Наше время Лас-Вегас, штат Невада

Через час после звонка Эдварда мы покинули Чикаго приватным рейсом и спустя три часа приземлились в Лас-Вегасе. Ночь была теплой, на небе ни единой звезды, но тьму разгоняли яркие огни города. Шум оживлял это место, тысячи людей, несмотря на время суток, по-прежнему шатались по улицам. Лас-Вегас никогда не спит, почти все бары и казино работают круглосуточно.
- У нас здесь обширный бизнес? – спросил Бенджамин, не отрываясь от бокового окна черного Мерседеса, который я арендовал. – Не знал, что мы проводим операции в Вегасе.
- Мафия создала Лас-Вегас, - сказал я, качая головой. Невежество младшего поколения бесило меня. – Счастливчик Лучиано, Мейер Лански, «Большой Человек» Зигель … они создали это место, вложив туда все доходы от азартных игр на Кубе. Чикаго построил несколько казино, и место начало разрастаться. Правительство не раз пыталось вытолкать нас отсюда, но нам удавалось сохранять позиции.
- Вау, значит идея этого места – дело рук гангстеров?
Я стиснул зубы. Гангстеры. Ненавижу это слово. – Ну, не мы точно придумали идею часовен для быстрых свадебных церемоний, но да. «Stardust», «Freemont», «Haceinda»… они наши. Палас Цезаря был построен на деньги, которые Джимми Хофф извлек из профсоюзов.
- Неплохо.
«Неплохо» совсем не то слово, которое я бы использовал, учитывая, к чему это привело – «Большой Человек» Зигель был застрелен в голову, а Джимми Хофф бесследно исчез, но я думаю, все это взаимосвязано. Сам стелешь себе постель и сам ложишься в нее.

Я припарковал машину на Уиллис Стрит, в нескольких кварталах от клуба, и Бенджамин последовал за мной в местное ночное заведение, которое мы контролировали. Внутри еще были люди, в основном, постоянные посетители, ночные гуляния которых были в самом разгаре. Охрана на входе кивнула мне, не проверяя мою личность, стоило мне войти, как один из управляющих подскочил ко мне, чтобы помочь. – Мистер Эвансон, это… э-э… такой сюрприз увидеть вас, - бормотал он. Он нервничал. Неожиданное появление Босса в твоем заведение совсем не то, что кому-то может понравиться… особенно, когда Боссом являюсь я. – Вы хотите чего-либо? За счет заведения, разумеется.
Я покачал головой. – Я тут, чтобы кое с кем увидеться.
- А-а, Эдвард Каллен? Он возле бара.
Я напрягся. Эдвард и бар – это два слова, которые не должны стоять в одном предложении. Никогда.

Я направился в указанную сторону и тут же заметил одиноко сидящего на стуле племянника. Он держал маленький стакан, наполненный жидкостью цвета мочи, его взгляд был прикован к барной стойке, он пил маленькими глотками. Судя по всему, он был на взводе и нервничал. Его волосы торчали, черный костюм помялся, а зеленый галстук в ослабленном виде болтался на шее. Он явно не брился уже неделю, лицо покрывала щетина. Я посмотрел на его ноги и поморщился, заметив поношенные черные кроссовки Найк. Очевидно, он не ожидал повстречать меня, когда утром выходил из дома.
Он старался, честно старался, учитывая наличие галстука, но все равно потерпел поражение. Убогое зрелище.

- И что же ты пьешь? – спросил я, пропуская приветствие и садясь рядом с ним. Он бросил на меня взгляд.
- Ред Булл и водка, - ответил он, издавая сухой смешок, а затем вернулся к напитку. – Без водки, разумеется.
- Разве тогда это не просто Ред Булл?
- Наверное, но этот ублюдок за барной стойкой сказал, что они не продают чистый Ред Булл, что я должен заказать Ред Булл с водкой, - пояснил он, допивая напиток. – Настоящая обдираловка. Он взял с меня десять долларов за это дерьмо.
Я недоверчиво глянул на него. – Ты заплатил?
- Да. Наверное, он тут новенький. Он сказал заплатить и я на хер заплатил. Не спорить же мне с ним.
- Нет, конечно, тебе проще засмущаться как девственнице, - сказал я, качая головой. Эдвард бывает таким простофилей. Люди в организации дерутся на смерть за власть, а он даже не пользуется теми крохами, которые у него есть.

Кивнув бармену, я отодвинул пустой стакан племянника. – Что вам приготовить? – спросил мужчина, вопросительно приподнимая брови. Он был молод, около двадцати, светловолосый и голубоглазый. Похож на среднестатистического немца. Определенно не итальянец.
- Ред Булл, - сказал я.
- Повторить Вод-бомбу? Ред Булл с водкой?
- Я просил подобное? Я сказал, что хочу Ред Булл.
- Э-э, но мы в принципе не продаем…
- Ты знаешь, кто я? – задал я вопрос, обрывая его на полуслове.
Он засомневался, глядя на меня, как будто пытался узнать. Наверное, я напоминал ему кого-то, учитывая кем я был. Аль Капоне, Готти, Коломбо, Гамбино … нас легко узнать, даже не зная по именам. – Нет.
- Тогда запомни меня, - посоветовал я. – Потому что если сейчас ты не нальешь мне Ред Булл, в следующий раз, когда ты увидишь мое лицо, оно будет последним, что ты видишь в своей жизни. - Capisce?
Он застыл от ужаса, а потом кивнул, медленно отступая назад. Он схватил бутылку Ред Булла из холодильника и, открыв ее, поставил передо мной. Я сделал глоток и поморщился от омерзительного вкуса. Моча не только на вид. – Как ты можешь это пить? – спросил я, протягивая напиток Эдварду.
Он повел плечами. – Просто выполняет свою функцию.

- Дарит вам крылья, - встрял Бенджамин позади нас. Я почти забыл, что он приехал со мной, и, судя по реакции Эдварда, он тоже не заметил его присутствие. Он резко развернулся и с опаской осмотрел Бенджамина.
- Какого черта?
Я дернул Эдварда за плечо. – Тебе стоит поработать над собой. Теряешь бдительность.
- Ну, уже поздно, и я устал. Я бы хотел быть дома.
- Думаешь, я не хочу? – спросил я. – Я тут не на отдыхе. И это не дружеский вызов.
- Я знаю, я…
- Именно поэтому мы в такой ситуации, кстати, - продолжил я, обрывая его бормотание. Он по-прежнему не знал, когда нужно держать рот закрытым. – Ты не видишь того, что происходит у тебя под носом. Ты или ослеп, или это банальное пренебрежение? Я могу подарить тебе очки, но вот тупость исправить тяжелее.
Эдвард застыл, а вот Бенджамин, напротив, не сдержал смешок. Я глянул на него, не находя ничего смешного в ситуации, и он тут же взял себя в руки.
- Я сделал ошибку, - сквозь зубы признал Эдвард. – Это не повторится.
- Знаю, - сказал я. Я лгал. Сильно лгал. Это повторится. Не имеет значения, что он делает, как тяжело работает, ситуации повторяются вновь и вновь. Невозможно держать все под абсолютным контролем. Нас окружают вероломные, сопротивляющиеся люди. Всегда будет тот, кто попытается свергнуть нашу власть, и иногда успех будет достигнут. Это простая правда жизни. Преступники не любят правила и не любят чужую власть. Иначе они бы не были преступниками.
Но вслух я это не сказал. Я не ждал идеального результата, но он должен к нему стремиться.

Эдвард допил остатки Ред Булла, а затем встал. Он протер руками лицо, осторожно поглядывая на Бенджамина. Они прежде не встречались, и, как обычно, Эдвард был подозрительным.
- Эдвард Каллен, Бенджамин Манчини, - я представил их друг другу обыденным тоном, поднимаясь с места.
- Рад наконец-то познакомиться, - сказал Бенджамин. Эдвард кивнул, его настроение не изменилось. Все еще настороже. Это одно из тех его качеств, которые послужат ему на пользу. Он охранял свою территорию и не терпеть не мог, когда внутрь этих границ вторгаются непрошеные гости. Я знал причины этой нетерпимости и не винил его. На его месте я бы тоже охранял свое.
- Давай, нужно с этим разобраться, - сказал я на ходу. Антонио приблизился и замер, увидев, что мы с Эсме стоим рядом. Она по-прежнему касалась меня и резко опустила руку, сделав шаг в сторону, ее отец одарил нас подозрительным взглядом. Он рассматривал меня пару секунд, а затем повернулся к ней и приподнял бровь. – Разве ты сегодня не на свидании, дорогая?
Свидание? Едва раздалось это слово, я вновь глянул на Эсме. Она выглядела мило в джинсах и свитере, но это был явно не наряд на выход. На ней были теннисные туфли. Что это за свидание?
- Да, он скоро приедет, - с улыбкой ответила она. – Наверное, мне пора заканчивать сборы.
Она вышла из комнаты, задерживаясь на миг, чтобы поцеловать отца в щеку. После ее ухода от отвел меня в кабинет и предложил выпить, но я отказался, не желая продолжать неофициальную часть визита.

Тогда он приступил к делу, говоря о людях, которых мы оба знали и с которыми имели дело, я не мог сфокусироваться. Очевидно, моя невнимательность была заметна, потому что вскоре Антонио прочистил горло. – Ты в порядке, Эвансон?
- Да, сэр, - ответил я. – В порядке.
- Уверен? – спросил он. – Ты, похоже, нервничаешь. Дергаешься.
Я опустил взгляд, замечая свои сцепленные руки. Я, дергаюсь? Впервые в жизни. – Просто устал, сэр.
Он кивнул, продолжая рассматривать меня с пустым выражением лица. Он мне не поверил, но другого объяснения у меня не было. С минуту царило молчание, тишина еще больше нервировала меня. Его взгляд становился все напряженнее, словно он изучал меня. Проверял. Оценивал.

Звонок в дверь, эхом пронесшийся по дому, стал для нас сюрпризом, он на миг пошатнул мое хладнокровие, и, я уверен, Антонио это заметил. Он не шелохнулся, чтобы открыть дверь и вскоре раздался второй звонок, затем мы услышали шаги на лестнице.
- Ты что, не можешь ответить на звонок? – крикнула Эсме из холла. Ее отец молчал. Он по-прежнему смотрел на меня, я даже не уверен, что ее слышал.
Как только Эсме пустила парня внутрь, он заговорил. – Черт, ты отлично выглядишь, - его голос был мягким, мелодичным, она хихикнула. Волоски у меня на шее встали дыбом, и я сжал руки в кулаки. Я уже его ненавидел.

Она провела его в кабинет, где были мы с Антонио, и он наконец-то отвернулся от меня, всем своим видом выражая расслабленность, когда посмотрел на дочь. Он быстро осмотрел парня, выдавливая улыбку. – Добрый вечер.
- Это Эндрю, - сказала Эсме, кивая на своего кавалера. Он был типичным американцем, светловолосым и голубоглазым. На вид настоящий серфер, что казалось мне полным абсурдом – Чикаго далеко от океана. Что он тут делает? Он совершенно ей не подходил и вообще, похоже, ему недоставало ума. – Эндрю, это мой отец и Алек, друг семьи.

Снова это слово. Друг. В отличие от первого раза, оно показалось мне неподходящим.

- Рад познакомиться, ребята, - сказал Эндрю обычным тоном и забросил руку Эсме на плечо. Мое сердце бешено забилось от этого зрелища, удары разносились в груди. Он касался ее, как будто она был его. Почему он дотрагивается до нее?
От прилива крови кожа будто бы шевелилась, в желудке разливалось тошнотворное чувство. Перед глазами появилась красная пелена, и грудь горела, в голове раздавался громовой внутренний голос. Предупреждение. Предупреждение. Предупреждение. Мальчишка – угроза. Он должен исчезнуть.

Может, я неправ. Может это сердечный приступ.

- Я тоже рад знакомству, - сказал Антонио. – Дети, хорошего вечера.
Его безразличие поразило меня, я перевел на него взгляд, почти испугавшись. Разве он не ощущает? Не чувствует напряжение в воздухе? Не видел поднятый красный флаг? Что с ним?
- Спасибо, - сказала Эсме.
Ее глаза на миг задержались на мне, как будто она ждала чего-то, а затем она взяла парня за руку и вышла из комнаты.

Он вновь касался ее. Он должен прекратить.

- Они познакомились в школе, - сказал Антонио, когда они ушли, заметив мое выражение лица. – Его семья недавно переехала в город.
- И вы думаете, что это безопасно – доверять ее незнакомому человеку?
Он покачал головой. – Я бы не сказал, что ничего о нем не знаю. Его отец врач, а мать учитель. Они из Огайо. У него идеальный средний академический балл, будет поступать в Принстон. Никогда не нарушал закон. Он безвреден.
Я бы его таким не назвал. На бумаге все безупречно, но моя интуиция подсказывала другое. – Мы закончили, сэр? – спросил я, желая убраться отсюда.
- Да, - ответил он. Мы встали, и он похлопал меня по плечу. – Отдохни. Мне не нравится, когда ты не в себе.

Я быстро направился к двери, ощущая его взгляд на моей спине. Не имеет значения, что он решил, я знаю лучше. В этой ситуации есть что-то ужасающе неправильное. Эсме не должна встречаться с этим мальчишкой. В моей голове проносились десятки причин, начиная от его причастности к вражеским группировкам и заканчивая жестоким обращением с женщинами. Я представлял, что он может причинить ей боль, что она в опасности. Я представлял, что он может угрожать ей или отвезти ее в опасное место. Ярость. Гнев. Боль. Ужас. Смятение. Эмоции захлестнули меня.
Но в своем состоянии, близком к панике, я совсем не подумал о ревности…

=+=+=+=+=+=+=+=+=+=+=

- Могу я задать вам вопрос, Босс? – спросил Бенджамин, когда мы вышли на улицу.
- Ты уже б…ь это сделал, - услышал я бормотание Эдварда. Я поборол желание расхохотаться и наградил его жестким взглядом, напоминая о манерах. Бенджамин наш друг. Если мы не будем уважать хотя бы друг друга, что еще останется.
- Давай, - ответил я.
- Наши дела в этом месте, они такие же легальные, как клуб в Чикаго? – спросил он. – Это просто, э-э, бизнес, вы сделали инвестиции?
- Нет. Прибыль есть, но небольшая, остальное поступает из других источников.
- Каких?

Я вздохнул, я слишком устал для надоедливых вопросов. – Почему бы тебе не объяснить, Эдвард? – предложил я. Он заколебался, глядя на меня, ему не понравилась идея, но и отказаться он не мог. Возможно, мои слова прозвучали как просьба, но все, что я говорю, это приказ. Дети делают то, что говорит им ведущий…
- Мы отмываем деньги, - начал он. – Снимаем их со счетов, прежде чем их посчитают, и избегаем налогов. Некоторые машины неправильно взвешивают монеты, иногда, когда на весах только девять сотен, они говорят, что там тысяча. Одну сотню мы кладем в карман. Игровая комиссия ничем не лучше. Обналичивание чеков в большинстве случаев компьютеризировано. Мы снимаем деньги с каждой сделки. Суммы маленькие, никто не замечает, но когда таких действий миллионы, прибыль оказывается существенной.
- Обычная математика, - сказал Бенджамин, его лицо светилось. Он начал проводить вслух какие-то вычисления, что мне совершенно не понравилось, я посмотрел на Эдварда в ожидании его реакции.
Будет интересно.
- Понятия не имею, что это на хер означало, - заявил Эдвард, хлопая глазами. – Это был английский?
Бенджамин нахмурился. – Разве это не твоя работа? Что ты делаешь, если не считаешь?
В глазах Эдварда зажегся огонек. Бенджамин стал для него угрозой, я улыбнулся, не сдержав себя, когда на лице Эдварда проступила злость. Я взял Бенджамина не просто так, и уж точно не для смеха.
- Считать может каждая гребаная машина, - отрывисто сказал Эдвард. – Моя задача сделать так, чтобы никто не докопался до сути, пока она это делает.

Похоже, ответ застал Бенджамина врасплох, он замолчал, переводя на меня взгляд. – Почему бы тебе не попытать счастья за игровым столом? – предложил я, останавливаясь у маленького казино. Он обрадовался, рассматривая заведение.
- Вы идете? – спросил он.
- Мне запрещено.
Он дернулся от изумления. – Почему?
- Так сказала Игровая Комиссия Невады, - пояснил я. – Запрещено до конца жизни.
Он выглядел шокированным. – Что вы сделали?
- Ничего, - сказал я. – Просто я связал с La Cosa Nostra и этого достаточно, чтобы твое имя занесли в маленькую черную книжечку.
Он повернулся к Эдварду. – А ты можешь войти внутрь?
Эдвард кивнул. – Пока да.
- Они не запрещали никому уже больше десятилетия, похоже, больше их это не волнует, - объяснил я. – Но мое имя добавили в список двадцать лет назад и изменить это невозможно. Я пытался.
- Ужас, - сказал он. Казалось, будто ему действительно не все равно.
- Ничего ужасного, - ответил я. – Я не фанат азартных игр. Предпочитаю беречь деньги, а не разбрасывать их.
- Если знаешь, что делаешь, деньги не разбрасываются, - Бенджамин пожал плечами. Секундой позже он понял, что сказал, и тут же пошел на попятную. – Я не говорю, что вы не знаете, что делаете, Босс. Просто можно рассчитывать риск, можно вовремя остановиться. Да я могу их всех там убить. В смысле, не убить, не нужно было так говорить. Я просто хорош в числах…
- Знаю, - оборвал я его. Его бормотание еще хуже, чем Эдвард. – Иди и испытай свою руку, пока мы занимаемся делом.
- Не могу, - он вновь начал колебаться. – Я даже не уверен, что взял с собой деньги.
Я достал из кармана кошелек и вытащил оттуда пачку стодолларовых купюр. Я протянул ему банкноты. – Бери.
- Я не могу взять ваши деньги, Босс, - ответил он, поднимая руки в защищающем жесте, как будто я наставил на него оружие. В этом был смысл – мои деньги лучше не трогать, если хочешь сохранить голову на плечах.
В буквальном смысле.
- Можешь и возьмешь, - сказал я, - я вернусь через несколько часов. Буду ждать свои деньги назад с двухсотпроцентной прибылью.
- Да, сэр.

- Вот уже не думал, что вы притащите долбаного Умницу Уилла Хантинга с собой, - сказал Эдвард, когда Бенджамин ушел. – И как это он увлекается азартными играми? Ты всегда говорил, что это против правил.
- Я никогда не говорил, что это против правил, Эдвард. Я говорил тебе, азартные игры запрещены и все, - пояснил я. – У Бенджамина нет к этому пристрастия. А у тебя есть. Склонность к азартным играм – это беда, которая еще может с тобой случиться.

Ему совершенно не понравился мой ответ, но у него хватило ума промолчать. – Мы идем в клуб или куда? Мы тратим впустую время, стоя на месте, - сказал он после минуты тишины, взъерошивая волосы. Это привело их в еще больший беспорядок, несколько прядей упало на лицо, но он не заметил.
- Ты смотрелся в зеркало этим утром? – спросил я. Он уставился на меня, как будто я заговорил на незнакомом языке.
- Я всегда смотрюсь в зеркало, - ответил он. – А что?
- Просто интересно, в курсе ли ты, как ты выглядишь, - сказал я. – По-моему, я видел бездомного в нескольких кварталах отсюда, и он выглядел опрятнее, чем ты.
- Я нормально выгляжу, - он тут же начал защищаться, поправляя галстук. Он нервничал и я могу сказать, что он подозревал, насколько отвратительно он выглядит, но старался не подать виду. Упрямство Эдварда Каллена родилось впереди него.
- Тебе стоит побриться, - заметил я, - и заодно подстричься. Ты становишься похожим на этих ужасных лепреконов, которые коллекционирует Челси.
Он смотрел на меня пустым взглядом, а потом проговорил. – Кстати, как Челси?
Я покачал головой. – Я не собираюсь обсуждать свою семью тут с тобой.
- Ой, да брось. Она и моя семья тоже, - сказал он. – Она мне что-то вроде младшей кузины.
- Если тебе не все равно, как она, спроси у нее сам. Эсме говорит, ты давно не звонил.
- Белла звонила вчера.
- Да, Изабелла звонила, - признал я. – Но, когда я последний раз проверял, ты не был Изабеллой.
- Наверное, ты прав, - нахмурился он. – Не помню, черт возьми, когда я в последний раз брал трубку в руки.
- Тогда позвони, - сказал я. – Челси будет рада. Она все также влюблена в тебя. И кстати, она бы добавила тебя в свою коллекцию кукол, если бы увидела сейчас.

Еще одна причина, по которой я присматривал за Эдвардом – Челси была бы раздавлена, если бы он плохо кончил. Я пообещал заботиться о ребенке. И не могу позволить ее сердцу разбиться… из-за кого бы там ни было.

Он ухмыльнулся, вновь взъерошивая волосы. На этот раз он ухватил целый клок и потянул. – Нужно записаться на стрижку, - заключил он.
- Отлично, - сказал я, зная, что он сдержит слово. – И говоря о встречах, одну ты сейчас откладываешь, так что пошли. Нужно заняться делом. Мы теряем время, стоя на месте.
Я развернулся и пошел, слыша позади себя его недовольное бормотание. – Я же б…ь только что так и сказал. «Настанет час, вор, когда блеск драгоценностей померкнет, когда золото утратит свое сияние, когда тронный зал станет тюрьмой, и все, что останется – любовь отца к своему ребенку».

На экране начался фильм, из маленьких колонок, разбросанных возле припаркованных машин, раздался звук. Я покачал головой, раздраженной, но постарался игнорировать шум. Среди всех мест в мир, всего того, что можно сделать, он потащил ее в кинотеатр для автомобилистов. И заставил смотреть такой тупой фильм, как Конан-варвар.

Он ее не заслуживает. Она лучше этого.

Я припарковался чуть позади, моя машина была скрыта, но достаточно близко, чтобы я мог видеть грязный, маленький, серого цвета Фольсваген-кролик. Я видел их обоих внутри автомобиля, видел, как они едят попкорн и запивают его содой, пока смотрят фильм. Он даже не потрудился накормить ее ужином. Она стоит большего.

Я глянул на часы. Только начало десятого, а такое чувство, будто прошли дни с начала сеанса. У нее нет комендантского часа? Сколько еще это будет продолжаться?

Я вновь посмотрел на машину и застыл, кровь похолодела в жилах от такого зрелища. Он положил руку ей на плечо, а она прислонилась к нему. В груди вспыхнула боль, сердце тяжело билось. Меня опять тошнило. Хотелось выпрыгнуть из собственной кожи.
А потом она его поцеловала. Ее рот, эти губы, которыми она произносила мое имя всего несколько часов назад, касались его. Его паскудный грязный рот был на ней. И в этот миг я растерял весь свой контроль над собой, все хладнокровие. Я открыл водительскую дверь и выпрыгнул на улицу, рука автоматически потянулась к поясу, где я держал револьвер. И плевать, сколько тут людей, я должен остановить это безумие… он больше никогда ее не коснется.

Я сделал всего несколько шагов в их направлении, собираясь уже вытащить оружие, как вдруг меня позвали по имени. Звук отвлек меня, и тут же мое сознание прояснилось, достаточно, чтобы я смог понять, что творю.
Я развернулся к источнику звука и увидел Карлайла в нескольких шагах. Он подозрительно поглядывал на меня, замечая руку у пояса. Казалось, он в точности понимает, что я хотел сделать, и тут же его взгляд метнулся к машине, где сидела его сестра.
- Тебя послал мой отец? – спросил он, в его голосе звучала паника. Я покачал головой, убирая руку подальше от револьвера.
- Нет, - признался я. – Я сам пришел.
- Оу, - сказал он, - и что ты тут делаешь?
- Я могу задать тебе тот же вопрос? – уточнил я. – Ты не слишком молод, чтобы быть тут в это время?
Мой вопрос задел его. Он прищурился, щеки покраснели. – Я не намного младше тебя, - сказал он, - мне уже шестнадцать.
- Все равно, твой отец знает, что ты здесь? – спросил я.
- А он знает, что ты здесь, Алек?
Я уставился на него, а он приподнял брови, на его губах уже играла ухмылка. Он знал, что подловил меня. Когда хотел, он становился маленькой занозой в заднице. – Тебе пора домой, - сказал я. – Пока я не решил рассказать твоему отцу.
Он кивнул, все еще ухмыляясь. – И тебе, - ответил он, делая шаг назад. – И кстати, мне тоже не нравится этот парень, но я не думаю, что его убийство поможет делу. Это ее разозлит, знаешь ли. Если тебе нравится моя сестра, просто пригласи ее. Так будет проще… я думаю.
Я смотрел, как он уходит, а потом повернулся к машине, где находилась Эсме. Она уже оторвалась от мальчишки и сидела на своем месте, сфокусировавшись на фильме. Боль в груди стала меньше, мне полегчало оттого, что он больше не дотрагивался до нее.

Я хотел этого? Встречаться с ней? Май 1982
18 лет
Чикаго, Иллинойс

Я стоял на улице около школы, прислонившись спиной к своей машине, припаркованной на тротуаре, и скрестив руки на груди. День стоял теплый, и под прямыми солнечными лучами светившего надо мной солнца я потел в своем костюме.
Классы только что распустили, и улица кишела студентами, спешащими домой. Это было в пятницу, и я ощущал их волнение из-за приближающегося уик-энда. Они были погружены в разговоры о вещах, о которых я имел очень слабое представление: игры, вечеринки и свидания.
Свидания. Я не знал наверняка, но подозревал, что от одного упоминания этого слова я бы вспотел еще сильнее.
Мимо меня проходили девушки в очень коротких платьицах, а парни буквально следовали за ним по пятам. Некоторые ребята уже ходили без рубашек, подставляя себя солнцу, а я стоял, одетый как обычно - простой черный костюм, черный галстук, черные ботинки. Обычно моя одежда выглядела уместно, не выделяя меня из толпы, но сегодня я выглядел как нарыв на большом пальце. По крайней мере, мне казалось, что все было именно так.
Остальные сливались с толпой, и я пересмотрел свое умозаключение, когда моих ушей достиг звук знакомого смеха. Я повернулся туда, откуда он доносился, и замер, увидев ее. Она была одета в экстремально короткие шорты, едва прикрывающие попу, и в обтягивающий белый топ с тонкими бретельками. Он тоже был коротким, открывая взору ее пупок, а материал топа был настолько тонким, что сквозь него я видел ее лифчик.
Я чувствовал одновременно и благоговейный страх, и возбуждение, и прямо-таки дикий ужас. О чем она только думала? А ее отец знает, что она в таком виде появляется на публике?
В ту секунду, когда она взглянула в мою сторону и встретилась со мной глазами, я решил, что он не знает. Потому что она выглядела слегка пристыженной. Занервничала. Оцепенела.
- Алек? Что ты тут делаешь?
И в тот же миг я тоже занервничал. Я редко критиковал сам себя, но сейчас был как раз такой момент. - Мне нужно было поговорить с тобой.
Ее страх усилился. - Что-то не так? Что-нибудь случилось? О Боже, что-то с папой, да?
Ее паника сначала удивила меня, и только потом я понял, как должно было выглядеть мое появление. Она испугалась, что я был посланником плохих вестей, вроде тех полицейских, которые приходят в дом и сообщают о смерти. Она смотрела на меня так, будто я был Потрошителем Гриммом, явившимся разрушить ее жизнь.
Все определенно пошло не так, как я планировал.
- Твой отец в порядке, - быстро сказал я, желая успокоить ее. - Ничего плохого не произошло, не волнуйся.
- Ох, - выдохнула она, сразу же расслабившись, а я подумал, что, наверное, мне не стоило говорить этого. Что если я солгал? Что если она решит, что это плохо? – Так в чем же дело?
- Я просто хотел узнать, не желаешь ли ты заняться чем-нибудь.
Она нахмурилась. - Чем?
Чем? Я и сам точно не знал. - Э-э, просто чем-нибудь, - промямлил я, - со мной.
- С тобой? - переспросила она неуверенно. – Чем например?
- Все равно, - ответил я, пожав плечами. Зачем она все так усложняет? - Если ты не хочешь, я пойму. И если для тебя это имеет значение, то я уже спросил твоего отца, и он дал мне свое благословение.
- Благословение на что? – уточнила она, и в тот же миг мне показалось, до нее дошло то, что я имел в виду. Ее глаза расширились, и она посмотрела на меня с шоком. - Ты предлагаешь, чтобы мы сделали что-нибудь, ну, вместе?
- Да.
- Алек Майкл Эвансон, вы приглашаете меня на свидание?
На последнем слове она взвизгнула, а я нерешительно кивнул, не зная, что означает ее реакция. Она тоже потела при звуке этого слова?
- Да, я хотел бы пригласить тебя.
Ожидая ее ответа, я затаил дыхание. Я полагал, что ей понадобится время, чтобы обдумать мое предложение. Я даже приготовился к возмущенному "нет". Но чего я не ожидал, так это что она зальется звонким смехом.
- Ты на самом деле попросил у моего отца разрешения на свидание со мной?
- Да, попросил.
- Тебе ведь известно, что это не обязательно? Я хочу сказать, что это мило, но мне восемнадцать лет. Я уже взрослая, - сказала она. - Нам не нужно его разрешение.
Она ошибалась. Ей, возможно, и не нужно в его разрешение, а вот мне очень даже. Одно из самых главных правил в нашем мире - не связываться с семьями членов организации, а особенно с семьей Босса.
Без его благословения я бы уже нарушил заповедь Боргаты, а наш Бог не был милосердным. Никакая Аве Мария не спасла бы меня от его гнева.
- То есть это означает "нет"? - спросил я.
Пауза перед ответом была тягостной. Я хотел, чтобы она просто прекратила мои мучения.
- Нет.
- Понял, - сказал я. – Больше я тебя не задерживаю. Было очень приятно увидеться с тобой.
Я повернулся, чтобы уйти, а она остановила меня, схватив за руку, и снова засмеялась.
- Куда ты собрался? Мне казалось, ты хотел заняться чем-нибудь…
Я сморщил лоб. - Но ведь ты отказала мне.
- Я сказала "нет", вовсе не имея это в виду, - ответила она, закатив глаза, словно ее ответ был очевиден. - Оно означало "да".

= + = + = + = + = + = + = + = + =