Пятница, 13 февраля, 14.00 5 страница

Может, Тони не заметит? Я посмотрел в снежное небо и решил уповать на лучшее.

А потом плюхнулся на задницу и покатился по дорожке к гаражу.

Слава богу, тут было чисто, если не считать льда – все заслонял карниз.

Я отряхнул брюки от снега и двинулся к цели. Хватаясь рукой в перчатке за доски коттеджа, я скользил в сторону ступенек. За решеткой веранды с гвоздя свисал ключ. Мне показалось странным, что у копа нет сигнализации, но, если подумать, какой идиот станет забираться в дом полицейского? Ступеньки оказались скользкими, у задней двери намело сугроб. Я раскидал его ногой (может, Тони решит, что приходил посыльный?) и, отперев дверь, шагнул в холодную, неприлично чистую переднюю.

Вдоль стен тянулись полки с аккуратно наклеенными этикетками. Лыжи, палки, обувь – все было выстроено в ряд с армейской аккуратностью. Душевное равновесие Тони начинало откровенно меня беспокоить. «Всему свое место», – я практически слышал голос миссис Герваче. Она была бы так горда собой. Из уважения к матери Тони я тщательно вытер ноги о идеально чистый коврик. Разуваться желания что-то не было. Я хотел поскорее покончить с этим. Я не оправдал доверия, и меня это не радовало. Нужно спешить. Я перевернул коврик. Вуаля! Как новенький!

Дверь на кухню оказалась открытой, внутри было светло и уютно. Обведя взглядом желтые стены, белые шкафчики и чисто вымытый пол, я почувствовал себя еще более виноватым. Но у меня есть цель, а подобные мысли и эмоции отвлекают.

Здесь гудел обогреватель, поэтому я снял куртку, повесил на спинку кухонного стула и проверил карманы: флешка, мобильник и брикет спрессованных мюсли.

Преступный умысел и ореховая хрустяшка. Да у меня есть все, что нужно настоящему уголовнику.

Буфетный шкаф, забитый едой, словно хранилище противорадиационного убежища, ждал меня. Отбросив мысли об обсессивно-компульсивнoм состоянии Тони, которого никто до сих пор не заметил, я шагнул внутрь. В этот момент на задней лестнице скрипнула ступенька.

Что. За. Черт?

Кошка?

Птица?

Почтальон?

Задняя дверь вдруг распахнулась, и я машинально шагнул вглубь шкафа и закрыл дверцу. Одно я знал наверняка – это не Тони. Он бы насторожился, обнаружив, что дверь незаперта. А значит, в дом забрался кто-то еще. Вот дерьмо. Это наверняка Джейми. Должно быть, он следил за мной. Я страшно разозлился, что он уже не сидит в тюрьме, защищая свою добродетель от сокамерников. Ему что, нечем заняться? Разве он не должен сейчас на свалке ложкой откапывать свои хоккейные игрушки? Разве у него нет дел где-нибудь еще, кроме дома Тони?

В шкафу было темно и тесно. Я мог повернуться, но боялся сбить с крючка метлу или свалить на пол фунтов восемьдесят чечевицы. Ноздри щипало от пыли и запаха чистящего средства, я отчаянно сдерживался, чтобы не чихнуть. За стуком сердца я почти не слышал, как захлопнулась дверь. Это безумие. К Тони домой забрались сразу два незваных гостя.

Он меня прикончит.

Шаги.

Что сделает Джейми, если я наброшусь на него? Я с трудом подавил смех. Да, элемент неожиданности, конечно, не моей стороне, но что потом? Я стоял, трясся от беззвучного хохота и боялся, что все-таки не сдержусь и фыркну. Я прикрыл рот рукой и попытался успокоиться.

Я свихнулся.

И ждал, что дверцу шкафа вот-вот распахнут. Сегодня утром я уже пытался отбиться скалкой, больше я такой ошибки не совершу. Я осмотрелся в поисках оружия. Ничего полезного на глаза не попадалось. Рулон бумажных полотенец – вот, пожалуй, и все, чем я мог бы разжиться, не производя шума. Лучше воспользуюсь своим умом. Последние двадцать четыре часа он мне не очень-то помогал, да, но надежда умирает последней. Я напрягся всем телом, прислушиваясь к шагам, которые как раз, судя по звуку, миновали мое укрытие. Виброзвонок напугал меня так, что я растерял все свое веселье и вытащил мобильник из заднего кармана джинсов. Я открыл его, зеленая подсветка отбрасывала какие-то странные тени на стены забитого под завязку шкафа.

Самым тихим голосом, каким когда-либо разговаривал в своей взрослой сознательной жизни, я выдохнул:

– Алло.

Это был Тони.

Он прогремел:

– Ты уже съездил на Литтл Питч? Встретимся там через двадцать минут. Сначала я заеду домой.

Боже, какой у него громкий голос. Или это у меня чересчур тонкий слух?

Вот дерьмо. Надо ответить.

Я прошептал:

– Хорошо…

– Ты в порядке, Марк? Твой голос звучит странно.

Тишина. Что я делаю?

– Михан? Ты слышишь? – Я крепко прижал телефон к уху, чтобы создать вакуум. Голос Тони эхом разносился у меня в голове, пока я изо всех сил пытался не шуметь. Я не мог выключить телефон, он издавал этот трам-тарам-пам-пам звук. Я не мог закрыть его, ведь тогда сигнал будет отлично слышен в тишине дома. Я попытался сдержать смех. Боже, до чего же глупо!

– Эй? Ты что, повесил трубку? Все в порядке? Ты встречался с Ларри? – Столько вопросов! – Марк? – Пауза. – Я знаю, ты там. – Еще одна пауза. Я молчал, из горла рвался беззвучный смех. – Ты явно опять делаешь глупость. Я знаю. – Да, я снова делал глупость, и мне надоело прятаться, в самом деле веду себя как какой-то хихикающий подросток. Давно пора повзрослеть, Марк. Зачем я прячусь? Там явно не Тони. Куда, по-моему, все это может завести? Пусть мне и не хотелось драться с Джейми, но я знал, что столкновение неминуемо. Я распахнул дверцу и вышел в уютную кухню Тони. Пора поменяться ролями и добиться ответов на вопросы или снова получить в нос, или даже попасть в тюрьму. Пора сделать хоть что-то.

– Я у тебя. – Мой голос разнесся по дому, выдавая мое присутствие. Я вытащил стул и стал ждать. – Сижу на кухне.

Голос Тони заледенел:

– И у тебя есть на это причина, Марк?

В гостиной появился Джейми – он смотрел прямо на телефон у меня в руке. Я выпрямился на стуле. Не знаю, кто этот субъект, но ко мне приближался вовсе не управляющий банка и мой бывший любовник. Джейми выглядел кошмарно. Повязка с головы пропала. Лоб пересекали швы – похожие на проволоку нитки смотрелись безобразно. В тех же слаксах, что и вчера, он казался растрепанным, мокрым, грязным, и его мокасины перепачкались в дорожной соли и песке. Я с тоской посмотрел на еще недавно безукоризненно чистый пол Тони. Дубовый паркет теперь весь был заляпан влажной солью.

На лице Джейми явно читалась угроза. Я придал своему как можно более бесстрастное выражение. Никакого страха. И никакого веселья. Если он считает, что я боюсь его, придется заставить его передумать. Я не стану бегать или прятаться от кого-либо.

Голос Тони в ухе напомнил, что, пожалуй, кое от кого все же стоило спрятаться.

– Марк?

– Мы с Джейми у тебя на кухне. Здесь очень уютно. Мы собираемся мило поговорить.

Я захлопнул телефон и положил на стол, прежде чем Тони успел ответить. В этот раз я не хотел, чтобы он был свидетелем.

– Не ожидал тебя тут встретить. – Я решил, что сарказм поможет застать его врасплох. Расслабившись, я откинулся на спинку стула, скрестил лодыжки и сплел пальцы рук, сложив на животе. Ну просто олицетворение спокойствия.

Джейми остановился в дверях. Я не мог понять, о чем он думает.

– Проблемы с бойфрендом?

– Тебе лучше знать. – Рыбак рыбака… Как будто всего этого дня не было. Мы оба не сдвинулись с мертвой точки. Вспенить, промыть, повторить.

– Что подумает обо всем этом Тони? Что он скажет, когда узнает, что ты тайком забрался к нему в дом? Что-нибудь ищешь, Марк?

– Он меня ждал; я оставил тут носки сегодня утром.

– Угу. И поэтому ты припарковался у магазина на заправке? Боялся, что люди не то подумают?

– Как провел утро? – Надо было заткнуться. Я не хотел снова вывести его из себя. Сейчас мы с ним один на один – Заштопанный против Контуженного.

Он медленно вошел в кухню. Учитывая его поведение в моей квартире, эта сдержанность казалась странной. Почему он не уходит? Он ведь знает, что Тони скорее всего на пути сюда. Если бы можно было стать еще невозмутимее, я бы это сделал.

Он прислонился к разделочному столу. Мы смерили друг друга взглядами.

– Пришлось заплатить залог. Это было не слишком приятно.

И чего он хочет, извинений?

– Ну и сколько это сейчас стоит? Потому что, не знаю как ты, Джейми, если бы это случилось со мной, мой чек бы не приняли, и я все еще сидел бы в камере.

– Я как раз над этим работаю.

– Над чем именно работаешь? Никак не пойму. И денег от этого не прибавляется. Я что, должен довериться тебе?

– Ты мне мешаешь. Мне нужны мои документы. – В его словах прозвучала открытая угроза. Он злился. Злился все сильнее. Я видел, что еще немного, и он сорвется. – Я несколько часов рыл снег и лед, Марк, и знаешь что интересно? Не нашел лэптопа. Играешь в мстителя?

Да.

– Оставил его на рабочем месте? Ты вообще был на работе? Может, он стоит у тебя на столе.

– Думаешь, это смешно. Думаешь, я с тобой шутки шучу, Марк?

Мое спокойствие дало трещину.

– Я не знаю, что ты делаешь. Может, просветишь? Соврешь еще немного? Может, объяснишь, почему не платил за аренду и куда делись мои деньги? Почему ты здесь, а не на работе. Объяснишь, что произошло вчера утром.

У Джейми на скулах заходили желваки, зубы скрипнули. Пытается прожевать очередную ложь или правду? Пронзительные голубые глаза уставились в окно на что-то, чего я не мог видеть.

– Я кое-кому задолжал, – неохотно признал он. – Я собирался вернуть тебе деньги. Ты не должен был ничего узнать. Я немного превысил расходы, и мне пришлось воспользоваться парой счетов. Я все верну, но сперва мне нужны мои вещи.

Он, словно обороняясь, сложил руки на широкой груди. Высокий, широкоплечий, мускулистый, с тяжелой челюстью и открытым взглядом – точь-в-точь как у Кеннеди. Это сильное тело, которое я находил привлекательным даже в дешевых хлопчатобумажных брюках и рубашках-поло – мой атлет-любовник. Какая ирония. Меня использовали как полного идиота. И он продолжал играть мной.

– Ты мог бы попросить, – произнес я. – Мог бы что-нибудь сказать.

На передней двери щелкнул замок, и возможность узнать еще хоть что-то улетучилась. Джейми шагнул ко мне.

– Твой новый бойфренд вернулся. Черт, Марк, да мы же еще даже расстаться не успели.

И что? Его это задело?

– Ты шутишь? Только не пытайся сказать мне, что думаешь, что мы сможем быть вместе после этого. С меня хватит. И он мне не бойфренд, – огрызнулся я, схватил телефон и написал сообщение, пока не появился Тони.

Да пошел ты на хрен!

Из кармана Джейми послышался мотивчик мариачи[10].

Он покачал головой.

– Очень по-взрослому, Марк.

– Да, он такой. – На кухню вошел Тони в униформе. Я видел, что он удивлен, что мы тут не убиваем друг друга. Он выглядел очень профессионально – маска копа на лице, пистолет в руке, навевающая пошлые мысли дубинка на поясе, там же где и болтаются наручники. Жаль, нет солнечных очков. Мне было плевать, что он стоит далеко от меня. Я смотрел прямо ему в лицо.

– Вы ребята, не хотите сказать мне, что делаете у меня дома?

Я как можно невиннее заявил:

– Я пришел забрать кое-что, оставшееся со вчерашней ночи. Думал, ты не будешь против.

Тони даже не посмотрел на меня. Он следил только за Джейми.

– Джейми? Это Марк тебя впустил? Почему мне кажется, что ответ «нет»? – Между ними словно пробежала какая-то искра.

Вызов. Прошлое.

– Дверь была незаперта, и я вошел. Я просто пытаюсь вернуть свое имущество. Которое, кстати, было украдено. Может, тебе лучше заняться этим, вместо того чтобы пытаться забраться Марку в штаны?

Тони оставил это замечание без внимания. Я почувствовал, как гневный румянец растекается по шее, заливает лоб. Тони невозмутимо спросил:

– Ты написал заявление о краже? Что-то я не помню такого. Может, нам стоит проехаться в участок и сделать это.

Джейми напрягся. Что-то, похожее на удивление, промелькнуло на его самодовольном лице.

– Я, пожалуй, пойду.

Голос Тони стал жестче:

– Я так не думаю. – Мать моя женщина! Тони собирается снова его арестовать. Второй раз за день. Это что-то личное? Я задумался, имеет ли это какое-то отношение ко мне или сложившейся ситуации.

Джейми явно растерялся. Я вдруг почувствовал себя сторонним наблюдателем, не имеющим представления о сути дела. Тут что-то происходит, что-то, о чем они никогда не говорили. Джейми открыл рот.

– Ты понимаешь, что делаешь? Я просто хочу вернуть свои вещи. Как это называется? Присвоение чужого имущества, а, Тони? Может быть, у тебя в доме прячут краденое. Может, тебе нужно в чем-то признаться Марку? Ты его уже трахнул?

Я набросился на него. Ничего не смог поделать. Я кинулся на него, чтобы заставить заткнуться, с удовлетворением отметив, как Джейми вздрогнул и, прикрываясь, вскинул руки. Тони оказался быстрее, обхватив меня сзади.

– Успокойся. В этот раз обойдемся без мордобоя. – Мои локти оказались заведенными за спину, плечи заныли от напряжения. Я несколько раз глубоко вздохнул и кивнул.

Джейми расхохотался.

– Не в бровь, а в глаз, да, Марк?

Я попытался вырваться из рук Тони, но он оказался готов к этому. К тому же он слишком силен. А еще он мой друг. Нельзя забывать об этом.

– Я в порядке. Пусти.

Поняв, что я до него не доберусь, а Тони занят, Джейми внезапно пришел в себя. Он не бросился на меня, как я ожидал, вместо этого он рванул к свободе, со всей скорости припустив к задней двери. Тони отбросил меня в сторону и помчался за Джейми. Я застыл на месте. Мне не хотелось участвовать в этой сцене.

Я в растерянности стоял в опустевшей комнате. Я-то думал, что Джейми сбежит намного раньше.

Почему же он остался? Тони побежал за ним через прихожую. Я услышал, как Джейми упал со скользких ступенек, Тони, видимо, навалился сверху, а потом низкий голос Тони второй раз за сегодня стал зачитывать Джейми права. Громкий щелчок наручников, и дыхание со свистом вырвалось из моих легких. На его месте мог бы быть я. Тихий властный монолог Тони прервал поток ругательств. Я не пошевелился.

– Господи, Тони! Я просто зашел за ним. Чертова дверь была открыта! – Это было почти правдой. Мы оба незаконно проникли в этот дом. Я все еще не мог поверить, что Джейми возвращается в тюрьму.

Сегодня у бравого полицейского явно тяжелый день.

Я повернул кран, чтобы попить, за шумом воды голоса были почти не слышны. Я плеснул немного в лицо, достал пушистое синее кухонное полотенце и вытерся, пока Тони вел Джейми по льду к своему джипу. Видеть Джейми в наручниках второй раз за день было почти невыносимо.

Почти. По-моему, он все это заслужил. А у меня сегодня еще дела. Вернулся Тони, холодный и враждебный. Бросив на меня пронизывающий взгляд, он грубо приказал:

– Чтобы был тут, когда я вернусь. Ясно?

Я вздохнул и кивнул:

– Хорошо, я буду тут. – Едва сдержался, чтобы не сказать «Да, сэр».

Тони вышел, не говоря ни слова, захлопнул дверь, и вскоре я услышал звук удаляющегося мотора. И приступил к работе.

Сперва я достал компьютер, поставил его на аккуратный кухонный стол и включил. Пока он загружался, я вытащил из холодильника банку содовой и из буфета – пакет крекеров. Уверен, он не заметит. Устроившись поудобнее, я напечатал тымудила, и компьютер Джейми открылся передо мной, как школьница-девственница на выпускном. Кому, как не мне, знать, как это бывает. Я как раз был девственником. Я сел, полный решимости все облазить и разобраться что к чему.

Хрустя крекерами и запивая их лимонадом, я обнаружил, что у Джейми очень много фотографий. Само собой тут были семейные фото: накачанное ботоксом, гладкое, безупречное лицо его матери, мы с ним вдвоем на лыжах в Баттернате; в Киллингтоне. Несколько фотографий его хоккейной команды. Одна – его члена (кто такое делает? Но я везде узнаю этого толстого, мелкого ублюдка),и целая папка с голыми мужиками. Не профессиональными фото шикарно сложенных, проэпилированных гей-моделей а-ля Роберт Палмер с искусно подобранным освещением. Нет. Эти выглядели так, словно их делали во время секса.

Как мило. Мне совсем поплохело.

Файлов и папок по работе оказалось много. Я проверил почту Джейми, воспользовавшись радиотелефоном Тони. Почти все письма были связаны с банком, несколько – от меня, несколько – от его матери, какие-то сообщения со спортивных сайтов и выписки по кредитным картам. А вот это уже интересно; я щелкнул по Мастер Карт.

Кредит был превышен, хотя подробного баланса я не нашел. Нужно это изучить. Я проверил его счета. Ничего. Ноль. Пусто. Дуля с маком. У меня челюсть отпала. Я скопировал страницы на флешку.

Подумал очистить его жесткий диск, просто чтобы разозлить, но если компьютер – это улика, лучше сохранить его. Джейми и так будет нелегко отыскать его, к тому же измененный пароль наверняка его задержит. Я закрыл все папки и выключил лэптоп. Протер каждую клавишу, экран, каждый квадратный дюйм, а потом захлопнул и завернул его в полотенце. Надел куртку и пошел к джипу. Подъеду к дому Тони и спрячу лэптоп под водительским сидением. Я собирался отвезти его обратно к себе и, может быть, засунуть под кровать.

 

Четверг, 12 февраля

Шесть вечера прошли, а Тони так и не появился. И я не собирался звонить ему.

Меня тошнило. От скуки я сжевал двойную упаковку «Орео»[11], крекеры, выпил пиво, две коки, съел банку пасты фагиоли. И йогурт. И еще спрессованные мюсли. Живот болел. Голова болела. Нос тоже болел. Мне нужно было выбраться отсюда. На улице кружился снег. Температура продолжала падать, скоро дороги совсем обледенеют. А Тони, видимо, работает допоздна. В прогнозе погоды говорили, что ночью ожидается от четырех до шести дюймов снега. Немного, но, учитывая холод и те полфута, что намело прошлой ночью, полиция наверняка будет занята, разруливая дорожные происшествия и помогая застрявшим автомобилистам. Я не мог ждать дольше, поэтому оставил на столе записку и надел куртку. «Тони знает, где меня найти», – сказал я себе. Был четверг, и мне хотелось домой: расслабиться, посмотреть «CSI», проблеваться и почитать в газете объявления о сдаче квартир.

В ушах все еще звучал приказ, отданный больше трех часов назад: Чтобы был тут, когда я вернусь. Ясно?

Я не обратил внимания на голос в голове, велящий сидеть и ждать. Проехав милю до своего дома, я забрал ключи у обеспокоенной миссис Марш и увидел, что Майк поставил стальную дверь.

Забавно. Это было абсолютно ни к чему, но очень мило с его стороны. Они с отцом, должно быть, решили приколоться, поставив ее. У Кевина случится припадок, когда он получит счет. Я улыбнулся.

В девять я клевал носом перед телевизором, греясь во фланелевых штанах и тренировочной футболке с длинными рукавами и капюшоном, предусмотрительно выключенный мобильник стоял на зарядке. Я просмотрел все объявления, но настроения не было. У меня нет денег. Как я собираюсь найти квартиру? Я потер уставшие глаза и вытянулся на диване, накрывшись одеялом, стараясь не думать о том, что, видимо, придется жить в подвальчике у родителей, пока не накоплю денег. Очнулся я от громкого стука в дверь. Свалившись с дивана, я выполз в коридор и сонно уставился в глазок. За дверью в тусклом свете лампочки со зловещим видом стоял Тони. Под глазами у него были круги, на лице – щетина. На нем была теплая куртка, в волосах и воротнике застрял снег. Он хорошо выглядел. Этакий бравый моряк на побывке.

Это должно быть весело.

– Почему ты ушел? – спросил он, стоило мне открыть дверь. Он прошел мимо меня в коридор, за ним в квартиру ворвался холодный воздух.

– Проходи.

– Я просил тебя подождать.

– Нет. Ты приказал подождать. Я устал ждать и уехал. Какая разница? Тут всего миля пути, Тони.

– Я ждал, что ты будешь там. Ты незаконно проник в мой дом, Марк. Я хотел бы знать, какая сила дедукции привела тебя к выводу, что это будет приемлемым решением твоей проблемы.

Аха. Снисходительность? Не прокатит.

– А мне хотелось бы знать, почему ты арестовал Джейми дважды за день. По-моему, что-то происходит… больше, чем ты хочешь показать, ты что-то скрываешь. – Да, я давил на него, но что-то тут было нечисто.

Я чувствовал это.

– Он вломился в мой дом. Дело закрыто.

– Черта с два. Мы с ним ничего не делали, разве что злоупотребляли твоим гостеприимством. – Если ждешь честности, надо самому подать пример. – И, да, нарушали твое право владения.

Он отвел глаза, снял куртку и бросил на стул. Сев, он резкими движениями развязал шнурки. Тони был мокрый насквозь, и с него капало на палас. Его руки покраснели от холода.

– Почему ты без перчаток? И без шапки? Сейчас пятнадцать градусов![12] Это могло подождать и до завтра. – Я отошел к кухонной стойке. – Хочешь чаю?

Когда я стал домохозяйкой Сюзи[13]?

Он последовал за мной.

– Ты воспользовался ключом и проник в мой дом. Без приглашения, но я верю, что в твоих действиях не было злого умысла. Я прав?

Я кивнул и сунул кружку в микроволновку.

– А Джейми – совсем другое дело, и тебе это известно. – Тони расправил плечи и поджал губы. – Так что ты забыл у меня, Марк? – Он явно пытался приготовиться к тому, что я скажу.

И я сказал правду:

– Его компьютер. Я оставил его у тебя прошлой ночью. Засунул в буфет, что, должен заметить, было нелегко, учитывая количество еды, которое ты там хранишь. А сегодня я решил вернуться за ним. Хотел забрать еще утром, но замотался… – Я замолчал. – Да, я виноват. Я знал, что он придет сюда за ним, и понял, что он никогда не станет искать что-то у тебя. – Микроволновка звенькнула. Я стал заваривать чай. Надо было чем-нибудь занять руки.

– Здорово. – Тони казался скорее усталым, чем рассерженным. Мне это не понравилось, видимо, он ждал от меня худшего.

– Я собираюсь вернуть его. Я хотел просто сделать копию его файлов, посмотреть, нет ли моих денег на его счетах, и, наверное, перевести их обратно. Он обокрал меня; я хотел вернуть деньги. Но у него нет ничего кроме нулей. Он банкрот.

– Ты менял его файлы?

Помедлив, я протянул ему ложку и сахар.

– Только пароль.

– Где лэптоп сейчас?

– А что? Я не собираюсь отдавать его. Завтра я поговорю с Ларри и посмотрю, что он скажет.

– Тебе повезло, что он на тебя не напал. Я не понимаю, что с тобой происходит.

«Всему свое место», – вспомнил я.

– А зачем тебе понимать? Тебя это не касается. Это моя жизнь. Какого черта, Тони? Один раз подрочил, и теперь у нас любовь до гроба? Я так не думаю. – Я вел себя как ублюдок. Злился не понятно на что и знал это. Но он что-то скрывал. Я чувствовал это, и мне чертовски надоело, что все водят меня за нос.

Его лицо ожесточилось.

– Ты что, злишься на меня? – Теплые карие глаза прищурились и как будто придавили тяжестью, остановившись на моем лице.

Моя спина уперлась в стену.

– Мы друзья. Ты сам пришел ко мне. – Он ткнул пальцем мне в грудь. – Ты вмешал меня во все это в ту минуту, когда спрятал краденую собственность в моем доме. – Он остановился и уставился куда-то мне в шею. – Я не слышал вчера «нет», Марк. Я слышал только «да». Если бы я хотел, ты бы позволил мне все прямо здесь.

Вот самоуверенный ублюдок. Я решил пойти ва-банк.

– Скажи мне, какого черта сегодня было? Я понимаю еще утром. Он это заслужил. Но сегодняшний вечер не имел ко мне никакого отношения. Это было личное.

– Он имел к тебе отношение. – Тони тяжело дышал, почти прижимаясь ко мне грудью. Я стоял на своем, не отпуская его взгляда. – Я уже говорил тебе, что он клеился ко мне прошлым летом.

Я кивнул.

Тони поджал губы.

– В общем… все не так просто.

Так и знал. Еще до того как, разозлившись, Тони бросился за ним сегодня вечером, следя за самодовольным выражением на лице Джейми, явно уверенного, что его на станут арестовывать, я уже знал, что в этой истории что-то не так.

– И насколько сложнее?

Тони сокрушенно вздохнул и придвинулся ближе, словно чтобы успокоить.

– Намного. Послушай, мне нечем гордиться, но он пришел ко мне в ту ночь в Виллидж. Сразу после смерти отца… мы вышли на парковку. Я не знаю, он просто прижал меня к машине, и я позволил ему мне отсосать.

Я тяжело привалился к стене, благодарный хоть за какую-то поддержку, мне нужно было время, чтобы свыкнуться с этим откровением. Грудь Тони почти прижалась к моей. Сминая. Душа. Тони, мистер Нравственность, просто раздавил меня. Я всегда мог на него положиться. Он был моим другом.

– Убирайся. – Мой голос был так же тверд, как снежинки, тающие в волосах Тони.

Он вздохнул, и не подумав отодвинуться.

– Да. Наверное, ты прав. Поэтому я и хотел, чтобы ты подождал у меня.

Я пытался не слушать. Старался не смотреть на него.

– Марк. Прости. Это было ужасно с моей стороны. Я должен был тебе сказать. Но тем летом я был не в себе и…

– Что ж, вижу, мы все об этом жалеем. Я знаю, что мне действительно жаль, – голос был как у праведного мученика, да ну и черт с ним.

Тони прижался к моему точно застывшему телу. Может, он пытался впитать в себя мою обиду. Он нежно гладил меня по лицу большой, мозолистой ладонью, пока я смотрел на настенные часы, пытаясь не открывать рта и не показывать своих эмоций.

– Прости, Марк. Мне нет оправдания. Вы тогда еще не съехались. Я думал, он тебе обо всем расскажет. А когда он промолчал, я понял, что должен сделать это сам, но… – Его слова перешли в хриплый шепот, согревающий мои губы, и я напрягся. Эти большие руки скользнули вокруг меня, как будто он собирался меня обнять. Я не шевелился, боясь развалиться на части.

– Не надо. – Впервые с начала этого кошмара я действительно думал, что сейчас разревусь. Я медленно покачал головой, пытаясь разобрать, что он говорит. Я поджал губы, чтобы не показать, что они предательски дрожат, и одной силой воли не дал себе расклеиться.

В его тихом голосе слышалось раскаяние.

– Я не знал, насколько между вами все серьезно, и злился… на тебя за то, что ты спишь с ним, на него, на себя. Я позволил это ему. Я не сумел сказать тебе, Марк.

Но мог ведь. Джейми никогда бы не сделал этого сам. Интересно, сколько же «открытий» на этом фронте меня ждет. Остался ли в этом городе хоть кто-то с членом, который Джейми не успел оприходовать? Как я мог быть таким слепым? Я был так доволен своей жизнью. Я пустил Джейми в свой дом, в свою постель и знал, на что иду. Он был игроком, когда мы встретились. Веселым, даже милым, но игроком.

Губы Тони скользнули по моим, уговаривая, соблазняя. Я закрыл глаза. Зажмурился. Стиснул кулаки и отвернулся, отвергая его попытки меня утешить. А потом злость схлестнулась с обидой, и я изо всех сил пихнул его в грудь.

– Убери от меня руки, Тони. – Споткнувшись, он отлетел в сторону, но удержался на ногах, в глазах застыло что-то среднее между сожалением и изумлением. – Думаю, за последние два дня мной уже достаточно играли, а ты, Ти?

Выражение на его лице сменилось бешенством, он повысил голос:

– Я никогда не играл тобой. Ты перепутал меня со своим засранцем-бойфрендом, Марк.

– Да? Тогда какого черта?

Тони налетел на меня, придавил к стене и, не дав ни секунды, чтобы подготовиться, смял мои губы своими. Это было отнюдь не нежное исследование или утешающее извинение, а пугающая демонстрация ярости и… ревности. Когда я попробовал оттолкнуть его, он перехватил мои запястья и прижал к стене над головой с такой силой, что оконное стекло задребезжало. Я попытался заехать ему коленом по яйцам, но он втиснул бедро между моих ног, удержал на месте, целуя, тяжело дыша, и медленно потерся своими бедрами о мои. Никогда за почти двадцать лет знакомства не видел, чтобы он настолько терял самообладание, внутри растекался неожиданный, непрошеный жар. Я отвернулся, он последовал за мной, прихватил зубами мою губу, а потом отстранился, чтобы приказать:

– Открой гребаный рот, Марк.

Я застонал. Почему-то его грубый тон будил во мне ярость и жажду. Я был зол, но быстро переходил от обижен и зол к возбужден и зол. Я хотел его. Хотел забраться в него. Разорвать на части. Я жадно толкнулся бедрами ему навстречу – он все еще удерживал мои руки – и с низким стоном впустил его. Его язык яростно сцепился с моим, двести фунтов итальянского мяса расплющили меня по стене. Я втянул его в рот, двигая головой, словно его язык – это член, и на этот раз застонал уже Тони.

Когда поцелуй закончился, горло першило и словно распухло. Я не улыбнулся, укусил Тони за подбородок, ощупал губами его кадык, провел языком вдоль темных волосков у ключицы. Соль, мыло и мужчина.

– Пусти. – Я нетерпеливо попытался вырваться.

– Нет. – Он снова накрыл мои губы, горячий рот скользнул по моему подбородку к ушной раковине. Обведя ее языком, Тони втянул губами мочку и прикусил, заставив меня судорожно вздохнуть. Его губы двинулись вниз, язык лизнул шею.

– Тони, пусти меня.

– Зачем? Ты что-то задумал, Михан? Собираешься найти применение этому ротику?

– Заткнись.

Он убрал руки.

Я ухватился за низ его свитера, мне хотелось почувствовать, как его кожа прижимается к моей. Его пальцы потянули меня за волосы, он хотел снова поцеловать меня, но я был слишком занят, пытаясь избавить его от одежды.

– Марк. – Он уставился на мой нос. – Я не хочу сделать тебе больно.

– Теперь тебя это волнует? Просто не бей по нему. Я в порядке. – Сорвав с него свитер, я бросил его на пол, расстегнул его ремень, Тони запустил пальцы в мои волосы. Он несколько успокоился, но мы оба все еще были взвинчены.