Последний взмах крыла черной бабочки

- Тао! – кричит блондин, вырываясь из чужих рук. Крис подбегает к телу любимого, падая на колени, тряся его за плечи.

- Тао! Тао! Тао! – надрывается парень, а к горлу подступал ком истерики, завязываясь где-то в животе, затем медленно, но верно полз вверх, подбираясь к тому, чтобы выйти, захлестнуть целиком и полностью, погружая в хаос и отчаяние.

***

- Тао! – истерика накатывает на Лухана, он выхватывает пистолет у одного из своих людей, приставляя его к виску.

Он не выдержит. Не выдержит потери дорогого ему человека. Тао тот, кто всё детство был рядом с ним. Лухан пронёс это чувство через всю жизнь, влюбляясь в человека, которого не видел много лет.

Увидев тогда родную черную макушку, мелькающую в зале ожидания аэропорта, сердце старшего бешено забилось. Он узнал его, узнал, несмотря на все года, что разлучали их.

Тао вырос, изменился, он больше не тот маленький мальчик с пухлыми щёчками, но сердце узнало, подсказало. А сейчас этот светлый ребенок, даривший счастье одной своей улыбкой, даже если страдал сам, лежит здесь, на полу, в луже собственной крови. И кто в этом виноват? Нельзя, невозможно, просто нереально этого вынести.

- Прости меня, Тао, - шепчет одними губами парень, нажимая на курок.

Выстрел. Пуля проходит мимо, вонзаясь в тело мужчины, от чьих рук погиб малыш, похожий на панду. Человек хватается за живот, с его губ стекает тонкая струйка крови, окрашивая зубы в ярко-красный цвет. Спасенья нет.

- Что ты творишь, чёрт побери!? – Сехун крепко сжимает руку, держащую оружие. - Совсем с ума сошел?

- Ты не понимаешь! – кричит Лухан. - Я любил его! Любил! – парень вырывается, бьётся в истерике.

- А я люблю тебя, и что, мне следом за тобой потом пойти? – холодно отзывается детектив, резко откидывая руку парня, который застыл на месте, будто кто-то нажал кнопку «стоп».

- Ч-что ты сказал? – старший теряется, не осознавая полностью только что услышанных слов.

- Я сказал, что люблю тебя, Придурок, - блондин притягивает к себе парня, впиваясь в его мягкие, немного пухловатые губы.

Да, не место и не время, чтобы признаваться в любви, а уж тем более поцелуи сейчас не уместны, но Сехун понимал, что это единственный способ успокоить парня, к которому снова начинает подбираться истерика, сводя его с ума.

***

Злость окатила Кая, застилая глаза, он уже не понимал, что делал. Было только одно – желание уничтожить, искоренить этих выродков, этих чудовищ, которые убивают тех, кто просто отличается от них.
Тао, он был прекрасен не только внешне, но и в душе. Смерть такого человека, как он, не окупят адские страдания всех этих тварей вместе взятых. Никогда, никогда он не простит им того, что они сделали.

Если подумать, то и Джонин успел проникнуться симпатией к этому мальчишке. Его любили все, кто открыл своё сердце, попытался понять, попытался принять. Может, все его любили не совсем той любовью, что жила в сердце высокого блондина. Они это делали по-своему, но так же сильно.

Кай танцует, танцует с оружием в руках, которым дарит смерть, забирая последние секунды жизни у этих ублюдков. Нужно искоренить это зло, пока оно не ушло на дно, затаившись, а потом снова начиная лишать этот мир кого-то очень милого и чистого.

Поместье наполнялось криками боли, страха и удушающим запахом смерти вперемешку с кровью.

***

Крис сидел рядом с безжизненным телом, держа в своих руках окровавленную холодную ладошку. Он старался согреть её теплом собственного тела и дыхания. Разум понимал, что это глупо, но сердце отказывалось верить.

- Он замерз… Он просто замерз… - судорожно повторял Ифань, целуя окровавленные пальцы. На губах, словно красная помада, отпечатывалась кровь, немного стекая по подбородку, но парню было всё равно.

Единственное, что занимало его голову сейчас – желание согреть, сохранить тепло в этом прекрасном теле. Ну не может, не может его мальчик так просто умереть. Этого просто не может быть, ведь у них только всё начинается, и вся жизнь впереди, столько всего нужно сделать. Фактически они ещё ни разу не были на полноценном свидании. Он ещё не научил его говорить. Что бы там ни говорил мистер Ким, Крис не хотел сдаваться, он хотел сделать всё для человека, сделавшего его таким счастливым, разогнавшего тьму в сердце, излечившего израненную душу.

Ифань цепляется за тело, в котором почти уже не осталось крови, он трясёт младшего, прижимал его голову к своей груди, целуя в окровавленный лоб.

Ничего больше не существовало сейчас в мире - только он и малыш, который просто спит, но сейчас проснётся. Блондин не слышал ничего: он не слышал выстрела, произведенного Луханом, он не слышал взмахов меча Кая, разрубающего тела жалких сектантов, он не слышал чужой истерики. Только Тао, сейчас существовали только они в целом мире. Крис не слышал даже, как Сехун и Джонин вытаскивали все ещё рыдающего Лухана за дверь, прикрывая её за собой.

- Пускай простится, - тихо прошептал детектив, но это были единственный слова, которые донеслись до сознания Криса, пока он не впал в окончательное безумие.

Вы спросите, что такое безумие? Вот вам и ответ: оно у каждого человека своё. У каждого из нас есть определённая грань, при приближении к которой мы становимся на толику безумнее. Но, если шаркнуть ногой, словно по песку, то эта линия сотрётся совсем, пропуская внутрь сознания обильный поток сумасшествия, которое захватывает разум и тело, сковывая в свои тугие тиски, заставляя подчиниться. Дороги назад уже нет.

Долгое время блондин сидел, смотря на такое родное лицо, любимые глаза, которые были все еще открыты и смотрели, смотрели на него, на Ифаня. Этот взгляд, последний взгляд принадлежит лишь ему, больше никто никогда не увидит света этих глаз, который, кажется, не угас до сих пор.

Постепенно осознание происходящего начало приближаться, парень со временем нехотя начал понимать, что его мальчик мёртв. Тот, кого он любит больше жизни, теперь никогда не вернется, никогда не улыбнётся и не поцелует. Одна единственная слезинка скатилась из глаз Ифаня, проходя влажной дорожкой, размачивая уже подсохшую кровь на щеке.

Взгляд отчаявшегося парня падает на ритуальный, лежащий вблизи с телом, кинжал. Он поднимает оружие, осматривая, любуясь искусно сделанной вещью, а на губах появляется счастливая улыбка.

- Я всегда буду с тобой, - шепчет Ифань, наклоняясь и целуя окровавленные губы Тао. После он проводит рукой по глазам, закрывая их.

***

Белый цвет. Чистый и невинный. Тао лежит в ярко-белом пространстве. Пустота. Здесь нет ничего, только он. Ослепляющий свет резал бы глаза, будь тут кто-нибудь живой, кто мог бы смотреть.

Плавно, словно стараясь заворожить, тень подплывает к Тао, пробираясь все ближе и ближе, протягивая свои невидимые руки.

Мгновение, и скользнув тень пропала, а возле безжизненного тела сидел юноша, очень напоминавший внешне Тао: чёрные волосы обрамляли лицо, необычный разрез глаз делал взгляд пронзающим, смотрящим прямо в душу, нос с маленькой горбинкой посередине и чёткий контур губ. Его силуэт был совершенно неосязаемый, полупрозрачный, если попытаться коснуться, то рука просто пройдет насквозь, а пальцы зацепятся за пустоту.

Юноша проводит рукой от лба до кончиков пальцев Тао, распахивает белоснежную и девственно чистую рубашку, что была на теле парня. Крови не было совсем, но большая дыра в области сердца кажется совсем чёрной на фоне мертвенно-бледной кожи.

Юноша, приложив руку к груди Тао, проходит сквозь неё, медленно и плавно, таща ладонь обратно. Наклонившись, тень целует Цзы Тао в губы, а из груди парня вылетает маленькая черная бабочка, вспыхивая и растворяясь в свете.

***

Крис сидел, сжимая к руке кинжал, и глупо улыбался.

- Я люблю тебя, мой малыш, - блондин зажмуривается, занося руку с лезвием над собственным горлом, и, размахнувшись, собирается вонзить остриё в сонную артерию, но его руку останавливает крепкая хватка. Крис замирает. Переборов страх, он открывает глаза, смотря в глаза парня, лежащего в крови.

- Ифань, - тихо произносит Тао.

***

Человек стоял возле большого куста белоснежных роз и смотрел, как с него постепенно осыпаются лепестки, которые тут же подхватывал сильный ветер, разнося по миру. Цветы умирали, чтобы больше никогда не возрождаться, ведь за двадцать лет они так устали цвести.

- Ну, вот мы и прощаемся, мой друг, - спокойно произносит мужчина, уходя прочь, а мимо него пролетает чёрная бабочка…

***

Парни лежат в луже крови, прижимаясь друг к другу, боясь ослабить хватку хоть на мгновение, вдруг это видение пропадёт. Что, если всё происходящее, окажется лишь плодом фантазии воспалённого мозга Ифаня? Но нет, тёплые руки на его теле и мягкие губы терзающие его губы в поцелуе, убеждали, что всё именно так - всё это реально.

Пусть это неправильно, пусть это и ненормально целоваться в кровавой луже, когда всё твое тело покрыто алыми пятнами. Пускай это странно, но, какая разница? Если ты вновь обрёл того, кого думал, что потерял навсегда, то тебе совершенно нет дела до морали и прочей ерунды. Ведь единственное, о чём можешь думать, так это о тёплом, даже горячем теле, которое ты так любишь. Сердце, которое вновь забилось в груди Тао - самой большой подарок для Ифаня.

- Я люблю тебя, - оторвавшись от поцелуя произносит младший.

- Я так мечтал услышать это, Любимый, - снова поцелуй. Снова чужие губы на чужих губах, сплетение пальцев и нежные ласки, будто в первый раз.

Теперь у них есть вечность...