редоставительно-обязывающий характер правовых норм. Предоставительно-обязывающий характер правовых норм означает, что норма права - двустороннее правило поведения

 

Предоставительно-обязывающий характер правовых норм означает, что норма права - двустороннее правило поведения, которое не только предоставляет одним субъектам права, но и возлагает на других субъектов обязанности, ибо нельзя реализовать право без обязанности и обязанности без прав.

С одной стороны, норма права предоставляет свободу действий, направленных на удовлетворение интересов управомоченного лица. Что такое право собственника? Это есть свобода лица-собственника в полном объеме владеть, пользоваться и распоряжаться принадлежащей ему вещью.

С другой стороны, норма права обязывает совершать или не совершать определенные действия, ограничивая тем самым свободу отдельных лиц. Это весьма важная составляющая правовой нормы, ибо если представить, что свобода лица ничем не ограничена, то при таком порядке вещей вообще не может быть речи о праве и юридической норме. Таким образом, норма права сочетает в себе предоставление и одновременно ограничение внешней свободы субъектов в их взаимных отношениях. Предоставительно-обязывающий характер правовой нормы позволяет удовлетворять интересы управомоченных лиц через действие лиц обязанных.

Следовательно, субъективные права и юридические обязанности, установленные в правовой норме, корреспондируются: выполнение обязанностей одной стороной влечет использование прав другой стороной.

Вот почему можно назвать благими пожеланиями те права, которые не обеспечены реальными обязанностями соответствующих лиц.

Предоставительно-обязывающий характер не у всех юридических норм выражен одинаково:

четко он виден прежде всего в регулятивных нормах (гражданских, трудовых, семейно-брачных и т.п.), в которых фиксируются как права, так и обязанности субъектов;

в охранительных же нормах (уголовных, административных и т.д.) больше делается упор на воплощение запретов и обязанностей;

в декларативных и дефинитивных нормах предоставительно-обязывающий характер выражен слабо, ибо они не являются конкретными правилами поведения.

При рассмотрении предоставительно-обязывающего характера юридических норм важно иметь в виду, что права и обязанности не всегда могут содержаться в одной статье нормативного акта. Нередко право закреплено в одной статье, а обязанность - в другой статье этого же нормативного акта или даже в статье иного нормативного акта.

Кроме того, в статье закона могут конкретно указываться только права, а обязанности подразумеваться, вытекать из содержания закона. Может быть и наоборот, когда указываются лишь обязанности, а права подразумеваются.

Вместе с тем предоставительно-обязывающий характер юридической нормы проявляется и в том, что одно и то же лицо обладает одновременно как правами, так и обязанностями, ибо каждый субъект выступает носителем и того, и другого. Данный признак - своеобразное воплощение такого принципа права, как единство прав и обязанностей.

 

 

Глава 2. Особенности строения нормы права

 

труктура нормы права

 

Под структурой правовой нормы понимается ее внутреннее строение, наличие в ней взаимосвязанных между собой составных частей. Структура юридической нормы - это упорядоченное единство необходимых элементов, обеспечивающих ее функциональную самостоятельность. Данная структура показывает, из каких частей состоит норма и как они взаимодополняют друг друга. Взятые в системе, эти части характеризуют юридическую норму как автономное, в определенной мере самодостаточное правовое явление.

Таких частей три: 1) гипотеза; 2) диспозиция; 3) санкция

 

Схема 2

 

┌─────────────────────────────────────────────────┐

│ ЭЛЕМЕНТЫ СТРУКТУРЫ ПРАВА │

└─────────────────────────────────────────────┬───┘

│

│

│

┌───────────────────────────────┐ │

│ Гипотеза (условия) ├────┤

└───────────────────────────────┘ │

│

┌───────────────────────────────┐ │

│ Диспозиция (модель поведения) ├────┤

└───────────────────────────────┘ │

│

┌───────────────────────────────┐ │

│ Санкция (последствия) ├────┘

└───────────────────────────────┘

 

1. Гипотеза (предположение) - элемент нормы права, указывающий на условия ее действия, применения (время, место, субъектный состав и т.п.), которые определяются путем закрепления юридических фактов (например, в уголовном праве в качестве условий привлечения к ответственности выступают общие признаки субъекта преступления: соответствующий возраст и вменяемость).

Гипотезы правовых норм могут подразделяться на виды по следующим основаниям:

а) по характеру содержания различают общие (абстрактные, определяющие условия действия норм общими родовыми признаками) и конкретные (казуистические, устанавливающие частные специальные условия действия нормы, например нормы УПК, где по пунктам перечислены обстоятельства, при наличии которых уголовное дело не возбуждается либо прекращается);

б) по степени определенности общая гипотеза может быть абсолютно определенной (только указывает факты, которые обусловливают действие нормы, например сроки давности), абсолютно неопределенной (не указывает никаких фактов, с которыми связано ее действие, а предоставляет право органам власти в необходимых случаях применять юридическую норму) либо относительной (содержит указание на ограничительные условия действия нормы, например, применение нормы на территории закрытого военного подразделения);

в) по степени сложности гипотезы подразделяются на однородные (если в ней указано одно обстоятельство, с наличием или отсутствием которого связывается действие юридической нормы) и составные (если гипотеза действие нормы права ставит в зависимость от наличия или отсутствия одновременно двух или более обстоятельств).

2. Диспозиция (юридическое расположение сторон) - элемент нормы права, определяющий модель поведения субъектов с помощью установления прав и обязанностей, возникающих при наличии указанных в гипотезе юридических фактов. Диспозиция выступает основной регулирующей частью нормы, ее ядром (например, в гражданском праве и ряде других регулятивных отраслей диспозиции выступают в виде правил правомерного поведения, фиксирующих соответствующие права и обязанности сторон - покупателя и продавца, наследника и наследодателя, кредитора и должника; в уголовном праве и других охранительных отраслях большинство диспозиций содержит признаки запрещенных деяний - нельзя убивать, красть, грабить, хулиганить и т.п.).

Диспозиции тоже весьма разнообразны и классифицируются по следующим основаниям:

а) по способу описания - на простые (содержащие указание на совершение деяния без описания его признаков, так как они достаточно очевидны; например, закон не характеризует признаки преступления, если речь идет о предельно ясном деянии), описательные (содержащие признаки правомерного либо противоправного поведения; например, ч. 1 ст. 209 УК РФ характеризует "бандитизм" как 1) создание устойчивой; 2) вооруженной; 3) группы лиц (банды); 4) в целях нападения на граждан или организации; 5) а равно руководство такой группой); отсылочные (содержащие вместо описания признаков деяния ссылку на другую норму того же нормативного акта; например, при характеристике квалифицированного преступления законодатель ссылается на признаки, указанные в ч. 1 уголовно-правовой нормы); бланкетные (содержащие ссылку на другой нормативно-правовой акт либо указывают на незаконность действий и таким образом отсылают правоприменителя к соответствующему закону);

б) по своей юридической направленности выделяются предоставительно-обязывающие (содержат двусторонние правила поведения, например, арендодателя и арендатора); обязывающие (указывают вид и меру поведения обязанного лица, например, должника по договору займа); управомочивающие (указывают на вид и меру возможного поведения, например, избирателя); рекомендательные (указывают на желательность либо целесообразность того или иного поведения, в котором заинтересовано общество и государство, например, не посещать по туристическим путевкам страны, где существует реальная опасность для жизни и здоровья граждан); запрещающие (указывают вид и меру поведения, за которое предусмотрена юридическая ответственность, например, управление автомобилем в нетрезвом состоянии).

3. Санкция - элемент нормы права, предусматривающий определение последствия для субъекта, реализующего диспозицию. Они могут быть как негативными, неблагоприятными - меры наказания (лишение свободы, штраф, неустойка и т.д.), так и позитивными - меры поощрения (премия за добросовестное выполнение служебных обязанностей работником, государственная награда, условно-досрочное освобождение из мест лишения свободы и т.п.).

Для примера возьмем какую-либо простейшую норму права и проанализируем ее элементы. Так, в соответствии с российским избирательным законодательством граждане Российской Федерации, достигшие 18 лет, имеют право избирать; лица, препятствующие осуществлению этого права, привлекаются к административной или уголовной ответственности.

Гипотезой здесь является часть фразы: "граждане РФ, достигшие 18 лет" - вот два условия, при наличии которых гражданин имеет право избирать в орган власти. Диспозицией является часть, где установлено само правило поведения - участие в выборах, в голосовании. Наконец, последняя часть нормы - санкция (в данном случае неблагоприятная, ибо связана с правонарушением) - предусматривает последствия, которые ожидают того, кто нарушил установленное нормой право гражданина избирать в установленном порядке, т.е. право, предусмотренное диспозицией.

Каждый из названных элементов имеет в структуре правовой нормы свое место и играет особую роль, вследствие чего, по справедливому суждению, сложившемуся в юридической науке, без гипотезы норма бессмысленна, без диспозиции немыслима, без санкции бессильна.

Вопрос о структуре правовой нормы является дискуссионным. Одни авторы считают, что норма права состоит из двух частей - гипотезы и диспозиции или диспозиции и санкции. Большинство же ученых-юристов придерживаются трехзвенной структуры правовой нормы, состоящей из вышерассмотренных элементов - гипотезы, диспозиции, санкции.

Таким образом, особенности, содержание и назначение правовых норм во многом обусловлены их структурой. Содержательному наполнению правила поведения соответствует свойственная ей структура (внутреннее строение), характеризуемое единством и взаимосвязью составляющих ее трех элементов: гипотезы, диспозиции, санкции. Каждый из перечисленных элементов имеет в структуре правовой нормы свое особое место и назначение, вследствие чего, по справедливому суждению, сложившемуся в юридической науке, "без диспозиции норма немыслима, без гипотезы - бессмысленна, без санкции - бессильна" (автором этого образного выражения является советский ученый Ю.С. Житинский). Поэтому структуру юридической нормы как логическую взаимосвязь гипотезы, диспозиции и санкции в концентрированно-сжатом виде выражают через формулу "если - то - иначе".

Вопрос о структурировании правовой нормы имеет давнюю историю. Еще в древнеримском праве действие права в наиболее общей форме выражалось в том, чтобы "повелевать (обязывать), запрещать, разрешать, наказывать (карать)", о чем сказано в Дигестах Юстиниана (книга первая, титул III, фрагмент 7 - Модестин)[1]. Поэтому считалось, что нормы всегда что-либо предписывают как обязанности, должное поведение; что-либо разрешают как права и дозволения; что-либо запрещают как недозволенное или за что-либо карают как за вредное и опасное для людей и общества. Соответственно этим задачам правового регулирования строится структура правовых норм в виде трех структурных элементов деонтической логики (деонтическая логика - это логика норм и нормативных понятий; "обязательно", "разрешено", "дозволено", "запрещено", "безразлично" и т.п.), получивших в правовой науке название диспозиции, гипотезы и санкции.

В англосаксонской правовой семье Г. Блэкстон в своих "Комментариях английского права" (1765 - 1769 гг.) пришел к выводу о том, что норма права состоит из четырех частей: 1) объявительной; 2) повелевательной; 3) способствующей; 4) наказательной. Следует помнить при этом, что нормы английского права - это положения, которые берутся из основной части решений, вынесенных высшими судебными инстанциями. Они тесно связаны с обстоятельствами конкретного дела и применяются для решения дел, аналогичных тому, по которому данное решение было принято.

В романо-германской правовой семье теоретические разработки по структуре правовой нормы принадлежат немецким ученым конца XVIII - начала XIX в. Это известные представители исторической школы права: Г. Гуго, Ф. Савиньи, Г. Пухта. Однако считается, что автором подхода о трехэлементной структуре правовой нормы, ставшего впоследствии классическим для континентальных европейских правовых систем, является германский правовед Ф. Аренц.

Эта проблема достаточно глубоко анализировалась в научной и учебной литературе дореволюционной России такими авторами, как Н.М. Коркунов, Ф.В. Тарановский, В.М. Хвостов, П.А. Сорокин, Г.Ф. Шершеневич и др. Правда, если мы заглянем в труды этих юристов, то никто из них трехчленной структуры не придерживался. Цивилисты и специалисты по уголовному праву придерживались двучленной структуры: первые видели в нормах гипотезу и диспозицию, а вторые - диспозицию и санкцию. Представители общей теории права также исходили из двучленного строения норм права. Например, Л.И. Петражицкий пишет: "В условных нормах различают две части: гипотезу (условие) - часть, содержащую указание условий, и диспозицию (распоряжение) - часть, содержащую само веление. Категорические нормы содержат только диспозиции. В науке уголовного права принято, впрочем, называть первую часть уголовных законов, предусматривающую преступление, не гипотезой, а санкцией. Под санкциями в науке права разумеются вообще невыгодные последствия, связанные правом с нарушениями для нарушителей"[2]. Однако подход о двухчленной структуре нормы не нашел поддержки у основоположников советской науки.

Мнение о том, что норма права состоит из трех частей: гипотезы, диспозиции и санкции, впервые было высказано в 1940 г. С.А. Голунским и М.С. Строговичем в первом советском учебнике по теории государства и права. А.Ф. Черданцев комментирует это следующим образом: "Авторы, очевидно, исходили из того, что, коль скоро существует три термина, обозначающих элементы нормы права, то должно быть и три элемента нормы, а поэтому следует подправить взгляды буржуазных юристов на структуру норм права"[3]. Надо признать, что мнение о трехчленной структуре заняло крепкие позиции в юридической литературе. Его разделяют В.К. Бабаев, М.И. Байтин, А.В. Мицкевич, П.Е. Недбайло, А.Ф. Шебанов и др. В целом позиция этих авторов сводится к тому, что норма права не выполнила бы своей регулятивной роли, если бы в ней отсутствовал какой-либо из трех упомянутых структурных элементов.

Идея о двухчленной структуре правовой нормы не стала доминирующей в государственно-правовой науке. Далеко не все юристы придерживались, да и сейчас придерживаются, позиций о трехэлементной структуре правовой нормы. К их числу относятся С.В. Курылев, А.С. Пиголкин, Н.П. Томашевский, С.С. Студеникин, Б.В. Шейдлин и др. Эти авторы обосновывали позицию, согласно которой реально существующая норма права состоит не из трех, а из двух элементов. Например, для регулятивных норм характерно строение через гипотезу и диспозицию, а для охранительных - через диспозицию и санкцию. Более того, сторонники этого подхода рассматривали последователей С.А. Голунского и М.С. Строговича как теоретиков, оторванных от правовой действительности и вводящих в заблуждение читателей юридической литературы. Так, Б.И. Пугинский указывает, что "в праве вообще не удается отыскать нормы, построенные по модели "если - то - иначе". Показательно, что ни в одной книге по теории права, в которой говорится о трехзвенном строении нормы, не приводится не единого примера, иллюстрирующего и доказывающего данное утверждение"[4].

Условно говоря, эти "правоведы-реалисты" апеллируют к тому, что любой юрист-практик называет нормой права именно статью, параграф, пункт, иную часть нормативного акта, выражающие некоторое правило в его самостоятельно применимом виде, полагая тем самым, что "правоведы-теоретики" ошибочно предлагают считать нормой права некую абстракцию, допускающую произвольное соединение различных частей нормативных актов (примером критикуемой точки зрения может служить мнение М.И. Байтина: "Не всегда в словесной формулировке отдельной статьи можно обнаружить все три известных нам элемента соответствующей правовой нормы, не говоря о том, что и тогда, когда норма права и статья нормативного акта совпадают, структурные элементы нормы зачастую не лежат на поверхности, требуется вычленить их путем мыслительного процесса. Непринятие во внимание этого обстоятельства ведет к утверждениям о двухэлементной структуре некоторых правовых норм, когда у одних из них якобы отсутствует гипотеза, а у других - санкция")[5].

Наиболее последовательно критикует сторонников трехчленного строения норм права А.Ф. Черданцев: "Учение о трехчленном строении стремится представить отдельную норму как право в миниатюре, причем она действует автономно, изолированно от других норм. Напротив, учение о двухчленной норме исходит из того, что отдельная норма - это часть системы, она регулирует общее отношение во взаимосвязи с другими нормами. То, что не выражено в языке, прямо не сформулировано в норме права, не существует. Домысливать, подразумевать не выраженные в языке составленные части нормы - дело ненужное, противоречащее самой сути норм права. Трехчленная структура вводит истолкователя норм в заблуждение, ориентирует его искать несуществующие составные части толкуемой нормы, в то время как учение о двухчленной структуре просто, естественно, удобно, не вызывает затруднений у истолкователей норм, ибо соответствует реальным нормам права. Оно ориентирует не на отыскание несуществующих элементов правовой нормы (подразумеваемых, сливаемых и т.п.), а на установление реальных связей толкуемой нормы с другими нормами системы права"[6]. Однако теоретические оппоненты непоколебимы: "Только при наличии всех трех элементов властное государственное веление образует качественно новое явление - правовую норму. При отсутствии хотя бы одного элемента властное веление может рассматриваться лишь как часть правовой нормы либо положение ненормативного характера", - утверждает В.М. Сырых[7]. Кто прав в этом споре? Истина, как представляется, лежит где-то посередине. Можно сказать, что отчасти правы как те, так и другие, а в своей категоричности не правы обе стороны.

Спорную проблему, с нашей точки зрения, удалось в какой-то мере разрешить С.С. Алексееву, который предложил исходить из следующей компромиссной позиции. Он рассматривает данную проблему через фактическое признание обоих подходов к структуре норм права путем различения логической нормы, имеющей трехчленное строение, и нормы-предписания, имеющей двухчленную структуру. Но норма-предписание, по мысли автора, - это "логически завершенное, цельное явление, а логическая норма не соответствует структуре реальных норм предписаний"[8]. Таким образом, обе нормы логически завершенные, но логическая трехчленная структура не соответствует реальности. "Логическая норма права, - указывает С.С. Алексеев, - это выявляемое логическим путем правило, которое воплощает органические связи между нормативными предписаниями и обладает полным набором свойств, раскрывающих их государственно-властную, регулятивную природу".

Совершенно очевидно, что учение о трехчленной структуре норм права исходит из признания, что отдельные структурные части нормы могут находиться не только в разных статьях нормативного правового акта, но и в разных нормативных актах, в различных отраслях права, могут прямо не формулироваться, не получать словесного выражения, сливаться и т.п.

С этим учением категорически не соглашается А.Ф. Черданцев, в первую очередь из-за того, что при таком подходе к строению норм они уже не представляют единого целого, превращаются в нечто структурно неопределенное. Свою аргументацию он строит на следующих выводах[9]:

1) отдельные структурные части целого (нормы) могут создаваться, изменяться и отменяться в разное время;

2) они могут создаваться, изменяться и отменяться разными органами, причем вполне допускается, что органу, формулирующему одну структурную часть, не было известно об изменениях (и даже самом существовании) других частей;

3) юридическая сила различных частей единой нормы может быть различна, ибо они могут содержаться в разных нормативных актах;

4) одна норма может иметь разнородные санкции, относящиеся к разным отраслям права;

5) одна и та же санкция может быть составной частью неопределенного множества других норм.

Таким образом, с логической точки зрения норма права представляет собой определенную мысль законодателя, а с языковой точки зрения она находит свое выражение в грамматических предложениях правового текста.

А это означает, что под нормой права в самом точном смысле слова следует понимать цельное, логически завершенное и формально закрепленное в тексте нормативного акта (правовой обычай не берем в расчет, как явное исключение из правил правового формализма) властное веление (предписание) нормотворческого органа. Следовательно, по своему словесно-логическому построению нормативное предписание (традиционно понимаемое как норма) представляет собой отдельное предложение или даже отдельную фразу юридического нормативного текста.

Однако, как мы выяснили, такие нормативные предписания имеют двухчленную структуру (гипотеза и диспозиция - для регулятивных, диспозиция и санкция - для охранительных). Поэтому в нашей работе речь всегда идет о нормах-предписаниях, как то и подразумевает нормотворческая техника белорусского законодателя. Учение о юридической норме с трехэлементной структурой следует признать бездоказательной, умозрительной теорией, не находящей объяснения и подтверждения в реальных фактах правовой деятельности. Кстати говоря, такой подход соответствует и европейским канонам юриспруденции. Например, понятия "предписание" или "норма" в тексте германского Справочника по нормотворческой технике[10] употребляются применительно к отдельным регулированиям, т.е. к отдельным параграфам или статьям нормативного акта.

Думается, что такой подход к структуре нормы - адекватное отражение системообразующих связей норм системы права, их предметной и функциональной специализации. Поясним на примере. Регулятивной норме нет необходимости иметь собственную санкцию, так как ее соблюдение обеспечивается охранительными нормами, но в таком случае как раз так и получается, что именно учение о двухчленной норме исходит из того, что любая отдельная норма - это элемент системы, поскольку регулирует общественные отношения во взаимосвязи с другими нормами. С таких позиций нам и представляется правильным рассматривать особенности конституционных норм в связи с их структурой. Мы разделяем точку зрения С.А. Авакьяна, который отмечает, что если "классические подходы теории права предлагают находить в структуре правовой нормы три элемента - диспозицию, гипотезу и санкцию, то... в конституционном праве нет таких классических по структуре норм"[11].

Конституционно-правовые нормы характеризуются своеобразием структуры, ведь задача законодателя в конституционно-правовой сфере во многом состоит в построении такой структуры правовой нормы, которая в наибольшей степени отвечала бы ее природе и характеру того общественного отношения, которое она призвана регулировать. Иными словами, наличие тех или иных элементов в конституционной норме обусловлено ее назначением, и соотношение элементов, выбор конкретных форм гипотезы, диспозиции, санкции определяют такие факторы, как характер регулируемых общественных отношений и выполняемых функций, содержание данной нормы, особенности законодательной политики, степень совершенства используемых приемов законодательной техники и т.д. Рассмотрим на конкретных примерах, в какой же степени конституционным нормам присущи отдельные структурные элементы.

Для большинства конституционно-правовых норм характерно наличие диспозиций, в которых не содержится четких указаний на права и обязанности участников правоотношений, как то обычно принято в других отраслях права. Например, в ч. 3 ст. 116 Конституции Республики Беларусь устанавливается, что "шесть судей Конституционного Суда назначаются Президентом Республики Беларусь, шесть судей избираются Советом Республики". Здесь, как видим, сложно вычленить не только трехэлементную, но и двухэлементную структуру нормы, однако это не должно вводить в заблуждение относительно того, что указанная статья вообще не содержит правовой нормы. Из этого предписания следует со всей очевидностью, что в нем указывается на строго определенный вариант поведения соответствующих уполномоченных органов.

Некоторые диспозиции нужны для того, чтобы определить правовое положение конституционных органов. Так, в ч. 1 ст. 106 Конституции Республики Беларусь указывается: "Исполнительную власть в Республике Беларусь осуществляет Правительство - Совет Министров Республики Беларусь - центральный орган государственного управления". Важно понимать, что диспозиции всегда выполняют основную нагрузку в регулирующем воздействии на общественные отношения.

Своеобразие структуры конституционно-правовых норм во многом обусловлено наличием в конституционном праве так называемых нетипичных норм (принципов, дефиниций, коллизионных норм). Очевидно, что к этим видам норм неприменимы термины, обозначающие элементы регулятивных и охранительных норм (гипотеза, диспозиция, санкция).

Например, в международном частном праве существует единая точка зрения на структуру коллизионных норм. Эти нормы образуются из двух частей. Как пишет М.М. Богуславский, "первая ее часть называется объемом коллизионной нормы. В этой части коллизионной нормы говорится о соответствующем правоотношении, к которому она применима. Вторая часть коллизионной нормы носит условное название коллизионной привязки. Привязка - это указание на закон (правовую систему), который подлежит применению к данному виду отношений"[12].

Ничего не ясно и со структурой дефинитивных норм. Они, как известно, не просто определяют термины и понятия, а властно предписывают, как их следует понимать. Обратим в этой связи внимание на мнение А.Ф. Черданцева, который пишет о том, что "на структуру дефинитивных норм можно распространить структуру логических определений. Тогда можно в дефинитивной норме выделить две части: определяемое (definendum) и определяющее (definiens)"[13].

Гипотеза конституционно-правовых нормы служит целям установления сферы действия (или недействия) диспозиции, поскольку реализация норм обусловлена наличием либо отсутствием определенных фактов, играющих роль условий применения нормы. Среди конституционных норм весьма распространены такие, в которых гипотеза отсутствует (нормы-принципы, нормы-задачи и т.п.). В тех же нормах, которые непосредственно содержат в себе гипотезу, можно обнаружить, что степень определенности этих условий не одинакова.

Если действие диспозиции нормы ставится в зависимость от одного какого-либо условия, обстоятельства, то речь идет о норме с простой гипотезой.

Встречаются в конституционных нормах и сложные гипотезы, формулирующие юридический состав и ставящие действие диспозиции нормы в зависимость от совокупности условий.

По степени определенности гипотезы конституционных норм бывают абсолютно-определенные и относительно-определенные. К первым относятся гипотезы, непосредственно и конкретно указывающие на условия, при которых возможна реализация диспозиции данной нормы.

Относительно-определенные гипотезы, хотя и указывают условия применения диспозиции нормы, в то же время не раскрывают их содержания, предоставляя это ведению субъектов, реализующих данную норму. В некоторых нормах сложным образом сочетаются гипотезы абсолютно-определенные и относительно-определенные.

К особенностям конституционно-правовых норм следует отнести и то обстоятельство, что структура нормы очень редко содержит санкцию, хотя санкция - обязательный атрибут юридической ответственности в конституционном праве. Именно санкция указывает на те неблагоприятные последствия, которые применяются к нарушителю конституционно-правовой нормы. Можно сказать, что ответственность выступает в качестве формы реализации соответствующих санкций, а сама санкция - мерой этой ответственности.

В ряде случаев нормы конституционного права вообще не предусматривают возможности применения санкций, а только провозглашают существование ответственности. Это объясняется тем, что термин "ответственность" употребляется в двух значениях. В одних случаях он означает ответственность в смысле ответственного поведения, юридической компетентности и подотчетности. Именно в таком значении данное понятие используется в нормативных правовых актах, определяющих полномочия государственных органов.

Другое значение термина "ответственность" связано с принятием специальных мер воздействия, вытекающих из ненадлежащего поведения субъектов, и к наиболее важным из них следует отнести конституционно-правовые санкции. Важно также учитывать, что охрана и защита конституционных норм обеспечивается при помощи всей системы действующего права, а поэтому, как считает В.О. Лучин, "чтобы быть обеспеченной принудительной силой государства, каждой конституционной норме вовсе не обязательно иметь санкцию в качестве своего структурного элемента. Отсутствие санкции во многих конституционных нормах не отвергает возможности государственного принуждения в случае их нарушения. Оно говорит лишь о специфике методов, форм использования государственного принуждения посредством иных правовых норм"[14].

Конституционные санкции заключаются главным образом в отрицательной государственно-правовой оценке отклоняющегося поведения и наступлении неблагоприятных последствий для соответствующих субъектов.

В ряде случаев меры государственного воздействия на случай нарушения конституционных норм формулируется как вид юридической ответственности, поскольку для конституционного права характерен отсылочный (бланкетный) способ определения ответственности (санкций) за нарушение содержащихся в нем положений.

Санкции не играют ведущей роли в конституционном праве, поскольку реализация конституционных норм происходит главным образом не через применение права, а через его исполнение, использование и соблюдение. Проблема обнаруживается и в том, что вопрос о санкции как структурном элементе правовых норм зачастую подменяется вопросом о средствах, способах их охраны и защиты со стороны государства[15].

Все сказанное и приведенные примеры говорят о том, что структуру конституционно-правовых норм невозможно оценивать однозначно, однако полностью согласимся с утверждением В.О. Лучина о том, что отсутствие в некоторых из них гипотезы и санкции (как составных частей) не отрицает ни в коей мере их реального правового характера. Как мы выяснили, предельно обобщенный и абстрактный характер норм конституционного права и придает им такую своеобразную, специфическую структуру и форму изложения.