Часть 1 дивный остров счастливых людей 4 страница

 

Барченко, однако, имел в виду другую статью, которая называлась «Будущий герой Севера». Вот о ней-то и пойдет речь. Кто же он такой – будущий герой Севера? На Востоке его знает каждый! Да и в России, почитай, тоже. Это – знаменитый эпический богатырь Гэсэр-хан, главный герой и персонаж тибетской, монгольской, бурятской, тувинской и алтайской мифологий. На протяжении тысячелетий каждый народ уточнял свое понимание этого древнейшего образа и его эпического жития, корни которого, вне всякого сомнения, уходят в гиперборейскую старину. Как всякий великий герой Гэсэр принадлежит не только прошлому, но и будущему. Об этом, собственно, и писала Давид-Неэль:

 

«Гэсэр-хан – это герой, новое воплощение которого произойдет в Северной Шамбале. Там он объединит своих сотрудников и вождей, сопровождавших его в прошлой жизни. Они все также воплотятся в Шамбале, куда их привлечет таинственная мощь их Владыки или те таинственные голоса, которые слышимы лишь посвященными».

 

В обширнейших сказаниях Гэсэр ведет нескончаемые битвы с силами зла, большая часть которых связана с Севером. Сам Гэсэр небесно-божественного происхождения. Его отец, в конечном счете, – главное небесное божество монголо-манчжуро-тибетско-бурятско-алтайско-тувинского пантеона – Хормуста. Корневая основа этого архаичного имени та же, что и у древнерусского Солнцебога Хорса или древнеегипетского Хора. И все это, конечно же, лишний раз доказывает общность происхождения языков и культур евразийских и прочих народов. Но само имя Хормуста-тенгри – исключительно монгольская вокализация. В других языках оно звучит по-разному: Хурмас, Хюрмас (Тюрмас, Хирмус, Хирмас, Хермос) (бурят.), Курбусту (тувин.), Курбустан (алтай.), Хормусда (манчжур.), Хурмазта (согдий.). Верховное божество (согласно ламаистской версии) по функциям своим и происхождению сопрягается с индийским Индрой и Вселенской полярной горой Меру, где и пребывает владыка небесного пантеона.

 

Верховный Отец направляет одного из своих сыновей – Гэсэра – на Землю, дабы после перевоплощения и принятия человеческого облика он сделался могучим богатырем-батыром, заступником и покровителем рода человеческого. Небесное воинство Гэсэра – его тридцать три бесстрашных соратника-батыра, всегда готовых прийти на помощь своему повелителю. Между прочим, русские тридцать три богатыря, те самые, что «в чешуе, как жар горя» – именно отсюда (в том смысле, конечно, что и Гэсэровы батыры, и русские фольклорные витязи – вышли из общего источника). Гэсэр – не только гарант выживания и благоденствия человечества, на которое непрерывно покушаются черные демонические силы, но и провозвестник грядущего Золотого века. Последний же однозначно в представлении людей был связан с Северной Шамбалой. Об этом свидетельствует и легендарный указ Гэсэра, который бережно переписывают и передают из поколения в поколение тибетские ламы:

Указ Гэсэра-хана

«У Меня много сокровищ, но могу дать их Моему народу лишь в назначенный срок. Когда воинство Северной Шамбалы принесет копие спасения, тогда открою горные тайники и вы разделите с воинством Мои сокровища поровну и живите в справедливости. Тому Моему Указу скоро поспеть над всеми пустынями. Когда золото Мое было развеяно ветрами, положил срок, когда люди Северной Шамбалы придут собирать Мое Имущество. Тогда заготовит Мой народ мешки для богатства, и каждому дам справедливую долю. <...>

 

Можно найти песок золотой, можно найти драгоценные камни, но истинное богатство придет лишь с людьми Северной Шамбалы, когда придет время послать их. Так заповедано».

 

Российский читатель имеет счастливую возможность познакомиться с различными версиями бессмертного эпоса о Гэсэре – тувинской, алтайской, бурятской.

 

Ниже для анализа привлекается последняя – как наиболее обширная и самобытная. Сводный текст необъятного эпоса, состоящего из девяти «ветвей», неоднократно переводился на русский язык. Фрагменты цитируются в переводах Владимира Солоухина и Семена Липкина. Интересовать же нас будет главным образом «северный аспект» изумительной по красоте поэмы. И в данном плане здесь обнаруживается немало удивительного.

 

Как и в «Калевале», многие битвы эпоса о Гэсэре происходят на Крайнем Севере. И уж чего-чего, а сражений в великой поэме предостаточно. Про то и сами сказители говорят:

 

Ствол у дерева серый,
Свечи в желтой листве,
А в стихах о Гэсэре –
Битва в каждой главе.

 

Особенно жестоким и непримиримым было противостояние с «северным воинством» – так называемыми шарагольскими ханами. Даже буряты именуют их по-разному: еще и шараблинские или шарайдайские. В тибетских же сказаниях о Гэсэре его главные соперники зовутся совсем по-другому, зато весьма показательно – хоры (и снова мы сталкиваемся с северным «солнечным» корнем «хор»). О перипетиях длительного и бескомпромиссного соперничества читатель может узнать, прочитав эпос целиком. Здесь же достаточно будет сказать, что враги-шараголы были теснейшим образом связаны с Севером и владели техникой полета, что вновь нас возвращает к «крылатой» гиперборейской теме.

 

И на вооружении шараголов были не какие-то там крылья из птичьих перьев, а самый что ни на есть «взаправдашний» металлический самолет. Хотя и именовался он по старинке – «железная птица» (кстати, современные военные самолеты тоже называют «стальными птицами», хотя собственно стали в современном самолете меньше всего), но был сделан из разных металлов:

 

Стали хитрым трудом трудиться
Три владыки, три колдуна.
Сотворили огромную птицу,
Что, казалось, земле равна.
Хан Саган-Гэрэл белолицый
Создал голову этой птицы
Из белейшего серебра,
Чтоб возвысилась, как гора.
Желтоликий Шара-Гэрэл
Отлил грудь из чистого золота,
Чтоб сверкала жарко и молодо.
Черноликий Хара-Гэрэл
Из железа выковал тело,
Чтобы черным блеском блестело.
Сын Сагана, Эрхэ-тайджа,
Чародействуя, ворожа,
Сделал крылья и оперенье
И вдохнул в нее душу живую
Для полета и для паренья.
Рукотворная птица разом
На высокое небо взлетела –
Как земля, велико ее тело!
Распростертые мощные крылья
И луну и солнце закрыли.
Расширялась когтистою тучею,
В небе тварь пожирая летучую.

 

Характерно, что три главных шарагольских хана олицетворяют здесь три основные расы человечества – белую, желтую и черную. (Напомним, кстати, еще раз, что именно на такой «железной птице», согласно преданиям эскимосов, прилетели когда-то на Север их предки.) Шарагольская птица-самолет тоже вернулась на Север, но только после того, как ее повредила стрелой и чуть не сбила насмерть третья жена Гэсэра – Алма-Мэргэн (муж в это время был далеко, на охоте). Кстати, стрела, которая поразила железную Птицу Зла, как она описывается в бурятском эпосе, скорее напоминает современную противовоздушную ракету:

 

От большого пальца большая Сила этой стреле дана! Восемь верхних высот пронзая, Сотрясла их до самого дна, Семь глубин и низин потрясая, Их стрела поразила насквозь.

 

Поврежденной птице-самолету потребовался трехгодичный ремонт. Для чего она удалилась к «скованному тяжелыми льдами» Ледовитому океану, на свою исконную базу на Крайнем Севере, в царство вечного холода и полярной ночи, «где лежит во тьме ледяной простор, // где трещит во мгле костяной мороз» и «где, как горы, ледяные торчат торосы»:

 

Я на родину вечного холода
Улечу и лягу на отдых
В ледовитых холодных водах...

 

Однако рукотворное летающее детище оказалось «джинном, выпущенным из бутылки»: шараголы забеспокоились, что, оправившись от удара, «железная птица» расправится с собственными создателями. А потому сговорились ее уничтожить. Это им удалось. Особый же интерес представляют полярные реалии, которые при этом описываются:

 

Как дойдешь до холодной границы,
Как дойдешь до страны ледяной,
Как дойдешь до воды ледовитой –
Ты ударь плетеным ремнем
Эту птицу, объятую сном...
И свали в поток ледовитый...

 

О какой-то таинственной гигантской северной птице, живущей на побережье Ледовитого океана (Моря Мраков), рассказывает и Абу Хамид ал-Гарнати, побывавший в верховьях Волги в середине XII в. Сам он гиганта не видел, но много о нем слышал. Интересно вообще узнать, как представлялся Русский Север средневековым арабским путешественникам:

 

«А за Вису на Море Мраков есть область, известная под названием Иура [Югра?]. Летом день у них бывает очень длинным. Так что, как говорят купцы, солнце не заходит сорок дней, а зимой ночь бывает такой же длинной. Купцы [булгарские] говорят, что Мраки недалеко от них и что люди Иура ходят к этому Мраку и входят в него с факелами. И находят там огромное дерево вроде большого селения, а на нем – большое животное, говорят, что это птица...»

 

И все вновь замкнулось на Севере. Потому что здесь когда-то и возникла сама возможность будущего единения многих, на первый взгляд никак не связанных между собой, феноменов. Об этом прямо пишет Николай Рерих в программном трактате «Сердце Азии» (1929). Калачакра и «многое из цикла Гэсэриады», Беловодье и «Чудь подземная», западноевропейский Грааль и русский Китеж, другие закодированные символы и мифологемы – «все это сошлось в представлении многих веков и народов около великого понятия Шамбалы [курсив мой. – В.Д. ]. Так же как и вся громада отдельных фактов и указаний, глубоко сочуствованная, если и недосказанная».

 

Сказанное – не домыслы и не натяжка. Дело в том, что позднейшая концепция Шамбалы – всего лишь понятийная трансформация древнейших северных представлений о Белом Острове Шветадвипа, что находится посреди (или вблизи) Молочного (то есть Ледовитого) океана и сопряжен с Полярной горой Меру. Это и есть та самая Страна счастья, где царил Золотой век. Между прочим, в акватории Ледовитого океана до сих пор значатся два острова под названием Белый: один входит в состав Шпицбергена, другой расположен вблизи устья Оби. Это дает основание некоторым авторам (А.И.Асов) привязывать данные географические точки (которые на самом деле обозначают исчезнувшие под водой обширные территории) к Беловодью и Гиперборее. Нелишне, однако, напомнить и о существовании в северной акватории еще одной «Белой воды» – Белого моря.

 

По позднеантичным представлениям, остров, где пребывают души умерших героев, также именуется Белым. По своему первичному смыслу и предназначению он не мог быть не чем иным, кроме как одним из Блаженных Островов. Но из-за утраты эллинами былых географических знаний местонахождение острова впоследствии перенеслось из района Крайнего Севера в Северное Причерноморье. Здесь, на одном из прибрежных островов, носящих название Белый, действительно когда-то находился храм, воздвигнутый в честь Ахилла. Считалось, что именно сюда переместилась после смерти его душа, где она слилась с душою Елены: главная виновница Троянской войны стала загробной супругой Пелеева сына.

 

Существует также известное и очень популярное в прошлом на Руси, начиная с конца XV в., предание о том, что Александр Македонский после завоевания Индии и общения с тамошними мудрецами вовсе не повернул назад, а с небольшим отрядом устремился к Северу, дабы достичь райского Белого Острова и выведать там тайну бессмертия. Двигаться пришлось до самого края земли, через царство долгой (читай – полярной) ночи, где жили разные «дивьи люди», переваливать через высокие горы, «иже холми Севернии зовутся», как сказано в древнерусском тексте переводного романа «Александрия» о самом знаменитом в древности завоевателе мира.

 

В русских фольклорных преданиях живет также память о «дивьих народах», обитающих под землей на краю света. Известны разные версии этой легенды, одна даже вошла в канонический Сборник сказок Афанасьева, хотя к сказке в собственном смысле данного слова имеет отношение самое незначительное. В народном сознании древний сюжет о подземных жителях смешался с библейскими «Гогами и Магогами» и Александром Македонским: он-то якобы и загнал свирепых ворогов в глубь земли. Но они живы до сих пор и вырвутся на свободу перед самой кончиной мира.

 

Достигнув берегов Ледовитого океана, Александр переправился на заветный остров и нашел там подлинный рай.

 

«Видев же во отоце [на острове. – В.Д. ] том древа высока зело, красна, овошми украшена, едина зряху. Друзии же цветяху, инии презреваху, плода же их множество на земле лежаху. Птицы же краснии на древех различными сладкими песни пояху. Под листвием же древ тех людие лежаху и источницы сладкими ис корении тех древ течаху».

 

Но сладкие источники и молочные реки с кисельными берегами царя Македонского нисколько не соблазнили, ему нужно было одно – эликсир бессмертия, чтобы навеки остаться владыкой Вселенной. Побывав в Солнечном городе с медными башнями и крышами, Александр, наконец, нашел источник вечной молодости, который представлял из себя целое озеро: сушеная рыба, брошенная туда, тотчас же ожила и начала плавать. Но столь желанного бессмертия царь Македонии и всего мира, как известно, не обрел. Судьбой ему было предначертано иное: умереть в возрасте 33 лет и навсегда остаться молодым в памяти последующих поколений.

 

Уходя с берегов Ледовитого океана и оставляя за спиной Белый Остров – Шветадвипу, Александр Македонский успел сочинить и оставить на сохранение жалованную грамоту всему роду славян (или мосхов – так сказано в одном из вариантов дошедшего текста) о незабываемых привилегиях на веки вечные. Грамота сия переписывалась и приводилась бессчетное количество раз в русских хронографах и летописцах, где по-разному поминается и Ледовитый океан: и «полунощное окиянское Ледовитое море», и «море полночное великое Окиан Ледовитый» и т.п. Ниже, однако, приводится – в силу большей компактности и внятности – перевод, заимствованный из прижизненного издания «Хроники всего мира» (1551) Марцина Вельского:

 

«Мы, Александр, сын верховного Бога Юпитера на небе и Филиппа, короля Македонского на земле, Повелитель мира от восхода до захода Солнца и от полудня до полночи, покоритель Мидийского и Персидского королевств, Греческих, Сирийских и Вавилонских и т.д. Просвещенному роду славянскому и его языку милость, мир, уважение и приветствие от нас и от наших преемников в управлении миром после нас. Так как вы всегда были с нами, в верности искренни, в бою надежны и храбры и всегда безустанны были, мы жалуем и свободно даем вам навечно все земли от полунощного моря великого Ледовитого океана до Итальянского скалистого южного моря, дабы в этих землях никто не смел поселяться или обосновываться, но только род ваш, и если бы кто-нибудь из посторонних был здесь обнаружен, то станет вашим крепостным или прислужником со своим потомством навеки. <...>»