошнейшие в том столетии похороны) стал сожительствовать с евнухом Багоасом, который достался ему из-под царя Дария, - как и прочих подобных тоже тянуло в настоящие мужчины. И Александр в этом преуспевал: участвовал в состязаниях и пил неразбавленное вино note 19 до тех пор, пока не падал навзничь, а кубок - на него.

Именно для организации пьянок Александру и были нужны женщины. А иначе зачем они еще "настоящему мужчине"?

Иными словами, Александра отравила женщина - и спровоцировал ее он сам. Или несколько "женщин" - против воли Александра Македонского спаивать его, естественно, не смогли бы. Это в случае с рядовыми исполнителями "гетеры" перестают вешаться на шею тогда, когда выведут свою жертву на финишную прямую.

Словом, в случае с Александром Македонским все даже отчетливее, чем в случае с Пирром.

Единственный верный инструмент познания событий прошлого - распознание современных аналогов давно прошедших событий: ведь тысячелетия идут, одна цивилизация сменяет другую, но сущность людей, совместимых с иерархиями, не меняется. Не меняются ни закономерные их знакомства, ни предпочтения, ни скрываемый смысл совместного времяпрепровождения.

Ганнибал от остальных двоих "великих полководцев" (Александр, Пирр) античности и сверхвождей современности типа Гитлера (полезно познакомиться по воспоминаниям Альберта Шпеера с тем, как Ева Браун провоцировала Гитлера на самоубийство) и Наполеона ничем не отличался - ни главной "эрогенной" зоной, ни, как следствие, равнодушием и даже любовью к ядам, уничтожающим половые клетки и способность к критическому мышлению. Ни клеток, ни мышления, как выясняется, у этих знаменитых невротиков и в помине не было.

Подробности самоубийства Ганнибала (в какой форме его мучил паранойяльный бред, кто был советчиком, какого пола была рядом с ним "женщина", - история не сохранила, однако ясно, что в ситуации, в которой он избрал добровольную смерть, какое-то окружение было. И маловероятно, чтобы в нем был хотя бы один неугодник - таковых ни суб-, ни сверхвожди на дух не переносят.

Можно предположить, что и Наполеон был тоже убит "женщиной"; а поскольку Ганнибал был отравлен, то и Наполеон, следовательно, должен был быть отравлен.

Так и произошло!

Тайну гибели Наполеона человеческий идиотизм охранял и охраняет очень цепко. Вскрытие умершего в страшных мучениях Наполеона проводили семеро врачей (шестеро англичан и один корсиканец), и ни один из них не констатировал того, что смерть Наполеона наступила от рака. Они отметили, что на стенках желудка есть затвердения, которые, возможно, могли бы в будущем перейти в злокачественную опухоль. "Могли бы" - это еще не рак и, тем более, не смерть от рака.

Тем не менее, полтора столетия повсеместно распространяется легенда, что первый консул Франции умер не от чего-нибудь, а от рака.

Эта версия была принята в англоязычном мире.

Принята в противовес уверениям французских профессиональных историков, включая и академиков, что Наполеон был отравлен ртутью - англичанами. Эта уверенность основывалась на убежденности, что англичане - это мразь, подлая нация лавочников, способная на любой бабский поступок, например, отравление. Раз охраняли англичане, следовательно, они и отравили. Ведь не зарезали же!

Уверенность англичан в версии о смерти от рака основывалась на противоположной уверенности: той, что англичанам - истинному венцу творения - травить побежденное французское чудовище смешно, верить в отравление ртутью могут только идиоты (ведь вскрытие не показало признаков отравления ртутью - хотя хлористой ртути в качестве слабительного англичане дали Наполеону десятикратную по сравнению с обычной дозу, но для отравления этого было недостаточно), следовательно (по "английской" логике), Наполеон умер от рака.

Несколько продвинуться в выяснении истинной причины смерти стало возможным только во второй половине XX столетия с развитием спектральных методов химического анализа. В сохранившихся волосах покойного (а в начале XIX века было модно сохранять пряди любимых - и прядей, выпрошенных у Наполеона, сохранилось превеликое множество) было обнаружено аномально большое количество распространеннейшего и доступного на острове Святой Елены яда - мышьяка. (Мышьяком пытались травить многочисленных в бараке Наполеона крыс, но вонь от крысиных трупов была из-под пола настолько непереносимой, что Наполеон предпочел о крыс - живых! - спотыкаться, чем догадываться об их разлагающихся трупах, - вот мышьяк и остался неиспользованным.)

Спектральный анализ волос Наполеона на содержание мышьяка проводился сегментарно: волосы резали на кусочки длиной в один сантиметр и анализировали каждый кусочек отдельно. Из одного только этого анализа стало ясно, что Наполеона медленно травили небольшими несмертельными дозами - и так на протяжении почти всего его пребывания на острове. Это была мучительная многолетняя агония. На глазах у многих агонизировал любитель порассматривать умирающих на поле сражений. Шесть лет его как бы поджаривали на адской сковородке - изнутри.

Впоследствии, по мере того как удавалось найти все большее и большее число прядей волос Наполеона, сбритых в разное время (а на конвертиках люди записывали, в какой именно день их одаривали бесценной реликвией), оказалось, что в его сбритых на следующий день после смерти волосах у самых корней было выявлено аномально большое содержание сурьмы - тоже яда, в достаточных количествах смертельного.

По мере углубления в вопрос о возможных способах отравления властителя Европы и почти что мира выяснилось, что Наполеон самолично искал горький миндаль note 20, чтобы добавить в напиток оршад. И сам оршад, и горький миндаль сами по себе в отдельности в традиционных количествах безвредны, но в определенной пропорции - смертельный яд.

Не странно ли это самоотравление?

Не очень.

В конце концов Наполеон однажды пытался отравиться - опиумом. Склянкой с этим классическим напитком Наполеон обзавелся в России, после того, как его чуть было не взяли в плен казаки. С тех пор Наполеон со склянкой не расставался. И воспользовался - спустя полтора года, когда стало ясно, что путь его - на остров Эльбу. Однако не умер: опиум за это время успел выдохнуться.

Странным при рассмотрении возможностей отравления Наполеона показалось также и то, что непосредственно перед его смертью три английских врача - Шортт, Митчелл и Арнотт - на консилиуме решили дать Наполеону слабительного - десять кристаллов хлористой ртути (и это при обычной-то дозе в 1-2 кристалла, да и то в несколько приемов!). Количество, хотя и ломовое, для здоровья далеко не полезное, однако для здорового организма не смертельное. Само по себе.

Странно - как много ядов! Ртуть, мышьяк, сурьма, комбинация оршада с горьким миндалем! А может и еще что-нибудь органического происхождения, что в волосы не переходит?!

Если это обилие ядов - результат сговора, то очень уж странный сговор, слишком уж много типов яда и участников. Так не бывает. При сговорах. При вербальных соглашениях.

Для более полного осознания всей странности процесса отравления сразу отметим, что количество мышьяка по длине волос не было постоянным, никогда не опускаясь, однако, до нормального уровня. Отсюда исследователями был сделан вывод - на наш взгляд правильный: мышьяк поступал в организм комбинированным способом - постоянно (скажем, с вином), а также эпизодически, однократными дозами. (Один участник? Или двое? Или более двух?)

До сих пор считается, что злодей-отравитель мог быть только один. В самом деле, разве не горячо любящие "суверенные" души откликнулись на беду любимого императора и отправились с ним в ссылку скрасить его одиночество?!

Вопрос внутри суверенитизма следующий: кто же мог все это количество одного только мышьяка в течение столь долгих лет подсыпать мучающемуся болями опальному некрофилу?

На острове жили четыре тысячи местных жителей; еще около трех тысяч английских солдат охраняли Наполеона от соблазна бежать; и около пятидесяти человек составляли свиту Наполеона. Жили все эти люди следующим образом:

- полсотни человек, добровольно изъявивших согласие сопровождать Наполеона в изгнание, жили в глубине острова, образуя обособленную колонию;

- охрана жила в казармах, и сторожевые посты располагались в виде нескольких колец оцепления. Солдаты и офицеры оцепления не имели права разговаривать с Наполеоном - чтобы не впасть в прелесть гипнотической от него зависимости, реальность и последствия подобной зависимости английские власти учитывали, и совершенно правильно, - и только очередной дежурный офицер дважды в день, приблизившись к колонии, должен был визуально убедиться, что император не сбежал. В обязанности командующего офицерами губернатора входило: следить за обороной острова, а также за персоналом, не только за офицерами, но даже за англичанами-врачами. К примеру, когда губернатор заметил, что доктор O'Meara слишком сильно привязался к Наполеону, то выполнил свой долг - и врача с острова удалил. Сам губернатор, опасаясь, видимо, за целостность своей психики, в колонии был редким гостем.

Таким образом, непрерывный контакт с Наполеоном (а следовательно, и возможность подсыпать ему яд) был только у самих обитателей колонии!!

В непосредственном окружении Наполеона были люди разных национальностей: французы, итальянцы и одна полуангличанка (Фанни Бертран, жена наполеоновского гофмаршала). Действуя методом отбора, швед Бен Вейдер (автор и исполнитель идеи спектрального анализа волос Наполеона) в содружестве с американцами, как им показалось, чисто логически пришли к выводу, что злодеем-отравителем мог быть только француз (в книге Бена Вейдера и Дэвида Хэпгуда "Кто убил Наполеона?").

Эта эмоциональная ненависть шведов и американцев к французам понятна: шведы к французам испытывают застарелую зависть, потому что любая шведка почтет за счастье изменить своему мужу или жениху именно с французом, вот шведам про французов и понятно: мразь они; а американцы не могут простить французам, что они единственная в наше время в Западной Европе нация, которая если и не противостоит вторжению американской поп-культуры, то хотя бы это сопротивление имитирует. (Ничего не поделаешь, чтобы понимать причинно-следственные связи появления тех или иных мнений, приходится доходить до таких тонкостей, как национальная принадлежность автора гипотезы. Еще раз напомним: нация - это стая, сформировавшаяся на основе общности унаследованного от ее вождя-прародителя невроза - или комплекса неврозов. Поэтому теории, выдвигаемые стайными "идеологами" - "учеными", "адвокатами" и т. п. - так или иначе не свободны от влияния того невроза, что присущ именно той стае, к которой принадлежит "идеолог". Вырваться из-под влияния глубинных "национальных" неврозов могут только неугодники, движущиеся в своем развитии к курьерам, - но таковых среди ученых можно пересчитать по пальцам, да и взгляды их, естественно, не популярны в "обществе".)

Французы, надо сказать, на появление шведско-североамериканской теории в долгу не остались: они печатно стали утверждать, что мышьяк в срезанные при жизни Наполеона волосы попал в могиле, а потом, когда такое объяснение высмеяли, то поняли, что мышьяк впитался волосами непосредственно из оконных занавесок в бараке Наполеона. А то, что жившие рядом с Наполеоном ничего из занавесок волосами не впитали, объясняли просто: у гения все особенное, даже волосы, все-таки он национальный герой, и притом французский. Англичане тоже разным прочим шведам не поддались и спустя десятилетия после опубликования результатов спектрального анализа многочисленных сохранившихся прядей волос императора, из которых неопровержимо следует, что Наполеона отравили, продолжают снимать фильмы, в которых Наполеон на Св. Елене умирает от рака. Все правильно: если умер "естественно", то англичане - мудрые охранники, сделавшие все для сохранения жизни доверившегося им пленника. (Наполеон после разгрома под Ватерлоо бежал, чтобы сдаться именно англичанам, что естественно - "внутренник" к "внутренникам".)

А как выглядят события на о. Св. Елены с точки зрения теории стаи?

А с точки зрения теории стаи шведско-североамериканская точка зрения такая же чушь, как и французская с английской.

Несмотря на кажущуюся противоположность приведенных трех гипотез, все они объединены общей отправной точкой - что вокруг Наполеона на затерявшемся в океане острове (до ближайшего вождя тысячи километров) собрались психически суверенные личности, которые действуют исключительно по логическим соображениям, - философы, одним словом. Все, включая и лакеев. Конечно, от эмоций и пороков не свободные, но - свободные волей.

Но лакеи, женщины, военные и так далее психически отнюдь не суверенны.

К тому же на острове жил сильнейший гипнотизер XIX столетия, причем, по старой памяти, особенно значимый для общины в полсотни наполеоновцев, ведь все они "добровольно" отправились с ним в изгнание.

И преданные делают все, что повелитель хочет - и убивают тоже.

Очень внятно это высказал Сенека. Он считался премьер-министром императора Нерона, но пока тот первые пять лет своего императорства был погружен в пьянство и актерствование перед толпой (чтение стихов в цирке, игра на лире), Сенека был единовластным правителем империи, империи большей, чем у Наполеона в лучшие его годы. Так вот, Сенека в одном из писем Луцилию написал, что для того, чтобы друг стал тем или иным, достаточно его таким представить. Иными словами, чтобы приятный властителю "друг" стал ластиться и льстить обладателю сильных гипнотических способностей, это надо представить.

Но весь ужас собственного существования для вождя заключается в том, что если он представит (пусть даже в кошмаре или навязчивой галлюцинации), что "друг" выхватывает кинжал и погружает его в тело гипнотизера - то "друг" именно так и поступит!

Нечто похожее происходит даже в жизни кумиров не столь значительных, как политические вожди наций. Классическим в психологической науке примером стало убийство музыканта Джона Леннона. Его убийца был предан своей жертве всецело. Он старался быть на него похожим во всем: приобретал все записи его песен и, подражая, занимался рок-музыкой. Вместо своего имени на рабочей спецовке он написал имя кумира. Он даже, подобно Джону Леннону, выбравшему себе в жены экзотичную для Англии японку (с брезгливым, разумеется, изгибом губ), тоже женился на японке. Словом, джонни-исполнитель. Каких было много на каждом выступлении Джона Леннона и от которых он был вынужден нанимать охранников - кумиру мерещилось, что в порыве страсти его растерзают. И вот один из джонни, оставаясь преданным своему кумиру, подстерегает его, вытаскивает пистолет и всаживает в Большого Джонни несколько пуль.

Таких убийств, как утверждают ведущие статистику психоаналитики, совершается великое множество. Вожди - жертвы самих себя, собственных желаний - любого рода.

Пирр, как опытный военный, знал, что опасность рукопашного боя на узких улицах осажденного города заключается для него не в том, что могут зарезать, а в том, что сверху что-то может упасть. Возможно, картина чьих-то рук, берущих тяжелую черепицу, в его сознании мелькнула только на мгновение… Но этого при его гипнотических сверхспособностях оказалось вполне достаточно.

Заинтересовавшийся истинной причиной смерти Наполеона швед докопался до прежде не известной тайны - того, что Наполеона, любителя объезжать поля сражения, когда оттуда уйдут оставшиеся в живых, не просто отравили, но для этого применили несколько ядов!

Однако в осмыслении этого факта представитель шведской субстаи пошел по проторенному детективным чтивом пути. Стал вычислять одного исполнителя, ибо сговор был невозможен в среде людей, готовых в любой момент донести на своего ближнего (а при вождях всегда собираются фискалы, ненавидящие друг друга).

Одного стали искать методом отбора. Из числа подозреваемых были исключены, прежде всего, те, кто был при императоре не весь срок его ссылки - ведь Наполеона травили весь срок его пребывания на Св. Елене. Таких было несколько: одни уехали раньше смерти властелина, другие - прибыли в середине ссылки.

Мышьяк подсыпали еще и периодически - в волосах были выявлены участки особо значительных его концентраций, - очевидно, во время еды: из оставшихся подозреваемых были исключены те, кто вообще не имел доступа к столу Наполеона. Это не мог быть, скажем, повар, потому что за столом прислуживали особые лакеи, и если бы повар подсыпал отраву в общее блюдо еще на кухне, то за столом травились бы все.

Кроме того, убийца должен был иметь доступ к винному погребу - постоянный фон мышьяка на всем протяжении волос говорил о постоянном его приеме, что возможно было только при приеме вместе с наилучшим на острове вином, которым Наполеон со своим стадом не делился - пил у них на глазах один.

После всех подобного рода исключений остались только два человека, удовлетворявших концепции одного убийцы:

- Луи Маршан, первый, наипреданнейший слуга Наполеона, и

- офицер граф Шарль-Тристан де Монтолон.

Кто из двоих? По шведско-американскому мышлению, двух мнений быть не может. Это не мог быть Маршан, поскольку он обязан Наполеону всем: богатством, положением, - следовательно, преданность его осмысленна. Кроме того, Маршан выходец с Корсики, земляк.

А вот граф Шарль-Тристан де Монтолон:

- выходец из дореволюционной аристократии, Наполеоном облагодетельствован не был;

- участвовать в бойне - извините, в эпохальных сражениях за демократию - не стремился и не участвовал, к толпам, орущим "Да здравствует император!!!" не присоединялся, следовательно, не такой как все, недемократ, дрянной человек;

- ценностью для графа была не грязь походов Великой армии за золотом, а комфорт: промотал два состояния - то, которое было у него до встречи с Наполеоном, и второе - полученное по завещанию Наполеона после его смерти;

- и еще жена, как все полагали, - любовница Наполеона, т. е. были основания для мести;

- начитан, почти интеллигент - у, гад!

Таким образом, по шведско-американскому мышлению граф Шарль-Тристан де Монтолон и является тем самым злодеем, который твердой рукой и с хладным челом на протяжении шести лет изуверски, по чуть-чуть травил национального героя Франции. Почему? Оказывается, потому, что выполнял волю удаленного на тысячи километров трусливого и мало способного к власти некоего д'Артуа, возглавлявшего в ту пору политическую оппозицию Наполеону.

Продолжать не хочется. Все тот же "суверенитизм", в соответствии с которым из занавески впитывать нелетучий мышьяк волосами оказался способен один только Наполеон.

Граф Шарль-Тристан де Монтолон травить Наполеона, конечно, возможность имел. Только от д'Артуа он не зависел, да и убивать, в отличие от остальных присутствующих, не рвался. Гипнабельностью не страдал.

Истина, однако, в том, что Наполеона страстно любила вся колония, и потому не один, а несколько наиболее преданных людей подсыпали ему яд.

Возможно, рационализируя это тем, что приучают его к ядам, чтобы в случае попытки отравления спасти повелителю жизнь. Ведь все они, обнаруживая в себе желание отравить благодетеля, подозревали в этом других!

Естественно, гипнабелен был корсиканский лакей Луи Маршан.

Врачи тоже в большей, чем простое население, мере некрофиличны и потому гипнабельны - и они, получив доступ к Наполеону, сразу же прописали подозревавшему их в отравлении Наполеону лошадиную, лучше сказать, слоновью, дозу слабительного.

Наполеон постоянного галлюцинировал покушениями на отравление - разнообразно. И действительно, получал от всего своего окружения то, что каждый из них мог добыть: слуги - яд для крыс, врачи - лошадиные дозы слабительного, а другие - что-нибудь поизящнее, типа сурьмы, входившей в состав дамской косметики. Сам же Наполеон в оршад добавлял горький миндаль.

Наполеона отравили "женщины".

Итак, на остров Св. Елены прибыли полсотни людей, их тянуло (как к наркотику) к их кумиру, хоть и стареющему, но величайшему гипнотизеру столетия. Естественно, что их чувства могли быть детерминированы только одним - его желаниями.