Дополнительный допрос гражданина Байтурсынова Ахмета

124 ф, т.3 18/ҮІ-29г.

Из моих литературных трудов при самодержавии были изданы: перевод басен Крылова, Сборник собственных и переводных стихотворений под названием «Маса». При советской власти литературной деятельностью не занимался. По вопросам о художественной литературе я стою на той точке зрения, что ценность произведения заключаются в том, насколько оно в состоянии воздействовать на чувства человека, вне зависимости от того, какая идея заложена в этом произведении.

С литературными течениями в Казахстане я знаком, но ни к одному из них не примыкаю, т.к. для меня совершенно безразлично, какое направление будет в литературе преобладающим: пролетарское или националистическое. В своей практической работе по воспитанию молодежи в учебных заведениях, в вопросах литературы, я иходил из той установки, которая произнесена мною выше. Что же касается предмета «Истории культуры», которую я преподавал в КазИнпросе в Оренбурге и Кызыл-Орде, то здесь я руководствовался также тем, что основным двигателем прогресса человечества является наука и техника.

Помню однажды на лекции по истории в Кызыл-Ординском КазИНО в 1927 году мне был задан вопрос: будет ли в будущем власть? Этот вопрос был задан в связи с тем, что по лекции о государственной власти говорилось, что человеку никогда без власти не жилось....

Я на этот вопрос ответил следующее: наука основывается на опытах, из опытов прошлого видно, что человечество без власти не жило. Поэтому не имея опыта на будущее нельзя дать научный ответ о том, будет ли власть или ее не будет. Насколько я помню, ответ мой этим и ограничился. Вопросов, связанных с перспективами строительства социализма и в связи с этим о судьбе государственной власти, мне не задавалось.

Вопросов о направлении казахской литературы я ни с кем не обсуждал. В частности не помню, чтобы я читал вместе с Букейхановым новую платформу, составленную Магжаном Жумабаевым. Во всяком случае хорошо помню, что Жумабаева в бытность мою в Москве я в квартире Букейханова не встречал, а также не был на квартире и самого Жумабаева (1 стр.).

Не помню (это было в общежитии Наркомпроса РСФСР в Москве, куда я ездил на краеведческий съезд, осенью 1924 г.) о том, возможно Жумабаев и Букейханов были у меня в общежитии, или же все мы вместе встречались на заседаниях краеведческого съезда. Также не помню, чтобы мы читали платформу «Табалдырық». Возможно, что материалы по литературе мы и читали, но точно не помню в рукописи, или газетные материалы. Сарсембина я помню, в бытность мою в Москве я его видел с Жумабаевым.

В Оренбурге этот Сарсембин у меня не бывал. Во всяком случае этого я не помню. И вообще не помню встречал ли я его после возвращения с краеведческого съезда.

Совещание в квартире Алдунгарова, посвященное разбору платформы Жумабаева, я не знаю и вообще в квартире Алдунгарова ни разу не был.

Относительно Чокаева я знаю только, что он находится в Париже. Кажется в 1924 году в Париж на Всемирную выставку произведений искусства ездил казахский певец Амре Кашаубаев, который по возвращении оттуда рассказывал, что видел Чокаева. Больше о нем не рассказывал и не расспрашивал. При каких условиях Амре рассказывал мне об этом, специально ли заходил ко мне или при случайной встрече – я не помню.

Показания мною прочитаны, записано с моих слов правильно, в чем и подпишусь – А. Байтурсынов (2 стр.).

Допрос Саенко.

*** *** ***

(№) ДОПОЛНИТЕЛЬНО ОПРОШЕННЫЙ ГРАЖДАНИН ОМАРОВ ЕЛДЕС ПОКАЗАЛ [55]