Конец 10 книги серии Братство Черного Кинжала 34 страница

Из-за стены, что справа, донесся стон. Из комнаты Куина.

Последовавший за этим приглушенный стук мог означать только одно.

— Охренеть, это что Куин? — Вот только, она и так уже знала ответ. Направив свои ощущения к двери соседней комнаты, Хекс прощупала эмоциональные сетки. Между их обладателями не было никакой романтики только нечто, больше похоже на решимость с обеих сторон.

Они делали то, что делали с целью, о которой Хекс могла только догадываться. Но почему они хотят ребенка? Сумасшествие какое-то… особенно, учитывая положение Избранной… и положение самого Куина.

Когда ее грозила накрыть еще одна волна жажды, Хекс схватила куртку и оружие.

— Мне действительно пара валить. Не хочу рисковать и быть следующей.

Джон кивнул и направился к двери.

— Я отправлюсь проверить как там мамэн. Лэйла какое-то время будет занята…, но после, я поговорю с ней и сообщу тебе наше решение.

«Я буду здесь, ожидать от тебя новостей».

Хекс поцеловала его, потом еще… и еще. А затем Джон открыл дверь и она ушла…

В ту же секунду, как она вышла в холл, резкий всплеск гормонов выбил ее из равновесия.

— Вот черт, нет, — пробормотала она, пропуская ступени и дематериализуясь сразу у потайной двери под парадной лестницей.

Чем дальше она уходила, тем больше ощущала себя собой. Но Хекс беспокоилась о своей матери. Слава богу, у них были лекарства, чтобы смягчить критические моменты.

Тор не мог ей услужить. Ни в коем случае.

Выйдя из туннеля в кабинет, она зашагала по длинному коридору тренировочного центра. В воздухе не было ничего особенного и это стало облегчением. Период зачатия — суровое время, но хорошие новости в том, что когда он заканчивался, можно было довольно быстро оклематься, хотя женщине обычно требовался день или около того, что полностью придти в себя.

Просунув голову в главную смотровую, Хекс никого не обнаружила. То же самое произошло и с двумя послеоперационными. Но ее мать была здесь… Хекс ее чувствовала.

— Осень? — нахмурившись, окликнула она ее. — Эй? Где ты?

Ответ пришел откуда-то издалека, из аудиторий, где велись занятия по боевой подготовке.

Направляясь на звук, Хекс вошла в класс и обнаружила мать, сидящую за одним из столов, лицом к доске. В помещение горел свет, но кроме Осени никого внутри не было.

Из чего вытекало мало хорошего. Неважно какие именно мысли занимали ее разум… все свидетельствовало о том, что ситуация вряд ли была праздной.

— Мамэн? — позвала Хекс, тихонько прикрывая за собой дверь. — Ты как?

Время действовать осторожно. Ее мать сидела неподвижно, как статуя. Все в ней было опрятным: от туго заплетенных в косу волос до одежды без единой складочки.

Однако, вся эта строгая собранность была фальшью, ничем, лишь внешними атрибутами самообладания, от чего она казалась еще более хрупкой.

— Не очень, — покачала Осень головой. — Не очень… совсем не очень.

Хекс подошла к столу инструктора и положила на него куртку с оружием.

— По крайней мере, ты честна.

— Не можешь сказать, что у меня в голове?

— Твоя эмоциональная сетка закрыта, поэтому ее сложно считать.

Осень кивнула:

— Закрыта… да, чтобы скрыть ситуацию. — Последовала длинная пауза, после которой мать Хекс обернулась. — Ты знаешь почему я сюда пришла? Я думала, что отголоски обучения скажутся как-то на мне. Но боюсь, это не работает.

Хекс уселась на столешницу.

— Док Джейн тебя уже осмотрела?

— Да. Я в порядке. И прежде чем ты задашь следующий вопрос, нет, никто мне не услужил. Я не хотела этого.

Хекс выдохнула от облегчения. Помимо психического здоровья ее матери, физические риски беременности и рождение ребенка — это не то, с чем в данный момент им хотелось столкнуться… хотя, возможно, это и было эгоистично с ее стороны.

Да ладно, она только обрела эту женщину и не хотела так скоро ее потерять.

Когда Осень посмотрела на нее, в ее глазах читалась такая откровенность, которая была чем-то новым.

— Мне нужно место, где я могла бы остановиться. Подальше отсюда. У меня нет денег, работы, перспектив, но…

— Ты можешь переехать ко мне. Настолько, насколько потребуется.

— Благодарю. — Осень отвела взгляд и задержала его на доске. — Я постараюсь быть хорошим гостем.

— Ты моя мать, а не гостья. Послушай, что случилось?

Женщина поднялась:

— Мы можем поехать к тебе прямо сейчас?

Черт, ее сетка была абсолютно закрыта. Задраена наглухо. Завешена самозащитой. Как будто ее кто-то ранее атаковал.

Сейчас явно не время давить на нее.

— Да, конечно, можем. — Хекс встала со стола. — Хочешь заглянуть к Тору перед отъездом?

— Нет.

Хекс подождала, рассчитывая на разъяснение, но не получила его. Это о многом сказало ей.

— Мамэн, что он сделал?

Осень подняла подбородок, чувство собственного достоинства делало ее еще более прекрасной:

— Он высказал все, что обо мне думает. Довольно познавательно. Поэтому на данный момент, нам не о чем больше говорить друг с другом.

Хекс сузила глаза, где-то в животе забурлил волнами гнев.

— Поехали? — поторопила ее мать.

— Да… конечно…

Она все равно узнает, что там, черт побери, произошло; о да — это точно.

 

ГЛАВА 63

 

Переводчики: Stinky, Anjelika9

Вычитка: lorielle, Светуська

 

После того, как на окнах поднялись жалюзи, и ночь прогнала с неба светило, Блэй вышел из бильярдной, намереваясь заглянуть к Сакстону в библиотеку, а затем отправиться в душ перед Первой Трапезой.

Он не продвинулся дальше ствола яблони, мозаикой выложенной на полу фойе.

Резко остановившись, он уставился на свои бедра. Пульсирующий член уперся в штаны. Возбуждение было таким же неожиданным, как и требовательным.

Что за… глянув вверх, Блэй задался вопросом, у кого еще наступил период жажды, ведь это было единственным объяснением такой реакции.

— Ответ тебе может не понравиться.

Оглянувшись, он обнаружил в дверном проеме библиотеки Сакстона.

— Кто.

Но он знал. Блэй, черт возьми, уже знал ответ.

Сакстон сделал приглашающий жест рукой:

— Не желаешь зайти в мой кабинет и чего-нибудь выпить?

Парень тоже был возбужден. Брюки его шикарного костюма топорщились в районе ширинки… вот только выражение лица не выдавало никакого возбуждения — оно было мрачным.

— Зайди, — настоял он, снова сделав приглашающий жест рукой. — Пожалуйста.

Ноги Блэя пришли в движение в сторону хаотичного беспорядка, в который превратилась библиотека с тех пор, как Сакстон получил свое «назначение» или что бы это ни было.

Войдя в библиотеку, он услышал щелчок, когда закрылись двойные двери, и начал копаться в голове в поисках каких-нибудь слов.

Ничего. В голове совсем… ничего. Особенно, когда над его головой, над богато украшенным потолком с гипсовой лепкой, начали доноситься приглушенные звуки.

Даже кристаллы на люстре замерцали, словно сквозь балки перекрытия просачивалась сексуальная энергетика.

Лэйла находилась в периоде жажды, а Куин услуживал ей…

— Вот, выпей.

Блэй взял предложенное и тут же опрокинул в себя, словно во внутренностях у него бушевал пожар, а эта выпивка была водой. Вот только эффект оказался полностью противоположным гашению пожара. Бренди раскаленной лавой прокатился по глотке и угнездился в желудке огненным шаром.

— Повторить? — спросил Сакстон.

По кивку Блэя бокал исчез и снова появился, став намного тяжелее. Выпив по второму заходу, Блэй сказал:

— Поразительно…

«Насколько это оказалось ужасно». Он вспоминал, как были разорваны все связи между ним и Куином. Ха. Ему следовало быть предусмотрительнее.

Однако, он передумал это говорить.

— …, как ты управляешься в таком бардаке, — закончил он.

Сакстон подошел к бару и плеснул себе в бокал:

— Боюсь, без этого никак.

Блэй подошел к рабочему столу и, обхватив бокал с бренди ладонью, чтобы согреть напиток, попробовал продолжить разговор как ни в чем не бывало:

— Я удивлен, что ты не делаешь большинство из этого на компьютере.

Сакстон скромно прикрыл документы, над которыми работал, еще одним томом в кожаном переплете:

— Писать заметки от руки непрактично, зато дает время подумать.

— Я удивлен, что тебе вообще надо время подумать — твой первый инстинкт всегда прав.

— Тебя сейчас все поражает и удивляет.

Вообще-то только одно.

— Просто пытаюсь поддержать беседу.

— А, ну конечно.

В конце концов, он взглянул на своего любовника. Сакстон устроился на шелковом диване напротив, положив ногу на ногу. Из-под отлично отутюженных штанин выглядывали красные шелковые носки, а туфли от Феррагамо блестели от регулярной полировки. Все в Сакстоне было столь же изысканным и дорогим, как и антикварный диван, на котором он восседал. Сакстон был идеальным, элегантным мужчиной из идеальной кровной линии с идеальным вкусом и стилем.

Он был всем, о чем только можно мечтать…

Когда гребаная люстра над головой замерцала, Блэй хрипло произнес:

— Я все еще люблю его.

Сакстон опустил глаза и шаркнул рукой по бедру, как бы снимая невидимую ворсинку:

— Знаю. Ты думал, все прошло?

Как будто эта влюбленность была полнейшей чушью.

— Я так чертовски устал от этого. Правда.

— Охотно верю.

— Я так чертовски… — Боже, эти звуки, приглушенные удары, это звуковое подтверждение того, что он игнорировал в течение всего прошлого года…

Во внезапном порыве ярости, Блэй швырнул бокал о мраморный камин, разбив его вдребезги.

— Сука! Твою мать! — Будь у Блэя возможность, он бы подпрыгнул и сорвал этот проклятую блядскую люстру с этого проклятого блядского потолка.

Развернувшись, он слепо двинулся к дверям, спотыкаясь и опрокидывая стопки книг, едва не повалившись на кофейный столик.

Сакстон отреагировал быстрее, своим телом преградив ему путь.

Блэй сосредоточил взгляд на лице парня.

— Уйди. Живо. Тебе лучше не находится рядом со мной.

— Разве не мне это решать?

Блэй перевел взгляд на так хорошо знакомые ему губы парня.

— Не провоцируй меня.

— Или. Что.

Сделав глубокий вдох, отчего его грудная клетка расширилась, Блэй осознал, что парень понимает, на что именно нарывается. Или, по крайней мере, он так думал. Но что-то выбило его из колеи: может, жажда, может… дерьмо, Блэй не знал, что именно, да его это и не волновало.

— Если ты не свалишь с моего пути, я нагну тебя над этим столом и…

— Докажи.

Неправильное слово. Сказанное неправильным тоном. В неправильное время.

Блэй зарычал так, что задребезжали закрывающие окна жалюзи, затем схватил своего любовника за затылок и толкнул Сакстона через всю комнату. Бумаги, желтые стикеры и компьютерные распечатки разлетелись, как снег, когда парень ухватился за стол.

Сакстон нагнулся, оглянувшись на то, что на него надвигалось.

— Теперь слишком поздно убегать, — прорычал Блэй, рванув на себе ширинку.

Навалившись на парня, Блэй, грубыми рывками разрывал ограждающую его от того, что он собирался сделать одежду. Когда не осталось преграды, он обнажил клыки и вонзил их в плечо Сакстона прямо через одежду и, удерживая парня под собой, схватил его за запястья и пригвоздил ладони к кожаному бювару[72].

А затем Блэй толкнулся в него, освобождаясь от всего накопившегося, даря своему телу желаемое… хотя сердце и оставалось далеко, далеко отсюда.

***

Лачуга, как называла ее Хекс, была весьма скромным жилищем.

Пока Осень обходила все помещения, на ее пути попалось совсем немного вещей. В кухне — как на камбузе — не было ничего, кроме настенных шкафчиков и рабочих столов. В жилой зоне был шикарный вид на реку, а из мебели — всего два стула и столик. Спален было всего две, в одной — пара матрасов, в другой — подставка под матрас на одного человека. Ванная была тесная, но чистая, с одиноким, свисавшим с крючка полотенцем.

— Как я тебе и говорила, — сказала Хекс из гостиной, — здесь не слишком шикарно. В дневное время можешь находиться в помещении под землей, но туда можно попасть только через гараж.

Осень вернулась из ванной комнаты:

— Думаю, здесь прелестно.

— Все нормально. Можешь говорить начистоту.

— Я серьезно. Ты очень практичная женщина. Тебе нравится, когда все работает слажено, и не нравится тратить попусту время. Ты отлично организовала свое пространство. — Осень еще раз осмотрелась. — Новые водопроводные трубы. Радиаторы для тепла. В кухне достаточно места для готовки, а на плите шесть конфорок, а не четыре, и работает она на газу, поэтому тебе не приходится беспокоиться об электричестве. На крыше прочный шифер, полы не скрипят… думаю, и со всем остальным все в полном порядке. — Она повертелась по сторонам. — Со всех сторон есть окна, из которых все просматривается и тебя не смогут застать врасплох, и я вижу повсюду медные замк и. Идеально.

Хекс сняла куртку:

— Это… эм, ты такая проницательная.

— Да что ты. Любой, кто тебя знает, заметил бы это.

— Я… я рада, что это сделала ты.

— Я тоже рада.

Осень подошла к выходящим на воду окнам. Снаружи луна бросала яркий свет на заснеженный ландшафт. Преломленный свет блестел голубым в ее глазах.

«Ты влюбилась в меня. Не пытайся это отрицать…, ты каждый день произносишь это во сне. Поэтому, давай смотреть правде в глаза. Тебе явно нравится себя истязать. И ты знаешь, что единственная причина почему я с тобой — это освобождение Велси из места под названием Где-то Между. Так что я просто не соответствую твоим ожиданиям…»

— Мамэн?

Осень сфокусировалась на отражении дочери в оконном стекле:

— Прости, что?

— Хочешь рассказать, что произошло у вас с Тором?

Хекс еще не разоружилась, и стоя там, она казалась такой мощной, безопасной, сильной… Она не прогнется ни перед одним мужчиной, ни перед кем, и разве это не чудесно. Разве это не наивысшее благословение.

— Я так горжусь тобой, — сказала Осень, повернувшись лицом к Хекс. — Я хочу, чтобы ты знала, что я очень, очень тобой горжусь.

Хекс опустила взгляд, провела рукой по волосам, словно не знала, как вести себя после такого заявления.

— Спасибо, что приютила меня, — продолжила Осень. — Я постараюсь отработать свое содержание здесь и быть как можно менее заметной.

Хекс покачала головой:

— Еще раз повторяю тебе: ты здесь не гостья.

— Как бы то ни было, я не буду в тягость.

— Ты хотела рассказать мне о Торе.

Осень посмотрела на покоящееся в кожаной кобуре оружие и подумала, что блеск бронзы был очень похож на блеск глаз дочери: обещание физической расправы.

— Тебе не стоит на него сердиться, — услышала Осень собственные слова. — Произошедшее между нами было по обоюдному согласию, и закончилось… по правильной причине. Он не сделал ничего плохого.

Говоря это, Осень не была уверена, что думает так на самом деле, но зато была уверена в другом: она не собирается создавать ситуацию, при которой Хекс отправится за мужчиной с оружием наизготовку… в буквальном смысле.

— Ты слышишь меня, дочь моя. — Не вопрос, приказ — первый, прозвучавший, как от родителя ребенку. — Ты не будешь искать причин встретиться с ним или разговаривать с ним об этом.

— Дай мне причину этого не делать.

— Ты понимаешь эмоции других, верно?

— Да.

— Когда в последний раз ты встречала кого-либо, кто заставлял бы себя влюбиться, кто заставлял свои чувства идти в заданном направлении, когда на самом деле его сердце принадлежит другому.

Хекс коротко выругалась.

— Никогда. Это ведет к катастрофе…, но ты еще более достойна уважения за эти слова.

— Подарочная упаковка слов не меняет характер истины. — Осень перевела взгляд на заснеженный пейзаж и местами подмерзшую реку. — И я предпочла бы знать правду, чем жить во лжи.

Между ними на некоторое время воцарилось молчание.

— Это достаточная «причина», дочь моя.

Хекс снова выругалась, но произнесла:

— Мне это не нравится… но, да, я согласна.

 

ГЛАВА 64

 

Переводчики: Stinky, Anjelika9, lorielle

Вычитка: lorielle, Светуська

 

Одному Богу известно, сколько просидел Тор на парковке. Должно быть, прошли ночь и день, а может, еще одна ночь или две? Он это не знал, да и по большому счету его это не волновало.

«Это словно вернуться в лоно матери, — подумал он. — Правда, вся задница онемела и от дубака потекло из носа».

Когда схлынула бушующая ярость, унеся с собой все эмоции, к Тору вернулись мысли, как некая группа путешественников, марширующих по участкам его жизни, блуждая по ландшафтам разных эпох, возвращаясь обратной дорогой, чтобы еще раз увидеть холмы и долины.

Чертовски длинное путешествие. И в конце его он был как выжатый лимон, несмотря на то, что его тело не двигалось долгими часами.

Неудивительно, что наиболее часто посещаемыми местами стали периоды жажды Велси… и Осени. Эти события — а также и их последствия — возвышались, как горы, среди прочих сцен; картины вспыхивали, сменяя друг друга, словно для сравнения, пока не слились в общую массу, образуя смесь действий и реакций — его и их.

После всех размышлений остались три решения, к которым Тор возвращался снова и снова.

Во-первых, конечно же, он собирался извиниться перед Осенью. Боже, он уже дважды ее оскорбил. Первый раз около года назад в бассейне. И в обоих случаях, гнев Тора вышел из-под контроля из-за стресса, под которым он находился, но это не оправдание такому его поведению.

Вторым решением Тора было найти ангела и принести еще одну «ну-прости» партию.

Ну а третье… третье дело было самым наиважнейшим, тем, что должен исполнить в первую очередь.

Он должен связаться с Велси в последний раз.

Глубоко вздохнув, Тор закрыл глаза и пожелал хоть толики расслабления для своих ноющих мышц. Затем — больше с отчаянием, чем с надеждой — приказал своему усталому разуму очиститься от всех мыслей и образов, выкинуть то, что все это время не давало ему уснуть, избавиться от сожалений, ошибок и боли…

В конце концов, тело подчинилось приказу, неустанные мысленные походы замедлились и все это Льюис-и-Кларк[73] познавательное дерьмо прекратилось.

Заполнив подсознание одной единственной целью, он позволил себе погрузиться в сон и ожидал состояния покоя, пока…

Велси явилась ему в серых тенях, в пустынном пейзаже тумана, холодного ветра и валунов. Сейчас она была так далеко, что зрение Тора позволило ему рассмотреть лишь развалившейся неподалеку булыжник…

Вот только он был не из камня.

Ни один из них.

Нет, это были сгорбленные фигуры других мучеников, таких же, как и она. Их тела и кости постепенно разрушались, пока все, что от них оставалось — холмик песка, уносимого ветром.

— Велси? — крикнул он.

Звук ее имени затерялся в безграничном горизонте, и она не повернулась к нему.

Похоже, даже не заметив его присутствия.

Единственное, что двигалось — это промозглый ветер, который, казалось, резким порывом рванул в его направлении, пересекая плоскую, серую равнину, дуя на Тора, дуя на Велси.

Он подхватил ее волосы, разметав вокруг нее пряди…

Нет, не пряди. Ее волосы стали пеплом — пеплом, разлетающимся невидимыми крупицами, ударившими в него пылью, из-за которой заслезились глаза.

В конце концов, это была она, и в то же время — нет.

— Велси! Велси, я здесь!

Он звал ее, пытаясь разбудить, привлечь внимание, рассказать, что он, наконец, готов, но независимо от того, как громко кричал или как сильно размахивал руками, она оставалась безучастна. Велси не подняла взгляд. Не шевельнулась… как и их сын.

А ветер продолжал дуть, унося бесконечно малые частички от фигур.

В охватившей его панике, Тор сам превратился в кричащую, прыгающую, орущую во всю мощь своих легких и размахивающую руками серую макаку, но, похоже, что и в этом мире работали законы физических перегрузок, так что, в конечном итоге, Тор растратил всю энергию и упал кучей на пыльную землю.

Он осознал, что они сидят в идентичной позе.

И тут неожиданно его озарила парадоксальная истина.

Ответом было все сразу из того, что случилось с Осенью: секс, кормление… и все прочее не имело ничего общего с ней. Это все, с чем Лэсситер пытался ему помочь… и все же ни с чем из этого. На самом деле, проблема была даже не в Велси.

Проблема была в нем. Лишь… в нем самом.

Во сне Тор смотрел на себя, и вдруг к нему вернулась сила и нашла благодать, возвращая его душу на место…, и что путь из его и ее страдания только что осветился рукой своего Создателя.

Наконец, спустя столько времени, после всего дерьма, после всех терзаний, Тор знал, что должен делать.

Сейчас Тор не кричал.

— Велси, я знаю, что ты не можешь услышать меня…, потерпи. Мне просто нужно еще хоть немного времени побыть с тобой… и я, наконец, буду готов. Прости, что мне потребовалось так много времени.

Он задержался всего на мгновение, послав всю свою любовь Велси, как будто это могло сохранить то, что от нее осталось нетронутым. А затем Тор ушел, выдергивая себя титанической силой воли, которая рывком подняла его тело из сидячего положения на бетонном полу…

Выставив вперед руку, он уберег себя от падения лицом об пол и тут же вскочил на ноги.

Поднявшись, Тор понял, что если он сейчас же не отольет, его мочевой пузырь лопнет и не станет брать пленных[74].

Спустившись в тренировочный центр, он рванул в клинику и заскочил в первый попавшийся туалет. Выйдя оттуда, он не стал останавливаться, чтобы с кем-нибудь пересечься, хотя и слышал, что в тренировочном центре отовсюду доносятся голоса.

Наверху, в главном здании особняка, на кухне Тор нашел Фритца.

— Привет, приятель, мне нужна твоя помощь.

Дворецкий, который составлял список покупок, подскочил на месте.

— Господин! Вы живы! О, благословенная Дева-Летописеца, все, кому ни лень пытались…

Дерьмо. Он забыл о последствиях выхода духа из собственного тела для путешествия на Другую Сторону.

— Да, извини. Я разошлю всем сообщение. — Вот только, где бы мог заваляться его телефон? Должно быть он в клинике, но Тору некогда было туда возвращаться. — Послушай, мне действительно нужно, чтобы ты пошел со мной.

— О, Господин, мое удовольствие — служить вам. Но, возможно, сначала вы захотите зайти к Королю… все так о вас беспокоились…

— Давай так. Ты поведешь машину, а я воспользуюсь твоим телефоном. — Когда последовала нерешительная пауза, Тор понизил голос: — Нам надо спешить, Фритц. Ты мне нужен.

Призыв к служению был именно тем мотиватором, который был необходим дворецкому. Низко поклонившись, он сказал:

— Как пожелаете, Господин. Может, я должен захватить для вас закуски?

— Отличная идея. Дай мне пять минут.

Когда дворецкий кивнул и исчез в кладовой, Тор обогнул основание лестницы и поднялся, перешагивая через две ступеньки. Он остановился лишь перед дверью в комнату Джона Мэтью.

На его стук тут же ответили — Джон рывком открыл дверь. Когда на лице парня отразилось удивление, Тор выставил руки в защитном жесте, потому что знал, что схлопочет за то, что снова исчез.

— Прости, что я…

У него не было шанса закончить фразу. Джон задушил Тора в стальных объятиях, до хруста в его позвоночнике.

Тор ответил не менее крепким объятием. Не отпуская единственного сына, он заговорил низким ясным голосом:

— Джон, я хочу, чтобы сегодня ты не вышел на патрулирование, а отправился со мной. Мне нужно…, чтобы ты отправился со мной. Куин может пойти с нами… Дело займет всю ночь… может дольше. — Когда Тор почувствовал, как Джон кивнул у его плеча, то вздохнул с облегчением. — Хорошо, сынок. Хорошо… мне не удастся сделать задуманное без тебя.

***

— Ты как?

Лэйла подняла тяжелые веки и посмотрела на Куина, скользнув взглядом по его телу к лицу. Он стоял возле кровати с ее стороны, полностью одетый, большой и отчужденный, сконфуженный, но без неприязни.

Она знала, как он себя чувствовал. Когда спал пик агонии жажды, прошли и стерлись те часы напряжения, совокупления, жадных объятий, оставляя после себя ощущение, что все это было лишь сном. Когда их двоих мертвой хваткой сдавил кулак переживаемого испытания, казалось, что больше не будет все как прежде, что под воздействием этого вулканического извержения они изменятся навсегда.

Но сейчас… плавное возвращение в нормальное русло оказалось столь же мощным, оставляя после себя чистый лист.

— Думаю, что готова подняться, — ответила Лэйла.

Куин позаботился о ней, кормя из своей вены, а также принося еду, и после периода жажды Лэйла оставалась в постели, по крайней мере, еще сутки — подобное происходило в Святилище, после того, как Праймэл возлежал с Избранной.

Однако, пришло время двигаться дальше.

— Знаешь, можешь остаться здесь. — Куин подошел к шкафу и начал вооружаться для ночного патрулирования. — Отдохни еще. Расслабься.

Да нет, она уже достаточно наотдыхалась.

Оперевшись на руки и приподнявшись, Лэйла ожидала головокружения и почувствовала облегчение, когда этого не произошло. Во всяком случае, она чувствовала себя сильной.

По-другому это не объяснить. Она просто чувствовала себя… сильной.

Свесив ноги с края кровати, она перенесла вес на босые ступни и медленно поднялась. Куин моментально оказался рядом, но она не нуждалась в помощи.

— Думаю, мне нужно принять душ, — объявила Лэйла.

А после этого? Она понятия не имела, что будет делать дальше.

— Я хочу, чтобы ты осталась здесь, — сказал Куин, словно прочитав ее мысли. — Ты останешься здесь. Со мной.

— Мы не знаем, зачала ли я.

— Тем более надо расслабиться. А если это так, тебе придется оставаться со мной.

— Ладно.

В конце концов, им придется участвовать во всем этом вместе — с одной лишь поправкой — если «все это» случится.

— Сейчас я выхожу на патрулирование, но у меня с собой будет мобильник, и один я оставлю для тебя на прикроватной тумбочке. — Он указал на телефон рядом с будильником. — Если я тебе понадоблюсь, позвони или скинь сообщение, поняла?

Его лицо было совершенно серьезным. Взгляд сосредоточился на ней с такой проницательностью, что натолкнуло Лэйлу на мысль о его опыте на поле боя. Никто и ничто не сможет его остановить, если она ему позвонит.

— Обещаю.

Куин кивнул и направился к двери. Прежде чем уйти, он остановился, словно подыскивая слова.

— Как мы узнаем, если…

— Потерпели неудачу? У меня начнутся спазмы, а потом пойдут месячные. Я не раз видела, как такое происходит на Другой Стороне.

— Если это случится, ты будешь в опасности?

— Не то, чтобы я когда-то такое встречала… по крайней мере, раньше.

— Может, тебе лучше остаться на постельном режиме?

— Спустя двадцать четыре часа, если этому суждено произойти, это произойдет… нахожусь ли я в состоянии покоя в этот момент или нет, наша смерть уже предопределена.

— Дашь мне знать?

— Как только, так сразу.

Он отворачивается. Очевидно, мгновение смотрит на поверхность двери.

— Договорились, значит так и поступим.

Во всем этом Куин был гораздо увереннее нее, но приятно узнать о его вере и желании того же, чего хотела и она сама.

— Я вернусь на рассвете, — сказал он.

— Я буду здесь.

После ухода Куина, Лэйла сразу отправилась в душ, где снова и снова проводила по нижней части живота мыльцем. Казалось странным переживать такие потенциально важные изменения, происходящие в собственном теле, и пока еще не знать о подробностях.

Хотя, очень скоро все станет известно. У большинства женщин менструальный цикл начинается в течение первой же недели.

Выйдя из-под струй душа, Лэйла завернулась в полотенце и заметила, что Куин предусмотрительно оставил на стойке еще одно ее одеяние. И она облачилась в него, надев и белье на тот случай, если их усилия не оправдаются.

В главной спальне Лэйла села поверх покрывала, чтобы натянуть тапочки, и затем…

Ей нечем было заняться. А тишина и покой оказались плохими компаньонами ее беспокойству.

В голове снова возник непрошеный образ лица Кора.

Лэйла тихо выругалась. Она боялась, что никогда не забудет, как воин смотрел на нее, как его взгляд скользил по ней, словно она — видение, в которое он не мог до конца поверить, но все же был благодарен за то, что вообще увидел ее.

В отличие от воспоминаний о жажде, испытанные Лэйлой ощущения, когда парень сосредоточил на ней взгляд, по яркости оказались подобны вспыхнувшим прожекторам в тот момент, когда она их переживала, и не угасли на протяжении месяцев, что отделяли ее от этой встречи. Вот только… неужели она все это себе напридумывала? Может случиться так, что воспоминания настолько сильны, потому что это — фантазия?

Очевидно, если период жажды — это то, через что нужно было пройти, то реальная жизнь как-то быстро исчезла.

Однако стремление быть желанной ни…

Послышался стук в дверь, и она внутренне собралась:

— Да?

Через стену послышался женский голос:

— Это Хекс. Можно войти?