Явление Федора и идеи чуч-хе

НА БЕРЕГУ ГОЛУБОГО ЗАТОНА

 

 

...В этот полуденный час,

в этом загадочном месте

мы, может быть, будем вместе.

Может быть, кто-то из нас...

Из стихов Лорда Фам-Ами.

 

Некоторое оживление, если не сказать - переполох, царило на берегу Голубого Затона у одинокой березы. Народец и прочая живность размахивали руками, цеплялками... короче, кто чем мог, и шумели:

- Да не-е-е, такого быть не может.

- Такого? И то верно - не может!

- Ясен день среди недели! И спорить нечего.

- Тады кто это на суку сидит?

- Да никто! Я глазам своим не верю, и ты - не верь, если скандала не хочешь.

А все тот же сомневающийся голос опять поперек хора:

- Да как же не верить-то, он ведь зона - сидит голубчик.
Нашелся умник, которышка из Замшелой Братии, прокашлялся и очень авторитетно произнес:

- Эфто, судари, госпонда и вонючки, всего лишь оптичес­кий эффект-обман, как и периодическая материализация Богоро­дицы на одном из куполов Никольской церкви в Ишиме. Эфто, дорогие мои, представляет интерес лишь для наиболее отсталойчасти землежитов.

- Сам ты землежит, - буркнул голос-поперечник.

Что говорить, даже Лорд Фам-Ами, человек не глупый -да-да, вот именно, не глупый - человек, более того, грамотный и просвещенный, повидавший на своем веку разного - не приведи Господь каждому из нас пережить и десятой части того, что пе­режил покрытый шрамами, сединой, а кой-где просто грязью и прошлогодним вареньем героический Лорд - прошедший, можно сказать, огонь, воду и медные трубы, и прочая, и прочая... Так вот, даже этот человек лишь глянул на пришельца, а точнее сказать - прилетельца, да и отвернулся тут же, махнув рукой, мол, галлюцинация это - что с того, что массовая? - а может, какая другая хреновина, которой в природе не существует, и не упрашивайте - не поверю.

Между тем прилетелец, существование которого столь бурно оспаривалось грейслэндовской общиной, сидел на суку, присло­нившись спиной к шероховатому стволу и недоуменно поглядывал на зрителей, полукольцом обступивших дерево, совершал туловом неторопливые поступательные движения - вверх-вниз - почесывая, должно быть, спину. Время от времени он щурил свои желтые глазки и вытягивал шею, явно выказывая удовольствие. - Каков, а?! - с возмущением думали наблюдающие снизу. - Мало того, что он есть, тогда как все мы уверены в обратном, еще и пребывает в известном комфорте.

Назревала смута, если выразиться в двух словах.

Прошло не больше четверти часа, как гость появился на суку. Присучившись, если так можно сказать, он поприветство­вал Клюшку Розового: "Здрасьте вам!". Последний по обыкнове­нию болтался на березе, напевая трансваалъскую народную пес­ню "Чуча - любовь моя". Гость, стало быть, произнес привет­ственные слова, и Клюшка, приоткрыв свои поросячьи глазки, глянул - ну-ка, ну-ка, ктой-то энто там будет? - и прервалась на полуслове нежная песня, и цеплялки безвольно разжались, и грохнулся певец на земь - чмяк! Дальше - больше. Не погладив даже зашибленной спины, встав на, четвереньки, припустил в камышовые заросли, тихонько повизгивая: ой-ой-ой-Ой! ой-ой-ой-Ой! Ой-ей-ей-ей!...

- Эй, приятель, ты офигел что ли? - закричал ему вслед прилетелец. - Ты котов летучих никогда не видал?!

Сказать по правде, это был самый что ни на есть обычный кот. Есть такие места на Земле, ну, например, в Сибири, где таких полосатых красавцев на каждом углу и у каждой подворот­ни пара-тройка непременно повстречается. Ну да - говорящий - это, согласен, непривычно. Но только не в Грейслэнде, где самый последний шпинек, да тот же коротышка из Замшелой Бра­тии, может говорить, и еще как! Сбило с толку другое - летучесть. Есть летучие мыши, это я знаю, - сказал кто-то.

- А в Африке - летучие собаки и лисицы, - добавил послед­ний шпинек.

- Это понятно, - важный голос выдал коротышку, которого было не видно из-за сплоченных рядов, - Более того, дорогие мои госпанда и вонючки...

- От такого слышим, - фыркнул голос-поперечник.

-... есть даже такие гадости, как птеродактиль, ужасно неприятный с виду, но ни в одной зоологической литературе нет летучих котов.

Шокированная общественность, разинув рты и исцарапывая различные части тел - в зависимости от того, кто чем думал - стояла подле одинокой березы, так и не придя к единому ясному мнению, когда, позвякивая, бриллиантами, эполетами и шпорами, бубня под нос заговор от сглаза, появился Шусаку-Даку, бес­сменный король Птичьего Полустанка.

- Всем - мой самый категорический! - сказал он, огибая толпу с фланга.

Народец и прочая живность наперебой стали приветствовать короля:

- Привет страны герою! Твое копье да восторчит в веках! - прокричал невидимый коротышка.

- Наше - вам, с кисточкой! - последовал голос-поперечник.

- Многая лета пою тебе, царь и бог мой! - пропел Клюшка.
Шусаку-Даку смутился:

- Ну... Клюшка, зачем?...

- Пук-пук-пук-здравия-пук-пук-дрбро-пук-го, - поприветствовал непонятно кто. Еще с минуту приветствия сыпались к вящему удовольствию короля, наконец кот-прилетелец подвел черту:

- Горячий привет, Ваше Величество, шлет вам котейская республика Ямбург! - сказал и свесил голову вниз, дожидаясь ответа.

- Посмотрим, что скажет старина Шусаку, - победно прошептал голос-поперечник.

- Его нет, но он разговаривает, - сказал Клюшка, позабывший на время приветствия о госте, и вновь умопомрачительно поразился.

Шусаку-Даку надел очечки и посмотрел вверх.

- Ну, что ж, спасибо, коли так, - сказал он. - А чего вы не спуститесь к нам? Чего сидите там, неудобно ведь, на­верное?

- Ваше Величество, Господь с вами, это же групповая галлюцинация, - поспешил упредить Лорд Фам-Ами.

- Ну, вот опять... - сказал кот. - Какая, извините?

- Групповая, - ответил Лорд и вспохватился, - Господь со мной!

- Ну, так как? - спросил Шусаку-Даку, пропустивший заме­чание Лорда мимо ушей. - Спуститесь? У нас наверняка есть о чем поболтать.

- С радостью, Ваше Величество. Но некоторое недоверие, сопряженное с угрозой для безопасности, наблюдаемое внизу... - кот почесал за ухом. - Хотя, надеюсь, Ваше Величество быстро разрешит эту нелепую сумятицу.

Король окинул публику взглядом.

- Чего рты поразевали? - спросил он. - Котов, знать, говорящих не видали?

- При чем тут говорящий! Он - летучий... – возвестил голос-поперечник.

- Да-да, у него крылья за спиной припрятаны. Я сам видел, Ваше Величество, - зашептал на ухо королю Клюшка Розовый.

- Да?.., - произнес Шусаку-Даку и поднял взгляд на кота. - Ну-ка, покажи.

Кот еще больше свесился, так, что стали видны два крыла наподобие тех, что имеются у летучих мышей.

- Точно, - Шусаку-Даку состроил характерную гримасу. - Ну.., Ну, удивительного тут не больше, чем везде. Логически мысля, такие коты должны быть везде, где есть летучие мыши, чтобы поддерживать экологический блабанс... балбанс...

- Баланс, Ваше Величество, - просуфлировал коротышка.

-... баланс чтобы не нарушался. Так что все в ажуре, то есть все правильно, фу, ты... Правильно я говорю, Лорд Фам-Ами?

- Ну, не знаю даже. В зоологии у нас Замшелый коротышка силен, его и спросите.

- Ах, ты ж у нас гуманитарий, ай эм сорри. Значит так, зачем нам гостя на дереве держать? Нехорошо как-то, - и вновь подняв голову кверху, сказал. - Спускайтесь, милейший, здесь вас никто не тронет. Слово монарха!

В следующий миг кот бесшумно спланировал вниз и, встав возле короля, отрекомендовался:

- Федор, кот первой наценочной категории, независимая котейская республика. Ямбург.

- Шусаку-Даку, Король Птичьего Полустанка, - важно про­изнес король. Он посмотрел по сторонам с монархической строгостью.

На этом официальная часть исчерпалась, Король и Федор ударили по рукам, и тут же было решено двигаться ко дворцу.

- Мне очень приятно, - сказал Федору семенивший сзади Клюшка.

- Уже так скоро? - изумился кот.

- Да-да, приятно... Кстати, я - Розовый, Клюшка...

- Клюшка? Странное имя, это что с хоккеем связано?

- Не совсем... то есть, совсем не... Видите ли, в нашей стране так называют очень красивых гражданинов.

- Он у нас один такой - красавчик, - сказал Шусаку-Даку, прислушивавшийся к беседе. - А вон тот, что гордо шагает впе­реди, самый умный и видавший виды.

Впереди шагал Лорд Фам-Ами.

"На счет ума. я бы не был столь категоричным", - подумал Федор. - Не к нему ли во дворец мы направляемся? - спросил он короля.

- О, я вижу, вы: необычайно осведомлены о нашей стране.

- Я все же готовился, - скромно заметил кот. - К тому же,
он идет впереди всех, логически размышляя, чтобы распорядить­ся по поводу обеда.

- Точка в точку, так оно и есть. Скажу больше, Ваше Величество, во дворце Лорда вас поджидает еще один гость, хотя я, конечно, предпочел бы быть
просто представленным Принцессе и Фее Лизавете.

- Это от вас никуда не уйдет. А что за гость?

- А, сейчас увидите.

Ручеек землежитов Грейслэнда, миновав Нефритовый Источ­ник и обогнув Бамбуковую Рощу, наконец вышел на большую поля­ну у подножия потухшего вулкана, именуемого в угоду политичес­ким амбициям Лорда - Конрадом Адэнауэром, здесь прямая дорож­ка упиралась в премилейшее здание дворца. Дворец назывался Кон-Адэ. Шусаку-Даку, Федор и Клюшка остановились, чтобы до­ждаться приотставших коротышек и Замшелую братию, вонючек и поперечноголосого, который задержался, перепираясь с мохнаты­ми жабами у Источника.

Над поляной кружили розовые ибисы и насыщенная красным стая сингапурских снегирей дважды стремительно пронеслась над головами слегка притомившихся путников.

- Надеюсь, вы не станете наносить урон нашим птичьим угодьям? - спросил кота Шусаку-Даку.

- Как можно, Ваше Величество! Во-первых, я гость в этой стране. Во-вторых, практикую Брэгговскую систему питания, то есть травка, лимончики, бананчики, персики там, еще какой-то вегетопродукт. Иногда, признаться, делаю послабления, но ис­ключительно рыбка, минтай там какой-нибудь, какая-нибудь стерлядка.

- А хотите, я вам спою?! - встрепенулся вдруг Клюшка.

- А давайте- не надо! - попросил король.

- Действительно, может, чуток позже, - смягчил акценты кот.

Коротышка, Замшелая Братия и вонючки, судя по запаху, подтянулись.

- Когда же наконец мы сядем за стол? - вздохнули они разом.

- Голос-поперек где? - спросил Шусаку-Даку.

- Керепоп солог, - раздалось бурчание.

- А последний шпинек? Разыщите мне немедленно шпинька. Фея будет очень серчать, если мы его где-нибудь опять потеря­ли. Она его так любит, - сказал он удивленному Федору.

- Шусаку, я здесь, на, твоих штанах зацепился.

- О, Господи, что ж ты так орешь, словно я глухой какой!
- Слава Китайской: бтране, все в сборе. Ну, айда, мои хорошие.

В считанные минуты толпа достигла стен дворца и раствори­лась под его покровом, наполнив белокаменные стены Кон-Адэ.писком, пением, разговорами и запахом.

Шусаку-Даку и Федор прошли в Зал Вечерней Прохлады, где уже были накрыты столы.

- Кажется, еще один гость, которого вам, Ваше Величество, предстоит сегодня принять, уже здесь. Ага, вон он, - кот указал лапой и захлопал крыльями от удовольствия.

- Где? - король явно ничего не видел. - Вон тот, что ли, шибздик?.- спросил он, указывая на двуногое, серенькое и очень маленькое существо, сидевшее на, столе, рядом с обеденным при­ бором, предназначенным королю.

- Какой же это шибздик - это Идея ЧучЖХе, совершенное физическое тело, наделенное прогрессивным мышлением. Вот только сядем за стол, и убедитесь.

- Да, но ему бы проще было с последним шпиньком и с вонючками, он такой маленький и невзрачный. Фея непременно его пожалеет и станет опекать.

- Только ему не скажите, гордец он - обидится. Вы его недооцениваете пока. Пока.

Приступили к обеду. Федор скушал немного свекольно-сливочного мусса, накладывая его на упругие листья шпината и, затем свертывая трубочкой, целиком запихивал в вот.

"-у-у-у, м-м-м, да-а-а, - сказал он, прожевывая мусс со шпинатом, чтобы тут же приняться на нежнейший белый суп из сморчков и трюфелей, заправленный отборными травами и маслами.
- Оу-у-у, - опять замычал кот, - очень премило, а эти веточки рихана, оплетенные тархуном, просто незаменимы... та-а-к при­ятно освежают и тонизируют... - Шусаку-Даку, довольный и поль­щенный, уплетал одно блюдо за другим, набивая по пути свой рот разной зеленью; глаза его сверкали, как у молодого жениха, хитрая улыбка затаилась в уголках, откуда разбегалась по лицу множеством лучиков-морщинок.

- Господа, товарищи и джентльмены, - это подал голос невзрачный комочек под названием Идея Чуч-Хе, - Экскюз ми плиз, что отрываю вас от столь достойного занятия, ентшулъдиген зи битте... однако, иначе не могу. Благодаря моей цепкости и актуальности, сегодня утром я уцепился за кота Федора, и он десантировал меня прямо на дворец Кон-Адэ, спустя шесть часов изнурительного полета, чему я очень рад. Уж раз речь зашла о полетах, мы планируем в дальнейшем, исходя из нашего прогрес­сивного учения, усовершенствовать летучих котов, армируя их крылья итальянским, хромом, что значительно повысит скорость и износостойкость.

- Что значит армируя? - раздался из-за спины-Федора, шепот Клюшки Розового. - Это от слова армия?

- Почем мне знать? Вот сделают - тогда, может, узнаю. Наверное что-то хорошее. Идея Чуч-Хе плохого не придумает. Пятьсот миллиардов организмов на Земле разной анатомии, фи­зиологии и вероисповедания отдали свои души на заклание Идее Чуч-Хе. Это тебе о чем-нибудь говорит?

-...так давайте же выпьем этого чудесного щавелевого настоя, чтобы уже в обозримом будущем мои совершенные мысли…

Чуч-Хе замялся, соображая, как бы поприличнее. выразиться, - в общем, кто чем думает.

- А Чуч-Хе - это фамилия?

- Чуч-Хе - это Идея! Зачем фамилия, когда даже головы нету?

Настала очередь сказать слово Федору. Он подошел к Прин­цессе и, глядя ей в глаза, стал говорить неожиданные даже для него самого слова.

- Принцесса, - сказал кот, - я не знал, зачем проделал этот путь в полторы тыщи декамиль. Какое-то чувство, больше похожее на волнение души, влекло меня сюда, подсказывая, что именно здесь, в Грейслэнде я повстречаю замечательной красоты женщин и небывалой отзывчивости жителей. Более всего мне хоте­лось быть представленным Вам и Фее Лизавете...

- О, она скоро должна появиться, - сказала, улыбнувшись, Принцесса.

-... более всего мне хотелось испить из нетленного ис­точника красоты, дабы осенить свое бытие в этом мире немеркну­щим светом. И вот это свершилось. Я рядом с вами, я - презрен­ный и полосатый котяра. Я - повеса и праздный ухажер...

- Кот мартовский, - прошипел поперечник.

-... стою, не смея поверить, что пью из вожделенного кубка, и божественный свет озаряет потемки порочной котейковской души. Ах, Принцесса, за что мне такая благодать!? Теперь остаток жизни можно провести, катаясь на кото-маране в Ямбурге, и за чтением кото-хизиса. Да, так и будет.

Неожиданно Зал Вечерней Прохлады наполнился светом еще более насыщенным и ярким, а вместе с ним и ветром. Вся по­чтенная публика поднялась из-за столов, их лица, которых ко­снулся свет, исполнились замечательного благородства. Все пе­рестали жевать и замолкли, ожидая. Принцесса не переставала улыбаться, глядя на Федора. Клюшка Розовый, вытянувшись во фронт, запел "Чуча - моя любовь". Даже вонючки сделались вполне приемлимыми для светского общества.

Фея Лизавета появилась внезапно, хотя все только и.дела­ли, что ждали этого появления. Она вдруг материализовалась ря­дом с Принцессой, как Богородица на одном из куполов Николь­ской церкви в Ишиме, посмотрела своим добрым взглядом на всех присутствующих и сказала:

- Здравствуйте. Приятного всем аппетита.

- Пора улетать, - пронеслось в голове у Федора.

- Чуч-Хе, - сказал Идея. - Итс де энд... - и грохнулся со стола без чувств.

 

* * *

 

 

* * *

 

После двух безуспешных попыток поговорить с Романом Неумоевым на первом фестивальном концерте, волею судьбы вечером этого же дня группа ЦИКАБАНК вместе с редактором "Андерграунда" оказалась у Романа в гостях.

Маленькая однокомнатная квартирка лидера "ИПВ" наполни­лась одуревшими от гитарного грохота людьми, звоном стаканов, шипением готовящейся глазуньи и музыкой из последнего альбома "Кино". Знакомы в этой разношерстной компании нам были лишь Ромыч и Юра Шаповалов /Шапа/. Позднее выяснилось, что там же находился Игорь Селиванов, известный мне по "Сибирской Язве" и "Анархии" - но нас с ним, увы, никто не познакомил...

Невольным интервьюером стал еще один человек - "свободный художник" /именно так он отрекомендовался, когда я попытался узнать его имя: "Я - свободный художник, и насрать на меня". Ну, и ладно.../ Его наивные вопросы порой выводили Ромыча из себя /а может, совсем наоборот?../, но в этом был и свой плюс. В довольно резких ответах Романа проявлялась еще одна грань его личности... Впрочем, я что-то заболтался. Судите сами...

 

СВОИ? В КРУГУ ПАНКОВ?*

 

Интервью с Романом Неумоевым /ИПВ/

 

 

Андерграунд /А /: - Роман, я ловлю тебя сегодня уже третий раз, а ты все как-то исчезаешь... Вот, наконец, поймал. Давай пого­ворим.

Роман Неумоев /Р /: - Давай.

А: - Журнал "АНДЕРГРАУНД", город Ишим.

Р: - "Андерграунд"?... А, по х.. давай...

Шапа: - Вторить можно?

А: - Можно! Как в той «Сибирской Язве»**, где Шапа все встре­вал и встревал... Итак, ситуация такая. После магнитоальбома 1988 года "Конфронтация в Москве" данных об ИНСТРУКЦИЙ ПО ВЫЖИВАНИЮ нет /за исключением мимолетной информации о двух ее наездах в Москву/. Что произошло за последнее время?

Р: - Писались песни... Жилось... Я писал песни, люди писали песни... Очень много всего было...

А: - Что сейчас есть "Инструкция"?

Р: - Группа.

А: - Конкретно.

Р: - Я, Аркаша Кузнецов, Джек Кузнецов, Андрюха Шегунов, Шапа...

Шапа: - Ты пиздишь - меня нет!

Р: - Ты что, у нас на барабанах*** не играешь что ли, козел?! Ты же играешь!

Шапа /гордо/: - Я как символ присутствую...

А: - Ну, хороший символ, классический...

Р: - Торговая марка! /смеется/ Афиша!..

А: - Так. Есть группа. Есть репертуар. Репертуар новый?

Р: - Абсолютно новый.

А: - Когда мы все это услышим?

Р: - В ближайшее время.

А: - В записи? На концерте?

Р: - Прежде всего мы сделаем черновую запись. Потом постараемся

записаться на хорошей аппаратуре.

А: - Вернемся чуть-чуть назад. "Конфронтация в Москве" где

был записан?

Р: - В Москве, Точнее, в Зеленограде, в ДК зеленоградском.

Аркаша Кузнецов, 1987 г.

А: - После вашего альбома "Ночной бит". Те же песни... У меня сложилось впечатление, что с вами кто-то круто поработал в плане аранжировок. Потому что очень мощно прозвучали вещи!

Р: - Ничего такого не было! Ни малейшей проработки не было... Если и была какая-то проработка - так это в том, что гитара с фуззом на записи отключилась.

А: - Действительно, запись получилась очень прозрачная - все слышно, все понятно.

Р: - Запись делалась шесть часов в течение одного дня. Писа­лись в профессиональной студии ДК Зеленограда на венгерских магнитофонах с 38-й скоростью и на венгерском же пульте очень хорошем.

А: - Записывались на раз?

Р: - Нет. Было два наложения на все инструменты.

А: - Ходили разговоры о каком-то "секретном" альбоме ИПВ 1989 года. Он существует?

Р: - Нет. Всего альбомов было...

Шапа: - Не было ни одного!

Р: - Не-не-не... Было. Был записан совместный альбом с Егором Летовым, Кириллом Рыбьяковым, Артуром Струковым и мной. На­зывался он "Инструкция по обороне".

Шапа: - Юрий Шаповалов еще там присутствовал. Пел одну песню!

А: - Сам я его не слышал, но мне говорили, что это - такой пьяный сейшн...

Шапа: - Старики, это не был пьяный сейшн. Это было единение! Это был самый счастливый год. 1987 год. Самое интересное, что гитара была пропущена через маленький такой кассетный магнитофончик, уровень записи был выкручен на полную катушку - и через это искажение там был такой фузз!! Э-эх!!

А: - Значит, разговоры об альбоме 89 года - это пустое?

Р: - Голяк! В 89 году ничего не было. В начале 90 года Егор Летов выпустил альбом с песнями ИПВ.

А: - Мы еще поговорим о нем. А сейчас расскажи о наездах ИПВ в Москву. Их два было?

Р: - Да, два.

А: - "Контр Культ Ур'а" писала: "...полумифическая группа ИПВ... последний концерт 80-х..." и т.д. Там вы выступали с командой "Пекин Роу-Роу"****...

Р: - Имеется в виду - с гитаристом Зеленым. Это был второй и последний наш наезд в Москву.

А: - Запись с концерта осталась?

Р: - Не знаю. В Москве, возможно... Ходит барнаульская запись 1989 года с фестиваля "Периферия".

А: - Вернемся в наши дни. Летовский альбом "Инструкция по выживанию"...

Р: - Там история такая. Летов позвонил по телефону, попросил

разрешения записать песню "Непрерывный суицид". Я ему сказал: давай. А они потом взяли и записали целый альбом. Я вообще не знал. Он ко мне попал, я...

Шала: - Ремарочка! Ремарочка! По всему Союзу идет слух, что ИПВ в лице ее лидера разрешила записать "Гражданской Обороне" песни. Нет! Не было такого! Это гнусная ложь!

Р /соглашаясь/: - Да, это гнусная ложь. Никто не позволял. Насчет одной песни был базар - "Непрерывный суицид". И все. А они записали альбом. Они его выстроили по-своему, как хотел Летов.

Шапа: - Там были еще жевтуновские вещи... Это его право - он там играл...

Р: - Какие ты имеешь в виду?

Шапа: - Ну как? "Дерьмо", "Не осталось никого".

Р: - Да, да, он там играл...

Шапа: - А спето было все!

Р: - Нет, спето было не все... /смеется/

А: - Ну ладно. Эти песни спеты и пошли по Союзу. Это плохо или хорошо?

Р: - Нормально. Мне это абсолютно по х..

Шапа: - Это нормально.

А: - А тебе нравится, как Летов их спел?

Р: - Хорошо спел.

А: - В "Контр Культ Ур'а'* в рецензии на этот альбом ГО были такие слова: "То, что так и собрался сделать Роман Неумоев, осуществил Егор Летов..."

Игорь «Джефф» Жевтун

Шапа: - А это на его совести! /имеется в виду Роман - прим.А/

/Ромыч смеется/

Р: - Там вот что. Они не знали некоторых слов, т.е. есть тав­тология - что-то поется по два раза, что-то не с теми словами. У них текстов не было, Жевтун все писал по памяти. Ну, в прин­ципе, он... самый первый человек...

Шапа: - Да, вообще основатель ИПВ - это Игорь Жевтун, гитарист группы ГО, ныне не существующей.

Р: /соглашается/: - Да, он - основатель.

А: - Сейчас группа называется «Егор и Опизденезшие», насколь­ко я знаю. -

Р: - Пуская будут Опизденевшие.

А: - Кстати, Ромыч, ты слышал их альбом "Прыг-скок /Детские песенки/"?

Р: - Нет, не слышал.

А: - В нем есть песня "Красный смех"...

Р: - Ну, я не знаю... Это опять-таки безо всякого разрешения на то, т.е. Летову никто не позволял. Но дело видишь в чем? Егор - наполовину хиппи, а у хиппи принято абсолютно спокойно петь чужие песни без разрешения. Поэтому я лично не имею ни­каких претензий. Абсолютно!

Шала: - Абсолют бегинерс!

Роман Неумоев, Егор Летов

Р: - Просто ради истины хочу сказать: я этого не разрешал. А то, что они это делают - нормально. Я-то что могу сделать? Я запретить-то не могу /смеется/. Если бы мог - может, и за­претил бы. Вожжа под хвост попала бы - сказал бы: нет. Но я не могу, что толку об этом говорить...

А: - Егор сейчас осел в центрах? Появляется?

Р: - Я не знаю. Этого никто не знает.

А: - Ходят разговоры, что на фестиваль приехала Янка.

Шапа: - Проездом была, но еже уехала... Братцы, а кто будет выступать завтра?!

А: - Объявили Колю Рок-н-ролла.

Шапа: - Нормально! Ништяк!

Р: - Ника? Да ты что? Неужто приедет?

А: - Мне еще два дня назад сказали, что он уже выехал с "Кобой".

Р: - У нас с Ником Рок-н-роллом сложные отношения. Он немнож­ко колдун, в том плане, что много с колдунами общается. А я немножко йог. Поэтому коса на камень находит. Мы с ним куса­емся очень часто...

А: - Шапа, мне говорили, что у тебя на квартире ИПВ готовится к фестивалю, репетирует...

Шапа: - Репетировала! /Ромыч смеется/ Я скажу больше. С 12 февраля мы начинаем репетиции вот здесь, где мы сейчас сидим, в секретном месте. Это не для широкой публики. Это для чита­телей вашего журнала "Андерграунд"... А: - И далее.

Шапа /не поняВ/: - А далее?... Всемирная слава...

А: - Роман, ты сейчас чем занимаешься? В официозе?

Р: - Никакого официоза!

А: - По газетам ходит информация... преподаватель... физика, математика...

Р: - Я преподавал в институте культуры в 1987 году...

А: - Так у тебя гуманитарное образование?

Р: - Я преподавал... но у меня диплома нет. Я ушел с пятого курса университета. А: - Расскажи об "Анархии".,.

Р: - Три номера были: "Анархия-17", "Сибирская Язва" и просто "Анархия".

А: - Я не знаю, что такое "Анархия-17".., "Язву" и "Анархию" №1 я видел, затем я читал в "Контр Культ Ур'а" твое интервью с Димой Селивановым из "Анархии" № 3.

Р: - Интервью с Селивановым было в "Анархии", а потом я отдал набор материалов в РИО, и после этого понял, что с жидами иметь дело...

А: - С Бурлакой?

Р: - Нет. Материалы у меня взяла Алла Миневич. Я ей поставил условие: я даю тебе материалы, но должно быть опубликовано подряд три статьи под единой рубрикой. Интервью с Селивано­вым, статья "Здорово и вечно" Егора Летова и "Некролог по оставшимся в живых" - моя статья. Это - некролог к интервью с Селивановым. Я отдал им эти материалы единым пакетом, а они... просто обосрались. Потому что там было круто. Я в этих статьях говорил правду, а они правду не любят.

А: - "Анархия" жива или заглохла?

Р: - В последнее время никому не досуг ее делать. Я тут пла­нирую выпустить новый номер, и обнаружилось, что моя жена этим взялась заниматься.

А: - С кем ты делал "Анархию"?

Р: - С Игорем Селивановым. Мы двое выпускали весь материал. Кто-то брался там еще... Саша Ковязин... Ничего не вышло. Сейчас если что-то будет - если моя жена что-то сделает. Заново.

А: - В каком плане?

Р: - В плане оформления, размножения - имеется в виду ксерокс. Условий же сейчас никаких нет. Да, честно говоря, это никому и не надо. Я занимаюсь совершенно другим делом. Мне не до того. Я, во-первых, занимаюсь зарабатыванием денег. Во-вторых, я занимаюсь своим проектом - чакральной музыкой. У меня на это уходит все время... Сейчас я расскажу по структуре...

А: -...капвложений*****... /знай, мол, наших! - прим.А/

Р: -...по структуре того, что мы сейчас делаем. Группа ИПВ в моем лице как лидера занимается сегодня просто напросто йогой, Т.е. то, что мы делаем - это не музыка. Это - йога. Что мы де­лаем с помощью музыки? Мы прорабатываем чакральные психичес­кие уровни человека. Их всего семь. Шапа: - А не восемь?

Р: - Нет, семь. Восьмой - это уже надсознательный, белый. Мы их стараемся проработать музыкой. Я вот уже два года ничего не записываю. Все это время шла огромная работа по вычислению всех психических уровней человека. Зачем? На человека дейст­вует любая музыка. Как она действует - до сих пор никто не разбирался. Одна музыка действует на одно, другая - на другое. Если начать разбираться, вычислять, то окажется, что зачастую она действует совершенно непонятно. Но правда состоит в том, что если не подходить ко всему разумно, то любая непонятная, невыстроенная вещь и применяемая, воздействующая на человека - это, в общем-то, дьяволизм, Потому что если ты не знаешь, что ты делаешь с человеком, а на него воздействуешь, то это не­множечко не по совести. Т.е. надо знать, что ты делаешь, В ка­кой-то момент я это понял - надо четко осознавать и давать себе отчет: что ты делаешь с человеком, как ты на него воз­действуешь, на что. Это - ответственность, просто напросто. Как только я это понял, я сразу прекратил дурковать, писать песни как угодно. Можно, конечно, сказать, что я пишу хорошие песни, и они действуют на людей. Но дело в том, что они никак не действуют. Они, допустим, дают человеку какой-то эмоцио­нальный подъем, энергию и т.д. Но это все не имеет для него никаких последствий. А времени осталось очень мало, потому что буквально в течение десяти лет, по всем данным, Землю по­кинет огромное количество людей и перейдет из второй сущности, в которой мы сейчас находимся в...

Шапа: - А мы, значит, радеем за это огромное количество людей?

Р: - За огромное количество радеть я не берусь, а своих мне жалко. Хочется помочь, хочется пройти эти уровни быстро, без тех методик...

Шапа /мечтательно/: - А может, остановиться на таком кайфовом уровне и заторчать?...

Р: - За всю историю человечества разработано очень много ок-

н Инпии. в Китае, в Южной Америке, в Северной

Америке... Кастанеда вот об этом писал... Все это очень слож­ные методики по обретению свободы, по выходу человека из со­стояния замкнутости в этом мире. Потому что все, что мы ищем в этом мире - это в конечном итоге освобождение от наших уз, от нашего тела. Это звучит и во всех песнях, во всей культуре человечества - тоска по чему-то большему, чем мы есть. То есть выход за пределы. Вот и все. Но дело в том, что сейчас созре­ла такая природная ситуация, что она требует этого выхода. А если мы не выйдем сознательно, то эта природная ситуация сама выведет нас туда, но с потерей сознательной самостоятель­ности. И переход в новое состояние - это смерть. Почему смерть? Потому что бытие и небытие, т.е. первая и вторая сущности, они не причастии одно другому, и то, что ты знаешь здесь, ты не будешь знать там. Хотя там тоже жизнь! Там тоже сознание, че­ловек его не теряет. Это вычислено уже, доказано, уже известен вес души... Это уже не вопрос. Вопрос сейчас в другом - как выжить? И почему мы назвали группу "Инструкция по выживанию" - потому что мы давно шли к этому.

А: - Эта идея изначально заложена в названии?

Р: - Она была заложена неосознанно. Осознание того, чем мы занимаемся, пришло потом. Мы занимаемся выживанием, но выжи­ванием духовным. Вот ты прикинь - физически выжить будет про­сто невозможно. Остается выжить только духовно. Все идет до упора сейчас, до конца.

А: - Времени мало...

Р: - Времени мало! Осталось, может быть, несколько лет. После этого пойдут природные изменения. В чем суть этих изменений, я могу сказать точно - в изменении метрики пространства. Нашу солнечную систему заденет край гравитационного циклона, что приведет к изменению метрики пространства, а это в свою оче­редь сильно повлияет на активность Солнца. Солнце войдет в такую неустойчивость, что выжить на Земле в нашем физическом теле будет практически невозможно. Это будет катастрофа на физическом уровне. Уже сейчас вылетают все слабые звенья...

Шапа /с поднятым стаканом/: - За то, чтобы не было войны!

Р: - Все слабые звенья летят. И люди уже начали уходить, и процесс этот нарастает. Сейчас идет период войн, как это за­писано в Библии, причем, войн мировых, глобальных. Затем пойдет период болезней. Причем, разгар войн - это начало периода болезней...

А: - Экологические дела...

Р: - Да! Потом пойдет голод, потом пойдет смерть... Еще рань­ше от болезней много людей уйдет...

Шапа: - Насчет распутства как?

Р: - А, это не важно!...

Шапа: - Кому как...

Р: - Ну, если тебе важно, парень, - разбирайся.

А: - Немиров****** куда подевался?

Р: - В Москве живет. Пишет сценарии.

А: - Последний раз я встречал его имя в ростовском журнале "Ура Бум-Бум"...

Мирослав Немиров

Шапа: - Ты воткни кнопку записи, я скажу одно слово, /ласково/ Немиров - гений! Нос мне сломал! Сука!!!

/общий смех/

Шапа: - Но я ему отомщу!!!

Р: - Ударил его, было дело...

Шапа: - Я ему отомщу, пидору рыжему! Сука, он облысел уже, а у меня с волосами сейчас все нормально.

Р: - Я его последние стихи читал - вообще пиздец!

Некто: - А вы знакомы с Юрием Шаповаловым как музыкальным критиком? Его статья в "Тюменском комсомольце"+...

А: - "Тюменский комсомолец"! Я еще... Читал, читал!

Шапа /гордо/: - Это я!

Р: - Это он! Он!

 

/идет общий базар, каждый кричит свое; Шапа щупает свой сросшийся уже нос и поминает нехорошими словами Немирова/

 

Шапа: - Че, пишет магнитофон? Немиров, вот если ты меня сей­час слышишь... Я тебя увижу - пасть порву!! Шакал!!! /берет плэйер со стола, отворачивается от всех/ Это наши личные дела, я никого не хочу в них посвящать... Немиров, у меня нос в правую, а у тебя в левую будет! Ромыч, посмотри на мой нос!

Р: - Да я еще про ваши драки буду... Нахуй мне это надо! Деритесь сколько угодно...

Некто: - Когда я был в Москве, я позвонил Немирову... Я ему напомнил про драку и сказал: товарищ Немиров...

Шапа. /прерывая/: - Во-первых, про какую драку?

Некто: - Ну, когда вы в лифте подрались...

Шапа /с удивлением/: - Мы дрались? Мы выясняли отношения...

Р: - Правильно, спорили об искусстве до драки. А нос сломался, кстати говоря, совершенно случайно. Вообще, история "Инструкции" - это история непрерывных мордобоев, честно говоря. У нас три года шли драки. Все дра­лись со всеми... Я дрался, Шапа дрался... Все буквально пере­дрались... какой- то бред.

А: - А почему дрались-то?

Р: - А по пьяни! Нажираемся и... /смеется/

А: - А из-за чего?

Р: - А непонятно! Махались и все... /смеется/

А: - Название делили?

Анка Максименкова и Янка Дягилева

Р: - Не-не! Из-за этого никто никогда не дрался, на это всем плевать! А дрались всегда из-за баб, из-за стихов каких-нибудь... Шапа с Немировым подрался из-за искусства... А были вообще кровавые дела. Дима Попов был такой... Ну, там из-за баб... Он душил Шапу, насмерть душил, Шапа уже помирал. А Варела, был такой гитарист у нас, этому Диме Попову всю жопу просто непросто порвал консервным ножом.

А: - Как жестоко!

Р: - На самом деле жестокие дела были. Это, кстати говоря, очень интересный аспект взаимоотношений между людьми. Почему-то очень кровавые истории были... Но это всегда так бывает, в принципе. Когда люди долго живут друг с другом, тусуются в одной компании, они, как правило, начинают друг друга раздра­жать, начинаются проблемы /смеется/...

А: - Есть такой классный рассказ про двух друзей, которые в силу обстоятельств остаются жить одни в каком-то доме. А че­рез некоторое время один другого убивает и бросает его в шахту.

Р: - Правильно. Это реалистичный рассказ. Причем, все раздо­ры начинаются по главному вопросу: кому мыть сковородку /сме­ется/. Как правило... Это - чистое это. Когда еще люди могут на время разойтись - это одно. А когда они принуждены долго друг с другом существовать... Ну, люди же разные. Один сегод­ня в таком состоянии, другой - в другом... И все время вместе /смеется/... Ну, естественно, возникают какие-то там недора­зумения, особенно у молодых... У нас на Руси всегда морды друг другу били. Не удивительно это. Даже не тема для разговора. Не в этом дело, в конце концов...

А: - Какой ты видишь сегодня музыкальную жизнь в Тюмени?

Р: - А это к Юре, пожалуйста. Он у нас музыкальный критик...

А: - Ну, вот сегодня прошел один фестивальный день..

Р: - Нет. Нет... Мне понравилась четвертая команда /ЦИКАБАНК++ - прим. А/, на всех остальных я просто... Я плясал пого...

А: - Рома, я сегодня слушал Француза+++ - его голос очень похож на твой голос времен "Ночного бита". В некоторых вещах... Не заметил?

Р: - Не знаю... Они, по-моему, содрали соляги... С песни "Нож в спину" /поет/. Ну, немножечко... А: - У него просто техника вокала похожа на те твои ранние дела…

Р: - Того времени я не помню. Сейчас у меня абсолютно другой вокал.

Шапа: - А Француз?

Р: - Француз - просто жид пархатый. Или пархат жидастый, или жидаст пархастый...

Шапа; - Я думаю, в записи стоит обратить внимание на выраже­ние Романа "жид пархатый". Вы не подумайте, что мы антисемиты.

/все смеются/

Шапа: - Нет! Нет! Отнюдь! /с проникновением/ Но ведь ев-ре-и.. Ну, ев-ре-и же сделали революцию!!! Они же были!... /шепотом/ Это все шутка... изнутри... /решительно/ Вообще, евреев мы не любим!!! И правильно, Ромыч, что ты Джулию выгнал! Потому что еврейка, блядь!

Р: - Джулия - жидяра, я ей прямо в автобусе это сказал... Давно, кстати, ходят слухи, что я - антисемит...

Шапа: -...Что неправда! Что неправда!

А: - Да, вот и Смирнов из "Урлайта++++...

Р /как будто ему наступили на мозоль/: - А-а-а, Смирнов... Которого выпиздили из "Урлайта"...

Шапа: - Который сам - жидяра!

А: - Так вот, он очень плохо к тебе относится, Почему, Роман?

Р: - Я не знаю... Я его при встрече просто-напросто в жопу выебу.

А: - Ну, это потом... Почему? За антисемитские настроения?

Р: - Да он просто - пидор. Если он меня невзлюбил, то я про­сто при встрече дам ему пизды! У меня с такими людьми разговор короткий: не любишь - получи по ебалу. Че ты меня не любишь? Любить же людей надо...

Шапа: - Вообще, если уж на то пошло... Если ты знаешь Гурьева+++++ и его тусовку... Они со Смирновым разошлись исключительно по...

Некто: -...По национальному вопросу! Потому что еще Ленин говорил...

Шапа: - "Урлайт" раскололся исключительно потому, что есть тусовка Гурьева и есть тусовка Смирнова. Илья Смирнов - это оголтелый демократ, и это... тьфу... Жидяра!!

Р: - В 1987 году в Свердловске был знаменитый симпозиум роке­ров, организованный обкомом комсомола. Это было уникальное сборище! Я там выступал с трибуны. После чего Коля Грахов++++++ подошел ко мне и сказал: "Ну что же ты, Рома!... Я тебя сюда позвал, а ты мне так нагадил!!"

Шапа: - Жидяра, кстати, безответственнейший! Иудей, иудей, одно слово.

Р: - Безответственнейший! Так вот... Там были кто? Иудей Саша Старцев+++++++, иудей Коля Грахов...

Шапа: - Нет, ты вот извини меня. Я был в апреле 88 года...

Р: - Ты что, хочешь сказать, что Саша Старцев - не иудей, что ли?

Шапа: - Я ничего не хочу сказать.

Р: - А-а-а!! /то-то, мол - прим.А/

Шапа: - Я был в апреле 1988 года в Ленинграде. Саша Старцев предъявлял мне свои семейные снимки... Отличный чувак! Это мой друг!

Р: - Это его друг!

Шапа: - Это мои друг! Отличный чувак! Я его люблю! Рокси! Сашка, если услышишь, - вспомни другана Шапу!! Помнишь, как я семьсот пятьдесят рублей... /шепотом/ это я припиздел... Помнишь, как я четыреста пятьдесят? Было? Сашка, было?! Вот так, Сашка, вспоминай сибирских парней!

/тем временем Роман заканчивает настраивать гитару и поет/

Убить жида,

чтобы купить пистолет.

Убить жида,

чтобы ты был вооружен.

Народ, у которого есть пистолет,

практически непобедим.

Народ, у которого есть пистолет,

нельзя превратить в стада.

Убить жида. Убить жида.

 

Убить жида.

Безумие сердца кипит, заглушая боль.

Убить жида.

Все тот же небесный закон голубой.

Не спрашивать имя судьи,

что завтра предстанет судьбой.

Убить жида, купить пистолет

и дождаться того, кто придет за тобой.

Убить жида. Убить жида.

 

Убить жида,

что борется с Богом, танцуя вальс.

Роман Неумоев, 1987 г.

На лунной дороге, на льдистом отроге

горит золотая скрижаль.

Да будет убийца в беспамятство мглы

невесомым огнем унесен.

Кто борется с Богом за звездным порогом,

немыслимо Богом спасен.

Убить жида. Убить жида.

 

Шапа: - Чувак, ты отметь, что не перекидывая струн*+... Так,

как делает один человек на свете - Боб Гелдоф... И Ромыч!

А: - Пиздец! Больше ничего не скажу!..

Шапа: - И "Стаю воронов" погнали, и все дела!! Ромка! Ромашка!! Садани, садани /выпей - прим. А/, а то не запишется!

 

/Роман поет "Стаю воронов"/

 

Говорила мне звезда про любовь

да про черный серп по сердцу - беда,

да про белый неземной огонек,

да про выбор мой, что был навсегда.

Ох, невиновен я!

Я участвовал в войне, я был телом для штыка.

Ох, да не легче мне,

если тает в синем небе затаенная река,

да напомнит мне о снеге и снова далека

стая воронов, стая вороной -

вспышка черная,

Стая воронов, стая воронов -

вспышка черная.

Ох, невиновен я!

Ох, да не легче мне!

Говорила мне звезда про весну,

да про черный цвет, что сердце кольнет,

да про бедную слепую страну,

да про выбор, что за счастьем грядет.

Ох, невиновен я!

Я участвовал в войне, я был телом для штыка.

Ох, да не легче мне,

если тает в синем небе затаенная река,

да напомнит мне о снеге и снова далека

стая воронов, стая воронов -

вспышка черная.

Стая воронов, стая воронов -

вспышка черная.

Ох, невиновен я!

Ох, да не легче мне!

 

А: - Блядь!! /ну, что еще сказать?... - прим.А / Похлопать бы, так, наверное, тут не принято...

Р: - Да ну... Надо водки выпить просто...

/выпиваем/

А: - /все еще под впечатлением от песни/ Такие дела!... Хорошо!!

Р: - Ну, вот видишь... Ты меня понимаешь...

А: - Понимаю! И чувствую струю другую.

Р: - Струя, действительно, другая... Вот, продолжу тебе объяс­нение... Идея такая. Дело в том, что каждая песня или текст эмоционально воздействует на определенный психический центр. Первый центр называется сахасрара... Нет, давай снизу. Пер­вый центр снизу - мулатхара. Это - центр страха, ужаса, звери­ный центр...

Шапа /страстным голосом/: -... и половой потенции!!

Р: - Нет! Вот тут ты пальцем в жопу попал! Половой центр - это сватисхана, он - оранжевый.

Шапа: - Во! Это я!

Р: - Третий центр - манипура. Это - эмоциональный центр. Чет­вертый центр - анахата. Зеленый. Пятый центр - вишутха. Горло. Шестой - аджна, третий глаз, так называемый. Седьмой - саха­срара, фиолетовый центр. И восьмого центра у человека, нет, но есть надсознательный центр - он белый. Это лотос, это полное раскрытие в космическом плане. Все, что мы сейчас делаем - мы пытаемся построить песни по всем уровням, ну, насколько удастся, хотя бы дойти до шес­того, хотя бы: попытаться открыть людям аджну, прокачивая каж­дый центр.

Свободный художник /X/: - Зачем все это?... Вот я - простой человек, меня песни за душу берут... А зачем всё это?...

Р: - Старик, если тебя за душу берет... Своей душой как тебе угодно распоряжайся. У меня совсем другие задачи на данном уровне. О человеческой душе я думал всегда и всегда хотел сделать людям хорошо. Но сейчас этого просто мало. Людям уже надо помогать. Помогать хотя бы тем, кому еще можно помочь. Вот и все. Это наша задача, которую мы ставим. Изотерическая задача.

X: - Но нас не просили, чтобы им помогать...

Р: - Кого вас?

X: - Ну, тебя...

Р: - Старик! У меня есть совесть. Остальное... - ты от меня отъебись. Я советуюсь только с внутренним свидетелем. Он у меня есть - все! Остальное - извини! Я больше никого не слу­шаю. Вот. Если нам это удастся, все желающие получают Инструк­цию по выживанию в полный рост. Тут никакого насилия - не хочешь - не надо! Достаточно не воспользоваться правильно той инструкцией, которую мы приложим. А мы объясним все - как

надо слушать. Что, допустим, надо в наушниках прослушать одну за другой песни пятнадцать раз /это мы измерим/ или тридцать.. И будет открываться аджна, просто напросто. Человек станет видеть. Реально, причем. Не в электромангитном спектре. Че­ловек станет видеть мир.

X: - А если под вашу "Инструкцию" дураки будут оттягиваться?

Р: - Дураки, во-первых, слушать не будут...

X: - Будут, будут.

Р: - Не-е-т... А во-вторых, если дураки откроют аджну... Поумнеют /смеется/. А: - Нашим легче!

Р: - На этом уровне дураков уже нет. На этом уровне люди на­чинают видеть. А когда человек начинает видеть - он начинает расти. А дурак не откроет себе высший центр никогда, и тут мы ему ничем не поможем. Высшие центры могут открыть только... Надо заниматься йогой. Но сегодня очень многие люди не имеют информации, не имеют достсаточно времени, не имеют воли, которая необходима. Йоге должна быть подчинена вся жизнь. Вся жизнь должна быть превращена в йогу. Это написано везде. Пото­му что методики и йоги очень сложны и поэтому требуют всей жизни. Этого времени сегодня у людей нет. Поэтому людей се­годня... некоторых, немногих... их мало - примерно тысяч 40-60, может быть, человек на Земле - высшие цивилизации тащат вверх.

А: - Высшие цивилизации? Это кто-то?

Р: - Да. Их несколько миллиардов. В нашей солнечной системе живут около 47 цивилизаций. На Земле человеку доступны семь миров, В трех или четырех тоже живут существа. Это - полтер­гейст, т.е. полевые сущности, это...

X: - Бог с ними, они живут...

Р: - Почему Бог-то с ними? Бог и с нами, и с ними. Бог-то один /смеется/

X: - Почему один?... Будда, Магомет, Христос...

Р: - Нет, извини меня. Будда - это не Бог. Будда - это ос­вобожденный человек. Он вышел из цепи перерождений. Христос -другое дело, это сын Божий. Магомет - пророк. Ты пойми, сей­час на Земле пророков тоже уже очень много. Ведь что такое Магомет. Это просто-напросто ретранслятор космической ин­формации, которая идет через человека. И в принципе, через каждого человека идет информация. За счет чего мы вообще существуем? Мы существуем за счет двух вещей. Как образуется кокон, наш полевой? Он образуется в результате того, что из космоса на нас непрерывно, вращаясь по часовой стрелке, идет энергетический жгут.

X: - На каждого? А почему не на...пальму?

Р: - Только на светящиеся существа! Мы люди. МЫ - светящиеся существа. У нас есть кокон. На всех, у кого есть кокон, свер­ху идет поток информации, которая позволяет нам существовать на верхнем уровне. И снизу, из Земли идет точно такой же поток информации, вращаясь против часовой стрелки. Он позво­ляет нам существовать на физическом уровне. И в сердце два потока встречаются. Почему я говорю одновременно об энергии и информации? Потому что энергии без информации не существует. Есть один такой - закон сохранения энергии/информации. Ника­кая энергия не может произвести работу, если нет информации, как эта энергия должна произвести работу. У тебя в организме не произошел бы ни один процесс, если бы не было полноты ин­формации. Земные условия меняются непрерывно: температура, давление... Всю эту информацию о протекании земных процессов и приспособлении человеческого тела к земным условиям мы получаем из земли. Она сообщает, что ты должен сделать. Ведь ты же не управляешь собой.

X: - Нами управляют обстоятельства.

Р: - Старик, ты меня не понимаешь. Ты не понимаешь, о чем я говорю. Я тебе объясняю традицию, которая изложена во всех Ведах.

А: - Роман, что тебя подкрепляет из теории?

Р: - На Земле три документа, которым можно доверять. Это Махабхарата, Библия и Протоколы Сионских Мудрецов. Все три документа объединены по одному принципу - они не содержат в себе избыточности. Они не содержат в себе ложной информации. Потому что любая информация, доходя до людей - через книги, как угодно... - искажается. Человек воспринять и передать точ­ную информацию не способен. Он не способен написать ни одну книгу, которая не содержала бы в себе лжи, И только люди высшего порядка, космические божественные сущности могут это сделать. У них есть точный канал передачи. И документы, кото­рые были переданы на Землю - вот эти три документа - высшими цивилизациями, а на Земле записаны людьми через прямой канал. Т.е. сошел, так называемый "святой дух", и эти люди записали

все вчистую. Если бы "святой дух" не сошел, они записали бы это в искаженном виде. Вот так. Три документа. Три ада. Точно так же распределяются цивилизации: по Библии, две трети свет­лых ангелов, одна треть - черных. Точно так же два светлых документа - Махабхарата и Библия, и один черный - Протоколы Сионских Мудрецов.

X: - Так просто?

Р: - На самом деле, очень просто /смеется/.

X: - А вот ты хочешь гореть в геенне огненной, как сказано в Библии?

Р: - Ты ставишь вопрос абсолютно глупо. Вот ты хочешь быть отъебанным в жопу?

X: - Ромка, ну не будем ругаться!..

Р: - Ну, ведь аналогичный же вопрос! Хочу ли я гореть?... Да от меня зависит, что ли?!

X: - Ну, ты говоришь, что книга такая... А мы должны подчи­няться что ли?

Р: - Да почему подчиняться?! Просто брать в расчет и головой ворочать!

X: - А, по-хитрому?...

Р: - По-умному!

X: - Я вот занимался Библией и подумал, что хрен так просто разберешься...

Р: - Значит, плохо занимался.

X: - Ну что ты меня обижаешь?...

Р: - Да почему я тебя обижаю? В то, что я тебе говорю, ты, вроде как, не веришь. Ну, не верь! Я же тебя не заставляю верить, Я просто излагаю точку зрения. То, что я знаю. За то, что я сейчас говорю, я могу поручиться.

Шапа /изрядно захмелевший/: - Ромыч, можно я тебя попрошу об одной простой штуке - поставь запись "Кино" сначала... И по низам ударь...

А: - Вот все так просто...

Р: - Ну, нет проблем...

 

08.02.1991 г.Тюмень

ПРИМЕЧАНИЯ:

 

* - "Панки в своем кругу" - так называется материал, являющий собой беседу Романа Неумоева, Артура Струкова, Егора Летова и Юрия Шаповалова. Записан И.Селивановым и помещен в "Сибирской Язве".

** - "Сибирская Язва" /а также "Анархия"/ - неофициальный печатный орган формейшена "Инструкция по выживанию".

*** - имеются в виду электронные барабаны, которые Шапа приобрел
в описываемый момент.

**** - "Пекин Роу-Роу" - рок-группа из г.Ростов-на-Дону.

***** - строчка из песни ИПВ "Горбачев": "Структура капвложений мне запрещает любить..."

****** - Немиров Мирослав - один из основателей формейшена ИПВ.

+ "Есть такой клуб "Текстил Фэктори" Ю.Шаповалов. "Тюменский
комсомолец" от 5.02,91г.

++ ЦИКАБАНК - группа из г.Ишим /см. далее/

+++ Француз и ОБОРМОТЫ - группа из г.Тюмень /см. далее/

++++ "Урлайт" - старейший самиздатовский журнал /Москва/.

+++++ Гурьев Сергей - один из редакторов "Урлайта"/сейчас "Контр Культ Ур'а"/.

++++++ Грахов Николай - президент свердловского рок-клуба.

+++++++ Старцев Александр /Алек Зандер/ - редактор самиздатовского журнала "Рокси" /Ленинград/

*+ Роман Неумоев - левша, но струны на его гитаре стоят стандартно.

 

ИГРА

 

Мы шли поздним вечером,

из-за туч потихоньку вылезла луна.

Был чудный интим,

и, решив приласкать, я обнял тебя.

Но тут ты играючи, Любка,

взяла и укусила меня...

Хотел я уж было тебя наказать -

не разговаривать, домой не провожать,

но потом вдруг простил,

ведь ты же любишь играть.

Пришли, дал сена охапку

и отправился спать...

 

А.Француз