Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 9 страница

Я по-новому взглянула на лучшую подругу. Она явно видела то, чего в упор не замечала я.

– Я не понимаю, – прошептала я. Мой голос был даже тише, чем когда на меня в школе орал учитель. Тьфу! Мистер Китон пугал меня до чёртиков!

– Спроси себя вот о чём: действительно ли твоя работа важнее любви?

Я поёжилась. Опять это слово.

– Ты же знаешь, что я не вер…

– Хватит нести чушь, Пэйтон. Однажды ты в неё верила. Верила, когда была с Кэмом. Я понимаю, что он обидел тебя и разбил сердце. Но пришло время снова поверить в любовь. Он… – Кайли указала на Габриэля, который все ещё понятия не имел, что мы здесь, – твой Прекрасный принц. Но ты так ослеплена ненавистью к Кэму, что даже не видишь то, что у тебя прямо перед носом. Только то, что ты не веришь в сказки и в Прекрасного принца, ещё не значит, что в них не верим мы с Куинном.

– Эй, не втягивай меня в это! – отмахнулся Куинн. – Я здесь только чтобы развлечься.

Закатив глаза, Кайли продолжила:

– Он – клиент. Я поняла. А ещё он мужчина – и при том обалденный, – у которого определённо есть с тобой какая-то связь. Ты ошибаешься, если думаешь, что можешь подавить чувства, которые, как мы все знаем, у тебя есть. Ты окунаешься в водоворот эмоций, стоит ему лишь войти в комнату. Вот как сейчас. Дыхание участилось, и ты покраснела. Я люблю тебя, но в данную минуту ты пытаешься отречься от чего-то, что намного важнее работы.

Я немного выждала, прежде чем ответить.

– Если сказки и Прекрасный принц действительно существуют, тогда где же твой принц?

Она откинулась на спинку стула и улыбнулась.

– Мой Прекрасный принц где-то там. Он просто заблудился и слишком упрям, чтобы спросить дорогу. А твой сидит за другим столиком с женщиной, похожей на куклу Барби на ходулях. Тебе повезло, Пэйтон. Прекращай думать головой и начни думать сердцем.

– Сколько раз я должна повторять, что он только клиент.

– Ага, а я – вундеркинд. И это такая же правда, как и то, что Габриэль всего лишь клиент. Ну почему обязательно нужно с этим бороться? – Она пожала плечами.

– Может, хоть на время прекратишь мериться с Пэйтон кисками и дашь ей сказать нам, кто этот мужчина с чертовски классной задницей рядом с Габриэлем? – Куинн прикусил губу. – Он просто великолепен.

Я закатила глаза.

– Это Лука, его брат из Великобритании. И он самый настоящий натурал, – ответила я, отказываясь проявлять интерес к беседе. Я была готова уйти.

– И этот англичанин идёт как раз к нам, Пэйтон, – пробормотала Кайли, ткнув меня локтем в ребра. Я вздрогнула.

– Ай! Твою м…

– Привет, тигрица. – Британский акцент Луки в сочетании с ухмылкой, от которой женщины запросто могли потерять голову, эхом разнёсся по кафе. – Скучала по мне?

– Ни капельки, Лука, – фыркнула я.

Лука мне нравился.

Я встречалась с ним всего лишь раз и то недолго, но что-то в нём пробуждало мою милую, дружелюбную натуру. Он напоминал миленького щеночка, который, к сожалению, не в моём вкусе. Чего не скажешь о Кайли. Я посмотрела на подругу и, не сдержавшись, коснулась пальцем её подбородка и закрыла ей рот.

– Простите, – пробормотала она.

– Солнышко, вытри слюни. – Куинн вручил ей салфетку, и, надо же, она покраснела!

– Послушай, можешь оказать мне огромную услугу? – Лука мотнул головой в сторону столика, где сидел Габриэль с Барби и Синди. Мне уже не нравилось, как это звучит. – Те двойняшки – дочери одного из партнёров отца. Они приехали в город на неделю моды. Мы согласились оказать отцу услугу и показать им окрестности, но они немного… приставучие.

– И что ты от меня хочешь? – спросила я, не понимая, к чему он клонит.

– Ну, мне как бы нужно, чтобы ты притворилась невестой Габриэля. – Он перевёл взгляд на Кайли. – А ты – моей.

Ничего себе! Он в своём уме? Я повернулась к подруге. Она уже встала и вложила свою ладонь в его. На её лице написано жгучее желание. Какого чёрта?!

– Да я лучше воткну себе вилку в глаз и станцую голой на столе, – заявила я, скрестив руки на груди.

– Как бы удивительно и забавно это не звучало, но мне действительно нужна твоя помощь, тигрица. Мы оба знаем, как сильно тебе хочется увидеть выражение их лиц, когда я подойду к столику с двумя самыми красивыми женщинами Нью-Йорка.

Проклятье! Чем мужчины питаются в этой своей Великобритании? Они что, ложками едят красоту и запивают её обаянием? И всё же, он прав. Несмотря на необходимость сидеть рядом с мужчиной, который перевернул верх тормашками мою жизнь, я не могла сдержать смешок от мысли послать этих «куклоподобных» девиц куда подальше.

– Хорошо. Но ты платишь за ужин, – торгуясь, заявила я и встала со стула.

– Договорились. – Он улыбнулся, повернувшись к Куинну. – Прости, мужик. Не возражаешь?

– Нисколько, – рассмеялся Куинн. – Я просто посижу в сторонке и понаблюдаю за происходящим, как какой-то дядюшка-извращенец. Повеселитесь, детки. – Он улыбнулся, подзывая своего сексуального официанта, чтобы заказать ещё одну бутылку красного вина.

Я стала рядом с Лукой и наклонилась к нему поближе.

– Просто чтоб ты знал, сейчас ты мне совершенно не нравишься, – прошептала я ему на ухо.

– Какая жалость. А я-то думал, что мы станем лучшими друзьями и будем вместе чаи распивать.

Я рассмеялась, когда мы подошли к столику. Три пары глаз уставились на нас. Я бросила пристальный взгляд на женщину, приклеившуюся к Габриэлю. Куинн был прав: ей срочно нужно к парикмахеру. Платиновая блондинка, и явно крашеная. Кричащий макияж, сиськи – определённо силиконовые – почти доставали до её подбородка, а жутко обтягивающее красное платье ничего не скрывало. Я посмотрела на другую женщину. Минимум одежды и точно такой же макияж. Просто ходячий кошмар!

– Саммер, Отем, позвольте представить вам невесту Габриэля, Пэйтон, – Он улыбнулся, представляя меня этим женщинам.

Одна чуть ли не лезла на Габриэля, словно он был деревом, но не прекратила своих попыток, прижавшись к нему поближе. Габриэль лишь ухмыльнулся. Другая – я предположила, что её звали Саммер – смотрела на Луку таким голодным взглядом, словно в любой момент могла на него наброситься.

– А это… – Лука замолчал.

– Кайли Джексон, – продолжила за него Кайли. – Невеста Луки.

Мы присоединились к ним за столом. Я села рядом с Габриэлем, а Кайли – рядом с Лукой. На мгновение мне стало интересно, неужели девицам абсолютно всё равно, что у мужчин есть невесты, пусть даже и фальшивые. Я уже собиралась открыть рот, когда к нему вдруг прижалась пара горячих влажных губ.

Кафешка и посетители вмиг испарились, позволив мне ощутить вкус вина на мужских губах и обратить внимание на то, насколько пухлой оказалась его нижняя губа. Я тихонько захныкала, когда язык скользнул вдоль соединения моих губ. Из горла вырвался непроизвольный стон.

Аромат осеннего дождя заполнил все мои чувства, и я нерешительно приоткрыла рот, позволив ему исследовать его в медленном неторопливом поцелуе. Руки потянулись к его лицу, и проступающая щетина оцарапала кожу ладоней, когда я притянула его ближе, наши языки переплелись.

Кашель медленно разрушил чары Габриэля. Открыв глаза, я заметила, как Лука и Кайли глядят на меня с самодовольным видом. Проклятье, как же мне хотелось стереть с их лиц это глупое выражение.

– Пошли, Саммер. – Отем встала, явно понимая, что настало время уходить. – Мы должны вернуться в отель.

Её сестрица пожала плечами и наклонилась к Луке, чтобы поцеловать его в щёку, но Кайли успела её остановить.

– Предупреждаю: если эти заполненные ботоксом губы коснутся моего жениха, я вырву их с твоего лица. – Кайли сладко улыбнулась, подмигнув остолбеневшей Саммер. После этого обиженные девицы покинули ресторан, оставив позади себя явно взбудораженного Луку и очень самодовольного Габриэля.

– Что ж, это было… интересно, – улыбнулся Лука, окинув взглядом Кайли. Я откинулась на стуле, посмеиваясь над захмелевшей от страстного желания подругой. Похоже, её Прекрасный принц наконец сдался и спросил дорогу. – Думаю, поцелуй и правда скрепил сделку, не так ли, Пэйтон?

Мои щёки запылали, когда я взглянула на бесстрастное выражение лица Габриэля. Этот поцелуй был совершенно не похож на предыдущие. В нём ощущалось отчаяние. Поцелуй был неторопливый и решительный, но отчаянный. На ум пришли сказанные ранее подругой слова о том, что я ступаю по очень тонкому льду, и чем больше я провожу времени с Габриэлем, тем больше лёд трескается.

– Лука, оставь её в покое, – прорычал Габриэль, обняв меня рукой за плечи.

– Я всего лишь сообщаю вам, ребятки, как восхитительно вы смотритесь вместе. – Лука поднял руки в ложной капитуляции. Кайли хихикнула и, наклонившись, прошептала ему что-то на ухо.

– Ты перегибаешь палку, брат, – пробурчал Габриэль, сжав пальцами моё плечо.

От этого движения по коже пробежали мурашки. Я перевела взгляд на загорелую руку на моём плече, и бледная кожа снова покрылась мурашками. На мгновение мне стало интересно, что бы произошло, если бы я наконец сдалась и уступила Габриэлю? Чем бы для нас это обернулось? Стали бы мы искать причину того, почему между нами такое сексуальное напряжение? Довели бы друг друга до ручки прежде, чем утратим взаимный интерес? И стоило бы мне это работы?

Эти вопросы заполнили мою голову, когда я наблюдала за болтовнёй лучшей подруги с братом Габриэля. Меня всегда поражала абсолютная уверенность Кайли, когда дело касалось любви и поисков того единственного мужчины, который сделает её действительно счастливой. Того, с кем бы она могла прожить жизнь. Я боролась со своей нерешительностью, тогда как Кайли была рада просто позволить всему идти своим чередом.

– Ты слишком много думаешь, – прошептал мне на ухо Габриэль, и по моему телу прошла дрожь. Проклятье, что это было?

– Прости?

– Ты слишком много думаешь. Ты упряма и говоришь… слишком много, – тихонько рассмеялся он прямо мне в ухо.

– В отличие от кого-то эгоистичного, властного и уклончивого? – возразила я. – О, и ещё дьявольски упрямого.

Протянув руку, я взяла его полупустой бокал и сделала маленький глоток вина. С губ Габриэля сорвалось низкое рычание, и от этого звука мне пришлось сжать вместе бёдра.

– Ты не облегчаешь мне задачу, Пэйтон, – пробормотал он и, взяв у меня бокал, залпом его осушил.

– А кто сказал, что должна? – с вызовом заявила я, когда Габриэль поставил на стол пустой бокал. – Знаешь, похоже, Кайли думает, что ты – мой Прекрасный принц.

Нахмурившись, он на миг замолчал.

– А что думаешь ты? – наконец произнёс он.

Что думала я? Я думала, что он мог бы им стать. Напряжение между нами так и потрескивало. От одного прикосновения его пальцев на коже словно вспыхивали тысячи маленьких фейерверков. А когда мы были в «Омеге», это было что-то совершенно неописуемое. И единственное, что препятствовало всему этому – моя работа.

– Я думаю... – Я замолчала, сделав большой вдох, чтобы не ляпнуть правду. – Думаю, что она чокнутая.

 

После того как я увильнула от вопроса с помощью лжи, Габриэль не проронил ни слова. Вместо этого он бросил на стол не меньше трёхсот долларов и повернулся к Луке.

– Я отвезу Пэйтон домой. – Он встал, потянув меня за собой. – Не против?

– Мы только «за», – подмигнув, улыбнулся мне Лука. – Будь внимателен, братишка. Думаю, тигрица может и укусить.

– Не представляю, о чём ты, – хихикнула я, когда Габриэль вытащил меня из-за стола, а потом и из ресторана.

Но стоило нам шагнуть на тротуар, как я вырвала руку из его хватки.

– Что ты творишь? – спросила я, не в силах понять, что на него нашло, и вконец сбитая с толку таким поведением.

– А на что это похоже? Отвожу тебя домой, – прорычал Габриэль и потащил меня к своему «Таун Кар». Когда мы вышли, я не заметила ни Лео, ни автомобиля. Откуда, чёрт возьми, он взялся?

– Габриэль, ты что, рехнулся? – спросила я, скользнув на сидение.

Сев в автомобиль, он нажал кнопку и сказал Лео отвезти нас ко мне домой.

– Я напрочь лишился рассудка в ту минуту, когда ты споткнулась в моём кабинете, Пэйтон. И тебе об этом хорошо известно.

Чем ближе мы подъезжали к моему дому, тем смущённее я себя чувствовала. Габриэль не сводил с меня глаз с той самой секунды, как мы сели в машину. Я не могла понять, о чём он думает, особенно с таким бесстрастным выражением лица. Слишком замкнут и скрытен, и это лишь сильнее меня заинтриговало. Мистер Блэк был опасен для моего рассудка. И тем более для сердца, хочу я того или нет.

Не отрывая взгляда от мелькавших в окне улиц города, я изо всех сил старалась не смотреть в сторону сидящего рядом властного мужчины. В единственный раз, когда наши глаза встретились, непреодолимое желание расстегнуть свой пояс и взобраться на него накрыло на меня быстрее, чем в голове до конца сформировалась идея.

Но вместо этого я пожила руки на колени, сплела пальцы и решительно сосредоточила внимание на чём-то более упорядоченном и стабильном. Стала созерцать Нью-Йорк.

Буквально через несколько минут автомобиль остановился возле моего дома, и я повернулась, наконец посмотрев на мужчину, прочно завладевшего моими мыслями.

– Не хочешь зайти на чашечку кофе? – внезапно ляпнула я. Слова сами слетели с языка, и ничего с этим не поделаешь. Какого чёрта я его пригласила? Да что со мной не так?

Он лишь кивнул в ответ. Мы вылезли из автомобиля и направились к моей квартире. Поездка в лифте была тихой, молчаливой и настолько напряжённой, что воздух в кабине можно было резать ножом. Наконец двери открылись на моём этаже, и я поспешно покинула лифт, пытаясь глотнуть воздуха, не наполненного ароматом осеннего дождя. Почему от него всегда пахло осенним дождём?

Слегка тряхнув головой, словно пытаясь избавиться от назойливых мыслей, я открыла дверь и вошла в квартиру. Мистер Блэк следовал за мной по пятам, его близость становилось всё тяжелее переносить. Бросив сумочку на диван, я повернулась к Габриэлю, который стоял в прихожей, опустив руки в карманы.

– Присядь. Я сделаю нам кофе, – сказала я, стремглав метнувшись на кухню, чтобы попытаться собраться с духом и прийти в себя.

Почему в его присутствии я так чертовски взвинчена? Обычно с ним я всегда пользуюсь тактикой «бить противника его же оружием». Габриэль был упрям и остроумен, и я всегда гордилась способностью дать ему словесный отпор. А сейчас? Сейчас я чувствовала себя не в своей тарелке каждый раз, когда он входил в комнату, и личное пространство тут не помеха. А его присутствие в моей квартире лишь нервировало меня ещё больше.

Я занялась кофе, включила кофеварку и, пока напиток варился, пошла в комнату переодеться, избавляясь от неудобных узких джинсов, топика и балеток. Нырнув в шкаф, я попыталась найти что-нибудь удобное, но в то же время сексуальное.

Удобное, но сексуальное? А есть ли у меня такое? Какого чёрта мне вообще захотелось надеть что-нибудь сексуальное? Не то чтобы я хотела произвести на Габриэля впечатление или что-то подобное. Я тяжело вздохнула. Что за неразбериха!

Закатив глаза, я достала пару спортивных штанов и толстовку, на которой спереди красовалась надпись «Золушка пусть поцелует меня в зад», а сзади – «Сказки для кретинов». И если, прочитав это, до Блэка не дойдёт, что я не верю в сказочное дерьмо, тогда уж и не знаю, что тут поможет. Однажды на Рождество Куинн подарил мне эту толстовку, решив, что это будет отличная шутка. Правда, к его величайшему ужасу, вещица мне понравилась, и я надевала её при любом удобном случае.

Я вернулась в гостиную, а Габриэль в это время рассматривал мои семейные фотографии на каминной полке. Решив ему не мешать, я пошла в кухню. Налив в две чашки кофе, я вернулась в гостиную. Поставила их на журнальный столик и села, наблюдая за тем, как Габриэль особо пристально изучает одно фото.

– Это твои родители? – поинтересовался он, указав на фотографию в рамке.

На ней были мои родители в молодости. Мама только окончила школу, а папа всего на год старше и уже получил работу в местном гараже. На этом снимке мама была уже почти три месяца беременна мной, только тогда этого ещё не знала.

– Да. Когда у них появилась я, они были слишком молоды. Они влюбились друг в друга ещё в школе и с тех пор вместе, – ответила я, сделав глоток обжигающего кофе.

– Ты по ним скучаешь? – спросил Габриэль, повернувшись и сев на другом конце дивана, а потом взял свою чашку.

Я не добавляла в его кофе сливки или сахар. Но вдруг поняла, что не предложила их ему, а сделала точно такой же кофе, как пью сама. Чёрный и обжигающе горячий.

– Каждый день, – сказала я, подув на кофе. – Завтра мне обязательно нужно им позвонить. Я не разговаривала с ними уже какое-то время, потому что… отвлеклась.

Не знаю, зачем я сказала последнее, но это была правда. Я пообещала себе вскоре позвонить родителям.

– Когда ты встречалась с ними в последний раз? – Вопрос застал меня врасплох.

– Гм, возможно, год назад. Билеты на самолёт из Кентукки в Нью-Йорк не дешёвые, так что видимся мы довольно редко.

Он молча кивнул, сделав глоток кофе.

– У тебя есть сливки или сахар? – Габриэль слегка поморщился. – Может, я и живу теперь в Нью-Йорке, но в Великобритании кофе обычно пьют с молоком и сахаром.

– Конечно, – улыбнулась я, встав с дивана. – Я думала, англичане пьют чай, а не кофе.

Я пошла в кухню за сливками и сахаром и, вернувшись, поставила их перед ним на журнальный столик. Габриэль добавил немного сливок и две ложки сахара. Фу, какая гадость!

– Это распространённое заблуждение. Если честно, я ненавижу чай. И даже не заикайся о холодном кофе. Это просто ненормально, – хохотнул он и, сделав глоток своей бурды, улыбнулся.

Это что-то новенькое, видеть его таким: довольным, нормальным и счастливым.

– Холодный кофе – это зло, – усмехнулась я. – Но я люблю чай. На Юге мы пьём сладкий чай. Это обычный чай с сахаром, но это лучший чай, который ты когда-либо пробовал.

– Может, мне стоит когда-нибудь его попробовать. Я очень люблю сладкое.

Я улыбнулась, когда между нами повисла уютная тишина. Так всегда было, и не важно, что происходило – ругались ли мы по какому-то поводу или делали что-нибудь другое, нас всегда будет окутывать тишина, которую не стоит портить словами. Но сегодня, всё же, мне нужно поговорить.

– Можно спросить тебя кое о чём? – сказала я, поставив чашку на столик и повернувшись к Габриэлю. Он сдержанно кивнул.

– Какой твой любимый фильм?

От моего вопроса он нахмурился. Блэк всегда так делал, когда я заставала его врасплох. Это одна из особенностей, которая мне в нём нравилась.

– Зачем тебе это? – поинтересовался он, поставив свою чашку возле моей. – И, между прочим, это «Дневник памяти».

Я ошарашенно замерла. «Дневник памяти»? Он прикалывается надо мной?

– Постой, ты говоришь мне, что Габриэль Блэк, генеральный директор «Блэк Энтерпрайзес» и огромная заноза в моей заднице, не только смотрел «Дневник памяти», но это ещё и его любимый фильм? Ты что, серьёзно?

Устроившись поудобнее на диване и поместив пальцы под подбородок, Габриэль расплылся в широкой улыбке.

– В плохом выборе фильмов виновата моя мать, – тихонько засмеялся он. – А что не так с «Дневником памяти»?

– Всё, – без задней мысли тут же честно ответила я, решив не углубляться в эту тему.

– Ты собираешься рассказать мне, почему он так тебе не нравится, или я должен угадать? – Габриэльприподнял бровь, когда я бесстрастно посмотрела на него. – Ты, Пэйтон Миллер, боишься любви.

В яблочко!

– С чего ты это взял? – прошептала я, взяв чашку с кофе, чтобы чем-то отвлечься.

– Ты ставишь работу превыше всего, начиная с одежды и заканчивая встречей с родителями. Как только кто-то сближается с тобой настолько, что ты начинаешь чувствовать какие-либо эмоции, тут же отгораживаешься от него. Не говоря уже о вспышке страдания, которую я вижу в твоих глазах, стоит мне чуть приблизиться к тебе. Такая реакция говорит о том, что в прошлом тебе причинили боль. Кто это сделал, Пэйтон?

За каких-то несколько секунд разговор круто изменил направление. Как мы перешли от обсуждения фильмов до того, почему я не верю в любовь или сказочки со счастливым концом? Габриэль изучил меня лучше, чем я сама, и уже одно это до чёртиков меня напугало.

– Братья Гримм.

Габриэль вопросительно вскинул брови, уставившись на меня, словно ожидая объяснений, с чего женщина, сидящая с ним рядом, внезапно сбрендила.

– Авторы «Золушки». Они придумали историю, которая теперь что-то вроде легенды, хотя и не совсем верно истолкована, как и другие записанные ими народные сказки. Они неосознанно установили слишком высокие стандарты для мужчин и изобразили женщин девицами, попавшими в беду. То, что они сделали, так это пообещали каждой маленькой девочке, что однажды она будет спасена, ведь все мы нуждаемся в принце на белом коне или благородном рыцаре. А после поцелуя он увезёт любимую далеко-далеко, и с тех пор они будут жить долго и счастливо.

После моей тирады Габриэль долго молчал. Я не уверена в том, о чём он думал. Мне приходило на ум только два варианта: либо он двинет меня по голове чашкой и сбежит, либо рассмеётся в лицо и назовёт психически неуравновешенной, пока пара сильных мужских рук будет натягивать на меня смирительную рубашку. Но потом Габриэль меня удивил.

– Значит, твоё сердце разбил прекрасный принц.

Встав с дивана, я направилась в свою комнату и вытащила из-под кучи постиранной одежды, лежавшей на полу, книгу сказок. Я оставила её там, когда думала, что потеряю работу. Прижав книгу к груди, я пошла в гостиную и села возле Габриэля.

– Мы с Кэмом ещё со школы любили друг друга. Потом вместе переехали в Нью-Йорк, чтобы пойти в Колумбийский университет, но через несколько недель после поступления я обнаружила Кэма, зарывшегося головой между ног одной девицы. Могу сказать без преувеличений, прекрасный принц снял маску и превратился в злодея. C того дня я перестала верить в любовь или сказки, да и в принцев на белом коне, если уж на то пошло.

Мне стало интересно, о чём, чёрт возьми, он думал, но потом Габриэль застал меня врасплох, задав вопрос, который определённо навсегда изменит наши отношения, деловые или любые другие.

– Какой твой самый большой страх? Чего ты боишься больше всего?

– Тебя, – я замолчала, глядя на него сквозь ресницы, а потом продолжила: – Я боюсь влюбиться в тебя.

Не отрывая от меня взгляда, он наклонился вперёд. Потом вытащил у меня из рук книгу в кожаном переплёте и положил её на стол рядом с позабытыми чашками с кофе. Чем больше он смотрел на меня глазами, в которых я могла потеряться, тем сильнее появлялось чувство, что я не смогу найти дорогу назад. Похоже, я влипла.

– Я не страшный серый волк, Пэйтон. Не сказочный злодей, но и не прекрасный принц. Не стоит бояться того, что твой разум говорит тебе.

– А что насчёт сердца? – спросила я, немного задыхаясь от его близости.

– Ты уже прислушиваешься к нему, иначе меня бы здесь не было, – возразил он, пожав правым плечом.

– Почему ты здесь, Габриэль? – поинтересовалась я, мысленно возвращаясь к его комментарию о том, что он чего-то хотел ещё с момента нашей первой встречи.

– Потому что уже влюбляюсь в тебя.

 

Он влюбляется в меня.

Нет. Нет. И ещё раз нет.

Этого не могло случиться.

Встав с дивана, я повернулась к Габриэлю. Лицо бесстрастное и, как всегда, прочесть что-то было просто невозможно.

– Габриэль, ты – мой клиент, – прошептала я. В моём голосе отчётливо слышалась боль.

– Знаю. – Встав, он подошёл ко мне, в его груди слышалось рычание. – Этого никто не планировал.

От хрипотцы в его голосе, как обычно, по телу прошла дрожь. С губ сорвался небольшой вздох, когда он переплёл наши пальцы вместе и притянул меня ближе. Его губы прошлись по чувствительной коже под моим ухом, когда он нежно поцеловал меня в шею. Это местечко тут же запылало, словно он поставил на мне своё клеймо.

– Прекрасных принцев не существует, Пэйтон, – прошептал он. – В отличие от меня.

Габриэль последний раз нежно поцеловал меня в шею, потом отпустил мои руки и вышел из квартиры.

После минутной паузы я с глубоким вздохом упала на диван. Что, чёрт возьми, только что произошло? Он влюбился в меня, и я знала, точно знала, что тоже в него влюбилась. Меня охватил страх. Этого не могло случиться. Даже если моя работа не стояла на пути, это делало моё сердце. Я не хотела снова становиться слабой, но Габриэль ломал стены, которые в течение многих лет оставались неприступными.

Из раздумий меня вывела открывшаяся входная дверь. В квартиру, глядя на меня с надеждой, вошёл Куинн.

– Что?! – застонала я.

Тихонько рассмеявшись, он присоединился ко мне на диване.

– Ничего. Мне просто интересно, куда красавчик убежал в такой спешке.

Я снова застонала. Это просто чёрт знает что.

– Он влюбляется в меня, – прошептала я, не в силах посмотреть на своего лучшего друга.

– А ты – в него.

От его заявления я резко повернула голову и посмотрела Куинну в глаза. Я пыталась придумать, как откреститься от его слов, опровергнуть их и сказать, что неспособна любить другого мужчину после того, как моё сердце разбил Кэм.

– Сладкая моя, это написано у тебя на лице, – добавил он, обняв меня рукой и притянув ближе.

Я положила голову Куинну на плечо и просто уставилась в никуда, пытаясь найти утешение в объятиях друга.

– Влюбиться в него – это нормально, Пэй, – тихо произнёс он, поцеловав меня в волосы. – Я понимаю, как важна твоя работа, и сколько она для тебя значит. Понимаю, что Кэм сделал больно твоему сердцу, и этого оказалось достаточно, чтобы ты перестала верить в сказки и прекрасных принцев. Но что это за жизнь, если в ней нет немного риска?

Я глубоко вздохнула. Работа была для меня превыше всего, но сидя здесь и обнимая парня, который никогда не причинит мне боль, я поняла, что видеться, разговаривать, ругаться и смеяться с Габриэлем теперь значит для меня гораздо больше работы.

– Я оттолкнула его, Куинн, – прошептала я.

– Если он действительно тебя любит, не важно, как сильно или далеко ты его оттолкнёшь, он всегда к тебе вернётся. Именно таким и должен быть принц.

Чистейшей воды правда, и мне нечего на это возразить.

 

 

Через какое-то время я проснулась в своей постели с лёгким похмельем и сбитая с толку. Должно быть, я заснула на Куинне, после того как наконец услышала правду и впервые за долгое время в неё поверила.

Повернувшись, я взяла с прикроватной тумбочки телефон и проверила время. Три часа утра. Тьфу!

Завтра начинались приготовления в честь открытия «Альфы». Я решила больше не валяться в кровати, поэтому вскочила и оделась. Натянула какие-то спортивные штаны, толстовку и кеды. Собрала волосы в небрежный пучок, взяла с комода ручку и свои записи, а потом, засунув их в сумочку, вышла из комнаты.

Мне нужно включить мозги. Я собиралась показать всем, насколько хорошо выполняю свою работу, в надежде, что, если наконец впущу в свою жизнь Габриэля, Кейт каким-то чудом меня не уволит. Пустые мечты, но, по крайней мере, это шаг вперёд.

Я потянулась к дверной ручке и подскочила, услышав чьё-то покашливание. Повернувшись, я нахмурилась, увидев в моей прихожей мужчину. На нём была лишь пара черных боксёров, которые совершенно ничего не скрывали.

– Доброе утро, Пэйтон.

Меня окутал британский акцент Луки, и я растерялась. Интересно, какого лешего он здесь забыл?

– Ммм. Ты вломился в квартиру? – Очевидно, я сморозила эту глупость от недостатка сна.

Он тихонько хохотнул.

– Нет. Я здесь с тех пор, как отнёс тебя в постель.

Гм, что?

– Прости. – Замолчав, я покачала головой. – В голове туман. Я что, всё ещё сплю?

Он закатил глаза.

– Нет, точно не спишь, тигрица. Я пришёл с Кайли и обнаружил вас с Куинном спящими на диване. Я разбудил Куинна, но ни у одного из нас не хватило мужества разбудить тебя, так что я отнёс в кровать тебя… а потом – Кайли.

Теперь понятно, почему он стоит в моей прихожей в одних труселях, но это не объясняет, почему он на ногах в три часа утра.

– Во-первых, фу! Во-вторых, я переломаю тебе ноги, если ты обидишь мою подругу… Или ей будет больно. Не обманывайся насчёт её мягкости и покладистости, на самом деле она мастер «чёрного пояса». И, в-третьих, почему ты не спишь?

– Верно подмечено. Тебе нужно, чтобы я сообщил тебе о графике наполненности моего мочевого пузыря, или мне можно просто воспользоваться ванной комнатой? – Ухмыльнувшись, он круто развернулся и направился в ванную.

Что ж, тогда ладно.

У меня не было времени остаться и допросить его насчёт намерений по отношению к моей лучшей подруге. Я не в том положении, чтобы так поступать. Только не тогда, когда между мной и Габриэлем творится такая чертовщина. Вздохнув, я открыла дверь и покинула квартиру.

Взмахом руки я остановила такси и поехала в офис, чтобы начать выходные, заполненные планированием и координацией мероприятия.

Когда я удобно устроилась за рабочим столом, время пролетело незаметно. В здании кроме охраны, любезно впустившей меня в такой ранний час, больше никого не было. К тому моменту, когда перевалило за одиннадцать, к грандиозному открытию «Альфы» в пятницу всё было готово. Когда я ответила на последнее из утренних электронных писем, мой живот заурчал, и я решила по пути в типографию купить что-нибудь перекусить.