Десятый игрок сборной вечности

 

Шум толпы был заглушен треском пылесоса. С центра поля, с островка безопасности, резко стартовал Ягун. Он взвился под купол и повис на своей безумно громкой машине, с которой для увеличения мощности был снят глушитель. Обычно Ягун комментировал с трибун, однако на этот раз получил у академика разрешение находиться на поле. Правда, Сарданапал запретил ему даже близко подлетать к мячу. В конце концов, в состав сборной мира Ягун включен не был.

– Театр полон! Ложи блещут! Пушкин уже умер, и можно безопасно тырить у него фразы! С вами знаменитый Баб-Ягун! Тишина, господа, тишина! Я, как курица, стесняюсь нестись… в смысле нести чушь, в таком людном и шумном обществе!.. О, вот и долгожданная тишина! Десять тысяч глаз… э-э… пардон, забыл умножить!.. двадцать тысяч глаз… тьфу… десять тысяч пар глаз устремлены на поле, где никто пока не появился, кроме моей скромной персоны и парочки никому не нужных арбитров, которых все равно сожрут в первые же двадцать минут матча… Э-э, не надо так смотреть на меня! У меня не черный рот! Просто я знаю, как это обычно бывает. Статистика, друзья мои, великая наука! Недаром враг рода человеческого выдумал ее где-то после пьянства, но перед гильотиной!

Ягун развернул пылесос и медленно полетел вдоль защиты драконбольного поля.

– Подумать только! Лечу и млею! На гостевой трибуне собралась вся знать! Все шишки мировой магии висят на одной елке! Жмутся на одной скамеечке, как наказанные детки в садике! Маг Тиштря с тремя любимыми женами и одной нелюбимой. Эту взяли за компанию, чтобы она не изрезала дома ковры ножницами! Смотри, Тиштря, сыпанет она тебе когда-нибудь яду в кофе, когда ты попросишь еще одну ложечку сахара! Бессмертник Кощеев – любитель молоденьких Василис и выдержанного вина. Причем вино он с каждым годом ценит все больше, а василисков (хи-хи!) – все меньше… Спокойно, Бессмертник, не пунцовейте носиком! Я же клоун, а на клоуна грех сердиться!

А вот и Веня Вий, или как его иногда дразнят: Дядя-открой-глазки. Мое почтение! Рядом Грызиана Припятская – роковая дама с экрана зудильника. А вот и Графин Калиостров! Хотя какой там графин! Рюмашка, не больше! Примазавшаяся к знати пузатая мелочь, которую держат, чтобы было кому бегать за водкой! Элита, она ж не может послать кого попало! Ей нужны шестерки, которые выглядят как тузы!

Веня Вий ухмыльнулся. Он умел ценить меткие сравнения. Калиостров побагровел.

– Язву тебе в желудок! Фурункул на язык! – сквозь зубы произнес он.

Жилетка против сглазов, надетая на играющего комментатора любящей бабулей, выдержала удар. А в следующую секунду сам Калиостров слетел со скамьи.

– Хочу предупредить уважаемых посетителей цирка: сегодня пистолет клоуна заряжен боевыми патронами! Держите детей на коленях и не разрешайте им выбегать на арену! Проще говоря: у меня жилетка с самонаведением! Засекает источник сглаза и возвращает анонимное письмо по обратному адресу! Полезная штукенция! Бабуся целый месяц вплетала в нее талисманы! – пояснил Ягун, самодовольно похлопав себя по груди.

Он вздыбил трубу и спикировал туда, где из раздевалки на поле уже вылетали игроки.

– Сейчас без двадцати одиннадцать! Ровно в одиннадцать здесь, где вы имеете сомнительное счастье созерцать меня, материализуется сборная вечности! Ее противник – сборная мира уже здесь. Не думаю, что нужно кого-то представлять, но все же я это сделаю! Традиция есть традиция! Итак, игроки сборной мира!

Номер первый – Рамапапа. Вы можете узнать его по добрым глазам. Если вы не способны отличить добрые глаза от злых на расстоянии трехсот метров – это ваши проблемы. Вам, обделенным бедолагам, другая подсказка: у Рамапапы – орлиные лапы. Ой, да я же поэт! Двадцать лет прожил на свете и не подозревал о своем даре! Теперь держитесь: испишу все стены Тибидохса своими гениальными стихами, и пусть подлые завистники утопятся в пруду. Но вернемся к Рамапапе, одинокому холостяку, у которого нету Рамамамы. Да-да, перед вами гандхарв – спортсмен и музыкант. Разумеется, такое распыление таланта грешит дилетантизмом – ну да что с этим поделаешь? Возможно, с точки зрения человеческой эстетики его ноги несколько необычны, зато если этими коготками кого схватить – мало не покажется. И много не покажется. Вообще ничего не покажется.

Гандхарв мельком посмотрел на свои когти.

– Рамапапа – гений спонтанных атак! – продолжал Ягун. – Еще можно упомянуть, что он хорошо держится в воздухе, но это будет уже масло масляное. Это все равно что сказать про бегуна, что он резво переставляет ножки. Вообще-то гандхарвы живут в воздухе. На земле им и делать особо нечего. Разве что глотнуть чуток водицы и поймать какую-нибудь вегетарианскую лань, потому что мяса, по утверждению самих гандхарвов, они не едят. Ну не едят и не едят. Поверим им на слово! Я тоже, по официальной версии, не ем после шести часов вечера!

– Что-то сегодня Ягун много болтает! – с неудовольствием сказала Медузия, обращаясь к Великой Зуби.

Зуби сдула со лба прямую, как у пони, челку и поправила очки. Увеличенные толстыми стеклами, глаза ее казались выпуклыми.

– А когда он болтает мало? Ягге как-то говорила, что он разговаривает даже во сне, – заметила Зуби.

– Я имею в виду, что сегодня он много болтает сам про себя. Для комментатора это непростительно.

– Мне кажется, он исправится, – сказала Великая Зуби и не ошиблась.

Ягун действительно сменил пластинку.

– А вот и номер второй! Бесподобный метлоносец Гурий Пуппер! – с интонацией балаганного зазывалы завопил Ягун. – Кто не узнал Пуппера – подсказываю: он стоит рядом со слабоумной девочкой в синем капюшоне!

Десять тысяч зрителей с интересом стали искать глазами девочку в капюшоне. Дав им поискать получше, а некоторым и найти, играющий комментатор схватился за голову.

– Ой, извините, обознался! Позор на мою седую голову и новые подтяжки! Мне подсказывают, что это не девочка, а знаменитый английский тренер – Максимилианус Португессе! Аплодисменты, господа! Если кто-то скажет, что Пуппер прилетел сюда за Таней, я приведу верблюда, чтобы тот плюнул негодяю в лицо! Пуппер прилетел сюда за славой!

Гурий Пуппер боком сел на метлу, чем дал Ягуну возможность брякнуть: «Дамское седло пристегнуть забыли!», и описал традиционный круг приветствия. Фаны встретили англичанина радостными воплями.

– Впервые на арене цирка Гурий Пуппер! Его таланты общеизвестны: любит нашу Таньку и хорошо летает на средствах санитарии и гигиены, или как там называется метла по-научному? – продолжал Ягун.

Таня поморщилась.

– Ягун! Ты хоть сам понимаешь, какую чушь несешь? – крикнула она.

– Нет. А разве это обязательно? – удивился Ягун.

– Но должен же быть смысл!

– Тем, кому смысл что-то должен, он прощает. Где заканчиваюсь я, там начинается он… Но хватит о Пуппере!.. Номер три – Маланья Нефертити! Полузащита, защита, нападение! Воспитана в катакомбах египетскими жрецами! Дорогие мамы, если планируете поездку в Египет, не оставляйте детей в туристических автобусах – иначе лет через пятнадцать будете сильно удивлены! Не правда ли, Маланья прекрасна? Эти руки, этот профиль, эти темные волосы, этот задумчивый роковой взгляд! Кто думает иначе, пусть пойдет и повесится!.. Эй, почему так много народу повскакивало со своих мест? В очередь, друзья мои! В парке не так много деревьев!

– По-моему, твой Ягун влюбился! – сказала Верка Попугаева, обращаясь к Лотковой.

Однако Катя не собиралась впадать в панику.

– Это он меня дразнит. И вообще, такую, как Маланья, такое трепло, как мой Ягун, заинтересует только в бальзамированном виде. На худой конец, в мумифицированном.

Попугаева с досадой отвернула свой приплюснутый дверью нос. На этот раз ей не удалось никого поссорить. Перспективная тема для сплетен была утрачена на старте.

– Номер четыре – Умрюк-паша. Бабай. Если вам некем пугать маленьких детей – вот вам прекрасный персонаж. Руки волосатые и длинные. Лицо… хотя чего я вам лицо описывать буду? Медведя видели? Гориллу видели? А теперь вообразите нечто среднее и дополните картину милыми глазками людоеда. В драконбол Умрюк-паша играет превосходно. Спортсмен агрессивный, напористый, но вместе с тем не прямолинейный, гибкий, умный! В общем, как я в молодости! Удачи тебе, сынок! – сказал Ягун, подпустив в голос некое количество слез.

Умрюк-паша, который был старше Ягунчика ровно на три тысячи лет, посмотрел на играющего комментатора не самым благодарным взглядом. Примерно так смотрит каннибал на толстого румяного натуралиста, которому вздумалось прогуляться по джунглям с сачком для бабочек.

– Номер пятый – Эразм Дрейфус. Если я еще раз назову его Маразм Дрейфус или Маразм Дрейфит или как-нибудь еще, можете утопить меня в варенье, заобнимать толпой красоток или забросать золотыми слитками. Я приму смерть с радостью. Эразм летает на чудесном тазике! Между прочим, бронированном! По слухам, его таз выдержит даже пулеметную очередь! Я не пробовал, но если среди зрителей есть любители экспериментов – не стесняйтесь!.. Эразм Дрейфус – прекрасный игрок-профессионал, знающий истинную биржевую цену каждому из мячей. По бороде – это патриарх. По уму… ну, скажем, буриданов осел. Лишь со стороны он похож на гнома, решившего впервые за сто лет искупаться в тазике и застигнутого за этим сомнительным занятием. Итак, Эразм Дрейфус, восьмой муж Белоснежки!

Эразм Дрейфус от гнева дважды провернулся на месте и атаковал Ягуна со скоростью пушечного ядра. Отточенные края его таза рассекали воздух, как самурайский клинок. Не успей летающий комментатор экстренно набрать высоту, он очутился бы в магпункте. Арбитры на полосатых пылесосах догнали Дрейфуса и, по-дружески взяв его под локти, что-то утешающе забормотали.

– Интересно, о чем они беседуют? Наверное, о том, что на дураков не обижаются, на психов не кидаются, с дистрофиками не толкаются, с ослами не лягаются, на болтунов не плюются, с даунами не спорят и все такое? – предположил Ягун, вытирая со лба пот. – Уф! Ну я прямо даже испугался! На волоске от смерти, в секунде от некролога!.. Все-таки хорошая штука эти волосы домовых!.. Дайте мне, бедному, отдышаться!.. Нет, вы видели? Меня хотел прикончить космический пришелец на суповой тарелке!.. Бабуся, прими меры, но только после матча. Пока что Эразм Дрейфус нужен родине в качестве сухого пайка для драконов.

Заметив, что Эразм Дрейфус вырвался из рук арбитров, Ягун счел нужным сменить тему.

– Ну все! Критики больше не будет! Только позитив! Ягуша учел свои ошибки! Итак, номер шесть – Энтроациокуль. Интересно, насколько неслучайно бактрийской ведьме и Эразму Дрейфусу присвоили смежные номера? Не намек ли это, что им надо пожениться и произвести на свет несколько психованных гномиков с волосатыми ушами, которые с удовольствием плевались бы в кого попало отравленными иглами из трубочки?

Энтроациокуль оценивающе посмотрела на Дрейфуса, затем перевела убийственный взгляд на Ягуна.

– Ну не желаете попасть в узилище брака и не надо! Я просто так предложил! – великодушно разрешил Ягун. – Но все же заметьте, дорогие зрители, на меня она посмотрела лишь после Дрейфуса! Это уже кое-что да значит для тех, кто разбирается в женской психологии!

Энтроациокуль нехорошо прищурилась. Ягун ничего не заметил и продолжал кукарекать, как молодой петушок, впервые взлетевший на забор. Ягге приподнялась, зоркими глазами наблюдая, как рука Энтроациокуль медленно ползет по складкам одежды, готовая исчезнуть в рукаве. Ощутив телепатическое предупреждение бабуси, Ягун резко сбавил обороты и этим спас свою молодую жизнь.

– Ну все! Мир, дружба, жвачка! Жвачка для того, чтобы как следует склеить два предыдущих понятия. Теперь о той же Энтроациокуль, но уже серьезно. Как вы знаете, полное имя бактрийской ведьмы состоит из двухсот семидесяти трех согласных. Существует легенда, что много десятилетий назад, когда ведьма была немного моложе (все оценили, как я деликатно вывернулся?), ее полюбил некий юноша и на правах влюбленного попытался произнести ее имя полностью и без ошибки. В результате после долгих мук он откусил себе язык и, истекая слюной, умер у ног любимой. Не роняйте кислотные слезы, тетя Энтроациокуль.

Энтроациокуль вновь испепеляюще уставилась на Ягуна, прикидывая, как он будет смотреться с шестом, выходящим из спины.

– О покойниках плохо не говорят, но, между нами, юноша был глуп, – продолжал нарываться комментатор. – Если не можешь вспомнить, как зовут твою девушку, зови ее «котик», «дорогая», «вареник» – любым бредовым словом, которое придет тебе в голову. Девушки любят муть в этом роде. Будь все иначе, они никогда не посылали бы друг другу открытки с розовыми котиками, сердечками и плюшевыми зайчиками! Я, например, всегда зову свою девушку…

Мощнейший сглаз заставил Ягуна провернуться вокруг своей оси. Кувыркающийся пылесос перешел в свободное падение. Лишь у самой земли Ягун сумел выровнять его и не познакомиться с песком ближе, чем это было необходимо для деловых рабочих отношений. Лоткова сердито выдохнула. Она была в бешенстве.

– От удара, нанесенного рукой близкого человека, не спасает даже бронебойная жилетка! И заметьте: никакого магического рикошета! А все потому, что моя девушка помогала бабусе ее плести! – произнес Ягун с укором. – Однако вернемся к нашим баранам! Баран номер семь – Фофан Бок. Кстати, сравнение с бараном в конкретном случае оправдано. Дорогой Бок действительно таранит лбом всякие ворота, которые увидит. Если ворот нет – таранит стену. Нет стены – дракона. Нет дракона – кого попало. Это не драконболист, а сплошная воинственность! Ахиллес, которого берсерки угостили своими фирменными грибками! Пылесос Фофана Бока – просто огнедышащий монстр! Я так и не сумел выяснить, чем именно он его заправляет. Уж не суккубами ли? А, Фофаня?

Ревущий метеорит промчался совсем близко от Ягуна. Комментатора завертело в его реактивной струе.

– Нет, вы это видели? Это не маг – это коровье бешенство! Потерпи, дружок Фофаня! Скоро тут будет Илюша Муромец из сборной вечности – ты ему покажешь, каким насосом подкачивал себе бицепсы. А он тебе покажет, каким гвоздиком они сдуваются.

Услышав имя «Муромец», Фофан Бок издал низкий рев, похожий на гудок приближающейся к станции электрички.

– Номер восемь – в гости просим! – продолжал Ягун. – Перед вами, милые мои, Лизхен Херц! Ее магические дарования вам хорошо известны. Ее спортивные таланты тоже. Что касается человеческих качеств, то главным из них является способность вить из мужчин веревки. Учитывая, что взамен бедным мужчинам ничего не предлагают, Лизхен Херц в нравственном отношении является типичной любительницей халявы.

– А ты, что ли, не любишь халяву? – крикнул кто-то с трибун.

Каким-то образом вопрос был услышан.

– Почему не люблю? – сказал Ягун. – Люблю. Но я люблю халяву в виде фирменных маек, бесплатных сумок, пивных кружек с эмблемами, ручек, записных книжек и прочей рекламной мишуры. Она может достаться мне, а может кому-то другому. При этом я никого не обманываю. Какая, если разобраться, фирме разница, кто будет носить майку? Я или другой радостный идиот? Лизхен же любит халяву другого рода. Недаром Херц в переводе с немецкого означает «мозг».

Лизхен Херц посмотрела на Ягуна с досадой. Десять тысяч магов, из которых каждый второй знал больше десяти иностранных языков, а каждый пятый говорил вообще на всех, зашумели.

Ягун поднял над головой руки, в одной из которых была труба от пылесоса.

– Сдаюсь! Я наврал! Херц не «мозг», а «сердце»! Какой может быть мозг у хорошенькой девушки, которая похожа на фарфоровую балерину в антикварном магазине? Балерину, которую всяким Дрейфусам и Блохам так и хочется завернуть в вату и спрятать в свой жлобский сейф… Лоткова, не надо больше сбрасывать меня с пылесоса! Умоляю: я балеринами не интересант! И вообще я старый больной человек, который скоро разменяет третий десяток. Какие мне девушки? Мне бы до кровати доползти, охо-хо-хо-хо…

Ягун некоторое время поохал, затем поправил серебряный рупор и бодро продолжал:

– Полетели дальше, комарики мои чокнутые! Номер девять – Клопперд Блох. Чудо на костыле! В своем роде это наша Ритка Шито-Крыто. Появляется всегда там, где его не ждут, там же, где его ждут, не появляется никогда. Ситуация для понимающих людей несколько двусмысленная. Я часто размышляю, что будет, если пригласить его, скажем, на день рождения?.. Бабуся думает, что в костыль Блоха, который по официальной версии на пружинке, встроен телепорт. Колитесь, дядя Блох, как вы его туда засунули?

Клопперд Блох не внял призыву и колоться не стал. В следующие несколько секунд он четырежды исчез и четырежды проявился в разных концах игрового поля, точно поставил четыре точки. Зрители приветствовали этот фокус бурной овацией.

– Спортивная карьера Клопперда Блоха складывалась долго и мучительно, – продолжал Ягун. – В юности его постоянно мурыжили на скамейке запасных, которую Клопперд со злости грыз своими молодыми зубами. Наконец, не выдержав, он набросился с кулаками на тренера, и тот согласился дать малышу шанс. В первом сезоне Клопперд забил двенадцать мячей, из которых три были обездвиживающими. Следующие тридцать сезонов окончательно утвердили его репутацию. В общем, Клопперд Блох – это вам не Трупперд Плох, господа! Любите его, пока он жив! Учитывая, что сборная вечности мало с кем церемонится, случиться может все, что угодно. Недаром моя бабуся вместо пяти штатных носилок велела приготовить пятнадцать. Кстати, бабуся, пятнадцать-то зачем, когда игроков десять? Ну еще одни, допустим, для меня, а еще четыре? Для арбитров, джиннов?..

Комментатор почесал лоб, пригорюнился и впал в глубокую арифметическую задумчивость, из которой его вывело только появление на поле десятого игрока.

– Номер десять – Татьяна Гроттер! – завопил Ягун. – Итак, она звалась Татьяна! С героем моего романа без промедленья, в тот же час, хочу я познакомить вас! Надеюсь, призрака Пушкина тут нету? Сегодня, сам не знаю почему, я брею его, как садист котенка! Рассказывать про Таньку, кто она такая и с кем ее едят, я вам не буду. Сами разберетесь! Равно как не буду объяснять и правила игры в драконбол. Разве что вкратце, для особо тупых туристов. Есть пять мячиков, два дракона и двадцать ослов, условно поделенных на две команды. Каждый творит, что хочет, а умный комментатор объясняет, что игроки сделали и с какой целью. Часто этого не знает сам игрок и бывает ужасно удивлен, узнав, как много в его действиях было глубинного смысла…

Ягун хотел еще что-то добавить, но в этот момент взгляд его упал на ангар, ворота которого с усилием открывали сразу шесть джиннов. Почему джинны открывали ворота вшестером, сказать сложно. При необходимости с воротами можно справиться без особых проблем в одиночку. С другой стороны, ангарные джинны редкие лоботрясы.

Но, несмотря на лень джиннов и их попытки ничего не сделать, цель все же была достигнута. Ворота открылись. Рада неторопливо вышла на свет. Посмотрела на солнце. Расправила крылья. Чешуя ее пылала, отполированная до блеска. Наросты, кустарник и мох исчезли. Узнать в сияющей красавице скального дракона, которого Таня не так давно приняла за огромный камень, было нереально. Это была заслуга Тарараха и десятка домовых, которых он привел с собой, хорошо представляя, из какого кувшина у джиннов растут руки.

– Счастлив представить вам нашего дракона! Точнее, дракониху! Ее величество Рада! Красивая девочка, не правда ли? Если б я был дракон, то влюбился бы в нее сразу, не отходя от кормушки, – затарахтел Ягун. – Как говорил любитель драконов Иван Андреич Крылов: «Какие перышки, какой носок и, верно, ангельский быть должен голосок!»

Взлетая, Рада издала звук, похожий на скрип дверных петель. Из запертых ангаров ей откликнулись Гоярын и его сыновья.

– Вообще, голосок, конечно, не очень. Но так и в жизни вечно бывает. Или ноги прямые, или характер хороший. Третьего не дано, – удрученно признал Ягун.

Лоткова поперхнулась. Она почему-то до сих пор пребывала в заблуждении, что ноги у нее ничуть не хуже характера.

В этот момент Рада, наконец набравшая высоту, выдохнула струю огня. Да еще какую! Разбившись о защитный купол, струя брызнула расплавленным огнем. На защите осталось темное копотное пятно.

Стадион восторженно охнул.

– А вы как хотели! Уровень! – небрежно уронил Ягун. – Обычный средний дракон палит как революционный матрос из маузера: много, яростно и мимо. Выглядит это, конечно, круто. Бесплатный фейерверк! На деле же от такой пальбы дракон быстро выдыхается, погасает, и через двадцать минут можно брать его за хвост и уволакивать с поля. Однако наша Рада – истинный художник. Струя ее пламени может быть разной – тонкой, широкой, холодной, горячей, – короче, той, которая нужна в данный момент матча. Огненная струя простреливает все поле. Более того, Рада способна даже расписаться пламенем по воздуху. Вот только не думаю, что она уже продумала себе роспись…

Ягун долго бы еще расхваливал дракона, если бы двойная, очень яркая, молочно-белая вспышка не ослепила его, равно как и большую часть зрителей.

– Вы видите эти вспышки? Я тоже уже нет!.. Помогите мне кто-нибудь проморгаться!.. Ага, ну вот! Игроки сборной мира поспешно драпают… ну хорошо, не драпают, а в свободно-паникующем режиме освобождают центр поля, позволяя материализоваться сборной вечности! Раз, два, три… Дальше можно не продолжать. Бесплатное обучение счету до десяти не входит в программу нашего образовательного центра. Сегодня считать дураков научишь, завтра писать, а там и сам без работы останешься! Сиди на крыше и кури бамбук!.. В общем, перед вами десять игроков сборной вечности. Дракон пока не материализовался. Видимо, он появится позже.

– Ягун! Их девять! – подлетев к комментатору, крикнула Таня.

– Кого девять?

– Игроков сборной вечности девять, а не десять!

– Чушь! Их должно быть десять. Считай лучше, – возмутился Ягун.

Все же он пересчитал игроков, и лицо у него вытянулось.

– Да, действительно девять! Что бы это значило, а? Не смогли найти в Потустороннем Мире никого, кто умел бы прилично играть в драконбол? Не верю… У кого-нибудь есть версии?

Соловей О.Разбойник и Тарарах спешно совещались. К ним с негодующим видом человека в духе всех-пригласили-а-меня-позвать-забыли уже спешил тренер Пуппера.

– Похоже, окончательных версий нет! Множество рабочих идеек не в счет! – продолжал Ягун. – Тогда я, пожалуй, начну представление. Уверен, пока мы разберемся с первыми девятью, судьба десятого тоже прояснится… Фигуры игроков окутаны зеленоватым свечением. Жуть какая! К этому никогда не привыкнешь, даже при том, что призраков в Тибидохсе дрыгаешь-брыгаешь ежедневно!

Недолеченная Дама шмыгнула носом и петлей обвилась вокруг супруга.

– Как они прекрасны, эти отважные герои! И совсем-совсем мертвы! – сказала она с надрывом.

– Они-то как раз не мертвы! Пусть на несколько часов, но они материальны. Сердце бьется, глазки моргают… Не прижимайся ко мне, женщина! У тебя холодные ноги и пустая голова! – отреагировал Ржевский.

Недолеченная Дама вскрикнула, с негодованием отстранилась, поднесла руку к сердцу и начала картинно сползать.

– Этот человек убил меня! Изгадил молодость, перечеркнул судьбу, а теперь и плюнул в душу! Но я прощаю тебя, Вольдемар! Пусть твоя совесть будет тебе судьей! – простонала она.

– Упадешь в обморок – пропустишь матч, – равнодушно предупредил Ржевский. Его совесть явно не спешила быть ему судьей.

Недолеченная Дама перестала сползать и выпрямилась.

– Отодвинься, осел! Не торчи тут! Ты своей дряблой аурой мешаешь мне смотреть на настоящих мужчин! – деловито велела она.

Ягун отважно развернул пылесос и подлетел к сборной вечности совсем близко. Игроки, неподвижно повисшие в воздухе на границе незримого круга, спокойно смотрели на него. Во взглядах была отрешенность. Вечное не обязано запоминать сиюминутное…

Прежде чем Ягун успел представить хотя бы одного игрока, что-то полыхнуло. Посреди поля материализовался дракон. Он был длинный, со множеством наростов, усиков и дополнительных крыльев, служивших для стабилизации тела в пространстве. Хвост длинный и тонкий, переходящий в жесткий и длинный ус с зазубриной. Чешуя мелкая, светлая, казалась почти прозрачной и была белой, как у альбиноса. Если всмотреться, можно было разглядеть, как пульсирует внутри реакторный желудок.

– Опа! Ленточный китайский дракон. Летающая иллюстрация тезиса: «Кто не спрятался – я не виноват!» Похож на Змиулана, но ставлю десять килограммов золота, которых у меня нет, против мешка русалочьей чешуи, которая мне всегда нужна, – это не Змиулан! – заявил Ягун.

– Разумеется, нет. Однако я предпочел бы пятерых Змиуланов, чем одного этого! – хмуро сказал Соловей О.Разбойник.

– Почему? – удивился Тарарах. – Не думаешь ли ты, что это.? О нет!

– Да, ты угадал, это Герардион! В 1461 году испепелил Франческо Ватруччо – нападающего сборной оборотней. В 1463 году – двоих невидимок. В 1465-м – одного моего ученика. Отличный был парень. Готовился нырнуть под струю, но вместо этого Герардион неожиданно щелкнул хвостом – он у него как кнут. Сбривает голову с одного удара… В общей сложности Герардион убил около десяти игроков. После одного из матчей он пробил защиту (кажется, это было в магической Греции), стал пожирать зрителей и был уничтожен группой боевых магов.

– Но зачем из Потустороннего Мира выпустили именно Герардиона? – спросил Тарарах.

– Вопрос риторический. Его выпустили, потому что он лучшее, что есть у Потустороннего Мира, – сказал Соловей.

После того как Ягун представил Герардиона – представил несколько скомканно, поскольку знал о нем мало, – наступила очередь команды.

– Номер первый – Геракл! Здоровенный парень! Всякому видно, что ел много геркулеса и даже назвал его в свою честь. Да-да, друзья мои, это тот самый Геракл, что совершил двенадцать подвигов! Не исключено, что их было больше, но пещерное телевидение тормознуло, и пиар-шанс был утрачен. Договорится, скажем, Геракл с великаном: мол, двину тебя в глаз, а ты падай. Великан – хлоп! – упал, а сволота оператор завалил крупный план. Героические капли пота на лице Геракла получились хорошо. Смоковницы и скалы тоже получились отлично. А вот с кем Геракл сражался – непонятно. Так и не зачтут Гераклу подвиг…

Увлекшийся комментатор случайно взглянул Гераклу в глаза, и голос замер у него в горле.

– Беру свои слова назад! Упакуйте мне их, пожалуйста, в пакетик! Или напишите мне мои слова на бумажке – я ее съем! – поспешно предложил он.

– Смотри, как Ягушка сразу заглох! Геракл – это не Горьянов. Парень горячий. Такие в моем вкусе, – сказала Дуся Пупсикова Кузе Тузикову.

Если она надеялась на ревность, то просчиталась. Для ревности Кузя был слишком большой тугодум. Он дул в трубочку и глубокомысленно пускал пузыри в стакан с соком. Какие там девушки, я вас умоляю!

– Прошу прощения, друзья, за вынужденную паузу! Я все еще под впечатлением! Интересно, каким образом Геракл отрабатывал свой мужественный взгляд? Стоял перед зеркалом на табуретке? – набравшись храбрости, продолжал Ягун. – Но ближе к игре! На плечах Геракла – шкура немейского льва. В руках – дубина. Вопрос – зачем она, если летает Геракл с помощью пояса Ипполиты? С другой стороны, не исключаю, что дубину Геракл использует как руль…

Геракл неторопливо поднял дубину и красноречиво показал ею на Ягуна. Комментатор поспешно пришпорил пылесос. Знакомство с «рулем» не входило в его планы.

– Номер второй, Минотавр. Полузащита, – сообщил он бойко. – Для тех, кто не видел Минотавра прежде, поясню: голова теленка на теле ребенка!.. Э-э, не надо лететь на меня с рогами наперевес! Общество рогоносцев собирается в следующую среду! Летает Минотавр на ковре из нитей Ариадны. В носу у теленка – золотое кольцо. Пока не определился, зачем оно: то ли для красоты, то ли как инвестирование средств. Стиль игры этого субъекта… в общем, это тот же Фофан Бок, но несколько на бычий лад. Мячики ловит неплохо, а потом продает на толкучке! Прибыль делит пополам с Эразмом Дрейфусом!.. Ой, почему меня все так не любят? Жилетка так и трещит! Добрее надо быть, люди! Гуманнее! Если я и бредю, то не со зла, а по причинам сугубо генетическим! Бабуся обкормила меня в детстве шоколадом, а он действует на деток возбуждающе! С корой мозга что-то такое происходит. Детки потом болтают-болтают, и никто их замуж не берет…

Минотавр посмотрел на Ягуна с нездоровой задумчивостью. Во взгляде его читалось, что жизнь полна роковых случайностей. Пылесос может заглохнуть на лету, да и рогом зацепить в толпе штука не хитрая. Кто не подвинулся – я не виноват.

– Спокойно, бычок! Миролюбие – визитная карточка консервов! Да и вообще не смотри на жизнь исподлобья. Ну и что из того, что у тебя голова коровья? Если разобраться, это ключ к триумфу.

– Почему? – крикнул Ягуну Рамапапа.

Комментатор, похоже, немало забавлял гандхарва.

– А потому! Секрет успеха чудовищно прост. Надо недостаток продать по цене достоинства, а сдачу оставить себе. Не поняли? Объясняю для тупых! Вы уродливы? Станьте самым грандиозным уродом во вселенной, и Квазимодо будет забыт! Кому достаются все красавицы? Правильно, им и достаются! У вас длинный нос? Не скрывайте его! Затмите Буратино! Жадны? Спите на мешках с деньгами и одалживайте калоши у друга, чтобы сбегать на свалку поискать себе тухлятинки к обеду. Делайте все так – и восторжествуете!

Или другой пример, чисто бытовой. Ну, например, открываете вы кабачок на месте бывшей помойки. Как ни хитри, а вонь все равно стоит. Ну и пусть стоит! Сделайте это своим главным козырем! Назовите кабачок «Помойка», приклейте к потолку сотню рыбьих скелетов – и народ повалит к вам толпой.

Ну, поскакали дальше! Номер три – Гермес! Да-да, тот самый Гермес! Бог торговли и всяких секретных поручений. Коварная личность эллинистической эпохи. Способен оставить в дураках любую лису! Соображает быстро, действует смело и внезапно… Его летающие сандалики – это уже кое-что. Несмотря на малый размах крыльев, отличная аэродинамика. Гермес, умоляю, подари мне свои тапочки! А я подарю тебе… в общем, проси что хочешь, кроме Лотковой и пылесоса!

В глазах древнего бога коммерции зажегся интерес. Он любил сложные схемы обмена.

– Слушайте, что это со мной? Даже никакой гадости про Гермеса не сказал! Бабуся, меня сглазили! Твой несчастный внук уже тридцать секунд никому не хамил!.. Эдак невесть до чего можно докатиться! Буду есть с помощью ножа и вилки и чуть что говорить сладеньким голоском: «Будьте любезны, если это вас не затруднит»…

Поскакали дальше по дорогам судьбы и драконбола! Номер четыре сборной вечности – Илья Муромец! Герой! Силач! Кстати, если кто не в курсе, у Илюши Муромца здесь, на зрительских трибунах, есть кровник! Спорю на бороду домового, что Соловей Одихмантьевич сейчас проводит пальцем по шраму! А все потому, что Илюша в свое время баловался с луком! Говорила ему мама: лук – это не только витамины и лечебные фитонциды, но и опасная игрушечка!

Илья Муромец играет в основном в группе защиты дракона. Для атак он недостаточно маневрен. Однако защитник он прирожденный. Недаром родина столько лет была за ним как за каменной стеной. Продолжая добрые традиции спартанцев, летает Илюша со щитом или на щите. Это вам не таз гномика! Это здоровенный такой щит, выкованный в кузне Одина!

Услышав про кузню Одина, Муромец таинственно усмехнулся в бороду. Должно быть, Ягун ради красного словца переврал факты.

– Номер пятый – барон Мюнхгаузен. Летает на ядре. Дымит трубочкой. Табак, кстати сказать, у него кошмарный. Моя бабуся разбирается в табаке на порядок лучше. Бабуль, проконсультируй человека! А то он меня обкурит во время матча, я дурачком вырасту! Мюнхгаузен – прирожденный драконболист и такое же прирожденное трепло. Однако не мне его за это ругать. Прекрасные усы, барон! Уверен, усы академика Сарданапала обвисли от зависти! Единственное утешение, что у Сарданапала есть еще борода, которая у вас не особо растет!

– Номер шесть – Кентавропег. Роскошные крылья, не правда ли? Кентаврам полезно дружить с Пегасихами, джинн Абдулла не даст мне соврать.

– Номер семь – Дионис! Многим известный древнегреческий бог виноделия. Он же Вакх, Бахус! Его огромный рог заправляется виноградом! Трезвым на рог он никогда не садится! Самый простой способ его дисквалифицировать – попросить подышать в трубочку! Эй, народ, у кого трубочка есть? Мюнхгаузен, не суйтесь со своей трубкой! Вы не объективны!

И кстати, девушки, если кому интересно, Дионис до сих пор холост! И Мюнхгаузен холост, и Гермес не женат, и у Ильи Муромца не сложилось. А Минотавр нашел себе девушку или хотя бы корову? И он не нашел! Кто у нас остался? Геракл? Вот он-то как раз женат был и умер по причине пропитанного ядом плащика, который дала ему дорогая супруга! Пускай по глупости – ну да дела это не меняет!

– К чему ты это? Снова врубил внутреннего Шурасика? – негромко спросила Лоткова. Ягун как телепат всегда слышал ее голос.

– Не-а! Просто подумалось, что только у холостяков хватает мужества куда-то нестись и что-то открывать. Полюс там, Африку и так далее. Кино иногда смотрите? Много среди главных героев женатиков? Если женатики и есть, то наверняка спасают своих близких, которых украл плохой дядя. Как только всех ворогов мухобойкой перебьет, сразу плюх на диван перед теликом и – марш из фильма. Больше о нем, дураке, и сказать нечего. Существуют, конечно, и обратные примеры, но мало. Когда мужчина находит свою половину, о нем уже нечего сказать. Кинематограф он уже не интересует, авторов книг тоже… Получается глупость. Респект, Дионис, что навел меня на эту мысль!

– Ягун! Ближе к матчу! – сердито крикнула доцент Горгонова.

Ее волосы сердито зашипели. Это так потрясло пожилого ведьмака, сидевшего двумя рядами выше, что до конца жизни он только и мог думать, что о волосах Медузии. Жизнь его вследствие упомянутых причин была печальна и скоротечна.

– Ну хорошо, ближе так ближе! – сразу уступил Ягунчик. – Номер восемь – Фрол Слепой! Драконболист-легенда! На глазах повязка, но все видит! Уши залиты воском, но все слышит. Пальцы переломаны, но все ловят! Казалось бы, Фрол Слепой ничего особенного не делает. И летает не слишком быстро, и комбинации самые обычные, да только всегда ухитряется быть в центре игры! В общем, Фрол Слепой – лучший из лучших. Самое крутое из всех яиц всмятку! Запомните это гордое имя, дамы и прочие товарищи-студенты!

Номер девятый – Аргус. Защита. Летающая иллюстрация примера, что сто глаз – это не просто много. Это явный излишек средств выражения! Как-то одному художнику велели нарисовать дракона в тридцать шесть голов. К двадцатой голове он был почти идиот. К тридцатой – выпрыгнул из окна, не зная, куда подрисовывать оставшиеся головы. Правда, этаж был первый, и пострадали только кусты сирени. Бедные кусты! Они были поломаны и измочалены! Да возрыдают по этому поводу общества зеленых, розовых и голубых! Блин, только что пришло в голову, что все цвета уже разобрали. Зеленые – есть, красные – есть, оранжевые есть, белые есть. Нет только черных и синих! Какой провал маркетинга!

– Ягун, отвлекаешься! – крикнула Медузия.

– Не отвлекаюсь! Я, как собака, прежде чем улечься в снегу, протаптываю себе ментальную площадку для последующей болтовни!.. Ну, мамочка моя бабуся, вот я и представил вам всех наличествующих игроков сборной вечности! Наличествующих! Десятого игрока я пока не вижу! И что, интересно, будет теперь? Крутые кексы играют в усеченном составе? Сахарная пудра иллюзий запорошила мои розовые очки?

Стадион шумит всегда. Он, как море, не может иначе. Его ровный гул был привычен Ягуну. Но теперь гул вдруг смолк. Удивленный Ягун замолчал и стал вертеть головой. И он увидел. Циклопы, охраняющие узкий проход в магической защите, расступились. На поле спокойно вышел худощавый молодой человек. На шее – длинный светлый шарф. Голова непокрыта. Драконбольный комбинезон, похоже, не его, а взят из раздевалки. За собой он тянул ступу. В руках у него была новая бамбуковая трость, похожая на те, что измочаливали о спины своих рабов плантаторы. Таня ощутила, что ее вежливо положили в кофемолку, закрыли крышкой, приятно улыбнулись и нажали на кнопку…

Легко вскочив в ступу, человек взлетел. Геракл, Минотавр, Гермес, Дионис и другие приветствовали его сдержанным поклоном. В этом поклоне читалось, что они ждали его и приняли теперь в свою команду как равного. Даже Фрол Слепой понимающе усмехнулся, хотя не мог ничего видеть. Операторы нетерпеливо застрекотали камерами.

Стадион недоуменно молчал. Ягун первым обрел самый ценный в его конкретном случае дар – дар речи.

– БЕЙБАРСОВ? Бейбарсов будет играть за сборную вечности?! С какой это радости? – завопил он.

Еще до того, как его слова прозвучали, представители Магщества сорвались с мест. Бессмертник Кощеев дернул за руку Графина Калиострова. Полувампиры Франциск и Вацлав поспешно пробивались к Глебу. Правая рука Франциска была спрятана под курткой.

Маг Тиштря, недавно назначенный шефом боевых магов, собрался отдать приказ расстрелять Бейбарсова из крупнокалиберных сглаздаматов, но его отвлекла бытовая семейная проблема. Вскакивая, он опрокинул картонный стаканчик с кофе на колени любимой жене. Нелюбимая жена захихикала, довольная казусом.

– А меня только что ущипнули! – тоненьким голоском наябедничала она.

Тиштря вознегодовал.

– Кто тебя ущипнул, Ахмедула?

– Вот этот старикашка!

Бессмертник Кощеев смущенно кашлянул.

– Все она врет! Я мысленно! Мысленно можно! – сказал он и загремел доспехами.

Тиштря зашевелил кустистыми бровями. Жен-то четыре, зато начальник один. Тут есть над чем задуматься. С другой стороны, восточный менталитет есть восточный менталитет.

– Молчи, женщина! Не позорь почтенного человека. В другой раз останешься дома! – прошипел он.

Нелюбимая жена замолчала и, сунув под покрывало руку, принялась грызть ногти. Тиштря успокоился и, взгромоздившись на скамью, важно произнес:

– Как должностное лицо, я запрещаю матч! Этот человек – преступник! Арестуйте его!

Боевые маги пришли в движение, но Бессмертник Кощеев внезапно остановил их. У Тиштри от удивления челюсть отвисла, как дверца духовки.

– Игрока сборной вечности арестовать нельзя. После матча – да, но не во время! – сказал Кощеев устало.

– Почему? Бейбарсов не драконболист! Максимум любитель. Что он делает на поле? – ревниво спросил Графин Калиостров.

В молодости он сам пытался играть в драконбол и даже забросил мячик в пасть одного печального, часто зевающего дракона, который неделю спустя околел от старости. С тех пор Калиостров считал себя драконболистом, и выражалось это в том, что он был завистником всех драконболистов.

– Это не Бейбарсов! – сказал кто-то.

Графин нервно обернулся. За его спиной, скрестив на груди руки, стоял Сарданапал.

– А кто?

– Тантал.

– Почему?

– Прежде чем задавать тяготеющие к идиотизму вопросы, вспомните, кто привез кувшин в Тибидохс. Я, Меди или Тарарах?.. – насмешливо спросил академик.

Бессмертник Кощеев на всякий случай сделал лицо чемоданчиком.

– Существуют государственные интересы, которых вам не постичь, академик! У вас недостаточно глобальное мышление, – произнес он сухо и быстро.

– Ага! Когда из твоей школы делают помойку для опасных покойников – главное мыслить глобально. С философским подтекстом. В духе: все там будем, – усмехнувшись, сказал академик.

Бессмертника сложно было смутить.

– Как ему удалось вырваться? Это ваша вина! Из темницы, построенной для Чумы, вырваться нельзя!!!

– В том-то и дело, что строилась она для Чумы… Сумма разных причин. Зеркало. Жуткие Ворота. Бейбарсов. А тут еще драконбольный матч!.. В общем, вот он – Тантал!

– Но почему Тантал? Какое отношение он имеет к сборной вечности?

– Тантал – один из величайших игроков в драконбол, как вам, возможно, известно. Смерть разделила его сущность. Большая часть оказалась в зеркале, остальное в Потустороннем Мире. Едва узнав о матче, я опасался, что Потусторонний Мир заменит Гроттера именно им. Теперь же убедился, что мой страх был не случаен. Дороги встречаются на перекрестке, – пояснил академик.

– Выходит, Тантал захватил тело Бейбарсова? – озабоченно спросил Тиштря.

Сарданапал задумчиво посмотрел на него, точно взвешивая, стоит ли Тиштря ответа.

– Тут все сложнее. Люди одинаковы, как пиццы. Отличается только соус и то, что кладут сверху – сыр, ветчина, грибы… В Бейбарсове всегда было больше от Тантала, чем мы думали. Теперь победит сильнейший.

– Но что будет после матча? Сборная вечности исчезнет, а он?.. – спросил Кощеев.

Тиштря схватился за зудильник и закричал в него, требуя у штаба немедленно перебросить в Тибидохс все мобильные соединения боевых магов. Графин Калиостров торопливо облизал губы. Трусы всегда соображают быстро. Графину мучительно захотелось домой.

– Вы хотите устроить тут полномасштабную войну, любезный? – поинтересовался у Кощеева академик.

– Я ничего не хочу! Но кто даст гарантию, что вместо того, чтобы играть в драконбол, Тантал не устроит резню, не будет убивать зрителей, не попытается сбежать? Вообще гарантию, что он явился сюда для игры? – отвечал Кощеев.

– То, что он пришел на поле, вместо того, чтобы бежать. Если же вам нужна гарантия, то ее даст вечность. Именно она вселила Тантала в тело Глеба при условии, что он будет играть. Нарушить это условие нельзя. Так же, как пришел, он и уйдет. Разумеется, если во время игры ему не удастся полностью разрушить личность Глеба и подавить ее волю к сопротивлению, – твердо отвечал Сарданапал.

– Рисковать я не буду! Тантал он или нет, но парень окажется в Дубодаме сразу, как будет заброшен последний мяч! Так что лучше ему сгинуть вместе со сборной вечности! – заявил Бессмертник.

Новости у магов передаются мгновенно. Через минуту только глухая ведьма из Мурманска не знала, кто сейчас в теле Глеба. Ведьма была в глубоком маразме и заново переживала свой роман с наполеоновским офицером, которого давно занесло песками Египта.

На поле первым разнюхал, в чем дело, все тот же Ягун, державший с бабусей постоянную телепатическую связь.

– Номер десять сборной вечности – Тантал! Врать не буду: сведений о нем лично у меня мало. Вспоминается только матч чемпионата мира, когда именно Тантал забросил три мяча из пяти. Дальнейшей карьере Тантала помешал досадный пустяк. В конце матча он убил судью, двух игроков противника, смертельно сглазил собственного тренера и скрылся прежде, чем его схватили, – бойко затарахтел комментатор.

«Так вот почему Соловей не ответил, играл ли кто-то из некромагов в драконбол. Он уже тогда догадывался!» – запоздало поняла Таня.

Тантал слушал Ягуна невнимательно. Только что он случайно увидел Таню. Взгляд его скользнул дальше, но внезапно вернулся. Теперь некромаг смотрел на Таню неотрывно. В глазах у него был вопрос. Тане казалось, будто он о чем-то мучительно пытается вспомнить. «Кто это? Глеб или уже не Глеб?» – думала она, ощущая странное смешанное чувство.

Она подлетела ближе. Теперь она видела глаза Бейбарсова и короткий шрам, рассекающий его левую бровь. Там, где был шрам, не росли волосы, отчего бровь казалась разделенной надвое. Вместе с Таней подлетели и остальные игроки сборной мира. Их цепь протянулась перед цепью сборной вечности. Между ними метров пять. Не враги, но и не друзья. Все ждут сигнала. Сзади ревут драконы. Защитники едва сдерживают их пыл. Герардион нетерпеливо щелкает хвостом. Его тонкий конец, способный перерубить надвое любого игрока, со свистом рассекает воздух.

Раде Герардион не нравился. Она уже дважды вполсилы чихнула огнем, что у драконов означает вызов. Да и Герардион разглядывал Раду без восторга. Дай ему защита шанс, он хвостом разрубил бы ее на куски.

– Странно. Я думала: мальчики-драконы любят девочек-драконов. Хотя бы теоретически, – сказала Маланья Нефертити.

Эразм Дрейфус захихикал.

– Заблуждение. Драконы всегда одиночки. Потому они и вымирают, – сказал он и покровительственно протянул хилую ручку, чтобы ущипнуть Маланью за щеку. В следующую секунду Дрейфус имел счастье убедиться, что выражение «сиди в своем тазике и не булькай» следует в иных случаях воспринимать буквально.

– Ну, сейчас начнется! – всматриваясь во что-то, происходящее на трибунах, произнес Фофан Бок.

С трибун с треском взмыла и взорвалась сигнальная ракета.

 

* * *

 

Арбитры выпустили мячи и отскочили. Матч сборная мира – сборная вечности начался.

Ягун штопором взвился под купол магической защиты, спеша занять удобную точку для обозрения. Здесь, под куполом, он был на добрые полсотни метров выше, чем обе сборные.

– А меня вообще не хотели пускать на поле. Типа болтать можно и с трибун. Дадим тебе красивый стульчик в форме пылесоса. Прыгай на нем сколько влезет и ори. Однако я, величайший дипломат, применил нытье, лесть, шантаж и угрозы. Я был великолепен! Я сам себя не узнавал! Я говорил: ну как же? Что я смогу сказать, если вы лишите меня возможности заглянуть в глаза игрокам? В их добрые, умные глазки, которые все понимают, но выразить не могут! Ощутить пот драконов! Кстати, я весь в сомнении: кто у нас тут главный ветмаг? Эти ящерицы потеют?

Догадавшись, о чем спрашивает Ягун, Рада выпустила струю огня, разбившуюся о купол метрах в трех от комментатора. Раскаленный воздух толкнул Ягуна. Комментатор покрылся испариной.

– Мамочка моя бабуся, я уже хочу на стульчик! Не хочу поджариваться! Я так молод и красив! Век бы от зеркала не отходил, да денег на зеркало жалко! – сказал он, но тотчас, вглядевшись во что-то, завопил: – Вот они, мои родные, мои сладкие мячики! Пламягасительный, одурительный, перцовый, чихательный, обездвиживающий… Как я вас люблю, мои маленькие! Прям сам бы съел, да не хочется лишать драконов такого удовольствия! Сборная мира и сборная вечности устремляются за мячами! Крутое начало! Прям от светофора и газ до пола!

Рамапапа и Минотавр, держась за ручки, летят за одурительным мячиком. Вот он – идеал трогательной мужской дружбы! Ну хорошо-хорошо, не держась за ручки! Возьмешь Минотавра за ручку – протянешь ножки. Да и Рамапапа мало похож на девушку у фонтана.

Эразм Дрейфус пытается отвоевать пламягасительный мяч у барона Мюнхгаузена! Тазик против ядра – сильная смысловая пара, не будь я Ягун! Тут же рядом Маланья, которой нужен тот же мяч! Так устроена жизнь: все кидаются на одну конфетку, а другая, ничуть не хуже, лежит рядом и недоумевает: бедная я, никому не нужна, отчего так? Стайный инстинкт, господа!.. Вот отчего! К слову сказать, Мюнхгаузен очень мало церемонится с хорошенькой Маланьей. Не пригнись она, он снес бы ей ядром голову. Неджентльменский поступок, господин барон! Да, кстати, мне вдруг пришло в голову, что нюансы личной жизни барона Мюнхгаузена от меня как-то ускользнули. Почему среди множества подвигов барона нет ни одного любовного? Ну пусть это будет сущая мелочь, вроде похищения жены у турецкого султана! Но, увы, мы все больше по оленям, по уточкам… Мелко плаваем, короче!

Внезапно Ягун подскочил на пылесосе.

– Вы это видели? Танька Леопольдовна Гроттер несется за чихательным мячиком. Вот оно – грустное наследие гриппозного детства! Спокойно, Танечка, не плакай! Мячик не утонет, с речками тут истерически не сложилось! Ой, над кем я язвлю! Над Танькой! И главное: не могу притормозить! Я личность холерического темперамента! Холера то есть! Ра-а-асступись, штабная мелочь! Холера летит! Не крупная, но дико заразная! Но вы не думайте, что я такой противный! Просто у меня есть тест: называется проверка на вшивость. Надо произвести на человека вначале хорошее впечатление, затем плохое, потом снова хорошее и снова плохое. Если человек поймет тебя – это твой человек. Если нет: остановка пятого автобуса на рельсах за углом.

За перцовым мячом мчится Гурий Пуппер. К нему прикованы… раз, два, три… о, вот уже сотни глаз! Гурий великолепен! Его глаза светятся умом и великодушием! Лучатся добром и гуманизмом! Гурий почти уже схватил мячик, но снизу его беззастенчиво подрезает Кентавропег! О нет! Нет никаких сил на это смотреть! Мое сердце разрывается! Если хотите меня спасти, принесите мне кто-нибудь чаю с лимоном, только не слишком горячего! Сахара – две ложки!

Столкновение! И вот уже Гурий никуда не мчится! Это нечестно! Почему грузовики никогда не страдают от столкновения с маленькими машинками? Всего один удар копытом, и великолепный Гурий вне игры! Метла сломана. Гурий падает, как тряпичная кукла. Не уверен, что он успел произнести хотя бы Чебурыхнус парашютис форте. На котлеты Кентавропега! На хозяйственное мыло! На копченую колбасу, чтоб было, что добавлять к кошкам! Отвратительно вышибать лучших игроков в первые же минуты игры! Это все равно, как если бы капитан Немо отравился в детстве сырниками и умер, не успев стать героем романа.

К Гурию мчатся санитары. На поле паника. Бабуся, что там? Ягге мне не отвечает, но я и так отлично вижу, что ничего особенно опасного. Если бы было опасно, бабуся никогда не отпустила бы руку Пуппера. А так она спокойно идет рядом с носилками и лечит санитарам мозги, как и что им делать.

Тем временем коварный Кентавропег завладел перцовым мячом и атакует Раду. Энтроациокуль (кстати, я только что чуть не проболтался, что она боевая пара Таньки!) и Лизхен Херц развивают бурную деятельность. Не знаю, что конкретно сделала Энтроациокуль, но у Кентавропега начинаются серьезные проблемы с аэродинамикой. Он похож на клячу, которую столкнули вниз по ледяному склону. Его вертит и крутит, как муху, попавшую в струю пылесоса. Рада встречает Кентавропега недурственным залпом. Таким недурственным, что я вообще ничего не вижу. М-да! Признаться, я никогда прежде не думал, что скальные драконы – такие страстные товарищи. Мне казалось, они мирные тормоза, любящие пустынные острова под суровыми северными небесами. Возможно, в другое время Кентавропег успел бы нырнуть под струю, но не теперь.

Но вот огонь погасает, и я вижу, что Кентавропег исчез. Лишь потемневший мячик грустно кружит в воздухе, ожидая новых желающих попытать счастья. Я вижу, как Соловей на тренерской скамье кусает губы, и отлично его понимаю! Я понимаю вас, Соловей Одихмантьевич! Вам жалко мизинчика, и правильно, что жалко! Это не драконбол! Или не играйте так, а играйте зрелищно и интересно, или, если иначе не умеете, возьмите счетверенный сглаздамат, перебейте всех игроков, разнесите драконов и засчитайте ничью! Стыдитесь, господа! Драконбол нечто более красивое, чем заурядная магическая войнушка.

Неизвестно, подействовали ли слова Ягуна или сами игроки спохватились, но за последующие десять минут никто не выбыл. Стремительные атаки следовали одна за другой. Чихательный мяч давно ускользнул от Тани, и она отважно погналась за все тем же злополучным перцовым, который стремительной кометой мелькнул у нее над головой. Таня круто развернулась и погналась за ним. Контрабас развил такую неожиданную скорость, что Таню едва не слизало с его полировки встречным ветром. Перцовый мяч мчался впереди. Всего полметра отделяли его от Таниной руки. Быстрее, еще быстрее.

Они неслись почти с одинаковой скоростью. Затем расстояние стало медленно сокращаться. Таня подумала, что, если мяч не вильнет, она его схватит. Таня уже ощущала мяч кончиками пальцев. Внезапно тугой удар воздуха отбросил и завертел контрабас. Прямо перед ней стремительно вынырнула ступа. Бейбарсов! Точнее, Тантал! Он перехватил мяч и с легкой насмешкой поклонился Тане. Перебросил бамбуковую трость в другую руку, и ступа его мгновенно ушла вниз. Все произошло стремительно. Таня не успела даже произнести банальное: «Блин!» Рука ее просто загребла пустоту…

Все же Тане показалось, что кроме насмешки в глазах Тантала была затаенная боль. Сущность Бейбарсова сражалась с сущностью древнего некромага.

Развернув контрабас, Таня погналась за Танталом, однако его ступа оказалась резвее. Как Таня ни подгоняла инструмент, расстояние между ними с каждой секундой увеличивалось.

– Талисман! – быстро произнес перстень Феофила Гроттера.

Таня вначале не поняла, о чем он говорит, но потом сообразила. Рука ее скользнула в карман. Жуткий африканский божок оскалился, когда на него упало солнце. Таня поспешно произнесла заклинание и, подув на талисман, послала его вперед.

Скользнув по воздуху, талисман настиг некромага и коснулся его спины. Таня была уверена, что он соскользнет, но не тут-то было. Тане почудилось, что африканский божок сумел вцепиться в комбинезон Бейбарсова зубами. Вцепился и повис. Таня ожидала чуда, однако чуда не произошло. Тантал как ни в чем не бывало продолжал нестись вперед, атакуя дракона.

Откуда-то, Таня так и не поняла откуда, вынырнула Энтроациокуль. Запоздало Таня вспомнила, что бактрийская ведьма – ее боевая пара. Если бы тогда, с самого начала, она не погналась за мячом, а подрезала бы его справа, то мяч, рикошетом ударившись о барьер, отскочил бы как раз в руки к Энтроациокуль. Шляпа! Как она сразу этого не сообразила!

Бактрийская ведьма грозно посмотрела на Таню и пронеслась дальше. Гроттер поняла, что на первый раз ее простили. В следующий раз Энтроациокуль простит ее тоже, но уже посмертно.

По широкой дуге Тантал атаковал Раду, которую умело отвлекали Дионис и Гермес. Двигались они в противоположном направлении, в зеркальном синхроне, точно плели паутину. В их размеренных движениях было что-то гипнотическое. Дважды Рада короткими струями выдыхала огонь и всякий раз промахивалась.

– Вот что я называю: играть в буриданова ослика! Бедный скальный дракон не знает, за кем из двоих гадиков следить! Правый глаз пытается следить за одним, левый – за другим. Прицела нет, и струи огня уходят в молоко! – взбудораженно закричал Ягун.

Секундой спустя Тантал вынырнул под брюхом у Рады и, когда дракониха распахнула пасть, сунул мяч ей в глотку. Именно сунул. Движение было небрежным, точно почтальон бросал конверт в щель почтового ящика. Едва ли Рада поняла, каким образом мяч оказался у нее в пасти. Тантал все время находился в «мертвой», непросматриваемой зоне под ее мордой.

Полыхнула вспышка. Стадион взревел. Энтроациокуль закричала на Лизхен Херц, обвиняя ее в том, что морду дракона снизу должна была страховать именно Лизхен. Однако это уже ничего не решало.

– Ну вот перцового мячика и нетути! Пять очков в копилку сборной вечности! – хмуро сказал Ягун.

Забросив мяч, Тантал вернулся в центр поля и завис, просчитывая новую возможность для атаки. Он был неподвижен, как скиф на вершине кургана, лишь глаза отслеживали мячи. Но все же нет-нет да и пробегала по его лицу судорога. И тогда, забывая о мячах, он мучительно начинал искать кого-то глазами.

Ленка Свеколт посмотрела на Жанну Аббатикову. Они сидели рядом, но между ними был Шурасик.

– Да? – спросила Жанна загадочно.

– Не уверена, но надеюсь. Человек теряет то, что боится потерять. Он не боится… – таинственно ответила Свеколт.

Аббатикова кивнула.

– Лен, на что ты надеешься? – спросил Шурасик, любивший быть в курсе всего.

– Что погода завтра будет солнечная… – нежно отвечала ему Свеколт.

Шурасик грустно вздохнул. Он уже усвоил, что существуют вещи, в которые он никогда не будет посвящен.

– Хм… Ну ладно! Я тут подумал, что сижу между двумя некромагинями! Редчайший случай в мировой истории. Интересно, я могу загадать желание? – спросил он.

– Да. В какой могиле тебя похоронят и какой памятник поставят. Говорят, сбывается, – сказала Аббатикова.

Шурасик озабоченно надулся. Матч тем временем продолжался. Желая отвоевать у сборной вечности хотя бы очко, Умрюк-паша и Маланья Нефертити атаковали Герардиона одурительным мячом.

Им удалось обойти неповоротливого Илью Муромца, не успевшего разогнаться для тарана, и перехитрить Аргуса. Проделать это оказалось не так уж и сложно. Умрюк-паша с мячом устремился на дракона в лоб, а когда между ним и драконом вырос Аргус, в последний миг отдал пас Маланье Нефертити. Аргус инстинктивно метнулся за мячом, открыв узкую лазейку, в какую и пронесся коварный Умрюк. Обыграв защиту, Маланья и Умрюк-паша оказались один на один с воротами. Однако радоваться было рано.

Герардион быстро перемещался. Длинный, извилистый, он закручивался петлями, скользил. Мелькали усы, серебрились наросты на чешуе. Куда забрасывать мяч – неизвестно. Перед атакующими был не дракон, а жуткий спутанный мелькающий узел. Игрок терялся, и тут из ниоткуда вдруг вылетала струя огня или щелкал, как бич, убийственный хвост. Умрюк-паша на мгновение замешкался, и тотчас косая струя огня, вырвавшись откуда-то снизу, подпалила его коврик-циновку.

– Вы это видели? Секунда – и от циновки великолепного бабая остается одно воспоминание! Скрежеща зубами и ругаясь, бабай падает головой вниз. Я почти уверен, что он не разобьется. Высота большая, и вполне можно успеть выкинуть платок-парашют. Мяч у Маланьи! Все же разобралась, где у дракона морда! Бросок! Мяч ударяется о стойку ворот – пардон, всего лишь о драконий нос, отлетает, встречает ус и отскакивает во все еще распахнутую пасть Герардиона! ГОООООЛ! Стригите в другой раз драконам усы!..

Что творится на трибунах? Зрители обезумели. В воздух летят шляпы, пластиковые бутылки, искры и чьи-то дети. Интересно все же: свои или чужие? Не болельщики, а тысячи восторженных психов! Боюсь, чтобы надеть на них смирительные рубашки, понадобятся все санитары мира! Конечно, одурительный мяч – это всего одно очко, зато теперь до конца игры Герардион будет радостным дебилом! Обожаю братьев по разуму, а-а-а-а!

Забросив мяч, Маланья Нефертити утратила бдительность. Подняв руки, она приветствовала болельщиков, не замечая, что происходит у нее за спиной. А оглянуться все же стоило. Герардион внезапно завился кольцом и…

– ОСТОРОЖНО!!! – завопил Ягун.

Маланья обернулась и, машинально пришпорив крышку гробницы, отлетела на метр. Это спасло ей жизнь. Драконий хвост лишь отколол от крышки угол. Все же удар был такой силы, что Маланья подлетела метров на десять и лишь невероятным чудом удержалась на гробнице. Внезапно на пути у нее вырос Минотавр. Вместо того чтобы помочь Маланье, он будто случайно столкнулся с ней. Правый рог Минотавра едва не вонзился Маланье в глаз и оставил царапину на скуле. По уцелевшей части крышки прошла трещина.

Наполовину оглушенная, Маланья упала, не успев произнести даже спасительного заклинания. Подстраховал ее уже Сарданапал, и о песок она ударилась довольно мягко. Все же к ней сразу метнулись санитары.

Минотавр развернулся и как ни в чем не бывало полетел прочь. С его точки зрения, он не сделал ничего дурного. Просто воспользовался случаем, чтобы одним опасным игроком в команде противника стало меньше. Это было уже слишком.

– ААААААА! Чтоб ты упал, сволочь! – потрясая кулаками, завопил Ягун.

– Чтоб ты упал, нехороший дядя! – машинально повторила за ним Вика Рыжова.

Да-да, та самая Вика. Щеки как у хомяка, красный подбородок. Милая тибидохская девочка, обожающая яркие заколки и игрушечных пупсиков.

Минотавр почему-то не вписался в очень простой поворот и на чудовищной скорости врезался в магический купол. Зрители вскочили. Видно было, как Минотавр падает и как рога, пропарывая купол, разбрызгивают золотистые искры. Удар о песок был такой силы, что тело подскочило на полметра.

– У Минотавра сломался рог! – сказала Вика Рыжова меланхолично.

И у Минотавра действительно сломался рог. К нему метнулись санитарные джинны, однако прежде чем они добежали, Минотавр окутался сиянием и исчез. Провалился в Потусторонний Мир, выбыв из матча.

Вика застеснялась и опустила глазки. С ней рядом выросла Медузия.

– Рыжова!!! Завтра утром – ко мне в кабинет! С утра! Ты все поняла?

Вика попыталась ответить, однако не смогла вымолвить ни звука. Слова как будто произносились, однако со стороны казалось, что она беззвучно шевелит губами.

– Сударыня, будьте так любезны взять смысловую паузу! На сегодня я лишила вас права голоса! – пояснила Медузия.

Попугаева, сидящая неподалеку, хихикнула. Медузия резко повернулась к ней.

– Что тебя так насмешило, дорогая?

Верка в панике зашарила глазами. На один ряд впереди нее помещался высоченный лысый дядька, на макушке которого была татуировка: «Когда-то тут были волосы!» Именно об этом сообщали синие буквы.

– Вот это! – сказала Верка, показывая пальцем.

– Мамочка моя бабуся! В игре осталось всего три мяча! Пламягасительный, чихательный и обездвиживающий! За пламягасительным мячом в данный момент гонится Дионис! Диониса страхует Геркулес Гераклович Овсянкин! Трогательная пара! Трогательная в том смысле, что они всех трогают. Наперерез им бесстрашно мчатся Эразм Дрейфус и Рамапапа! Постараюсь подлететь поближе!

Ягун сделал красивый разворот и оказался как раз на пути у пламягасительного мяча.

– Нет, вы это видели! Какое мучение! Мячик летит прямо на меня, а я не имею права его схватить! Может, кто-нибудь прямо сейчас введет меня в состав команды? Взамен Пуппера, а?

– Эй, лапки прочь от огнетушителя! – заорал Рамапапа, устремляясь за мячом.

Ягун со вздохом уступил.

– Ладно, буду трудиться языком, если не дают поработать руками! Основная борьба за мяч разворачивается между рамным папой и Геркулесом Геракловичем! Оба летят почти вровень, толкаются плечами и изо всех сил стараются заработать пять копеек на дисквалификацию. Эразм Дрейфус в тазике застенчиво скользит за ними. В его маленьких умных глазках читается надежда, что когда эти двое поубивают друг друга, огнетушитель в наследство получит именно он. Вот оно, подлое расчетливое падение нравов! Торжество муравьев над львами! Я прям трясусь!

Что-то мелькнуло в воздухе. Ягун озадаченно заморгал и, не веря себе, принялся тереть глаза.

– Погодите! А куда делся мячик? Мяч в студию, я сказал!.. О нет! Откуда тут взялся Фрол Слепой? Слепым не положено бить зрячих, хотя они бьют и даже пинают! Вот, скажем, Грызиана Припятская! Она же с бельмом, то есть если разобраться…

Три мощных запука, пущенных неизвестно откуда, пробили в защите приличную брешь.

– Отзываю свои слова обратно! – поспешно сказал Ягун. – У Грызианки есть шарм! Шарм и харизма правят миром, пока греческий профиль, мотая на кулак сопли, выносит мусор. Но что там с Фролом? Он ловко отрывается от погони, но не спешит атаковать Раду! Он чего-то выжидает. Чего, спрашивается?

Тем временем Гроттер и Энтроациокуль пытаются поймать чихательный мяч. Милое такое, детское желание, скромное, как я! Им пытаются помешать Дионис и Геракл. Танька перехватывает мяч и посылает заговоренный пас Энтроациокуль. Мяч проносится близко от Диониса, но так быстро, что он не успевает произнести контрзаклинание! Мяч у Энтроациокуль. Бактрийская ведьма несется к Герардиону. Илья Муромец дальновидно выставляет щит навстречу ее пропитанному ядом бамбуковому шесту. Герардион встречает Энтроациокуль струей пламени, от которой она уходит, завинчиваясь вокруг пламени по спирали! Сверху на бактрийскую ведьму коршуном падает… кто же это? Неужели Бейбарсов! То есть я хотел сказать: Тантал, хотя кто их разберет, этих некромагов!.. Бейбарсов бесцеремонно выхватывает у старушки мяч и набирает высоту. С гневным воплем Энтроациокуль выстреливает ему вслед парализующей иглой, однако Бейбарсов равнодушно вытаскивает ее из щеки, как колючку. Экзотические яды на некромагов не действуют!

Бейбарсов атакует Раду. Та, достойно подготовленная к встрече Лизхен Херц, встречает его грозным ревом и струей пламени. От пламени Бейбарсов уходит нырком, но все же брызги огня, как мне кажется, успевают опалить Глебу щеку…

Ванька, сидевший недалеко от Тарараха, вскрикнул и схватился за лицо. На скуле у него вздулся такой же ожог, как у Бейбарсова. Кожа треснула, края трещины начали темнеть. Тарарах с силой пригнул голову Ваньки к своему колену и, не давая ему шевельнуться, смазал края трещины. Ожог быстро стал опадать. Рана зарубцевалась. Теперь это было похоже на рану недельной давности. Примерно такая же зарубцевавшаяся рана появилась и на щеке у Бейба