ОДИ:(поет) безмолвно у окна. 2 страница

НАДЕЖДА: А мы с мамой это кресло на помойку выбросили.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: (хватается за сердце) Не может быть… А где помойка, веди меня туда!

НАДЕЖДА: Мы кресло возле мусорных баков оставили, и его давно уже отвезли на мусоросжигательный завод.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Нет… Этого не может быть. Это просто невозможно!.. (Николай Петрович падает на колени, а, может, и не падает). В том кресле были все мои деньги, все мои накопления за всю мою жизнь! Я ведь банкам не доверял, и все деньги я дома хранил, и в черное кресло, под обивочку прятал, чтобы воры не нашли! В том кресле были многие и многие тысячи, а в иностранных валютах вообще такая вот пачка была, и еще двадцать восемь золотых монет я туда зашил, в спинку кресла!

НАДЕЖДА: Вы «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова начитались?

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Да при чем тут эта Ильфа и Петрова? Я эти деньги всю жизнь копил, ничего не покупал, вечно на всем экономил! От меня и жена из-за денег ушла!

НАДЕЖДА: Из-за вашей жадности?

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Прекрати надо мной издеваться! Я окончательно уже все вспомнил! Я ведь за деньгами сюда пришел, чтобы с собой их забрать!

НАДЕЖДА: Куда их забрать?

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Ну, туда, в райские обители!

НАДЕЖДА: А с деньгами в рай не пускают!

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Ты-то откуда знаешь?

НАДЕЖДА: Мне почему-то так кажется.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Мало ли что тебе кажется. Это мои деньги, значит, их надо ко мне поближе положить, куда-нибудь туда, в уголок…

НАДЕЖДА: В гроб, чтоб никто не уволок?

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Да! Собственно, а почему это мои же деньги и нельзя ко мне поближе?..

НАДЕЖДА: Потому, что они пропали!

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Нет, я этого слышать не желаю! Ты обязана мне их вернуть!

НАДЕЖДА: А у меня денег почти совсем нет. Мы с мамой живем от моей зарплаты до зарплаты, пенсия у мамы маленькая, и накоплений у нас никаких.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Тогда мне придется забрать у тебя что-нибудь ценное, в качестве компенсации…

НАДЕЖДА: Да берите, что хотите, мне не жалко.

 

Николай Петрович осматривает комнату, осторожно пытается «потрогать» вещи, впрочем, не прикасаясь к ним, присматривается к подушке на диване, к зеркалу, креслу.

НАДЕЖДА: Это в гроб не поместится.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Без тебя вижу! Да у тебя вообще тут ничего ценного!

НАДЕЖДА: Можете подушечку взять, если понравилась.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Не понравилась!

НАДЕЖДА: Ну, как знаете. Интересно, на вашем кладбище еще много таких, как вы?

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Нет, я один там такой, неприкаянный…

НАДЕЖДА: Вот что, неприкаянный, мне тоже очень жаль, что ваши денежки пропали, но с этим фактом нам как-то придется смириться.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Окончательно пропали?

НАДЕЖДА: Окончательней не бывает.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Нет, я этого не переживу, я умираю…

 

Николай Петрович начинает «умирать».

НАДЕЖДА: А вот это хорошая идея.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: (перестает «умирать») Нет, без денег я не могу умереть!

НАДЕЖДА: Кошмар!.. И кто только из гроба его выпустил?!

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Я сам выбрался. Неожиданно вдруг очнулся, оглядываюсь по сторонам, и вижу, что я на кладбище, сижу на своей могиле, ты представляешь?! Уже больше года прошло с тез пор, как я умер, и который месяц по кладбищу я все брожу и пытаюсь что-то вспомнить. Живые иногда меня видят, но сразу от меня убегают. Я им кричу: «Эй! Постойте, подождите!..» Но они всё бегут и бегут от меня, как бежал Мопассан от Эйфелевой башни… И никто почему-то за мной не приходит, ни ангелы, ни черти какие-нибудь, вот беда.

НАДЕЖДА: Видимо, мало нагрешили, раз черти не приходят.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: О чем ты вообще говоришь?! Я живой вообще был супер… Супер…

НАДЕЖДА: Супермен?

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Суперправедник! Я ведь при жизни экстрасенсорикой занимался, людей руками лечил, всякими там пассами, и бесплатно даже... иногда. И вдруг от сердечного приступа скоропостижно скончался, упал возле кинотеатра в кусты, и сутки там пролежал, а люди все шли и шли в кинотеатр, и никто меня не замечал… Все мои пациенты про меня сразу же забыли, побежали лечиться к другим шарлатанам. Жизнь прошла зря… Жена от меня ушла, детей нет, денег нет, и моя квартира досталась городу и глупой учительнице, которая все мои деньги на помойку выбросила-а! Я же тебя задушу!!.

 

Николай Петрович хочет задушить Надежду, но она этого явно не желает и убегает от него.

НАДЕЖДА: Ма-ма!

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Мама в санатории!!

НАДЕЖДА: Я помню!

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Зачем жил, зачем страдал, зачем экстрасенсорил?!!

НАДЕЖДА: А при жизни вы были шарлатаном или вы пряом настоящий экстрасенс-покойник?

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Ну, конечно же, я настоящий!

НАДЕЖДА: Тогда вы обязаны знать, как вас можно туда, обратно…

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Отфутболить?

НАДЕЖДА: Простите, не хотела вас обидеть, но надо же вас как-то туда того…

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Без денег?

НАДЕЖДА: Ну, почему же без денег?! Я отдам вам все, что от моей зарплаты осталось!

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Твои деньги мне не нужны, они мне теперь вообще не нужны, я это уже понял… Да, я сильный был экстрасенс, и я знаю, что со мной произошло. Чтобы в райские обители подняться, мне энергии любви не хватает, вот поэтому я и превратился в мытаря.

НАДЕЖДА: Мытари – это сборщики налогов раньше были такие когда-то.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: А в наше время так называются те неуспокоенные души, которые после смерти бродят среди живых и любовь себе собирают, чтобы им, то есть, получается, чтобы мне, можно было на крыльях чужой любви в райские обители подняться. Ну, так полюбижетыменямнетакплохобезденег! (Быстро приближается к Надежде.)

НАДЕЖДА: (кричит) А-а, спасите!!

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Взамен я исполню любое твое желание! Хочешь, я стану твоим ангелом-хранителем?

НАДЕЖДА: Все что угодно, только не это!

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Неужели я совсем тебе не нря-ви-люсь?

НАДЕЖДА: Почему, вы даже где-то милый по-своему...

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Правда? И меня можно полюбить?

НАДЕЖДА: Ну, конечно, можно! Но только я этим делом с привидениями еще никогда не занималась.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Неужели?

НАДЕЖДА: (закатывает глаза) Представьте себе!

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Значит, у нас еще все впереди…

 

Телевизор включается. Николай Петрович начинает «соблазнительно», «по привиденчески» танцевать, но почти сразу прекращает свой танец. Телевизор выключается.

 

НАДЕЖДА: (кричит) Нет! Ни за что на свете!

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: (разочарованно) И очень жаль… А если у нас будет платоническая любовь?

НАДЕЖДА: На платоническую я согласна.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Наденька, тебе нужно будет молебен в церкви заказать за мой упокой, и на кладбище сходить, но обязательно с любовью, авось, тогда я и поднимусь. Моя могила шестнадцать тысяч двести десять, а кладбище возле санатория, что за городом…

НАДЕЖДА: Знаю, моя мама как раз в этом санатории сейчас отдыхает. И это все?

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Все.

НАДЕЖДА: Мы договорились!

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Главное, чтобы ты полюбила меня по-настоящему! Сможешь, Наденька? (Надежда согласно кивает головой.) А я в долгу не останусь! Я могу тебе так сделать, чтобы самые заветные твои мысли и мечты осуществились. Ты хочешь этого?

НАДЕЖДА: А разве такое возможно?

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Ну, а как же! Я и живым был, тоже много чудотворил, угнанные машины пачками находил, сбежавшего жениха за три часа невесте возвращал, да всего и не перечислишь. Значит, не хочешь ты, чтобы твои самые заветные мысли материализовались?

НАДЕЖДА: (засмущалась) Боязно мне что-то, но давайте немножко попробуем… А можно мне так начудотворить, чтобы ко мне пришел тот, о ком я больше всего думаю?

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Это запросто! Но что-то я плохо его вижу. (прикладывает ладонь ко лбу, делает пассы) А-а, все, увидел… Жди, скоро будет!

НАДЕЖДА: Ну, если мы обо всем договорились, может, и попрощаемся?

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Не обманешь меня?

НАДЕЖДА: Я что, враг себе? Сделаю, все как надо! И молебен закажу, и полюблю, да я вас уже полюбила! Вы такой… хорошо сохранившийся…

Надежда дарит Николаю Петровичу губами воздушный поцелуй.

 

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Давай, мы обнимемся на прощанье?

НАДЕЖДА: Вот лучшене надо… Мытарь Петрович, вы давайте, скорее уже проваливайтесь… Простите, я хотела сказать, улетайте в свои райские обители. (Звучит музыка, Надежда напевает на мотив песни «Летите, голуби, летите...»). Летите, мытари, летите…

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Ты мне обещала!

НАДЕЖДА: (поет) Для вас нигде преграды нет…

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: Прощай, Наденька!

НАДЕЖДА: (поет) Несите, мытари, несите…

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ: А что мне нести, с пустыми руками ухожу!..

НАДЕЖДА: (поет) Народам райским мой привет…

 

Надежда машет Николаю Петровичу рукой.

Помахав в ответ рукой на прощание, Николай Петрович тоже посылает Надежде воздушный поцелуй и скрывается за ковром. Из-за ковра появился очень-очень небольшой дым.

НАДЕЖДА: Прощайте!.. Я больше не могу!..

Надежда без сил падает в кресло и начинает дрожать, словно от холода, так что зуб на зуб не попадает: «ав-ав-ав». Сидя в кресле, она набирает телефонный номер.

 

НАДЕЖДА: (в телефонную трубку) Ма-ма, к-как ты отдыхаешь? Хотя, не важно... Мама, то что тебе кефир не достался, это не важно!.. Слушай меня внимательно, тебе надо срочно заказать в церкви молебен за упокой Николая Петровича, он в нашей квартире раньше жил. И попроси, чтобы еше на кладбище молебен провели, панихиду там или не знаю что. И в церкви поставь десять, нет, двадцать свечек поставь, чтобы он поскорее поднялся… Да не из гроба поднялся, наоборот, чтобы он поскорее убрался к себе в могилу!.. Я потом тебе все объясню, а сейчас, мама, сделай все, как я сказала! И сходи еще к нему на кладбище, его могила шестнадцать тысяч двести десять, отнеси туда печенье, конфеты, и только обязательно с любовью… А затем, иначе житья нам от него не будет! Да так, он же снова явится!.. Покойник, ну кто же еще!.. Да какой там, к дождю... Какой там, во сне!.. Ну да, во сне, во сне, конечно… И будет меня душить во сне, душить, или еще чего сделает, а я дома одна! (Ковер на стене начинает шевелиться.) Все, я больше не могу говорить!.. Да, на кухне картошка подгорает! (Ковер снова «оживает», Надежда снимает с ноги тапочек и бросает его в ковер.) Мама, принимайся за дело, я тебе перезвоню! (Кладет трубку и подбегает к ковру на стене, заглядывает за ковер.) Неужели показалось? Мне надо срочно что-нибудь выпить…

 

Надежда обувает тапочек и выбегает из комнаты.

Ковер на стене вновь начинает шевелиться.

Стены комнаты в квартире Надежды «зажигнаются» слабым свечением.

Надежда возвращается в комнату, в руках у нее пузырек с каплями и стакан с водой, под мышкой она держит игрушечную (или живую) морскую свинку.

(Если реквизиторский цех театра не хочет содержать живых морских свинок, в таком случае, свинки в спектакле могут быть игрушечными.)

Надежда кладет морскую свинку в кресло, трясет пузырек над стаканом.

 

НАДЕЖДА: Семь, восемь, девять...

 

Надежда капает из пузырька себе в рот, запивает водой из стакана. Поставив стакан с водой и пузырек на стол, Надежда берет в руки морскую свинку и садится в кресло.

 

НАДЕЖДА: Васенька, любименький ты мой, видел бы ты весь этот ужас, который я сейчас пережила. Нет, хорошо, что ты его не видел, мой сладенький, иначе ты бы обкакался от страха. (Целует морскую свинку в нос.) Единственная радость моей жизни - это ты, Васятка! Один ты меня любишь, за исключением, конечно, мамы и привидений...

 

Телевизор включает. Звучит музыка. Возможно, это звучит музыкальная тема Оди.

Стены квартиры начинают мерцать и светиться, на какое-то время освещение комнаты становится слегка приглушенным.

ОДИ: (Из-за ковра показалась голова Оди.) И меня!

НАДЕЖДА: Что?!

 

Из-за ковра вылезает женщина - это Оди, она держит на руках такую же, как у Надежды, морскую свинку, и с бантом на шее.

На Оди надето платье почти такое же, как у Надежды. Наряды этих двух женщин почти одинаковы, разве только пуговицы могут быть другого цвета, или же иная отделка у платьев.

(При желании, в первое свое появление Оди может быть одета в бесформенные хламиды, которые временами скрывают даже ее лицо, а во второе появление Оди выходит уже в таком же платье, как у Надежды.)

Оди часто повторяет движения Надежды, одновременно с Надеждой, или с задержкой на секунду-другую, иногда откровенно пародийно.

 

ОДИ: Я говорю, кроме твоей морской свинки и мамы, еще и я тебя люблю!

НАДЕЖДА: А ну, кыш! Пошла отсюда! Убирайся на свое кладбище!

 

Надежда снимает с ноги тапочек и бросает его в Оди. Оди ловко уворачивается от летящего тапка, при этом рукой она прикрывая свою морскую свинку.

 

ОДИ: Не смей бить мою радость!

 

Оди поднимает тапочек Надежды и кидает его в Надежду.

НАДЕЖДА: (Прикрывает рукой свою морскую свинку от летящего тапка.) Исчезни! (Надежда хотела еще что-то кинуть, но передумала, она осеняет воздух крестом.) Сгинь! Брысь!

ОДИ: Ага, прям я так тебе и сгинула. А живу я здесь, ты будто не знала!

 

Надежда берет телевизионный пульт и выключает телевизор.

НАДЕЖДА: И эта туда же…

ОДИ: А ты сама хотела, чтобы пришел тот, о ком ты больше всего думаешь… Да и совсем ты не глупая корова…

НАДЕЖДА: Я про корову, кажется, тебе ничего не говорила.

 

Надежда поднимает и обувает тапочек.

 

ОДИ: Что ты глупая корова, про это ты подумала. Наденька, неужели не узнаешь меня? Я же твое одиночество!

 

Оди пытается обнять Надежду, но та явно не хочет обниматься.

Стены квартиры немного засветились.

 

Короткая пауза, во время которой Надежда разглядывает Оди.

 

НАДЕЖДА: Мама дорогая...

ОДИ: (обиженно) Кажется, ты мне не рада…

 

Стены квартиры перестали светиться.

 

НАДЕЖДА: Я надеялась, что больше всего на свете я думаю про мужчин, а пришло какое-то бесполое одиночество...

ОДИ: Как это «бесполое»?! (с гордостью) Я одиночество женское! И чаще всего ты думаешь не о мужчинах, а про меня, про свое одиночество!

НАДЕЖДА: Ну, это же надо… (рассматривает Оди) А худенькой тебя не назовешь…

ОДИ: (обиженно) Это все из-за тебя, это же ты меня раскормила своими слезами. Когда ты плачешь, я же толстею…

Надежда кладет в кресло свою морскую свинку, поднимает с пола обогреватель и замахивается им.

Одиночество испуганно прижимает к груди свою морскую свинку.

НАДЕЖДА: Дорогуша, ты извини меня, конечно, но тебя здесь нет, и ты не существуешь.

ОДИ: Да что вы говорите! А я более реальна, чем все твои подруги! Просто раньше ты не могла меня видеть, хотя и всегда чувствовала, но твое привидение сделало так, что теперь ты меня видишь, и даже можешь со мной разговаривать, правда, здорово?

 

И снова стены квартиры стали немного светиться.

 

«Стоп-кадр». Надежда бросила обогреватель и застыла с открытым ртом.

 

ГОЛОС НАДЕЖДЫ: И эта жуткая тетка – тоже привидение, которое, как песню, не задушишь, не убьешь…

ОДИ: Я не привидение, а повседневная реальность твоей жизни.

ГОЛОС НАДЕЖДЫ: Поняла! Это я сплю, и мне снятся кошмары!

ОДИ: Чего ты там бормочешь?

ГОЛОС НАДЕЖДЫ: А вдруг, и правда, у меня одиночество мое под ковром живет?

ОДИ: Ты можешь называть меня короче – просто Оди, Одюня, или Одюша.

ГОЛОС НАДЕЖДЫ: Что еще за Одюша?

ОДИ: Ты Надюша, я – Одюша. Ты моя Надюшка, я – твоя Одюшка. И не спишь ты, глупая.

ГОЛОС НАДЕЖДЫ. Нет, я сплю! Хоть бы мужчина какой приснился, а то наверняка этот сон эротический, но такой дурацкий. Покойник приснился, потом одиночество с крысой, безобразие!

ОДИ: А, хочешь, помогу проснуться?

ГОЛОС НАДЕЖДЫ: Хочу…

 

Конец «стоп-кадра». Оди щипает Надежду, которая вскрикивает и «оживает».

НАДЕЖДА: Ай, больно же!

ОДИ: Проснулась?

 

Стены квартиры перестали светиться.

 

НАДЕЖДА: Да! И ты здесь?

ОДИ: Конечно, а ты куда улетела?

НАДЕЖДА: Я задумалась. Но ведь если я сейчас не сплю, тогда это значит, что это я кукукнулась… Конечно, у меня съехала крыша!..

ОДИ: Ничего у тебя не съехало.

НАДЕЖДА: А как же я теперь, сумасшедшая, в школе покажусь?

ОДИ: Как всегда: «Здравствуйте, дети, ку-ку, на сегодняшнем уроке мы отправимся в удивительное путешествие, ку-ку…» (смеется)

Надежда берет на руки свою морскую свинку, гладит ее. Оди тоже гладит свою морскую свинку, которая у нее также на руках. Надежда смотрит на Оди, Оди смотрит на Надежду, и далее они «зеркалят» друг друга.

НАДЕЖДА: (собирается заплакать) Васенька, что же нам теперь делать?

ОДИ: Только не реветь!

НАДЕЖДА: Я постараюсь… (Надежда целует Васеньку. Оди тоже целует свою морскую свинку.) И прекрати передразнивать! Я кукукнулась, а у нее ни капли жалости!

ОДИ: Ты не кукукнулась, и я тебя не передразниваю, это у меня само собой так получается. И моя зайка – она тебе не крыса, а, как и у тебя, морская свинка, и я ее очень люблю. Одиночеству тоже ведь надо кого-то любить. Вот я и люблю – Наденьку, и моего поросеночка. (Целует свою морскую свинку.)

НАДЕЖДА: Я своего Васеньку просто обожаю, счастье мое волосатое. (Целует Васятку, отплевывается, вынимает изо рта волосок.) Твоего поросеночка как зовут?

 

Оди тоже целует свою морскую свинку, отплевывается.

 

ОДИ: Зи-зи.

НАДЕЖДА: Мальчик или девочка?

ОДИ: Девочка.

НАДЕЖДА: (радостно) А у меня мальчик. Так давай мы их поженим?

ОДИ: Надо Зи-зи спросить. (своей морской свинке) Хочешь замуж, моя миленькая?.. Говорит, что хочет.

НАДЕЖДА: Зи-зи моего одиночества хочет замуж? Нет, это уже точно выше моих сил! Оди, давай мы присядем…

ОДИ: Давай…

 

Надежда и Оди садятся, далее многие их движения синхронны. Надежда и Оди синхронно гладят своих морских свинок, синхронно, или почти одновременно, целуют их.

 

НАДЕЖДА: И успокоимся… (целует свою свинку)

ОДИ: Успокаивайся. (целует свою свинку)

НАДЕЖДА: Попытаемся собраться с мыслями… (целует свою свинку)

ОДИ: А чего тебе непонятно? Твоя Одюша – это твое второе «я», типа, как живое зеркало.

НАДЕЖДА: А почему мое зеркало на меня совсем непохожее?

ОДИ: Потому, что твоя Одюшка - это твои ужасные и одинокие мысли. (Надежда отворачивается от Оди.) Ты вот посмотри на меня…

НАДЕЖДА: Не хочу…

ОДИ: И сразу же увидишь, о чем ты всегда думаешь. «О, зачем же я такая старая и одинокая корова!» (Показывает «старую, одинокую корову».)

НАДЕЖДА: Ужас… Ну, конечно, я одинокая, у меня мужа ведь ни разу еще не было, зато вот появилось раздвоение личности. Ну, почему я такая несчастная?! (плачет)

ОДИ: Нет! Целлюлит прибавляется!

НАДЕЖДА: Все, я прекратила.

ОДИ: Давай мы посадим наших свинок в клетку, пускай они там знакомятся. Если уж ты замуж не выйдешь, тогда мы хотя бы нашим свинкам свадебку сыграем, с капустой и морковкой, и пойдут у них детки, вот радости у нас будет! (Сажает свою свинку в клетку.)

НАДЕЖДА: А почему я замуж не выйду?

ОДИ: Тебе уже поздно, да и зачем? Нам с тобой и вдвоем хорошо.

НАДЕЖДА: (встает) Все мне ясно. Иди, Васенька, знакомься… (Сажает свою морскую свинку в клетку.) Так вот он ты какой, мой венец безбрачия! А я ведь уже давно подозревала, что на мне сидит венец безбрачия, да только не знала, что он у меня еще и разговорчивый. Значит, в женских журналах всю правду пишут про этот злой венец безбрачия.

ОДИ: Но я совсем не злая, и я люблю тебя всей душой!..

НАДЕЖДА: А как от него избавиться, об этом не пишут.

ОДИ: Ты меня обидела. Неужели ты избавиться от меня хочешь?

НАДЕЖДА: Ты еще сомневаешься?

ОДИ: Подумаешь, я и сама уйду, когда ты жениха себе найдешь.

НАДЕЖДА: А он у меня все не находится! (плачет)

ОДИ: Нет! Я толстею!

НАДЕЖДА: Так тебе и надо!

ОДИ: Наденька, не переживай, в наши дни удачно выйти замуж – это дело почти невозможное! Изредка, конечно, можно встретить более-менее интересного мужчину, зато бедного, как церковная мышь. А если каким-то чудом подцепишь богатого, так он будет квазимодой, с характером, хоть святых выноси. Миллионеров – тех давно все расхватали, о них даже и не мечтай. Да и вообще, нынче мужчины пошли далеко не первый сорт.

НАДЕЖДА: А мне хотя бы третий!

ОДИ: Но я не могу тебя отдать какому-то некачестенному, третьесортному мужику!

НАДЕЖДА: А я детей хочу, у меня уже возраст запредельный!..

ОДИ: Так мы найдем тебе донора!

НАДЕЖДА: А мужа?

ОДИ: Мужа для этого дела нам не надо.

НАДЕЖДА: (Надежда подбегает к ковру, отодвигает ковер от стены, кричит за ковер.) Мытарь Петрович, вы кого мне прислали?! Я же всегда думаю только про мужчин!.. Ну, что вы натворили!

ОДИ: Не слышит, он уже на кладбище.

НАДЕЖДА: (кричит за ковер) Скорее жениха мне пришлите, а мое одиночество от меня заберите!

ОДИ: Ладно, если тебе так приспичило, я сама тебе жениха найду. Говори, какой нужен?

НАДЕЖДА: Мне хороший нужен, чтобы любил меня очень, чтобы обеспеченный был, и пускай он будет помоложе меня, собственно, а что в этом плохого? И пускай он сразу же мне сделает предложение выйти за него замуж. В общем, как-то так…

ОДИ: Правильно, чего кота за хвост тянуть. Все сказала, ничего не забыла?

НАДЕЖДА: Все!

 

Оди кружится и танцует.

 

Стены квартиры на короткое время немного засветились.

 

ОДИ: (заглядывает за ковер и воет) Ау-у! Готово!..

НАДЕЖДА: И чего у тебя там готово?

ОДИ: Он бежит к тебе со всех ног!

НАДЕЖДА: Как у тебя все просто…

ОДИ: Конечно, просто, я же всесильное, всемирное одиночество.

 

На «Лестничной площадке» к двери в квартиру Надежды подходит Маша, звонит в дверь.

 

НАДЕЖДА: Это у тебя мания величия, ты самый обыкновенный венец безбрачия. (Звонок во входную дверь. Надежда замерла.) А кто это?

ОДИ: Твой единственный пришел…

НАДЕЖДА: Которого я всю жизнь ждала?

ОДИ: А как же, твой принц на белом коне, прискакал, бедняга!

НАДЕЖДА: Ой, что мне теперь делать?..

ОДИ: Двери открывать. А я должна исчезнуть, и уже навсегда, у тебя ведь жених появился…

НАДЕЖДА: Конечно, ты исчезнешь, я ведь больше не одинокая! Ой, как я волнуюсь…

Надежда вертится перед зеркалом, поправляет прическу, платье.

 

Снова звонок во входную дверь.

Оди очень страдает от расставания с Надеждой, она подходит к ковру и начинает активно «исчезать и испаряться».

 

ОДИ: Видишь, я уже исчезаю, прямо на глазах испаряюсь!..

 

Луч света, в котором стоит Оди, возможно, меняет свой цвет, а стены квартиры пару раз коротко вспыхнули.

 

НАДЕЖДА: А ты крысу свою заберешь?

ОДИ: (почти плачет) Заберу! (протягивает к клетке руки) Иди ко мне, моя Зи-зи, нас тут не любят!

 

Снова звонок во входную дверь.

 

НАДЕЖДА: Но я не одета!

ОДИ: Ты хочешь, чтобы он ушел?

НАДЕЖДА: Нет! Прощай, мое одиночество, милая моя Оди! Я очень тебе благодарна за жениха!..

ОДИ: Гуд бай, моя Наденька...

 

Снова настойчивые звонки во входную дверь. Надежда выбегает из комнаты.

Оди идет к клетке с морскими свинками, но свою морскую свинку она не вынимает из клетки. Оди садится в кресло.

В комнату входят Надежда и Маша.

 

МАША: А потом она так страшно зарычала и сломалась, ты представляешь?

НАДЕЖДА: (Оди) Ой, надо же, кто у нас тут… Давненько мы не виделись, да?

МАША: (Надежде) Я же недавно приходила…

НАДЕЖДА: (Маше) Это я не тебе.

МАША: А кому?

НАДЕЖДА: Моему одиночеству, которое развалилось в моем кресле, как у себя дома! И еще так нагло улыбается!..

МАША: Что ты, Надюша, я совсем не улыбаюсь. Конечно, ты одинокая, и наверняка от одиночества страдаешь, бедняжка…

НАДЕЖДА: Да не ты улыбаешься, мое одиночество улыбается!

МАША: В самом деле?

НАДЕЖДА: (Оди) Значит, вот она как испарилась! Какой же бессовестный у меня венец безбрачия! Обманула и довольна? А я ведь ей поверила!..

МАША: Наденька, неужели у тебя есть венец безбрачия?!

НАДЕЖДА: Ну, само собой, у меня просто жуткий венец безбрачия, если я ни разу еще незамужняя! Дав вот же он сидит!

МАША: В этом кресле?

НАДЕЖДА: Ну, а где же? Неужели не видишь? Прямо перед тобой!

 

Маша подходит к креслу, Оди сразу встает из кресла, и Маша садится в кресло.