Крестьянский проект П. А. Зубова

В то время как «молодые друзья» занимались учебными упраж­нениями и писали многословные записки о том, как лучше утвердить состояние крестьян, П. А. Зубов представил царю вполне конкрет­ный, разработанный в деталях проект решения крестьянского 'вопроса. «Собственность», «безопасность», «вольность», под которой понималась свобода «делать все, что не вредит другому», — все эти основополагающие принципы философских доктрин эпохи Просвеще­ния, ставшие краеугольным камнем французской «Декларации прав человека и гражданина», екатерининский фаворит попытался при­менить в отношении русских крестьян. 23 апреля 1801 г. Александр заявил себя сторонником этих идей. Не зря «молодые друзья» подо­зревали его в тайных сношениях с Зубовым, именно он взялся осу­ществить намерения царя и составил проект манифеста, в котором нашли отражение эти идеи. Видимо, инициатива в этом щекотливом деле исходила от Александра. Еще 6 и 16 мая 1801 г., когда по пове­лению царя в Государственном совете обсуждался проект указа о запрещении продажи крестьян без земли, внесенный генерал-

прокурором, Зубов был на стороне большинства, выступившего против, находя его несвоевременным: подпись екатерининского фаво­рита стоит на журналах этих заседаний.¹⁷ Многое изменилось за 2 ме­сяца, прошедших с тех пор. Тогда, чтобы закрепиться у власти, нужно было думать главным образом о том, как бы не вызвать раз­дражения дворянства, не считаясь с настроениями Александра. Теперь уже приходилось не столько заботиться о дворянстве, сколько подстраиваться под стремления царя и воплощать в конкретные проекты его идеи. Одно из наиболее существенных возражений против предложения генерал-прокурора тогда состояло в том, что, запрещая торговлю крепостными без земли, правительство тем самым лишает помещиков права продавать дворовых людей, а это должно очень сильно стеснить владельцев, у которых нет имений (АГС. 1. 766—767). Проект Зубова был составлен так, что возра­жений подобного рода не могло больше быть: интересы этой катего­рии владельцев теперь учитывались.

«Уважая, с одной стороны, священное право собственности владе­телей, а [с] другой — преимущества и благо человечества, основан­ные на личной уверенности в добре, коим благость и защита законов ограждать должны каждого, и на полной свободе и возможностях каждому приобретать благосостояние правыми путями и делать все, что не противно законам божьим и человеческим и что не вредит и не предосуждает ближнему, сообразив все таковые права и обязан­ности... повелеваем», — гласила преамбула. Таким образом, в пер­вых строках проекта объявлялось, что главная идея законодателя состоит в том, чтобы,' не нарушая помещичьих прав, применить на деле к крепостным крестьянам принципы, провозглашенные «Декларацией прав человека и гражданина». Эта сложная задача решалась в семи статьях, составивших программную часть мани­феста.

Ст. 1 предписывала всем помещикам, живущим в городах, подать в течение года именное показание об имеющихся у них дворовых людях. Все эти^ дворовые, «яко... хлебопашеством не упражняю­щиеся», должны были быть причислены к сословию мещан и рас­писаны по цехам, «не повреждая тем нимало над ними власти и прав господских, коим обязаны они и службою и повиновением по-преж­нему». Отделяя городских дворовых от «поземельных поселян», манифест повелевал исключить первых из ревизии, сложить с них подушный оклад, а подати взыскивать за них с помещиков, как с мешан и цеховых. Ст. 2 категорически запрещала переводить пашенных крестьян в дворовые. Ст. 3 устанавливала порядок рас­пределения крестьян при разделах и продажах имущества. Помещи­кам строжайше запрещалось делить и дробить между собой дворы и семьи крепостных, как дворовых, так и крестьян. В том случае, если двор или семья принадлежали нескольким владельцам одно­временно, старший наследник был обязан удовлетворить прочих наследников из своих доходов, полагая по 5 руб. с каждой наличной мужской души. Старшему наследнику без согласия прочих запреща­лось продавать и закладывать эту землю или двор, при наличии же

такового разрешалось разделить вырученные деньги между всеми наследниками по законным частям. Ст. 4 провозглашала принцип' крепости крестьянина по земле, а не по владельцу и потому воспре­щала помещикам продавать и закладывать «крестьян без тех земель, коими владеют крестьяне, ни тех земель, коими владеют крестьяне, без крестьян тех». Ст. 5 не позволяла владельцам продавать или покупать дворовых, расписанных по цехам, друг у друга, равно как и закладывать их. Для того же, чтобы обеспечить как интересы помещиков, так и «личные преимущества» дворовых, постановлялось, что всякий раз, когда помещик при наследственных разделах или при удовлетворении исков кредиторов будет вынужден продать своих дворовых людей, казна будет выкупать их на свободу по цене за взрослого мужчину старше 15 лет— 360 руб., за ребенка младше 15 лет— 180 руб. (За женщин— «вполы»). Выкупленным предо­ставлялось право избрать состояние по своему усмотрению. Ст. 6 и 7 воплощали идею Александра о том, что никакое препятствие не должно заграждать путь заслугам и дарованиям. В отношении крепостных таковым препятствием всегда было крепостное право. Ст. 6 гласила: «Основание благосостояния есть уверенность и соб­ственность, то к удобнейшему открытию возможностей всякому достигнуть до того законными путями, в ободрение деятельности к приобретению из сих благ того и другого, к распространению промыслов и трудолюбия, к утверждению умеренной и воздержанной жизни даже и в последних состояниях людей» постановляем в пользу дворовых и крестьян, что те из них, кто, «приобретая стяжание от'трудов и бережливости своей, в состоянии будет заплатить за себя помещику своему за каждую душу семьи своей» ту же сумму, кото­рую уплачивала казна за выкупаемого на волю дворового, тем самым получат «полную свободу отойдтить навсегда от помещика своего, оставить землю, помещику его принадлежащую, и перенести жительство свое на свободную землю для хлебопашества или в город по выбору своему для торгов или промыслов своих, где и будет иметь право избрать состояние по желанию своему на основании общих государственных узаконений о вольных людях» (ПСЗ. I. 14276). Ст. 7 определяла порядок, на основании которого крепостной мог самостоятельно выкупиться на волю. При этом имелось в виду, чтобы выкуп осуществлялся не только без согласия помещика, но даже и без непосредственного его участия в выкупной операции. Когда крепостной пожелает откупиться от своего помещика, он дол­жен внести указанную сумму в губернское правление, «тогда губерн­ское правление то обязано принять деньги те, дать знать о том поме­щику, дабы он или сам или чрез доверенного, приняв деньги те, и против оных выдал отпускную на ту семью людей, за кою деньги ему выданы будут». Собственность крестьянской семьи, а именно деньги, движимое имущество, скот, хлеб, представляется в ее пользу, «и по­мещику до того дела нет», лишь бы выкупившиеся исправно испол­няли возложенные на них повинности. На казенных стряпчих возлага­лась особенная обязанность «защищать права и пользы сих людей, приобретающих трудолюбием, воздержанном и умеренностью сво-

боду, им справедливо и законно присвояемую». Заключительные строки манифеста выражали надежду на то, что «сие, утверждая паче и паче спокойствие, уверенность личную и имущественную, ограждая права каждого, послужит не к иному чему, как к рас­пространению похвального трудолюбия, полезной деятельности, любви к отечеству и всех тех благ и добродетелей, коими отличаются люди тех обществ, кои наслаждаются нерушимо лучшими благо-устроениями в обществе во взаимных обязанностях и правах каж­дого состояния между собою».¹⁸

Проект П. А. Зубова был следующим шагом по пути реализации крестьянской программы Александра. В проекте нашли воплощение 2 пункта этой программы: первый и последний — запрещение про­дажи крестьян без земли, разрешение свободного выкупа на волю. Вместе с тем проект представлял собой новую попытку заняться вопросом о дворовых. Если в мае в записке А. А. Беклешева пред­полагалось запрещением продажи крестьян без земли ограничить рост дворовых, то теперь делался важный шаг по пути ликвидации этой прослойки крепостного населения. Правда, в полном объеме проблемы дворовых проект не разрешал, так как сельские дворовые оставались в прежнем положении. Но он ликвидировал дворовых людей как категорию зависимого крепостного населения в феодаль­ном городе. По данным на 1802 г., в городах Европейской России проживало около 181 тыс. дворовых обоего пола, что составляло 8.1 % от всего городского населения. Общее число городских дворо­вых, живших во всей России, равнялось примерно 190 тыс. человек.¹⁹ Зубовский проект предусматривал значительное облегчение положе­ния этой многочисленной группы крепостных, находившихся в особо бесчелувечных условиях. Вместе с тем предложенная мера должна была бы снять с пашенных крестьян тяжелую необходимость платить подати за дворовых, обслуживавших паразитические потребности своих владельцев, и тем самым несколько увеличить материальные возможности основных плательщиков подушной подати. Эти подати переносились теперь на самих бывших дворовых и уплачивались помещиками из доходов, получаемых ими от ремесленных занятий их прежних слуг. Характерно, что Зубов пытался использовать довольно широко распространенный среди помещиков обычай отда­вать в цехи своих дворовых, чтобы использовать полученные ими навыки для обогащения; ²⁰ так что способ, с помощью которого фаворит пытался разрешить поставленную задачу, не был изобретен им, а коренился в реальных условиях крепостнической действитель­ности. В то же время, согласно проекту, значительно ограничивалась и власть помещиков над пашенными крестьянами: они становились крепкими земле, а не владельцу. Помещик лишился права не только продавать их без земли, но и пускать в продажу или закладывать населенные ими земли, разлучать семьи при наследственных раз­делах этой земли. Свободный выкуп ^2| подрывал незыблемость крепостного права. Таким образом, проект Зубова ликвидировал элементы рабства в феодально-крепостнических отношениях и откры­вал возможности для выкупа на волю. Проект шел навстречу тем

явлениям, которые интенсивно развивались в крепостной деревне в последней четверти XVIII в. Капитализирующаяся верхушка крестьян, деревенские богатеи, владельцы мануфактур, земель и даже своих крепостных, приносила огромные доходы помещикам. Владельцы очень неохотно отпускали на волю таких крестьян даже за баснословные суммы. Теперь же они получали возможность выкупиться на волю за вполне обычную при крепостных сделках сумму и без всякого согласия на то хозяина. Хотя это был очень узкий слой крестьянства, его производственные возможности сильно сдерживались помещичьим произволом, доходы попадали в карман господина, государство же довольствовалось только тем, что оно могло получать от крепостных. Осуществление мер, предложенных Зубовым, должно было ослабить остроту классовых противоречий в городе и деревне и приоткрыть пути для постепенного развития буржуазных отношений.

23 июля 1801 г., в тот же день, когда в Негласном комитете обсуждался воронцовский проект коронационной грамоты, Алек­сандр решил познакомить «молодых друзей» с предложениями Зу­бова по крестьянскому вопросу. Царь прочитал им несколько статей проекта, где, по его словам, было «много хорошего». Но «молодые друзья», неприязненно относившиеся к екатерининскому фавориту, встретили проект в штыки. Они нашли, что Зубов придерживался «отвлеченных идей» и нисколько не сообразовывался с «действи­тельным положением крестьян». (Когда речь заходила о крепостных, то для «молодых друзей» идеи «Декларации» сразу же приобретали абстрактный характер). Однако к серьезному обсуждению члены Негласного комитета пока не были готовы, поэтому они решили представить письменные замечания на проект.²² Но на следующем заседании 29 июля серьезного обсуждения тоже не получилось. «Молодые друзья» демонстрировали явное пренебрежение к сочи­нению их соперника за влияние на царя и своим пренебрежением старались провалить его проект. Все, что исходило от екатеринин­ского фаворита, уже в силу этого обстоятельства было неприемлемо для «молодых друзей». Н. Н. Новосильцев не только не приготовил письменных замечаний, как было условлено накануне, но и заявил, что он и не думал, будто царь принимает проект «всерьез». По су­ществу же Новосильцев смог сделать только одно возражение: выкуп дворовых по назначенной Зубовым цене потребует огромных средств. Ввиду их количества казна не сможет провести в жизнь эту меру. В самом деле, если мужчин и женщин среди 190 тыс. дворо­вых было примерно одинаково, а средний возраст их превышал 15 лет, то, по назначенным Зубовым расценкам, выкуп потребовал бы 5.13 млн руб. Согласно отчету за 1801 г., казна имела в своем рас­поряжении 2.9 млн руб., 5.95 млн руб. числилось на недоимках, различные учреждения и лица задолжали казне 10.4 млн руб. При этом государственный долг составлял 133 млн руб., из них 55.6 млн приходилось на внешние долги (АГС. 1. 626). Хотя финансовое положение было крайне тяжелым, тем не менее при различных отсрочках по оплате дворовых проект выкупа мог бы быть осуще-

М. М. Сафонов

стелен. Однако «молодые друзья» в своей неприязни к екатеринин­скому фавориту как бы закрывали глаза на то, что он не намечал повсеместного и поголовного обязательного выкупа казной всех дво­ровых, а лишь предлагал покупать этих людей на казенный счет, если владельцы пожелали продать их, и те огромные суммы, которыми члены Комитета пугали царя в действительности, могли бы потребо­ваться только в одном, самом крайнем случае — если бы все поме­щики одновременно решили избавиться от своих бывших дворовых, записанных в цехи. Несмотря на позицию Негласного комитета, Александр продолжал отстаивать проект Зубова, находя, что в нем есть и другие меры, которые можно было бы употребить «с пользой». В итоге решили на одном из следующих заседаний прочитать проект «статью за статьей» и рассмотреть, что ценного можно будет извлечь из них.²³ Но, насколько можно судить по сохранившимся протоколам Комитета, вопрос о крестьянском проекте Зубова до коронации как будто больше не рассматривался.²⁴ Тем не менее Александр, видимо, не собирался отступать от своего намерения и до самой коронации не оставил мысли о публикации манифеста Зубова.²⁵ Аналогичная история произошла и с другим сочинением екатери­нинского фаворита — проектом преобразования Сената.