Глава 8 По лестницам в скалах

 

Горлум тянул Фродо за плащ, шипя от страха и нетерпения.

– Уходить отсюда, - повторял он. - Не мешкать! Сскорее!

Фродо заставил себя повернуться и двинуться дальше, на восток, во мглу.

Сначала дорога шла прямо, затем повернула к югу, огибая зловеще нависший скалистый выступ, и вновь устремилась к востоку, взбираясь круто вверх. Хоббиты с тяжелым сердцем плелись за своим проводником. Фродо опять начал чувствовать гнет Кольца, о котором почти забыл в Итилиене. Он шагал понурившись, глядя себе под ноги. Подъем сделался круче, и хоббит устало взглянул вверх. И тогда, как и предсказывал Горлум, он увидел Крепость Рабов Кольца. В ужасе он припал к каменистому откосу.

В этом месте глубокая, наполненная тьмой долина далеко врезалась в горный массив. Здесь, на скалистом отроге Хмурых Гор, вздымались стены и башни Минас Моргула. Мрак вокруг него был еще плотнее, но сама крепость светилась. Не тем лунным сиянием, которое лилось когда-то сквозь мраморные стены Минас Итиля, теперь свет был тусклым, как от ущербной луны, и этот мертвый свет ничего не освещал. Бесчисленные окна в стенах и башнях казались погасшими глазами, глядящими внутрь, в пустоту, а самый верхний ярус башни поворачивался то в одну, то в другую сторону, словно голова чудовищного призрака, вглядывающегося во тьму. Некоторое время все трое стояли, сжавшись от страха, не в силах отвести глаз от мрачной крепости. Горлум опомнился первым и начал дергать своих спутников за плащи, увлекая вперед. Каждый шаг давался теперь с трудом, само время словно остановилось, и на то, чтобы оторвать ногу от земли и снова поставить ее, уходила, казалось, целая вечность.

От моста дорога, слабо мерцая, множеством извивов поднималась к воротам крепости - к черному провалу, зиявшему в северной стене. По обоим берегам ручья тянулись луга, заросшие предсмертниками - бледными, слабо светящимися цветами, ужасными, как порождение кошмара. Они издавали сладковатый запах тления. По концам моста стояли искусно изваянные статуи, изображавшие людей и животных, все - уродливые и злобные. Ручей струился в полной тишине, над водой поднимались легкие струйки пара, но пар этот был смертельно холодным. Фродо почувствовал вдруг, как голова у него закружилась и сознание померкло. Чья-то чужая воля заставила его протянуть, в сторону моста дрожащие руки. Спотыкаясь, низко наклонив голову, он пошел вперед. Сэм догнал его уже у самого моста.

– Не сюда! Нет, нет, не сюда! - прошипел Горлум, но тут же, испугавшись собственного голоса в этой мертвой тишине, зажал рот руками и припал к земле.

– Держитесь, Фродо, - прошептал Сэм на ухо другу. - Горлум говорит, не надо туда идти, и на этот раз я с ним согласен.

Фродо провел рукой по лбу и с трудом оторвал взгляд от крепости на холме. Светящаяся башня притягивала его, и приходилось бороться с желанием броситься к ней со всех ног. Наконец он с усилием отвернулся, чувствуя, как сопротивляется Кольцо, стараясь повернуть его шею обратно, а перед глазами опускается непроницаемый мрак.

Горлум уже уполз во тьму. Сэм, поддерживая друга, поспешил за ним следом. Невдалеке от берега ручья в каменной стене был пролом. Протиснувшись в него, Сэм увидел узкую тропинку, сначала мерцающую, как и дорога внизу, а потом темной, уходящую петлями по северным склонам.

Хоббиты побрели по этой тропе. Горлума они видели только когда он оборачивался, знаками поторапливая их. Тогда в глазах у него вспыхивало зеленоватое сияние, словно отражение жуткого света башни. Фродо и Сэм невольно часто оглядывались и каждый раз отводили глаза с усилием. Идти было трудно. Правда, когда они поднялись над ядовитыми испарениями ручья, дышать стало легче, но зато навалилось такое изнеможение, словно всю ночь пришлось плыть против сильного течения.

В конце концов Фродо споткнулся и тяжело опустился на камень. Теперь они были у края большого скального выступа. Впереди виднелась излучина долины, тропинка огибала ее по узкому карнизу над пропастью, а потом поднималась по крутому склону, исчезая во тьме наверху.

– Мне нужно отдохнуть, Сэм, - прошептал Фродо. - Мне тяжело, друг мой, очень тяжело. Далеко я с этой ношей не уйду. Я должен отдохнуть…

– Тсс! Тсс! - зашипел Горлум, подбегая к ним. - Тсс! - он прижал палец к губам, потряс головой, потом потянул Фродо за рукав и указал на тропу. Но Фродо не шевельнулся.

– Не сейчас, - прошептал он. - Не сейчас. - Тяжелая усталость придавила его к земле, казалось, злые чары одолели Хранителя вконец. - Нужно отдохнуть, - пробормотал он снова.

Горлум от страха и волнения снова заговорил свистящим шепотом, прикрывая рот ладонью:

– Не здесь, нет! Нельзя здесь отдыхать! Глупые! Они увидят нас с моста. Идемте! Вверх, вверх! Идемте скорее.

– Идемте, Фродо, - присоединился к нему и Сэм. - Он опять прав.

– Хорошо, - ответил Фродо странно далеким голосом, словно в полусне. - Я попытаюсь, - он устало поднялся на ноги.

Но было уже поздно. Скала под ними содрогнулась, под землей прокатился долгий гул, и в горах отозвалось эхо. Потом внезапно вспыхнуло ослепительное красное зарево, оно взметнулось высоко в небо, заливая багрянцем низко нависшие тучи. В этой долине мрака и холодного мертвенного свечения оно казалось нестерпимо ярким. Потом раздался оглушительный грохот.

И Минас Моргул ответил! Из башни к небу рванулись мертвенно-синие молнии. Земля загудела, из крепости донесся стонущий скрип. Потом, покрывая все другие звуки, на них обрушился душераздирающий вопль. Хоббиты рванулись было бежать, но рухнули как подкошенные, зажимая уши руками.

Когда страшный крик смолк, окончившись протяжным стоном, Фродо медленно поднял голову. Стены крепости по ту сторону узкой долины были теперь вровень с его глазами, и ворота, похожие на огромную пасть с блестящими зубами, были широко распахнуты. Их них выходили войска.

Воины были одеты сплошь в черное, мрачные, как ночь. На фоне бледно светящихся стен и мерцающей дороги Фродо ясно видел их: ряд за рядом они шли быстро и беззвучно, бесконечным потоком. Впереди двигался большой конный отряд, вел его Черный Всадник с короной на шлеме, отсвечивающей бледными сполохами. Он уже приближался к мосту снизу, а Фродо никак не мог отвести глаз. Вот и вернулся на землю предводитель Черных Всадников и ведет в битву свое грозное войско. Вот он наяву - Король-Призрак, чей мертвенный кинжал когда-то поразил Хранителя. Рана мгновенно запульсировала болью, и от нее к сердцу пополз ледяной холод.

Мысль о Короле-Кольценосце пронзила Фродо ужасом, сковала точно заклятьем, и в тот же миг у самого моста Всадник вдруг остановился. Отряд тоже замер. Над дорогой повисло молчание. Возможно, Король-Призрак услышал знакомый зов Кольца и теперь медленно поворачивал увенчанную мраком голову. Фродо притих, как птица, зачарованная змеей, и вдруг ощутил могучее желание надеть Кольцо. Никогда еще это желание не было столь сильным, но сейчас он не спешил подчиниться, потому что ясно понимал: Кольцо может только выдать его, и тогда встреча с предводителем назгулов станет последней. Сам по себе момент был ужасен, но внутри Фродо оставался спокойным. Ничто в нем не отзывалось на настоятельный приказ извне. Тем временем эта внешняя сила понемногу завладела его рукой. Он с отрешенным интересом следил за тем, как его собственная рука дюйм за дюймом ползет к цепочке на шее. Но в этот момент, тоже не сразу, пробудилась его собственная воля, она медленно отвела руку от цепочки и заставила нащупать на груди что-то другое, холодное и твердое. Пальцы хоббита крепко стиснули фиал Галадриэль, о котором он совсем забыл в последние дни. В тот же миг всякая мысль о Кольце исчезла. Он перевел дух и опустил голову.

Король-Призрак словно только этого и ждал. Он пришпорил коня и поскакал по мосту, а за ним следовало его черное войско. Эльфийские ли плащи укрыли хоббитов от его всевидящих глаз, или мысль Фродо, укрепившись, отразила черную мысль, но только он не останавливался больше. Час настал, и по приказу своего Владыки он вел войска на запад.

Передовой отряд уже промчался по извилистой дороге внизу, а войска все шли и шли по мосту. Никогда еще со времен отважного Исилдура не выходила из долины столь многочисленная армия, никогда еще столь грозные силы не двигались к мостам Андуина, а ведь это была только одна, и не самая могучая, рать Темного Владыки.

Фродо шевельнулся. Ему вспомнился Фарамир. «Буря пришла наконец, - подумал он. - Все эти мечи и копья направляются к Осгилиату. Успеет ли Фарамир переправиться? Он догадывался, что будет так, но разве он знал, что так скоро? Кто может удержать мосты, если придет вождь назгулов? Да ведь ему на подмогу придут и другие. Я опоздал. Все погибло. Слишком долго мы шли. Даже если я выполню свою задачу, не останется никого, кому я смог бы сказать об этом. Все будет напрасно…» Отчаяние овладело им, и он заплакал. А войска Моргула все шли и шли по мосту.

Потом, откуда-то издали, словно из прежней жизни, он услышал голос Сэма, звавший его: «Фродо, Фродо, проснитесь!» Если бы этот голос добавил: «Завтрак готов» - это не удивило бы его. Но Сэм все звал: «Проснитесь, Фродо, они ушли».

С глухим лязгом ворота Минас Моргула захлопнулись. Прошли последние ряды копейщиков. Башня еще скалилась через долину, но свет в ней угасал. Крепость возвращалась к мраку и молчанию, оставаясь зоркой и выжидающей.

– Очнитесь, Фродо, они ушли, и нам тоже лучше бы уйти. Здесь что-то есть, живое… Оно высматривает… Как бы беды не было, если вы понимаете, про что я толкую. Нельзя оставаться на этом месте, а то оно нас увидит. Идемте!

Фродо поднял голову, потом встал. Отчаяние не ослабело в нем, но немощь отпустила. Он даже мрачно улыбнулся при мысли о том, что все равно должен выполнить свою задачу и ему безразлично, узнают ли об этом Арагорн, Элронд, Галадриэль, Гэндальф или кто-нибудь еще. Он взял посох и тут заметил, что сквозь пальцы другой руки прибивается сияние. Тогда он бережно спрятал фиал на груди, прижав к сердцу. Отвернувшись от чуть светящегося во тьме Минас Моргула, он приготовился идти дальше.

Когда ворота крепости открылись, Горлум, видно, уполз куда-то в темноту. Теперь он вернулся, стуча зубами и щелкая пальцами.

– Глупые, глупые, - повторял он как заведенный. - Скорее! Опасность не прошла, нет. Скорее!

Они молча двинулись вслед за ним по узкому карнизу. Обоим был не по душе этот путь, но он был недолог.

Тропа обогнула еще один скальный выступ и неожиданно нырнула в какую-то щель. Это была первая лестница, о которой говорил Горлум. В полной темноте несколькими футами выше светились только его глаза.

– Осторожно! - прошептал он. - Ступеньки. Много ступенек. Осторожно!

Фродо с Сэмом сначала обрадовались, чувствуя стены справа и слева, по лестница была крутая, почти отвесная, и, карабкаясь по ней все выше и выше, они ощущали позади гибельную глубину. Ступеньки были узкие, разной высоты, стершиеся и скользкие по краям, а то и вовсе полуразрушенные. Хоббитам приходилось крепко хвататься руками за верхние из них и через силу переставлять болевшие ноги. А лестница уходила все глубже в толщу отвесной скалы.

Наконец сверху сверкнули глаза Горлума.

– Готово! - прошептал он.- Первая лестница вся. Славные хоббиты, поднялись так высоко, очень славные. Еще несколько ступенек - и конец, да!

Хоббиты с трудом взобрались на последнюю ступеньку, чувствуя, как головы кружатся от усталости. Темный коридор впереди продолжал подниматься, хотя и не так круто. Ступенек больше не было.

Однако Горлум не дал им особенно рассиживаться.

– Есть еще одна лестница, - сказал он. - Очень длинная. Отдохнем, когда дойдем до верха. Не здесь.

Сэм ахнул.

– Как ты говоришь? Еще длиннее этой?

– Длиннее, да. Но не такая трудная. Это была Прямая лестница, теперь будет Витая.

– А потом?

– Увидим, - тихо ответил Горлум. - Да, да, посмотрим…

– Кажется, ты что-то говорил о подземном ходе, - продолжал допытываться Сэм. - Нужно пройти подземный ход или что-то там такое?

– Да, да, подземный ход, - поспешно ответил Горлум, - но вы отдохнете, перед тем как войти. А когда выйдете, то будете у вершины. Очень близко, если пройти, да!

Фродо вздрогнул. Пот заливал глаза, а из темного прохода тянуло ледяным ветерком, долетавшим сюда словно с каких-то невидимых снежных вершин.

– Ну, пойдемте, - сказал он, вставая. - Нечего нам сидеть здесь.

Коридор был и вправду очень длинным. Навстречу все время дуло. Горы словно пытались остановить их мертвенным дыханием, сдуть во мрак внизу. Вдруг стена справа кончилась. Они вышли из прохода. В темноте едва угадывались черные бесформенные громады и глубокие серые тени, но под нависшими тучами иногда вспыхивали тускло-красные отблески, и в их неверном свете они различали впереди, справа и слева высокие утесы, упиравшиеся в низкое небо. Они стояли на широком карнизе, очень высоко, слева был утес, справа - пропасть.

Горлум вел их вплотную к утесу. Тропа больше не поднималась, но стала очень неровной. Идти приходилось медленно. Сколько часов прошло с тех пор, как они вступили в долину Моргула, ни Сэм, ни Фродо не могли сказать. Ночь казалась бесконечной.

Потом впереди встала новая стена и открылась новая лестница, и опять начался мучительный подъем. Теперь лестница вилась снаружи по склону горы. В одном месте она прижималась к самому краю пропасти, и Фродо, взглянув туда, увидел далеко внизу долину Моргула. Там, во мраке, червяком извивалась светящаяся дорога от мертвой крепости к безымянному перевалу. Он поспешно отвернулся.

Бесконечные повороты наконец вывели их на новый уровень. Теперь они находились на седловине, между вершинами Хмурых Гор. Хоббиты смутно различали вздымающиеся вершины, а под ними - проломы и провалы чернее самой ночи. Снега прошлых зим таились меж не знающих солнца камней, точили и грызли их. Красный отсвет в небе усилился; но непонятно было, рассвет ли настает в этой юдоли теней, или становится ярче зарево над Горгоратской равниной. Фродо взглянул вверх. Далеко впереди, словно венчая этот жуткий путь, на багровом небе четко выделялись два черных утеса. На каждом высилось по каменному рогу.

Он остановился, чтобы присмотреться внимательнее. Левый рог был высокий и тонкий, в нем горел красный огонек, а может, дальнее зарево просвечивало сквозь какое-то отверстие. Теперь он различил, что это не просто утес, а черная башня. Он тронул Сэма за рукав:

– Смотри!

– Мне это не нравится, - немедленно отозвался Сэм, - так, значит, твой тайный вход все-таки охраняется? - гневно обратился он к Горлуму. - И ты знал об этом все время?

– Все дороги здесь охраняются, да, - равнодушно ответил Горлум. - Надо попробовать. Может, здесь охраны меньше. Может, они все ушли на войну, все может быть!

– Да, может быть, - проворчал Сэм, - но это же так далеко! И еще подземный ход… Нет, на сегодня хватит, надо отдыхать, Фродо. Не знаю, день сейчас или ночь, но мы идем уже много часов.

– Да, нужно отдохнуть, - тотчас согласился Фродо. - Найдем какой-нибудь закуток потише. Следующий переход будет трудным, - он чувствовал, что самое главное сейчас - преодолеть это последнее препятствие, и тогда он сможет совершить задуманное. По крайней мере так ему казалось в этот мрачный час усталости у ворот страшной крепости Кирит Унгол.

Они нашли расщелину, защищенную от ветра, и устроились там. Фродо с Сэмом поглубже, Горлум поближе к выходу. Надо было поесть. Они понимали, что это последняя трапеза перед спуском в Неназываемую Страну, может быть вообще последняя совместная трапеза. Угощение было очень скудным. Кое-что еще оставалось от припасов Фарамира, ну и, конечно, лепешки. Пить не стали, только смочили пересохший рот.

– С водой-то плохо, - сказал Сэм. - Но ведь кто-то живет там, так, поди, и пьют они, а?

– Пьют, конечно, - ответил Фродо. - Но что бы они ни пили, нам оно не подходит.

– Тогда хорошо бы наполнить фляжку. Но здесь воды нет, а Фарамир, помнится, говорил, что воду из Моргула пить нельзя.

– Он сказал: «Не пить воды, что течет из Долины Нежити», - возразил Фродо, - а мы сейчас не в долине, здесь любая вода будет течь туда, а не оттуда.

– Все равно я ей не доверяю, - пробурчал Сэм, - разве что буду помирать от жажды. Здесь везде что-то не так, - он принюхался. - А запах! Чуете? Странный запах, душный, мне он не нравится.

– Мне здесь ничего не нравится, - отозвался Фродо, - ни ветер, ни камни. И земля, и вода, и воздух - все здесь проклятое. Да только другого-то пути нет.

– Это верно, - согласился Сэм. - Мы бы, коли заранее знали, никогда сюда бы не сунулись. А что? - оживился он, - наверное, так часто бывает в старых сказках о всяких подвигах и приключениях. Я думал - герои в сказках ищут подвигов и совершают их потому что хотят, что им это интересно, - ну для развлечения, если вы понимаете, про что я толкую. Но в настоящих сказках, в тех, которые запоминаются, дело вовсе не в этом. Там герои просто попадают куда-нибудь, потому что таков их путь. Они ведь могут вернуться, как и мы, например, да только не возвращаются. Про тех, кто вернулся, сказок не складывают и песен не поют. Которые до конца шли, те - другое дело. А конец-то, знаете, не всегда бывает хорошим, для героев-то. Когда сказку слушаешь, может, по-другому кажется… Хотя можно все-таки и домой вернуться. Пусть даже там все будет по-старому, ан нет, все по-другому, потому что ты уже другой. Вот так было со старым Бильбо: после своих приключений он переменился. Сказки, в которых все благополучно - не самые интересные, хотя, конечно, попасть в них лучше всего. Интересно бы знать, наша сказка какая?

– Интересно, - согласился Фродо. - Только я не знаю. В настоящих сказках всегда так. Ты можешь знать или догадываться, как она кончится - хорошо или плохо, но те, кто в ней, не знают. И ты даже не хотел бы, чтобы знали.

– Конечно, нет! Вот хотя бы Берен: он и не думал, что добудет Сильмарилл, и все-таки добыл, а ему приходилось гораздо хуже, чем нам сейчас. Это, конечно, длинная сказка, в ней есть и горе, и радость, и многое другое. Сверкающий Камень, помните, попал к Эарендилу, а потом превратился в Вечернюю Звезду. И - ох, как это я до сих пор не подумал! У нас… то есть у вас тоже есть немножко от его света, ну, в той склянке, которую дала Галадриэль. Выходит, наша сказка похожа на ту! Неужели старые-то сказки не кончаются никогда?

– Кончаются не сказки, - задумчиво сказал Фродо, - это герои появляются и уходят, когда их дело сделано. Когда-нибудь и наша роль придет к концу.

– Вот уж тогда выспимся! - невесело рассмеялся Сэм. - Мне этого больше всего хочется. Просто отдохнуть: спать, а потом проснуться и поработать в саду. Все эти важные замыслы не для меня. Но все-таки интересно, попадем ли мы когда-нибудь в песню или сказку? То есть, конечно, попасть-то мы в нее уже попали, но я хочу сказать, будет ли кто-нибудь через много-много лет рассказывать ее вечером у очага или читать в большой книге с черными и красными буквами? И чтобы дети говорили: «Расскажите нам о Фродо и о Кольце», и чтобы сказали: - «Да, эта сказка моя самая любимая. Фродо был очень отважный, правда, отец?» «Да, сынок, он был самым отважным из хоббитов, а это немало значит».

– Это даже, пожалуй, слишком много значит, - от души рассмеялся Фродо.

Странно прозвучал этот смех. С тех пор как Саурон захватил эту страну, здесь не слышали такого звука. Сэму показалось, что камни кругом прислушиваются, а высокие утесы нагнули вершины. Но Фродо ничего не замечал, он смеялся.

– Ну, Сэм, - сказал он, - послушать тебя, так сказка уже написана. Ты, правда, забыл еще одного героя - Стойкого Сэма. «Папа, - произнес он детским голосом, - мне хочется послушать про Сэма еще. Почему ты не придумал о нем побольше? Они такие забавные! А Фродо не ушел бы без Сэма далеко, правда, папа?»

– Да чего уж смеяться-то, - смутился Сэм, - я серьезно говорил.

– Я тоже, - ответил Фродо. - Говорил и говорю. Только рановато об этом разговаривать. Мы с тобою застряли в таком скверном месте, что, похоже, читая эту страницу, кто-нибудь скажет: «Хватит, папа, мы не хотим больше».

– Может быть, - уныло согласился Сэм, - но я-то так не скажу. В сказке оно, конечно, все по-другому. Даже Горлум может оказаться в сказке хорошим, лучше, чем на самом деле. Он ведь говорил, что когда-то тоже любил сказки. Интересно, а кем он себя считает: героем или злодеем? Горлум! - позвал он. - Хотел бы ты быть героем? Ну, куда он опять задевался?

Горлума и след простыл. Когда они ели, он, как всегда, отказался от пищи, но выпил глоток воды, потом свернулся в клубок и вроде бы уснул. Теперь его не было.

– Не нравится мне, что он исчезает, не сказавшись, - ворчал Сэм. - Особенно сейчас: здесь ни воды, ни еды. Что ж он, камни ищет себе по вкусу? Тут даже мох не растет.

– Что толку тревожиться, - сказал Фродо. - Мы не можем уйти без него, приходится мириться.

– Все равно, лучше бы присматривать за ним, - не унимался Сэм. - А если он лжет, то уж тем более. Он, злодей такой, так и не сказал, охраняется перевал или нет. А теперь - башня! Может, там и нет никого, а может, и есть. Не удрал ли он кликнуть орков или кого там еще?

– Нет, не думаю, - успокоил его Фродо. - Даже если он сбежал с какой-то дурной целью - а это вполне возможно, - он не позовет ни орков, ни других слуг Врага. Незачем было ждать так долго, лезть так высоко и подходить так близко к стране, которую он сам боится. Он мог бы давно нас выдать. Нет, мне кажется, у него на уме какой-нибудь фокус, который он считает секретом.

– Ох, надеюсь, что так, - вздохнул Сэм, - но только вы меня не очень-то успокоили. Я ни капельки не сомневаюсь, что меня бы он выдал с огромным удовольствием. Правда, есть еще Сокровище. По-моему, он все время играет в «Сокровище для бедного Смеагорла». Все его выдумки вокруг этого вертятся. Но я никак в толк не возьму, какая ему польза от того, что мы здесь?

– Может, он и сам не понимает, - вслух подумал Фродо. - Вряд ли в его путаной голове есть какие-нибудь выдумки. Мне кажется, что он просто спасает Сокровище от Врага как может. Ведь если оно достанется Врагу - ему конец. Может, тянет время и ждёт удобного случая…

– Вот я и говорю: Липучка и Вонючка. И чем ближе мы к Врагу, тем больше Липучка становится Вонючкой. Вот попомните мои слова, Фродо: если мы минуем крепость, то через перевал свое Сокровище он просто так не отпустит.

– Мы еще не попали туда, - напомнил Фродо.

– Ну, так лучше поберечься, пока не попадем. Если мы оба будем клевать носами, то Вонючка живо возьмет верх. Лучше бы вам подремать сейчас, Фродо. Ложитесь поближе ко мне. Я посторожу. Дайте-ка я обниму вас, тогда уж без моего ведома никому до вас не добраться.

– Спать, - вздохнул Фродо. - Мне уже все равно где, лишь бы лечь.

– Ну вот и спите себе. Положите голову ко мне на колени.

Так Горлум и нашел их через несколько часов, когда выполз на четвереньках из тени впереди. Сэм сидел, прислонившись к камню, свесив голову набок. На коленях у него покоилась голова крепко спящего Фродо, одна загорелая рука Сэма лежала на его белом лбу, другая - на груди. Лица обоих были умиротворенными.

Горлум долго глядел на них. По его худому лицу прошла судорога. Глаза погасли и были теперь тусклыми, старыми и усталыми. Он содрогнулся, словно от резкой боли, и повернул было в сторону перевала, покачивая головой, словно прислушиваясь к каким-то внутренним голосам. Но что-то снова заставило его повернуться к спящим. Он медленно протянул дрожащую руку и очень осторожно прикоснулся к колену Фродо; это прикосновение было почти лаской. На одно короткое мгновение он преобразился. Если бы спящие увидели его сейчас, то приняли бы за очень старого и усталого хоббита, иссушенного годами, унесенного далеко от друзей и дома, от полей и ручьев юности, превращенного в жалкую, дряхлую, голодную развалину. Но от его прикосновения Фродо шевельнулся и всхлипнул во сне. Сэм тотчас же проснулся. Первое, что он увидел, был Горлум, трогавший его друга.

– Эй, ты! - сердито прикрикнул он. - Что ты тут делаешь?

– Ничего, - тихо ответил Горлум. - Славный хозяин.

– Ну конечно, - сказал Сэм. - А где ты был? Шнырял туда-сюда, старый негодяй?

Горлум отшатнулся, словно его ударили. Глаза снова вспыхнули зеленым светом. Сейчас он очень напоминал паука: сидел пригнувшись, высоко подняв тощие коленки, вытаращив глаза. Короткое мгновение исчезло бесследно, безвозвратно.

– Шшшнырял? - прошипел он. - Они всегда такие вежливые, да! Славные хоббиты! Смеагорл ведет их путями, которые никто не знает. Он устал, страдает от жажды, да, от жажды, а он ведет их и ищет дорогу, а они говорят - шнырял! Очень хорошие друзья, да, очень!

Сэм устыдился своих слов, хотя его недоверие не уменьшилось.

– Ну прости, - сказал он. - Извини. Ты разбудил меня и испугал. Я не должен был спать, вот и нагрубил тебе. Фродо устал, я уговорил его подремать, и… Ну, в общем, я извинился. Но все-таки, где ты был?

– Шнырял, - мстительно ответил Горлум с прежним зеленым блеском в глазах.

– Ну ладно, ладно, - примирительно проговорил Сэм. - Не хочешь говорить, не надо. Только теперь нам лучше шнырять вместе. Который час? И какой день? Сегодня или завтра?

– Завтра, - ответил Горлум, - или завтра было, когда хоббиты уснули. Очень глупо, очень опасно - если бы бедный Смеагорл не шнырял и не сторожил их.

– Я вижу, скоро это шныряние у меня поперек горла встанет, - проворчал Сэм про себя. - Я разбужу Фродо. - он осторожно отвел волосы со лба своего друга и, наклонившись, тихонько окликнул его: - Проснитесь, Фродо, проснитесь!

Фродо зашевелился, открыл глаза и улыбнулся при виде склонившегося Сэма.

– Ты не рано меня разбудил, Сэм? Темно же еще…

– А здесь всегда темно, - с досадой ответил Сэм. - Вот Горлум вернулся и говорит, что уже завтра. Так что нужно идти. Немного осталось.

Фродо глубоко вздохнул, сел и тут заметил Горлума.

– А, это ты, Смеагорл! Нашел чего поесть? Отдохнул?

– Ни еды, ни отдыха, ничего для Смеагорла, - сварливо ответил Горлум. - Он негодяй, он шныряет.

Сэм прищелкнул пальцами, но сдержался. Фродо удивленно посмотрел на Горлума.

– Это не так, Смеагорл. Тебя так никто не называл. Не принимай этого близко к сердцу.

– Смеагорл должен принимать все, что дают, - ответил Горлум, - а такое прозвание дал ему добрый Сэм, который все знает.

Фродо с упреком посмотрел на Сэма.

– Да, - досадливо признался тот, - обозвал я его так, когда проснулся, а он был рядом. Я извинился, но скоро, кажется, пожалею об этом.

– Ладно, забудем, - предложил Фродо. - Слушай, Смеагорл, скажи-ка мне, найдем ли мы дальше дорогу сами? Перевал рядом, если дальше дорога простая, то наш договор подошел к концу. Ты сделал, что обещал, и теперь свободен. Можешь идти, куда хочешь, только бы не к Врагу. Ты заслужил награду. Когда-нибудь я либо те, кто будет обо мне помнить, сумеют вознаградить тебя.

– Нет, нет, еще нет! - заскулил Горлум. - Нет! Они не найдут дорогу, нет, нет! Есть еще подземный ход. Смеагорл должен идти впереди. Ему нет отдыха, еды тоже нет, но он все равно пойдет.

 

Глава 9 В логове Шелоб

 

Может быть, был и день. Да только он почти не отличался от ночи. Разве что непроглядный ночной мрак сменился серым мутным сумраком. В мертвенной тишине хоббиты поднимались вслед за Горлумом. Сильно выветренные каменные глыбы вокруг были похожи на огромные изваяния. Примерно в лиге впереди смутно угадывалась огромная серая стена: сплошная масса вздыбившегося камня, последний предстоящий им горный склон. Грозно темнел он и рос по мере их приближения и в конце концов заслонил собой все. У его подножия лежал глубокий мрак. Сэм принюхался.

– Фу! Ну и запах! - фыркнул он. - И надо сказать, пахнет все сильнее.

Они вступили в тень и сразу увидели черный проем пещеры.

– Сюда, - тихо произнес Горлум. - Это - вход. - О том, что эта пещера называется логовом Шелоб, он не упомянул. Из пещеры тянуло отвратительным зловонием.

– Это единственный путь, Смеагорл? - спросил Фродо.

– Да, да, единственный, - поспешно ответил Горлум. - Теперь мы должны идти здесь, да, да.

– А ты, значит, уже бывал в этой норе? - спросил Сэм. Ему очень не хотелось лезть в пещеру. - Тебе-то эта вонь, поди, нипочем.

Глаза у Горлума замерцали.

– Нипочем? Да, нипочем. Нам все нипочем. И голод нипочем, и вонь тоже. Смеагорл может вытерпеть. Да, он бывал здесь, прошел насквозь. Это единственный путь.

– А чем же это так воняет, интересно знать? - спросил Сэм. - Похоже… Нет, уж я лучше промолчу. Наверно, это какая-нибудь оркова берлога, и там всякой дряни за сотни лет скопилось немерено.

– Ладно, - сказал Фродо, - орки там или кто, если другого пути нет, пойдем этим.

Глубоко вздохнув напоследок, они вошли. Уже через несколько шагов тьма вокруг стала непроницаемой. После мрачных подземелий Мории им нигде не было так темно, а здесь тьма была еще плотнее и гуще. В Мории было пространство, сквозняки, эхо, а здесь, в застойном воздухе, всякий звук умирал, едва родившись. Они шли, словно окутанные черным дымом, ослеплявшим не только глаза, но и душу - мраком, в котором гасло всякое воспоминание о свете, цвете и форме. Это была ночь, кромешная и вечная.

Казалось, из всех чувств осталось только два: осязание и обоняние. Однако последнее не радовало. Лучше бы уж и его не было. К их изумлению, стены были гладкие, а пол - ровный. Лишь время от времени попадались ступеньки. Ход все время поднимался, и притом довольно круто. Хоббиты шли рядом, вытянув руки вперед и в стороны, но пальцы не всегда касались стен, таким широким был этот коридор.

Горлум шел первым и был, им казалось, всего в нескольких шагах. Какое-то время они слышали его шипящее захлебывающееся дыхание. Но вскоре и этот звук исчез, и они шли все вперед и вперед на ощупь. У них осталось только одно желание - выбраться отсюда как можно скорее.

Очень быстро исчезло ощущение времени и расстояния. Вдруг Сэм, шедший справа, ощутил со своей стороны отверстие в стене: оттуда потянуло менее спертым воздухом, но они уже прошли мимо.

– Здесь не один ход, - прошептал он. Дышать было трудно. Слова выговаривались с трудом. - Если и похоже на что-нибудь, то только на оркову берлогу, вот и все!

Потом ему справа, а Фродо слева попалось еще три-четыре таких отверстия, но главный туннель по-прежнему вел прямо, никуда не сворачивая, сбиться было нельзя. Однако сколько же еще идти, сколько же еще предстоит вынести, сколько они смогут вытерпеть?

Чем выше поднимался ход, тем труднее становилось дышать. И что-то еще мешало, настораживало; казалось, они ощущали чье-то присутствие в кромешной мгле. Что-то легко касалось волос и рук, не то длинные щупальца, не то какие-то свисающие отростки. И все усиливался запах. Из всех чувств осталось лишь обоняние, и ощущения, приносимые им, превращались в пытку. Сколько они уже бредут во мраке? Часы? А может, дни, недели? Сэм не мог больше идти вдоль стены один. Он прижался к Фродо, и так, взявшись за руки, они продолжали путь.

Еще через несколько шагов Фродо, ощупывая стену слева, чуть не провалился в пустоту. Отверстие было большое, и оттуда исходило столь мерзкое зловоние и столь сильное ощущение притаившейся злобы, что голова у Фродо закружилась. Сэм в этот момент тоже пошатнулся и упал. Фродо нашел его и потянул за руку.

– Вставай, - сказал он хриплым шепотом. - Идем скорее! И запах, и опасность - все отсюда.

Собрав остаток сил, он заставил Сэма подняться. Спотыкаясь, они побрели дальше. Одна ступенька, две, три, наконец шесть. И вдруг им стало легче, словно чья-то враждебная сила отпустила их. Но тут же на пути возникло новое затруднение: туннель раздваивался. Как выбрать нужный коридор? Ни Фродо, ни Сэм не сомневались, что ошибка грозит гибелью.

– Куда же подевался Горлум? - недоумевал Сэм. - Почему он не подождал нас?

– Смеагорл! - попытался окликнуть Фродо. - Смеагорл!

Голос был хриплый, и зов утих, едва сорвавшись с губ. Ответа не было, ни отголоска, ни малейшей дрожи в воздухе.

– Кажется, он сбежал по-настоящему, этот лиходейщик, - пробормотал Сэм. - Может, он для того и завел нас сюда, чтобы бросить. Ну, Горлум, попадись ты мне, плохо тебе будет!

Медленно, на ощупь, они двинулись в левый коридор и очень скоро уперлись в стену.

– Здесь нет дороги, - прохрипел Фродо. - Надо возвращаться, пойдем другим коридором.

– И поскорее, - отозвался шепотом Сэм. - Здесь есть что-то похуже Горлума. Я чувствую чей-то взгляд.

Не успели они пройти и двадцати ярдов, как их пригвоздил к полу неожиданный и пугающий в этой душной тишине звук: какое-то захлебывающееся бульканье и ядовитое шипение надвигалось на них.

– Это ловушка! - выдохнул Сэм, нащупывая рукоять меча. Сразу вспомнилось, откуда у него этот меч. Такая же темень древнего кургана… и старый Том. «Был бы он здесь!» - промелькнула мысль. Тьма наваливалась со всех сторон, мрак отчаянья и гнева заливал сердце, но именно в этот момент перед его внутренним взором вспыхнул луч света. Он был нестерпимо ярким, как свет солнца для того, кто долго пробыл под землей. А потом пришло ощущение золотого, зеленого, серебряного, белого. Из этого света соткалось видение прекрасной Владычицы Лориена: она стояла в свежей высокой траве, протягивая вперед руку. Сэму даже показалось, что он слышит ее голос: «Для тебя, Хранитель, у меня приготовлен особый дар…»

Булькающее шипение приближалось. Оно сопровождалось непонятным скрипом, словно во мраке медленно двигалось что-то большое, суставчатое.

– Фродо, Фродо! - закричал Сэм, и голос у него опять стал живым и звонким. - Подарок! Подарок, чтобы светить во мраке, она так говорила! Скорее, звездную склянку!

– Звездную склянку? - растерянно повторил Фродо. - Ну конечно! Как я мог забыть? «Ему гореть там, где погаснут все другие огни!» - лихорадочно прошептал он.

Медленнее, чем ему хотелось бы, его рука поднялась к груди и достала фиал Галадриэли. В первый момент он едва мерцал, как звезда сквозь густой туман, а потом свет усилился и засиял, как серебряное пламя, словно сам Эарендил с последним Сильмариллом во лбу спустился с небесных троп. Мрак отпрянул, воздух вокруг превратился в светящийся хрусталь, и рука, держащая фиал, засветилась белым огнем.

Пораженный Фродо смотрел на этот чудесный светоч. Он и не подозревал, какая сила скрыта в нем. После отплытия из Лориена он ни разу не доставал подарок Галадриэли, боясь обнаружить себя.

– Айа Эарендил Эленион Анкалима! - прозвучало в тишине, и Фродо сам удивился непонятным, но, несомненно, им произнесенным словам. Казалось, кто-то другой говорил через него, говорил ясным голосом, совершенно не ощущая зловония этой ямы.

Но здесь, в этом душном мраке, были и другие силы, могучие и древние. Эльфийский призыв не испугал то, что надвигалось из темноты. В глубинах времен ей уже приходилось слышать этот клич. Она и тогда не обратила на него внимания, не смутил он ее и сейчас. Отзвуки голоса Фродо еще раздавались под сводами, а он уже ощутил сгущающуюся вокруг себя злобу и почувствовал гибельный взгляд. Из тьмы позади медленно проступили два огромных фасетчатых глаза. Сияние звездного фиала преломлялось и отражалось в тысячах их граней, но они и сами наливались каким-то мертвенным светом. В них не было ни тени мысли, одно только тупое упрямство и кровожадное вожделение. Они видели добычу и были уверены, что она никуда не денется.

От ужаса волосы у Фродо и Сэма встали дыбом, они попятились. Глаза приближались. Рука Фродо, державшая фиал, дрогнула и опустилась. Не сговариваясь, они кинулись бежать. Фродо обернулся и, холодея, увидел, что глаза скачками приближаются. Запах смерти окутал его, словно облако.

– Стой, стой! - в отчаянии закричал он. - Бежать бесполезно.

Глаза приближались.

– Галадриэль! - вскричал он, собирая все свое мужество, и снова поднял фиал.

Глаза остановились, в них мелькнуло сомнение. А в сердце Фродо забилось пламя. Не задумываясь больше, он перехватил склянку в левую руку, а правой выхватил меч. Клинок, выкованный эльфами, засверкал серебряным блеском, а по его краям вспыхнули голубые искры. Тогда, держа звездную склянку над головой, изготовив к бою сверкающий меч, Фродо, маленький хоббит из Шира, твердо пошел навстречу страшным глазам.

Они замигали. Чем ближе надвигался на них свет, тем явственнее проступал страх. Наконец они не выдержали, потускнели и медленно отступили. Никогда еще столь губительный свет не ослеплял их. В этих подземельях от века не было ни солнечного, ни звездного света, но эта звезда сама спустилась теперь в недра. Она все приближалась, и глазам стало больно. Они погасли, потом повернули вспять, и что-то большое и темное уползло во тьму, за пределы света.

– Фродо, Фродо! - в восторге выкрикивал Сэм, следуя за другом с мечом наготове. - Звезды! Блеск! Эльфы сложили бы песню об этом, если бы видели! О, мне бы только дожить и рассказать им об этом! Стойте, стойте, Фродо, хватит! Не надо туда ходить! Дорога свободна, идем отсюда!

Они повернули обратно. Сначала шли, потом бежали, ибо туннель становился все круче, и с каждым шагом они поднимались все выше над зловонной берлогой, и силы возвращались к ним. Позади затаилась злоба, слепая, непобежденная, грозящая смертью. Однако навстречу уже веяло холодным свежим воздухом: они приближались к выходу. Задыхаясь, стремясь вырваться из каменного гнета, они бросились вперед и вдруг зашатались, отброшенные невидимой силой. Преграда оказалась мягкой, податливой, но совершенно непроходимой, хотя ветерок дул сквозь нее свободно. Они снова кинулись вперед, и снова безрезультатно.

Подняв над головой светящийся сосуд, Фродо всмотрелся. Перед ним серело нечто; даже чудный свет не мог выявить его очертаний. Так могла выглядеть тень, рожденная раньше света, чуждая и противостоящая ему. Выход из туннеля был затянут паутиной, сотканной гигантским пауком: она была огромная и густая, и каждая нить толщиной в палец.

Сэм злорадно рассмеялся.

– Паутина! - воскликнул он, - только и всего! Паутина, хоть и толстая. Долой ее!

Он яростно ударил в самый центр мечом, но нить, по которой он попал, не порвалась. Упруго, как тетива лука, она отбросила меч, едва не выбив его из рук Сэма. Трижды он бил наотмашь, пока одна нить не лопнула, концом хлестнув Сэма по руке. Он вскрикнул от боли и отскочил.

– Эдак мы и за неделю не пробьемся, - озадаченно проговорил он. - Что же делать-то? Эй, а глаз этих не видать?

– Нет, не видно, - успокоил его Фродо. - Но, ты знаешь, я их все-таки чувствую. Если погаснет светильник, они живо вернутся.

– Вот влипли так влипли! - в сердцах воскликнул Сэм. - Ну чисто мухи в паутину! Фарамир как в воду глядел. Пусть его проклятье поразит, этого Горлума, да поскорее!

– Проклятья не помогут, - задумчиво возразил Фродо. - Пропусти-ка меня, посмотрим, что можно сделать Шершнем. Он выкован эльфами, и в нем чары против зла. Ты посторожи, на случай если глаза появятся. Вот, возьми светильник. Держи повыше и смотри внимательно.

Передав Сэму сосуд, Фродо подступил к паутине, ударил сплеча и тотчас отскочил назад. Сверкающий клинок рассек серые нити, как хорошая коса подсекает траву. Паутина, извиваясь, лопнула, повиснув рваными лохмотьями. Фродо продолжал наносить удар за ударом, пока не расчистил достаточный проход. Путь был открыт.

– Идем! - задыхаясь, вскричал Фродо. - Вперед! - Чудесное спасение из самой пасти смерти лишило его обычной осмотрительности. С громким криком он выбежал из туннеля.

После непроглядной черноты подземной ночи Страна Мрака показалась ему светлой. День кончался. Красные отсветы угасали в угрюмом сумраке. Но для Фродо этот сумрак стал утром надежды. Осталось совсем немного. Перевал Кирит Унгол был вот он, прямо перед ним, справа и слева чернели в небе каменные рога. Осталось пробежать еще немного, и они окажутся по ту сторону хребта.

– К перевалу, Сэм! - крикнул он, забыв, что голос, не заглушаемый больше душным воздухом подземелья, звучит высоко и звонко. - К перевалу! Бежим!

Сэм со всех ног кинулся вслед за ним, но головы при этом не потерял и часто оглядывался на черное устье туннеля. Однако ни он, ни Фродо не знали всего коварства Шелоб. Из ее логова было много выходов.

Несчетное множество веков она обитала там - чудовище в образе паука, подобное древнему монстру, с которым в незапамятные времена сразился Берен в Дориате, прежде чем повстречал Лучиэнь на зеленой лужайке под лунным светом. О том, как Шелоб попала сюда, молчат предания. Да и не осталось их - преданий о Темных Годах. Но преданий нет, а Шелоб была - она была здесь прежде Саурона и прежде первого камня Барад Дура; и все это время занималась только одним делом: ублажала себя, высасывая кровь Людей и Эльфов, жирея и разбухая, непрестанно вожделея, свивая вокруг паутину мрака; все живое было ей пищей, а тьма - продуктом пищеварения. По горным теснинам множились ее мерзкие отродья - от Хмурых Гор до восточных нагорий, до Дол Гулдура и Сумеречья. Но куда им было равняться с великой Шелоб - последней из тревоживших этот несчастный мир отпрысков древней Унголианты, порождения Довременного Мрака.

Много лет назад ей повстречался Горлум, тоже любивший тьму, повстречался и поклонился, признав ее владычество. Ее злая воля легко завладела им, отрезав от света, от надежды и раскаянья. Горлум обещал доставлять ей пищу. Ничего она не знала и знать не хотела ни о башнях, ни о кольцах, ни о каких других творениях рук и мысли. Она жаждала только смерти для всего живого, а для себя - удовольствия пожирать чужую жизнь и расти, расти безмерно, чтобы горы не могли вместить ее.

Но желание это было не так-то просто исполнить, и сейчас она давно уже была голодна и сидела, притаившись в своем логове. Сила Саурона росла, все живое бежало из пределов его страны. Город в долине давно опустел, ни эльфы, ни люди больше не попадались, только орки. Скверная добыча, к тому же слишком осторожная. Она все равно добывала их. Но все время хотелось чего-нибудь повкуснее. И Горлум привел вкусную пищу.

– Посмотрим, посмотрим, - часто бормотал он себе под нос, пока вел хоббитов к долине Моргула, - посмотрим… Может быть, да, да, может быть… Она выбросит кости и пустые одежды, а мы найдем их, мы найдем Сокровище, награду для бедного Смеагорла, который привел такую вкусную еду. И мы спасем Сокровище, как обещали, да! А когда Оно будет у нас, она узнает об этом. О да, мы посчитаемся с ней! Мы со всеми посчитаемся, да, да!

Такие мысли бродили в том дальнем закоулке его черной души, которую он тщательно скрывал. С этими мыслями он и пришел на поклон к Шелоб, пока его спутники спали.

Саурон всегда знал, кто скрывается в недрах горы. Ему нравилась эта кровожадная и бдительная стража, охраняющая древний путь в его страну лучше любого войска. Орков у него было полно. Если время от времени Шелоб отлавливала одного-другого, то - в добрый час, он обойдется. Иногда он сам бросал своей «кошке», как он ее называл, лакомый кусочек, отправляя к ней ненужных пленников. Он приказывал загонять их к ней в логово, а потом с интересом слушал, как она с ними забавлялась. Это было удовольствие для обоих, оба привыкли чувствовать себя совершенно безнаказанно.

До сих пор ни одна добыча не уходила от Шелоб, поэтому теперь она пришла в ярость и от голода готова была сожрать саму себя.

Сэму и невдомек было, какие жуткие силы точили на него зубы. Зато он чувствовал, как растет вокруг опасность. Не понимая, откуда она исходит, он едва передвигал ноги. Ужас был вокруг него, впереди, на перевале - враги, а Фродо, словно лишившись рассудка, стремглав бежал прямо туда. Сэм взглянул на него и ахнул. Обнаженный меч в руке Фродо пылал голубым огнем. И еще он увидел ровный багровый свет в окне башни, вздымавшейся над перевалом.

– Орки! - пробормотал он. - Да как же мы тут прорвемся? А может, там кто и похуже орков… - Обычная осторожность заставила его заслонить рукой эльфийский сосуд. На мгновение рука его засияла, просвечивая живой кровью, но он поскорее сунул фиал в карман и прикрыл полой плаща. Фродо был уже шагах в двадцати впереди, еще немного - и он потеряется в серых тенях среди камней.

Стоило Сэму спрятать звездную склянку, как появилась Шелоб. У Сэма волосы встали дыбом, когда чуть впереди, слева, из черного провала под скалой, начало выползать такое, что не привидится и в бреду. Больше всего оно походило на гигантского паука. Гроздья глаз, потухшие было, опять светились злобой, свободно вращаясь вместе с головой, украшенной парой рогов, на короткой тонкой шее. Дальше покачивалось на согнутых лапах огромное, вздутое туловище - чудовищный черный мешок с мертвенно-синими пятнами и слабо светящимся брюхом. Коленчатые паучьи лапы с высоко торчащими над спиной узловатыми суставами были покрыты жесткой щетиной, а каждая лапа заканчивалась острым кривым когтем.

Как только ее мерзкое мягкое тело протиснулось из дыры в скале, она помчалась необыкновенно быстро. Сэма она либо не видела, либо остерегалась, чутьем распознав, где прячется ненавистный свет, и все внимание сосредоточила на Фродо, который бежал, не оглядываясь и не чуя опасности. Как ни быстро он бежал, ясно было, что Шелоб в несколько прыжков нагонит его.

Сэм собрал все силы, чтобы крикнуть, но в этот момент длинная мягкая рука зажала ему рот, другая рука вцепилась в горло и что-то обвилось вокруг ног.

– Поймали! - прошипел Горлум Сэму в самое ухо. - Наконец-то мы поймали его, да, ззлого хоббита! Мы - этого, а она - того. Смеагорл обещал не вредить хозяину, он и не будет. Зато он поймал тебя, ззлой, мерзкий негодяй! - и он плюнул Сэму на шею.

Ярость из-за помехи в такой отчаянный момент, ненависть к предателю вспыхнула в душе Сэма ярче десяти чудесных светильников. Горлум едва ли ожидал такой силы и ловкости от неторопливого обычно хоббита. Сэм вывернулся из-под руки, зажимавшей ему рот, но хватка на горле не ослабла. В правой руке у него был меч, на левой висел на ременной петле посох Фарамира. Сэм хотел ткнуть врага мечом, но Горлум перехватил его кисть, сжал как тисками и медленно выворачивал, пока, вскрикнув от боли, Сэм не выронил оружие. И все это время рука Горлума сжималась у него на горле.

Тогда Сэм пустился на последнюю хитрость. Он изо всех сил оттолкнулся ногами и опрокинулся навзничь.

Не ожидавший от Сэма этой простой уловки Горлум упал, а Сэм обрушился на него сверху всей тяжестью. Горлум громко зашипел и выпустил Сэмово горло, но все еще продолжал сжимать его правую руку. Сэм напряг руку, стремглав вскочил, повернувшись, и, взмахнув левой рукой, хватил Горлума посохом. Он попал удачно. Горлум взвизгнул и выпустил его. Сэм шагнул вперед и, не меняя руки, нанес еще один сокрушительный удар. Быстро, как змея, Горлум уклонился, и удар, нацеленный ему в голову, пришелся по спине. Посох треснул и сломался. Однако Горлуму было вполне достаточно. Раньше он всегда хватал добычу сзади, и сразу за горло двумя руками, но теперь, от переполнявшей его злобы, сделал ошибку: начал разговаривать и хвататься, не придушив жертву как следует. Его замыслы перестали удаваться, с тех пор, как во мраке неожиданно появился этот ослепительный свет. А теперь он очутился лицом к лицу с разъяренным врагом, не уступающим ему в силе и ловкости, хотя этого врага он всегда считал тупым и медлительным.

Сэм схватил с земли свой меч и замахнулся. Горлум пронзительно вскрикнул и как был, на четвереньках, сиганул в сторону, а потом с поразительной быстротой помчался к туннелю.

Сэм гнался за ним, размахивая мечом. Он забыл обо всем, кроме клокотавшей в душе ярости, кроме жажды мщения. Но Горлум уже юркнул в дыру. И тогда, при виде черного зловонного провала, Сэма как громом поразила мысль о Фродо и чудовище. Мгновенно он повернулся и бросился назад, в ужасе зовя друга. Но он опоздал и здесь. В этом замысел Горлума удался.

 

Глава 10 Сэм на распутье

 

Фродо лежал на земле, и чудовище нависало над ним. Оно так сосредоточилось на своей жертве, что не заметило Сэма, покуда он не очутился совсем близко. Когда он, запыхавшись, подбежал к страшному месту, Фродо был уже весь опутан паутиной, и чудовище приподнимало его передними лапами, намереваясь тащить в нору.

Шершень лежал рядом. Сэм не стал долго раздумывать, отвага, гнев или дружба движет им. Вскрикнув, он прыгнул вперед и, схватив Шершень левой рукой, ринулся в атаку. Никакая волчица не дралась бы яростней за своих детенышей, чем Сэм за тело своего друга. Крик его оторвал Шелоб от кровожадных мыслей, и на Сэма устремился тупой, свирепый взгляд. Несчетные годы ей не встречался такой противник. Не успела она удивиться, как сверкающий меч, ударив по лапе, отсек коготь. Сэм кинулся прямо в арку ее согнутых лап, одновременно вонзив меч в глаз чудовища. Голова вздернулась, а глаз потускнел и залился противной слизью.

Теперь маленький враг был прямо под нею, его не достать было ни челюстями, ни когтями. Огромное брюхо нависало над Сэмом, он видел его мертвенное свечение и чувствовал удушливую вонь. Но у него еще хватило отваги нанести новый удар: прежде, чем Шелоб догадалась, что может раздавить его, он с отчаянной силой полоснул ее эльфийским клинком по брюху.

Однако Шелоб происходила не из породы драконов, и на ее теле не было других уязвимых мест, кроме глаз. Долгие века только закалили ее шкуру, нараставшую изнутри слой за слоем. Клинок сделал на ней длинный надрез, но прорубить ее насквозь не хватило бы человеческих сил, даже если бы эльф или гном закалили сталь, а удар нанесла рука Берена или Турина. Шелоб вздрогнула, почувствовав острую сталь, и огромный мешок ее брюха закачался у Сэма над головой, а рана тут же начала сочиться ядовитой пеной. Растопырив лапы, она стала опускаться, чтобы раздавить врага, но опоздала. Сэм, обеими руками держа рукоять Шершня, опер ее о землю, и Шелоб всей мощью своей злобной воли, всей своей силой, более могучей, чем рука любого воителя, сама напоролась на острый клинок. И чем сильнее старалась она прижать врага к земле, тем глубже проникал меч в ее мерзкую плоть.

Никогда еще за свою долгую кровавую жизнь Шелоб не испытывала ничего подобного. Ни один самый отважный воин Гондора, ни один самый дикий орк не вонзал оружия в тело, которое она так любила и берегла. Шелоб содрогнулась, привстала, стремясь избавиться от жуткой боли, подогнула свои огромные, вдруг ослабевшие лапы и судорожно отпрянула назад.

Сэм упал на колени рядом с Фродо; голова у него кружилась от зловония, но руки не выпускали меча. Как сквозь туман он видел лицо друга и силился овладеть собой и унять дурноту. Он медленно поднял голову и увидел в нескольких шагах чудовище. Оно смотрело на него, капая ядом с челюстей и зеленой слизью из раненого глаза. Потом оно присело, распластавшись брюхом по земле, и приготовилось к новому прыжку - убить, растерзать непокорную тварь, причинившую ей такую боль!

Сэм тоже пригнулся, глядя прямо в свирепые глаза и даже не помышляя об отступлении. И тут внутри его снова прозвучал отдаленный голос, он понял незнакомые слова и левой рукой нашарил на груди холодный и твердый, истинно настоящий в этом мире страшных призраков звездный фиал Галадриэль.

– Галадриэль! - шепнул он и услышал голоса эльфов, странствующих под звездами в его родном Шире, и музыку эльфов, слышанную в замке Элронда.

– Гилтониэль! О Элберет!

А потом язык его словно обрел свободу, и зазвучали слова, о смысле которых он мог только догадываться.

 

А Элберет Гилтониэль

о менель-палан дириэль,

ле нэллон си ди'нгурутос!

А тиро нин, Фануилос!

 

Он поднялся на ноги - маленький хоббит из Шира, садовник Сэм, сын Хэмфаста.

– Ну иди сюда, скотина! - процедил он сквозь зубы. - Иди, иди, я рассчитаюсь с тобой за моего друга! Потом мы пойдем дальше, но сначала я разделаюсь с тобой. Иди сюда, я опять угощу тебя.

И, словно черпая силу в неукротимости его духа, светильник запылал в его руке белым пламенем. Он сиял, как звезда, упавшая с неба, озаряя мрак нестерпимым блеском. Никогда еще Шелоб не видела ничего ужаснее. Свет невыносимой болью обжигал глаза. Она отпрянула, беспорядочно размахивая передними лапами, потом, плохо соображая, с трудом повернулась и поползла в свою темную нору.

Сэм продолжал наступать на нее, хотя его шатало, как пьяного. И Шелоб перепугалась не на шутку: она вся сжалась и вздрагивала, торопясь уйти. Она достигла норы и втиснулась в нее, оставляя за собой след из темно-зеленой слизи. Сэм успел еще ударить по отставшей лапе и упал ничком.

Шелоб исчезла. Погибла она в своем логове или медленно залечила раны - больше о ней никто никогда не слышал. Сэм остался один. Изнемогая от усталости, в сумерках, спускающихся над Неназываемой Страной, он подполз к своему другу.

– Фродо, Фродо! - позвал он, но тот не отвечал.

Когда, вырвавшись из подземелья и радуясь свободе, Фродо бежал по тропе, Шелоб нагнала его и ужалила в шею. Теперь он лежал бледный, не шевелясь, ничего не видя и не слыша.

– Фродо, милый Фродо, - повторял Сэм и долго прислушивался, но не слышал ни звука в ответ. Тогда он торопливо разрезал паутину, опутывавшую Фродо, и прижался ухом к груди. Там не было ни трепета жизни, ни биения сердца. Долго растирал он руки друга, часто дотрагивался до его лба, но они оставались холодными.

– Фродо, друг мой! - всхлипнул он. - Не оставляйте меня одного здесь! Это я, Сэм. Не уходите от меня! Очнитесь, Фродо, дорогой мой! Очнитесь же!

Потом его охватил гнев, и он заметался вокруг, размахивая мечом и выкрикивая бессвязные угрозы. Но силы быстро иссякли, и он очнулся. Наклонившись, он снова вгляделся в лицо Фродо, и вдруг понял: он видел эту картину в зеркале Галадриэли, в Лориене - бледного Фродо, лежащего среди скал.

– Умер! - прошептал он. - Не спит, а умер!

Эти слова словно усилили действие яда. Ему показалось, что на бледном лице друга проступил зеленоватый оттенок.

Волна отчаяния захлестнула его. Обхватив голову руками, он вскрикнул и потерял сознание.

Когда он очнулся, было темно. Минуты или часы прошли в беспамятстве - неизвестно. Он был на том же месте, и Фродо все так же лежал рядом с ним - мертвый. И горы не обрушились, и земля не разверзлась под ним.

– Что мне делать, что делать? - простонал он. - Неужели все было напрасно?

Вспомнились вдруг его собственные слова, сказанные очень давно, в самом начале пути, - тогда он не понимал их смысла: «До самого конца мне найдется что делать. Я должен приглядеть за всем этим, ну, вы понимаете, что я хочу сказать».

– Что мне делать теперь? Оставить Фродо вот так и идти домой? Или идти дальше? Идти дальше? - повторил он медленно, весь дрожа от раздиравших его сомнений и страха. - Выходит, я должен идти? А Фродо? - и тогда, наконец, он заплакал, и плакал долго. Потом уложил Фродо, как должно, сложил ему руки на груди и завернул тело в серый плащ; справа положил свой меч, слева - посох, подарок Фарамира.

– Мне ведь надо идти, Фродо, - словно извиняясь, сказал он, - так я, с вашего разрешения, возьму ваш меч, а вам оставляю свой, и ваша прекрасная кольчуга пусть будет на вас. А светильник вы отдали мне, пусть будет у меня, я ведь иду туда, где всегда темно. Оно конечно, это ваш подарок, он слишком хорош для меня, но, может, Галадриэль простит меня, и вы тоже поймете, правда? Я должен идти.

Но оставалось еще самое главное. Он встал на колени и долго держал Фродо за руку. Время шло, а он никак не мог побороть смятение в сердце. В какую-то минуту ему хотелось только одного - мести. Если он уйдет отсюда, то гнев проведет его по всем дорогам мира и поможет отыскать Горлума. И тогда Горлум умрет. Но не для этого же они когда-то отправились в путь. Это не вернет Фродо. Ничто не вернет. Лучше бы им умереть обоим. Взгляд его остановился на блестящем клинке меча. Он отрешенно подумал о быстрой смерти. Но и это не было выходом. Это значило бы не сделать ничего.

– Но что же тогда? - в муке вскричал он, и на этот раз ему послышался твердый ответ: «Делай свое дело. У тебя один путь, самый одинокий из всех». - Как я найду эту проклятую огненную пропасть? - снова выкрикнул он. - Как? Я же не могу взять Кольцо! Оно дано ему Советом…

Ответ пришел немедленно: «Совет дал ему спутников, чтобы исполнить миссию. Ты - последний из отряда. Миссия должна быть исполнена».

– Я не хочу быть последним! - простонал он. - Хоть бы Гэндальф со мною был или еще кто-нибудь. Зачем я остался один? Зачем я должен решать? Я же не Мудрый, я ошибусь. И не годится мне брать Кольцо и выставляться перед всеми.

«А ты и так не выставляешься, - ответили ему. - Ты выставлен. Так же, как Фродо, как старик Бильбо. Они не сами выбирали себя».

– Ну хорошо, ладно, я должен решить сам. Я и решу. Только в одном я уверен: все равно ошибусь! Чего еще и ждать от Сэма?

«Что ж, посмотрим. Если они найдут Фродо, и Кольцо будет с ним, то Враг возьмет его. А это будет конец для всех: для Лориена, для Дольна, для Шира, для всего Среднеземья. И медлить нельзя. Иначе все равно будет конец. Война уже началась».

Сэм вздохнул. «Ну и что? - подумал он. - Я же не могу взять Кольцо без спросу. Буду сидеть здесь и ждать, пусть приходят и убивают меня над телом Фродо, и берут Кольцо. Но ведь так же нельзя, - возразил он сам себе. - Значит, надо его взять».

Он наклонился. Осторожно и нежно отстегнул застежку у ворота Фродо и просунул руку под куртку; потом, приподняв голову друга, он поцеловал его в холодный лоб, осторожно снял цепочку и тихонько уложил его голову обратно. Ничто не дрогнуло в спокойном бледном лице, и это яснее всяких других признаков сказало Сэму, что Фродо мертв и что его путь окончен.

– Прощайте, дорогой друг! - прошептал Сэм. - Простите меня. Я вернусь, когда сделаю свое дело, если смогу. И тогда уже не покину вас. Если бы я мог попросить Галадриэль, я хотел бы вернуться сюда и найти вас. Прощайте!

Он надел цепочку себе на шею, и тотчас же тяжесть Кольца пригнула его голову к земле, словно на шее повис большой камень. Но либо тяжесть уменьшилась, либо в нем родилась новая сила: он медленно поднял голову, потом с усилием встал и увидел, что может идти со своей ношей. И снова он поднял эльфийский светильник и взглянул на своего друга. Теперь свет был мягкий и спокойно озарял бледное и прекрасное, как у эльфа, лицо Фродо. Сэм отвернулся, спрятал фиал и побрел, спотыкаясь, в сгущающемся мраке.

Идти предстояло недалеко. Туннель был позади, перевал - в сотне ярдах впереди, и тропа хорошо видна в сумерках - глубокая колея, выбитая в камне ногами орков за многие годы. Вдруг она резко сузилась, сменившись длинной лестницей с широкими плоскими ступенями. Башня была прямо над Сэмом, светясь красным глазом окна.

– Я решился, - повторял себе Сэм, но на самом деле решимости в нем не было. Хотя он и старался действовать разумно, но сейчас все шло как-то не так. - Может, я ошибся? - пробормотал он. - Но что же мне еще оставалось делать?

Крутые скалы смыкались вокруг него. Прежде чем перевалить седловину, прежде чем сделать шаг по земле Мордора, он обернулся и взглянул назад. Вдалеке еще виднелось черное пятнышко туннеля, он видел или угадывал место, где оставил тело Фродо. Ему даже показалось, что там различается какое-то мерцание, а может, это были слезы в глазах…

– Если бы только мне вернуться и найти его, - вздохнул он. Потом, наконец, тряхнул головой и сделал несколько шагов, самых тяжелых в своей жизни.

Только несколько шагов он и сделал. И тут же замер на месте. Спереди, со стороны перевала, доносились голоса орков. В то же время послышались топот и возгласы сзади. Сэм обернулся и увидел красные огоньки факелов, появившиеся из туннеля. Значит, за ним охотятся. Значит, красный глаз башни был зрячим! Колеблющийся свет факелов и лязг оружия были совсем рядом. Через минуту орки будут на вершине и увидят его. Он слишком долго раздумывал! Еще не отдавая себе отчета, он нащупал цепочку на шее. В тот момент, когда первые враги появились на перевале, прямо перед ним, он надел Кольцо.

Мир изменился, и в один короткий миг вместилось множество мыслей. Сэм сразу же ощутил, что слух у него обострился, а зрение, наоборот, затуманилось. Все вокруг сделалось смутным, а сам он стоял в этом туманном мире, как плотная черная скала, и Кольцо, оттягивавшее руку, было словно жернов из раскаленного золота. Не невидимым он чувствовал себя, а, наоборот, единственно видимым. И еще он знал: где-то пробудилось Око и ищет его.

Он слышал ропот ручья далеко внизу, в долине Моргула, он слышал жалобное бульканье Шелоб, с трудом пробирающейся в подземных переходах, слышал оглушительный топот и пронзительные крики орков впереди. Он отшатнулся, прижался к утесу. Они прошли мимо, как отряд призраков, как туманные серые фигуры страшного сна, и в руках у них были бледные язычки пламени. Сэм весь обратился в слух. Отряды увидели друг друга и с криками бежали навстречу. Он ясно слышал и тех и других, а благодаря Кольцу, понимал их речь. Похоже, сила Кольца возрастала по мере приближения к месту своего рождения. Но Сэм тут же убедился, что смелости оно ему не прибавило. Он стоял, думая только о том, где бы спрятаться, стоял и слушал.

– Эй, Горбаг! Ты что тут делаешь? Надоело воевать, да?

– У меня приказ. А вот ты что тут делаешь, Шаграт? Надоело ждать наверху? Хочешь спуститься и подраться?

– У меня тоже приказ. Я стерегу этот проход. Так что говори со мною повежливее. Ну, что скажешь?

Его собеседник не успел ответить.

– Хай! Хай! Хай! - послышались громкие вопли. Орки внизу увидели что-то. Они побежали туда, остальные за ними. - Хай! Гей! Тут что-то есть! Лежит прямо на дороге! Лазутчик! Лазутчик! - все покрыл гнусавый звук рога и хриплый галдеж.

Сэм резко вздрогнул. Он больше не думал о том, где бы спрятаться. Орки нашли Фродо. Что они с ним сделают? Он слыхал рассказы, от которых кровь стыла в жилах. Все сомнения и страхи разом исчезли. Он знал теперь, где его место, и по лестнице, а потом по тропе поспешил обратно.

– Сколько их там? - спросил он себя. - Из башни - никак не меньше сорока, а снизу, кажется, и того больше. Интересно, скольких я смогу уложить, прежде чем меня убьют? Стоит вытащить меч - его же издали видно! - и рано или поздно они меня прикончат. Интересно, сложат ли когда-нибудь песню о том, как пал Сэм на тропе в Мордор, окружив мертвого друга грудой вражеских трупов? Нет, песен не будет, ведь, если они найдут Кольцо, песен вообще больше не будет. Но мое место все равно там. Они должны понять - Элронд, Совет и все мудрецы со своей мудростью. Их замыслам не суждено сбыться. Не могу я нести Кольцо. Не могу, если со мною нет Фродо!

Орки были уже далеко. От изнеможения Сэм едва шагал. Куда они подевались в этом тумане? А-а, вот они, далеко впереди, склонились над чем-то лежащим на земле, а другие шныряют туда-сюда, словно собаки, ищущие след. Он попытался прибавить ходу. «Иди, Сэм, - уговаривал он себя, - иди, а то опять опоздаешь».

Он проверил, легко ли вынимается из ножен Шершень. Сейчас он выхватит его, и тогда…

Но тут раздались громкие вопли, гиканье и хохот.

– Я-хой! Э-хей! Живо! Коротким путем! Обратно, в Нижний Ход! Сегодня ее нечего бояться! - толпа орков зашевелилась. Последние четверо несли на плечах чье-то тело. - Я-хой! Живей! Живей!

Они уносили труп Фродо. Они ушли. Они уже достигли туннеля и вошли в него. Те, что несли тело, вошли первыми, а позади началась суматоха и свалка. Сэм кое-как ковылял вслед. Он обнажил меч, голубовато сиявший в его дрожащей руке, но, пока он добежал, последний орк исчез в черной дыре.

На мгновение Сэм остановился, задыхаясь, хватаясь за грудь. Потом провел рукой по лицу, стирая грязь, пот и слезы.

– У-у, гнусная мразь! - крикнул он и прыгнул в темноту.

Туннель больше не казался ему темным: скорее, было похоже, что из редкого тумана он вступил в густой. Несмотря на огромную усталость, воля его крепла. Сэму казалось, что он видит факелы далеко впереди, но, как он ни спешил, расстояние