Диктатор – должность почётная

А. Дмитриев

Почему Хуана Перона, национального героя Аргентины, одинаково ненавидели и сионисты, и демократы, и коммунисты.

 

В истории Аргентины есть интересный период, память о котором народ хранит с особым почитанием вот уже более 60-ти лет. Связан он с именем Х.Д. Перона (1895-1974), в своё время самой авторитетной личностью во всей Латинской Америке. В самой Аргентине — это почти национальный герой. Однако официальные оценки «международного общественного мнения» прямо противоположны: он и создатель фашистского режима, он и диктатор, и реакционный деятель, и много других подобного рода эпитетов. Перона одинаково ненавидели и правые, и левые. А коммунисты отзывались о нём не иначе как о демагоге, использующем их социальные лозунги. Проводимые же им социальные мероприятия называли не иначе как подачки народу для завоевания дешёвой популярности. Коммунистическая идеология неизменно разоблачала «ложь о социализме Перона», а все его реформы объявляла мифом, «носящим половинчатый характер». Взгляды коммунистов на Перона просто настораживают. Либо они действительно были загипнотизированы либеральной пропагандой о диктатуре, либо они, рождённые когда-то сионизмом, так и остались идеологической игрушкой в его геополитике и потому повторяли весь вздор об институте диктаторства и диктаторских режимах. Во всяком случае, на примере аргентинской истории это выглядит именно так.

Более других показателен такой пример. Член Исполкома ЦК компартии Аргентины Ф. Надра выпустил объёмистую книгу под названием «Критика «национального социализма»», одобренную нашими академическими кругами и выпушенную в 1977 году в рубрике «Критика буржуазной идеологии и ревизионизма». «Научный коммунизм» невольно раскрывает глазную тайну буржуазной и коммунистической идеологий: и та, и другая скрывают объективную информацию о преимуществах жёсткой модели власти.

Наша политология в своё время внедрила в сознание советского человека такое представление о перонизме: «Перонистская партия — правящая партия, представляющая помещиков и буржуазию Аргентины. Объединяет сторонников Перона. Заимствовала демагогические лозунги католической церкви и итальянского фашизма о «классовой гармонии», «о социальном мире» и т.п. для того, чтобы вовлечь в сферу своего влияния мелкую буржуазию и отсталые круги трудящихся. Пытается создать видимость соблюдения ею так называемой «третьей позиции», якобы враждебной как империализму, так и коммунизму, в действительности непримиримо враждебна коммунистической партии и рабочему классу». Не краше портрет лидера Аргентины полковника Хуана Доминго Перона и в оценке Запада: душитель демократических свобод, диктатор, демагог. США даже обвинили его в пособничестве нацистам. Западное изложение «Истории XX века» (М., 1999, перевод с английского) на стр. 676 ёрнически рассказывает: «Перон... (и его жена) создали новую базу власти — альянс армии с до этого бесправными массами городских рабочих». За это и за другие его преобразования и достижения Перон выставлен как человек, который «под глянцем популистской политики прятал...» и далее в тексте следует немыслимая ложь, на которую так падка западная идеология.

Итак, налицо любопытный парадокс: полное совпадение взглядов двух действительно непримиримых идеологий; одно это уже вызывает интерес к этой личности.

Х.Д. Перон перед Второй мировой войной занимал должность военного атташе в Италии, где, по его словам, «расцветал талант Б. Муссолини». Основное наблюдение, которое Перон вынес из пребывания в Италии, это огромнейшие успехи новой формы власти. Он был свидетелем крушения «достижений» демократической формы правления: он «видел в Европе, с каким энтузиазмом народные массы возвращали в национальное русло еврейские концерны».

Первые уроки государственности были им получены в предвоенной Европе. В Италии он, в частности, убедился, что можно провести огромные экономические и социальные преобразования в интересах народа и государства на основе жёсткой формы власти. Перон возвратился на Родину с твёрдым намерением произвести в ней радикальные преобразования.

Переворот, совершённый в 1943 году, дал ему возможность «пройти стажировку» на ряде ответственных государственных постов, и к февралю 1946 года, когда его избрали президентом, он был уже зрелым, хорошо подготовленным государственным деятелем. Хотя Перон был избран 62% голосов, в глазах «мирового общественного мнения» он так и остался путчистом, автором «фашистского переворота», ниспровергателем демократии, а вскорости и диктатором, главой военной хунты.

В 1947 году он создал хустисиалистскую партию (хустисиализм — справедливость). По примеру Б. Муссолини Перон организовал национал-патриотическое движение. В 1949 году взамен либеральной конституции была принята хустисиалистская, и Перон приступил к масштабным преобразованиям в стране.

Историки (как хулители, так и более или менее добросовестные из них) единодушны в оценке: Перон копирует мероприятия, проведенные в своё время Б. Муссолини в Италии: создал систему всеобщего социального обеспечения, расширил роль государства в экономике, достиг большего равенства в распределении создаваемых обществом богатств. В первый президентский срок Х.Д. Перон провёл ряд кардинальных реформ: «национализировал некоторые иностранные банки, страховые компании, поставив их под контроль государства. Повысил таможенные пошлины на иностранные товары. Увеличил налоги на прибыли иностранных компаний, ограничил вывоз капиталов из страны. В мае 1946 года государство монополизировало внешнюю торговлю. К 1947 году Аргентина смогла погасить свой внешний долг (около 2 млрд. долларов), выкупить в госсектор железные дороги, телефонную и телеграфную сеть, принадлежавшую американским, английским и французским компаниям. В собственность государства перешли газовые компании, часть электростанций, портовые сооружения и судоходные компании».

Правительство Перона «приняло серию законов, направленных на преимущественное развитие национального сектора аргентинской промышленности и ограничение деятельности иностранных компаний... национальным компаниям предоставлялся ряд льгот». Претворялась в жизнь идея «аргентинизации» страны. В рамках этой идеи правительство Перона разработало и реализовало программу государственного национального промышленного развития. Были созданы: Национальное управление государственной промышленности (ДИНИЕ), Национальное управление авиационного производства и исследований (ДИНФИА), Главное управление автомобилестроения (ИАМЕ) и проч. В сельском хозяйстве — Аргентинский институт развития торговли (ИАПИ), Национальный аграрный совет (САН).

Перон провозгласил создание «справедливого социального строя»; общество, которое он строит, это «национальный социализм». Критики его реформ усмотрели в этом словосочетании немецкий национал-социализм, тем более что принимаемые им решения в какой-то степени были аналогичны тем, что проводились в Европе: самостоятельная национальная политика (в первую очередь по отношению к США), национализация промышленных отраслей в интересах государства, социальная политика в интересах народа.

Реформы Перрона поистине радикальны; они — противопоставление всей сущности капиталистической системы. К тому же затронуты интересы американского капитала, брошен вызов либеральной системе организации общества, создан прецедент для подражания другим лидерам и странам. Вот отчего весь тот набор охаивающих оценок, которые мы процитировали выше.

Любопытно, как повели себя при этом коммунисты. Перон был избран президентом в феврале 1946 года, а в августе состоялся XI съезд компартии Аргентины. На нём хитроумно и лицемерно была дана уже иная оценка действий Перона: «с одной стороны, прогрессивных, а с другой — реакционных». А в своей партийной печати коммунисты продолжили: «буржуазно-националистический реформистский курс».

Негативная оценка коммунистами деятельности Перона так и не была ими пересмотрена. Читаем литературу 80-х годов: «Перонизм — это национал-реформистское политическое движение...», начало которому было положено в 1943 году, когда «националистические и профашистские силы совершили в Аргентине военный переворот. Активное участие в его осуществлении принял и полковник Перон и его сторонники». И далее: «...перонистские лидеры пытаются претворить в жизнь свою доктрину о «третьем пути» социального развития». Пройдёт ещё два десятка лет, и позиция коммунистов не изменится. Их печать в «лице» «Советской России» о перонизме выскажется так: «Перонизм как идеология носит довольно эклектичный характер... как политическое движение перонизм отражает интересы мелкой и средней буржуазии»

В общем, «третий путь» отрицается и сионизмом (в лице американского политического бомонда), и коммунизмом. Сам автор этого пути — полковник Перон — в газете «Демокрасиа» (органе перонистского движения) утверждает: «Международный суперкапитализм лишает другие народы необходимых ресурсов... нарушает данное им слово... устраивает блокады, грабит, клевещет». В общем — паразит на теле человечества, и действует сообразно этому.

Перон сформулировал принцип плановой экономики, разработал пятилетний план индустриализации Аргентины; он создал систему всеобщего социального обеспечения, установил новые размеры заработной платы, поднял потолок минимальных пенсий. В стране запрещён детский труд, введены оплачиваемые отпуска, созданы дома отдыха для рабочих и многое, многое другое. Декларативное обещание о «равенстве в распределении создаваемых обществом богатств» выполняется безусловно. И страна меняется на глазах. Впоследствии годы власти «диктатора» Перона назовут «эпохой невиданного народного энтузиазма». По темпам роста ВВП Аргентина оставила далеко позади себя все другие страны Латинской Америки (объём производства вырос на 70%).

Экономика развивается в строгом соответствии с установленными пятилетними планами. Первая пятилетка — выполнены огромные работы в области энергетики, коммунального хозяйства, лёгкой промышленности, строительства аэропортов и дорог. Вторая — строительство металлургических предприятий, создание химической и энергетической промышленности, машиностроения и проч.

Рывок в экономике проводился под лозунгом «аргентинизации» страны, собственными силами, без привлечения капиталов извне. Перон действовал как националист и патриот: любые займы — это финансовая кабала, которая так или иначе, но скажется негативно на благосостоянии народа. В январе 1953 года в одном из заявлений он дал ответ тем, кто жаждал поживиться в Аргентине: «Тот, кто явится к нам с капиталами, чтобы выкачать у нас средства, будет глубоко разочарован».

Вот таким был Перрон — диктатор, которому несколько раньше — после прихода к власти, — приклеили ещё и ярлык «фашиста».

Авторы упомянутой выше «Истории XX века», видимо, желая всё-таки соблюсти видимость добросовестных историков, вынуждены признать: такие режимы — «Франко в Испании, Перона в Аргентине... — были явными анахронизмами для западного мира, который боролся за свободу и демократию, однако эти режимы процветали». Успехи Аргентины, продолжает этот либеральный источник, «обеспечивались методами планирования и государственного вмешательства в экономику страны. Рабочие процветали».

Авторов этого фолианта никак нельзя заподозрить в симпатиях к жёстким режимам; задуманный как фундаментальный документ эпохи, он тем не менее даёт прекрасную отповедь всей западной политологии, построенной на искажённом представлении об этих режимах. «Рабочие процветали»! — вот правда истории, которую пропаганда пытается представить в упаковке лжи. Вообще-то вся историческая наука — о жёстких режимах особенно — сплошное словоблудие. Она не может признать, что потому и процветали рабочие и процветала экономика, что национальные лидеры типа Перона похерили демократический либерализм и саму демократию, «сводящуюся только к борьбе за голоса избирателей». Перон не побоялся вынести приговор демократической системе власти: такой метод организации общества «отжил своё».

Перрон знал и открыто говорил, что реформы, в результате которых выигрывает народ и благо государства, вызывают откровенную злобу у «элиты» как местной, так и зарубежной. Так и случилось. В сентябре 1956 года правительство Перона было свергнуто, а созданная им партия запрещена. Началось уничтожение государственного сектора промышленности. «Местная элита» на так называемых торгах госсобственностью прибрала к рукам промышленные объекты, а в дальнейшем (к 1963 году) и вовсе передала их «во владение частным лицам» (то есть самой себе).

Не остались обделёнными и иностранные компании. Видимо, на правах главного организатора свержения Перона американцы получили сорок, шестьдесят, а в отдельных отраслях 70% аргентинской собственности. Но рекорд был достигнут в нефтехимической промышленности, где «90% производственных мощностей были захвачены капиталом США».

Такой масштабный отъём народной собственности — это, по существу, объяснение истинной причины травли Перона и его идей. Оказавшись в эмиграции в Испании, он отправляет своим сторонникам как завет: «Не давайте США грабить себя!». Характерно для диктатора, не правда ли?! Хотя свержение Перона в 1956 году было типичным военным путчем, западная идеологическая машина не только не назвала его «фашистским переворотом», но встретила с одобрением: мол, свергнут диктатор! Коммунистическая пресса отозвалась скромнее, но не менее лживо: мол, «борьба за власть буржуазных политиков».

В 1972 году был создан Хустисиалистский фронт освобождения — ХФО. Через год в стране установилась гражданская власть во главе с президентом-перонистом Эктором Кампорой. В том же году Перон возвратился из эмиграции и на внеочередных выборах вновь избран президентом.

Второй приход Перона ознаменовался новой идеей: «Программа реконструкции и национального освобождения». Он словно спешит реализовать свои планы, и потому вводит не пятилетний, как прежде, а «трёхлетний план национального освобождения». Это звучит как вызов международному капиталу, как противопоставление существующей в мире экономической системе.

И вновь, как и прежде, в его действиях на первом месте Родина, национальные интересы, народ. Вновь звучат его программные разъяснения: «Национальный социализм начинается... взятием власти со стороны национального движения», а далее начинается «так необходимый процесс национальной революции». В последний год жизни, говоря о планах «мирной революции» в Аргентине, Перон обнародовал идею привлечения народа к участию в государственной политике: в стране возникла необходимость, говорил он, создать «систему политических и общественных институтов, которые гарантировали бы участие народа в разработке решений и их осуществлении».

«Диктатор» предлагал создать систему, при которой бы народ имел голос! «Диктатор» провозглашал мирный путь совершения революции! Чего стоит после этого пропагандистская болтовня о Пероне как о диктаторе и фашисте!

И как всегда в истории: то, что государственный деятель делает для народа и Родины, в первую очередь озлобляет проамерикански настроенную собственную элиту. После смерти Перона в 1974 году эта элита повела себя, как самые реакционные режимы. Установившаяся в стране «благородная» демократическая власть, не стесняясь в средствах, начинает политические преследования, аресты и даже убийства. Причём особая жестокость проявляется по отношению к низвергнутым представителям власти.

С огромным энтузиазмом демонтируется национальная экономика, которую разрушают по рецептам Международного валютного фонда — МВФ. Выполнение этой программы, разработанной МВФ, было поручено министру экономики, проамериканцу Мартинесу Де Ос. Программа «принадлежит наднациональным компаниям, действующим прямо и через международные организации, среди которых числятся Международный валютный фонд, Мировой банк и др. Рецепт МВФ с включением незначительных конъюнктурных модуляций одинаков для всех латиноамериканских стран...».

Как только она начала действовать в Аргентине, "перонизм, казалось, взорвался, разлетевшись на тысячи осколков». С социальными достижениями в стране было покончено. Теперь, даже при очень большом желании, социология не сможет утверждать, что аргентинские рабочие процветают. Зато с каким пафосом мировая политология протрубила: с диктатором покончено! Личность, должная вызывать восхищение, представлена как некое недоразумение в политической системе мироустройства, а его гуманные реформы объявлены «аргентинским пиночетизмом»...

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА: метод «шоковой терапии», применённый в России в 1990-х годах, оказывается, был опробован в Аргентине на 20 лет раньше! И он позволил разрушить всё то, что было создано Пероном в интересах нации и государства, столь же эффективно, как и в нашей стране!

ЗОЛОТОЙ ВЕК» ПЕРОНИЗМА

Взято из книги Максима Калашникова Глобальный Смутокризис

 

Любопытное сравнение опыта аргентинского национал-социалистического режима Хуана Доминго Перона, опиравшегося на большую часть населения, широкие народные массы и последовавшей за ним либерально-демократической хунты военных и крупного капитала.

 

Золотой век» перонизма

 

Действительно, 1950-е годы стали для стран так называемого Южного конуса Латинской Америки (прежде всего – для Аргентины, Чили и Бразилии) настоящим «золотым веком».

Здесь государство активно вмешивалось в экономику, сглаживая разницу между богатыми и бедными. Контролировалось соотношение «зарплаты/цены». Большой друг и почитатель Гитлера, президент-диктатор Аргентины Хуан Перон, пришедший к власти в 1946-м, обильно инвестировал деньги государства в строительство национальной инфраструктуры и автотрасс, в сооружение металлургических заводов, в субсидии для национальных производителей автомобилей и стиральных машин – за счет высоких импортных пошлин. Перону и в голову не приходило, что можно просто открыть рынок для импортных авто и «стиралок» «в интересах потребителя», чтобы лишить аргентинцев множества рабочих мест. Идеология экономического национализма была такова: хочешь хорошие товары – развивай промышленность и конкуренцию внутри собственной страны.

Несмотря на то, что Перон довел Аргентину до дефолта в 1956-м, большинство народа его любило. Ибо он, создав Хустиалистическую партию, ввел для рабочих и тринадцатую зарплату, и оплаченные отпуска, и медицинское обслуживание за счет работодателя. Принятая в 1949 году новая аргентинская Конституция провозгласила право людей на труд и на – цитируем дословно – «справедливое распределение благ», на охрану здоровья, социальное обеспечение, защиту своих профессиональных интересов. Природные богатства страны объявлялись неотчуждаемой государственной собственностью. Огромное внимание уделялось развитию системы образования и национальной культуре. А вообще его вдохновляли экономические успехи Третьего рейха в 1930-е годы.

Перон, например, национализировал железные дороги, телекоммуникации и Центральный банк. Ударными темпами шло освоение прерий-пампасов – например, силами русских эмигрантов. С 1953 года стал добываться уран.

А самое главное – генерал Перон сделал монополией государства главные статьи аргентинского экспорта: зерно, мясо и сливочное масло. Они продавались в Европу через специальное государственное агентство. А часть прибылей от этого шла в фонд социальной поддержки простых аргентинцев, что возглавляла жена генерала Эва Перон. То есть диктатор отбирал сверхприбыли у местной аграрной олигархии – помещиков и скотопромышленников. Так бы все сверхприбыли доставались бы им – и ничего народу не досталось бы. А еще помещиков заставляли продавать мясо на внутреннем рынке не по свободным, а регулируемым ценам – чтобы частники их не задирали выше крыши. Естественно, «сливки общества» Перона яро ненавидели.

Да, капиталистические верхи Аргентины Перона, опиравшегося на простой народ, сожрать живьем были готовы. Он мешал им обогащаться, он нарушал столь милый неограниченному капитализму «естественный порядок»: богатые должны становиться все богаче, а бедные – все беднее. Он облагал большими пошлинами ввоз заграничных товаров – а капиталистам Аргентины хотелось просто покупать заграничные товары и не возиться с отечественным производством. И против Перона стали плести заговор.

На сторону буржуазии (торговцев сырьем) стали военные. Смещенный в результате военного переворота в 1956-м, Перон смог сохранить сильную Хустиалистическую партию, которая периодически брала высокие проценты на выборах, получала посты губернаторов провинций. А в 1973-м президентом страны избрали перониста Эктора Кампора. Тот сразу же подал в отставку и призвал голосовать за вернувшегося в Аргентину Перона. Осенью 1973 года Перон набрал на выборах 62 % голосов. Неизвестно, как пошло бы развитие Аргентины, если бы генерал не скончался 1 июля 1974 года.

При всех недостатках перонизма в стране быстро рос средний класс. Бедных в обществе Аргентины начала 1970-х было всего 9 % – меньше, чем в тогдашних США или Франции. А безработица не превышала 4,2 %. И тот факт, что народ сохранил добрую память о Пероне даже семнадцать лет спустя после его свержения, говорит очень многое.

Конечно, историю всегда пишут победители, и потому о перонизме мы знаем от либеральных экономистов и американских авторов: мол, идиот круглый, у него все время экономика наперекосяк шла, от кризиса к дефолту. Однако любовь народа к Перону и темпы экономического роста при нем перевешивают все злобные выкрики.

Теперь сравним достижения Перона с тем, что наворотила проамериканская хунта в Аргентине в 1976–1983 годах, когда следовала ультралиберальным экономическим рецептам «по Фридману».

 

Черные годы Аргентины

 

В 1976 году власть в Аргентине захватили генералы во главе с генералом Виделой. Министр экономики, крупный помещик и скотопромышленник де Хос отменил контроль за ценами, запретил забастовки, дал буржуа полное право увольнять работников. Он открыл рынок для западных компаний и начал распродажу госсобственности. В первый же год зарплаты упали на 40%, промышленность остановилась, а нищета возросла в несколько раз. Цены на мясо выросли на 700%. И тут же начались репрессии, которые Перону даже не снились.

– Мы будем вынуждены в ближайшее время уничтожить 50 000 человек, из них 25 000 будут подрывными элементами, еще 20 000 – их сторонниками и пособниками, а остальные 5000 будут убиты по ошибке, – откровенничал в 1976-м один из генералов сразу же после захвата власти.

С этого момента началась политика террора: с 1976 по 1983 год в рамках операции «Кондор» «насильственному исчезновению» подверглись 30 тысяч человек. Впоследствии без вести пропавшими объявят 11 тысяч несчастных. 81% исчезнувших были очень молоды – в возрасте от 16 до 30 лет. Все это получило поддержку западных медиамагнатов и Римской католической церкви. Естественно, аргентинскую хунту поддерживали президент США Рейган и ЦРУ.

Хотя правители Аргентины и отрицали существование концлагерей, на самом деле развернулась тайная сеть из трехсот «учреждений». Останки жертв зарывали в общие могилы. Иногда убитых с отрезанными органами и частями тела находили в мусорных баках. Очень многих людей сбросывали в реку Ла-Плата с вертолетов и самолетов («полеты смерти»), причем предварительно жертвам вспарывали животы – чтобы тела не всплывали.

А вот с экономикой творился полный караул. Из-за искусственно завышенного курса песо страну наводнили импортные товары, задушившие местное производство. Госдолг к 1981 году вырос вчетверо.

Справедливости ради заметим: хунта не стала приватизировать все, оставив в руках государства самые прибыльные предприятия. Но воровала она при этом так, что за ушами трещало.

Так, хунта раздула внешний долг с 7,9 млрд. долларов до 45 миллиардов. При этом, как установили потом, 19 миллиардов генеральская мафия перевела на швейцарские счета. То есть попросту украла, предоставив аргентинцам «счастье» платить по долгам и покрывать воровство правителей. В то время это называли величайшим воровством столетия – пока примеры РФ не затмят этих махинаций. Все больше денег страны уходило на выплаты по внешним долгам. Затем государство принялось оплачивать те долги, которые наделали приближенные к власти компании и транснациональные корпорации, оперировавшие в Аргентине.

В 1981 году разразилась настоящая катастрофа: несмотря на весь антикоммунизм и проведение ультракапиталистической политики в неолиберальном духе, годовая инфляция составила 600%, ВВП уменьшился на 11,4%, производство снизилось на 22,9 %, а реальная зарплата съежилась еще на 19,2 %. То был полный провал. Прежняя хунта (генералы Графинья, Ламбрусчини и Виола) 11 декабря 1981 года ушла в оставку. Их сменил сначала генерал Лакосте, а еще десятью днями спустя главой правительства стал генерал Леопольдо Гальтиерри. Именно его правительство начнет в мае 1982 года войну с Англией за Фолклендские острова, в итоге которой Аргентина потерпит унизительное поражение...

В 1982 году президент Центробанка Аргентины Доминго Кавальо объявил о том, что государство принимает на себя долги компаний, которые своими безудержными займами и мотовством довели себя до грани банкротства. Всего – от 15 до 20 миллиардов долларов. То есть была провернута та же операция, каковую в 2008 году провернут власти США и РФ, оказав государственную помощь корпорациям, что практически разорились из-за некомпетентного управления. В РФ, как вы помните, власти стали помогать придворным компаниям и банкам расплачиваться с иностранными заимодавцами. Как видите, учились они у Кавальо. Этого аргентинца после расеянского дефолта 1998 года даже привозили в Москву – чтобы опытом делился. Вся пресса тогда по этому поводу восторгалась. Как видите – уроки даром не пропали. К 2008 году путинщина ввергла РФ в 500-миллиардные внешние долги – долги корпораций перед западными кредиторами. И фактически за счет государства отдала огромные деньги за эти долги...

Кстати, среди корпораций, спасенных Кавальо за счет народа в 1982-м, были и «Форд Мотор Аргентина», и «Чейз Манхэттен», и «Ситибэнк», и «Ай Би Эм», и «Мерседес Бенц» (естественно, речь идет о филиалах этих структур в Аргентине). Смешно: список этих имен – практически такой же, как и перечень тех корпораций, что в 2008 году спасали от кризиса администрации Буша-юниора и Барака Обамы.

Да, люди в Аргентине исчезали, народ погряз в нищете. Зато было очень сладко иностранным корпорациям. «Форд Моторс» в лице дочерней аргентинской компании откровенно сотрудничал с хунтой, за что последняя очистила заводы корпорации от профсоюзов, ввела на предприятия войсковые части. На заводах создали специальные камеры пыток для строптивых. Услугами генералов по борьбе с профсоюзами пользовалась и компании «Мерседес-Бенц», «Крайслер» и «Фиат-Конкорд». Все это делалось ради «динамизации статичной экономики», погрязшей-де в государственном попечительстве.

Динамизировали... Долг Аргентины к 1989 году достиг уже 65 миллиардов долларов, совершенно обескровливая страну. От когда-то вполне успешной страны Южного конуса остались одни воспоминания. Да, дорого обошлась аргентинцам политика ультралиберальных «рыночных реформ». Когда хунта в 1983 году уступила власть избранному президенту Альфонсину, тот тоже продолжил «фридманизацию». И допрыгался до чудовищной гиперинфляции (1989 год – 203 % в месяц) и до голодных бунтов.

Все прочие демократически избранные президенты Аргентины шли в русле ультралиберальных реформ, открещиваясь от перонизма. Они послушно выполняли рецепты чикагской школы Фридмана: приватизировали то, что не приватизировала хунта, сокращали социальные расходы и либерализовали рынки, снижая при этом налоги. И – брали все новые и новые займы. В итоге Аргентина в 2001 году пережила страшный дефолт, суперинфляцию и катастрофическое падение производства. Оправиться от этого удара она не может и до сих пор.

Интересно: если считать правление Перона провальной с экономической точки зрения – то как тогда расценивать итоги либерально-ультрарыночных реформ его противников? Как крутое пикирование на гиперзвуковой скорости?

Однако аргентинский «ультракапиталистический эксперимент» 1976–2001 годов показал все тенденции грядущего посткапиталистического кастового рабовладения. Здесь проступили основные черты корпораций-государств.

Прежде всего то, что государственная власть превратилась в инструмент самой наглой наживы для «элиты», в «приватизированное государство». Власть стала срастаться с собственностью. При этом государство превратилось в инструмент буквально колониального грабежа своих простых граждан, «элита» повела себя подобно завоевателям-колонизаторам, подобно отдельной привилегированной нации.

Эксперимент показал, что применение механизма тайных репрессий и террора может надолго оттянуть революционные выступления масс.

Он же продемонстрировал: по доброй воле люди никогда не станут голосовать за тех, кто проводит радикально-рыночные (монетаристские, ультралиберальные) «реформы». Для этого нужно ввергать народ в шок и диктатуру.

Еще раз подтвердился тезис о том, что ультралиберализм означает только одно: на смену созиданию и развитию идет застой и вечное перераспределение собственности. Погоня за наживой разрушает науку и научно-промышленные комплексы.

То, что было в Аргентине, в ходе нынешнего Мегакризиса будет повторяться на новом уровне – и в гораздо большем размахе. Строительство кастового рабовладения – строя господства богатых над бедными – потребует и шоковых кризисов, и диктатур, и террора-репрессий. Причём Аргентина была не единственным экспериментом такого рода...

Густаво Брондино

СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ПЕРОНИЗМ

http://nordlux-digi.org/shop/product/35.html

 

 

Перонизм содержит в себе доктрину, имеющую единую сущность с философской эзотерической хустисиалистской мистикой, потому что идеологическая структура перонизма является частью МУДРОСТИ, частью основной идеи, которая скрыта или выглядит загадкой в глазах предателей-синархов, почитателей материализма и либеральной или капиталистической контркультуры (следует отметить, что в социологии термин «контркультура» означает принципиально другую культуру, противостоящую данной, а не отсутствие культуры как таковой. Отсутствие культуры, отрицание культуры можно определить термином «антикультура» – прим. перев.)

Эта тайна воздвигнута на двух столпах:

1) философском и

2) политическом.

Первый столп, философский, организован на основе смысла существования человека, а второй столп, политический, на социальной функции, которую выполняет человек в качестве основной оси, вокруг которой происходят все исторические движения.

Эти два фундаментальных принципа перонистской доктрины в первую очередь развивают человека и его этико-духовные основы.

А затем семью и государство, но именно человек является той единственной реальностью, от которой отталкивается вся идеологическая философия хустисиализма, потому что на пробуждении человека и на его политической, культурной и духовной ориентации основываются все концептуальные начала этой доктрины.

Поэтому мы утверждаем, что перонизм является стратегическим движением, потому что в его предписаниях содержится трансцендентная мистерия, мудрость, которая отличает политические партии от модели идеологических структур радикализма, марксистского социализма или капиталистического либерализма.

Отличает фундаментально, потому что в своей концепции ПЕРОН наглядно отразил в первую очередь человека, его бытие поверх социальных, политических, экономических реалий, даже поверх государства; вместо этого политические идеологии мировой синархии интернационального сверхкапитализма сосредотачивают свои основы на внешних реалиях, культурных надстройках, которые заключают в себя человека (а по-настоящему заключают человека в капитал, будь то капитал политический, социальный, финансовый, экономический и т.д.), т.е. эти надстройки заключают человека во внешнюю реальность, расположенную во внешних обстоятельствах, в методе действия, в окружающем материальном МИРЕ. Поэтому усилие перонизма направлено на Человека в поисках, главным образом, его экзистенциального пробуждения, а потому хустисиализм не рассматривает себя, как это делают марксизм или либерализм, в качестве составной части людских МАСС, коллективного элемента, абсолютно непродолжительного и смертного. В и дение человека в перонизме есть взгляд на человека, как на существо полностью индивидуализированное, являющееся фундаментальным компонентом НАРОДА и объединённое в общественную и сущностную единицу тела нации. Понимание этой предпосылки является основополагающим фактом для того, чтобы иметь трансцендентальное в и дение перонизма, потому что синархия постоянно старалась исказить правду, трансцендентно существующую в перонизме и прочно включённую в доктрину, изложенную генералом Пероном во всех его литературных и политических трудах. Эти враги правды, абсолютные союзники материи и тех существ, что поддерживают её, рассуждают о перонизме, как о ещё одной партии, как о движении масс, как о всего лишь продукте политических, социальных и культурных обстоятельств исторического пути, по которому перонизм развивался, и они стремятся полностью разрушить реальный смысл и трансцендентную мистику, которые генерал обосновал в своей доктрине.

Но перонизм не является таким, каким его описывают, не является, на которой он восстанавливает себя, возвращая духовное и материальное чувство существования, на которой он возвращает утерянные этические и моральные ценности, тем самым хустисиализм позволяет человеку утверждаться в воинской, героической и трансцендентной позиции. Вместо этого, предпосылки синархии, её три культурных, политических, религиозных и научных столпа были установлены, в психосоциальной реальности, посреди культурного состояния человека и человечества в условиях отсутствия духовного существования.

Таким образом, в этих культурных шаблонах человек является всего лишь шестерёнкой в механизме потребления, средством производства, звеном в эволюционной биологической и материальной цепи; человек является главным инструментом для достижения ценностей синархии: ПРОГРЕССА, ДЕНЕГ и ЭНТЕЛЕХИЙНОГО РАЗВИТИЯ СУПЕРСТРУКТУР КАПИТАЛА, НО ДЛЯ НИХ НЕ ВАЖНЫ ДУШЕВНЫЕ, ДУХОВНЫЕ ИЛИ ХОТЯ БЫ МАТЕРИАЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ СУЩЕСТВОВАНИЯ ЧЕЛОВЕКА.

И поэтому мировая синархия и силы международного сверхкапитализма приговорили человечество к абсолютной нищете и, что ещё хуже, к тотальному невежеству. Всё это есть полная противоположность предложениям перонизма, которые хотя бы стремятся к достижению общего блага и национального развития, в перонизме цель всегда направлена на человека; наоборот, перонизм предполагает себя в качестве начала и конца общественного развития, ставя материю и её условия на службу человеку, семье и, наконец, государству.

Именно поэтому мы стремимся к тому, чтобы наш камрад-хустисиалист мог понимать мистику в качестве примордиальной идеи этой доктрины, т.к. она является аксиологически отличающейся среди всех ценностей различных политических идеологий международного сверхкапитализма, мирового земного и внеземного порядка.

Хустисиализм содержит в своих доктринальных предписаниях утверждение в трансцендентном мистическом ощущении жизни и существования, где человек является мостом, возведенным между миром и вечным или божественным, является фундаментальным камнем и главным существом, из-за которого существует этот мир.

К сожалению, владычество этих господ материи породило психологию толп и масс, с помощью которой они утвердили в духе человека ложь, приобретённую в религиозной, политической и научной реальности, полагающей человека созданием, более рациональным животным, нежели чем духовным существом, движением масс, не является продуктом обстоятельств, явлений или социальных фактов, всё наоборот, перонизм есть результат ПРОБУЖДЕНИЯ НАРОДА, который, благодаря деятельности интеллектуального и духовно ориентированного лидера, мистически и в харизматической форме, интуитивно и духовно понимает правду и справедливость во всех сферах культурной действительности, будь то политическая, экономическая или социальная, по ту сторону всей лжи, воздвигнутой средствами международной синархии.

Эти силы обращаются с человеком как с инструментом, относятся к нему как к одному из элементов производительной и эволюционной цепи реальности, являющейся тем же самым представлением, подчинённым ЗАКОНУ ЭВОЛЮЦИИ обществ и мира; таким образом, именно для них, мировой синархии, человек как таковой не существует, он является просто обстоятельством, всего лишь ещё одним существом среди всех других видов созданных существ материального порядка. Камрады, именно поэтому нам необходимо понимать, почему мы ориентируемся на перонизм, как единственную идеологическую и доктринальную правду, которая ещё концептуально и мистически живёт в этом народе ВОИНОВ и солдатов вечного, каким является нация АРГЕНТИНЫ.

Так как Хустисиализм позволяет ЧЕЛОВЕКУ культурно достигать социальной, политической и культурной инстанции (т.е. «ступени» или «уровня» – прим. перев) и неперонистский человек позволил себя завоевать и навязать себе владычество этих идей; вместо этого, хустисиалистский человек, который интеллектуально переориентировал себя в доктрине, и который понимает перонистские утверждения генерала и камрады ЭВИТЫ, умеет противиться ударам этой неолиберальной капиталистической контркультуры и стратегически ищет идеальные и материальные тактики для того, чтобы атаковать эту контркультуру. Таково великолепие перонизма, который, за пределами его различных интерпретаций, включает в идеологическую составляющую все философские и политические перспективы, и определение перонизма как третьего пути является верным, потому что перонизм может объединять разногласия и непримиримые противоречия путём простого условия, что сам перонизм, за пределами всех своих идеологических концепций, поддерживается МИСТИКОЙ и МУДРОСТЬЮ, позволяющей тем, кто находится под ЗАЩИТОЙ его ОКРУЖЕНИЯ, переживать трансцендентное в своём существовании.

Поэтому мы говорим о стратегическом перонизме, потому что эта доктрина ищет своё подтверждение в сущности человека, в его внутреннем мире, ориентируя его на рыцарскую, воинскую и героическую позицию, утверждая в его воле и в его духе трансцендентную мистику, которая в состоянии трансформировать реальность материального мира. ПЕРОНИЗМ, в частности, утверждает АБСОЛЮТНУЮ ИНДИВИДУАЛИЗАЦИЮ и, в социальном плане, ПРОБУЖДЕНИЕ В НАРОДЕ И ОТЕЧЕСТВЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ СУЩНОСТИ.

КАМРАДЫ, НАДВИГАЮТСЯ РЕШАЮЩИЕ И ФИНАЛЬНЫЕ ВРЕМЕНА, ТОЛЬКО ТЕ, КТО ПОНИМАЕТ ПЕРОНИЗМ В ЕГО ПОЛНОМ МАСШТАБЕ, СМОГУТ ЗАЩИЩАТЬ ПЕРОНИСТСКИЕ ЗНАМЁНА, А ПОТОМУ ЭВА ПЕРОН УТВЕРЖДАЛА: «Я ВЕРНУСЬ И БУДУ МИЛЛИОНАМИ», И СЕГОДНЯ, КАК НИКОГДА, МЫ МОЖЕМ СДЕЛАТЬ РЕАЛЬНОСТЬЮ ЭТИ СЛОВА НАШЕЙ КАМРАДЕССЫ ЭВИТЫ.