Оперативно-розыскные мероприятия 3 страница

.. Гражданка Т., недавно уволившаяся из гостиницы, пришла туда за тру­довой книжкой. Получив книжку, зашла в ресторан гостиницы, где в это время завтракала футбольная команда, прилетевшая из другого города. Один из футболистов прилетевшей команды, прикинувшись больным, отказался в этот день от игры, заманил гр. Т. в свой номер, где зверски изнасиловал, при этом порвав всю ее одежду. Когда после игры вернулись футболисты и при­шли проведать «больного», на их вопрос «Что за гостья?» он ответил: «А, проститутка...» Друзья вызвали представителей администрации, и женщину выдворили из гостиницы.

По заявлению потерпевшей было возбуждено уголовное дело. Футболиста арестовали. А потом пришлось безуспешно разыскивать потерпевшую, кото­рая не дождавшись суда над обидчиком, выехала в неизвестном направлении. К ее обнаружению принимались все мыслимые и немыслимые оперативно-розыс­кные меры, но дело (беспрецедентный случай) об изнасиловании пришлось рас­сматривать в отсутствие потерпевшей. Суду ничего не оставалось как при­говорить футболиста к сроку, который он уже отсидел в ожидании суда.

Не менее важным в сыскной работе является установление личности потерпевшего в ситуации, когда потерпевший налицо, но не совсем ясно, кем он является.

...В городском парке милиционер, несший службу, услышал доносившиеся из зарослей дикие вопли и бросился туда. Подбегая, увидел выскочившего из кус­тов мужчину, который на ходу выбросил какой-то предмет. Постовой догнал убегающего, привел к месту происшествия; кто-то из граждан передал мили­ционеру выброшенный предмет, который оказался финским ножом. А в это время в кустах умирал человек от ранения в область легкого. Доставленный в больницу, он к утру скончался, не приходя в сознание. При нем из документов имелась лишь справка, выданная главой администрации по месту жительства. Однако вызванные родственники человека, на чье имя выдавалась справка, по­гибшего не опознали. Мало того, вскоре появился и сам владелец справки, но и он убитого не опознал. А на вопрос, как же его справка попала к погибшему, отвечал: «Ничего не помню». Задержанный же отрицал все — и знакомство с потерпевшим, и нанесение ему удара ножом, и само ношение холодного ору­жия. Все усилия установить личность убитого ни к чему не привели. Дело при­шлось прекратить за недостаточностью улик, главным образом из-за неуста­новленной причинной связи между действиями подозреваемого и смертью не­известного лица, ставшего жертвой какого-то конфликта.

Приблизительно в таких же ситуациях сыщики вынуждены искать и свидетелей. Только работать при этом приходится в еще более слож­ных условиях, поскольку граждане сегодня не стремятся к сотрудниче­ству с органами юстиции. Как говорится, очевидцев много, а свидете­лей — нет! И все-таки по некоторым делам обращения к населению дают результат — находятся не только свидетели, но и новые потерпев­шие от преступлений.

Без вести пропавшие лица причисляются к категории живых исключи­тельно из этических соображений. Статистика же свидетельствует, что, как правило, их надо искать среди мертвых — убитых, ставших жертвами не­счастных случаев, и самоубийц. Тем не менее, нельзя зачислять в разряд ушедших из жизни кого бы то ни было, если нет для этого достоверных данных. К тому же некоторые из без вести пропавших просто скрывают­ся. Одни — от долгов, другие — от уплаты алиментов, третьи — от тюрь­мы, четвертые — по иным причинам.

Не следует смешивать, заметим, без вести пропавших с безвестно от­сутствующими. Для сыскной работы различие между этими понятиями имеет принципиальное значение. Безвестно отсутствующим признается лицо, которое отсутствует в месте постоянного проживания и не дает о себе знать в течение одного года и более. Этот факт устанавливается су­дом. А без вести пропавшего следует искать сразу после его исчезновения (ни в коем случае не ждать год), ибо наиболее эффективен розыск — в начальной стадии. Как правило, уголовное дело при розыске без вести про­павшего не возбуждается.

Без вести пропавший человек — это лицо, внезапно исчезнувшее при загадочных обстоятельствах. Обычно про таких говорят: ушел из дому и не вернулся, как в воду канул. Первые шаги по его обнаружению (имеют­ся в виду проверки в местах возможного появления, справки о несчаст­ных случаях, доставлении в больницу, медвытрезвитель, задержанных в милиции) ничего не дают. Если в течение суток такие проверки оказались безрезультатными, объявляется розыск без вести пропавшего.

Трупы людей сыщику приходится искать нередко. Заинтересованные лица могут их скрывать. А таких — достаточно. Если, скажем, убийца и его жертва были до совершения преступления знакомы, то, вне всякого сомнения, первый заинтересован, чтобы факт совершенного преступ­ления как можно дольше не обнаруживался. Упрятав как можно надеж­нее жертву, убийца может объяснять отсутствие знакомого множеством причин.

При заказных убийствах «киллер» напротив не принимает мер к мас­кировке, оставляя труп на месте. Но заказчик может нанять других лю­дей, которые за плату скроют тело убитого. В «качестве трупа» может по­пытаться предъявить себя матерый преступник или лицо, случайно ока­завшееся в поле зрения оперативных органов. Иногда приходится искать труп, которого фактически нет (чтобы доказать отсутствие состава пре­ступления, тоже необходимы поиски).

... Все началось с анонимного письма. Кто-то из жильцов женского обще­жития одной из строительных организаций сообщил, что некая Ручкина из­бавилась от своего ребенка. Эта Ручкина, будучи умственно недоразвитой, слыла в общежитии скандалисткой, раздражала своим поведением соседок, и многие из них просто хотели от нее избавиться.

Комендант общежития подтвердил: действительно у Елены Ручкиной был ребенок, потом она его куда-то сдала; дальнейшая судьба ребенка его мало интересовала. Из бесед с соседками Ручкиной выяснилось, что у нее была де­вочка, страдающая болезнью Дауна.

Выяснилось, что ребенка помещали в областную психиатрическую боль­ницу, расположенную в 50 километрах от города. Но три месяца назад мать забрала ее оттуда. При допросе Ручкина уточнила, что взять ребенка ее при­нудили сотрудники больницы. А когда возвращалась на станцию, задушила его и закопала в лесу.

Оперативники стали искать труп несчастной девочки. В течение недели ежедневно выезжали в лес с подозреваемой, которая водила их от дерева к дереву.

Нет трупа — нет убийства. Стали искать среди живых. Вскоре устано­вили, что в тот самый день, когда Ручкина взяла девочку из больницы, в рай­оне железнодорожной платформы был обнаружен ребенок неопределенного возраста. Удалось идентифицировать злополучную девочку (мать отказа­лась ее опознавать) как дочь Ручкиной. Последняя, не решившись лишить ре­бенка жизни, бросила его в беспомощном состоянии. Но убийства не было, а это для следствия — главное.

Для некоторых юристов сам факт наличия или отсутствия трупа имеет решающее значение в установлении факта убийства. Согласиться полно­стью с таким тезисом нельзя, потому что в некоторых ситуациях обнару­жение трупа по обстоятельствам дела исключается, а факт убийства и ви­новности в нем конкретного лица, тем не менее можно считать установ­ленным.

Искать пропавшие трупы следует, прежде всего, в лечебных учрежде­ниях и моргах или с учетом имеющихся данных — в лесных зарослях и водоемах. Именно в этих местах они чаще всего обнаруживаются.

Близко к розыску трупов примыкает и такое действие, как предъявле­ние неопознанных трупов для опознания. Такие случаи нередки: труп на­личествует, но опознать его не удается. Причины бывают разные — обезображение до неузнаваемости, недобросовестность опознающих и пр.

Животные нередко выступают объектами сыска.

...В одной из деревень была угнана лошадь в упряжке вместе с санями. Не­сколько километров по санному следу гнались за похитителями работники милиции. Найдя брошенные сани, они обнаружили рядом с ними сумку, в ко­торой оказались квитанции на сданные в ломбард носильные вещи. По ним и были установлены конокрады — братья Глебовы. Задержали их в другой об­ласти. По ходу дела были раскрыты еще несколько краж лошадей и квартир­ные кражи. Неоднократно сдававшиеся в ломбард вещи похищались из квар­тир в разных населенных пунктах.

Приходится искать самых различных домашних животных: коров, овец, коз, ослов, быков. В регионах Северного Кавказа угон скота — нередкое явление. Воруют с пастбищ, со скотных дворов, у фермеров. Угнанную скотину забивают, а затем торгуют мясом на базарах и в палатках.

Один видавший виды сыщик рассказывал, как однажды ему пришлось разыскивать собаку.

...Жарким летним днем в городской парк пришла немолодая супружеская пара. Расположились на травке и вскоре задремали. «Вахту» несла собачон­ка японской породы, за которую хозяйка в свое время выложила тысячу дол­ларов. Когда супруги проснулись, собачка исчезла. Разъяренная женщина по­требовала у начальника ОВД немедленно найти и вернуть ее сокровище. Воз­буждать уголовное дело, разумеется, не стали, но кобелька объявили в розыск.

Наконец, кто-то сообразил, что нужно обратиться в ветеринарную служ­бу, где не только лечат, но и учитывают собак и кошек. Выяснилось, что вскоре после пропажи породистой собаки в ветдиспансер обратился некий гражданин, купивший такую же по случаю. Пропавшая собака была обнару­жена у новых хозяев и возвращена прежним.

Предметы и документы как орудия непосредственного совершения преступления (например, нож); различные приспособления, которые об­легчают подготовку к нему (отмычки, ключи, орудия взлома, поддельные документы, денежные «куклы»). Сюда же можно отнести одежду и обувь, в которых находился виновный в момент совершения преступления и многое другое. Практика показывает, что, как, правило, их выбрасывают. Однако предметы, облегчившие доступ к объекту посягательства (взла­мывающие приспособления, ключи, отмычки) выбрасываются редко. Обычно их прячут недалеко от места жительства. При розыске таких предметов тайники можно обнаружить на чердаках, в подвалах, на территории приусадебного участка. Следует осмотреть также близлежащий лесной массив, овраги, хозяйственные постройки и т.п. Тех же правил придержи­ваются при розыске спрятанной одежды. Разумеется, при этом нужно ис­пользовать имеющиеся данные об индивидуальных признаках разыски­ваемых предметов.

Предметы преступного посягательства. Сюда относится все, чем зав­ладевает преступник, совершая преступление, а также одежда потерпев­шего со следами преступления и т.п. предметы (оружие, ядовитые и от­равляющие вещества, наркотики). Это — наиболее распространенная ка­тегория объектов розыска. Характерной особенностью их является индивидуальная определенность, позволяющая организовать целенаправ­ленный розыск. Похищенные носильные вещи могут находиться в жили­ще виновного, специальных тайниках, у его родственников и знакомых, а также в камерах хранения вокзалов, в ломбардах, скупочных и комисси­онных магазинах. К успеху приводит нередко организация розыскных мероприятий на продуктовых и, столь распространенных ныне, оптовых рынках, наблюдение за лицами, подозреваемыми в скупке краденого, ве­дущими антиобщественный образ жизни.

Розыск транспортных средств (в том числе автотранспорта), принад­лежащих государственным организациям и гражданам, необходим в сле­дующих случаях:

автомобиль или мотоцикл использовался для совершения преступле­ния;

лицо, виновное в совершении дорожно-транспортного происшествия, скрылось на транспортном средстве с места происшествия;

автомобиль (мотоцикл) подвергся угону или похищению.

Несмотря на существенные различия в характере выделенных объек­тов, розыск осуществляется преимущественно через работников ГИБДД. При этом следует учитывать, по крайней мере, два обстоятельства. Лица, виновные в серьезных дорожно-транспортных происшествиях, прибега­ют иногда к такой уловке: скрывшись с места происшествия, водитель бро­сает где-либо автомобиль и тут же заявляет, что его у него угнали. Зло­умышленники, использующие автотранспорт для совершения таких пре­ступлений, как кражи, грабежи, разбои, могут прибегать к маскировке, заменяя на автомашинах номерные знаки, изменяя цифры на бортах гру­зовых автомобилей, что может ввести в заблуждение работников сыска.

...Инженер одного из заводов был направлен с семьей в заграничную ко­мандировку на три года. Не имея возможности пристроить личную «Волгу» в какой-нибудь кооперативный гараж, он арендовал добротный сарай, укре­пил двери и запер их на сложный замок. Кроме того, инженер применил са­мое, по его мнению, эффективное противоугонное средство — демонтировал все четыре колеса и отнес их в квартиру, поставив машину на козлы. Короче говоря, уезжал он в полной уверенности, что машине его ничего не угрожает. Сосед регулярно сообщал ему, что замок на воротах висит, стены гаража не повреждены и т.д.

Но однажды тот же сосед, проходя мимо сарая, решил заглянуть в щель... Машины на месте не оказалось.

По данному событию возбудили уголовное дело, а автомобиль объявили в розыск. Однако оперативно-розыскные мероприятия, проводившиеся доволь­но вяло, долгое время результатов не давали.

И лишь спустя какое-то время сторож одного из садовых кооперативов обратил внимание на стоявшую недалеко от забора автомашину с включен­ными фарами, как бы брошенную. По номерному знаку автомобиль в розыске не значился. Принадлежность его была быстро установлена, но владелец за­явил: его машина стоит под окнами, прикрытая брезентовым чехлом, по­скольку в зимнее время он ее не заводит. Когда подняли брезент, то под ним обнаружили «Волгу» инженера, числившуюся в розыске.

Расследованием было установлено, что угонщики, используя «подбрезентовую» машину, совершили несколько крупных хищений.

Документы, не являющиеся вещественными доказательствами. Неред­ко среди объектов розыска встречаются различного рода бухгалтерские документы: ведомости, расходные ордера, наряды, накладные и другие. Иногда для сопоставления приходится искать недостающие экземпляры одного и того же документа.

Можно утверждать, что их розыск является чуть ли не самой трудоем­кой частью сыскной деятельности. Архивы отдельных хозяйственных орга­низаций находятся в хаотическом состоянии, и при поверхностном озна­комлении с ними розыск нужного документа представляется бесперспек­тивным. Основным средством решения розыскных задач в указанных ситуациях является привлечение специалистов - бухгалтеров, ревизоров, технологов, товароведов.

Имущество, нажитое преступным путем, подлежащее конфискации либо изъятию для обеспечения гражданского иска.

Строения. Сюда относятся жилые дома, коттеджи, дачи, квартиры в жилищно-строительных кооперативах, садовые домики, сараи, гаражи. Все возводимые строения должны быть зарегистрированы в соответ­ствующей администрации района (города). Завершенные строитель­ством объекты регистрируются, кроме того, в бюро технической ин­вентаризации и в органах Госстраха. Приобретаемые (по договору куп­ли-продажи, дарения) и унаследованные строения регистрируются в органах нотариата. Таким образом, установить факт принадлежности того или иного строения определенному владельцу не сложно. Быва­ют, однако, и затруднения. Часть таких объектов остается по разным причинам незарегистрированной (самовольно возведенные построй­ки, незавершенные строительства). Кроме того, некоторые из них мо­гут быть оформлены на подставных лиц, заведомо гарантированных от привлечения к уголовной ответственности. Поэтому наряду с провер­кой по учетам нужно использовать и другие возможности розыска: оп­рос свидетелей, осмотр, опись строений в натуре и т.д.

Транспортные средства, снабженные двигателями (автомобили, мото­циклы, мопеды, моторные лодки, катера), регистрируются в органах ми­лиции. Но могут встречаться случаи оформления их на подставных лиц, владения незарегистрированными транспортными средствами. В связи с этим необходимо, исходя из обстоятельств дела, применять весь комплекс оперативно-розыскных мер.

Наличные деньги, ценности обычно хранятся непосредственно в жили­ще или специальных тайниках, а также у родственников (иногда дальних), друзей лица, которое может интересовать сыщика. (Поскольку нет осно­ваний для производства обыска по месту жительства таких лиц, прово­дятся негласные оперативно-розыскные мероприятия). Стены, пол, кни­ги, сантехника, мебель, сыпучие продукты питания — все это на практике приспосабливается под тайники с целью сокрытия денег и ценных бумаг.

Ныне многие предпочитают «сбережения» в виде валютных и других ценностей (изделий из драгоценных металлов и камней, уникальных произведений искусства, коллекций посуды, мебели, предметов быта). Для участия в оперативно-розыскных мероприятиях должны в этих случаях приглашаться соответствующие специалисты.

Вклады в сберегательных банках, ценные бумаги, страховые полисы — как их отыскать? По требованию следователя соответствующие банковс­кие учреждения должны проверять наличие вкладов у обвиняемых по уго­ловным делам, извещая следователя о результатах, а при наложении арес­та принимать постановление следователя к исполнению. Сложнее разыс­кивать вклады на предъявителя. Здесь нужно идти другим путем — от сберкнижки (иного документа) к банку. То же касается и ценных бумаг.

Преступление как объект сыска. Регистрируемая часть преступных про­явлений — как бы надводная часть айсберга; о существовании же подвод­ной мало кто знает. Криминологи утверждают, что латентность, скажем, экологических преступлений составляет 90 процентов. Примерно такая же картина в области наркопреступлений.

Почему же остаются неизвестными факты совершения преступлений? Существуют три группы причин, способствующих этому.

Первая. Некоторые категории преступлений в силу своей специфики с трудом выявляются обычными средствами. Сюда относятся хищения пу­тем злоупотребления служебным положением, взяточничество, браконь­ерство, отдельные формы мошенничества.

Вторая. По целому ряду преступлений потерпевшие не обращаются с заявлениями в органы, компетентные проводить расследование. Делает­ся это по разным мотивам: нежелание «связываться», неверие в возмож­ности раскрытия преступлений; боязнь компрометации и пр.

Третья. Известно немало случаев, когда работники правоохранитель­ных органов стремятся скрыть факты преступных деяний от учета и реги­страции. Иногда выносятся постановления об отказе в возбуждении уго­ловного дела, но в большинстве случаев и это не делается.

Преступления экономического характера вскрываются, как правило, только благодаря инициативным действиям сыщиков специальной служ­бы — ОБЭП. Сотрудники ее обладают целым рядом средств: информаци­ей контролирующих органов, сигналами населения, помощью специали­стов, экономическим анализом. Значительная часть их работы связана с личным наблюдением — собственно сыском.

...Оперативник ехал по своим личным делам на собственной автомашине. Впереди в потоке автомобилей медленно двигался лесовоз со строительными материалами (лес-кругляк). Грузовик затруднял движение, обогнать его было практически невозможно. Чисто интуитивно оперативник отклонился от своего маршрута и проследовал за лесовозом, который через какое-то время свернул с автострады в сторону поселка, где строилось много коттеджей.

У ближайшего поста ГИБДД сыщик поделился своими ничем не объясни­мыми догадками с инспектором и попросил его выборочно проверять лесово зы и правильность оформления груза. Через несколько дней инспектор ГИБДД сообщил оперативнику, что эпизод одной из выборочных проверок вызывает настороженность. Так, пока он беседовал с водителем, двое пассажиров, находившихся в машине, скрылись. Далее. На перевозимый груз у водителя имелись товарный чек и накладная, судя по всему подлинные. Тем не менее последний заявил, что никакого отношения к грузу не имеет — его просто попросили подвезти лес на одном из лесоторговых складов, где он свободно продается.

Сыщик подъехал на лесоторговый склад под видом покупателя-застрой­щика, продолжительное время находился там, не вызывая подозрений, и бе­седовал с продавцами и посетителями. Он установил, в частности, что лес-кругляк имеется в продаже, но накладная на перевозимый груз, изъятая у во­ди теля лесовоза, фиктивная.

Поскольку водитель, как показала проверка, не был связан с членами пре­ступной группы, ему предложили негласно сотрудничать с оперативными аппа­ратами, на что он дал согласие. Был также приглашен работник лесничества, который осмотрел заготовленный в поселке лес под предлогом проверки (име­ются ли соответствующие клейма). Одновременно проверялись документы, под­тверждающие источник приобретения леса. Некоторые из предъявленных сче­тов и накладных были написаны той же рукой, что и изъятые у водителя, и на таком же бланке со штампом лесоторгового склада.

Завязав разговор с жителями села, сыщик получил важную информацию. Оказалось, что содействие в покупке леса им оказывал один и тот же чело­век по кличке «Сладкий». Его приметы совпадали с приметами одного из пас­сажиров, сбежавших при задержании автомашины. Что касается второго скрывшегося лица, то он был установлен в том же поселке среди плотников и являлся посредником.

Вскоре не без помощи негласного сотрудника был установлен и задержан некто Сладкое, в прошлом дважды судимый, без определенных занятий, ко­торый дал показания по поводу незаконной реализации леса. Оказалось, «ле­вый» кругляк гнали вагонами из дальних и ближних лесозаготовительных хо­зяйств. По этому делу было осуждено 12 человек.

При расследовании уголовных дел часто возникает вопрос: а нет ли за при­влекаемым к ответственности других грехов. Работающий в контакте со сле­дователем оперативный работник призван тщательно проверить образ жиз­ни подозреваемого, особенно, если тот в прошлом был судим за такие же или сходные преступления; состоял на учете как лицо, склонное к совершению определенных преступлений, либо привлекавшееся к ответственности за определенные преступления; ведет аморальный образ жизни.

Можно привести немало примеров, когда такие проверки приводили к положительным результатам.

СЫЩИК И СЫСК

Профессиональные качества

 

Качества, которыми должен обладать сыщик можно разделить на две группы: общечеловеческие и профессиональные. Деление это, конечно, очень условно: профессионализм в оперативно-розыскной деятельности напрямую зависит от общечеловеческих качеств. И все же...

Первую группу можно назвать законопослушность. Каждый сыщик дол­жен знать Конституцию Российской Федерации и действовать в строгом соответствии с ее законами, помня о главном — защите прав человека и гражданина. Он должен исполнять Закон об оперативно-розыскной дея­тельности, требования уголовно-процессуального законодательства, рег­ламентирующие этапы дознания, предварительного следствия и правосу­дия. Строго руководствоваться ведомственными нормативными актами, регулирующими действия оперативных подразделений. В случаях, когда ситуация не вписывается в определенные нормы, — руководствоваться общечеловеческими правилами поведения, этическими, возможно и ре­лигиозными.

Особенно важно строгое соблюдение закона в ситуациях, когда кто-то берет на себя вину за преступление, которого не совершал. Такое в опера­тивной работе случается нередко. Скажем, по делу об убийстве Влада Ли­стьева более сорока человек утверждали, что это — дело их рук. Причины, которые толкают людей на такие акции, различны. Оперативным работ­никам, как и следователям, ложная явка с повинной значительно ослож­няет расследование.

...Ранним утром в дежурную часть городского отдела внутренних дел поступила телефонограмма из больницы: «Доставлен милиционер Насосов с диагнозом несмертельное ранение в области живота. Допросить нельзя».

На место происшествия немедленно выехала оперативная группа. При осмотре рядом с железнодорожной платформой обнаружили чехол от сти­лета. Санитары из больницы, расположенной неподалеку, показали, что имен­но здесь лежал раненый милиционер, которого они на носилках доставили прямо в операционную.

Сразу же была выдвинута версия о ранении Насосова стилетом. На мес­те происшествия, где собралось несколько зевак, обратил на себя внимание молодой мужчина, небрежно одетый, выпивший. Он странно вел себя: нервно озирался, подходил к производившим осмотр работникам милиции, проявляя подозрительное любопытство, потом удалялся... Оперативный работник, наблюдавший за ним, задал несколько вопросов: не был ли он очевидцем проис­шедшего, почему находится здесь'! Ответы были путаные. Оперативник нео­жиданно спросил: «А куда дел нож?» Тот, не задумываясь, ответил: «Выбро сил». Когда его задержали и доставили в милицию, он признался, что «пыр­нул» милиционера.

Мотив преступления подозреваемый объяснил так. Он приехал к своей знакомой, работающей медсестрой в больнице. Она вынесла ему спирт, ко­торый они распили неподалеку от железнодорожной платформы. Тут к ним подошел милиционер и потребовал предъявить документы. Медсестра была замужем, и их встречи могли ее скомпрометировать. Потому он решил отделаться от работника милиции. Назвать женщину отказался. И все же в тот же день сыщики установили столь важного свидетеля. Женщина под­твердила почти все обстоятельства свидания, сообщенные задержанным. Отрицала лишь сам факт наблюдения ею ранения Насосова. По ее показани­ям произошло следующее: когда милиционер стал требовать документы, Иван (так звали ее знакомого) стал пререкаться с ним, она же, воспользовавшись перепалкой, ушла. Спустя минуту-другую Иван догнал и сказал: «Все нор­мально». Она сразу же пошла на работу...

На месте происшествия задержанный показал, в какую сторону бросил стилет. Прилегающая местность была тщательно осмотрена, но ничего не нашли. Видимо, его подобрали проходившие мимо люди.

Потерпевшему показали чехол от стилета и спросили, имеет ли он от­ношение к преступлению? Насосов утвердительно кивнул головой. Но после осмотра одежды потерпевшего выяснилось — ему нанесено пулевое ране­ние. Это же подтвердил и хирург, производивший операцию. Оказалось, виноват «испорченный телефон». Было передано «огнестрельное», а приня­то «несмертельное».

Задержанного освободили, попеняв на прощание за дачу заведомо ложных показаний. Он же в ответ заявил, что любит подурачиться.

Утром следующего дня поступило сообщение: с одного из охраняемых объек­тов сбежал сотрудник, вооруженный револьвером. Вечером того же дня ох­ранника задержали. Выяснилось: в милиционера стрелял он. Преступник по­казал следующее. Задумав убить отца, проживающего в нескольких десят­ках километров от города, он с оружием покинул пост. Отца дома не застал, возвращаясь в город, сошел на какой-то станции и здесь нашел в траве блес­тящий предмет (это и был чехол от стилета). Его заметил милиционер, ото­брал чехол и сказал: «А теперь давай и сам кинжал». Опасаясь, что его сейчас будут обыскивать и обнаружат револьвер, преступник выхватил оружие и выстрелил в милиционера.

Одним из важнейших условий в работе сыщика является честность. Организованная преступность норовит затянуть в свои сети любого ра­ботника правоохранительных органов, не брезгуя никакими средствами. Но есть и другая сторона: оперативная обстановка может иметь показате­ли из рук вон плохие. Улучшить их можно за счет «приукрашивания».

Встречаются среди оперативников и «специалисты» по фальсифика­ции доказательств.

... В дежурную часть оперативники доставили неизвестного с зажатой в руке денежной купюрой. Они утверждали: карманник в магазине на их глазах вытащил деньги из заднего кармана джинсов у покупательницы. В этот мо­мент один из оперативников зажал его ладонь с деньгами. Другой — вывернул вторую руку. А третий, выяснив, что у девушки пропали деньги, находивши­еся в заднем кармане брюк, пригласил ее в качестве потерпевшей.

Задержанный кражу отрицал, объясняя, что в магазине его неожиданно схватили мужчины в штатском, всунули в руку какую-то бумагу и сильно сжали ее в кулаке.

Потерпевшая показала следующее. Она не чувствовала, как к ней забра­лись в карман. Узнала об этом от мужчины, который, как оказалось впос­ледствии, являлся работником милиции. Он спросил: «У вас ничего не пропа­ло?» Девушка, не обнаружив денег, тут же увидела какие-то деньги на полу. Хотела поднять их, но мужчина запретил. Тут же ее пригласили в милицию.

Значит, со слов потерпевшей, деньги валялись на полу, а все остальное — просто фальсификация? Карманнику действительно «всучили» эти деньги?

А вор, между тем, был настоящий. Три раза до этого отбывал срок за карманные кражи. Сомнения в том, что он и в данном случае залез в чужой карман, нет. И все же действия сыщиков помешали привлечь его к ответ­ственности.

Во все времена была «ложь во спасение». Ложь в противоборстве с пре­ступным миром допустима, если она служит достижению справедливости.

Немаловажное значение в работе сыщика имеет дисциплинированность. Розыск — деятельность коллективная, и труд многих людей может про­пасть даром из-за малейшей недисциплинированности одного. Оператив­ник обычно действует в одиночку, решения принимает самостоятельно и контроль за его поведением практически невозможен. Особенно это ка­сается контактов с лица ми, негласно сотрудничающими с оперативными подразделениями.