Испано-американская война 1898 г.

Американский империализм, опоздав к разделу мира, с особым ожесточением вступил в борьбу за его передел, в борьбу за колонии, рынки сбыта, источники сырья, сферы приложения капитала. Захват колоний был начат с нападения на отсталую в экономическом отношении и раздираемую внутренними противоречиями Испанию, колонии которой – Куба, Пуэрто-Рико и Филиппины представляли собой удобные плацдармы для продолжения экспансии США в страны Латинской Америки и Тихого океана,

Из этих трех испанских колоний наибольший интерес для Соединенных Штатов представляла Куба. В конце XIX в. США стали вкладывать свои капиталы в кубинскую экономику. В 1897 г. Общая сумма американских инвестиций в зарубежных странах составляла 685 млн. дол., из них около 50 млн. приходились на долю Кубы (30 млн. на сахарную промышленность и 15 млн. – горнодобывающая промышленность, главным образом добыча железной руды и марганца). Стремление американских магнатов поставить под свой контроль все «сладкое золото мира» делало их одними из наиболее активных сторонников захвата Кубы. Так, например, руководство американской сахарной компании «Хейвмейер» заявило, что если правительство США не вмешается в борьбу Кубы с Испанией, то 11 тысяч владельцев акций этой компании создадут армию и завоюют остров[A39].

Но тревога сахарных «королей» оказалась преждевременной. «Если мы не завоюем Кубу, - заявил 23 сентября 1897 г. Т. Рузвельт, в то время заместитель военно-морского министра США, - остров останется в руках слабой, угасающей нации и возможность приобрести Кубу будет утеряна нами навсегда.

Я не думаю, что Куба может быть умиротворена автономией, и полагаю, что в не столь уж отдаленном будущем там произойдут события, которые заставят нас вмешаться[A40]». Это «пророчество» Т. Рузвельта отнюдь не было плодом досужего вымысла. В конце 1897 г. уже были сформированы войска, предназначенные для захвата испанских колоний, во главе с генералом Н.А. Майлсом.

Какие же задачи стояли перед войсками? Об этом свидетельствует секретное послание Майлсу от 24 декабря 1897 г. направленное заместителем военного министра США Дж. С. Брекнриджем. Последний предлагал дифференцированный подход к завоеванию Кубы, Пуэрто-Рико и Гавайских островов. В Пуэрто-Рико, например он рекомендовал использовать более мягкие средства, чем на Кубе, которой отведено наибольшее место в этой исповеди американской военщины конца XIX в. Назвав кубинцев ленивыми и апатичными и отметив их безразличие к религии Брекнридж делает вывод, что последнее обстоятельство делает большинство кубинцев аморальными людьми. Последующие откровения заместителя военного министра США обнажают все лицемерие и коварство политики Вашингтона по отношению к Кубе. Брекнридж убеждал генерала Майлса, что немедленное присоединение к США острова «с таким большим числом столь опасных для общества элементов было бы безумием, поэтому прежде чем присоединить Кубу, мы должны оздоровить ее, хотя бы для этого нам пришлось поступить с нею так же, как господь поступил с Содомом и Гоморрой». Для этой цели Брекнридж советовал: «…уничтожать все, что находится в пределах досягаемости наших пушек, нужно сжать кольцо блокады, чтобы голод и чума, его неизменная спутница, косили гражданское население и сокращали армию; союзные же войска (кубинские – Авт.) следует использовать для ведения разведки и посылать в авангарды, чтобы они непременно почувствовали тяжесть войны между двух огней; этим войскам должны поручаться самые опасные и безнадежные экспедиции… Когда регулярные части испанцев потерпят поражение и будут эвакуированы, наступит неопределенно долгий период частичного умиротворения. В течение этого периода мы будем продолжать военную оккупацию острова, помогая нашими штыками созданному, пусть даже не совсем законному, независимому правительству, пока оно будет пользоваться поддержкой лишь меньшинства населения страны. Террор, с одной стороны, и благожелательное отношение с другой – создадут условия для укрепления и усиления меньшинства, так что сторонники автономии и приверженцы Испании, которые еще остаются в стране, вскоре сами окажутся в меньшинстве. Когда этот момент наступит, следует его использовать, чтобы вызвать внутренние конфликты… Вывод: в основе нашей политики всегда должна быть поддержка самого слабого против сильного… вплоть до полного уничтожения обоих, чтобы тем самым добиться присоединения к нам жемчужины Антильских островов[A41] …»

Как видно из приведенного документа, правящие круги США в конце 1897 г. имели не только детально разработанный план ведения войны с Испанией, но и наметили пути «умиротворения» Кубы вплоть до ее аннексии. Причем, как явствует из инструкций Брекнриджа, Белый дом собирался завоевывать испанские колонии прежде всего руками кубинцев, пуэрториканцев и филиппинцев, используя при этом классически со времен Древнего Рима метод колонизаторов – «разделяй и властвуй».

США были готовы к войне, оставалось только найти повод. И он представился, а может, был сфабрикован самими американцами. 15 февраля 1898 г. в Гаванской бухте взорвался американский крейсер «Мэн», находившийся там, по заверениям госдепартамента, для защиты интересов американских граждан.

В результате этой катастрофы погибли 264 матроса и 2 офицера. Причины взрыва до сих пор не выявлены, но большинство исследователей склонны полагать, что американские моряки были принесены Вашингтоном в жертву ради осуществления далеко идущих планов. Не подтверждают ли это предположение и слова капитана «Мэна» Сигсби (скончался в 1923 г.): «Я так и не высказал своего мнения о тех, кто потопил «Мэн», и никогда не выскажу[A42]».

Несмотря на отсутствие каких-либо улик, комиссия, составленная только из американцев, обвинила Испанию в диверсии. Представители Испании не были допущены властями США к работе комиссии. Призыв к реваншу стал лейтмотивом выступлений официальных лиц Белого дома и американской прессы, преднамеренно фальсифицировавших суть происходивших событий.

Все попытки испанского правительства добиться мирного урегулирования созданных Вашингтоном осложнений в отношениях между двумя странами были безуспешны: по образному выражению одного из кубинских историков «курок уже был взведен».

Стремясь придать авантюре большую «святость», эмиссары Белого дома встретились в Риме с сыном Джузеппе Гарибальди, Раччноти Гарибальди, и предложили ему за 5 млн. дол. организовать легион волонтеров или возглавить американский корпус на Кубе. Р. Гарибальди отказался, заявив, что мог бы встать только в ряды кубинцев, которые сражаются за свою независимость, но и это сделал бы лишь в том случае, «если бы Соединенные Штаты не извлекли для себя выгоды из этой войны[A43]».

В конце марта 1898 г. Испания обратилась к Англии, Австро-Венгрии, Италии, Германии, России и Франции с протестом против вмешательства США в кубинские дела и с просьбой оказать воздействие

на американского президента. Великие державы фактически отказались от роли верховного арбитра. Выразив сочувствие Испании, послы казанных государств в начале апреля вручили совместную ноту американскому президенту, в которой взывали к его гуманности и новым переговорам с Испанией.

О независимости Кубы в ноте европейских стран не говорилось ни слова[A44].

Этот благосклонный нейтралитет позволил президенту США У. Мак-Кинли 11 апреля в послании к конгрессу потребовать для решения кубинского вопроса чрезвычайных полномочий вплоть до вооруженной интервенции.

18 апреля конгресс США принял совместную резолюцию сената и палаты представителей, лицемерно признав право кубинского народа быть свободным и независимым и фактически предъявив Испании ультиматум о немедленном отказе от ее притязаний на Кубу и выводе с острова испанских войск. В резолюции подчеркивалось, что США «отрицают всякие намерения или предположения осуществлять суверенитет, юрисдикцию или контроль над указанным островом, за исключением целей умиротворения, и подтверждают свое решение, когда последние будут осуществлены, передать управление и контроль над островом его народу[A45]».

Фарисейство американских правящих кругов поистине не знало границ. В то время как в Вашингтоне конгрессмены величали себя борцами за независимость Кубы, в Филадельфии печатались карты Кубы, Пуэрто-Рико и Филиппин, вышедшие в 1898 г. под общим весьма красноречивым названием «Наши новые колонии[A46]».

21 апреля 1898 г. У. Мак-Кинли, если следовать аллегории кубинского историка, уже «приставил пистолет к виску Испании» - ей дали 48 часов на вывод войск с Кубы; США заявляли, что в случае отказа Мадрида прибегнут к решительным действиям. Еще до истечения срока ультиматума 22 апреля американский военный корабль Нэшвилл» захватил испанское судно «Буэна Вентура». 25 апреля США официально войну Испании.

В это время повстанцы контролировали ¾ территории острова; наступал летний период, наиболее трудный для испанских войск, когда жара, малярия, дизентерия, хроническая лихорадка наносили испанской армии весьма чувствительные потери. Достаточно сказать, что в 1897 г. каждый испанский солдат 3-4 раза находился в госпитале, что позволяло М. Гомесу заявить: «Июнь, июль, август – наши лучшие генералы[A47]».

США вступили в войну, не признав Кубинскую республику. Это обстоятельство, казалось бы, должно было насторожить лидеров кубинского национально-освободительного движения. Однако Кубинская хунта в Нью-Йорке во главе с [A48] Эстрадой Пальмой дезориентировала их, опубликовав заявление, в котором признание конгрессом США права кубинцев на независимость приравнивалось к признанию Кубинской республики. Хунта призвало все население острова активно сотрудничать с американскими войсками «в целях изгнания общего врага».

Первые же тяжелые поражения на море (30 апреля 1898 г. в Манильском заливе были уничтожены 10 боевых кораблей испанской эскадры) резко снизили боеспособность испанской армии на всем театре военных действий) (Филиппины и Куба). Это обстоятельство заставило испанское командование на Кубе пойти на неожиданный шаг: в начале мая 1898 г. маршал Бланко предложил М. Гомесу объединиться в борьбе против США, заверив последнего, что «когда чужеземный враг будет вытеснен с острова, Испания, как любящая мать, откроет свои объятия еще одной дочери из числа наций Нового мира, говорящих на ее языке». М. Гомес отверг это предложение: «Дерзость, с которой вы предлагаете мне условия мира… ошеломила меня, ибо вы знаете, что кубинцы и испанцы и испанцы никогда не смогут жить в мире на земле Кубы[A49]».

С пристальным вниманием за развитием событий на Кубе следили правящие круги России.

В расположение испанских и американских войск на острове были посланы наблюдателями полковники Генерального штаба русской армии Жилинский и Ермолов. «Главная причина испано-американской войны, - писал Жилинский, - кроется в давнишнем стремлении Северо-Американских Соединенных Штатов приобрести Кубу и Пуэрто-Рико, с которыми их связывают важные торговые интересы[A50].

«Давнишнее стремление США приобрести остров Кубу» в этот период получило полную поддержку со стороны Эстрада Пальмы. 10 июня 1898 г. Правительственный совет Кубинской республики направил приказ командующему Освободительной армии в провинции Ориенте генералу Каликсто Гарсии, в котором отмечалось, что Правительственный совет утвердил «соглашение, Эстрадой Пальмой в качестве полномочного представителя нашей Республики с президентом США Мак-Кинли. Суть его состоит в том, что генералы Освободительной армии, сохраняя по-прежнему структурную организацию, обязаны действовать согласно оперативным планам американского командования, они должны быть готовы занять те позиции и оказать такую помощь, которую потребуют американские генералы[A51]».

Предательская политика Эстрада Пальмы, заключившего без ведома Правительственного совета соглашение с президентом Мак-Кинли, была осуждена многими деятелями кубинского национально-освободительного движения, и прежде всего генералом К. Гарсией, писавшим в своем послании к Эстрада Пальме, что последний подготовил борьбе за независимость Кубы «смертный приговор», подписанный Мак-Кинли[A52]. Несмотря на негативное отношение к этому приказу М. Гомеса и К. Гарсии, им в конце концов пришлось подчиниться.

С 10 июня 1898 г. началась высадка американских морских пехотинцев. Боевое прикрытие основного контингента американских войск обеспечивали части Освободительной армии, осуществившие ряд успешных операций в районе Сантьяго и Гуантанамо.

В конечном счете соотношение воюющих сторон оказалось следующим: Испания – 260 тыс. человек, Освободительная армия Кубы – 54 тыс. человек, США – 20 тыс. Причем на главном театре военных действий, в провинции Ориенте, в провинции Ориенте, преимущество было на стороне Кубы и США, имевших там соответственно 30 и 20 тыс. человек, в то время как испанские части насчитывали лишь

30 тыс[A53].

Испано-американская война длилась всего лишь три с половиной месяца. Ничтожно мал перечень боевых операций на Кубе, в которых участвовали за этот период американские войска. Деморализованная, фактически разбитая мамбисес испанская армия, как правило, владело стратегической инициативой в боях с янки, которые во избежание поражения неизменно обращались за помощью к командованию Освободительной армии. В приписываемых американской немарксистской историографией победой войскам США в сражениях за Эль-Каней, Сан-Хуан и другие населенные пункты решающий вклад в разгром испанцев внесли кубинские патриоты. Вскоре выявилась и полная профессиональная несостоятельность американского военного командования на Кубе. Дело даже дошло до того, что командующий войсками США генерал Шефтер и его заместитель Лаутон решили снять с себя командование и предложили эту роль… К. Гарсии, который наотрез отказался быть проводником экспансионистской политики США.

Будучи беспомощным на суше, США имели бесспорный перевес на море. 3 июля 1898 г. у берегов Сантьяго-де-Куба была разбита испанская военно-морская эскадра, что позволило американским войскам

16 июля занять Сантьяго. Повстанческие силы не участвовали в этой операции, но именно их самоотверженная героическая борьба на территории острова не позволило 230 тыс. испанских солдат, дислоцированных в других провинциях Кубы, прорваться в Ориенте. И какой цинизм! Еще несколько дней назад американские генералы предлагали К. Гарсии возглавить их войска, а теперь… не позволяли ни ему самому, ни частям Освободительной армии вступить в исконно кубинский город; над дворцом губернатора Сантьяго вместо испанского стяга стал развиваться американский флаг. Кубинские патриоты выступили с резким протестом, который нашел свое отражение в послании К. Гарсии к Шефтеру. Ответ последнего: «Чтобы Вы во всем хорошо разобрались, я посылаю Вам инструкции президента (США – Авт.)», свидетельствовал о том, что эта унизительная, дискриминационная по отношению к кубинскому народу акция проводилась по прямому указанию У. Мак-Кинли[A54].

В 20 числах июля Испания начала переговоры с Белым домом о прекращении военных действий.

12 августа был подписан протокол о перемирии.

Завершилась первая, по определению В.И. Ленина, война за передел уже поделенного империалистами мира[A55]. Поражение Испании было вызвано целым комплексом причин внутреннего и внешнего характера, но, безусловно, одной из важнейших среди них явились чувствительные поражения испанских войск на Кубе и Филиппинах от армий патриотических сил. Однако плодами этих побед воспользовались США. «Победа была украдена у нашего народа в результате вмешательства американского империализма», - говорится в Программной платформе Коммунистической партии Кубы[A56].

10 декабря 1898 г. в Париже был заключен мирный договор между США и Испанией. Судьба бывших испанских колоний решалась без их представителей и вопреки воле их народов. Белый дом пренебрег свободолюбивыми чаяниями кубинского, пуэрториканского и филиипинского народов, превратив Пуэрто-Рико и Филиппины в свои колонии, а на Кубе был установлен режим военной оккупации.