Гермиона тут же склонилась над ним.

— Я не могу просто остановить действие. Это очень неприятный процесс. Вы уверены, что это не может подождать ещё пару часов? Я никуда не денусь.

Он рассеянным взглядом взглянул ей в лицо. Таких открытых эмоций он после того, как она освободила его, на её лице ещё не видел. Она, казалось, боролась сама с собой и, одновременно, очень переживала за него. Настоящий врач, подумал он про себя довольно.

— Я уверен, мисс Грейнджер. Сделайте это. — Он сейчас не перенёс бы больше ни единого воспоминания. Не раньше, чем он разберётся с этим.

Она помедлила ещё секунду, сомневаясь. Но, наконец, кивнула.

— Хорошо. Оставайтесь здесь. Мне нужно быстро приготовить противодействие. Это не займёт много времени. — С этими словами она встала и исчезла из поля зрения Северуса.

— — -

Через четверть часа он, болезненно зажмурив глаза, направлялся с Гермионой в гостиную.

— Опустите шторы, пожалуйста, — простонал он измученно, облокотившись о дверной косяк, пока она доставала волшебную палочку и выполняла его просьбу.

— Я вас предупреждала... — Пробормотала она при этом недовольно, и Северус посмотрел на неё из-под опущенных век.

— Спасибо большое, что напомнили. — Голова его раскалывалась. Боль, стучащую сейчас в его висках, нельзя было даже сравнить с пятничной послеобеденной со времён Хогвартса. Подчёркнуто медленно и осторожно Северус направился к дивану и опустился на него.

Гермиона села в кресло. Когда он попытался приоткрыть глаза, то увидел, как она скрыто усмехается.

— Вам лучше, сэр? — Осведомилась она невинно.

Северус пробормотал под нос нечто неразборчивое, пока не заметил, что вибрация голосовых связок тут же проникает в голову, усиливая боль. Беззвучно застонав, он откинулся на подушки.

— Что же было таким срочным, что не могло подождать до вечера?

Северус скривил лицо.

— Вы не могли бы говорить потише? В данный момент голос ваш обладает невыносимыми для меня частотами...

Теперь настала очередь его бывшей ученицы что-то неразборчиво пробормотать. После этого она встала, прошла к застеклённому шкафу и вернулась с бутылкой огневиски и двумя бокалами в руках.

— Выпейте! — Потребовала она шёпотом, но с такой силой грохнула бутылкой об стол, что Северус вздрогнул.

— Спасибо, — прорычал он, когда поднявшаяся от этого боль в голове немного спала. Он действительно взялся за бокал и отпил большой глоток. Он, конечно, не надеялся, что это поможет, но алкоголь всегда был хорошим началом.

— Итак, к чему весь театр?

К удивлению Северуса Грейнджер продолжала говорить приглушённым голосом, и он приоткрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться на теме.

— Драко Малфой, — сказал он просто и опустошил свой бокал.

Гермиона окаменела и неестественно выпрямилась.

— И что с ним?

Даже её физическая реакция выдала Северусу, что Грейнджер что-то скрывает. Раздражённо он указал ей на свой бокал, чтобы она наполнила его вновь. Грейнджер, скрипя зубами, повиновалась.

— Такой же вопрос я мог бы задать и вам, мисс Грейнджер, — сказал он при этом. Она же смотрела на него безо всякого выражения на лице.

— Он был у меня во время моего заключения.

— Я не знала об этом, — ответила она после долгой паузы.

— О, у меня было много посетителей, но ни одному гостю я не был так рад, как ему. — Половина содержимого бокала Северуса во второй раз исчезло в его глотке, так как виски, действительно, помогало. Возможно, прекращение воздействия зелья создавало некоторое подобие перенапряжения. А Северус уже не раз убеждался, что ничто так, как алкоголь, не избавляет от всякого рода сведённых мышц.

— Что он сделал?

Северус скривил губы.

— Гораздо важнее то, что он сказал.

— И? — Вздохнула она, по-видимому, раздражённая тем, что вынуждена вытягивать из него слово за словом.

— Он сказал, что позаботится о том, чтобы меня кто-нибудь освободил. — На это Грейнджер ничего не ответила. Лицо её оставалось неподвижным, и теперь Северус злился, что они сидят в затемнённой комнате и что Гермиона стала такой дьявольски хорошей актрисой.

— Он отыскал вас, мисс Грейнджер? — спросил он напрямую.

— Это имеет какое-то значение?