Законтрактованный небожитель

 

Ариэль не видел, что случилось дальше, но последствия нетрудно было угадать — это был полный провал миссионерской деятельности пастора Кингсли, грозивший ему, быть может, даже ссылкой в глухой приход провинциальной Англии.

Сын директора американского циркового треста Джемс Чэтфилд и директор управления передвижными цирками Эдвин Григг приехали в Индию с десятком передвижных цирков шапито. Чэтфилд и Григг руководили гастролями, попутно изучая «местный рынок». Но основной их задачей была вербовка в Индии исполнителей для выступлений в Америке. Ведь публике необходимо подавать все новые и новые номера, а европейские гастролеры-наездники, гимнасты, эквилибристы, фокусники мало чем отличались от американских. Экзотика могла бы иметь успех. И Чэтфилд и Григг в каждом городе и даже деревушке, через которые им приходилось проезжать, посещали базары, ярмарки, народные празднества и знакомились с местными народными зрелищами, ярмарочными акробатами, заклинателями змей, певцами, музыкантами, факирами, фокусниками, отбирая лучших из них для своего цирка.

Индусы не очень соглашались покинуть родину и отправиться в далекое путешествие, но Григг показывал им на ладони американские доллары, предлагал авансы, сулил крупные заработки и таким образом подобрал уже значительную экзотическую труппу.

Вместе с Чэтфилдом он уже составлял проект эффектного зрелища «Тайны Индии» с роскошной декорацией, обезьянами, попугаями, буйволами, слонами, крокодилами, факирами.

Однажды Чэтфилду попался листок местной английской газеты, в которой была статья под заглавием: «Кто же, наконец, он?» В статье говорилось о таинственном летающем человеке, который от времени до времени появлялся то в одном, то в другом месте, бесследно исчезая.

Чэтфилд прочитал статью и со смехом передал Григгу.

— Вот они, мистер Григг, чудеса Индии! О каких только глупостях не пишут местные газеты! Очевидно, индийская публика еще более доверчива и глупа, чем американская. На такую газетную утку не осмелился бы, пожалуй, ни один наш журналист.

Григг внимательно прочитал статью и сказал:

— Хорошо было бы получить этого летающего человека в нашу труппу.

— Еще бы! — расхохотался Джемс Чэтфилд.

— Я говорю совершенно серьезно, — ответил Григг. — Мне уже приходилось беседовать с некоторыми из завербованных нами индусов о летающем человеке. И они уверяют, что это не выдумка.

— Но никто из них, конечно, не видел его?

— Укротитель змей… никак не могу запомнить его имя, уверял, что собственными глазами видел летающего человека, когда он похитил какого-то мальчика с ярмарки и улетел с ним неведомо куда.

Чэтфилд недоверчиво покачал головой.

Но ему скоро пришлось поверить в существование летающего человека.

На пути циркового маршрута встречалось все больше людей, которые уверяли, что своими глазами видели летающего человека, и даже указывали местность, где он сейчас находится. Заинтересованный не на шутку Чэтфилд распорядился даже изменить маршрут, чтобы только разыскать летающего человека.

Так Чэтфилд и Григг встретились с Ариэлем возле церкви и побеседовали с ним сначала коротко в автомобиле, а затем и основательно.

Практические янки совсем не интересовались, что представляет собою Ариэль, как он летает, каково его прошлое.

Если бы даже Ариэль сам сказал: «Я бесплотный дух. Я ангел», — Джемс Чэтфилд, не удивляясь и ни на секунду не задумываясь, ответил бы: «Олл райт! Я предлагаю вам ангажемент. Каковы ваши условия?»

С такой деловой лаконичностью Чэтфилд и говорил с Ариэлем.

— Мистер… мистер?..

— Бен, — ответил Ариэль.

— Олл райт, мистер Бен. Мы заинтересованы тем, что вы умеете летать. Поступайте к нам на работу. Вы будете летать в Америке и получать за это хорошее вознаграждение.

Ариэль знал, что Америка далека от Индии. Но за океаном он будет в безопасности. Надо получить эту самостоятельную работу по добровольному соглашению и потом прилететь сюда за друзьями. Сама судьба идет ему навстречу.

И, недолго думая, он согласился.

Таким ответом мистер Чэтфилд был совершенно озадачен. Уж не с ангелом ли в самом деле они имеют дело? Соглашаться, не поторговавшись, даже не поинтересовавшись, сколько ему будут платить! Неужели этот оригинал не понимает, что он «sans pair», как говорят французы, не имеет себе равного и, значит, может заломить любую сумму? А если он не ангел и не идиот, то преступник, которому хочется скорее удрать за океан, куда, очевидно, перелететь он сам не может. Недаром Григг говорил о похищении мальчика… Но не все ли равно? Главное — можно нажить большие деньги.

Старый, опытный Григг скорее разгадал Ариэля: этот юноша просто не знает ни жизни, ни себе цены.

— Ну, об условиях мы еще поговорим, — вмешался Григг в разговор, опасаясь, как бы директорский сынок сам не навел Ариэля на мысль о том, что он уникум. — Об оплате мы всегда сговоримся.

— Я хотел бы только…

Чэтфилд и Григг насторожились.

— Чего вы бы хотели?

— Прежде чем мы отправимся за океан, мне хотелось бы посетить два места… Повидать моих друзей и… еще одно лицо. Причем, быть может, мне потребуется ваша помощь…

— Конечно, разумеется, мы к вашим услугам, мистер Бен. Все, что в наших силах!

— Ну, что вы скажете, мистер Григг? — спросил Чэтфилд, когда они остались одни.

— Скажу, что мы нашли клад, мистер Чэтфилд. Индия — действительно страна чудес.

— Надо будет позаботиться о рекламе, — заметил Джемс.

Реклама была его любимым коньком.

— Этот пастор не нашел своего призвания. Ему бы цирковым режиссером быть. Придумал блестящий номер. Но почему бы нам не использовать это вознесение для нашей рекламы? Надо сговориться с Беном. Пусть до высоты в пятьдесят метров он играет в пользу пастора, а выше — в наших интересах. Ведь мы же купили Бена! Он будет восхвалять с неба наш цирк.

Григг возражал, находя эту затею мало практичной и даже бестактной. Упрямый Джемс настаивал, и Григгу пришлось уступить.

Старый Григг оказался прав: эта небесная реклама принесла им немало хлопот и неприятностей. Пришлось иметь дело с представителями церкви и английской администрацией.

Зато в другом вопросе Григг не уступил. Чэтфилд размечтался о том, как они будут демонстрировать в Америке летающего человека, и захотел телеграммой оповестить Америку о скором прибытии летающего человека. «Мировое чудо!»

Поседевший на арене цирка и прекрасно знавший психологию публики, Григг горячо возражал. Конечно, публика пойдет смотреть летающего человека, как она ходила смотреть первые полеты на аэроплане, и на этом можно нажить немало. Но люди быстро ко всему привыкают. Кто теперь будет платить деньги за то, чтобы посмотреть на летящий аэроплан? То же будет и с летающим человеком! Кто посмотрит на него один-два раза, в третий раз уже не пойдет.

— Но мы успеем нажить миллионы! — горячился Джемс.

— А почему нам не нажить десятки миллионов? — возражал Григг.

— Как же вы думаете сделать это? Как хотите использовать Бена?

— Прежде всего забудьте, что он умеет летать. Не сообщайте об этом в Америку и в пути никому не говорите. Поймите, публике приедается все, кроме одного — борьбы, состязания, с их вечной сменой неожиданных положений и неизвестностью финала. Перед редчайшими в мире животными публика останавливается лишь на минуты, а какие-нибудь глупые петушиные бои она готова смотреть часами. Страсти разгораются, люди волнуются, заключают пари.

— Я, кажется, начинаю понимать вас. Пожалуй, вы правы, — подумав, сказал Чэтфилд.

— На все сто процентов, — убежденно ответил Григг.

Найдя бесценный клад в лице Бена, Чэтфилд и Григг решили передать ведение дел в Индии старейшему руководителю одного из цирков и немедленно вместе с Беном выехать в Америку.

Когда они покинули городок, затерянный меж гор, предоставив пастору выпутываться из положения. Джемс спросил Ариэля, куда он хотел заехать.

Ариэль откровенно рассказал американцам свою историю. Чэтфилд был от нее в восторге и нередко прерывал Ариэля смехом.

Григг думал: «Бен-Ариэль, очевидно, жертва чьих-то козней. Кто знает, быть может, он сын богатых и знатных родителей. Это надо иметь в виду. Лолита — пустое юношеское увлечение. Почему бы и не заехать к этой девочке-вдове? В конце концов можно взять с собой Лолиту, Низмата, Шарада и пристроить их к делу. Но Ариэль хочет побывать в Дандарате и повидаться с Пирсом. Лучше этого избежать. Пирс, видимо, опасный конкурент. Конечно, они — Григг и Чэтфилд — постоят за Ариэля и не допустят, чтобы Пирс овладел Ариэлем. Риск, однако, остается риском. Ариэль, так охотно согласившийся уехать в Америку, чтобы быть дальше от Пирса, сам ищет свидания с ним. Зачем? Ариэль говорит — чтобы узнать тайну своего происхождения, которую Пирс, безусловно, должен знать. Пусть так! Но, узнав свое происхождение, не предпочтет ли Ариэль вернуться к родным, вместо того чтобы ехать в Америку?..»

Своими опасениями Григг поделился с Чэтфилдом. На этот раз Чэтфилд и Григг быстро пришли к соглашению: принять все меры к тому, чтобы Ариэль не заезжал в Дандарат и не видался с Пирсом. А если Ариэль все же повидается с ним и узнает свое происхождение, то на этот случай заранее взять с Ариэля обязательство работать в цирке не менее года.

Только под этим условием они гарантируют ему свою помощь при встрече с Пирсом.

Ариэль принял эти условия.

 

Глава тридцать восьмая

«ВСЕ ПРОХОДИТ, КАК СОН»

 

Вечером, в огнях заката, показались мраморные златоглавые громады дворцов Раджкумара. При виде их у Ариэля сильно забилось сердце. Ведь и судьба Шьямы интересовала его. Проезжая мимо дворцов, он смотрел на балконы, и ему показалось, что на одном из них он видит Шьяму. Но это могла быть и другая женщина, похожая на нее. Перелететь расстояние от автомобиля до балкона он мог бы в одну минуту, но Чэтфилд взял с него слово не летать, и Ариэль удержался.

Вот и озеро, и роща, а за нею хижина Низмата. Волнение Ариэля усилилось. Ему еще больше захотелось взлететь и помчаться к своим друзьям.

Чтобы не мешать свиданию, Григг приказал шоферу остановиться возле манговых деревьев, с которых когда-то Ариэль срывал плоды для Шарада.

Он вышел из машины и невдалеке увидал Шарада и Лолиту. Не будучи в силах сдержать себя, он побежал, едва касаясь ногами земли. Видя это, Григг сказал Чэтфилду:

— Смотри, как он бежит! Мы из него сделаем мирового бегуна.

Лолита и Шарад, сидевшие на ступеньках крыльца, при виде приближавшегося сагиба встали. Они не узнали Ариэля. И вдруг Шарад закричал:

— Дада! — И бросился навстречу другу, но остановился смущенный: на Ариэле был прекрасный европейский костюм, шляпа-панама. Волосы коротко острижены.

— Ну, что же ты? — со смехом воскликнул Ариэль, обнял и расцеловал мальчика, который вцепился в его руку.

А Лолита, тоже уже узнавшая Ариэля, совершила пронам,[11]склонившись до земли. Опять перед Ариэлем стояла эта стена преклонения!.. Ариэль хотел обнять Лолиту, сказать, что он любит ее, хочет, чтобы она стала его женою. Но этот поклон связал его движения и мысли.

— Здравствуй, Лолита!.. Вот видишь, я исполнил свое обещание!.. — смущенно сказал он, подходя к девушке. — Я приехал. А где Низмат?

— Он совсем болен, — ответила Лолита, восторженно глядя на Ариэля.

Ариэль быстро вошел в хижину. В наступающих сумерках он увидел Низмата, лежащего на циновке. Ариэль поздоровался со стариком, в глазах которого блеснула радость.

— Господин! Ты? Лолита была права! Ты не мог умереть. И ты пришел ко мне. Благодарю тебя! — говорил он с трудом. — Видишь, умираю…

— Ты не умрешь, Низмат! — возразил Ариэль, беря иссохшую руку старика.

— Все рожденное подлежит смерти, — спокойно ответил он. — Сухие цветы не должны омрачать взор, и их сжигают…

Ариэль стал успокаивать старика. Нет, Низмат скоро поправится. Ариэль пришлет доктора, и Низмат, когда наберется сил, поедет в Америку вместе с Лолитой и Шарадом. Ариэль любит Лолиту и хочет, чтобы она была его женой.

Низмат думал, закрыв глаза и медленно двигая перед собой руками, словно отгоняя что-то. Потом заговорил. Он благодарил Ариэля за высокую честь. Судьба Лолиты очень беспокоит его. Она заявила, что ни за кого не выйдет замуж. Ведь слепая Тара сказала, что она проклянет сына, если он женится на Лолите. И Лолита отказалась от Ишвара еще раньше, и Ишвар в отчаянии ушел в город и не появлялся с тех пор. Когда Низмат умрет, что будет с Лолитой? Но боги, полубоги и сагибы не женихи для нищей девочки.

— Сам Кришна был бы счастлив иметь такую жену! — пылко возразил Ариэль.

Низмат слабо улыбнулся, приоткрыл глаза и, взглянув на Ариэля, спросил:

— Но будет ли счастлива жена в таком неравном браке?

Ариэль смутился, а затем стал горячо доказывать Низмату возможность этого союза.

Однако он понимал, что увезти Лолиту сейчас он не сможет. Нельзя Низмата оставить одного или только с Шарадом.

— Ну, мы еще поговорим об этом, — сказал огорченный Ариэль и вышел на веранду.

— Лолита! — сказал Ариэль, взяв ее за руку. — Я пришлю доктора, и дедушка поправится… Только не приглашайте знахаря. Он убьет Низмата, как убил его сына. Я должен ехать, но я еще вернусь, Лолита. Я возьму вас с собой. Когда дедушка поправится, я хочу, чтобы ты стала моею женой!

Он не отрывал глаз от бледного лица Лолиты. Оно было прекрасно, но выражало скорее страдание и испуг, чем радость, и это причиняло Ариэлю острую боль. Как хотел бы он сделать счастливою эту девушку!

— Что же ты молчишь, Лолита?

— Я не знаю, что ответить, господин мой.

— Но ты… любишь меня?

Девушка стояла, потупив взор. Ее рука дрожала в руке Ариэля.

— Она все время ждала тебя, все говорила только о тебе! — закричал Шарад. — И мы поедем! Все вместе!

— Подождите, я сейчас вернусь! — сказал Ариэль и быстро зашагал к автомобилю.

— Простите, мистеры, но вы, кажется, обещали мне немного денег?.. — смущенно начал он. — Мой друг, старый Низмат, очень болен, ему необходимы врач, лекарства…

Григг охотно дал Ариэлю несколько крупных кредиток и напомнил, что надо спешить с отъездом. Григга сейчас мало интересовали деньги, главное — увезти Ариэля. И если для бедной индийской семьи это была значительная сумма, то по масштабам американского циркового треста — совершенно ничтожная.

Ариэль с чувством искренней благодарности взял деньги.

«Как я был глуп, — думал он, возвращаясь. — Надо было раньше взять у них деньги и купить подарки. Низмату — трубку и хорошего табаку, Лолите — шарф и браслеты, а Шараду — трикотажную полосатую рубашку. Как бы они были рады! Но я пришлю им…»

— Вот, Низмат, возьми эти деньги, — сказал он, вернувшись к старику. — Непременно вызови врача. И получше питайся. Я буду вам присылать деньги. Поправляйся скорее. До свидания, Низмат!

— Спасибо. Прощай! — ответил Низмат.

На крыльце Ариэль подошел к Лолите и поцеловал ее в лоб.

— Прощай, моя Лолита! Береги дедушку и Шарада. Я буду присылать вам деньги и посылки, и писать письма, и скоро вернусь за вами.

Лолита, как будто в бреду, сказала, глядя в пространство:

— Я буду тебя ждать, но сны проходят… Все проходит, как сон… Майа!

Ариэль с удивлением посмотрел на нее, потом улыбнулся и воскликнул:

— Это не пройдет, дорогая, как сон! Жди меня!

— Возьми меня с собой, дада! — взмолился Шарад, ласкаясь.

— Я буду очень рад, если ты поедешь со мной, Шарад. Но, может быть, Лолите будет очень трудно одной с больным дедушкой?

— Да, это правда, — со вздохом ответил Шарад. — Надо подождать, пока дедушка поправится, и тогда мы все приедем к тебе.

— Я сам прилечу за вами.

Медленно, с тяжелым чувством Ариэль возвращался к автомобилю.

Гудок — и автомобиль тронулся.

Ариэль ехал в глубокой задумчивости. Зачем он оставил их? Зачем едет в далекую, неведомую Америку? Что его ждет там? Не лучше ли было остаться с Лолитой, Шарадом, Низматом?.. Но он вновь стал бы беззащитным летающим человеком, игрушкой судьбы, добычей злых людей. Погубил бы себя и Лолиту. Нет, он поступает правильно! Сначала надо завоевать свободу, крепко стать на ноги, узнать все о себе, и тогда он соединится со своими друзьями, чтобы никогда больше с ними не разлучаться.

А в его ушах все еще звучали загадочные слова Лолиты:

«Сны проходят… Все проходит, как сон… Майа!»

 

Глава тридцать девятая

ВОЗВЫШЕННЫЙ» РАЗГОВОР

 

Пирс и вся его теософическая компания уже начали примиряться с мыслью о потере Ариэля. Летающий человек еще раз заставил говорить о себе «чудом пастора Кингсли», которое, по словам газет, оказалось ловкой рекламой американского циркового треста. После этого Ариэль исчез, очевидно захваченный американскими циркачами. Пирс понимал всю трудность вырвать Ариэля из их рук. Это мог бы еще сделать опекун Боден. И Пирс сообщал Бодену и Хезлону в Лондон о положении вещей.

«Если мы и услышим, — писал Пирс, — о летающем человеке, то скорее всего из Соединенных Штатов Америки, куда и должны быть направлены ваши поиски». Пирс кошачьими шагами шел через двор Дандарата, направляясь в свой кабинет.

Небо было безоблачное, солнце только что поднялось над горизонтом и уже накаляло воздух. Последние дуновения прохладного утреннего ветерка замирали. Как всегда, во дворе и в зданиях стояла тишина. Только похрустывал гравий под его неторопливыми шагами.

Чуткое ухо Пирса уловило чьи-то шаги со стороны ворот. Он быстро оглянулся и увидел приближающегося к нему Ариэля, возмужавшего, одетого в прекрасный белый костюм.

Пирс был поражен неожиданностью. Обрадовался, но тотчас насторожился. Уж слишком уверенным, твердым шагом приближался к нему юноша.

А за ним на некотором расстоянии следовали два джентльмена.

По первому его зову на помощь могут прийти воспитатели, надзиратели, слуги… И Пирс, изобразив на лице приятное изумление, как будто только что узнав Ариэля, поспешил к нему навстречу с радушно протянутыми руками.

— Рад тебя видеть, Ариэль! Ты хорошо сделал, что сам вернулся! — И он крепко сжал правой рукой запястье левой руки Ариэля. Он хотел так же дружески сжать и правую руку, но Ариэль предупредил его и своей правой рукой сжал запястье левой руки Пирса. Так, крепко сцепившись, они стояли и смотрели друг другу в глаза, один предугадывая намерения другого.

«Черт возьми! Кто же кого из нас поймал?» — с тревогой думал Пирс.

Джентльмены, шедшие позади Ариэля, остановились и с интересом наблюдали эту сцену.

— Может быть, мы пройдем ко мне? Там удобнее будет поговорить. Ты не голоден, Ариэль? Не устал с дороги? — спросил Пирс, едва сохраняя самообладание.

— Мистер Пирс! — твердо сказал Ариэль, не отвечая на вопрос. — Я пришел для того, чтобы узнать от вас вот здесь, сейчас же, о моем происхождении. Вы должны дать мне немедленный ответ.

Неожиданно для себя обращаясь к Ариэлю на «вы», Пирс ответил:

— Вас привез в Дандарат пятнадцать лет назад неизвестный мне человек. Он не сообщил мне ни своего имени, ни вашего происхождения… В школе Дандарата немало таких детей.

Рука Ариэля сжалась еще сильней, и Пирс вдруг почувствовал, что юноша поднимает его на воздух. У Пирса от ужаса похолодели руки. Он хотел закричать, но понял, что этим только ухудшит свое положение. Ариэль имеет соучастников, быть может его сопровождают подкупленные бандиты. Ариэль унесет его и на свободе расправится с ним. И Пирс только крепче сжал левую руку Ариэля, чтобы не оторваться; его голова находилась у груди юноши.

Приподняв Пирса над землей, Ариэль, оставшись неподвижным в воздухе, заявил:

— Теперь мы можем продолжить разговор, здесь нам никто не помешает. Слушайте же меня, мистер Пирс!

Голос Ариэля был суров, но в нем чувствовалась некоторая прерывистость — Пирс был тяжел.

Легко сказать «слушайте»! Пирс стучал зубами и с прежним ужасом поглядывал вниз на гравий, желтевший внизу.

— Если вы сейчас же не расскажете всю правду обо мне, я выпущу вашу правую руку и начну вертеть вас, пока вы не оторветесь и не разобьетесь вдребезги. Или вы хотите бороться со мною и здесь, в воздухе?

— Скажу… Всю правду скажу, — едва прохрипел Пирс, потерявший от волнения голос.

Ариэль тотчас подлетел с Пирсом к изумленным Чэтфилду и Григгу и, тяжело дыша, опустился возле них.

— Мистер Григг… Прошу… записать показания вот этого человека!

Григг вынул блокнот, вечное перо, и Пирс словно простуженным голосом рассказал все, что знал об Ариэле. Он указал и адреса Бодена и Джейн Гальтон.

Ариэль отпустил руку Пирса и сухо сказал:

— Можете идти. Но помните, если вы дали ложные показания…

— Абсолютно верные! — воскликнул, сгорбившись, Пирс. Ноги его дрожали, и он с трудом побежал к себе через двор.

— Ну-с, мы исполнили наше обещание. Надеемся, что и вы исполните свое, — сказал Джемс, вопросительно взглянув на Ариэля.

— Я тоже исполню. Мы едем с вами в Америку, — ответил Ариэль. — Сестра может приехать ко мне. Я ей напишу.

И они направились к автомобилю.

 

Глава сороковая

«БИНОЙ НЕПОБЕДИМЫЙ»

 

Чэтфилд-старший был чрезвычайно доволен индийской находкой. План Григга был вполне одобрен главою циркового треста.

Ни один человек в Америке не должен знать, что Биной-Бен-Ариэль — Аврелий Гальтон — летающий человек. Правда, слух о нем доходил и до Америки, но над заметкой посмеялись, как над газетной уткой. В лицо же никто Ариэля не знал.

Чэтфилд объяснил Ариэлю его роль: он не должен подавать виду, что умеет летать, но, ловко пользуясь этим необычайным даром, он будет побивать все мировые рекорды по бегу, плаванию, прыганью через препятствия, в соревнованиях воздушных гимнастов.

Обучение Ариэля под наблюдением Григга и Чэтфилдов длилось довольно долго. Для Ариэля, конечно, не представляло никаких затруднений брать препятствия любой высоты, перелетать под куполом цирка с трапеции на трапецию через всю арену.

Сложность обучения заключалась лишь в том, чтобы, как говорил опытный Григг, «не перейти границы физически возможного для человека». Надо работать так, чтобы публика видела нечто ошеломляющее, но не невероятное. Приходилось действовать осторожно: при прыганьи, например, в высоту Ариэль должен был так рассчитывать прыжки, чтобы лишь на несколько сантиметров превышать мировые рекорды.

Чэтфилды и Григг тренировали Ариэля в беге с лучшими бегунами. Обучение происходило в безлюдной местности.

Ариэлю показывали приемы различных школ бега, обучали всем повадкам, в присутствии же тренеров заставляли имитировать усталость, прерывистое дыхание.

Для поддержания интереса в публике в некоторых забегах или заплывах он должен был делать вид, что выдыхается, допускать соперников опережать его, а затем в последнюю минуту первым приходить к финишу. Словом, он должен поступать как опытный игрок, который не сразу показывает свое преимущество во всем блеске.

Цирковые номера подготовлялись в специально предназначенном для этого передвижном цирке. Чэтфилд-сын особенно интересовался номерами с лошадьми: трюками на полном карьере, сальто-мортале. Ариэль, конечно, проделывал настоящие чудеса, и старому Григгу, к неудовольствию молодого Чэтфилда, все время приходилось сдерживать Ариэля:

— Это уж слишком! Не делайте четверных сальто-мортале! — сердито вмешивался он.

Пока шла подготовка, Чэтфилд-сын, не жалея трестовских денег, — все окупится сторицею! — начал рекламную кампанию, по своим масштабам необычную даже для Америки.

Еще не видя Биноя — «Мирового чуда, найденного в дебрях таинственной Индии», о нем уже знали, а по портретам в газетах, журналах, на плакатах и афишах американцы изучили черты Ариэля лучше, чем лицо президента.

Болельщики уже бредили им, всяческими путями добивались его видеть. Завзятые игроки заранее заключали пари. Журналисты громоздили в прессе горы всяческих сенсационных сообщений о предстоящих выступлениях «Непобедимого».

«Биной Непобедимый» — этот титул получил Ариэль авансом, еще не выступая. Но он сразу же заслужил его, как только начались его небывалые триумфы.

Ариэль побеждал одного мирового чемпиона за другим. Особенно удивительно было то, что он устанавливал новые мировые рекорды в разных видах спорта. Его буквально носили на руках — в этих случаях он спешил придать своему телу нормальный вес.

Беспроигрышная игра таила и свои опасности. Завзятые игроки, проигрывая, ворчали и поговаривали о ловком обмане. Да и ставили против него все меньше, разнообразные пари потеряли свою остроту.

Чэтфилды и Григг решили, что настал момент прибегнуть к старому, испытанному цирковому трюку и тем еще больше поднять интерес к состязаниям: Биною пришлось «потерпеть» несколько поражений, после которых, конечно, следовали еще более блистательные победы.

Так шло время.

Ариэль объехал почти все крупнейшие города Америки. Трест Чэтфилдов нажил небывалые в истории цирка барыши.

Чэтфилд-отец по мере успехов все внимательнее присматривался к Ариэлю и думал: «Теперь-то он, уже наверное, заговорит об увеличении гонорара…»

Однако Чэтфилд-отец ошибся, думая, что Ариэль оказался зараженным духом наживы.

Как только он начал зарабатывать большие деньги, из Америки в далекий уголок Индии потекли денежные переводы и посылки. На этот раз не были забыты ни шарфы и браслеты для Лолиты, ни одежда для Шарада, ни трубки и табак для Низмата. Среди своих триумфов Ариэль никогда не забывал друзей. Изредка он получал от них письма, исполненные любви и благодарности. Низмат поправился. Все ждут его. И Ариэль не раз готов был бросить все и лететь к хижине у баньяновых деревьев. Помогал он и бедным цирковым служащим. Слава и деньги давали Ариэлю возможность полностью проявлять настоящую человеческую сердечность.

 

Глава сорок первая

ДВА МИРА

 

Однажды, выйдя победителем в одном из труднейших номеров программы, Ариэль, раскланиваясь перед бурно аплодировавшей ему публикой, с удивлением заметил в ближайшей к сцене ложе девушку, которая с огорченным видом, сложив на барьере руки, смотрела на него. Лицо девушки показалось ему знакомым. Да, это была та самая девушка, которую он видел во время болезни, когда попал в руки Пирса. Сестра!

Неужели это его сестра Джейн? Ведь он ей телеграфировал в Лондон по приезде в Америку.

Откланявшись бесконечное количество раз, взволнованный Ариэль ушел к себе.

Неужели он ошибся?.. В раздумье он начал переодеваться.

Униформист подал визитную карточку. На ней было напечатано: «Леди Джейн Гальтон. Лондон», — и ниже приписано карандашом, острым, уверенным, почти мужским почерком: «Буду ждать возле подъезда. Д.Г.».

Какое-то смутное воспоминание мелькнуло в памяти Ариэля: «Джейн Гальтон… Да, это она, моя сестра!»

Ариэль быстро переоделся и вышел. Не сразу разобрался в массе автомобилей, окружавших цирк. В толпе его узнали. Начались овации. Ариэль растерянно оглядывался, по привычке отвешивая поклон за поклоном.

Вот она!..

И он подошел к Джейн, не зная, как приветствовать ее.

Джейн первая сухо протянула ему руку, как бы желая предупредить со стороны брата какое-либо проявление родственных чувств. Ариэль смущенно пожал ее узкую руку, затянутую в коричневую лайковую перчатку. Он видел, что сестра все время хмурилась.

— Сейчас подадут автомобиль, — сказала она.

Среди шума он скорее понял, чем услышал эти слова.

Оба поспешили сесть в машину.

И только когда они выбрались из сплошного гудящего потока автомобилей, Джейн повернулась к Ариэлю и, едва заметно улыбнувшись, спросила:

— Ты узнал меня, Аврелий?

— Да, конечно, Джейн. Ты там, в Индии, была так близко от меня… Если б я тогда знал!.. — И он взял ее за руку, но Джейн тотчас освободила свою руку и быстро промолвила:

— В отеле мы поговорим обо всем!

Когда они вошли в комнату, которую она занимала, Джейн взяла брата за руку и печально посмотрела на него. Потом она поцеловала его в лоб.

— Вот, наконец, я и нашла тебя, Аврелий! — тихо сказала она.

— И я нашел тебя, сестра! — ответил Аврелий, еще не осмеливаясь, в свою очередь, поцеловать ее.

Они сели.

— Я не писала тебе потому, что раньше хотела собрать справки… Меня так много раз обманывали… Но в том, что ты мой брат, я не сомневаюсь. Вот, смотри, я покажу тебе портреты наших отца и матери.

Она открыла шкатулку и протянула Аврелию фотографическую карточку.

Он увидал молодую женщину с грустными глазами и рядом с нею самодовольно улыбающегося дородного мужчину в сюртуке с орденской ленточкой.

Ариэль не удержался и воскликнул:

— Неужели я стану таким, как отец?

— Очень плохо, если ты не станешь таким, — тоном упрека ответила Джейн.

— Но эти морщины, брюшко…

— Старость никого не красит. Наш отец был достойнейшим человеком, Аврелий! — продолжала Джейн наставительно. — Именно это я имею в виду. Нашего отца иначе не называли, как «светлая личность». В его жилах текла благородная кровь одной из лучших фамилий Англии, он был уважаемым гражданином, верующим христианином и прекраснейшим хозяином. Он оставил тебе большое состояние, к сожалению значительно расстроенное опекунами Боденом и Хезлоном, как уверяет мистер Доталлер.

Аврелий начинал понимать, к чему ведет Джейн.

— Ну что же? Значит, в нас с тобой течет благородная кровь. Я как будто ничего не сделал такого, в чем меня можно упрекнуть.

Джейн вздохнула.

— Я не упрекаю тебя. Но меня многое огорчает… Что сказал бы наш отец, сэр Томас Гальтон, если бы узнал, что его сын циркач?

Ариэль вспыхнул.

— Но, Джейн, ты ведь знаешь, как все случилось. И в конце концов, я не нахожу ничего позорного в моей работе. Это честный труд, и я зарабатываю немало.

— Циркачей, конечно, нельзя сравнивать с бандитами и фальшивомонетчиками, — недовольно сказала Джейн, — но то, что подходит для черни, для подонков общества, не к лицу сыну лорда.

И, не давая Ариэлю возможности возразить, она продолжала:

— А твои полеты? Сейчас ты не летаешь, но я ведь знаю секрет твоих успехов. Я сама видела, как ты улетел от нас тогда в Индии. Человек летающий похож на насекомое или на птицу. Это нарушает все божеские и человеческие законы, и для нас это, наконец, просто неприлично, Аврелий! Летающий лорд — это уж что-то немыслимое! Шокинг!!! Это отвратительно! Этому нет названия…

«Летают же люди в аэропланах!» — хотел было возразить Ариэль, как сказал когда-то Лолите. Но Лолита считала его полубогом, Джейн это возмущает как что-то унизительное.

— Я знаю, что ты скажешь, Аврелий, — быстро продолжала Джейн. — Конечно, ты не виноват в том, что из тебя сделали летающего урода. Но ошибки — свои и чужие — надо исправлять… К счастью, в Англии никто не знает твоей истории, все думают, что ты учишься в Оксфорде, и все еще можно исправить. Но ты навсегда, слышишь ли, навсегда должен забыть о своих полетах, если это твое свойство нельзя уничтожить какой-нибудь операцией… Я справлялась у мистера Пирса. К сожалению, этот безумный ученый, который сделал тебя летающим… Как его фамилия?

— Мистер Хайд.

— Да. Этого Хайда уже не существует. С ним что-то произошло. Кажется, он сам захотел сделаться летающим человеком, что-то напутал и, подскочив к потолку, разбил себе голову. Кровоизлияние в мозг и смерть. Достойная смерть для такого сумасброда! — в голосе Джейн послышались злобные нотки. — К другим же ученым обращаться рискованно — это может получить огласку, да и едва ли кто поможет. Поэтому для тебя один выход — забыть о своем… пороке и никогда не прибегать к полетам, если бы даже на твоих глазах тонул ребенок… И второе, — продолжала она, едва передохнув: — Ты должен сейчас же расторгнуть контракт с цирком, бросить эту цыганскую жизнь и отправиться в Англию.

— Но я связан обещанием…

— Фамильная честь дороже денег. Полагаю, что у нас, во всяком случае, найдется сумма, чтобы уплатить неустойку…

Молчал и Ариэль. Он не был согласен с Джейн. Не так представлял он себе эту встречу с сестрой, не такою представлял он Джейн.

— Я думаю, следует предупредить мистера Чэтфилда и согласиться на несколько прощальных выступлений… — неуверенно начал Ариэль.

— Ни в коем случае! Это было бы большой ошибкой. Пока тебя все считают безвестным индусом. Но уже одно мое появление может направить мысли людей в иную сторону, а затем пойдут и розыски. Ты ведь сам знаешь, как тобой интересуются журналисты, как следят за каждым твоим шагом и стремятся узнать и сообщить что-нибудь новое о тебе и твоем прошлом. И если они узнают правду, наша жизнь будет разбита — твоя и моя. Я не перенесу позора, который ляжет на наш род, и мне останется только уйти в монастырь. Наш отъезд должен произойти внезапно. Я уже заказала билеты на пароход. Отправляйся за своими вещами и приезжай ко мне. А твоим циркачам мы можем сообщить решение и с дороги, остальное уладит мистер Доталлер. Это удивительно светлая личность.

— Сегодня у меня вечер свободен, но на завтра назначено представление и билеты распроданы. На кассе об этом аншлаг, как всегда, — не без гордости прибавил Ариэль.

— Вернут деньги обратно, только и всего! Можешь же ты заболеть. Они уже достаточно нажились на твоих выступлениях.

Ариэль желал только одного: закончить этот разговор.

— Хорошо, Джейн, я приеду к тебе, как только соберусь, — сказал он нетерпеливо.

— Не позже полуночи, — ответила Джейн, посмотрев на часы, и добавила: — Пароход отходит завтра в восемь. У нас есть еще немного времени. Теперь я расскажу тебе подробно о наших родных, о круге моих знакомых, которые скоро будут и твоими знакомыми, о Лондоне…

Был уже поздний вечер, когда Ариэль возвращался к себе. Он думал об ультиматуме сестры.

 

Глава сорок вторая

СТРАДАЮЩАЯ МАТЬ

 

Возле двери своей комнаты Ариэль увидел молодую, прекрасно одетую женщину.

Глаза ее покраснели от слез, лицо выражало волнение.

— Мистер Биной! — сказала женщина прерывающимся голосом. — Я жду вас уже несколько часов. Была на дневном представлении в цирке, хотела повидаться с вами, но вы уехали с какой-то дамой… Я узнала в конторе цирка ваш адрес и приехала сюда. Решила дождаться вас здесь… Боже! Если бы вы знали, что я пережила!.. Час проходил за часом, а когда каждая минута дорога…

— И вы все эти часы простояли возле моей двери? — с сочувствием спросил Ариэль.

Его часто осаждали посетители — поклонники и поклонницы. Но эта женщина не была похожа на них.

Несомненно, какое-то глубокое личное горе привело ее сюда. Но чем он может помочь?

Ариэль поспешил открыть дверь и предложил войти в комнату. Не снимая дорогого манто и шляпы, женщина вдруг бросилась перед ним на колени.

— Вы один можете помочь несчастной матери, которая на коленях умоляет вас…

— Прошу вас, встаньте, миссис… Ради бога! Садитесь, успокойтесь… В чем дело?

— Не встану, пока вы не дадите слова помочь мне в моем горе… Я так исстрадалась…

Она горько заплакала.

— Разумеется, если это в моих силах, хотя я спешу, у меня немного времени…

— Я отниму у вас совсем немного времени…

Ариэлю удалось, наконец, поднять женщину и усадить в кресло. Она вынула надушенный платочек с кружевной обшивкой, приложила к глазам и, всхлипывая, начала свое повествование.

Мистер Биной иностранец и, быть может, не знает ужасных нравов Америки и этого чудовищного города — Нью-Йорка… Ни один богатый человек не может в нем чувствовать себя в безопасности. Слыхал ли он о гангстерах? Американский крупный бандит ничем не напоминает парижского апаша. Известно ли мистеру Биною имя Аль Капоне? Нет? Таких, как Аль Капоне, здесь немало. Крупнейшие американские гангстеры очень богатые люди. Они имеют особняки, автомобили, яхты и крупный текущий счет в банке. Полицию они подкупают, и полицейские власти покровительствуют им. Гангстеры безнаказанно совершают свои преступления, грабят банки, среди белого дня на улицах похищают миллионеров и, что ужаснее всего, их детей. За детей они требуют выкуп, а получив его, все же убивают детей. И как это ни странно, чем богаче человек, тем меньше он может рассчитывать на помощь полиции, когда дело касается гангстеров.

Посетительница тяжело вздохнула.

— Простите, что я говорю обо всем этом подробно, — продолжала она через минуту, — но это необходимо, чтобы вы поняли меня и мое безвыходное положение… — Она опять приложила платок к глазам. — Моя фамилия Уоррендер. Мы с мужем одни из богатейших людей Штатов. Но самое большое наше сокровище — наш единственный сын Сэм. Ему всего три года… И он… похищен… Ему грозит ужасная смерть.

Миссис Уоррендер зарыдала. Ариэль был потрясен этой драмой матери.

— Успокойтесь, миссис. Выпейте воды!.. Но чем же я могу помочь вам?

Она отпила несколько глотков, ее зубы стучали о край стакана.

— Благодарю… Сейчас я все объясню. Бандиты прислали нам уже несколько писем с требованием выкупа в пять миллионов долларов. Муж уплатил бы их немедленно, но мой брат убедил его обождать. Когда бандиты получат деньги, они могут тотчас убить Сэма… моего крошку…

— Она вздрогнула. — Марк, мой брат, хочет выиграть время, в надежде найти средство спасти ребенка. Полиция, конечно, подкуплена бандитами. «Мы делаем все возможное, но, к сожалению, пока не напали на следы преступников, похитивших вашего сына…» — говорит начальник. Тогда мы, вернее — Марк, потому что я и мой муж от горя совершенно потеряли голову, Марк обратился к частным сыщикам, засыпал их деньгами, и они кое-что узнали. Даже многое. Узнали, например, где находится мой сын. Полиция его искала или делала вид, что искала, в трущобах города, в окрестностях, даже в горах, а он, бедняжка, находится в самом центре города, на девяносто третьем этаже одного из величайших билдингов. Кто бы мог подумать?.. Перехожу к самому главному.

Уоррендер сделала паузу, посмотрела на Ариэля и неожиданно спросила:

— Мистер Биной, вы умеете летать?

— Я? Летать? Что за странная мысль? Почему вы задаете мне такой вопрос?

— Потому что от этого зависит все. Конечно, это странно, невероятно. Быть может, вы думаете, что я от горя сошла с ума? Но это не моя мысль. Один из сыщиков, о которых я говорила, человек в высшей степени наблюдательный и умный, сказал мне, что он пришел к заключению: вы можете летать, и в этом секрет ваших спортивных успехов.

Ариэль растерялся и не знал, что возразить, но посетительница, не замечая его смущения, продолжала:

— Он, мистер Тутс, этот сыщик, долго наблюдал за вашими выступлениями, делал какие-то подсчеты, подобрал весь газетный материал о «летающем человеке» в Индии… Ведь вы из Индии?.. И он сказал нам: «Единственный человек, который может спасти вашего сына, — это мистер Биной, если только он согласится. Просите его!» И вот я решила сама прийти умолять вас.

Она сделала движение, чтобы вновь стать на колени, но Ариэль удержал ее.

— Прошу вас, сидите спокойно, — почти приказал он. — Разрешите мне подумать, смогу ли я помочь вам.

Итак, в Америке есть люди, которые догадались о том, что он летающий человек.

Значит, скоро его тайна будет достоянием всех. И тогда произойдет грандиозный скандал.

Каково будет негодование проигравших игроков, ставивших свои ставки на его поражения! Вслед за открытием его тайны обнаружится и тайна его происхождения. А новый скандал для Джейн? Чем европейские предрассудки лучше азиатских?.. Джейн оказалась не той, о какой он мечтал, но все же она была его сестрою. Надо уезжать отсюда, и как можно скорее, решил Ариэль.

Но как исполнить просьбу миссис Уоррендер?

Мать, конечно, рассчитывает на то, что летающий человек сможет вырвать ее ребенка из рук бандитов, влетев в окно девяносто третьего этажа небоскреба.

Его полет над городом заметят многие. Джейн, конечно, возмутилась бы от одной мысли о полете. Ведь это нужно было для спасения ребенка. Но перед нею не было лица этой страдающей матери! Матери маленького Сэма!

Разве можно устоять перед горем матери?

И едва ли кто узнает его, тем более вечером. Лететь он может на большой высоте, и в конце концов разве он сегодня рано утром не уезжает из этой страны?..

Но успеет ли он?

— Я готов был бы помочь вам, миссис, но, к сожалению, в моем распоряжении очень мало времени, всего два-три часа. Меня срочно вызывают…

— Больше двух часов и не понадобится, — быстро и радостно ответила миссис Уоррендер. — Наш билдинг не далеко и почти рядом с тем, где томится мой бедный мальчик. Автомобиль ждет меня. Вы согласны? Вы не отказываете? — спрашивала она, умоляюще глядя на Ариэля.

Миссис Уоррендер крепко пожала руку Ариэля, и они вышли из отеля.

 

Глава сорок третья

СНОВА ОБМАН

 

В роскошной квартире многоэтажного дома, куда привезла Ариэля миссис Уоррендер, он застал сыщика Тутса, Марка и мистер Уоррендера, отца похищенного ребенка. Отец казался совершенно убитым, почти невменяемым. Не вставая с кресла, он протянул Ариэлю руку, на его лице промелькнула болезненная улыбка, и он жестом пригласил садиться.

У него были энергичные черты лица и коротко подстриженные, седеющие на висках волосы.

— Благодарю вас, мистер, что вы откликнулись на наше горе. Поговорите с ними. — Он указал на Тутса и Марка. — Я… не в силах, простите.

— Задача проста, мистер, — начал Тутс свои объяснения, — надо только действовать быстро и решительно. Вот план города, фотография билдинга. Крестиками отмечены: этаж, квартира, окно. Окна всегда открыты. Вот план квартиры…

Тутс коротко, ясно, деловито наметил план действия.

— Если сегодня ребенок не будет в наших руках, завтра будет поздно. Идемте, я покажу вам, откуда вы можете совершить взлет…

С плоской крыши, где у Уоррендеров был разбит сад, Ариэль стремительно поднялся по отвесной линии.

Он так давно не летал и с удовольствием отдавался знакомому чувству свободы, легкости, простору воздушной стихии. И отказаться от этого?..

О, если бы возможно было унести Лолиту в какую-нибудь прекрасную свободную страну с чудесными цветами и деревьями… Почему он не унес ее в джунгли? Свил бы гнездо на раскидистом дереве и жил бы с нею и Шарадом.

Но мечтать было некогда. Внизу бурлил и грохотал чужой огромный город. А над головой в синей бездне неба мирно мерцали звезды. Ариэль вновь посмотрел вниз. Он видел, словно огромный план, остров Манхаттен, разделенный на квадратики кварталов с темным прямоугольником центрального парка и Бродвеем, протянувшимся через город. Все берега изрезаны зубцами доков и пристаней. Вот широкий черный Гудзон, отражающий огни бесчисленных пароходов и каботажных судов. Лонг-Айленд… Статуя Свободы с неугасимым светом в протянутой руке. Улицы, залитые светом, казались светящейся решеткой. Темными, угрюмыми утесами возвышались небоскребы. Рабочий день был окончен, и свет в их окнах погашен. Бесчисленные клерки разошлись по домам. Нижние же этажи небоскребов и других зданий пылали огнями витрин, реклам, отбрасывая красноватый отблеск на стены. На некоторых темных небоскребах змеились световые экраны. Кое-где в окнах верхних этажей еще горел свет. Эти огоньки казались крупными звездами, упавшими с неба и не долетевшими до земли.

А вдали до горизонта протянулась черная гладь океана с движущимися звездами пароходных огней.

Ариэль чувствовал прохладное дыхание океана и с удовольствием вбирал в грудь, чистый воздух высот.

Он не без труда нашел нужный небоскреб, этаж, квартиру, окно и полетел к цели. Это было первое окно от угла.

Тутс не обманул: окно было открыто и освещено.

 

 

Ариэль сначала заглянул в окно. Хорошо меблированная комната была пуста.

Тогда он влетел в окно и опустился на пол.

Двери прямо и налево. За дверью налево должна быть детская.

Войти туда, схватить ребенка, укутав одеяльцем, чтобы не простудить, и вылететь…

Если кто встретится, ни о чем не говорить и действовать быстро, пользуясь неизбежным замешательством.

Ариэль направился к двери налево и тихо открыл ее. Он увидел детскую. В кроватке лежал ребенок, над ним нежно склонилась молодая женщина. Ребенок не спал. Он ворочался, тихо плакал.

— Мама, — вдруг позвал он, протягивая ручонки.

Молодая женщина взяла ребенка на руки и поцеловала с нежностью матери. Ребенок положил ей на грудь голову и обнял ручонками за шею.

— Крошка моя, не плачь, Сэм, не плачь, детка!..

Женщина стояла спиною к Ариэлю.

Ариэль стоял в полном недоумении и нерешительности. Он не сомневался, что видит около ребенка мать. Но кто же тогда миссис Уоррендер и о каком маленьком Сэме она говорила! Не вырывать же ребенка из рук матери! Качая сына, женщина повернулась и заметила Ариэля. Она улыбнулась, доверчиво пошла к нему навстречу, воскликнув:

— Наконец-то! Я так ждала вас!..

Ариэль окончательно перестал что-либо понимать. Он неподвижно стоял в дверях, не зная, что сказать, что предпринять.

— Сэм еще с утра жаловался на боль в головке, — сказала женщина и протянула Ариэлю ребенка. — Одно несчастье за другим…

Ариэль догадался, что его принимают за доктора. И чтобы распутать хоть одно недоразумение, он промолвил:

— Простите, миссис, я не доктор.

Женщина побледнела, вдруг прижала ребенка крепко к груди, отступила на несколько шагов и со страхом спросила:

— Кто же вы? Как вы вошли? Вы не от них ли? Не от этих ужасных людей, которые хотят отнять у меня мое сокровище?.. — И она замолчала, глядя на сына взглядом, исполненным тревоги.

Нет! Ариэль был решительно не годен для таких дел! И лучше всего было бы ему повернуться, выбежать в другую комнату и улететь через окно, предоставив несчастной женщине думать, что все сейчас происшедшее было галлюцинацией. Но у Ариэля явилась мысль, что его обманом вовлекли в какое-то гнусное преступление, и ему хотелось узнать правду.

— Простите, миссис, не бойтесь меня… Я вам сейчас все объясню. Очевидно, здесь происходит какое-то недоразумение.

— Джордж! — крикнула женщина, дрожа всем телом.

Ее волнение передалось ребенку, и он заплакал.

Послышались быстрые шаги, и в комнату вошел мужчина средних лет. Увидев Ариэля, он побледнел, как и его жена, стал между нею и Ариэлем, как бы защищая ее, и сурово, почти грубо спросил:

— Кто вы? Что вам здесь нужно?.. — Потом, вглядевшись в Ариэля, воскликнул с искренним удивлением: — Мистер Биной?!

— А ваша фамилия, сэр?

— Уоррендер. Чем могу служить?

— Уоррендер? — с таким же удивлением воскликнул Ариэль. Они некоторое время смотрели друг на друга с недоумением. Потом Ариэль, уже окончательно убедившись в том, что его обманули, решил откровенно рассказать обо всем родителям Сэма.

— Я должен поговорить с вами, мистер.

И в кабинете Уоррендера Ариэль рассказал, как он был вовлечен в дело, умолчав только о своей способности летать.

— Бандиты хотели использовать мою исключительную ловкость. Я проник к вам… по карнизу из соседней квартиры. Я чрезвычайно рад, что не стал орудием этих ужасных людей, — закончил Ариэль.

Уоррендер покачал головой и сказал:

— Я верю вам, мистер Биной. Вы были введены в заблуждение и действовали из благородных побуждений. Простите меня, но, несмотря на ваш спортивный гений, вы, по-видимому, очень неопытный молодой человек и малознакомый с нашей страной. Впрочем, столь ловкий ход мог сбить с толку и не такого простодушного юношу… Ужасно подумать! Ведь если бы случайно жена не была возле ребенка, который немного захворал, катастрофа была бы неминуема. Ребенок погиб бы, наша жизнь была бы разбита, но и эти хитрые и безжалостные люди рассчитывали на то, что, приняв, вольно или невольно, участие в одном преступлении и тем самым скомпрометировав себя, вы всецело оказались бы в их руках, стали бы их рабом, их слепым орудием, потому что они всегда могли бы посадить вас на электрический стул, — обычный способ казни в нашей стране, — свалив на вас свои преступления. Полиция у них на откупе… Ужасно! Еще одно их покушение не удалось. Но что будет завтра?

И мистер Уоррендер, в свою очередь, рассказал Ариэлю о кошмаре, в котором он и его жена живут целый месяц, показывая анонимные письма с требованием денег.

— Я переплатил уже немало, но чем больше давал, тем больше они требовали, угрожая во что бы то ни стало похитить ребенка. Из своего особняка я, для безопасности, переселился сюда. Здесь, думалось мне, нужно следить только за дверями, не беспокоясь об окнах. Я нанял слуг специально для наблюдения за приходящими сюда людьми, но кто поручится, что и среди слуг нет сообщников гангстеров-похитителей детей? Нам, кажется, остается только одно — покинуть эту страну! — с грустью закончил он.

Ариэль посмотрел на часы. Время уже было близко к полуночи. Он поднялся.

— Я вполне верю вам, мистер Биной, — сказал мистер Уоррендер на прощанье. — Бандиты так не ведут себя. Можете спокойно покинуть мою квартиру. Должен, однако, вас предупредить, что бандитам нельзя изменять безнаказанно. А вы изменили им. Жизнь ваша в большой опасности. И самое лучшее было бы для вас: немедленно оставить Нью-Йорк, а еще лучше совсем уехать из Америки.

— Благодарю вас за совет, мистер Уоррендер! Я так и поступлю! Вы правы. В этой стране даже добрый поступок вдруг превращается в ужасное преступление!

И на прощанье мистер Уоррендер крепко пожал руку человеку, который едва не унес его сына на мучительную смерть.

Выйдя из кабинета Уоррендера, Аврелий в раздумье зашагал по длинному коридору.

Так вот к чему в этом ужасном мире приводит его способность летать! Пирс, и раджа, и пастор, и Чэтфилд, и бандиты — для всех он только орудие их личных корыстных целей. Здесь ему никогда не выбраться на самостоятельную, независимую дорогу, не построить честной и спокойной жизни.

Чудесный дар, о котором грезят люди в мечтах и сновидениях, превращается здесь в какое-то проклятие.

Нет, скорее бежать из этого города, от этих черствых, жестоких людей!

Что же делать дальше?

Его положение очень рискованное. А вдруг Уоррендер или его жена все же позвонили полиции? К тому же возле билдинга могли дежурить гангстеры и их сообщники. И Ариэль решил вылететь в одно из окон, выходящих в коридор.

Ариэль стремительно летел через город…

Наметив наиболее затемненную часть парка, он быстро опустился и вышел на аллею.

Навстречу ему бежало несколько человек, очевидно заметивших падение какого-то предмета.

— Кто-то упал? — задыхаясь, спросил один.

— Не кто-то, а что-то, — ответил другой. — Вы не видели, мистер? — обратился он к Ариэлю.

— Да, я тоже видел… Вон там… Кажется, за решеткой возле клумбы, — ответил Ариэль, указывая в сторону. И он поспешил дальше, вздохнув с облегчением. Все окончилось благополучно!

 

Глава сорок четвертая

К ДРУЗЬЯМ

 

— Почему ты запоздал? Где твои вещи? Почему ты так тяжело дышишь? — забросала Джейн брата вопросами.

— Ты уже готова, Джейн? Едем скорее… Расскажу дорогой… Со мной едва не случилось большое несчастье…

В автомобиле, по пути к порту, он рассказал сестре выдуманную историю. Он подвергся нападению бандитов, которые хотели его похитить ради выкупа. В Америке это обычная вещь. Ему удалось вырваться, сделав гигантский прыжок… Нет, нет, он не летал. Это было не больше того, что он показывал в цирке. Как хорошо, что билеты на пароход уже куплены.

— Ты и сам теперь видишь, насколько я была права, когда настаивала на скорейшем отъезде! — наставительно сказала Джейн.

— И я уже думал об этом, — искренне ответил Аврелий.

Джейн покровительственно хлопнула его по руке и сказала:

— Всегда слушайся меня.

Аврелий вздохнул свободно только тогда, когда огромный океанский пароход отвалил от пристани и водная полоса стала все шириться и шириться. К счастью, гангстеры не умеют летать!

Ариэль стоял у борта, глядя, как в туманной дали расплываются очертания и меркнут огни города, не менее интересного и страшного, чем далекий Мадрас.

Путешествие длилось много суток. Каждую полночь на всех судовых часах стрелки автоматически передвигались на час вперед, от времени до времени низкий мощный гудок потрясал воздух, предупреждая встречный пароход. Пассажиры развлекались кино и танцами, но Джейн упросила Ариэля не выходить из каюты. Они опасались, что на пароходе могут оказаться люди, которые видели «Мировое чудо — Биноя Непобедимого». И он, сказавшись больным, послушно сидел в своей каюте весь путь, скучая и глядя через иллюминатор на однотонную водную поверхность.

У него была только одна радость — это воспоминание о далеких друзьях.

От этих воспоминаний он бы ни за что на свете не отказался. Он не мог не думать о Лолите, Шараде, Низмате.

Однажды — это было уже невдалеке от Лондона — Ариэль не утерпел и рассказал Джейн о Лолите. Джейн заставила брата подробно описать внешность девушки и, задумавшись, сказала.

— Уж не та ли это нищая, которая вскрикнула, когда мы нашли тебя у дороги и вынули из мешка?

— Может быть, — смущенно ответил Ариэль. Об этом он не знал. Неужели Лолита была тогда так близко?

— Ну и что же ты думаешь об этой Лолите?

— Я… Она, конечно, очень бедная, хотя и не нищая… Так в Индии живут миллионы людей… Она прекрасна, как сон. И я очень люблю ее и не забуду ее никогда.

— Уж не хочешь ли ты жениться на этой черномазой замарашке? — И Джейн рассмеялась сухим, злым смехом. — Этого еще недоставало! Великолепно! Сэр Аврелий Гальтон вступает в законный брак с леди Локитой!

— Лолита, а не Локита! — вспыхнул Аврелий.

Но Джейн, считая спор бесполезным, сказала:

— Тебе надо заказать приличные костюмы, Аврелий. Фрак, смокинг, сюртук. В Америке ты ходил, словно клерк. Барбара, моя приятельница, рассмеется, если увидит тебя в таком костюме.

И в дороге и дома Джейн не давала брату покоя. Он словно получил строгую гувернантку, которая ежеминутно поправляла его: то он не так сказал, то не так повернулся. Она заставляла его улыбаться, разговаривая с неприятными для него людьми, потому что этого требует хороший тон. Учила говорить комплименты. Ариэль терпеливо переносил эти истязания, называя их в душе дрессировкой. Особенно ее возмущало обращение брата с прислугой.

— Ты разговариваешь с ними, словно они равные тебе! — восклицала она.

— Но разве они не такие же люди, как и мы? — возражал Ариэль.

Джейн читала ему нудные лекции о классовом неравенстве, о том, что с прислугой надо быть холодно-корректным. Зато в обращении с людьми своего круга нужно проявлять исключительную любезность.

— Но если этот человек мне противен? — восклицал Ариэль.

— Нет, ты невозможен. Ты совершенно невоспитан! — приходила в отчаяние Джейн.

Однажды Ариэль, Джейн и Доталлер отправились за город посмотреть принадлежавшие Гальтонам кирпичные заводы. Там все навело на Ариэля уныние.

Приземистые бараки, глинистая почва, рвы и канавы карьеров, хлюпающая под мостками вода.

Но Джейн не замечала этого: ведь из этой грязи, этой глины делаются деньги!

Какая-то старая женщина из рабочего поселка переходила через мостки, упала и не могла подняться.

Ариэль бросился к ней и поднял ее, перепачкав лайковые перчатки и пальто, сшитое лучшим лондонским портным.

Джейн, не стесняясь Доталлера, тут же, в присутствии опешившей старухи, начала выговаривать брату. По ее мнению, это был совершенно ненужный поступок. Ариэль угрюмо молчал, вытирая платком испачканные глиной руки.

Через неделю после приезда в Англию настал день совершеннолетия Ариэля.

Джейн с волнением готовилась к этому торжеству, не уставая повторять Ариэлю, что в этот день он будет принят в круг великосветского общества.

Пригласительные билеты были разосланы лучшим аристократическим фамилиям.

Утром в день совершеннолетия Ариэля явился опекун Боден в сопровождении мистера Хезлона.

И тут между ними и Джейн произошла бурная сцена. Джейн начала говорить с бывшими опекунами об отчете, и страсти разгорелись. Конечно, ни она, ни опекуны не кричали и не размахивали руками. Наоборот, разговор велся в полутонах, слова сопровождались сдержанными жестами. Но в каждом слове был яд, в каждом взгляде — стрела. И, по существу, это был самый торгашеский спор со взаимными обвинениями и оскорблениями.

На Ариэля эта сцена произвела настолько гнетущее впечатление, что он не выдержал и мрачный ушел в свою комнату.

Нервы его были взвинчены. Ему казалось, что этот воздух душит его. Несмотря на холодную осеннюю погоду, он открыл окно, и в комнату ворвались клубы тумана и запах фабричной гари. Ариэль захлопнул окно и зашагал по комнате. В его душе нарастал протест, зарождалось какое-то решение.

Конец торжественного дня переполнил чашу терпения.

Когда собрались приглашенные, Ариэлю показалось, что он видит какой-то маскарад, какую-то страшную пародию на человечество. Здесь все было фальшиво: фальшивы улыбки, фальшивы слова, фальшивы волосы, зубы, румянец у дам. Свежие лица были редким исключением. Девушки с рыжими волосами, с веснушками, с длинными зубами. Сухопарые или толстые, задыхающиеся от жира мужчины во фраках. И каждому из них Ариэль должен был пожать руку, радушно улыбаясь, сказать несколько приветливых слов. И все это под пронизывающими взорами Джейн, которая следила за каждым его шагом, за каждым словом.

После обеда сидевший рядом с Ариэлем самодовольный, важный лорд Форбс начал пространно говорить об Индии. Он называл индусов не иначе как «эти скоты» или «эти грубые животные, которые поклоняются корове».

Ариэль долго сдерживался, но, наконец, не выдержал и воскликнул:

— Большинство этих простых, трудолюбивых, честных людей заслуживает гораздо большего уважения, чем многие из присутствующих, которые, кстати сказать, живут за счет этих людей!

Произошел неслыханный скандал. Все сразу смолкли. Лорд Форбс задрожал от ярости и стал тыкать недокуренной сигарой вместо пепельницы в сигарный ящик. Джейн побледнела, потом, призвав на помощь все свое самообладание, постаралась замять неловкость.

Но как она набросилась на Ариэля, когда гости разошлись! Забыв о хорошем тоне, она кричала, что отказывается от такого брата, что в нем не кровь аристократа, а кровь плебея, что ей придется отдать брата на воспитание в такое заведение, где из него сумеют сделать человека, или же их пути совершенно разойдутся. Ариэль лишится всего и будет выброшен на улицу, где он, очевидно, и найдет то общество, к которому его так тянет.

К ее удивлению, а потом и к некоторому страху, Ариэль не возражал ни одним словом, сохраняя мрачное спокойствие.

Это показалось Джейн подозрительным.

Она сделала вид, что раскаялась, и даже извинялась за свою горячность.

— Ты, конечно, не виноват. Нельзя одним прыжком перепрыгнуть с цирковой арены в аристократический салон. Отчасти я сама виновата, тебя еще рано было показывать обществу. Но ты сам поймешь…

— Я уже понял. Все понял, — ответил Ариэль. — Не беспокойся, Джейн. Я больше не доставлю тебе никаких неприятностей! Уже поздно. Я устал. Спокойной ночи! — И он ушел к себе, оставив сестру в недоумении.

Ариэль закрыл двери своей комнаты на ключ и в волнении шагал взад и вперед, потом спокойно собрал самые необходимые вещи и с небольшим чемоданом вышел из дому.

Стояла туманная ночь.

В нескольких шагах ничего не было видно. Ариэль нанял такси и приказал ехать в порт.

К своей радости, он узнал, что через час отходит большой океанский пароход, курсирующий между Лондоном и Бомбеем, Коломбо, Мадрасом. Он взял билет в третьем классе, — невыносимой была мысль совершить путешествие в обществе людей, похожих на сэра Джорджа Форбса, члена палаты лордов, из-за которого вышла последняя ссора с Джейн.

Через час огромный океанский пароход отделился от пристани, направляясь к берегам далекой Индии.

Люди, стоявшие на берегу, наблюдали, как в глубоком тумане движется темная расплывчатая масса, сверкая полосой иллюминаторов. В этот предутренний час пароход казался каким-то сказочным, созданным воображением чудовищем. Еще некоторое время мерцали тусклые огни, все более расплываясь и бледнея. Наконец и они потонули в тумане.

Пароход, увозящий Ариэля, исчез, как видение сна.

 

 

• • •

 

 

[1] Дхоти — мужское одеяние, нечто среднее между штанами и юбкой.

 

[2] Заминдар — помещик.

 

[3] Гуру — учитель.

 

[4] Саниаси — святой.

 

[5] Дада́ — старший брат.

 

[6] Баньян — фикус.

 

[7] Анна́ — несколько копеек.

 

[8]Не надо ли запястий, не надо ли?

 

[9] Зенан — женская половина дома, недоступная для посторонних.

 

[10] Крор — сто лаков, лак — сто тысяч рупий

 

[11] Пронам — приветствие младшего старшему.