Самоутверждение необходимо писать непосредственно пе­ред отходом ко сну и желательно левой рукой.

Написали самоутверждение - ложитесь спать!

Проснувшись и еще не открыв глаза, старайтесь вспомнить написанное вчера самоутверждение. Постепенно выучивайте его и пишите по памяти.

Как видите, ничего сложного в вопросах нет. Однако, планомерно работая над своими дневниками, вы при помо­щи собственноручно написанного слова (работает вторая сигнальная система) удалите из своего сознания вредонос­ные алкогольно-табачные установки и также собственно­ручно внесёте в свое сознание новые, позитивные, устраи­вающие вас установки на неприятие алкогольного и табачно­го ядов.

Для исключения ошибок при написании дневников про­чтите внимательно следующие правила. Они просты, но обеспечат максимальную эффективность в работе с днев­никами. Следовать им нужно неукоснительно.

1. Дневник пишется только перед сном.

2. Не бросаем пить, курить, а с радостью и навсегда от­казываемся.

3. Прочь сомнения при написании дневников.

Ответы на вопросы должны быть утвердительно-пра­вильными. Вместо «не буду пить, курить» следует писать «буду вести трезвую, бездымную жизнь». Слова «пить», «ку­рить» применительно к алкоголю и табаку исключите. Пьют воду, молоко или чай. Курят благовония, фимиам курят. Алкоголем и табаком травятся. Исключите из оборота уменьшительно-ласкательные слова: «рюмочка, буты­лочка, пивко, стаканчик».

5. Все ответы пишите от первого лица: «алкоголь разру­шает мою печень, мое сердце, мой мозг, а не соседа».

6. Не ищите недостатков в методе и в моей книге. Я свои проблемы решил, решайте вы свои.

7. Не сокращайте слова. Точки не работают.

8. Самоутверждение пишите левой рукой (если вы

правша).

9. В ответах обязательно используйте причинно-следствен­ные связи. Например: отношусь к алкоголю отрицательно, потому что...»

10. Оставьте в покое всех. Работайте только со своими проблемами.

11. В ответах вызывайте глубоко противные, неприятные связи. (Таракан — противный. Вот и представьте его на кончике сигареты, как он горит и лапками шевелит).

12. Обязательно отмечайте все положительное, что про­исходит с вами и в отношениях с людьми.

13. Возьмите себе за правило: радоваться победе, анали­зировать ошибки и осуждать порок.

А сейчас позвольте предложить вашему вниманию днев­ник слушателя одной из первых групп по освоению мето­да Шичко в созданном Ю. А. Ливиным клубе здорового об­раза жизни «Оптималист».

Это был самый конец восьмидесятых годов теперь уже прошлого века. И впереди еще было совершенствование методики преподавания, подготовка преподавательских кадров, создание Общероссийского объединения «Оптима­лист», десятки тысяч подготовленных и обретенных сорат­ников, известность в стране и за рубежом.

Тем интереснее посмотреть, как менялись установки в сознании человека, слушавшего начинающего лектора. Надо сказать, что Юрий Александрович отметил литера­турные дарования своего слушателя, и с его согласия от­дал дневники писательнице В. П. Ефимовой-Яраевой, которая и поместила их в одной из своих книг [20], откуда с незначительными сокращениями я и привожу их ниже.

Из дневников Германа Д.

День первый. «Начал употреблять спиртное в семнадцать лет, пьянство наступило в двадцать семь, сейчас предпола­гается вторая стадия алкоголизма. Предпочитаемых алко­гольных напитков нет. Пью, какие придется. Пью каждый день, не помню, когда бы не пил три дня подряд. Пить могу один и в компании — роли не играет, могу запросто выпить за раз бутылку водки...»

День второй. «К предложению выпить всегда отношусь, если можно так сказать, благодарно, мне сразу хочется раз­говаривать, шутить, общаться с тем, кто это предложил, хотя за минуту до этого я, что называется, их «в упор не видел». Пишу эти строки и представляю: звонок в кварти­ру, входит друг по стакану и... по жизни и говорит: «Ну, что стоишь — тащи стаканы». Может, тучка и набежит на мое чело, но стаканы сегодня я принесу...»

День третий. «Не отравляюсь алкоголем три дня - счи­таю, срок немалый, жажды смертельной нет, но вроде бы и выпил, а вроде бы и нет. Ну, а какое у меня может быть отношение к спиртному? Я так считаю — нормальное, да, самое нормальное, оно и не может быть сейчас другим — тридцать лет заливать в организм отраву, которая в моей голове, как говорит преподаватель, из мозгов кладбище сделала — «а на кладбище все спокойненько!» Вывод: где спокойненько, там и нормальненько. К пьяницам и алко­голикам отношусь прохладно, но и врагов в них не вижу. Все равно это свои люди, и среди них немало моих това­рищей, которые в какой-то момент скажут: «Давай по ста­канчику», и я с готовностью отвечу: «Можно», и — вперед, вороные...»

День четвертый. «Что-то стало меняться, пока трудно сказать, но в сознании наступает какое-то потепление внутреннего климата, появилось чувство, что если пьянка рядовая — то, наверное, удержусь.

В голове, на мой взгляд, начинают дуть ветры совсем не спиртные, начинаю много думать о том, что говорит пре­подаватель, он так вбивает в мои мозги свое отношение к спиртному, что, честное слово, я хожу как под наркотиком, называемым распрограммированием. Что ж это получает­ся: мой любимый общественно-политический строй, при моей непосредственной поддержке, запрограммировал меня на питие, потратив на это, скажем, лет эдак тридцать, а курсы по методу Шичко разломают мой прогнивший «ку­рятник» за десять дней? Вот и верь после этого в вечность

мироздания...»

День пятый. «Странная штука — стал смотреть на пьяных с любопытством, пока только так, раньше это было мне не интересно, да и когда раньше? Господи, раньше - это пять дней назад. Алкогольные убеждения есть еще. Они в свое время были по-хозяйски распиханы по всем заначкам хи­реющего мозга, вытаскивать их надо оттуда за хвосты лы­сые — и об угол, об угол. Нет, таких «кладов» мне не надо. Эти «подпольщики» все равно, так мне думается, еще не скоро сдадут свое оружие».

День шестой. «Отношение к спиртному отрицательное, я не нагоняю, так сказать, на себя это чувство, оно присутствует уже во мне, и я еще раз говорю, не убеждая себя: «Я не хочу спиртного!»

Радуюсь своей трезвости, каждому дню, прожитому трезво, как ребенок новой, яркой и ранее недоступной иг­рушке. Хожу по знакомым улицам с новым чувством. У меня нет ненависти к алкоголю, у меня к нему чувства как к старому и надоевшему врагу.

День седьмой. «В питейной ситуации я не дрогну перед, стаканом, сейчас я сильнее его, а буду еще сильней. A наши питейные заведения смотреть противно... в воздух этих заведений молекулы кислорода, и те отравлены молекулами алкоголя. «Я спокоен в смертельном бою» - вот так мы могём».

День восьмой. «Мои трезвеннические убеждения уже на­мыливают холку моим исчезающим алкашеским убеждени­ям. Перечитал свой дневник: ну, даешь ты, приятель! Что ты там болтал неделю назад? Не ожидал от тебя...»

День девятый. «К спиртному отношусь спокойно, знаю, что это зло и с ним надо вести беспощадную борьбу все­гда и везде, постоянно...»

Приехал в гости брат из Татарии, уговаривали, конечно, за столом выпить. Я всем сказал, в чем дело, было много восклицаний, но, увидев, что бастионы моей новой веры им не преодолеть, отстали. Алкогольные убеждения, как тараканы, ошпаренные кипятком: те, кому удалось спас­тись, смотрят из-за угла — можно возвращаться на наси­женное место или придется улепетывать вообще?»

День десятый. «С каждым днем раздуваюсь от злости на спиртное, как бы не лопнуть от такой ярости! Потребность в спиртном? Я и забыл, когда она была. И это за десять дней! Кошмар! Всю жизнь мучиться, чтобы «на старости лет» ясно осознать, что у тебя недавно была потребность в яде! Кошмар...

А настроение на самом деле весеннее, даже куда-то уд­рать хочется, и мысли в голове ясные и звонкие».

День двенадцатый. «Сегодня, наверное, первый день, когда с утра до этой минуты (22 ч. 30 мин.) я не вспом­нил о спиртном ни разу. Настроение на трезвость — же­лезобетонное».

День четырнадцатый. «Сегодня мужика одного видел -прилично одет, остатки благородства и достоинства, а лицо мучительно передернуто, глаза мутно-шальные. Нос мок­ро-красный, губы, сухие, обветренные, шевелятся, что-то он говорит про себя. Эх, простирнуть бы его в «Оптималисте», какой бы мужик возродился...»

День семнадцатый. «Проясненность сознания - в трезвом восприятии окружающего меня мира. Я подолгу смотрю людям прямо в глаза и горжусь этим, раньше я не любил смотреть в глаза, душой чувствовал, что там видно мое каж­додневное пьянство, и стыдился этого...»

День восемнадцатый. «Хожу сейчас по улицам своего го­рода, как иностранный турист в чужой стране...»

День двадцатый. «Я так считаю: чтобы спасти всех пья­ниц России, нужна мощная пропаганда метода Г. А. Шичко. Представить только: если в России не станут пить лет десять-пятнадцать, какая держава будет, какие великие дела могут свершиться! Головы абсолютно ясные и чистые. Самым буйным фантазером это и не снилось...»

День тридцатый. «Для меня спиртное — это ядовитый ту­ман, который опустился на планету и своими страшными парами тихо и без особого шума травит людей.

Когда вижу очередного пьяного, душа вздрагивает, и по­стоянно встает вопрос: зачем все это? Люди глобально одурачены, да, именно одурачены, необходима как воздух яростная пропаганда против спиртного, пусть луч­ше проституция, порно и еще черт знает что, но только не алкоголизм; чума, холера - детский лепет перед сознательно-принудительным желанием спиртного».

День сорок пятый. «Запах и вид пьяных раздражают, осо­бенно запах. Ну и вонища! Ей-ей, не лицемерю. До чего же мерзко! Несчастные животные и растения — наверняка они тоже воспринимают его и страдают также, как от выхлопов автомобилей».

День пятьдесят первый. «Сегодня бегал в лес — красота, пробежка тридцать минут, а сколько душевной радости! Птицы заливаются, роса жемчугом рассыпается по траве, черемуха распускается, и такой тонкий и резкий аромат, что легкие как будто не во мне, а сами по себе, бегут и дышат».

День шестьдесят четвертый. «В начале отрезвляющего марафона у меня были противоположные представления оба всем этом. С ухмылкой в душе и кривым ртом на опухшее морде я смотрел на преподавателя, как он пел гимны трезвости. И сейчас с сарказмом в душе представляю ту oпyxшую рожу и в пояс кланяюсь клубу «Оптималист» и его руководителю Юрию Александровичу Ливину за его гимн
человеческому образу жизни. Спасибо!!!»

День семьдесят пятый. «Когда я вижу, как мои современ­ники травятся алкоголем, у меня одна мысль: «Как они мо­гут не понимать, что сейчас им станет плохо. Боже мой, до чего задурачили сами себя люди!»

День сто двадцать шестой. «Как воздушно-легко, прозрач­но-незаметно, с веселой улыбкой начинают люди приоб­щаться к всепланетному злу... и какой кошмар у большин­ства в итоге: уродливо-искаженное существо! За что и по­чему? Человек слаб! Слаб! Сколько мук и сил моральных надо, чтобы вернуться к себе самому, да и возвращаются единицы, в массе же люди гибнут от спиртного, так и не сумев преодолеть эту пагубную привычку. Остро сожалею об утопленных в водке годах. Так остро жалею, что нередко вздохну горько и руками разведу, надо же такому быть — всю радость молодого бытия пропил, а считал, что живу».

День сто пятьдесят второй. «Сегодня я чувствую себя сво­бодным человеком! И это, пожалуй, может понять до кон­ца только человек, сам прошедший через все это».

День сто семьдесят пятый. «Теперь я полностью убежден, что все пьяницы и алкоголики — заблудшие души, и страш­но то, что они не в силах осознать это, хотя им и кажется, что они воспринимают мир, как любой трезвенник. Нет и тысячу раз нет, только мощнейший прожектор - метод Геннадия Андреевича Шичко — может высветить верный путь. Жду года трезвой жизни, чтобы всем «Фомам неве­рующим» утереть нос. Трезвая жизнь завтра и всегда. Един­ственно правильная жизнь, данная природой Человеку».

Без Бога - не до порога

Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?

Апостол Павел (ок. 10—67), Первое Послание к коринфянам, 3, 16

Итак, дорогие мои соратники, подошло к концу освое­ние вами второй лекции. И если первая лекция прежде все- го ориентировала вас на понимание как необходимости, так
и достижимости трезвого и бездымного образа жизни, то вторая лекция, продолжая формировать взгляды на физическое здоровье, обращает ваше внимание и на здоровье
духовное.

И я не зря привел вам выдержки из дневника Германа Д., заслуженно уважаемого в «Оптималисте» соратника. Человек выполнил все рекомендации метода, изменил свое сознание и стал убежденным трезвенником.

К сожалению, я незнаком с сегодняшними религиозны­ми убеждениями Германа Д., но его взгляды на сто семь­десят пятый день трезвости заслуживают некоторых ком­ментариев.

Хочу обратить внимание читателя, что писал он свои дневники во времена развитого социализма и атеизма, где словам «религия» и «Бог» в обязательном порядке сопут­ствовала негативная окраска. Возможно поэтому подате­лем жизни автор обозначает не Бога, а природу — не бе­русь судить.

Интересны другие слова: «алкоголики — заблудшие души» и «только метод Шичко может высветить верный путь». Вот эти два положения и рассмотрим подробнее.

Начнем с того, что метод Шичко является инструментом для достижения сознательной трезвости. А инструмент, по определению, не может принадлежать какой-ли­бо концессии. Верхом дикости было бы считать теорию атомарного строения вещества языческой теорией на том основании, что она шагнула в естествознание в интерпретации Демок­рита. Или, как это делали в фашистской Германии, объя­вить теорию относительности Эйнштейна еврейской вы думкой, основываясь на национальности ее автора.

Инструмент нейтрален, что, конечно, не скажешь о руках, в которые он вложен. Об этом следует помнить, особенно сей час, когда метод Шичко шагнул далеко за пределы Отечества в том числе и за океан. И нам, православным читателям, овладевающим мето­дом и успешно использующим его в ликвидации зависимо­стей, следует четко понимать, что метод Шичко действи­тельно мощнейший прожектор для высвечивания физио­логического недуга алкоголизма и табакокурения, для вы­явления вредоносных поведенческих программ и для созда­ния в сознании новых программ — программ сознательно­го неприятия алкоголя и табака.

Все это так. Но метод, обозначая вред алкоголя и табака, ничего не говорит о грехе их употребления. Не говорит и не может говорить, поскольку грех — понятие духовное, а не физиологическое. И то, что алкоголики — заблудшие души, сомнению не подлежит. Интуитивно или сознательно, но этот факт автор дневников выделил абсолютно верно.

Ничего не говорит метод и об авторе вредоносных про­грамм, разрушающих в человеке образ и подобие Божие. Рассмотрение борьбы Господа с сатаной входит в компетен­цию религии, а не науки. Поэтому, чтобы высветить душев­ный недуг, высветить грех употребления алкоголя, табака или другого наркотика, нужен иной прожектор. Этот про­жектор — вера в Бога. На наших лекциях мы поговорим, как он действует, а сейчас я хочу еще раз повторить, что алко­голь и табак, как физические вещества, разрушают и тело, и душу — отсюда вызываемые ими соматические (телесные) и психические заболевания. Но алкоголь и табак еще и ору­жие в руках дьявола, которым он разрушает образ и подо­бие Божие в человеке. Жизнь же человека, по своей воле употребляющего алкоголь и табак, есть жизнь во грехе. А поскольку действие этих ядов на человека разрушает и фи­зическую, и духовную природу, то и избавление от алко­гольно-табачной зависимости также имеет две стороны.

Одна сторона — это инструментальное уничтожение вре­доносной алкогольно-табачной программы и запись в со­знание новой программы на неприятие этих ядов. И здесь метод Г. А. Шичко, выдающегося последователя великого Русского ученого И. П. Павлова, не имеет себе равных. Это одна сторона. Вторая сторона — это религиозно-нравственное напол­нение формируемых в сознании программ. Полнота этого наполнения напрямую связана с верой в Бога. Потому что если Бога нет, то все позволено, а если есть, то перед Ним придется держать ответ за нераскаянные грехи.

И если мы верим в Бога, пришедшего в мир спасти нас для Жизни Вечной, верим в Его бесконечную к нам любовь и идем к Нему навстречу, каясь в содеянных грехах, то Бог, создавший нас по образу и подобию Своему, простит пре­грешения, шагнув нам навстречу.

И цветы, и шмели, и трава, и колосья,

И лазурь, и полуденный зной...

Срок настанет — Господь сына блудного спросит:

«Был ли счастлив ты в жизни земной?»

И забуду я всё — вспомню только вот эти Полевые пути меж колосьев и трав — И от сладостных слез не успею ответить, К милосердным коленям припав.

Эти стихи написаны Иваном Алексеевичем Буниным. Его вере в милосердие Божие всем нам следует учиться.

Стихи эти были написаны в 1918 году. Страшный это был год в истории нашего многострадального Отечества. Так что когда вам невмоготу, перечитайте их. В своей сути эти стихи — молитва.

Вторые выводы: