IV. Отношение имени к понятию.

II. Семантический треугольник

Семантический треугольник – это схематическое изображение для представления о том, что у каждого знака есть, по крайней мере, два типа значений (денотативное и сигнификативное). Вершины треугольника образуют сам знак и два его значения. С этим представлением связана также мысль о том, что у всех знаков есть, по меньшей мере, две семантические функции: номинативная (идентифицирующая) и сигнификативная.

Значение слова, прежде всего имени, определяют обычно в рамках семантической триады, предложенной Аристотелем, слово – понятие – вещь, а анализ знака сводят к отношениям внутри триады: (i) слова к вещи: знак обозначает предмет (значение знака), (ii) слова к понятию: знак выражает смысл (смысл знака), (iii) понятия к вещи: смысл знака задает значение.

 

III. Отношение имени (слова) к вещи.

«Имя обозначает объект. Объект – его значение» или «Имя в предложении представляет объект». В таком определении значение лишь подтверждает разве только факт ее существования, знание о том, что именно эту вещь называют так-то, а не иначе.

Но для сторонников экстенсиональной семантики этого достаточно, чтобы гипостазировать функцию обозначения, а за основу анализа значения взять постулат вида «…обозначение во всех своих проявлениях первично по отношению к значению»

Анализ значения подчиняется изучению отношений между языковыми выражениями и обозначаемыми ими реалиями и сводится с необходимостью к установлению условий, которым анализируемое выражение должно удовлетворять, чтобы правильно обозначать. Особую трудность для экстенсиональной семантики вызывают при этом безденотатные имена вроде химер, русалок или единорогов да размытость экстенсионала. Ибо если значение равнозначно обозначению, как поступать с выражениями с неопределенным или фиктивным референтом ‒ с тем, что неопределенно или что не существует? Чтобы выйти из затруднительного положения, не остается ничего другого, как признать эти выражения неопределенными или фиктивными, а их интерпретацию – непрозрачной и даже неоднозначной.

Референция к индивидному объекту приводится в соответствие с прагматическим окружением, эмпирическим опытом, потребностями варьирования количества включаемой в сообщение информации, базовыми схемами восприятия, стереотипными представлениями, субъективными переживаниями, интенциональными состояниями, пропозициональными установками и т.д.

 

IV. Отношение имени к понятию.

 

Семантическую триаду можно ограничить и отношениемимени к понятию как отраженному знанию о вещи, а в таком отношении усмотреть смысл знака: в отношении к понятию знак выражает смысл. Остается только договориться, что понимать под отраженным знанием о вещи, а заодно и под ассоциируемым с ним смыслом знака – понятие или представление, совокупность сущностных свойств или данный нам в чувственном восприятии образ, сигнификативное значение или ментальную репрезентацию^.

 

• Отношение имени к понятию опосредуется системой знаний.

• В условиях переменного знания подводимое под понятие знание может быть только многозначным.

• Под понятие как отраженное знание о вещи могут подводиться как специально-научные знания, так и разного рода мнения и убеждения.

• Каким бы способом ни относилось познание к вещи, представление о вещи однородно с подводимым под нее «понятием» хотя бы в силу обусловленности познания собственной своей формой.

• Поскольку о соответствии понятия вещи самой вещи можно судить только в категориях соответствующей системы представлений, для семантики не так уж и важно, в сущности, достоверны ли эти представления в смысле объективном; главное, что они отражают релевантное в данном контексте мнения знание: «живое знание о предмете» (К. Бюлер).

• С понятием коррелирует отчасти лексическое значение.