Много болезней,один рецепт 4 страница

сколько шума он будет производить!

Ум почти не производит шума; он продолжает рабо­тать молча. И это такой слуга! — он служит семьдесят или восемьдесят лет. И даже когда ты умираешь, тело может быть старым, но ум остается молодым. Его спо­собности остаются прежними. Иногда, если ты использо­вал его правильно, его способности даже увеличиваются с возрастом — потому что, чем больше ты знаешь, тем больше понимаешь. Чем больше ты прожил и испытал, тем более способным становится ум. Когда ты умира­ешь, все в твоем теле готово умереть — кроме ума.

Именно поэтому на Востоке мы говорим, что ум поки­дает тело и входит в другое чрево, потому что он еще не готов умереть. Перерождение относится к уму. Как толь­ко ты достигаешь состояния не-ума, никакого нового рож­дения больше не будет. Тогда ты просто умираешь. И с твоей смертью все растворяется: твое тело, твой ум, — остается лишь свидетельствующая душа. Она за предела­ми времени и пространства. Тогда ты становишься еди­ным с существованием; тогда ты больше не отделен от него. Отделенность исходит из ума.

Но нет способа остановить его силой — не будь насильственным. Будь более любящим, более глубоко почтительным, и это начнет происходить само собой. Просто наблюдай, не торопись.

Современный ум так торопится. Он хочет немедлен­ных методов остановки ума. Поэтому так привлекатель­ны наркотики. Ты можешь принудить ум остановиться, используя химические вещества, но тогда ты снова на­сильствен в отношении этого механизма. Это не хорошо, это разрушительно. Таким образом ты не станешь хозя­ином. Может быть, тебе удастся остановить ум при по­мощи наркотиков, но тогда твоим хозяином станут нар­котики; ты не будешь хозяином. Ты просто сменишь одного начальника на другого, и это будет перемена к худшему. Теперь наркотики получат над тобой власть, они будут тобой владеть; без них ты будешь пустым местом. Медитация — это не уси­лие против ума, это способ по­нять ум. Это очень любящий способ свидетельствовать ум — но, конечно, человек должен быть очень терпеливым. Этот ум, который ты носишь в голо­ве, возник в течение столетий, тысячелетий. Твой маленький ум несет в себе весь опыт че­ловечества. И не только чело­вечества — животных, птиц, рас­тений, скал; ты прошел все эти опыты. Все, что произошло до сих пор, происходило и с тобой. В очень небольшой скорлу­пе ты несешь весь опыт суще­ствования. Именно это и есть твой ум. Фактически сказать, что он твой, будет неправиль­но. Он коллективный; он при­надлежит всем. Современная психология приближается к этому, особенно близко подо­шла к этому школа юнгианско-

го анализа; ее последователи начали ощущать что-то подоб­ное коллективному бессозна­тельному. Твой ум — не твой, он принадлежит всему. Наши тела отдельны; наши умы не отдельны. Наши тела явствен­но отдельны, но наши умы пе­ресекаются, а наши души — одно целое.

Тела отдельны, умы пересе­каются, а души — одно целое. Нет моей души, отличающейся от твоей отдельной души. В самом центре существования

мы встречаемся и едины. Именно это и есть «Бог» — точка встречи всего. Между Богом и миром — «мир» означает тела — находится ум.

Ум — это мост, мост между телом и душой, между миром и Богом. Не пытайся его разрушить!

Многие пытались разрушить его посредством йоги. Это неправильное употребление йоги. Многие пытались разрушить его позами тела, дыханием — это тоже вызы­вает тонкие химические перемены внутри. Например, если ты стоишь на голове в сиршасане, совершаешь стойку на голове, ты можешь очень легко разрушить ум. Потому что, когда к голове приливает слишком много крови, как наводнение... когда ты стоишь на голове, то пытаешься сделать именно это. Механизм мозга очень деликатен. Ты наводняешь его кровью, и тонкие ткани отмирают. Именно поэтому никогда нельзя встретить очень разум­ного йога. Нет — все йоги в большей или меньшей мере глупы. Их тела здоровы, это правда — тела сильные, но их умы просто мертвы. Ты не увидишь в их глазах блеска разума. Ты увидишь очень жизнеспособное тело, подоб­ное телу животного, но что-то человеческое исчезло.

Стоя на голове, ты принуждаешь кровь течь в голову под действием гравитации. Голове нужна кровь, но очень, очень небольшое количество; очень медленно, не в фор-мe наводнения. В противоположном гравитации направлении очень небольшое количество крови достигает го­ловы, и даже это количество поступает очень медленно. Если слишком много крови достигает головы, это разру­шительно.

Йогу использовали для того, чтобы убить ум. Дыха­ние может убить ум — есть ритмы дыхания, тонкие виб­рации дыхания, которые могут быть очень, очень грубыми для деликатного ума. При их помощи ум можно разру­шить. Это старые трюки. Сейчас последние трюки предо­ставляет наука: ЛСД, марихуана и другие; рано или позд­но станут доступными более изощренные наркотики.

Я не за то, чтобы остановить ум. Я за то, чтобы его наблюдать. Он останавливается сам собой — и тогда это красиво. Когда что-то случается без всякого насилия, это по-своему красиво; это естественный рост. Ты можешь принудить цветок и раскрыть его силой, ты можешь вы­тянуть лепестки и раскрыть его силой, но тогда ты разру­шишь всю красоту цветка. Теперь он почти мертвый. Он не может выдержать твоего насилия. Лепестки висят бессильно, покалеченные, умирающие. Когда бутон рас­крывается под воздействием своей собственной энергии, когда он раскрывается сам собой, эти лепестки живы. Ум — это твое цветение, не принуждай его никаким образом. Я против всякого при при­менения силы и против вся­кого насилия, особенно против насилия, направленного против

себя самого.

Просто наблюдай — в глубокой молитве, любви, почти­тельности — и видь, что про­исходит. Чудеса случаются сами собой. Нет необходимос­ти тянуть и толкать.

Как перестать думать? Я скажу: наблюдай, будь бдитель­ным. И отбрось идею о том, чтобы что-то останавливать, иначе это остановит естествен­ную трансформацию ума. Отбрось идею об останавливании! Кто ты такой, чтобы что-то останавливать?

Самое большее — наслаждайся. И нет ничего непра­вильного — даже если в твоем уме проходят безнравст­венные мысли, так называемые безнравственные мысли, пусть проходят. Нет ничего плохого. Ты остаешься не­привязанным, это не причиняет никакого вреда. Это про­сто вымысел, ты смотришь внутренний фильм. Позволь ему развиваться своим путем, и это приведет тебя, мало-помалу, к состоянию не-ума. Наблюдение в конце кон­цов достигает кульминации в не-уме.

Не-ум не против ума; не-ум за пределами ума. Не-ум воцаряется не путем убийства и разрушения ума; не-ум приходит, когда ты понял ум так тотально, что мышления больше не нужно — его вытеснило твое по­нимание.

Колея и колесо

Человек по видимости находится в настоящем, но это толь­ко видимость. Человек живет в прошлом. Он проходит через настоящее, но остается укорененным в прошлом. Настоящее — это на самом деле не время обычного со­знания, для обычного сознания реальнее прошлое, а насто­ящее — это только переход из прошлого в будущее, мгно­венный переход. Прошлое реально, и реально будущее, но, для обычного сознания, настоящее нереально.

Будущее — это не что иное, как расширенное про­шлое. Будущее — это не более чем прошлое, проецируе­мое снова и снова. Настоящее кажется почти несущест­вующим. Если ты думаешь о настоящем, то совершенно не найдешь его, — потому что в то мгновение, как ты его нашел, оно уже прошло. Лишь мгновением раньше, когда ты его еще не нашел, оно было будущим.

Для сознания будды, для пробужденного существа эк­зистенциально только настоящее. Для обычного созна­ния, неосознанного, сонного, как сомнамбула, прошлое и будущее реально, настоящее нереально. Лишь когда че­ловек просыпается, настоящее реально, а прошлое и буду­щее становятся в равной мере нереальными.

Почему это так? Почему ты живешь в прошлом? — потому что ум — это не что иное, как накопленное про­шлое. Ум — это память, все, что ты сделал, все, о чем ты мечтал, все, что ты хотел сделать и не сделал, все, что ты воображал в прошлом, — это твой ум. Ум — это мерт­вая сущность. Смотря посредством ума, ты никогда не найдешь настоящего, потому что настоящее есть жизнь, а к жизни никогда нельзя при­близиться при помощи мертво­го посредника. Ум мертв.

Ум в точности похож на пыль, собирающуюся на зерка­ле. Чем больше собирается пыли, тем менее зеркально зер­кало. А если слой пыли очень толстый, как на тебе, — тогда зеркало вообще не отражает.

Каждый собирает пыль — и ты не только ее собираешь, но и цепляешься за нее; ты думаешь, что это сокровище. Прошлое ушло — зачем за него цепляться? Ты ничего не можешь с ним сделать; ты не можешь вернуться обратно, не можешь его переделать — за­чем за него цепляться? Это не сокровище. И если ты цепляешься за прошлое и думаешь, что это сокровище, конечно, твоему уму захочется переживать его снова и снова в будущем. Твое будущее не может быть ничем другим, кроме как твоим видоизмененным прошлым — немного более рафинированным, немного более украшен­ным, но оно будет прежним, потому что ум не может думать о неизвестном. Ум может только проецировать известное — то, что ты знаешь.

Ты влюбляешься в женщину, и эта женщина умира­ет. Как теперь тебе найти другую женщину? Другая жен­щина будет видоизмененной формой твоей умершей жены; это единственный способ, который тебе извес­тен. Что бы ты ни делал в будущем, это будет не более чем продолжение прошлого. Ты можешь немного изме­нить его — залатать здесь и там, но главная его часть останется прежней.

Кто-то спросил Муллу Насреддина, когда он лежал на смертном одре:

— Если бы тебе снова дали жизнь, как бы ты про­жил ее, Насреддин? Захотел бы ты что-нибудь изменить?

Насреддин закрыл глаза в задумчивости, в медитации, по­том снова их открыл и сказал:

— Да, если бы мне снова дали жизнь, я стал бы расчесы­вать волосы на прямой пробор. Мне всегда этого хотелось, но

мой отец всегда настаивал, чтобы я этого не делал. И ког­да мой отец умер, мои волосы так к этому привыкли, что я уже не мог их расчесывать на прямой пробор.

Не смейтесь! Если бы вас спросили, что бы вы сдела­ли в новой жизни, вы внесли бы небольшие перемены, такие, как эта. Муж с немного другим носом, жена с не­много другим цветом лица, больший или меньший дом — но это не более чем прямой пробор, мелочи, несущест­венное. По существу твоя жизнь остается прежней. Ты делал это много, много раз; по существу твоя жизнь оста­лась прежней. Много раз тебе давалась жизнь. Ты про­жил много жизней; ты очень, очень древний. Ты не нови­чок на этой земле, ты старше самой земли, потому что жил и на других землях, на других планетах. Ты стар, как существование, — и именно так и должно быть, потому что ты часть его. Ты очень древний, но снова и снова повторяешь одни и те же образцы. Именно поэтому индуисты говорят о колесе рождения и смерти — «колесо», потому что оно продолжает повторяться. Это повторе­ние: одни и те же спицы ока­зываются то вверху, то внизу, вверх-вниз, вверх-вниз.

Ум проецирует себя, а ум — это прошлое, поэтому твое буду­щее ничем не будет отличаться от прошлого. А что такое про­шлое? Что ты сделал в прошлом? Что бы ты ни сделал — хоро­шее, плохое, то или другое, — что бы ты ни делал, это создает соб­ственное повторение. Это и есть теория кармы. Если ты испы­тывал гнев позавчера, ты создал

определенный потенциал, чтобы испытать гнев вчера. Потом ты это повторил, ты дал гневу еще больше энергии. Настроение гнева, — ты укоренил его еще больше, полил его; теперь и се­годня ты снова повторишь то же самое, с еще большей силой, с еще большей энергией. И тог­да завтра ты снова станешь жертвой сегодня.

Каждое действие, которое ты совершаешь или даже о ко­тором думаешь, находит свои способы утверждать себя сно­ва и снова, потому что оно со­здает канал в твоем существе. Оно начинает поглощать твою энергию. Ты испытываешь гнев, и когда это настроение проходит, ты думаешь, что больше не гневен, — и упуска­ешь суть. Когда настроение ушло, ничего не случилось;только колесо повернулось, и спица, которая была наверху, оказалась внизу. Гнев был на поверхности несколько ми­нут назад; теперь гнев ушел вниз, в бессознательное, в глубину твоего существа. Он будет ждать своего времени, чтобы выйти на поверхность снова. Если ты действовал согласно ему, ты его усилил. Теперь ты снова дал ему кредит на жизнь. Ты снова дал ему власть, энергию. Он пульсирует, как семя в земле, ожидая правильной возмож­ности и правильного времени года, чтобы прорасти.

Каждое действие увековечивает себя, каждая мысль увековечивает себя. Как только ты начинаешь с ними сотрудничать, ты даешь им энергию. Рано или поздно это входит в привычку. Ты будешь это делать, но не будешь делающим; ты будешь это делать только в силу привычки. Люди говорят, что привычка — это вторая на­тура, это не преувеличение. Напротив, это недооценка! Фактически, привычка становится первой натурой, а нату­ра — второй. Натура становится приложением или сно­ской в книге, а привычка — основным текстом.

Ты живешь привычкой — это означает, что на самом деле привычка живет тобой. Сама привычка продолжает­ся, у нее есть собственная энергия. Конечно, она берет энергию у тебя, но ты сотрудничал с ней в прошлом и сотрудничаешь в настоящем. Мало-помалу привычка становится хозяином, а ты — только слугой, тенью. При­вычка дает тебе приказания, приказы, и ты будешь лишь послушным слугой. Тебе придется следовать ей.

Случилось так, что индуистский мистик, Экнатх, от­правлялся в паломничество. Паломничество должно было длиться по меньшей мере год, потому что он собирался посетить все святые места страны. Конечно, быть с Экнатхом было привилегией, и с ним путешествовали ты­сячи людей. Городской вор тоже пришел и сказал:

— Я знаю, что я вор и недостоин быть членом твоей религиозной группы, но дай шанс и мне. Мне хотелось бы отправиться в это паломничество.

Экнатх сказал:

— Это будет трудно, потому что год — это долгий срок, и ты можешь начать красть вещи у людей. Ты мо­жешь создать проблемы. Пожалуйста, отбрось эту идею

Но вор настаивал. Он сказал:

— На этот год я перестану воровать, но я должен пойти с вами. И я обещаю, что целый год не украду ни у кого ни одной вещи.

Экнатх согласился.

Но через неделю начались проблемы, и вот что про­изошло: вещи начали исчезать из багажа паломников. И еще более странным было то, что никто их не крал — они просто исчезали из сумки одного человека и через несколько дней оказывались в сумке кого-то другого. Человек, в сумке которого они были найдены, говорил:

— Я ничего не сделал. Я понятия не имею, как эти вещи попали в мою сумку.

Экнатх имел свои подозрения, и однажды ночью он притворился спящим, но продолжал бодрствовать и на­блюдать. Около полуночи появился вор; он начал пере­кладывать вещи из одной сумки в другую. Экнатх пой­мал его с поличным и сказал:

— Что ты делаешь? Ты же обещал!

— Я следую своему обещанию, — сказал вор. — Я не украл ни одной вещи. Но это моя старая привычка... сре­ди ночи, если я не сделаю ничего преступного, совершен­но невозможно уснуть. Не спать целый год? Ты человек сострадания. Ты должен быть сострадательным ко мне. Я же не краду! Вещи всегда находятся; они никуда не исчезают, просто переходят из одного багажа в другой. И, кроме того, через год мне снова придется начать воро­вать, поэтому я должен сохранять форму.

Привычки заставляют тебя делать определенные вещи;

ты их жертва. Индуисты называют это теорией кармы. Каждое действие, которое ты повторяешь, или каждая мысль — потому что мысль — это тоже тонкое действие в уме, — становится более и более сильным. Оно захва­тывает над тобой власть. Тогда ты заключен в тюрьму привычки. Тогда ты живешь жизнью заключенного, раба. И это заключение очень тонко; тюрьма состоит из твоих привычек, обусловленностей и действий, которые ты со­вершил. Она окружает твое тело, и ты в ней запутался, но продолжаешь думать и дурачить себя тем, что это де­лаешь ты сам.

Когда ты приходишь в гнев, ты думаешь, что делаешь это. Ты это рационализируешь и говоришь, что этого тре­бовала ситуация: «Мне пришлось быть гневным, иначе ребенок мог бы заблудиться. Если бы я не пришел в гнев, все было бы плохо, офис пришел бы в хаос. Слуги не слушаются; мне пришлось разгневаться, чтобы приве­сти вещи в порядок. Мне пришлось разгневаться, чтобы поставить жену на место». Это рационализации — имен­но так эго продолжает думать, что ты все еще начальник. Но это не так.

Гнев приходит из старых образцов, из прошлого. И когда гнев приходит, ты пытаешься найти для него пред­лог. Психологи провели эксперименты и пришли к тем же заключениям, что и восточная эзотерическая психоло­гия: человек — это жертва, не хозяин. Психологи поме­щали людей в полную изоляцию, окружив их всем воз­можным комфортом. Все, что человеку было нужно, ему давалось, но он не приходил ни в какой контакт с чело­веческими существами. Они жили в изоляции в кондиционированных камерах — никакой работы, никаких про­блем, никаких забот, но те же самые привычки продолжались. Однажды утром, уже без вся­кой причины, — потому что обеспечен весь возможный ком­форт, нет никаких забот, нет никакого повода для гнева, — человек внезапно чувствовал, что возникает гнев.

Он внутри тебя. Иногда внезапно приходит печаль, без всякой видимой причины. И иногда человек чувствует себя счастливым, иногда он чувст­вует эйфорию, экстаз. Человек, лишенный всяких социальных связей, изолированный в пол­ном комфорте, все потребности которого обеспечены, пе­реживает все настроения, которые переживаются в обыч­ных отношениях. Это означает, что что-то приходит из­нутри, и ты вешаешь это на что-то другое. Это только рационализация.

Ты чувствуешь себя хорошо, ты чувствуешь себя пло­хо, и эти чувства всплывают из твоего собственного бес­сознательного, из твоего собственного прошлого. Никто другой не ответствен, кроме тебя самого. Никто не мо­жет заставить тебя быть гневным, никто не может заста­вить тебя быть счастливым. Ты можешь стать счастли­вым сам по себе, ты можешь стать гневным сам по себе, ты можешь стать печальным сам по себе. Пока ты это не осознаешь, ты всегда будешь оставаться рабом.

Человек становится хозяином своего существа, когда осознает:

— Я абсолютно ответствен за все, что бы ни происхо­дило со мной. Что бы ни происходило, безусловно — я абсолютно ответствен.

Поначалу это сделает тебя очень, очень печальным и подавленным, потому что, если ты можешь переложить ответственность на другого, тебе станет легче оттого, что не прав не ты. Что ты можешь сделать, если твоя жена ведет себя так гадко? Тебе приходится испытывать гнев. Но хорошо помни: жена ведет себя гадко из-за своих собственных внутренних механизмов. Она ведет себя гад­ко не по отношению к тебе. Если бы не было тебя, она вела бы себя гадко с ребенком. Если бы не было ребенка, она вела бы себя гадко по отношению к посуде — она бросала бы ее на пол. Она разбила бы радио. Она бы что-то сделала; гадкое поведение просилось бы наружу. Только совпадением было, что рядом оказался ты со сво­ей газетой, и она повела себя гадко по отношению к тебе. Только совпадением было, что ты оказался рядом в не­правильный момент.

Ты гневен не потому, что жена ведет себя гадко, — может быть, она предоставила ситуацию, вот и все. Мо­жет быть, она дала тебе возможность быть гневным, по­вод быть гневным, но гнев всплыл. Если бы жены не было, ты все равно пришел бы в гнев — на что-то дру­гое, на какую-то идею, но гнев пришел бы. Это было что-то, всплывающее из глубины твоего бессознательного.

Каждый ответствен, всеце­ло ответствен за свое сущест­во и поведение. Поначалу от­ветственность придаст тебе очень подавленное настроение, потому что ты всегда думал, что хочешь быть счастливым, — как ты можешь быть ответст­венным за свое несчастье? Ты всегда желал блаженства, как ты можешь сам по себе при­ходить в гнев? И из-за этого ты перекладываешь ответст­венность на другого.

Если ты продолжаешь пе­рекладывать ответственность на другого, помни, что ты все­гда будешь оставаться рабом, потому что никто не может изменить никого другого. Как ты можешь изменить кого-то другого? Удавалось ли когда-нибудь кому-нибудь из­менить кого-то другого? Одно из самых неисполненных желаний в этом мире — изменить другого. Никто ни­когда этого не делал, это невозможно, потому что другой имеет собственное право на существование — ты не можешь его изменить. Ты продолжаешь перекладывать ответственность на другого, но не можешь изменить дру­гого. И поскольку ты перекладываешь ответственность на другого, ты никогда не видишь, что по сути ответствен­ность лежит на тебе. Основная перемена необходима там, внутри тебя.

Именно так ты попадаешься в ловушку: если ты начинаешь думать, что ты ответствен за все свои дейст­вия, за все свои настроения, поначалу воцаряется депрес­сия. Но если ты можешь пережить эту депрессию, вско­ре тебе станет легче, потому что теперь ты освобожден от другого. Теперь ты можешь работать над собой сам. Ты можешь быть свободным, ты можешь быть счастли­вым. Даже если весь мир несчастлив и несвободен, это не имеет значения. А первая свобода состоит в том, что­бы перестать перекладывать ответственность на другого, первая свобода состоит в том, что ответствен ты. Тогда многие вещи тотчас же становятся возможными.

Если ты продолжаешь перекладывать ответственность на другого, помни, что ты всегда будешь оставаться рабом, потому что никто не может изменить никого другого. Как ты можешь изменить кого-то другого? Удавалось ли когда-нибудь кому-нибудь изменить кого-то другого? Что бы ни происходило с тобой — ты чувствуешь печаль, просто за­крой глаза и наблюдай свою печаль. Следуй за ней, куда бы она ни привела, иди в нее глубже. Вскоре ты придешь к причине. Может быть, тебе придется долго путешество­вать, потому что вовлечена вся жизнь; и не только эта жизнь, но и многие другие жизни. Ты найдешь в себе множество ран, которые причиняют боль, и из-за этих ран ты печален — они печальны; эти раны еще не высохли, они живы. Метод возвращения к источнику, от следствия к причине их исцелит. Как он исцеляет? Почему он исце­ляет? Какое в этом задействовано явление?

Каждый раз, когда ты возвращаешься назад, первое, что ты отбрасываешь, — это перекладывание ответственнос­ти на другого, потому что, если ты перекладываешь ответ­ственность на другого, ты идешь наружу. Тогда весь про­цесс неправилен, ты пытаешься найти причину в другом:

«Почему жена ведет себя гадко?» Тогда это «почему» про­должает проникать в поведение жены. Ты упустил пер­вый шаг, и тогда весь процесс будет неправильным.

«Почему я несчастлив? Почему я испытываю гнев?» — закрой глаза, и пусть это будет глубокой медитацией. Ляг на пол, закрой глаза, расслабь тело и почувствуй, почему ты испытываешь гнев. Просто забудь жену; этот повод — А, Б, В, Г, что бы то ни было, забудь повод. Просто иди глубже в себя, проникни в этот гнев. Используй гнев, как реку; ты течешь в гнев, и гнев приносит тебя вовнутрь. Ты найдешь в себе тонкие раны. Жена выглядела гадко, потому что она коснулась в тебе тонкой раны, чего-то, что причиняет боль. Ты всегда думал, что ты некрасивый, что твое лицо уродливо, и внутри осталась рана. Когда жена ведет себя гадко, она напоминает тебе о лице. Она скажет:

«Пойди и посмотри в зеркало!» — что-то причиняет боль. Ты был неверен жене, и когда она захочет сказать какую-нибудь гадость, она это вспомнит: «Почему ты смеялся с этой женщиной? Почему ты сидишь с этой женщиной та­кой счастливый?» — это касается раны. Ты был неверен, ты чувствуешь себя виноватым; рана жива.

Закрой глаза, почувствуй гнев, позволь его во всей его полноте, чтобы ты мог увидеть полностью, что это такое. Потом позволь этой энергии помочь тебе двигаться в про­шлое, потому что этот гнев приходит из прошлого. Конеч­но, он не может приходить из будущего. Будущее еще не пришло в бытие. Он приходит не из настоящего. Это вся точка зрения кармы: он не может прийти из будущего, потому что будущего еще нет; он не может прийти из настоящего, потому что ты не знаешь, что такое настоя­щее. Настоящее познается только пробужденными. Ты живешь только в прошлом, поэтому, должно быть, это при­ходит откуда-то из твоего прошлого. Наверное, рана где-то в твоих воспоминаниях. Вернись обратно. Может быть, рана одна, может быть, их много — большие, маленькие.

Иди глубже и найди первую рану, изначальный источник всего гнева. Ты сможешь его найти, если попытаешься, потому что он уже есть. Он есть; все твое прошлое по-прежнему там. Оно — как пленка, свернутая и ожидаю­щая внутри. Ты ее разворачиваешь и начинаешь просмат­ривать. Это процесс возвращения к коренной причине. И вот красота этого процесса: если ты можешь сознательно вернуться обратно, если ты можешь сознательно почувст­вовать рану, эта рана тотчас же исцеляется.

Почему она исцеляется? — потому что эта рана созда­ется бессознательностью, неосознанностью. Рана — это часть невежества, сна. Когда ты сознательно возвраща­ешься назад и смотришь на эту рану, сознание становится целительной силой. В прошлом, когда случилась эта рана, она случилась в бессознательности. Ты был гневе, ты был одержим гневом и что-то сделал. Ты убил человека и скрываешь этот факт от мира. Ты можешь скрыть его от полиции, можешь скрыть его от суда и закона, но как ты можешь скрыть это от себя? — ты знаешь, и это ранит. И каждый раз, когда кто-то дает тебе возможность быть гнев­ным, ты пугаешься, потому что это может случиться снова;

ты можешь убить жену. Вернись назад, потому что, когда ты убил человека или вел себя очень гневным и безум­ным образом, ты был бессознателен. В бессознательном эти раны сохранились. Теперь вернись сознательно.

Возвращение назад означает сознательное вхожде­ние в вещи, которые ты совершил в бессознательности. Вернись обратно — сам свет сознательности исцеляет;

это целительная сила. Что бы ты ни сделал сознатель­ным, это будет исцелено, и тогда это больше не будет причинять боли.

Человек, который возвращается назад, высвобождает прошлое. Тогда прошлое больше не действует, тогда про­шлое больше не имеет над ним власти, с прошлым по­кончено. Прошлое не имеет места в его существе. И когда прошлое больше не имеет места в твоем существе, ты доступен для настоящего, никогда не раньше.

Тебе нужно пространство — внутри столько прошлого, свалка мертвых вещей, и нет никакого пространства, чтобы могло войти настоящее. Эта свалка продолжает мечтать о

будущем, и половина простран­ства заполнена тем, чего больше нет, а половина — тем, чего еще нет. А настоящее? — оно про­сто ждет снаружи у дверей. Именно поэтому настоящее — не что иное, как проход, проход из прошлого в будущее, лишь мгновенный проход.

Покончи с прошлым — пока ты не покончишь с про­шлым, ты будешь жить жизнью привидения. Твоя жизнь не истинна, не экзистенциальна. Прошлое живет тобой, мертвое продолжает преследовать тебя. Вернись назад — каждый раз, когда у тебя есть возможность, каждый раз, когда что-то про­исходит с тобой. Счастье, несча­стье, печаль, гнев, ревность —закрой глаза и вернись назад. Вскоре ты научишься хо­рошо путешествовать вспять. Вскоре ты сможешь воз­вращаться назад во времени, и раскроются многие раны. Когда эти раны открываются у тебя внутри, не начинай ничего делать. Нет необходимости ничего делать. Про­сто наблюдай, смотри, замечай. Есть рана — просто на­блюдай, дай этой ране энергию своего наблюдения, смот­ри на нее. Смотри без всякого суждения — потому что, если ты судишь, если ты говоришь: «Это плохо, этого не должно быть», рана снова закроется. Тогда ей придется прятаться. Каждый раз, когда ты что-то осуждаешь, ум пытается скрыть эти вещи. Именно так создается созна­тельное и бессознательное. Иначе ум был бы единым;

не было бы необходимости ни в каком разделении. Но ты его осуждаешь — тогда уму приходится разделять вещи и убирать в темноту, в подвал, чтобы ты не мог их видеть, и тогда нет необходимости их осуждать.

Не осуждай, не восхищайся. Просто будь свидетелем, непривязанным наблюдателем. Не отвергай. Не говори:«Это не хорошо», потому что это отвержение, и ты начал подавлять.

Будь непривязанным. Про­сто наблюдай и смотри. Смот­ри с состраданием, и исцеле­ние случится.

Не спрашивай меня, поче­му это происходит, потому что это естественное явление — точно так же, как при ста гра­дусах вода испаряется. Ты никогда не спрашиваешь: «По­чему не при девяноста девяти градусах?» Никто не может на это ответить. Просто происхо­дит так, что при ста градусах вода испаряется. Нет никако­го вопроса, вопрос неважен. Если бы она испарялась при

девяноста девяти градусах, ты спросил бы, почему. Если бы она испарялась при девяноста восьми градусах, ты спросил бы, почему. Это естественно: при ста градусах вода испаряется.

То же самое верно в отношении внутренней приро­ды. Когда непривязанное, сострадательное сознание каса­ется раны, рана исчезает — испаряется. У этого нет при­чины. Это естественно, именно так и есть, именно так происходит. Когда я это говорю, я это говорю из собст­венного опыта. Попробуй, этот опыт возможен и для тебя. Это работает.

Осознанность в действии

Человек., который спит, ни. в чем не может быть тоталь­ным. Ты ешь, ты в этом не тотален; ты думаешь о тысяче и одной вещи, видишь тысячу и один сон и просто механически набиваешь себя едой. Может быть, ты занимаешься любовью со своей женщиной или со своим мужчиной, но ты в этом не тотально. Может быть, ты думаешь о других женщинах, за­нимаешься любовью со своей женой и думаешь о какой-то дру­гой женщине. Или, может быть, ты думаешь о рынке, о ценах на вещи, которые хочешь купить, или о машине, или о доме, или о тысяче и одной вещи — и занимаешься любовью механи­чески.