Древняя океаническая технология 15 страница

Память о той самой древней иммиграции до сих пор сохраняется в Таиланде вместе с уникальной реликвией с погибшей родины. В мифе о потопе, также известном в Лаосе, повествуется о полубожественном народе, жившем в древности на далеком острове в великой славе и роскоши до тех пор, пока небесные силы не стали угрожать ему всемирным потопом. Трое мудрецов смогли демонтировать центральную колонну главного храма и увезти ее на корабле, прежде чем быстро поднимающиеся воды покрыли весь остров. Много дней они плыли в сторону заката и наконец достигли берегов Юго-Восточной Азии. Там они воздвигли колонну и назвали ее в честь затонувшего царства Лак Му-анг, «Священный камень Му». Вокруг нее они основали новое царство Айодхья, ставшее великолепным памятником труда местного народа под руководством чужеземного гения. В течение столетий имперской экспансии, за которой последовали войны и вторжения, город был разграблен, но его священную реликвию снова удалось спасти от разрушения.

В 1782 г. король Рама I установил колонну Лак Му-анг точно в центре новой Айодхьи, одной из нескольких после падения первой столицы. Он возвел свою родословную к трем Героям Потопа, высадившимся в Юго-Восточной Азии, но даже такое возвышенное происхождение не обескуражило его врагов, которые со временем опустошили город и увезли священную колонну в неизвестное место. Рама VI заменил ее искусно выполненной копией и установил в своем святилище в центре Бангкока.

 

Таиландский Ланг Му-анг, священный мемориал погибшей Прародины

 

Лемурийский мотив — пейзаж на керамике в бангкокскам храме Лак Му-анг

 

С тех пор дубликат Лак Му-анг был украшен золотым листом (в память о древней солнечной религии Прародины) и окружен пятью драгоценными дарами (в основном, бивнями слонов и золотыми кубками, наполненными цветами). Здание, в котором он находится, украшено символами и образами затонувшей земли предков. Среди них — стилизованные свастики и сцены с изображением тропического острова, намекающие на Лемурию. Святилище Лак Му-анг — затейливый павильон с дверями, инкрустированными золотом, и, что нетипично, находится ниже уровня земли в заглубленном дворике, что намекает на затонувшее царство, откуда была спасена реликвия. Ее название повторяется в наименованиях других важных памятных мест Таиланда — Му-анг Фа Дает, Бан Му-ан Фай, Му-анг семэй и Му-анг Бон, — где подлинный «священный камень Му» мог быть установлен потомками исчезнувшей цивилизации.

Почтение к утраченной Прародине — не только в наиболее священном монументе Таиланда. Каждый ноябрь тысячи людей собираются в полнолуние на берегу и запускают армады корабликов, сделанных из сухих банановых листьев. Каждый маленький кратонг, украшенный цветами, несет обетную свечу и оставляет за собой благовонный след на пути в океан в честь царицы моря Суварнамачи и духов предков, сгинувших после того, как она затопила их великолепное царство.

Праздник Loi Krathong сходен с японским ночным праздником Bon Odori, где флотилии корабликов со свечами тоже плывут в направлении затонувшего царства. Обе ежегодные церемонии имеют аналогии с римским праздником Лемурии, в который тоже считалось, надо умилостивить неупокоенные души мертвых, жертв Великого Потопа.

Тайские мифы и церемонии замечательно согласуются со свидетельством, которое вышло на свет благодаря поразительному открытию, случайно сделанному в середине XX века американским студентом Стивеном Янгом. До того как этот сын бывшего посла США в Таиланде зацепился за корень дерева и упал в окрестностях сельского городка Бан Чианг в 1966 г., археологическая догма гласила, что эта часть света — культурная пустошь, где искусство бронзового литья было впервые импортировано из Китая не ранее 800 г. до н. э., а цивилизация так и не достигла высокого уровня развития. Но пока Янг лежал распростертым на земле, он заметил осколки необычайно привлекательного глиняного изделия, выглядывающие из-под земли. Их отправили в музей при университете Пенсильвании в Филадельфии для датировки с помощью нового метода термолюминесцентной дозиметрии, специально изобретенного для анализа керамических изделий и заслужившего отличную репугацию за точность. Выяснилось, что возраст тайских черепков — 6000 лет, на 500 лет раньше зарождения городских культур в Месопотамии, где предположительно началась цивилизация. Не желая признать даже результаты термолюминесцентного анализа, директор музея направил образцы Янга в Оксфордский университет для подтверждения. Они подтвердились.

В то же время Вильгельм Солхейм из Гавайского университета, который вел раскопки в окрестностях Бан Чианга, обнаружил бронзовые топоры и формы, в которых их отливали. Он также нашел заизвесткованные кусочки огурцов, тыкв-горлянок, перца, водяных орехов и другие свидетельства сельскохозяйственной деятельности, существовавшей за 2000 лет до начала земледелия в Месопотамии. Выискалась также керамика, на 3300 лет старше и более совершенная, чем известные образцы из междуречья Тигра и Евфрата. В дополнение к высокоразвитой металлургии, сельскому хозяйству и гончарному делу, производство шелка в Таиланде шло полным ходом за несколько столетий до того, как оно началось в Китае.

Но первое настоящее исследование окрестностей Бан Чианга началось лишь в 1974 г., когда во время совместных раскопок под руководством Честера Гормана из Университетского музея и Песита Чароэнвонга, куратора бангкокского Национального музея, выявили рукотворный курган высотой 20 футов и около 1 мили в окружности. За следующие пять лет они собрали 18 тонн артефактов, включая более 30 000 ваз, бронзовых и железных изделий, искусно сделанных 5600 лет назад. В нижнем, наиболее древнем слое археологи нашли великолепный наконечник копья, датированный 3600 г. до н. э., — старейший известный образец бронзового литья в мире.

Более 400 керамических сосудов, извлеченных из кургана, отличались поразительным разнообразием форм, размеров, узоров и расцветок, свидетельствовавших о художественном мастерстве изготовителей. Бронзовые украшения были на многих из 126 полностью сохранившихся скелетах, найденных там же, на одном бронзовые кольца были на всех пальцах рук и ног. Бронзовые колокольчики, браслеты, оружие и инструменты были изготовлены за столетие до того, как методика правильного сочетания меди, цинка и олова стала известна на Среднем Востоке. Одно из бронзовых орудий предназначалось для сбора риса, выращивание которого тоже впервые началось в доисторическом Таиланде. Во время раскопок были также обнаружены останки одомашненных животных, включая быков, свиней, кур и собак.

Кто были древние носители культуры в Бан Чианге? Судя по всему, прямые потомки народа, чьи останки археологи нашли на крайней северной оконечности страны в месте, известном как Пещера Духов, которое впервые использовалось в качестве охотничьего лагеря 1 2 000 лет назад. Его высокие и мускулистые обитатели физически заметно отличались от коренного населения. Антрополог Майкл Петрушевский из Гавайского университета отмечает, что «они определенно не имели тесной связи с нынешним населением Юго-Восточной Азии и не принадлежали к монголоидному типу». Фрагменты костей их скелетов скорее позволяют говорить о полинезийцах, чем о представителях любой другой этнической группы.

Традиционная храмовая архитектура Ват Пра Кео в Бангкоке имитирует священное зодчество Прародины на дне моря, где правит Суварнамача

На этой части фрески в бангкокском храме Ват Пра Кео изображен потоп, уничтоживший древнюю Прародину

Они намеренно выбрали окрестности Бан Чианга для поселения, потому что, по мнению ученого Рональда Шиллера, «обитали в одном из немногих мест на Земле, где медь и олово встречаются в изобилии». Иными словами, уже были металлургами до прибытия. Наконечник копья из Бан Чианга, датируемый серединой IV тысячелетия до н. э., был далеко не первым бронзовым изделием их работы. Множество морских раковин, обнаруженных внутри кургана, не только указывает на прибрежную торговлю, но и свидетельствует о мореходных навыках. Все признаки этого необычного народа указывают на то, что он принадлежал к развитой цивилизации еще до прибытия в Юго-Восточную Азию, поскольку там не было обнаружено никаких следов древнейшего развития. Упорядоченные захоронения, изготовление одежды, искусство и ремесла — все это было достоянием изощренной культуры, далеко превосходящей современные ей местные общины.

До сих пор холм в окрестностях Бан Чианга — единственный систематически изучаемый из примерно 300 сходных курганов. Раскопки других земляных насыпей могут выявить неопровержимые доказательства присутствия лемурийских переселенцев в Таиланде. Датировка первого поселения в Пещере Духов совпадает с первой крупномасштабной эмиграцией из Прародины, которую постигла геологическая катастрофа, это соответствие подчеркивается сходством ее жителей с полинезийцами. Искусство обработки бронзы не зародилось в Юго-Восточной Азии, но было завезено мореходами, чья культура имела все признаки развитой металлургии, ткачества и гончарного дела задолго до прибытия в Бан Чианг. Судя по всему, невероятный подъем уровня моря в конце последней ледниковой эпохи заставил некоторых лемурийцев искать более возвышенную местность на других берегах океана. Лишь этот вывод адекватно объясняет аномальное появление высокоразвитой цивилизации среди культурной пустыни.

Бангкокский столп Лак Му-анг — не единственный азиатский монумент, хранящий память о потерянной Прародине. В Японии есть современный Музей Му. Он уникален, нигде в мире нет ничего подобного. У него такие же странные истоки, как и происхождение его экспонатов. Музей был задуман Рейкио Умимото сразу после окончания Второй мировой войны. Этому молодому монаху, находившемуся в состоянии глубокой медитации на морском берегу, было видение, изменившее его жизнь. Ему открылась огромная панорама лемурийской истории и духовности, охватывающая много тысячелетий. Его внутренний взор узрел колыбель человечества, расцвет древнейшей цивилизации, ее распространение по всему миру, ужасную гибель и судьбу выживших в Тихом океане. На прощание он получил дар высокой мудрости от «Тринадцатой школы» Му. После этого забытый мистический культ был заново основан в префектуре Хиросима под названием «Великое Равенство Мира», его эзотерические принципы разделяли немногие посвященные.

Одному из них удалось заинтересовать состоятельных спонсоров, собравших средства для строительства храма-музея на площади 15 акров. Этот храм вместе с прилегающей местностью по возможности точно отражал священную архитектуру и церемониальный ландшафт, явленный в видении Умимото. В 1976 г. строительство красно-белого комплекса, украшенного статуями слонов в натуральную величину и выразительными фресками, было завершено. Его расположение в префектуре Кагосима было предопределено не только явным сходством с лемурийской топографией, но и предполагаемыми геомантическими и духовными свойствами этих мест. В большом музее с профессиональными сотрудниками есть исследовательская лаборатория, экспозиция подлинных предметов и качественных копий — единственная коллекция такого рода на Земле. Хотя духовные службы в храме ограничены узким кругом посвященных, залы музея открыты для посещения. Девяностолетний монах прожил достаточно долго, чтобы увидеть воплощение своей послевоенной грезы перед смертью в 2002 году.

Музей Му — самый современный мемориал в честь древней Прародины, он не единственный в Японии. Святилище Чикубудзима посвящено богине Бентен, мифическому олицетворению представителей высокой культуры, которые принесли в страну цивилизацию из-за моря. Оно находится на озере Бива в окрестностях Киото, что согласуется с легендой. На его берегах найдены самые ранние свидетельства обитания людей на островах, указывающие на первое прибытие лемурий-цев в Японию.

После переноса центра политической и духовной власти в Токио в XVII веке новые правители соорудили свой вариант Чикубудзимы в бухте Токийского залива, известный с тех пор под названием Шинобацу. Это искусственный остров в большом пруду, окаймленный камышами, где гнездятся водоплавающие птицы, соединенный насыпными дамбами с берегом в подражание оригиналу. Оба храма чтут память о древней Прародине, откуда приплыла богиня Бентен, что символизируют скульптуры рыб и изображение трех пирамид посреди моря или одной распадающейся, омываемой высокими волнами. Кстати, подобная сцена запечатлена на стене дворца правителя в Чан-Чане, доинкском мегаполисе на побережье северного Перу.

Лемурийские черты мифа о Бентен прослеживаются в ее щедрой деятельности: она принесла с собой дары музыки, красноречия, изящных искусств и мореплавания на огромном «корабле сокровищ» из Хорайзана до того, как это блестящее царство опустилось на дно моря. Его название происходит от высочайшей горы острова Хорай, на вершине которой росло Древо Жизни. Бентен, как и китайская богиня Сиванму, хранила Древо Жизни, чьи персики обещали бессмертие любому, кто пробовал их. Аллегорические «плоды знания» означали понимание кундолини — духовно обогащающей людей внутренней психической энергии, спиралями поднимающейся вверх по позвоночнику, настоящему «древу жизни». Отголоски этой лемурийской философии можно найти в библейском саду Эдема, где росли деревья знания и бессмертия.

 

Музей My в префектуре Кагосима

 

Устные предания о Древе Жизни сохранились у айнов, населявших Японию до прихода азиатов. В их старейшем Мифе Творения повествуется о Чикисани-камуи, которая приняла облик вяза, первого дерева на Земле. С ее ветвей сошли все человеческие расы. Ее детьми были Эоина-камуи и Па-Кор-камуи, от кровосмесительной связи которых появилась Вселенная. Главной небесной богиней была Чу Камуи. Богиня Солнца, она несла свет и тепло в темный холодный мир. Сама Земля была телом Каму-мимусуби, Богини-Матери, которая родила Камуи-фучи, прародительницу народа айнов. В именах всех этих божеств включено название утраченной Прародины Му.

Современные айны — смешанные потомки европеоидного населения, подробно описанного туземными народами по всему Тихоокеанскому региону. Они принадлежат к остаткам затерянной расы, оставившей следы своей ДНК среди коренных народов Северной Америки и некоторых районов Полинезии. Великий британский атлантолог Эджертон Сайке писал, что айны — «этнический комплекс, совершенно отличный от этносов Японии или Китая. Как таковые, они, вероятно, остатки населения самой северной культуры в период катастрофы». Дополняя его вывод, айны вспоминают о времени, когда море внезапно поднялось над сушей и утопило большинство людей; лишь немногим удалось выжить, поднявшись на вершины гор.

Сайке также пишет об их Герое Потопа по имени Окикуруму-Ками, который спасся от наводнения в shin-ta, «летающей люльке», приземлившейся в Хайопре на северном японском острове Хоккайдо. Является ли этот миф народной памятью о другом примере высокой технологии лемурийцев — их климатологической науке в Нан Мадоле? Интересно, что shinta лишь одной буквой отличается от shinto (синтоизм), названия добуддийской религии Японии, которую исповедовали айны до прибытия китайских и корейских иммигрантов в середине VIII века н. э. Подобно тибетскому мистическому культу Бон и «Тринадцатой Школе Му», от которой он произошел, синтоизм анимистический природный культ, исповедующий почтение к жизни во всех ее проявлениях, признающий существование души, коми, во всем сущем. «Синтоизм был религией айнов еще до прибытия «настоящих» японцев, — отмечает Сайке. — Слова «бог», «молитва» и «религиозное подношение» одинаковы в обоих языках. Судя по всему, японцы заимствовали их у айнов после заселения островов». Профессор Йошида пишет, что «большинство старинных японских слов первоначально были айнскими».

Не только айны хранят память о Всемирном Потопе, который привел их предков в Японию в далеком прошлом. Представители малочисленной народности ама верят, что являются прямыми потомками чужестранцев, которые принесли цивилизацию из-за моря. Эти люди исповедовали культ Солнца, один из его символов — восходящее Солнце — стал национальной эмблемой Японии. Он также означал направление, откуда пришли их предки, — восточная часть Тихого океана. Их островное королевство Нираи-Канаи захлестнул Великий Потоп, и оно лежит на дне в центре Тихого океана. В память об этих событиях ама до сих пор проводят ежегодную церемонию на восточном побережье Японии в начале апреля или октября. На рассвете ее участники приходят на пляж и, обратясь лицом к Солнцу, молятся о душах своих предков. После очищения морской водой назначенный руководитель церемонии входит в океан по шею с небольшой ветвью дерева в руке. Через некоторое время он поворачивается лицом к берегу. При выходе из моря его приветствуют громким барабанным боем и радостными песнопениями, как если бы ему пришлось пережить некую ужасную катастрофу. Ветка в его руке символизирует Лемурию как Древо Жизни.

Во время утреннего ритуала в честь солнечного бога My ныряльщики ама воздают должное прибытию своих лемурийских предков на восточном побережье Японии

Мужчина с ветвью Древа Жизни во время ежегодной церемонии ама символизирует прибытие в Японию беженцев из Лемурии

В сходном японском мифе упоминается о Сагаре, драконьем боге подводного царства, владеющем «жемчужиной», которая способна вызывать катастрофические наводнения. Он обладатель волшебного оружия. Меч Кусанаги в течение некоторого времени переходил от одного члена правящего рода к другому и неизменно приносил ему победу, но в конце концов вернулся к законному владельцу. С тех пор Япония перестала быть непобедимой в своих военных предприятиях. Вероятно, меч Кусанаги был мифическим символом какого-то объекта высокой технологии, происходившего с затерянной Прародины.

Хотя со временем мифотворчество превратило потерявших Прародину и прибывших в Японию представителей развитой цивилизации в морских божеств, память об их лемурийских корнях до сих пор существует в современном культе Му-Наката-Но-Ками, который исповедуют посвященные секты Джингу-Кого, считающие себя потомками первых жителей Японии после потопа. В их главных святилищах в Осаке — Сумиеши-Таиша и Муннаката-Таиша — предположительно хранятся летописи Му-Наката-Но-Ками, на много столетий предшествующие появлению первых официальных исторических хроник в Японии.

На этом портрете, написанном в конце XIX века, принцесса из Оаху держит ветвь, символизирующую священное древо, почитаемое ее предками в Хиве, затонувшей прародине гавайского народа

Ныне ама живут главным образом в прибрежных районах залива Сахети в префектуре Оита, их прежние поселения считаются одними из самых древних мест обитания в стране: Минаби Амабе-гун (префектура Оита), Амабе-чо (префектура Токусима), Каиши-чо (префектура Ниигата) и Итоман-чо (префектура Окинава). Эти территории совпадают с зонами расцвета культуры Дземон. Археологические данные свидетельствуют о резком окончании японской эпохи палеолита и появлении древнейшей известной керамики, а также навыков городского планирования, ловли рыбы в открытом море. Изобретение рычажного гарпуна для охоты на морских млекопитающих доказывало, что древним жителям были знакомы дальние морские путешествия. Об их познаниях в астрономии говорят Каменные круги Комакина и Ою на севере острова Хонсю. Впрочем, это не единичное доказательство, по всей стране обнаружены стоячие камни, многие из которых ориентированы на важные небесные феномены.

Выдающийся образец был найден в конце 1990-х годов под густым лиственным покровом, маскировавшим его местонахождение на вершине крутого холма в окрестностях города Набеяма на северо-западе Японии. Два восьмифуговых стоячих камня с выцветшими солнечными символами на восточных гранях расположены точно так, что узкая щель между ними позволяет на короткое время увидеть солнце утром в день середины лета.

Этот день и поныне празднуют по всей стране — таково долговечное культурное влияние астрономов эпохи неолита в Японии. Здесь он известен как Бонмацури и проводится в честь мертвых, которые, прежде чем подняться на небеса, должны пересечь реку Санзу-но-Кава. Для этого им нужно нанять лодочника, родственники усопшего до сих пор повязывают ему на шею мешочек с несколькими монетами. Традиционный японский обычай имеет разительное сходство с древнегреческим обрядом, согласно которому при похоронах мертвым давали монеты, предназначенные в уплату паромщику на берегу реки Стикс. Невольно вспоминается также рассказ греческого философа Эвгемера, утверждавшего, что он лично посещал руины царства, похожего на Лемурию, в конце IV века до н. э.

Японские монолиты-близнецы, в окрестностях Набеямы были точно сориентированы, на восход солнца в день середины лета лемурийскими жрецами-астрономами. Фотография Нидеюки Сузуки

Общие астрономические функции и сходство с подобными сооружениями в других странах — Стоунхендж в Британии, Карнак во Франции — указывают на распространение культуры мегалитического строительства из тихоокеанской Прародины в Западную Европу более шести тысячелетий назад. Другие находки свидетельствуют о плаваниях лемурийцев в противоположном направлении — в Южную Америку, где Бетти Меджерс из отдела антропологии при Национальном музее естественной истории в Вашингтоне и археологи Клиффорд Эванс и Эмилио Эстрата обнаружили свидетельства культуры Дземон в Вальдивии (Эквадор). Образцы керамики, найденные ими в середине 1960-х годов, украшены характерными шевронами, узорами из костей и полосок, подтверждавшими связь с культурой Дземон.

«В университете нас учили, что культурное развитие Нового Света происходило независимо от Старого Света, — вспоминает Мейджерс. — Мы не думали о более ранних прецедентах до тех пор, пока Эстрада не указал на заметные черты сходства с керамикой Дземон в Японии… В1963 году мы совершили поездку из Токио на юг острова Кюсю, где изучили коллекции керамических фрагментов культуры Дземон. Сравнение их узоров с увеличенными фотографиями образцов из Вальдивии выявило поразительную степень сходства. Более того, контекст находок удовлетворял требованиям, определенным для отличия культурной диффузии от независимого изобретения. По обе стороны океана существовал комплекс культурных черт, лишенных функциональных ограничений, которые могли бы свидетельствовать в пользу их независимого воспроизводства; собрание образцов керамики ранней и средней культуры Дземон было продуктом примерно 6000 лет развития, начиная от примитивных образцов, в то время как древнейшая керамика из Вальдивии не имела местных прецедентов. Датировки для ранней и средней культуры Дземон и ранней культуры Вальдивии практически совпадали; и, наконец, течение Куросио обеспечивало проходимый маршрут с запада на восток».

«Присутствие керамической традиции культуры Дземон в Эквадоре свидетельствует о численности миграций — от нескольких судов до целого поселения. При раскопках также обнаружены игрушечные домики, флейты и подголовники, сделанные из керамики», — пишет археолог Гуннар Томпсон. Его иллюстрации, сравнивающие культурные особенности Дземон и айнов с народами, населявшими северо-западное Тихоокеанское побережье Америки, подтверждают их тесную связь. Стивен К. Джетт из подразделения тканей и одежды при Калифорнийском университете в Дэвисе отмечает: «Обычно принято считать, что носители культуры Дземон были предками исторически известных айнов с Северного Хонсю, Хоккайдо, Южного Сахалина и Курильских островов, а не современных монголоидных японцев». То же можно сказать о представителях племени ама, чьи генетические связи с айнами не вызывают сомнений. Дземон, айны и ама — все это лишь современные названия лемурийцев, путешествовавших по Тихоокеанскому кольцу в глубокой древности.

Легенды и следы необычных европеоидов в Океании находят археологическое подтверждение. Солхейм пишет о находках, «идентичных или сходных с культурой Дземон», на Тайване, Филиппинах, в Микронезии, Северной Меланезии, на северном побережье Новой Гвинеи и в Восточной Индонезии. «В 1972 г. сообщения о еще более древних фрагментах керамики, напоминающих культуру Дземон, поступили с острова Эфате на Новых Гебридах (теперь государство Вануату). В подтверждение визуальных впечатлений, говорящих в пользу давних времен, группа ученых впоследствии установила несомненную связь этих 14 фрагментов с ранней культурой Дземон на северном побережье Хонсю, датируемой 5200–3600 г. до н. э., когда уровень моря поднимался… Характеристики черепа и лиц айнов и полинезийцев тоже обнаруживают черты сходства».

Этот вывод подтверждается различными рукотворными предметами, о которых шведский антрополог Бенгт Анелл говорил еще в 1955 г., заметив, что «самые близкие аналоги полинезийских рыболовных крючков были найдены в Японии». Такое примирение археологии и мифологии служит подтверждением лемурийского культурного влияния во всем Тихоокеанском регионе от Азии до обеих Америк.

Культура Дземон внезапно возникла в Японии в конце последней ледниковой эпохи, примерно 12 500 лет назад, незадолго до того как другие иммигранты оставили свои следы в «Пещере Духов» в Таиланде в результате катастрофического наводнения, затопившего низменные земли Му и вынудившего по меньшей мере часть населения искать более возвышенные территории в других местах. Даже Грим Дэниел, ультраконсервативный редактор «Иллюстрированной археологической энциклопедии», признает, что «культура Дземон в Японии была удивительно изолированной, особенно от своего огромного соседа Китая, и скорее имеет больше общего с островами Тихого океана». Действительно, ранняя, средняя и поздняя фазы этой культуры соответствуют трем лемурийским наводнениям начиная с конца IV тысячелетия до н. э., за которым последовал катаклизм 2193 г. до н. э. и окончательная катастрофа в 1628 г. до н. э.

Эти драматические события отражены в одном из древнейших исторических документов Японии — «Фу-доки», «Записи Ветра и Земли». Произведение дополняется томами «Кодзики», или «Записки о деяниях древности», а также «Нихонги», «Японские хроники». Хотя они датируются 712, 713 и 720 г. н. э., все они были основаны на гораздо более ранних записях, не выдержавших испытания временем. Их создали в период расцвета национальной культуры, известный как период Нара, когда у ученых возродился интерес к прошлому. В «Кодзики» и «Нихонги» сказано, что первым императором Японии был Дзимму, происходивший от морского царя, правителя Великой Земли в Тихом океане, от которого он получил свое имя, буквально означавшее «сын Му». За ним последовал Камму, который заболел, будучи наследным принцем. Люди молились за его выздоровление в храме Муроджи, вероятно, древнейшем культовом сооружении Японии, где в закрытой секте посвященных до сих пор сохраняются принципы эзотерического мистицизма, представленные «Сыном Му». Темму, преемник Камму, известен тем, что переписал «Кодзики», «Нихонги» и две более древних книги, память о которых изгладилась. В этих источниках сообщается, что последним из доисторических правителей Японии был Мумайядо, родившийся в 593 г. н. э. и перешедший из синтоизма в буддизм незадолго до своей смерти. Лему-рийские корни этих царских имен не вызывают сомнений.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ЧТО В ИМЕНИ ТЕБЕ МОЕМ?

Ко gub ni du war gag.

(«Я пришел, чтобы спросить».)

Микронезийская поговорка

При поиске пропавших людей сыщики обычно начинают с расспросов в тех местах, где их видели в последний раз. Такая же процедура принята у детективов от археологии, которые пытаются обнаружить пропавшую цивилизацию в Тихом океане. Если она была достаточно мощной, чтобы повлиять буквально на миллионы людей, живущих вокруг Тихоокеанского кольца от Азии и Австралии через Океанию, Микронезию, Меланезию и Полинезию вплоть до Северной и Южной Америки, то ее название должно так или иначе откликнуться в народной памяти многочисленных сохранившихся культур. Она должна была оставить неизгладимый след в их коллективном сознании, особенно если эта цивилизация была сметена с лица Земли некоей жуткой катастрофой.

В самом деле, многократное повторение одного и того же названия среди разных народов, неизвестных друг другу и разделенных многими столетиями, огромными расстояниями, этническими или культурными особенностями, само по себе является убедительным свидетельством их общего исторического опыта. Если же это название к тому же ассоциируется со сходными темами, оно несомненно отражает реальные место и событие, пусть даже облаченные в покров мифов и легенд.

К сожалению, консервативные археологи и антропологи пренебрегают преданиями, называют их бесполезными сказками и ограничивают доисторические поиски раскопками и обломками керамики. Однако миф — единственное средство, с помощью которого народы, не знающие грамоты, сохраняют самые важные для них истины, словно вымерших насекомых в древнем янтаре. Мифы выдерживают испытание временем, потому что в их основе непреходящие ценности, которые находят отзвук в сердцах многих поколений. Достойно внимания, что варианты названий «Му» и «Лемурия» встречаются именно среди тех народов Тихоокеанского кольца по обе стороны океана, где исследователи ожидают найти их. Словно стаи птиц, они кружатся вокруг пустого места в безбрежности океана, где некогда находились их затонувшие гнездовья.