Лекция 3. Политические идеологии

1. Происхождение и интерпретации категории политической идеологии.Современные подходы к идеологии.

2. Либерализм.

3. Консерватизм.

4. Социализм.

5. Фашизм.

6. Анархизм.

7. Феминизм.

8. Религиозный фундаментализм.

1. «Идеология» — одно из тех понятий политологии, вокруг которых шли, идут и, конечно же, будут еще идти многие и долгие споры. Хотя сегодня этот термин употребляется в нейтральном значении — как простое обозначение той или иной социальной философии или мировоззрения, исторически же он имел довольно-таки трудную судьбу. Среди понятий политической науки идеология — одно из самых важных и часто используемых, причем в разных контекстах. В политическом общении и в массовом сознании термин «идеология» и эпитет «идеологический» нередко связаны с отрицательным первичным восприятием. Идеология и идеологизм ассоциируются с догматизмом, схематизацией, пропагандистским упрощением и искажением действительности, как правило, в угоду чьему-либо корыстному интересу.

Общего определения категории идеологии нет; более того, имеющиеся нередко противоречат друг другу. В этом убеждают представленные в научной литературе следующие дефиниции. Идеология — это:

— процесс производства смыслов, знаков и ценностей в социальной жизни;

— совокупность идей, характерных для конкретной социальной группы или класса;

— «ложные» идеи, способствующие легитимизации господствующей системы власти;

— постоянно искажаемая коммуникация;

— формы мышления, мотивированные социальными интересами;

— тип идентификации;

— социально необходимые иллюзии;

— совпадение установок власти с преобладающим общественно-политическим дискурсом;

— деятельно-ориентированная группа убеждений;

и так далее.

Этимология термина Этимология термина позволяет прояснить его содержание: в слове «идеология» два греческих корня: idea — понятие, образ и logos — слово, учение, мысль. В таком смысле — как науки об идеях — идеология изначально воспринималась философами. Считается, что первым это понятие использовал Антуан Дестют де Траси, мыслитель эпохи Французской революции. В его представлении идеология — особая, ценностно-нейтральная, а значит, беспристрастная наука, изучающая природу и происхождение идей, взглядов и представлений людей. Он надеялся, что со временем идеология займет в своде человеческих знаний такое же место, как биология либо физика.

Однако уже в начале XIX в. понятие идеологии приобретает в обыденном языке осуждающий оценочный смысл. Вспоминают, в частности, Наполеона, который презрительно называл «темными метафизиками» и «идеологами» либеральных интеллектуалов эпохи Просвещения, чьи воззрения, по мнению императора, были совершенно оторваны от реальной жизни из-за того, что в своем взгляде на мир они руководствовались лишь надуманными умозрительными — «идеологическими» — схемами. В наполеоновской Франции слово «идеология» воспринималось пренебрежительно, и такие негативные ассоциации распространились по Европе, закрепившись за понятием на будущее.

Это тем не менее нисколько не помешало ученым размышлять о природе идеологии и связанных с ней явлениях жизни. В истории политической мысли среди различных концепций идеологии четко выделяются две, видимо, самые авторитетные — Карла Маркса и Карла Мангейма. Обе концепции весьма сильно повлияли на современные представления об идеологии. Для Маркса идеология — прежде всего, безусловно,«ложное сознание», т.е. извращенное и искаженное представление о действительности. Это главная отправная точка в его понимании идеологии. Для марксова истолкования идеологии характерны такие аспекты, как классовый подход (т.е. в идеологии усматривается сугубо классовое явление) и социологическая трактовка рассматриваемого понятия на основе социальной обусловленности идей (что в итоге сводится к ее обусловленности материальным базисом). Такое упрощение (редукция), однако, не должно заслонять важное рациональное зерно самого принципа социальной обусловленности идей, который успешно и вполне логически использовался после Маркса.

Итак, для Маркса и Энгельса идеология есть особый тип мыслительного процесса, когда его субъекты — идеологи как производители и трансляторы идеологий — сами не сознают, что продукты их деятельности, т.е. идеи, обусловлены вполне конкретными классовыми интересами, в которых выражаются в первую очередь экономические мотивации данного класса. Именно поэтому идеологи и рисуют ложную, сугубо иллюзорную картину действительности, в силу этого предстающей в превращенном, искаженном виде.

В соответствии с марксовым классовым подходом идеологически извращенные формы ложного сознания отомрут вместе с неизбежным и окончательным исчезновением самих классов. В основе такого оптимистического прогноза лежит своеобразная романтическая концепция освободительной роли пролетариата как класса, который по логике марксизма не заинтересован в собственном господстве, а стремится лишь к освобождению всех классов, в т.ч. и своей противоположности — буржуазии. Значит, Маркс изначально отрицательно оценивал идеологию в силу ложности содержащихся в ней идей. Вот почему собственную идейную систему он отказывался называть идеологией — для него это была свободная от идеологических извращений наука.

Владимир Ильич Ленин, считая себя верным продолжателем марксова учения, в своей трактовке идеологии все же существенно его пересматривает. Один из главных пунктов ленинской ревизии марксизма — попытка совместить воедино идеологию и науку: идеология может стать научной только в одном случае — если это пролетарская идеология, и никакая иная.

С одной стороны, Ленин признавал, что любая идеология партийна, т. е. отражает интересы определенной политической (а в итоге и экономической) группы, но с другой — он же писал о «научной идеологии» как об «учении научного социализма, т.е. марксизма».

Тем самым научность идеологии у Ленина определяется не задачами познания, а напрямую связана с революционным (т.е. в основе своей партийным) характером пролетарской идеологии. Эта ревизия марксизма была обусловлена прежде всего волевой политической целью Ленина: обеспечением

победы пролетарской революции всеми возможными средствами. Поэтому главное в идеологии для Ленина — ее активная политическая, прежде всего мобилизующая, функция. В течение десятилетий советского периода именно такая трактовка идеологии господствовала в СССР и странах социализма. Однако совсем другие выводы из посылок марксовой концепции идеологии (и в первую очередь из тезиса о социальной обусловленности идей) сделал Карл Мангейм (выдающийся немецкий философ и социолог, один из создателей социологии знания. Автор таких работ, как: «Историцизм» (1924); «Проблема социологии знания» (1925); «Идеология и утопия»). Он формулирует свой подход к идеологии как к социально значимой системе идей, которую отстаивает определенный общественный слой в собственных интересах.

Одно из концептуальных открытий Мангейма заключается в том, что он противопоставил идеологию и утопию, тем самым выдвинув тезис, по сей день используемый в политической и социологической мысли. По Мангейму, главное отличие между этими понятиями состоит в выполняемых ими общественных функциях. Идеология — совокупность идей, обосновывающих существующий статус-кво в обществе, тогда как утопия — идеи с критической социальной функцией, т.е. служащие оправданием действий, которые направлены на свержение данного общественного строя. Таким образом, цель идеологии — стабилизация общественных условий. Создавая искаженную (и в этом смысле ложную, если вспомнить Маркса) картину мира, идеология скрывает все то, что объективно подрывает данный социальный порядок. По словам Мангейма, идеология «стремится к сохранению или постоянному репродуцированию существующего образа жизни». Утопия же имеет принципиально иное содержание — она действует в направлении, неизбежно ведущем к уничтожению наличной «структуры бытия». (Всемирно известный польский историк идей и философ Ежи Шацкий дал любопытное истолкование идеям Мангейма. В книге «Утопия и традиция» (1971) он писал: «Утописту дается иногда возможность превратить свою альтернативу идеала и действительности в политическую альтернативу и в известные эпохи именно он оказывается наиболее дальновидным политиком. Иначе говоря, граница между утопией и политикой не закрыта раз и навсегда).