ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленны и достигли возраста 18 лет.

Дело техники

 

Автор: lajtara, Клепуся

Бета: SweetEstel, Астрея

Рейтинг: R

Пейринг: СС/ГГ

Жанр: Action/ Adventure, Romance

Отказ: Большинство героев принадлежат Дж. К. Роулинг. Те, кто не был упомянут в каноне, принадлежат авторской фантазии и википедии.

Аннотация: Что нужно, чтобы получился настоящий снейджер? Очень просто: древняя магия, маггловские технологии и капелька чувств.

Комментарии: Комментарий №1: Написано на конкурс «Рождественские СОВы» на Тайнах Темных Подземелий, экзамен "Трансфигурация и ЗОТИ", команда Хаффлпаффа. Автор эпиграфов - Corky; иллюстраторы - Key_usual, главы 3 и 4 - Strigoya.

Комментарий №2: Посвящается команде, бете с гаммой, и всем, кто был с нами до самого конца.

Комментарий №3: Размещение на других ресурсах только с разрешения автора.

Предупреждения: смерть персонажа, OOC, AU

Статус: Закончен

ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленны и достигли возраста 18 лет.

 

Это, видно, судьба: на окраине мира вдруг встретиться

И пройти по касательной, тихо внимая сомнениям.

Ты же знаешь, пустые надежды — такая нелепица,

Что полжизни отдал бы за чистый глоток удивления.

Выживать — дело техники. Эта наука изучена.

Но живыми себя ощутить не всегда получается

По привычке бредем, оживляясь от случая к случаю:

Вроде все хорошо, но вот горечь… Она не кончается.

Прорываясь сквозь дебри чужих заблуждений и опыта,

Очень скоро поймешь, что тебе в одиночку не справиться.

Доверять — дело техники? Глупости. Сам ты попробовал?

Да, ты вечный герой-одиночка. Но мне это нравится.

Чудеса — дело техники? Мало творить заклинания,

Волшебство ускользает, судьба западню нам устроила…

Но теперь, вопреки убеждениям и расстояниям,

Мы без повода вместе. И знаешь… Оно того стоило!

просмотреть/оставить комментарии

 

Глава 1.

 

ПРОЛОГ

 

 

Она неслась по тихим лондонским улочкам, словно неумолимый ангел мщения, словно призрак невинно убиенной аристократки, решивший отомстить своему мучителю. Опавшие листья из-под ног – прочь! И они летели прочь, расступаясь перед тяжелыми безжалостными ботинками. Она бежала, задыхаясь и кашляя, не разбирая дороги, так, словно за ней гнался сам дьявол.

Она знала только одно – вперед! Как можно быстрее, быстрее, быстрее!..

Она так и не поняла, как оказалась в тупике. Затравленно озираясь в поисках выхода, отступила к холодной каменной стене. Потом согнулась пополам, будто сломанная кукла, и уперлась руками в колени. Каждый вдох отзывался болью где-то слева. Только бы не ребра!

В ушах шумело, а потому тихие шаги преследователя ей расслышать не удалось.

Впрочем, это было уже совсем неважно.

 

ГЛАВА 1

 

 

Знаешь, выбор бывает нелегкой задачей.

Да, конечно, спокойней на месте остаться

И, как прежде, за маской безлико скрываться.

Но ты делаешь шаг. Ты не можешь иначе.

 

 

Министерство Магии, Аврорат, Оперативный отдел

30 апреля, 02:34 a.m.

 

Ночь всегда была ее любимым временем суток, еще со школы. После отбоя гриффиндорская гостиная пустела, а потому никто не стоял над душой: «Ну, Гермиона, не будь занудой, дай списать!», не мешал заниматься или читать интересную книгу.

Ночные дежурства теперь ей тоже очень нравились. Ни начальства, ни надоедливых коллег (разумеется, Гермионе полагался напарник, однако средств, как всегда, не выделяли), а значит – полная свобода действий.

Пожалуй, именно этого ей так не хватало в прошлой жизни. Сколько Гермиона Грейнджер себя помнила, она всегда жила согласно плану: сначала родительскому, затем собственному. Распорядок дня на холодильнике — с четырех лет, ежедневник – с восьми, график подготовки к экзаменам на старом чучеле совы – с тринадцати. Книги на полках расставлены по алфавиту, в шкафу царит противоестественный порядок, а все покупки совершаются строго по списку. Ей так и хотелось поставить самой себе диагноз: синдром вечной отличницы. Нет, лучше даже — синдром Гермионы Грейнджер, чтобы подчеркнуть всю сложность и запущенность случая.

Она все и всегда делала, как полагается.

Подавая пять лет назад вслед за Поттером и Уизли документы в Школу авроров, Гермиона смутно подозревала, что делает что-то не то. Во всяком случае Минерва Макгонагалл, случайно узнав о странном выборе любимой ученицы (лучшей выпускницы Хогвартса за последние несколько десятилетий, которой прочили блестящую научную карьеру!), прибегла к запрещенному приему: привлекла Молли Уизли.

Миссис Уизли, мысленно уже планирующую свадьбу младшего сына и его лучшей школьной подруги, не особенно устраивала невестка-ученый, но невестка-аврор…

Молли заговаривала с Гермионой о трудностях работы в Аврорате чаще, чем с собственным сыном о необходимости сделать-таки ей предложение руки и сердца. Все доводы миссис Уизли, в общем-то, можно было сформулировать одной фразой: «Не допущу, чтобы жена моего сына ежедневно рисковала жизнью».

К концу третьей недели душеспасительные речи Молли, а также письма, которыми она буквально завалила дом Грейнджеров, окончательно вывели Гермиону из себя. На очередной дружеской встрече в «Дырявом котле» девушка заявила Рону, что даже если бы она собиралась выйти за него замуж, то теперь не сделала бы этого под страхом Авады Кедавры. Рон долго хохотал, за что получил тяжелый подзатыльник от Гарри, предпочитавшего в подобных случаях вставать на сторону подруги.

– Не смешно! – отрезала она. – Давай честно скажем Молли, что мы никогда не поженимся, потому что ты влюблен в одну из своих очередных безмозглых фанаток. Ах, Рональд! Вы такой храбрый! – восторженно закатив глаза, с придыханием протянула Гермиона.

– Ты что! Мама же меня убьет, за то, что я тебя бросил! – не на шутку перепугался Рон.

– Фактически мы и не встречались, – буркнула Гермиона, устало опуская голову на скрещенные руки.

– Для Молли Уизли это не аргумент, – с той же интонацией ответил Рон. – Нужно что-нибудь придумать…

– За семь лет не напридумывался? – насмешливо спросил Гарри, положив конец так и не начавшемуся спору.

Честно сознавшись Молли, что ей придется подождать свадьбу младшего сына еще пару лет («Пару десятков лет, если быть точным», – шепотом добавил Рон, но, к счастью, миссис Уизли не расслышала), Гермиона сразу превратилась из предательницы-невесты, практически сбежавшей из-под венца, в героиню, готовую положить собственную жизнь на алтарь общественного блага.

С неодобрения большинства Гермиона Грейнджер стала-таки студенткой Школы авроров, затем стажером, а по прошествии двух лет – и самым настоящим аврором. На том, правда, подъем по карьерной лестнице и завершился.

Хотя их троица и старалась не спекулировать на прошлых заслугах, Гарри уже готовился стать заместителем шефа Аврората, а Рон руководил Аналитическим отделом, успешно доказывая, что гениальный шахматист не может не быть аналитическим гением. Гермиона же, при всех своих талантах, намертво застряла в Оперативном отделе на скромной должности рядового сотрудника.

К операциям Грейнджер почти не допускали, аргументируя это тем, что она девушка; к обезвреживанию магических артефактов – потому что магглорожденная. И так далее, и так далее, и так далее…

В конце концов самое сложное, что ей доверили, – работа диспетчера и ночные дежурства, предполагавшие выезд Гермионы (или ее воображаемого напарника) во главе бригады на место преступления в случае крайней необходимости.

На словах.

А на деле… «Вы имеете право покинуть пост, аврор Грейнджер, только если я умер и все остальные сорок сотрудников отдела умерли. Ну, или находятся вне зоны действия каминной сети! И на недосягаемом расстоянии для сов! Ваше дело – отправить нам координаты и тихо сидеть на посту! На этом — все!» – словно наяву услышала она скрипучий голос начальника, аврора Генри Пирса.

Вспоминая о своих птичьих правах в отделе, Гермиона в который раз с трудом подавила раздражение, жаждущее вырваться наружу. Разумеется, проще всего было бы уйти, найти другую работу, но сделать это не позволяла гордость. Уволиться – значит, добровольно признаться во всеуслышание, что она не справилась, как ее и предупреждали. Ну уж нет!

 

 

Она сделала большой глоток кофе, внимательно следя за магической проекцией Британских островов, которая светилась ровным темно-зеленым светом.

Все спокойно, как и пять минут назад.

Грейнджер догадывалась, что эта проекция и вся связанная с ней система безопасности, названная в порыве ностальгии «Альбус», – единственная причина, почему она все еще сидит в Оперативном отделе. Изобретение было ее дипломным проектом, и внедрение его в работу потребовало колоссальных затрат магической энергии, средств и нервных клеток, не говоря уже о времени.

Еще до обучения в Школе авроров Гермиону интересовало: как авроры узнают, где произошло преступление? Все оказалось до безобразия банальным: защитников порядка вызывали с помощью совиной почты или по каминной сети. Плюс регулярное патрулирование подозрительных районов, вроде Лютного переулка.

Грейнджер проанализировала статистические данные по уровню, структуре и динамике роста преступности за последние пятьдесят лет. Выводы были неутешительными: более семидесяти процентов правонарушений оставались безнаказанными лишь потому, что авроры действовали недостаточно оперативно.

Результатом почти года бессонных ночей стал проект системы контроля и наблюдения за уровнем магического поля «Альбус». Более сотни заряженных магией амулетов, установленных на расстоянии трех километров друг от друга, создадут сеть: как только прозвучит запрещенное заклинание, на базу пойдет сигнал и – вуаля! – опергруппа тут же окажется непосредственно на месте преступления.

За основу Гермиона взяла Протеевы чары, те самые, с которых начался когда-то Отряд Дамблдора на далеком пятом курсе.

Единственная проблема идеи заключалась в том, что изобретательность преступников не знала границ – ограбление лавки мадам Малкин при помощи одного несчастного Ступефая, которым злоупотребляла половина магов, едва не поставила крест на всем проекте.

Гермиона сообразила, что система должна быть… более разумной. Изучив всю имеющуюся литературу, она спроектировала несколько пробных амулетов, в которых использовала сочетание маггловских технологий и магии. В каждый из них добавила собственный волос, остриженный ритуальными ножницами. Будущий «Альбус» прошел испытания с честью, самостоятельно определяя, стоит ли подавать сигнал на базу.

На защите дипломной работы Гермиона охрипла, пытаясь отстоять свою точку зрения. Да, говорила она, на реализацию уйдет много средств, но некоторые сильные маги согласны работать бесплатно. Да, потребуются сотни рабочих часов для установки, но два курса будущих авроров сидят без полевой практики. Да, в Отделе злоупотребления магией уже есть подобная система, но она слишком часто дает сбой! Да, черт возьми, вы можете думать, что в этом нет необходимости после падения Волдеморта, но на самом деле количество тяжких и особо тяжких преступлений за последние три года резко возросло!

Спустя месяц проект все-таки был одобрен и претворен в жизнь.

Через год статистика показала снижение количества преступлений: например, применение несанкционированной магии в маггловском мире снизилось почти в два раза.

Через два года французский Аврорат предложил мадемуазель Грейнджер большие деньги за «Альбуса», но после долгого и тяжелого разговора в кабинете Министра Магии Шеклболта ей пришлось отказаться от галлеонов в пользу патриотизма. Где-то в глубине души другая Гермиона, мелочная и злопамятная, тогда сказала много нехороших слов в адрес родного Министерства.

Руководством было принято решение воспользоваться талантами Гермионы по-своему. Человека, не нуждавшегося в рекомендациях, который мог бы стать блестящим оперативником, поработав «в поле» хотя бы полгода, посадили за стол разбирать архив, писать рапорты о чужих расследованиях и осуществлять связь между опергруппами.

Наверное, со стороны казалось, что неуемное желание девушки получить от жизни как можно больше наконец-то ослабело: она не стала получать второе образование, не стремилась выделяться из толпы сослуживцев. У всех, кто общался с аврором Грейнджер, складывалось впечатление, что ей нравится серое бесперспективное существование от дежурства до дежурства. Гермиона всегда и со всеми была пусть не приветлива, но безукоризненно вежлива, охотно бралась за нудную работу вроде руководства стажерами или проведения обязательных ежегодных экскурсий по Аврорату и Министерству для выпускников Хогвартса.

Ну, разумеется, еще Грейнджер работала с системой «Альбус», будучи пока единственным сотрудником Аврората, который досконально знал все особенности использования проекции. Гермиона под нажимом Кингсли согласилась обучить несколько стажеров, но всех тонкостей системы они пока не постигли. В глубине души она четко осознавала: как только в отделе появится хоть один сотрудник, способный заменить аврора Грейнджер на ее наблюдательном посту, ее попросят перейти в Аналитический отдел или вообще покинуть Аврорат.

Этого дня она ждала со странной смесью страха, негодования и облегчения.

Гермиона на мгновение отвела взгляд от проекции, мельком глянув в зеркало и привычно удивившись тому, что ее маска образцовой сотрудницы, казалось, намертво приклеилась к лицу. О том, какое море сомнений, тревог и волнений скрывается под внешне спокойной оболочкой аврора Грейнджер, догадывались только Гарри с Роном, но, к счастью, семь лет непрерывных приключений, в которые они ввязывались в основном из-за собственного любопытства, научили парней оглашать далеко не все мысли, приходящие им в голову.

Когда Гермиона снова посмотрела на проекцию, ее ждал сюрприз: на темно-зеленом фоне тревожно мерцала красная точка.

Грейнджер понадобилось четыре секунды, чтобы осознать произошедшее: за все время ее работы это был всего лишь третий настоящий ночной вызов.

И первый, на который некого было послать, потому что дежурная бригада уже находилась на выезде.

Опомнившись, Гермиона попыталась через камин связаться с начальством, но тот был заблокирован. Заместитель Пирса лежал в больнице, отращивая пальцы на левой руке: последнее задержание оказалось для него не особенно удачным.

У Гермионы оставалось три варианта действий: отправить сову Пирсу, дождаться возвращения дежурной бригады или связаться поочередно с каждым сотрудником отдела, пока не наткнется на свободного. Все три варианта были мгновенно отвергнуты Грейнджер как бесперспективные и времязатратные.

Она увеличила масштаб, уточняя аппарационные координаты и определяя тип заклинания: деревушка под Эдинбургом, население чуть больше пятисот человек, не зарегистрировано ни одного мага, заклятие…

– Сектумсемпра?.. – еле слышно прошептала Гермиона, не веря своим глазам. В магической Британии всего несколько человек знали об этом заклятии и только двое умели применять.

Один из них давно находился в могиле, а второй через месяц должен был стать заместителем начальника Аврората.

Еще пару секунд Грейнджер соображала, имеет ли смысл вызывать агентов, если они все равно не знают контрзаклинание.

Гермиона очнулась уже у самого камина, с палочкой наготове, тяжелым аврорским поясом со стандартным набором зелий и амулетов на талии и горстью летучего пороха в левой руке.

«Ну, и чего ты застряла? Все веселье закончится без тебя!» – послышался у нее в голове знакомый голос. Голос другой Гермионы, наглой, ехидной, вечно ищущей приключений, впервые появившейся на первом курсе после стычки с троллем.

«Ты ничего не теряешь, – продолжал голос. – Зато хоть повеселишься перед увольнением!»

Грейнджер глубоко вздохнула. Может быть, у нее шизофрения, или раздвоение личности, или паранойя, или еще что-нибудь… Мозг – самый загадочный и малоизученный человеческий орган. Но так ли это важно? Этот голос в любом случае прав.

Она бросила в камин летучий порох и ступила в огонь, нарушив не менее десяти пунктов должностной инструкции.

 

***

 

 

Уэстфилд, Шотландия

30 апреля, 03:05 a.m.

 

Вывалившись из камина конспиративной квартиры за пределами защитного купола Министерства, Гермиона с трудом подавила тошноту и аппарировала по заранее рассчитанным координатам, внеся положенные инструкцией поправки. Точка выхода оказалась во дворе небольшого двухэтажного дома с разбитым крыльцом и темными окнами.

То, что решение пуститься в эту авантюру было ошибочным, она поняла сразу же. Если быть точной, ей помогли прийти к такому выводу, выбив палочку из рук и наложив Петрификус. Грейнджер упала левой щекой прямо в грязь, заколотые в небрежный пучок волосы растрепались. Послышались осторожные шаги, и у самого носа она увидела мужские ботинки, заляпанные грязью.

 

 

Краешком сознания Гермиона отметила, что должно быть, упала в лужу, а значит, придется стирать форменную мантию, ведь нельзя же бесконечно применять Эванеско к одежде, от этого она портится…

Бесконечный сумбурный поток мыслей помог заглушить внутренний вопль ужаса. Параллельно с причитаниями по поводу испорченной мантии Гермиона прокручивала в памяти последние события, пытаясь найти ошибку в своих действиях.

Ошибок она не допускала, а значит, вывод мог быть только один: ее ждали. Это была провокация. Гермиону Грейнджер развели, как сопливую первоклашку.

– Надо же, как интересно, – ее бесцеремонно ткнули острым носком ботинка под ребро, переворачивая на спину. – Значит, в Аврорат сейчас берут на оперативную работу малолетних девчонок? Я вас не вызывал. Фините Инкантатем!

Чувствительность вернулась к телу, но, к изумлению Гермионы, дальше не последовало ни одного заклинания. Удивлялась она, уже стоя лицом к противнику в классической боевой стойке с запасной палочкой наизготовку. Противник по-прежнему ничего не предпринимал.

– Еще одна палочка? – в голосе прозвучала насмешка. – Хоть кто-то догадался. Однако она вам не понадобится. Преступник уже скрылся.

– Инкарцеро! – рявкнула Грейнджер, связывая соперника, с аврорской простотой стараясь не задумываться о причинах его бездействия. – По-моему, преступник прямо передо мной!

– Вы всегда отличались поспешностью выводов, мисс Грейнджер, но сейчас это переходит всякие границы.

Гермиона наклонилась, обшаривая его карманы. Голос задержанного неожиданно изменился, став очень знакомым. Она вгляделась в его лицо.

– Похоже, от долгого сидения в кабинете ваши хваленые мозги окончательно усохли.

Гермиона, слегка помедлив, протянула руку и убрала с лица мужчины черные пряди волос.

– Ой!

– Нет, мисс Грейнджер, я не призрак, – иронично поднял бровь Северус Тобиас Снейп, бывший профессор зельеварения, директор Хогвартса, Упивающийся Смертью и шпион Ордена Феникса. И труп. Как выяснилось, тоже бывший. – И даже не преступник. А вот вы находитесь на территории моего поместья, ночью, не предъявив никаких документов.

Гермиона помотала головой, надеясь, что Снейп ей привиделся. С тех пор, как они с Гарри и Роном бросили этого человека умирать на полу Визжащей хижины, минуло больше семи лет, но при воспоминании об этом у Грейнджер до сих пор болело где-то в груди – не то от стыда, не то от бессилия что-либо изменить.

Молчание затянулось. Она неожиданно подумала, что теперь наверняка будет уволена, а значит, следует уже задуматься о поисках новой работы. Вероятно, единственный возможный вариант для нее – доля в магазине Уизли, Джордж давно предлагал…

«Соберись, Грейнджер! Работать надо, а не ерундой страдать!» – вполне резонно осадил внутренний голос. Как Снейп выжил, что он здесь делает – с этим она разберется позже, в Аврорате.

– Поступил сигнал, что здесь было применено заклятие Сектумсемпра. Это ваших рук дело? – спросила Гермиона профессионально-холодным тоном аврора, одновременно поднимаясь с колен и запуская поисковый импульс.

– Какой сигнал? – нахмурился Снейп. – Ах, вы о своем хваленом «Альбусе»? Кстати, мисс Грейнджер, с названием вы явно промахнулись.

– Здесь был кто-то еще, – привычно пропустив пустые слова мимо ушей, сказала Гермиона, осматриваясь с помощью бинокля из новейшей экспериментальной линейки изобретений для Аврората – гибрида маггловского прибора ночного видения и волшебного глаза легендарного Грюма. После войны Министр Магии создал Специальный отдел, занимающийся изучением маггловских технологий с целью дальнейшего разумного их использования.

Бывший профессор зельеварения закатил глаза, испустив долгий укоризненный вздох:

– Я же вам с самого начала сказал, мисс Грейнджер, что преступник уже скрылся.

– А я спросила, вы ли применили Сектумсемпру? – холодно парировала Гермиона, направляя свою палочку на палочку Снейпа. – Приор Инкантато!

Оба затаили дыхание, придирчиво изучая результат.

– Ну что ж, – поджала губы аврор Грейнджер, – по-моему, все очевидно. Мистер Снейп, вы арестованы.

– Мисс, для меня очевидно только одно – вы засиделись на бумажной работе. Даже связанный по рукам и ногам, мужчина излучал высокомерное презрение. – Подумайте головой, а не тем местом, на котором обычные смертные сидят: зачем человеку, живущему под чужой фамилией, вдали от людей, человеку, чьих преступлений хватило бы на три пожизненных срока, применять Сектумсемпру просто так, без всякой на то причины?!

Гермиона задумалась на пару секунд или просто сделала вид, прежде чем заявить:

– Знаете, мистер Снейп, а мне все равно, почему вы это сделали. Главное – вы поступили незаконно, а значит, я должна вас арестовать.

– В вашей логической цепочке существуют явные прорехи, мисс Грейнджер, – кажется, Северус Снейп разозлился, потому что в его голосе зазвучали металлические нотки. – И лучше бы вам не делать глупостей. Оставьте меня в покое и возвращайтесь на дежурство, клянусь чем угодно, что напишу жалобу на грабителя с объяснением касательно применения Сектумсемпры. Ваша совесть будет чиста.

Гермиона невесело рассмеялась, левитируя задержанного:

– Моя совесть? Ну-ну. А ваша, профессор? Вы даже умереть по-человечески не смогли! Ну зачем, скажите мне на милость, вам потребовалось скрываться, если уж умудрились выжить?! Да вы хоть понимаете… А, что с вами говорить, – она печально махнула рукой, вовремя заставив себя замолчать.

– Хоть дверь заприте, аврор Грейнджер.

Снейп парил почти над ее головой. Наверное, со стороны они смотрелись очень забавно: высокий, далеко не тщедушный мужчина, которого за шиворот тащила за собой по воздуху маленькая, хрупкая, похожая на взъерошенного воробушка девчонка.

– У меня лаборатория, библиотека… Все ведь растащат подчистую. Между прочим, сбежавший от вас преступник пытался меня ограбить.

Гермиона как раз успела прийти к выводу, что совместная аппарация с не желающим того человеком – чистое безумие.

– У вас камин работает? – не дожидаясь ответа, она потянула Снейпа к входной двери.

– Надо же, я еще помню те благие времена, когда вы вели себя куда приличнее, мисс Грейнджер, – сокрушенно пробормотал он.

После «воскрешения» у бывшего слуги двух господ Северуса Тобиаса Снейпа осталось всего два развлечения: сочинение для себя новой биографии, обраставшей подробностями с каждым месяцем, проведенным под чужой личиной, и наблюдение за людьми, с которыми приходилось все же общаться, несмотря на более чем уединенный образ жизни. Теперь же он откровенно развлекался, следя за Грейнджер, изменившейся за прошедшие пять лет почти до неузнаваемости.

Гермиона резко остановилась, выдохнула сквозь сжатые зубы. Потом обернулась, куда медленнее, чем должна была по его расчетам. А в следующую секунду Северус ощутил острый конец палочки, упирающийся ему в горло. Растрепанные волосы и каменное выражение лица придавали ей сходство с горгоной Медузой.

Сейчас Грейнджер казалась почти красивой.

– А я еще помню те странные времена, когда считала вас, уважаемый профессор, героем.

Снейп снова поднял бровь:

– Вероятно, потому что я был мертвым героем?

– Да, – выплюнула Гермиона, не развивая собственную мысль. – Шагайте!

Почему-то ему не захотелось продолжать беседу.

Как только за ними захлопнулась входная дверь, Грейнджер запечатала ее заклинанием и, отпустив задержанного, пошла прямиком к камину.

– Грейнджер, сзади! – отчаянный крик Северуса Снейпа, к сожалению, опоздал.

Последнее, что она увидела, прежде чем потерять сознание, было перекошенное страхом лицо бывшего профессора. Гермиона еще успела удивиться, что он, похоже, боится за нее…

Тело, скорчившееся от страшной боли на полу небольшого домика неподалеку от Уэстфилда, мало чем напоминало Гермиону Грейнджер, одну из лучших выпускниц Хогвартса.

Философ, который сказал: «Мыслю, следовательно, существую», явно ошибался. Значение разума сильно переоценивают.

Боль – вот что делает людей живыми.

 

Глава 2.

 

В опрокинутом мире своих убеждений

Даже светлым умам так легко потеряться.

Не спеши. Мы успеем врагами расстаться.

Но сейчас мы друг другу нужны, без сомнений.

 

 

Уэстфилд, Шотландия

30 апреля, 04:33 a.m.

 

Первой мыслью, тяжело и лениво ворочавшейся под черепной коробкой, словно гигантский флоббер-червь, стало, что он снова вернулся в прошлое. Тогда, после нападения Нагини, Северус еще долго отлеживался в одном из своих тайных убежищ. Сейчас он испытывал почти те же самые ощущения: в голове трубило стадо слонов, перед глазами, словно круги на воде, расплывались ярко-зеленые, огненные и кроваво-красные пятна. Казалось, Снейп не может ни вздохнуть, ни шевельнуться, потому что, как только сделает это, сверкнет молния, испепелив его на месте, а слоны с удовольствием втопчут пепел в землю. И в довершение всего тошнило. Причем тошнота появлялась из-за самой этой мутной мысли в голове.

Но в отличие от прошлого, к нынешнему состоянию добавилось беспокойство. Не за себя – за кого-то другого, назойливого, раздражающего, словно пищащий комар, но зависимого. И страх – то самое чувство, которое он ненавидел в себе с самого детства. Стоило услышать от кого-то слово «трус», как на глаза сразу падала черная шторка и требовалось любой ценой доказать обратное.

Собрав в кулак всю имеющуюся в наличии волю, Снейп разлепил склеенные веки. Знакомая трещина на потолке и тускло отсвечивающее где-то в глубине комнаты зеркало говорили о том, что бывший хогвартский профессор Северус Снейп, связанный по рукам и ногам, самым непристойным образом валяется на полу прихожей собственного дома.

Несколько минут спустя, вспотев от напряжения, он сумел высвободить одну руку и, дотянувшись до волшебной палочки, призвать пузырек с восстанавливающим зельем. Проклятая зелень перед глазами отступила, и память постепенно восстановила все произошедшее: визит поттеровской подружки Грейнджер… ее претензии на арест скромной снейповой персоны… и появление за спиной этой… этой выскочки-недоаврора… темного угрожающего силуэта…

 

 

Чем же их так приложили? Петрификусом? Нет, после Петрификуса он никогда не валялся словно тряпка. Контузия никогда не длилась более двух-трех минут. Да, если уж Снейпа с его закалкой и прививкой Антикруцио от самого Волдеморта удалось вырубить на такое время, то как же досталось девчонке Грейнджер…

– Грейнджер!

Тишина. Неужели очухалась раньше и уже ушла? Нет, она непременно уволокла бы его с собой: как минимум, предъявить официальные претензии за Сектумсемпру. Грейнджер где-то здесь!

Отхлебнув еще пару глотков восстанавливающего, Северус уже при помощи магии окончательно освободился от пут и отправился на поиски Грейнджер. Искать долго не пришлось – она, скрючившись, лежала в гостиной около горящего камина.

 

***

 

 

Министерство, Оперативный отдел Аврората

30 апреля, 07:55 a.m.

 

Гермиона Грейнджер, будучи перфекционисткой, ревнительницей правил, но чувствуя при этом склонность к некоторому лицемерию, терпеть не могла слабаков, потакавших своим желаниям на людях. Поэтому на банкете в честь Победы она выпила лишь бокал шампанского – за тех, кто не дожил. В том числе и за обладателя Ордена Мерлина первой степени посмертно – Северуса Снейпа.

Последующие пять лет, злостно порицая самое себя, Гермиона напивалась до бессознательного состояния не реже двух раз в год. Сначала в мае, вне зависимости от даты, – за то, что стала одной из тех, кто сумел выжить в этой мясорубке и выбраться из всех передряг, оставшись относительно в своем уме. Потом – в сентябре: празднуя то ли собственный день рождения, то ли годовщину свадьбы родителей, так и оставшихся в Австралии.

В первый раз Гермионе удалось провернуть аферу с закупкой спиртного и его последующим уничтожением без лишних свидетелей. Однако на следующее утро руки тряслись настолько сильно, что девушка не смогла смешать простейшее Антипохмельное зелье, пропустила тренировку, за что и поплатилась: обеспокоенные Гарри с Роном вскрыли заблокированный камин и, испугавшись зеленоватого лица подруги, попытались отправить ее в Мунго, вынудив во всем сознаться. Обругав Грейнджер разными словами, самым мягким из которых было «идиотка», парни заставили ее пообещать, что она больше никогда не будет пить в одиночестве.

Традиция пару раз в год собираться в «Башке Борова» и потихоньку напиваться до нужной кондиции укрепилась с тех пор настолько прочно, что даже Джинни на пару с Молли Уизли не сумели наставить закадычную троицу на путь истинный.

Этим промозглым апрельским утром Гермионе казалось, будто вчера на дежурстве она изменила сложившимся правилам и в одиночку выпила пару бутылок Огневиски: в голове зияла огромная дыра, во рту ночевала парочка бездомных, нормально открывался только левый глаз, а главное, дико хотелось пить. При малейшем движении тупая боль превращалась в острую, уделяя особое внимание левой стороне груди, голове и правой руке.

«Можно подумать, меня всю ночь били, причем ногами», – мрачно подумала аврор Грейнджер, украдкой ощупывая голову. Как ни странно, никаких лишних отверстий там не появилось. Слегка этому удивившись, Гермиона строго приказала себе прекратить валять дурака и начать думать.

Ну, или хотя бы оба глаза открыть, для начала-то.

– Может быть, оба глаза откроете, аврор Грейнджер? – строго спросил начальник Аврората Питер Джефферсон, нависая над ее письменным столом.

Он выглядел ну очень грозно. Наверное, если бы Гермиона вчера (сегодня?) не испытала на себе прелести Круциатуса, она бы испугалась. А так – всего лишь встала и послушно разлепила пальцами веки заплывшего правого глаза.

– Есть, сэр, – буднично ответила Гермиона, даже не пытаясь улыбнуться: нижняя губа была прокушена до крови.

Шеф Джефферсон придирчиво изучил полученный результат, опустился в кресло и хмыкнул:

– Садитесь, Грейнджер.

Гермиона выдохнула про себя. Если начальник отбрасывал в сторону условности, называя подчиненных по фамилии, значит, увольнение, которым ей с пеной у рта угрожал Пирс, отменялось. Странно, но приятно.

– Грейнджер, – начал шеф Джефферсон, – вы способная девушка, одна из лучших учениц выпуска. Ваш проект «Альбус» мы реализовали. Я даже дал вам должность в Оперативном отделе Аврората, хотя для особы столь юной, да еще и магглорожденной, это было почти невозможно…

В принципе, дальше можно было не слушать. Джефферсону было около шестидесяти лет – не слишком серьезный возраст для волшебника. Однако, как и большинство магов, шеф Аврората был крайне консервативен. Молодой девушке, в его понимании, полагалось сидеть дома и рожать детей, всячески поддерживая мужа во всех его начинаниях. Разумеется, он не отрицал саму возможность того, что магглорожденная Гермиона Грейнджер, ровесница его младшей дочери, способна к работе в Оперативном отделе, нет! Просто он искренне верил, что в Аналитическом отделе (а в идеале – замужем за его руководителем) ей было бы лучше.

– Вы можете мне внятно объяснить, почему самовольно отправились на выезд, проигнорировав запрет начальства? Почему посмели покинуть пост? – Джефферсон снова облокотился на стол – верный признак досады.

– Я все изложила в рапорте, сэр, – пробубнила Гермиона. – Поступил сигнал о применении серьезного заклинания. Дело явно требовало вмешательства Аврората. Оперативная группа была на выезде, начальник отдела заблокировал камин, а его заместитель находился в больнице. Мне пришлось выехать на вызов самой. Согласно второму пункту закона номер пятьдесят два кэ-зэ я имела право покинуть пост, наложив дополнительные запирающие заклинания.

Последняя фраза явно была лишней. Джефферсон даже улыбнулся тому, как умница-ведьма загнала себя в ловушку:

– Но вы этого не сделали, аврор Грейнджер.

Гермиона мрачно посмотрела на начальника, осторожно массируя левый висок: боль вернулась снова. Уж уволил бы – и дело с концом. И можно будет, наконец, выпить кофе или лечь спать, чтобы мир вокруг перестал покачиваться.

Джефферсон тяжело вздохнул.

– Вы понимаете, Грейнджер, что еще легко отделались? Волшебник, способный на темную магию, вряд ли сентиментален.

Гермиона осторожно попробовала на зуб мысль о том, как отреагировал бы шеф на новость, что его будущий заместитель в совершенстве владеет целым набором темномагических заклинаний, в том числе и злосчастной Сектумсемпрой, спасибо учебнику Принца-полукровки.

«Лучше подумай, почему Снейп тебе помог».

Она все еще чувствовала терпкий привкус зелья, которое помогло ей не отдать все свои долги обществу прямо на полу снейповой гостиной. Ч-черт! Кажется, он при этом произнес менторским тоном какой-то комментарий, содержащий кроме привычной дозы яда, крупицы столь необходимой сейчас информации. Вспомнить бы еще, о чем Снейп неожиданно поведал в своей привычной издевательской манере…

Вроде бы, речь шла о том, что «…некоторые невыносимые всезнайки, по чьему-то недосмотру попавшие на работу в Аврорат, так и не научились различать разницу между нападением с применением запрещенных заклинаний и пределами необходимой обороны, как личности, так и частной собственности».

«Частная собственность! Да что такого ценного в его халупе, ради чего стоило бы рисковать и применять фирменную Сектумсемпру, которая с головой выдаст автора? Если бы только слегка прояснилось в голове и Джефферсон замолчал бы хоть на минуточку!»

– Итак, Грейнджер, – тем временем продолжал начальник наставительным тоном, постепенно распаляясь, – я вижу, вы не отдаете себе отчет в том, сколько пунктов устава и должностной инструкции нарушили за нынешнюю ночь, подвергнув себя и отдел опасности. А своими бессмысленными действиями вы так же могли привлечь внимание маггловского сообщества! Аврор Пирс, ваш непосредственный начальник, настаивает на немедленном переводе!

«Замолчите, сэр, а? Пожа-алуйста!» – и Гермиона замерла, стараясь не двигать головой и по возможности не думать.

– Надеюсь, выговор с занесением в личное дело, поможет вам все-таки сделать надлежащие выводы и принять правильное решение о дальнейшей профессиональной деятельности, – с удовлетворением закончил Джефферсон и, величественно развернувшись, вышел из кабинета.

Грейнджер снова закрыла глаза и с облегчением рухнула на стол.

 

***

 

 

Лондон, Кэмден

30 апреля, 08.34 p.m.

 

Домой Гермиона попала уже затемно.

Официально дежурство аврора Грейнджер закончилось в восемь утра. На самом деле после ночной смены она редко уходила раньше обеда. Сначала боялась оставлять без присмотра «Альбус», ведь никто, кроме нее, не умел с ним работать. Затем коллеги обнаружили, что, если случайно обронить на письменный стол Гермионы очередной приказ-распоряжение, на следующий день – максимум, через три – отчет будет написан, план составлен, рапорт доработан. Масса свободного времени и скука делали свое дело.

Полгода спустя Гермиона делала почти всю ту извечную бумажную работу, на которую аврорам-оперативникам всегда не хватало времени. Просить аврора Грейнджер о той же услуге напрямую было почти бесполезно, как и благодарить за помощь: она закрывалась щитом официоза и неприступности, напоминая коллегам небезызвестную миссис Малфой.

Потом появились стажеры. Гермионе составили отличное расписание – в основном так любимые ею ночные смены. Но едва ли не круглосуточные бдения за письменным столом уже вошли у нее в привычку.

Большинство ребят в отделе были женаты, у многих подрастали дети, а работа аврора не предполагала четкого графика. Гермионе же не к кому было спешить в пустую и неуютную квартиру. Лучше уж с бумажками.

Большинство ее знакомых волшебников жили вдали от крупных городов, благо им не приходилось особенно переживать из-за транспортных проблем. Грейнджер же предпочитала жить в маггловском квартале, который разительно отличался от тихого пригорода ее детства.

В Кэмдене безликая человеческая масса была настолько многоцветна и многообразна, что Гермиона могла бы спокойно колдануть что-нибудь разрушительное посреди улицы – никто бы и не заметил. Лондонская богема, панки, хиппи… Крохотные рыночки, где можно купить абсолютно все – от безобидных фенечек из разноцветных ниток, до знаменитых русских пластинок на костях. Поезда и вокзалы, пабы и рестораны – все это был Кэмден.

Этот район Лондона Гермиона любила, хотя сама так и не стала его частью.

Квартиру здесь она нашла случайно. Еще учась в Школе Авроров, во время очередного планового рейда, наткнулась в Лютном переулке на объявление: «Две комнаты, камин подключен к сети летучего пороха. Цена договорная, но дешево. Кэмден».

Грейнджер подкупила восхитительная возможность оставаться магом среди магглов: как правило, тот, кто выбирал жилье среди простых людей, вынужден был отказаться от возможностей магической цивилизации. А тут – камин.

Цена тоже весьма и весьма привлекала. Владелец, правда, показался не совсем чистым на руку, но не больше, чем прежние ее арендодатели. Так что Гермиона подписала договор и въехала через пару дней.

Назвать квартирку домом было бы неверно. Дом в понимании Грейнджер – прежде всего уют. А тут… Только самые необходимые книги, минимум мебели, полупустые полки в платяном шкафу, едва работающий холодильник. В духовом шкафу она вообще устроила тайник для хранения зелий, запрещенных полностью или частично.

Логово. Но Гермионе так нравилось.

Камин использовался нечасто, иначе соседи заподозрили бы неладное. Она уже взялась за ручку двери, когда…

Палочка оказалась в руке, пожалуй, даже раньше, чем Гермиона о ней подумала – аврорский рефлекс. Магическая защита казалась нетронутой. Почти. Чуть-чуть по-другому наложено заклинание, немного иначе сказали фразу – но на это и был расчет.

Гермиона медленно приоткрыла дверь, проверила коридор. С палочкой наготове прошла по комнатам, заглянула в ванную и кухню. Чисто. Неизвестный уже ушел. А вот зачем он приходил?

Беспорядка в квартире больше не стало, но… Толстый том истории магии «Учения об истине» лежал на другой стороне кровати. Ботинки стояли слева, а не справа от двери.

Грейнджер запустила поисковое заклинание – магических следов не оставили, подстраховались. Гермиона достала из шкафа завернутую в полотенце коробочку с набором для дактилоскопии – все-таки у маггловских методов были свои преимущества, – прошлась кисточкой по дверной ручке, столу.

И тут пусто.

– Однако, это уже совсем не смешно, – пробормотала Гермиона, опускаясь на кровать.

У нее в квартире был обыск. Причем нельзя поручиться, что его проводили не ребята из своего же отдела, осведомленные не только о реальном адресе аврора Грейнджер, но и ее любви к нестандартным заклинаниям. Но зачем? Единственное, что у нее было ценного, – документы по «Альбусу». Оригинальные записи давно хранились в личном сейфе министра магии, а черновики – в архиве Отдела тайн.

Что могло понадобиться неизвестному взломщику – причем высокого класса, иной не сумел бы пройти сигнальные чары – в квартире не самого ценного сотрудника Аврората?

Или ее положение изменилось?

«Снейп! Он говорил, у него пытались что-то украсть!»

Вместе с мыслями о воскресшем зельеваре вернулась и почти забытая боль во всем теле. Гермиона наполнила ванную, добавив в воду заживляющего, и долго лежала в обжигающей целительной воде, пытаясь решить сложнейшую задачу.

Как сегодняшний обыск связан с событиями прошлой ночи? Для этого не мешало бы побывать у Снейпа снова, осмотреть дом, попытаться найти хоть одну зацепку. Но стоит ли?

С одной стороны, Снейп ее спас, хотя ему выгоднее было пристукнуть незадачливую авроршу, пока та не очнулась. Он же пытался предупредить о нападении, отпаивал зельем, помог аппарировать.

С другой, он четко предупредил, чтобы Гермиона не смела никому рассказывать о том, что он жив. Запретил возвращаться к нему. Выставил вон.

Грейнджер погрузилась в воду с головой, вынырнула, отплевываясь.

Нет, к Снейпу соваться почти бесполезно.

Почти.

 

 

***

 

 

Министерство, Оперативный отдел Аврората

1 мая, 10:31 a.m.

 

Явившись утром на работу, Гермиона первым делом заглянула к начальнику и твердым голосом сообщила о решении продолжить работу в Оперативном отделе. Генри Пирса от ее слов перекосило, словно у него вдруг заболел зуб. Гермионе даже захотелось предложить ему помощь в поиске подходящего дантиста, благо знакомых зубных врачей у нее – хоть отбавляй.

Гордо выпрямившись, Грейнджер прошествовала за свой письменный стол. Она успела просмотреть сводку за вчерашний день, провести очередное занятие со стажерами по работе с «Альбусом» и даже выпить чашку кофе, прежде чем к ней на стол спикировала служебная записка.

– Аврор Грейнджер! – Пирс, красный как рак, стоял у окна. – За последние полчаса нам поступило четыре – вы слышите! – целых четыре жалобы! Три из них – на ваш хваленый «Альбус», а одна – лично на вас. И как прикажете это понимать?

– Сэр. Я что-то не совсем понимаю… – пробормотала сбитая с толку Гермиона. – И я… На меня за что жалуются? И кто?!

– Мое мнение о ваших действиях в Уэстфилде вы знаете. Что касается «Альбуса»…Сегодня ночью несколько уважаемых граждан были задержаны аврорами. После нескольких часов, потраченных впустую, нам пришлось принести извинения за причиненные неудобства. Ваш «Альбус» вышел из строя, мисс Грейнджер. Он принимает банальный Люмос за Империо! Извольте разобраться. И чтобы вечером объяснительная по поводу Уэстфилда лежала у меня на столе!

– Но я же написала рапорт, сэр, – пожала плечами Гермиона. – Зачем?..

– Вопросы здесь задаю я, аврор Грейнджер! – начальник впервые за все годы знакомства повысил голос. – Выполнять!

Отложив объяснительную на потом, Гермиона обратила все свое внимание на «Альбуса». Проекция Британии издевательски светилась ровным темно-зеленым светом – никаких отклонений от нормы. Она вернулась к изучению журнала вызовов: Ливингстон, Стерлинг, Эдинбург, Глазго. Мельком пробежала глазами по списку задержанных. Ни одного знакомого имени, что странно. Вряд ли у них было что-то общее, кроме…

Они жили неподалеку от Уэстфилда.

«Альбус», «Альбус». Что могло произойти?

Расчеты проверялись столько раз, что там ошибки быть не могло. Сбой не мог произойти в принципе!

«Альбус» и Грейнджер были неразрывно связаны – любое вмешательство в систему вызывало изменение состояния Гермионы, которое она, несомненно, почувствовала бы. Разве…

Разве что внесение изменений произошло, пока она валялась без сознания в Уэстфилде, у Снейпа. Опять Уэстфилд! Мантикора его задери!

Неужели все-таки Снейп? А потом отпоил ее зельем, чтобы не вызывать подозрений?

Нет, он не мог – она же так хорошо его связала… Хотя Снейп раньше весьма неплохо справлялся и без заклинаний, которые всегда недолюбливал. Грейнджер еще помнила его пренебрежительную фразу на самом-самом первом уроке про «глупые размахивания волшебной палочкой».

Она хихикнула, вспомнив, как на старших курсах Рон трактовал снейпову нелюбовь не только к палочкам, но и к квиддичу, к метлам и прочим продолговатым предметам, затем резко посерьезнела и сосредоточилась.

Все-таки придется навестить Снейпа.

В конце концов Гермиона все еще не сдала его с потрохами, так что он у нее в долгу.

 

Глава 3.

 

Иногда даже жалость дает нам надежду.

Что еще, кроме жалости, может заставить

Сохранить «может быть» и «возможно» оставить?

Нам – еще не вдвоем, но уже где-то между.

 

Уэстфилд, Шотландия

1 мая, 02:33 p.m.

 

Гермиона никогда не ошибалась. Почти. Исключение составляла лишь досадная оплошность с кошачьим волосом, попавшим в оборотное зелье на втором курсе. Но за годы учебы она сделала все возможное и невозможное, чтобы окружающие забыли о том глупом недоразумении. И у нее получилось. Имя Гермионы Грейнджер практически стало синонимом точности и непогрешимости в расчетах. Поэтому, прежде чем отправиться на поклон к бывшему профессору насчет проблем с «Альбусом», она была просто обязана попробовать разобраться сама.

Гермиона, прихватив с собой стажера Грега Салливана, навестила магов, задержанных по ошибке минувшей ночью. Двое – один в Глазго, другой в Ливингстоне – едва не спустили их с лестницы. Заклинатель из Стерлинга, мистер Питер Фергюссон, позволил осмотреть свой дом в двух кварталах от якобы неисправного амулета, но палочку проверить не разрешил. Самой неприветливой оказалась пожилая волшебница из Эдинбурга, миссис Стонтон, узнавшая в руководителе импровизированного отряда героиню войны. Гермионе пришлось почтительно выслушать все, что старуха думала о молодых, много о себе понимающих выскочках, которые в свое время, вместо того чтобы учиться, шлялись по лесам в компании, совершенно неподобающей незамужним девицам. Даже магглорожденным!

Прекрасно сознавая, что авторитета в глазах стажера еще один подобный спич ей не добавит, Грейнджер махнула рукой на разговоры с пострадавшими. Воспользовавшись порт-ключом, Гермиона вернулась в свой кабинет, а стажер Салливан тем временем немного поколдовал неподалеку от амулетов во всех четырех городах. «Альбус» работал исправно, регистрируя именно те заклинания, которые применялись на самом деле.

Гермиона вернулась в Аврорат, потратила полчаса, пытаясь написать-таки объяснительную для Джефферсона. Около восьми вечера она скомкала черновики и запустила бумажные шары летать по пустому кабинету.

Решения не было. Нужно или обращаться к ребятам, помогавшим с изготовлением и установкой амулетов, или…

Гермиона резко встала, отчего Эмили Джонс, еще одна стажерка, подпрыгнула на стуле.

– Ты сегодня в ночную, Эм? – осведомилась Грейнджер, надевая мантию.

– Да, – кивнула девушка.

– Отлично! – Гермиона наложила легкое защитное заклятие на рабочий стол. – Если что, посылай сову – я вернусь.

 

***

 

 

Уэстфилд, Шотландия

1 мая, 08:33 p.m.

 

Разумеется, Грейнджер явилась снова. Спасибо, что одна.

Долго-долго топталась у низенькой ограды, терпеливо дожидаясь разрешения войти. Жаль, что она не была так же вежлива прошлой ночью, – удалось бы сэкономить друг другу некоторое количество нервных клеток.

Снейп распахнул дверь и встал на пороге, сложив руки на груди. Они настороженно смотрели друг на друга, теперь уже при ярком свете дня оценивая потенциал противника. Гермиона заговорила первой:

– Я все равно войду, сэр. У меня есть ордер.

– Так чего же вы ждете? – губы бывшего профессора скривились в издевательской гримасе. – Вяжите меня Инкарцеро, сажайте в Азкабан.

Грейнджер закатила глаза и, мученически вздохнув, помахала клочком желтого пергамента:

– Не на арест. Я никому ничего не сказала. У меня ордер на осмотр дома потерпевшего, то есть ваш. И вообще… Мне нужен ваш совет.

А вот это уже интересно. Значит, не все, что слышал Северус о занудном авроре Гермионе Грейнджер, было истиной. Похоже, жажда приключений, которая когда-то побуждала девчонку к вольной интерпретации школьных правил, исчезла в ней не до конца.

– Лучше бы вы оказались столь… человечны… в прошлую нашу встречу, – усмехнулся Снейп. – Тогда, возможно, я и не стал бы потерпевшим.

Гермиона пожала плечами:

– Не нужно было применять Сектумсемпру. Тогда я сидела бы сейчас за своим письменным столом. Но так как все мы несовершенны, может, впустите меня, наконец?

Снейп помолчал еще пару секунд, исключительно из вредности, прежде чем кивнуть. Гермиона не стала открывать калитку, а попросту перешагнула через низенькую ограду высотой чуть выше колена и бодро зашагала к дому по гравию, жалобно хрустнувшему под ее туфлями.

И улыбнулась, Мерлин ее побери!

Снейп всерьез задумался над возможностью наложить на девчонку Обливиэйт, пока она не ожидает подвоха. Стоило сделать это еще в прошлый раз, на самом-то деле. И почему он отпустил Грейнджер вместе с драгоценным знанием о том, что Упивающийся смертью Северус Тобиас Снейп, убийца Дамблдора и двойной шпион, жив? Более того, не стер из ее памяти даже адреса?

И сам не скрылся в другом надежном месте, основательно защищенном от посягательств лохматых авроров?

Перед глазами стояла пугающе четкая картина: скорчившаяся от боли фигурка у погасшего камина, неловко подвернутая рука...

Пожалел?

Да, пожалел. И не столько ее, сколько себя. Когда семь лет назад Снейп вопреки всему выжил, то принял решение исчезнуть, не заявляя во всеуслышание о своей неслыханной удаче. Он даже не подозревал, как трудно ему будет существовать под чужим именем, скрываясь ото всех. Северус по-прежнему варил зелья, изредка появляясь в Косом переулке – спасибо Оборотному зелью. Иного способа заработать на жизнь он не знал.

Было потрясающе приятно вновь слышать собственное имя, пусть Грейнджер и произносила его с непередаваемой смесью отвращение, презрения и… жалости? Да, именно так.

Пожалуй, они и не могли испытывать друг к другу никакое иное чувство. Лишь жалость.

Девчонка стала совсем другой: собранней, жестче и внешне, и внутренне. Детская угловатость уступила место почти болезненной худобе, лицо чуть портили острые скулы. И без синяков под глазами Гермиона, конечно, выглядела бы получше, но все же…

Гадкий утенок превратился в лебедя. Открытие это оказалось неожиданно приятным. Но неуместным.

Грейнджер в два прыжка преодолела крыльцо. Небрежно отвернула воротник, демонстрируя аврорский значок:

– Спасибо за сотрудничество.

Снейп поморщился. Что она там говорила о советах?

Гермиона ловко оттерла его от двери и скользнула внутрь. Бурная деятельность не ограничилась, как на то рассчитывал Снейп, коридором и гостиной. Аврор Грейнджер вихрем пронеслась по дому с палочкой наперевес, бормоча под нос поисковые заклинания.

Северус терпеливо ждал, пока ей надоест, отлично зная, что ни одно стандартное аврорское заклинание не пробьет его охранную систему. Он не выдержал, когда нахалка сунулась в ванную:

– Вам вроде нужен был совет?

– Что? – Гермиона посмотрела сквозь него отсутствующим взглядом, подозрительно напоминая Трелони после рюмки-другой хереса. Моргнула, чуть нахмурившись: – Ах, да. Что вы знаете о системе контроля «Альбус»?

Снейп неопределенно хмыкнул:

– Вы хотите сказать, о ней что-то не знаете вы? Браво, Грейнджер! Как это похоже на выпускников одного столь известного мне факультета… Итак, вы пришли ко мне за консультацией по собственному изобретению?

Грейнджер вспыхнула и злобно сверкнула глазами:

– Нет, сэр! О проблемах и достоинствах моих изобретений я осведомлена полностью. Мне хотелось бы знать, каким образом вы причастны к происходящему.

– Вы настолько уверены, что к любым неприятностям, происходящим в мире, приложил руку именно я? – поднял брови Снейп.

– Вы… Или ваши… хм… Гости. И именно поэтому начались сбои в системе. И будет куда проще, если вы добровольно и честно сознаетесь, что именно у вас украли.

Снейп искренне удивился:

– С чего вы взяли, что кража увенчалась успехом?

Глаза Грейнджер азартно загорелись:

– Значит, вы знаете, что именно хотели украсть, раз так уверены, что оно не пропало?

Разумеется, первое, что сделал Снейп, отправив Гермиону домой, – проверил тайник под лестницей. Эту идею ему когда-то подсказал еще Дамблдор, пытаясь разжалобить угрюмого зельевара рассказами о трудном детстве маленького Поттера. Такие чуланчики, забитые разнообразным хламом, были почти в каждом доме. Они стали непременным атрибутом жизни, поэтому и внимания привлекали не так много, как например замаскированные книжными полками, коврами или картинами тайники, на создание и защиту которых приходилось тратить огромное количество времени и сил.

Но Грейнджер об этом знать необязательно.

– Я просто знаю, что ничего не пропало, – отрезал Снейп.

Под испытующим взглядом бывшей ученицы ему стало неуютно. Гермиона выпрямилась, настороженно подняла палочку:

– Вы заставляете меня сомневаться в вас, сэр, – тихо сказала она, прищурившись. – Ваше поведение лишено всякого смысла… Если только…

Снейп скептически хмыкнул:

– Если только – что?

Грейнджер сделала шаг назад: крохотный, почти незаметный. Северус с удивлением понял, что девушка, кажется, боится.

– Если только вы не замешаны в этом сами.

Последние слова Гермиона произносила уже с палочкой наизготовку.

Снейп испустил длинный трепещущий вздох и произнес витиеватую фразу, в которой призвал Мерлина и всех известных ему богов вернуть бывшей ученице хоть каплю разума.

– Ну задумайтесь хоть на мгновение, будь я в этом замешан, отпустил бы я вас вчера?

Гермиона даже не шевельнулась, но с нападением медлила. Они смотрели друг другу в глаза несколько минут, потом Грейнджер медленно, очень медленно опустила палочку.

– Жаль, Снейп, что вы не желаете быть со мной откровеннее. А если я вернусь с ордером на ваш арест?

– Меня тут уже не будет, – едко парировал бывший шпион. – Но вы не вернетесь, Грейнджер. Я слишком хорошо вас знаю.

Гермиона нервно поправила ворот куртки, словно он ее душил, и грозно сверкнула глазами. Как же ее раздражала самодовольная снейпова мина! Он, как всегда, считал себя умнее и хитрее всех. Даже сейчас, когда находился перед лицом явных неприятностей.

Она представила себе, как сунет ордер на арест прямо под крючковатый нос, стирая бумагой, словно губкой, ненавистную язвительную ухмылку.

– Вы совсем не знаете меня, профессор. Прощайте.

Грейнджер закрыла за собой дверь тихо, почти беззвучно. Снейп постоял немного, прежде чем обновить защитные заклинания, а потом направился прямиком к лестнице: тревога, возникшая после ухода Грейнджер, не исчезала.

И не зря: тщательно пересчитав флаконы темного стекла, Снейп убедился, что одного действительно не хватает. Видимо, вчера он этого просто не заметил от усталости – слишком много сил потратил на изменение защитных чар.

Образец с пометкой №4, экспериментальное зелье по сложному и предварительно оплаченному заказу: тетрадь с записями и мешочек галлеонов Северусу передали через подставное лицо.

Изначальная идея была ближе к трансфигурации, чем к зельеварению, но теоретические выкладки анонимного заказчика оказались настолько изящными, что Снейпу захотелось попробовать, невзирая на риск. Получилось не сразу, лишь спустя полгода. Прежде чем связаться с заказчиком, Северус решил испытать зелье.

Согласно теории, основанной на нескольких древних трактатах, с помощью зелья можно было создать голема. Удивительное, подчиняющееся лишь создателю-магу существо, способное на все. Тайная мечта любого волшебника, задача невероятно сложная и технически, и магически.

В процессе работы над зельем Снейп не раз и не два думал о том, что создав его, откроет ящик Пандоры. В конце концов Северус принял решение исказить рецептуру незаметно для заказчика и вернуть часть гонорара. Но неожиданное вторжение неудачливого вора помешало ему: образец проверить не удалось.

А теперь зелье пропало.

Чего, собственно, и следовало ожидать.

 

***

 

 

Уэстфилд, Шотландия

2 мая, 11:20 a.m.

 

Остаток вечера и утро следующего дня Снейп безуспешно пытался связаться с заказчиком. Увы, ни один из найденных им посредников вывести на него не сумел.

К обеду возникшее подозрение переросло в уверенность – кража была лишь попыткой отвлечь Северуса, выманить за пределы дома. Спровоцировать на сильные заклинания, зная, что они будут зафиксированы «Альбусом», что прибудет отряд авроров…

Снейп похолодел. Отряда авроров не было. Лишь промокшая насквозь Гермиона Грейнджер с боевым опытом пятилетней давности.

Что если неведомый недруг прекрасно знал о том, что именно Грейнджер прибудет на место преступления? Что она бросит пост, свой несчастный «Альбус» и нарушит сотни пунктов инструкции?

Сразу после этого начались проблемы с системой слежения. Что делают с сигнализацией, которая реагирует на пролетавшую мимо птицу?

Ее отключают. А это чревато кражами. И путаницей с отслеживанием непростительных.

Снейп перебил сам себя. Стоп. Так и до теории всемирного заговора можно дойти. Но, как ни прискорбно, с Грейнджер побеседовать не помешает.

Или уехать на континент, как и было запланировано.

 

***

 

 

Лондон, Кэмден

2 мая, 08.20 p.m.

 

Попасть домой из Аврората или наоборот Гермиона могла тремя способами. Крайне редко, лишь в случае большой спешки, она пользовалась сетью летучего пороха – дабы не смущать бдительных соседей появлениями из ниоткуда и не пачкать одежду. Да и вообще подобный способ перемещения так и не стал привычным и удобным. Чаще всего Грейнджер доходила пешком до конца Флит-роуд, где начинался парк Хампстед-Хит, и аппарировала из зарослей шиповника в заброшенный склад в паре кварталов от здания Министерства, предназначенный именно для сотрудников, не желающих пользовать каминами.

Иногда, в минуты отчаяния и уныния, Гермиона спускалась в метро. Там аврор Грейнджер выпадала из реальности в иной мир. Мерный гул поездов, невнятные фразы из репродукторов, эскалаторы, непредсказуемые потоки воздуха, музыканты – метро гипнотизировало, заставляя забыть обо всем.

Несмотря на то, что Гермиона жила в Лондоне пятый год, а в Кэмдене – третий, в подземке она ориентировалась с большим трудом. Первое время Грейнджер с грустью вспоминала старую шутку о том, что над левым коленом Дамблдора был шрам в виде схемы лондонского метрополитена, а потом просто купила карту.

Бывало, Гермиона пересаживалась на другую линию не там, где следовало, выходила на первой приглянувшейся станции, гуляла по многочисленным длинным переходам, нарочно сворачивая не туда – в общем, бездарно, с точки зрения вечной отличницы, тратила время и деньги.

Но в паршивые дни внутренний голос заучки Грейнджер трансформировался в голос Грейнджер-которая-влипала-в-неприятности и не возмущался, а лишь подзуживал и язвил в лучших традициях одного незабвенного профессора.

Сегодняшний день побил все рекорды паршивости за последние четыре года. Гермиона даже не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя настолько отвратительно.

Проблема с «Альбусом» так и не разрешилась. Стажер Эмили, которая связалась с Гермионой только в половине третьего ночи, зафиксировала в журнале около сорока поступивших от системы сигналов. После десятого ложного вызова оперативники попросту отказались покидать штаб-квартиру, из-за чего пропустили парочку настоящих.

В полвосьмого утра измотанная Грейнджер предстала перед невероятно злым Пирсом, а затем и шефом Джефферсоном, который продемонстрировал приказ об отключении системы «Альбус» с расплывчатой формулировкой: «До особого распоряжения».

Если забыть о формальностях, это практически было уведомлением об увольнении.

Разумеется, отключение «Альбуса» не освободило ее от дневного дежурства. Грейнджер дописала объяснительную, рассортировала накопившиеся за последние несколько дней документы, вымыла свою кружку и вытряхнула мусор из верхнего ящика стола. Ближе к пяти Гермиона неожиданно осознала, что собирает вещи – любимое перо уже лежало в сумке, куда почти отправилась и крошечная выдра из «Ужастиков Умников Уизли», подаренная друзьями на день рождения и обитавшая исключительно на рабочем столе в качестве талисмана.

Грейнджер заставила себя вернуть перо с игрушкой на место, сесть и успокоиться.

Можно было бы отправить служебную записку Рону с Гарри и совершить традиционное весеннее паломничество в «Башку Борова», но появиться на людях втроем второго мая – означало нарваться на весьма восторженных подвыпивших поклонников или куда менее восторженных, но таких же нетрезвых сторонников чистокровности. Ни того, ни другого Гермионе отнюдь не хотелось.

Грейнджер покинула Аврорат, так ничего и не решив. Вышла через вход для посетителей и долго бродила по улицам, подняв воротник легкого плаща – сегодня она выглядела совершенной магглой, ибо, собираясь ночью второпях, надела то, что попалось под руку.

 

 

Очнулась Гермиона только у ступеней Ковент-Гардена. Присела на скамейку, давая отдых усталым ногам. И – словно плотину прорвало – из глаз вдруг брызнули слезы обиды и отчаяния.

До ближайшей станции метро оставалось всего пара кварталов. Несмотря на усталость, уже через несколько минут Грейнджер спустилась на эскалаторе под землю. Гермиона купила в небольшом кафе пару кексов и кофе и села на поезд. В подземке ей быстро полегчало. Скорее всего, просто сработала привычка, но и этого пока оказалось достаточно.

Обдумывать возможное увольнение и проблемы с «Альбусом» не хотелось категорически. Хотелось есть, спать и – совсем чуть-чуть – выпить.

Успешно справиться с первым пунктом помогли кексы, со вторым – кофе. Потребность в алкоголе Гермионе не удалось удовлетворить так легко, но за время поездки оптимизма у нее заметно прибавилось.

«Все фигня! – решила Грейнджер, пока бодро шагала по Флит-роуд от метро. – В конце концов, на Аврорате свет клином не сошелся. Вот возьму и устроюсь в Британскую библиотеку. Или вообще в маггловскую полицию пойду…»

Подходя к дому, Гермиона уже бодро улыбалась, готовая к увольнению, пожару и повышению квартплаты – словом, ко всему. Сняла защитные чары, провернула ключ в замке и…

Вздрогнула, ощутив, как острый кончик чьей-то волшебной палочки уперся меж ребер.

– Добрый вечер, мисс Грейнджер!

А вот к визиту недружелюбно настроенного Снейпа она не подготовилась.

Гермиона резко повернулась на каблуках, пытаясь одновременно выб