Читайте продолжение серии «Братья Рид» Тэмми Фолкнер 4 страница

Пытаясь не упасть в обморок, я делаю глубокий вдох.

— Боже, — произношу на выдохе.

— Не-а, — отвечает он. — Дэниел.

Он откидывает мои волосы в сторону, и его губы касаются моего затылка. Чтобы устоять на ногах, я хватаюсь за спинку стоящего рядом стула.

— Эй, Дэниел, — тихо зову я.

Он поворачивает меня лицом к себе, и теперь я чувствую каждый миллиметр его твёрдости, упирающейся мне в живот.

— Что? — выдыхает он.

— В следующий раз, когда будешь наедине с женщиной и наступит романтический момент, не называй её девичьи прелести голой писькой, ладно?

И не в силах сдержаться, я начинаю смеяться.

Отступив на шаг назад, он проводит ладонью по лицу.

— С чего бы это? — поддразнивая, спрашивает он и при этом улыбается так, что мне видны все тридцать два зуба.

Чёрт, а у него красивая улыбка! При виде её у меня перехватывает дыхание.

— Потому что это не очень романтично.

Я игриво поглаживаю его щёку, а он поворачивает голову и дует в мою ладонь, удерживая её у своего рта намного дольше, чем следовало бы.

Хмыкнув, Дэниел произносит:

— На самом деле тогда я не думал о романтике.

Я смеюсь.

— Заметила.

— Просто я хотел, чтобы ты знала о моих чувствах.

Он не перестаёт смеяться.

Я хочу каждый день, до конца наших жизней видеть, как он смеётся. Чёрт. С чего вдруг такие мысли? Испугавшись их, я делаю шаг назад. Одно дело — один день. Но вся жизнь — это уже совсем другое.

— Что случилось? — спрашивает он и заключает моё лицо в свои ладони.

— Ничего, — говорю я и качаю головой, немного высвобождаясь из его рук.

— Что-то не так, — глядя на меня, говорит он.

— Если не выйдем прямо сейчас, то опоздаем, — предупреждаю я. — Ты готов?

Дэниел кивает, хотя всё ещё хмурится.

Он выходит за мной в коридор, закрывая за нами двери. Ремешок сумки перекинут через моё плечо, и Дэниел переплетает свои пальцы с моими. Когда мужчина их мягко сжимает, я перевожу взгляд на него.

— Извини, что был груб, — говорит он, глядя мне в глаза, и у меня возникает чувство, что я могла бы влюбиться в него и остаться с ним навсегда. Но я не могу.

Подняв большой и указательный палец, я показываю крошечное пространство между ними.

— У меня есть малюсенькое признание.

Он выгибает бровь.

— Я весь во внимании.

Не глядя на него, я произношу:

— Мне вроде как понравилось.

— Понравилось что? — спрашивает он.

А затем добавляет:

— Ох. — И указывает в сторону номера. — Грубость? — спрашивает он, снова усмехаясь.

Дэниел такой красивый, когда счастлив! Он всегда красивый, но когда счастлив, то просто светится.

Мужчина подталкивает меня плечом.

— Значит, от этого твои трусики стали влажными. — Он прикрывает рот ладошкой. — Ой, — говорит он. — Ты же их не надела.

— Тсс! — шикаю я, так как вместе с нами в лифт заходят люди.

Дэниел притягивает меня к себе, чтобы я стояла перед ним, положив руку мне на талию, а другую опускает вниз и сжимает мою ягодицу. Моё сердце ускоряет ритм. Я бью его по руке и перемещаю её себе на живот. Но теперь его большой палец начинает скользить по нижней части моей груди.

— Хватит! — глядя на его отражение в зеркале, шиплю я на выдохе.

В ответ он опускает лицо к моей шее и смеётся поверх кожи.

Не знаю, откуда взялась эта близость, но она кажется такой правильной... И в то же время неправильной, поскольку я знаю, что в его жизни нет места ни для меня, ни для любви. А я не могу ни о чём просить, потому что там, где должно быть сердце, у него сейчас пустота. И заполнить эту пустоту Дэниел должен сам; только после этого он сможет дать что-то мне. От понимания этого мне становится грустно. Но тут он снова смеётся мне в шею, и я забываю обо всех тревогах. Сегодня я буду наслаждаться жизнью.

Мы выходим на улицу, и я тут же жалею, что у меня нет хорошего пальто. Всё, что у меня есть, — это старые джинсы и свитер, оставшиеся ещё со времён колледжа, которые сейчас лежат в моей сумке. Я слегка дрожу. Дэниел сразу же замечает это и, сняв пиджак, набрасывает его мне на плечи.

— Не мёрзни, — говорит он.

— А ты? — поправляя пиджак, спрашиваю я. — Тебе будет холодно.

Он смеётся.

— Я не прочь немного охладиться.

Он поигрывает бровями. Затем снова переплетает свои пальцы с моими и указывает на стоящую на улице карету, запряжённую одной лошадью.

— Колесница подана, — говорит он.

Я смотрю на него.

— Это ты заказал? — спрашиваю.

Он кивает.

— Когда ты была в душе.

Я улыбаюсь, глядя ему в глаза.

— Это было в твоём списке.

— И в твоём, — говорит он и, наклонившись, целует меня в кончик носа.

Я прищуриваюсь.

— Как ты узнал?

— Разве не все девушки хотят прокатиться в карете, запряженной лошадьми? — всё ещё усмехаясь, спрашивает он.

Дэниел помогает мне подняться, и стоит мне ступить на помост, как ветер подхватывает подол моего платья, и он присвистывает.

— Ох, может, хватит уже? — спрашиваю я. Хотя втайне надеюсь, что он меня не послушается.

Дэниел

Понятия не имею, что происходило во время шоу, так как большую его часть я смотрел на Фейт. А вот она была в восторге. У неё перехватывало дыхание, когда ей было страшно, она прикладывала ладонь к груди, когда волновалась, и сжимала моё бедро, когда хотела убедиться, что я видел то же, что и она. Однако я видел только Фейт.
Её глаза наполняются слезами, и я достаю платок — ведь мужчины для этого и носят платки — и протягиваю ей. Промокнув глаза, она смотрит на меня.

— Я вижу тебя, — тихо говорю ей.

— Ну, надеюсь, так оно и есть, — шепчет она в ответ.

Я смотрю прямо ей в глаза.

— Нет, Фейт. Я имею в виду, что действительно вижу тебя. Я вижу тебя. Всю тебя.

Девушка отводит взгляд, а после обращает всё своё внимание к сцене. Но при этом сжимает мою руку и снова промакивает глаза.

Фейт молчит до конца спектакля, а потом встаёт и хлопает вместе со всеми. Затем поворачивается ко мне:

— Позже я забуду, поэтому говорю сейчас: сегодня я великолепно провела время.

Улыбка растягивает мои губы. Я иду за ней из театра, держа руку на её спине.

— Готов идти в «Рокко»? — спрашивает она.

Я очень голоден. За всё это время мы съели лишь закуску, которую я купил во время антракта. Фейт была со мной весь день. Должно быть, она так же голодна, как и я.

— Здесь же недалеко?

Я помню, как мы ходили туда с мамой, однако с тех пор прошло много лет.

— Можем пройтись, — кивнув, говорит она.

— Вдруг будет сильный ветер, — поддразниваю я.

Её лицо снова заливает краска. Никогда не устану от этого.

— Хотеть не вредно, солдат, — теперь уже она меня поддразнивает.

Мы выбираем столик в «Рокко», и я иду за полукилограммовым гамбургером. В этом заведении есть стена славы, где красуются фотографии тех, кому удалось съесть огромнейший гамбургер, за который в таком случае и платить не нужно. Раньше мне не удавалось его съесть, но сегодня я чертовски голоден, не то что в предыдущие мои попытки.

Фейт заказывает картошку фри.

— Не хочешь гамбургер? — спрашиваю я.

Качая головой, девушка улыбается.

— Спасибо, воздержусь, — отвечает она.

Фейт пьёт вишнёвую колу и выглядит такой чертовски счастливой... Сегодня и в самом деле великолепный день.

— Расскажешь мне свою историю? — спрашиваю я.

Я думал об этом весь день. Ни один мужчина в своём уме не позволил бы ей уйти, проведи он с ней хоть немного времени.

— Ты заставила меня оголить душу. Теперь твоя очередь.

Она качает головой и кусает губы.

— Тебе будет неинтересно слушать о моём прошлом, — печальным голосом говорит она, и её лицо мрачнеет.

Я беру её за руку.

— Нет же, мне интересно, — говорю я. — Так почему ни один мужик не запустил свои руки в твои трусики и не отхватил тебя себе?

— О, ну вот, снова эти грубости, — говорит Фейт.

Я хохочу, запрокинув голову назад. В груди клокочет смех. Только за один сегодняшний день я смеялся больше, чем за всю свою жизнь.

— По крайней мере, я не упоминал письку, — лукаво шепчу я.

Она скрещивает ноги под столом, отчего я смеюсь ещё больше.

— Влажную голую письку, — произносит она тихо, и жар от её слов устремляется прямо к моему члену. Она смеётся.

Хотя я знаю, что она делает — пытается сменить тему. Я мастер увёрток, так мне ли не понять?

— Расскажи мне свою историю, Фейт. Почему у тебя нет пары?

Девушка кивает. Это быстрое движение, будто она пытается стать жёстче.

— Это уже позади.

— Ты была замужем? — спрашиваю я.

Фейт кивает и откидывается на спинку диванчика, целенаправленно увеличивая расстояние между нами. Но сейчас меня это не беспокоит.

— Да, на протяжении двух лет.

— Что случилось? — спрашиваю я. — Он, должно быть, тот ещё идиот, раз позволил тебе уйти.

Она улыбается, но с грустью. Да и то неискренне.

— Он умер. — Она кашляет в ладошку, прочищая горло, яростно моргает и машет ею у лица. — Я клялась себе, что не сделаю этого сегодня, — говорит она, посмеиваясь, хотя у меня такое ощущение, что она сейчас заплачет.

— Как он умер?

Фейт снова прочищает горло.

— Пьяный водитель. Тоже тридцать первого декабря, только два года назад.

— Чёрт, — выдаю я, встаю и опускаюсь на её диванчик, чтобы оказаться ближе к ней.

Но она отталкивает меня.

— Я в порядке, — говорит она. — И не буду лить слёзы. По крайней мере, недолго.

Она снова смеётся.

Взяв её лицо в свои ладони, я смотрю прямо в её зелёные глаза.

— Слёзы — это нормально.

Фейт вздыхает.

— Это был такой замечательный день, — говорит она. — Большое тебе спасибо за то, что взял меня с собой. — Она улыбается, на этот раз искренне. — Я очень это ценю.

— Жаль, что ты не рассказала мне раньше, — говорю я. — Тогда я бы старался ещё больше.

Девушка хихикает.

— Сегодня было замечательно, — выдыхает она, прижимается лбом к моей груди, и я провожу ладонью от её макушки и вниз, поглаживая по всей длине волос.

Так продолжается около минуты, а затем официант приносит еду. Я не пересаживаюсь на своё место, а остаюсь здесь же, возле Фейт, потому что рядом с ней я и хочу быть.

— Ты его очень сильно любила, — говорю я.

Не спрашиваю. Ведь я и так знаю.

Она макает картошку фри в кетчуп.

— Очень, — говорит она и подносит картошку ко рту.

Кивнув, откусываю от своего гамбургера.

— После этого ты ходила на свидания? — спрашиваю я.

Возможно, это слишком личное, но она спрашивала меня о шрамах и парнях из моего отряда, так что, может, ничего страшного в этом нет.

Фейт кивает.

— Я была на свиданиях, — подтверждает она. — Просто это... — Она замолкает и делает глубокий вдох. — Трудно. Трудно оставить прошлое позади.

Я смотрю ей в глаза.

— Почему сегодняшний день ты захотела провести со мной? Чтобы забыться?

Она качает головой.

— Не только поэтому. Да, я забылась. На весь этот долгий день. Но и ты был таким же одиноким, какой была я после смерти мужа. И мне хотелось тебе помочь. Чтобы ты почувствовал себя лучше. — Она пожимает плечами.

— Тебе удалось. Я имею в виду, я чувствую себя лучше. — Моё сердце колотится, как сумасшедшее, и вдруг до меня доходит, что эта счастливая женщина, которая подарила мне столько радости, в этот же день два года назад пережила ужасную трагедию. — Как жаль, что я не могу сделать того же для тебя, Фейт, — говорю я.

Она снова качает головой и кладёт свою ладонь туда, где бьётся моё сердце. Я накрываю её руку своей.

— Я хотела, чтобы лучше стало тебе, Дэниел. Только тебе.

Я киваю. Хотя мне уже не станет лучше, если я осуществлю свои планы на этот вечер. О чёрт!

— Что такое? — нахмурившись, спрашивает Фейт. — Ты вдруг стал каким-то потерянным...

— Ничего, — отвечаю я и откусываю от гамбургера.

— Ты лжёшь, но ладно, — произносит она и принимается за свою картошку фри.

Мне остаётся откусить от гамбургера ещё раз десять, когда я понимаю, что не могу больше проглотить ни крошки. Я шумно выдыхаю.

— Больше не могу. К сожалению, этот пункт списка мне не удалось выполнить, — и со стоном отодвигаю тарелку.

— Я так и знала! — восклицает она, вскидывает кулак в воздух и подхватывает мой гамбургер.

А затем откусывает от него.

Я фыркаю.

— А я смотрю, ты очень рада моей неудаче...

— Ага, — отвечает Фейт и снова откусывает от гамбургера, на этот раз кусок побольше.

Но при этом улыбается, а в такие моменты она особенно красива.

— Мне жаль, что твой муж погиб, — говорю я.

Мне следует оставить эту тему, но я не хочу.

— Мне тоже, — говорит она, — но убиваясь из-за этого, я всё равно его не верну. Он хотел бы, чтобы я была счастлива. И я счастлива. — Она пожимает плечами, берёт моё лицо в свои ладони и поворачивает к себе. — Серьезно, я рада нашей встрече, Дэниел. Ты отвлёк меня от неприятностей, и я замечательно провела день. Я всегда буду тебе благодарна.

Следующие несколько минут мы едим в тишине, а потом Фейт улыбается и говорит:

— Нам нужно купить каштаны.

Я издаю стон.

— В меня больше не влезет.

Она игриво прислоняется к моему плечу.

— Нужно осуществить все пункты из твоего списка. — Она берёт меня за руку, поворачивает её часами вверх и качает головой. — Мне жаль, что я не смогла починить часы, — говорит она.

— Это всего лишь часы.

— Время не остановилось, Дэниел, — говорит она. — Это ты остановился.

— Я знаю.

Хотя понятия не имею, как начать двигаться дальше. Сегодня мне было хорошо, но что будет завтра?

— Готов идти? — спрашивает она.

Я киваю, хотя на самом деле не готов. Но, думаю, нам пора. Темнеет, и мне следует проводить Фейт домой. Правда, мне так не хочется отпускать её...

Мы останавливаемся и покупаем горячие каштаны, несмотря на то, что оба слишком сыты, чтобы съесть их. А после ловим такси и направляемся к ней домой. Адрес она выпаливает на одном дыхании, и я его запоминаю. Всю дорогу Фейт молчит. И мне не хочется нарушать воцарившуюся тишину. Ведь она комфортная. Я кладу руку на её бедро и нежно его сжимаю. Она опускает свою ладонь поверх моей руки и смотрит на меня, а потом кладёт голову мне на плечо.

Такси останавливается, я выхожу и протягиваю Фейт руку, чтобы помочь ей выйти. И не отпускаю, пока мы идём к двери.

— Я хочу тебя поцеловать, — выпаливаю я.

И хочу этого всеми фибрами своей души.

Она качает головой.

— Только если мы увидимся завтра. И послезавтра. И послепослезавтра.

Она покусывает губы. На них падает прядь её волос, и я, поймав, заправляю её Фейт за ухо.

Я не могу ей ничего обещать.

— Спасибо, что провела этот день со мной, — говорю я тихо.

Фейт поднимается на нижнюю ступеньку, и мы оказываемся нос к носу. Она пахнет картошкой фри и кетчупом.

— Спасибо, Дэниел, — говорит Фейт. — Я очень признательна тебе за сегодняшний день. Мне это было нужно больше, чем ты думаешь.

Я киваю. Не знаю, что ещё сказать.

— До свидания, Дэниел, — шепчет она.

— До свидания, Фейт, — шепчу я в ответ.

Закрыв глаза, я вдыхаю. Пахнет кофе, дезодорантом и... Фейт.

А она заходит внутрь и с тихим щелчком закрывает дверь. Не тянет время и не колеблется. Она просто уходит.

Поймав такси, чтобы вернуться в гостиницу, я решаю немного прогуляться по городу, раз уж до полуночи ещё есть время. Гуляю, наслаждаясь шумом и суетой, и впервые за долгое время интересуюсь снующими вокруг меня людьми. Улыбаюсь пожилой даме, и она отвечает мне тем же. Я беру её за руку и помогаю перейти дорогу, хотя хожу я не намного быстрее её. Поднимаю игрушку, которую выронила из коляски маленькая девочка, и протягиваю ей, отчего она мне улыбается. Вокруг меня счастье. Так почему я так долго был несчастен? Почему не видел, что оно прямо передо мной?

Я гуляю, пока нога не начинает болеть, и понимаю, что уже без четверти двенадцать. Нужно поспешить, если я намерен осуществить свой замысел. Я покончу жизнь самоубийством в гостиничном номере. И давно всё хорошо продумал. Отпираю сейф и достаю пистолет. Беру несколько пузырьков с обезболивающим на случай, если струшу и не смогу выстрелить, выстраиваю их в ряд на столешнице в ванной и смотрю на них.

Опустившись на край ванны, я жду несколько минут. Прислушиваюсь к телевизору: не начался ли обратный отсчёт? Достаю револьвер и вставляю пулю в гнездо барабана. Мои чёртовы руки трясутся.

Я жду.

Шумно выдыхаю.

До полуночи осталось меньше минуты. Я нарочно снял номер недалеко от места, где будут запускать фейерверки в надежде, что так никто не услышит звук выстрела. Мечты, мечты...

Кому придётся убирать беспорядок, который я после себя оставлю?

Глупый вопрос.

Десять.

Девять.

Восемь.

Семь.

Шесть.

Пять.

Четыре.

Я перестаю считать, потому что в комнате раздаётся какой-то посторонний звук. Оглядываюсь. Тик-так. Тик-так. Опускаю взгляд на наручные часы. Они работают очень тихо, но я слышу их, даже когда взрываются фейерверки. Полночь. Наступил Новый год. И мои часы только что снова заработали.

Срань господня.

Я отбрасываю пистолет на столешницу, словно обжёгшись, отхожу от него на шаг и запускаю пальцы в волосы, оттягивая их. Я хожу по кругу. Полночь позади, и для меня время возобновило свой ход.

Делаю глубокий вдох, наблюдая, как при этом движется моя грудная клетка. Она наполняется воздухом, и я упиваюсь этим. Я жив. И после всего произошедшего мои часы всё же пошли.

Но то, что я собирался сделать... чёрт, это серьёзно. Мне нужна помощь. Я не справлюсь в одиночку. Теперь я это понимаю. Но сейчас, впервые за очень долгое время, я верю, что не одинок.

Кто бы мог подумать! Мои часы работают. Я поднимаю ладонь к лицу и с силой провожу по нему.

Я решаюсь позвонить моему командиру — он сможет мне помочь. Командир пугается, когда я начинаю говорить, но понимает меня. И обещает помочь. Он тут же начинает действовать, планируя, как помочь мне побороть ПТСР и депрессию. А я тем временем всё ещё остаюсь на линии. Мне слышно, как он отдаёт приказы, разговаривая с кем-то по стационарному телефону, и мои губы растягиваются в улыбке.

Я не одинок.

Я не одинок.

Я не одинок.

Меня бросает в дрожь, пока я жду посланную за мной машину. Хотя мне нужно кое-что сделать. Открыв ноутбук, приступаю к шопингу. У меня есть деньги, оставшиеся после выплаты по страхованию жизни моей матери. Раньше мне не на кого было их тратить. Но сейчас всё иначе.

Зайдя в интернет, я нахожу то, что искал. Набираю номер и понимаю, что они находятся в Нью-Йорке. Я кричу в автоответчик, что это срочно, так что они, вероятно, решат, что я чокнутый. Может, так оно и есть. Но почти сразу же мне перезванивают. Я рассказываю девушке, что мне нужно. И она соглашается сделать это. Диктую текст коротенькой записки, чтобы её доставили вместе с посылкой, и она обещает, что их вручат вместе. Магазин находится в Нью-Йорке. И, по её словам, курьер может доставить посылку Фейт уже завтра.

Я жду машину.

Я жду, что мне помогут.

И я не одинок.

 

Фейт

Я просыпаюсь с мыслями о Дэниеле. Интересно, где он и чем занят? Одевшись, иду глянуть, как Нэн. Дедушка тихо ей читает, так что я оставляю их одних. Ей нравится слушать его голос. Это её успокаивает.

Вдруг раздаётся стук в дверь. На нижней ступеньке стоит женщина и смотрит на меня. В руках у неё коробка.

— Вы Фейт? — спрашивает она.

Я киваю.

— А вы счастливица, — говорит она. — Он просил отправить посылку курьером, но мне захотелось посмотреть, кто же её получит. Надеюсь, вы не против.
Она пожимает мне руку, глядя в глаза.

— Я не понимаю, — говорю я.

— Откройте коробку, — произносит она с доброй улыбкой. А затем, повернувшись, добавляет через плечо: — С Новым годом!

— С Новым годом, — бормочу в ответ.

Заношу коробку внутрь и опускаю на стол. Сначала открываю коробку, потому что так поступил бы любой на моём месте. Итак…

Смотрю на её содержимое и глазам своим не верю. Внутри немецкие часы «Блэк Форест» с маленькими танцорами, которые показываются из часов под звон колоколов. Мне тут же становится интересно: что там, за закрытыми дверцами? На моём лице появляется улыбка.

— Кто мог отправить... — шепчу себе под нос.

Но уже знаю ответ. Чувствую его всем сердцем.

— Дедушка! — зову я. — Взгляни-ка!

Несу часы в комнату Нэн и показываю бабушке с дедушкой. Они в идеальном состоянии. И, должно быть, стоят чёртову кучу денег.

Нэн вскрикивает:

— Мои часы! Вы нашли мои часы! — Она переводит взгляд на дедушку и продолжает: — Я знала, что ты их найдёшь!

— Нэн, — журит её дедушка.

Тут я накрываю его ладонь своей. Она так счастлива... Он замолкает.

— Я так их люблю! — говорит Нэн.

Она хватается за дедушку и притягивает его к себе, чтобы поцеловать. Он смеётся ей в губы. Вытерев слёзы, я покидаю комнату, потому что умираю, как хочу узнать, что написано в записке.

Открываю её и читаю.

 

Фейт,

Говорят, что время никого не ждёт. Но оно ждало меня, и я надеюсь, что теперь и ты будешь меня ждать.

Дэниел.

P. S. Тебе всё же удалось починить мои часы. Спасибо.

 

Фейт

Я снимаю очки и откладываю письмо в сторону. Благодаря новой весточке от Дэниела я чувствую надежду. С каждым днём терапии ему становится всё лучше. Дэниел ушёл со службы после того, как потерял ногу. Да уж, с такой травмой нечего делать в пехоте. Доктора думают, что именно этим и вызвана его депрессия. С ПТСР нелегко справиться, но Дэниел делает успехи. В его письмах полно смеха и шуток. А иногда и очень пошлых намёков.

Прошло четыре месяца с тех пор, как он прислал Нэн часы, и я умираю, как хочу его увидеть, особенно сегодня. Сегодня мы хороним Нэн и, мне кажется, частичку моей души. Хотя в каком-то смысле я за неё рада. Она больше не мучается, а это главное. Последние несколько месяцев дались ей тяжело. Все мы видели, как она увядала, и дедушка не отходил от её постели.

Нэн уговорила нас повесить часы, которые прислал Дэниел, в её комнате, несмотря на то, что они выбивали мелодию каждый час. Она их обожала. И часто говорила о Дэниеле, хотя виделась с ним лишь раз. Думаю, она знала о моих чувствах к нему. Я даже читала ей его письма. Вернее, те отрывки, где всё было прилично. Я потерялась в любви к их отправителю. И больше всего на свете хочу его увидеть.

Со стороны входной двери кто-то кричит:

— Фейт!

Это дедушка. Должно быть, приехал катафалк.

— Иду, — отвечаю я и хватаю зонтик, потому что не уверена, что обойдётся без осадков.

Мои родители тоже здесь. Они часто приезжали в прошлом месяце, что не могло не радовать и их, и Нэн. А также, признаюсь, и меня. Наблюдать, как увядала Нэн, было мучительно. Я чувствовала себя беспомощной и одинокой.

Нэн умерла неделю назад. Но больше я не скорблю. Сегодня особый день — мы чтим её память. Всех желающих попрощаться с Нэн мы попросили прийти в их самых лучших и самых ярких нарядах — ей бы это понравилось.

Добравшись до церкви раньше других, мы направляемся в комнату, где пробудем до начала церемонии. Мы с дедушкой несколько минут стоим одни, как вдруг он поворачивается ко мне, берёт меня за плечи и заглядывает в глаза. Думаю, с годами он стал немного ниже. Но это не важно. Глядя мне в глаза, он говорит:

— Не теряй ни минуты, Фейт. Ни единой минуты.

Слёзы застилают глаза, мне не удаётся их сдержать.

— Ладно, — выдыхаю я.

— Когда любовь тебя найдёт, держись за неё и не отпускай, — продолжает он. — Иногда будет тяжело, иногда — чудесно. Но никогда не принимай это как должное. Потому что, когда твоя жизнь подойдёт к концу и ты оглянешься назад, это, чёрт возьми, единственное, что будет иметь значение, Фейт. Уж поверь мне.

— Мы в церкви, — игриво шепчу я.

— Я знаю, — так же шёпотом отвечает он и снова смотрит мне в глаза. — Не теряй ни минуты, Фейт, — говорит он. — Понимаешь?

— Думаю, да.

— Даже в такой день, как сегодня. Держись за любовь, когда она придёт к тебе.

Он смотрит поверх моего плеча и улыбается. Я оборачиваюсь и прирастаю к месту. В дверном проёме стоит Дэниел. На нём парадная форма, и он так невероятно красив, что у меня захватывает дух.

Я перевожу взгляд на дедушку, поскольку чувствую, что мне нужно его разрешение, чтобы испытывать счастье в такой день. Ведь это так неправильно. Но в то же время и очень правильно.

— Держись за неё, Фейт, — неистово шепчет он. — И никогда не отпускай.

А затем, пройдя мимо меня, выходит за дверь.

— Дэниел, — выдыхаю я.

Дэниел не двигается. Он держит в руках розу и улыбается. Я утираю слёзы с лица и, сдавшись, бегу к нему и бросаюсь ему на шею. А он обнимает меня и крепко прижимает к себе. Я чуть не сбила его с ног, но Дэниел смеётся и притягивает меня ещё ближе. Я рыдаю, уткнувшись в его форму, но ему, кажется, всё равно.

— Эй, Фейт? — говорит он, когда я успокаиваюсь.

Поднимаю на него глаза.

— Я так рада, что ты здесь.

Дэниел большими пальцами смахивает слёзы с моих щёк и переводит взгляд на мои губы, словно хочет поцеловать.

— Хочу задать тебе один вопрос, — говорит он.

— Какой? — спрашиваю я.

Я смотрю в его карие глаза и хочу утонуть в них, оставшись там навсегда.

— Ты сегодня в трусиках? — игриво спрашивает он и тянет прядь моих волос.

Я смеюсь. Не могу сдержаться. Это именно то, в чём я нуждалась. А он — тот, в ком я нуждаюсь.

— Да, — отвечаю я. — Но позже у тебя будет возможность это изменить.

Он замирает в моих руках, его тело напрягается.

— Обещаешь? — шепчет он.

— Клянусь, — говорю я и, встав на цыпочки, прижимаюсь к его губам.

Наш первый поцелуй. Он пробует меня на вкус. Робко и нежно. Но мне хочется другого, поэтому я, пустив в ход зубки, прикусываю его нижнюю губу.

Дэниел стонет.

— Мы в церкви, — отстранившись, говорит он.

— Я знаю, но совсем недавно тут матерился дедушка, так что, думаю, целоваться тоже можно.

Я хихикаю. В моём голосе слышны слёзы, я так рада, что Дэниел рядом.

— Я понятия не имела, что ты приехал.

— Ты же не думала, что я пропущу церемонию? — подняв мой подбородок, говорит он. — Я знаю, как для тебя это важно.

— На сколько ты можешь остаться? — спрашиваю я.

— На сколько ты захочешь, — отвечает он.

Моё сердце пускается вскачь. Раздаётся стук в дверь, и я открываю её — на пороге стоит дедушка.

— Родственники уже занимают свои места, — говорит он.

Дэниел отпускает мою руку, чтобы сесть с друзьями семьи, и меня тут же захлёстывает чувство потери. Мне хочется поспорить, но тут дедушка подталкивает нас вперёд и говорит церковным служителям:

— Он член семьи. Пропустите.

Улыбаясь, Дэниел идёт с нами и опускается на скамью. Он протягивает руку моему отцу, сидящему по другую сторону от меня, и я так счастлива, что он рядом, что не хочу отодвигаться даже на миллиметр от него. Мне мало просто держать его за руку. И я переплетаю с ним пальцы и крепко сжимаю его ладонь. Мама улыбается мне и подмигивает.

Когда начинается церемония, я опускаю голову на его плечо, а когда начинаю плакать, Дэниел сжимает мою руку крепче. Сегодня он моя сила. Завтра — я его. Ведь так это происходит, не правда ли?

Дэниел

Мы остались до конца службы, а после устроили небольшие посиделки, и я немного удивлён, что дедушка Фейт отводит меня в сторону, потому что в его квартире всё ещё полно народу. Видимо, Нэн многие любили. Он ведёт меня к себе в кабинет, где наливает в два бокала какую-то янтарную жидкость. Когда он протягивает один из них мне, мы чокаемся.

Я поднимаю бокал к своим губам, потому что не хочу показаться грубым. Не хочу всё испортить одним махом.

— Это добавляет мужественности, — говорит он.

Я смеюсь и делаю ещё один глоток. Обычно я не пью. И, на самом-то деле, не хочу сейчас, но и отказать дедушке Фейт не в моих силах. Я даже представить себе не могу, какой у него сегодня трудный день.

— У меня для тебя кое-что есть, — говорит он, открывает ящик стола и протягивает мне маленькую коробочку.

— Это принадлежало Нэн, — продолжает он и сглатывает с таким усердием, что даже мне слышно. — Она бы хотела, чтобы это досталось вам.

С хлопком открываю коробочку, и перед моим взором предстают два обручальных кольца. Я с удивлением смотрю на дедушку Фейт и выдаю:

— Эм-м.

— Когда найдёшь любовь, держись за неё, сынок, — выгнув бровь, говорит он.— Ты же собираешься сделать Фейт предложение, не так ли? — спрашивает он. — Её отец сказал мне, что ты звонил ему на прошлой неделе.

— Да, сэр, — хриплю я.

Такого я ну никак не ожидал. Подобную поддержку мне не оказывали очень давно, если не считать мой отряд и Фейт.

Он подносит свой бокал к моему.

— Не теряй ни минуты, — говорит он поверх бокала. — Ни единой минуты. — Его глаза застилают слёзы, и он указывает в сторону двери. — А теперь тебе пора. Оставь меня наедине с моим горем.