Принципы Русской орфографии

ФОНЕТИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП

Основное правило фонетического принципа (мечта каждого школьника!): "Как слышим, так и пишем". Руководствуясь этим правилом, следовало бы сегодня писать горат вместо город или пити вместо пяти. Разумеется, первоначально буквенно-звуковая система русского письма была ориентирована именно на произношение. В древнерусских текстах (например, берестяных грамотах) можно встретить такие написания, как бестыда (без стыда), безлобы (без злобы) и даже бежнего (без него). Столь же "фонетичны" первые пробы пера у ребенка, едва освоившего алфавит. "Сиводьни я хадила в эрмиташ и ф сат с тьётьей маей", - писала моя четырехлетняя дочь. И сегодня фонетический принцип как ведущий используется, например, в сербской и белорусской орфографии. Однако применять его отнюдь не так просто, как кажется на первый взгляд. Во-первых, при письме трудно следить за произношением. Во-вторых, произношение не имеет безусловного единства: все-таки каждый из нас говорит и слышит по-своему. Научиться "расшифровывать" тексты, написанные строго в рамках фонетического принципа, будет не легче, чем выучиться писать "по-правилам", то есть в соответствии с логикой принципа морфологического.

Тем не менее, некоторые из современных орфограмм сложились именно под влиянием фонетических закономерностей:

Написание только двух согласных там, где морфологически должно быть три, и (в некоторых случаях) только одной согласной там, где морфологически должно быть две: одесский = Одесс-а + ск; ссудить = с + ссуд-а; манка = манн-а + к; оперетка = оперетт-а + к и т. п. (О причинах, вызвавших необходимость такого нарушения морфологического принципа орфографии, было сказано выше). Примечательно в этом смысле причастие воз + жженый, орфография которого претерпевала долгие колебания. Заметим, что звук \з\ перед следующим \ж\ в этом слове заменяется звуком \ж\ и для передачи долгого, или, иначе говоря, двойного \жж\ достаточно двух букв - зж. Именно в таком - фонетическом - написании (возженый) и зафиксировано это слово в "Толковом словаре русского языка" под ред. Д.Н. Ушакова (1935-1940). Однако позже возобладало морфологическое написание (возжженый), принятое в современных словарях.

Двойные согласные в производных словах в соответствии с произношением (т. е. в тех позициях, когда фонетический принцип оказывается "влиятельнее" морфологического) не сохраняются в следующих случаях:

в первой части сложносокращенных слов: грамзапись (хотя: граммофонная запись), корпункт (хотя: корреспондентский пункт) и т. п.;

в конце сложносокращенных слов военкор, рабкор, селькор, собкор, спецкор, юнкор (хотя: военный корреспондент) и производных от них (военкоровский, юнкоровец и т. п.); такие слова следует отличать от графических сокращений соб. корр., раб. корр. и т. п., которые представляют собой сочетание двух отдельных самостоятельных слов (собственный корреспондент, рабочий корреспондент);

в формах субъективной оценки собственных имен, если следующий за корнем суффикс начинается с согласной: Кирилка (хотя: Кирилл, Кириллушка), Филипка (хотя: Филипп, Филиппок);

в некоторых из тех слов, производящая основа которых заканчивается на нн, а суффикс начинается с согласной: антенка, антенщик, хотя: антенна, антенночка; колонка, колончатый, хотя: колонна, колоннообразный; манка, хотя: манная крупа; полуторатонка, хотя: тонна, полуторатонный; форменка (хотя форменный); финский, финка, хотя: финн, финно-угорский;

в некоторых производных от слова кристалл, образованных при помощи суффиксов, начинающихся с согласной: кристальный, кристально, кристальность, кристальчик (но: кристаллический, кристаллизация, кристаллик и др.);

 

во всех производных от слова оперетта: оперетка, опереточность, опереточный [Обращаем ваше внимание на то, что в данном параграфе представлен исчерпывающий перечень слов, не сохраняющих двойную согласную при словоизменении и образовании производных. Написание всех остальных слов подобного типа подчиняется морфологическому принципу: балл - пятибалльный, Бонн - боннский, ватт - стоваттный и т. п.];

в словах буденовка и буденовец (хотя: Буденный, буденновский), что, вероятнее всего, связано с экстралингвистическими факторами;

в словах брильянт, брильянтик, брильянтин, брильянтовый, брильянтщик, выступающих как орфографические варианты написаний бриллиант, бриллиантик, бриллиантин, бриллиантовый, бриллиантщик и обладающих особой стилистической окраской (варианты с л вместо лл характерны, в первую очередь, для разговорного стиля речи, но широко употребляются также и в поэтических текстах);

в словах мильон, мильонный, мильонщик, мильонщица, хотя и оцениваемых как безнадежно устаревшие и не рекомендуемые орфографические варианты к формам миллион, миллионный, миллионщик, миллионщица, но, тем не менее, широко представленных в поэтических текстах, где "исправление" написания неизбежно повлекло бы за собой нарушение стихотворного ритма: "Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы" (А. Блок. Скифы);

в словах нулевик, нулёвка, нулевой, нулик, нуль (хотя: нуллификация, нуллифицированный, нуллифицировать, нуллифицироваться).

Написание -с- вместо -з- на конце некоторых приставок (без-(небез-, обез-), воз-(вз-), из-(сыз-), низ-, раз- (роз-), через-(чрез-)) перед следующим глухим согласным.

Причина того, что приставки на з\с существуют в нашей орфографии по собственным законам, кроется в глубокой истории русского языка. Дело в том, что эти приставки, в отличие от всех остальных, никогда не были предлогами, то есть самостоятельными словами, и потому между конечным звуком такой приставки и начальным звуком следующей части слова не было, условно говоря, никакого "зазора", никакой паузы, вследствие чего ассимиляция (т. е. фонетическое приспособление) последнего согласного приставки к первому согласному корня происходила регулярно и с самых древнейших времен.

Морфологически эти приставки следовало бы писать всегда одинаково, так как по значению рас-, например, ничем не отличается от раз- (раскидать - разбросать). Именно так, не меняя графического облика, мы пишем все остальные приставки: сбросить - скинуть, подбросить - подкинуть, отбросить - откинуть и т. п. Впрочем, и правописание приставок на з\с не полностью фонетично. Скажем, в слове безжалостный на месте орфографического з на самом деле слышится \ж\, а в слове бесшумный на конце приставки звучит отнюдь не \с\, а \ш\. Иначе говоря, при написании такого рода приставок орфография отражает лишь одну из особенностей их звучания: звонкость или глухость, определяющуюся следующим звуком. Да и то, строго говоря, не столько звуком, сколько … буквой. Обратите внимание: слово безвкусный пишется с орфографическим вариантом без-, хотя на месте орфографического з в действительности произносится глухой звук \с\ (так как последующее в оглушается перед звуком \к\). Но реальное звучание затмевается в нашем сознании силой зрительного воздействия буквы.

В сугубо методических целях один из исследователей современного русского письма предлагает использовать следующий забавный мини-диалог, где объединены все десять согласных букв, перед которыми конечный согласный перечисленных выше приставок всегда обозначается буквой с: "- Степка, хочешь щец? - Фи!" [Мейеров В.Ф. Современное русское письмо: Обозначение звуков в слабых позициях: Учебное пособие. Иркутск, изд-во Иркутского университета. 1995. С. 87].

 

Наличие четырех письменных вариантов у приставки роз- (рос-) - раз- (рас-), где отражается не только чередование звонкого \з\ с глухим \с\, но и ударного \о\ с безударным \а\: розыск - но разыскивать, роспись - но расписать и т. п.

Казалось бы, этого разнобоя можно избежать, отказавшись вообще от вариантов с буквой а, и писать, например, росписка (аналогично роспись) и роздать (поскольку существует форма розданный). Однако такому орфографическому упрощению противится современное произношение: мы знаем несколько случаев, когда под ударением в приставке ясно слышится именно \а\ (развит, распят [См. у В. Маяковского: "С каким наслажденьем жандармскою кастой \ Он был бы исхлестан и распят…" ("Стихи о советском паспорте")] и т. п.). Поэтому и саму формулировку правила следовало бы уточнить: не "под ударением пишется о, без ударения - а", как вещает большинство учебников и справочных пособий, а "в безударной позиции всегда следует писать рас- (раз-), а под ударением - то, что слышится (обычно рос- (роз-))".

Написание начального ы вместо и в корнях после русскоязычных приставок, оканчивающихся на твердый согласный (кроме приставок меж- и сверх-): безыскусный, предыюльский, сызнова и т. п.

Эти написания являются целиком и полностью фонетическими. Соблюдение морфологического принципа орфографии привело бы в данном случае к нарушению другого важнейшего принципа нашего письма - слогового принципа графики. Этот принцип предполагает, что в качестве единицы чтения и письма в русском языке выступает графический слог, т. е. что "сочетание согласной и гласной букв представляет цельный графический элемент, буквосочетание, обе части которого взаимно обусловлены: как гласные, так и согласные буквы пишутся и читаются с учетом соседних букв" [Иванова В.Ф. Современный русский язык. Графика и орфография. М., 1976. С. 76-77].

В соответствии с этим принципом буква и, следующая за согласной, требует произносить эту согласную как мягкую. Однако согласно современной произносительной норме смягчения твердой согласной на конце приставок перед начальным и корня в действительности не происходит (ср. приди - предыдущий, обида- обыграть). Очевидно, русская графика могла бы в данном случае избрать и другой способ соблюдения слогового принципа: рекомендовать писать на стыке приставки и корня разделительный твердый знак (например, предъистория) - аналогично тому, как употребляется эта графема на стыке приставок, оканчивающихся на твердый согласный, и корней, которые начинаются с гласных е, ё, ю, я, также требующих смягчения предыдущего согласного звука (безъязыкий, сверхъестественный и т. п.). Однако, во-первых, такое написание выглядит куда более громоздким; во-вторых, буква и (в отличие от е, ё, ю, я) в положении после твердого согласного никогда не обозначает двух звуков (ср. объедать и обедать - необходимость разделительного твердого знака в первом слове диктуется не только отсутствием смягчения согласного б, но и произношением на месте орфографического е сочетания двух звуков йэ); в-третьих, значение может иметь и тот полузабытый исторический факт, что буква ы была рождена фантазией создателей нашего алфавита, Кирилла и Мефодия, именно как сочетание букв ъ и i [Заметим походя: того самого i (и), о котором говорит известная поговорка "расставить точки над i"].

Сохранение начального и в корне после приставок меж- и сверх- объясняется историческими причинами. Написание ы после приставки меж- прежде всего нарушило бы общее правило, известное с первого класса даже завзятым двоечникам: "жи и ши всегда пиши через и". "Посягать на святое" ради всего лишь четырех малоупотребительных слов, в которых приставка меж- соседствует с начальным и корня (межиздательский, межимпериалистический, межинститутский, межирригационный [См. "Сводный словарь современной русской лексики". Т. 1. М., 1991. С. 587]), орфография не решилась. Кроме того, историческая фонетика знает, что звуки ж и ш в русском языке в течение долгого времени были только мягкими (а не только твердыми, как ныне) [О былой мягкости \ж\ может напомнить современное произношение слов вожжи и дрожжи].

С приставкой сверх- произошла совершенно обратная история: звук х на протяжении многих веков мог быть только твердым, так что при сочетании приставки сверх- и корня, начинающегося с и, в действительности не происходило никаких фонетических изменений, которые стоило бы отражать в графике (ср. правописание сложных слов, первая основа которых заканчивается на и: трехимпульсный, четырехигольный).

Происхождение корня - русский он или иноязычный - в этом правиле не учитывается, хотя до выхода в свет ныне действующего орфографического свода (1956 года) ы вместо этимологического и после приставок писалось только в русских корнях, а в корнях заимствованных и сохранялось (разыграть, но безидейный). Однако такое разграничение вряд ли можно считать целесообразным, так как в современном языке такие слова, как идея, история, интерес и многие другие, уже не воспринимаются как иноязычные.

После иноязычных приставок, оканчивающихся на согласную (дез-, контр-, пан-, пост-, суб-, супер-, транс-), и сохраняется для того, чтобы пишущий мог быстрее увидеть границу между частями слова и благодаря этому быстрее понять их значение. Вследствие этого подхода (при котором учитывается происхождение приставки, но не корня) по-разному выглядит начальная буква корня в таких, например, парах, как постимпрессионистский - предымпрессионистский или контригра - розыгрыш.

Особое внимание следует обратить на глагол взимать, в котором исконно русская приставка вз, оканчивающаяся на твердый согласный, присоединяется к древнерусскому глаголу имать 'брать', однако в начале корня сохраняется буква и, так как такое написание соответствует произношению (ср. взимать, но изымать).

Кроме того, следует помнить, что правило о переходе и в ы после приставок не распространяется на сложносокращенные слова: спортинвентарь, госинспекция.

 

 

Фразеология

Исследование всего множества фразеологизмов русского языка предполагает их классифицирование по самым разнообразным признакам.

В.В. Виноградов, предложил одну из наиболее известных и широко распространенных в лингвистике классификаций, основанную на различной степени идиоматичности (немотивированности) компонентов в составе фразеологизма.

Выделяется три типа фразеологизмов.

Фразеологические сращения - устойчивые сочетания, обобщенно-целостное значение которых не выводится из значения составляющих их компонентов, т. е. не мотивировано ими с точки зрения современного состояния лексики: попасть впросак, бить баклуши, ничтоже сумняшеся, собаку съесть, с бухты-барахты, из рук вон, как пить дать, была не была, куда ни шло и под. Мы не знаем, что такое "просак" (так в старину называли станок для плетения сетей), не понимаем слова баклуши (деревянные заготовки для ложек, изготовление которых не требовало квалифицированного труда), не задумываемся над значением устаревших грамматических форм ничтоже (нисколько), сумняшеся (сомневаясь). Однако целостное значение этих фразеологизмов понятно всякому русскому человеку. Таким образом, этимологический анализ помогает прояснить мотивировку семантики современного фразеологического сращения. Однако корни фразеологизма порой уходят в столь отдаленные времена, что лингвисты не приходят к однозначному выводу об их происхождении [См. например, различия в трактовке фразеологизма трусу праздновать у Б. А Ларина и Н. А. Мещерского в кн.: Мокиенко В. М. Славянская фразеология. М., 1989. С. 18-19].

Фразеологические сращения могут включать в свой состав устаревшие слова и грамматические формы: шутка сказать (не шутку!), сыр бор разгорелся (не сырой!), что также способствует семантической неразложимости оборотов.

 

Фразеологические единства - устойчивые сочетания, обобщенно-целостное значение которых отчасти связано с семантикой составляющих их компонентов, употребленных в образном значении: зайти в тупик, бить ключом, плыть по течению, держать камень за пазухой, брать в свои руки, прикусить язык. Такие фразеологизмы могут иметь "внешние омонимы", т. е. совпадающие с ними по составу словосочетания, употребленные в прямом (неметафорическом) значении: Нам предстояло плыть по течению реки пять дней. Меня так подбросило на ухабе, что я прикусил язык и страдал от боли.

В отличие от фразеологических сращений, утративших в языке свое образное значение, фразеологические единства всегда воспринимаются как метафоры или другие тропы. Так, среди них можно выделить устойчивые сравнения (как банный лист, как на иголках, как корова языком слизала, как корове седло), метафорические эпитеты (луженая глотка, железная хватка), гиперболы (золотые горы, море удовольствия, насколько хватает глаз), литоты (с маковое зернышко, хвататься за соломинку). Есть и фразеологические единства, которые представляют собой перифразы, т. е. описательные образные выражения, заменяющие одно слово: за тридевять земель - 'далеко', звезд с неба не хватает - 'недалекий', косая сажень в плечах - 'могучий, сильный'.

Некоторые фразеологические единства обязаны своей экспрессивностью каламбуру, шутке, положенным в их основу: дырка от бублика, от жилетки рукава, сам не свой, без году неделя, зарезать без ножа. Выразительность иных строится на игре антонимов: ни жив ни мертв, ни дать ни взять, ни богу свечка ни черту кочерга, более или менее; на столкновении синонимов: из огня да в полымя, ум за разум зашел, переливать из пустого в порожнее, вокруг да около. Фразеологические единства придают речи особую выразительность и народно-разговорную окраску.

Фразеологические сочетания - устойчивые обороты, значение которых мотивировано семантикой составляющих их компонентов, один из которых имеет фразеологически связанное значение: потупить взор (голову) (в языке нет устойчивых словосочетаний "потупить руку", "потупить ногу"). Глагол потупить в значении 'опустить' имеет фразеологически связанное значение и с другими словами не сочетается. Еще пример: щекотливый вопрос (ситуация, положение, обстоятельство). Прилагательное щекотливый означает 'требующий большой осмотрительности, такта', но возможности его сочетаемости ограниченны: нельзя сказать "щекотливое предложение", "щекотливое решение" и т. п.

Фразеологически связанное значение компонентов таких фразеологизмов реализуется только в условиях строго определенного лексического окружения. Мы говорим бархатный сезон, но не скажем "бархатный месяц", "бархатная осень"; повальная эпидемия, но не "повальная заболеваемость", "повальный насморк"; поголовные аресты, но не "поголовная реабилитация", "поголовное осуждение" и т. д.

Фразеологические сочетания нередко варьируются насупить брови - нахмурить брови; затронуть чувство гордости - задеть чувство гордости; одержать победу - одержать верх, потерпеть крах - потерпеть фиаско (поражение); страх берет - злость (зависть) берет, сгорать от нетерпения - сгорать от стыда и т. д.

В речи встречаются случаи контаминации компонентов фразеологических сочетаний: "играет значение" - "имеет роль" (вместо имеет значение - играет роль), "предпринять меры" - "принять шаги" (вместо принять меры - предпринять шаги), "уделить значение" (из уделить внимание - придавать значение), "оказать значение" (из оказать внимание - придавать значение). Такие ошибки носят ассоциативный характер и воспринимаются как резкое нарушение нормы.

Эту классификацию фразеологизмов часто дополняют, выделяя вслед за Н.М. Шанским так называемые фразеологические выражения, которые также устойчивы, однако состоят из слов со свободными значениями, т. е. отличаются семантической членимостью: Счастливые часов не наблюдают; Быть или не быть; Свежо придание, а верится с трудом. В эту группу фразеологизмов относят крылатые выражения, пословицы, поговорки. К тому же многие фразеологические выражения имеют принципиально важную синтаксическую особенность: представляют собой не словосочетания, а целые предложения.

Стремление отделить фразеологические выражения от собственно фразеологизмов побуждает лингвистов искать более точное для них наименование: иногда их называют фразеологизированными сочетаниями, фразеологизированными выражениями. Уточняя понятие, иногда к сочетаниям этого типа предлагают относить не все пословицы и поговорки, а только те, которые приобрели обобщенно-переносный метафорический смысл и воспринимаются как единицы, близкие к собственно фразеологизмам: человек в футляре, с корабля на бал, после дождичка в четверг, звездный час и т. п.

Таким образом, в выделении четвертой, последней из рассмотренных, группы фразеологизмов ученые не достигли единства и определенности. Разночтения объясняются многообразием и неоднородностью самих языковых единиц, которые по традиции зачисляют в состав фразеологии.

В основу иной классификации фразеологизмов положены их общеграмматические особенности. При этом предлагаются следующие типологии фразеологизмов русского языка.

Типология, основанная на грамматическом сходстве компонентного состава фразеологизмов. Выделяются следующие их типы:

сочетание прилагательного с существительным: краеугольный камень, заколдованный круг, лебединая песня;

сочетание существительного в именительном падеже с существительным в родительном падеже: точка зрения, камень преткновения, бразды правления, яблоко раздора;

сочетание имени существительного в именительном падеже с существительными в косвенных падежах с предлогом: кровь с молоком, душа в душу, дело в шляпе;

сочетание предложно-падежной формы существительного с прилагательным: на живую нитку, по старой памяти, на короткой ноге;

сочетание глагола с существительным (с предлогом и без предлога): окинуть взором, посеять сомнения, взять в руки, взяться за ум, водить за нос;

сочетание глагола с наречием: попасть впросак, ходить босяком, видеть насквозь;

сочетание деепричастия с именем существительным: спустя рукава, скрепя сердце, сломя голову.

Типология, основанная на соответствии синтаксических функций фразеологизмов и частей речи, которыми они могут быть замещены. Выделяются такие типы фразеологизмов:

именные фразеологизмы: краеугольный камень, лебединая песня. В предложении они выполняют функции подлежащего, сказуемого, дополнения; по характеру связей с другими словами в сочетании могут управлять каким-либо членом и быть управляемыми;

глагольные фразеологизмы: водить за нос, окинуть взором. В предложении выполняют роль сказуемого; в сочетании с другими словами могут согласоваться, управлять и быть управляемыми;

адъективные фразеологизмы: косая сажень в плечах, себе на уме, кровь с молоком, на рыбьем меху. Они имеют значение качественной характеристики и, подобно прилагательным, выступают в предложении в функции определения или именной части сказуемого;

наречные или адвербиальные фразеологизмы: на живую нитку, спустя рукава, скрепя сердце, с глазу на глаз. Они, подобно наречиям, характеризуют качество действия и выполняют в предложении роль обстоятельств;

междометные фразеологизмы: ни пуха ни пера!; черта с два!; ни дна тебе ни покрышки!; в добрый час! Подобно междометиям, такие фразеологизмы выражают волеизъявление, чувства, выступая как отдельные нерасчлененные предложения.

 

Можно систематизировать фразеологизмы и по другим признакам. Например, с точки зрения звуковой организации все фразеологизмы разделяются на упорядоченные по своей фонике и нейтральные. В составе первых объединяются фразеологизмы с выраженной ритмической организацией: ни кола ни двора, тише воды ниже травы, ни бе ни ме ни кукареку; с рифмующимися элементами: Федот да не тот, гол как сокол; со звуковыми повторами (ассонансами и аллитерациями): шерочка с мошерочкой, держи язык за зубами, и так и сяк, то там то тут.

Интересна классификация фразеологизмов по их происхождению. В этом случае следует выделить исконно русскую фразеологию, в состав которой войдут фразеологизмы общеславянские (гол как сокол, ни рыба ни мясо, брать за живое), восточнославянские (ни кола ни двора, при царе Горохе, подложить свинью), собственно русские (с гулькин нос, всем миром, отложить в долгий ящик, во всю ивановскую, сматывать удочки, тянуть канитель). Первые имеют соответствия в других славянских языках, вторые - только в украинском и белорусском, а третьи характерны только для русского языка.

В особую группу выделяют фразеологизмы, заимствованные из старославянского языка: запретный плод, земля обетованная, исчадие ада, манна небесная, притча во языцех, хлеб насущный, в поте лица, кость от кости, глас вопиющего в пустыне, вавилонское столпотворение. Их источником были христианские книги (библия, евангелие), переведенные на старославянский язык.

Значительную часть составляют фразеологизмы, пришедшие в русский язык из античной мифологии: ахиллесова пята, гордиев узел, прокрустово ложе, дамоклов меч, авгиевы конюшни, драконовы законы, танталовы муки, между Сциллой и Харибдой, колесо фортуны, сады Семирамиды. Большинство этих фразеологизмов известно и в других языках, так что следует подчеркнуть интернациональный характер крылатых сочетаний, корнями уходящих в античность.

Немало фразеологизмов заимствовано из европейских языков и в более позднее время. Это преимущественно ставшие крылатыми цитаты из всемирно известных художественных произведений: Быть или не быть (В. Шекспир); Оставь надежду всяк сюда входящий (А. Данте); буря в стакане воды (Ш. Монтескье), принцесса на горошине (Г.X. Андерсен). Некоторые крылатые слова приписываются великим ученым, мыслителям: А все-таки она вертится (Г. Галилей); Я знаю только то, что ничего не знаю (Сократ); Я мыслю, значит существую (Р. Декарт).

Некоторые фразеологизмы представляют собой кальки - буквальный перевод с языка-источника: синий чулок (англ. blue stocking), время - деньги (англ. time is money), убить время (фр. tuer le temps), медовый месяц (фр. la lune de miel), разбить на голову (нем. aufs Haupt schlagen), вот где собака зарыта (нем. Da ist der Hund begraben).

Языковые афоризмы

К фразеологическим средствам относятся так называемые языковые афоризмы:

- пословицы - краткие народные изречения с поучительным смыслом, например: Слово не воробей, вылетит - не поймаешь; цыплят по осени считают;

- поговорки - речевые обороты, образно определяющие какой-либо предмет или явление; в отличие от пословицы поговорка не представляет собой законченной мысли, окончательного вывода, например: что на уме, то и на языке; поживем - увидим; коса - девичья краса; - крылатые слова - яркие, запоминающиеся слова, меткие определения, образные выражения, вошедшие в нашу речь из литературных источников или исторических документов. Например: "Любви все возрасты покорны" (А. Пушкин), "Победителей не судят" (Екатерина II), "Иду на вы" ("Повесть временных лет").

Помещенные ниже фразеологизмы широко используются в русской речи.

Слово, язык: Острый язык - дарованье, длинный - наказанье. Ласковое слово, что весенний день. Больше верь делам, нежели словам. Говорить не думая - что стрелять не целясь. Что написано пером, то не вырубишь топором. В каждой шутке есть доля правды. Добрые вести не лежат на месте. Сначала подумай, потом говори. Из песни слова не выкинешь.

Родина: Для родины своей ни сил, ни жизни не жалей. Своя земля и в горсти мила. Человек без родины что соловей без песни.

Братство, дружба: Доброе братство - лучше богатства. Вздохнуть всем миром - ветер подымется. Друзья познаются в беде. С кем поведешься - от того и наберешься.

Правда, правдивость: Где правда, там и счастье. Правда всегда перетянет. Правда светлее солнца. Правда глаза колет. Хлеб-соль ешь, а правду в глаза режь. Лучше кривая правда, чем красивая ложь.

Честь, честность: Береги платье снову, а честь смолоду. Бесчестье хуже смерти. Лучше свое отдать, нежели чужое взять. Добрая слава дороже богатства. Уговор дороже денег. Не давши слова - крепись, а давши - держись.

Ум, уменье: У умной головы сто рук. Видит око далеко, а ум - еще дальше. Умный и без денег богат. Голова без ума, что фонарь без огня. Сколько голов, столько умов. Чужим умом не выстроишь дом. Ум хорошо, а два лучше. На ошибках учатся. Не гордись званием, а гордись знанием. Наука хлеба не просит, а хлеб дает. Не стыдно не знать, стыдно не учиться. Век живи - век учись.

Лживость, двуличность: Кто вчера солгал, тому и завтра не поверят. Раз солгал - навек лгуном стал. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь. На языке медок, а на сердце ледок. Словами - что листьями стелет, а делами - что иглами колет.

Жизнь: Не тот живет больше, кто живет дольше. Жизнь прожить - не поле перейти. Прожитое, что пролитое - не воротишь. Жизнь дана на добрые дела.

Время: Время - судья. Всему свое время. Всякому овощу свое время. Время дороже золота. Вечер покажет, каков был день. Утро вечера мудренее. На час отстанешь - в день не догонишь. Лучше поздно, чем никогда. Ласточка день начинает, а соловей кончает.

Человек и его качества: Человек - не грибок: в день не вырастет. Не место красит человека, а человек место. Лицо - зеркало души. Себялюб никому не люб. Чтобы узнать человека, надо с ним пуд соли съесть. На одной неделе семь пятниц. За словом в карман не полезет. Ломится в открытую дверь. Большому кораблю - большое плаванье. Кому много дано - с того много и спросится. Лежачего не бьют. Как собака на сене: сама не ест и другим не дает.

Внешность и сущность: Мал соловей, да голосом велик. Не все золото, что блестит. Мал золотник, да дорог. Вороне соколом не быть. В тихом омуте черти водятся. Видна птица по полету. По одежке (по платью) встречают, по уму провожают.

Опытность, мастерство: Дело мастера боится. И швец, и жнец, и в дуду игрец. Не боги горшки обжигают. Ученого учить - только портить. Старый конь борозды не испортит. Старого воробья на мякине не проведешь.

Осторожность, предусмотрительность: Береженого и бог бережет. Обжегся на молоке - дует и на воду. Пуганая ворона куста боится. Цыплят по осени считают.

Компромисс: И волки сыты, и овцы целы.

Оплошность, ошибка: И на старуху бывает проруха. Пустили козла в огород. Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет.

Одинаковость, подобие: Хрен редьки не слаще. Что в лоб, что по лбу.

Своевременность: Всякому овощу свое время. Дорога ложка к обеду.

Фразеологические обороты

Крылатые выражения (из произведений русской литературы)

Есть еще порох в пороховницах. Из прекрасного далека. Легкость в мыслях необыкновенная. (Н.В. Гоголь)

Безумство храбрых. Человек с большой буквы. Человек - это звучит гордо. (М. Горький)

Блажен, кто верует (тепло ему на свете). Подписано, так с плеч долой. Счастливые часов не наблюдают. (А.С. Грибоедов)

Смеяться, право, не грешно над тем, что кажется смешно.

(Н.М. Карамзин)

А Васька слушает, да ест. А воз и ныне там. Вертеться, как белка в колесе. Зелен виноград. Сильнее кошки зверя нет. Слона-то я и не приметил. Услужливый дурак опаснее врага. (И.А. Крылов)

Без руля и без ветрил. Во дни торжеств и бед народных. Одна - но пламенная страсть. (М.Ю. Лермонтов)

Рыцарь на час. Сейте разумное, доброе, вечное. (Н.А. Некрасов)

Cмотри в корень! (Козьма Прутков)

В Европу прорубить окно. Властитель дум. Иных уж нет, а те далече. Ох, тяжела ты, шапка Мономаха! С ученым видом знатока. Любви все возрасты покорны. Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей. (А.С. Пушкин)

Как бы чего не вышло. Человек в футляре. (А.П. Чехов)