Социально-политические взгляды.

Огромное влияние на социально-политические взгляды Канта оказала Великая французская революция и идеи английского и французского Просвещения. Вслед за Руссо Кант развивает идею о народном суверенитете, который, по его мнению, на деле неосуществим и может угрожать государству опасностью разрушения. Поэтому воля народа должна оставаться в подчинении существующей власти, а изменения в государственном устройстве «могут быть произведены только самим сувереном путем реформы, а не народом путем революции». При этом Кант – решительный противник угнетения и тирании, он считает, что деспот обязательно должен быть свержен, но только легальными средствами. Например, общественное мнение может отказать в поддержке тирану и, будучи в условиях моральной изоляции, он вынужден будет соблюдать законы или реформировать их в пользу народа.

Взгляды Канта на общественно-исторический прогресс определяются тем, что необходимым условием его достижения является понимание противоречивого характера самого исторического процесса. Сущность этого противоречия заключается в том, что люди, с одной стороны, склонны жить в обществе, а с другой – в силу их не очень совершенной природы и недоброжелательства – стремятся оказывать друг другу противодействие, угрожающее обществу распадом. Согласно Канту, без этого антагонизма и связанных с ним страданий и бедствий не было бы возможно никакое развитие. Но движение в этом направлении, хотя и очень медленное и постепенное, все же будет продолжаться по мере совершенствования нравов человека.

Безусловно, актуальными представляются идеи Канта о войне и мире. Этой проблеме он посвящает трактат «К вечному миру» (1795), в самом названии которого заложена двусмысленность: либо прекращение войн путем международного договора, либо вечный мир «на гигантском кладбище человечества» после истребительной войны. Кант считает, что человечество всегда движется к миру через бедствия войн, и чтобы этого не происходило, он считает крайне важным и ответственным установление на земле всеобщего мира и обосновывает неизбежность этого. Философ выдвигает идею такого международного соглашения, при котором, например: - ни один мирный договор не может содержать скрытую возможность новой войны; - постоянные армии должны со временем исчезнуть; - ни одно государство не имеет права насильственно вмешиваться в политическое устройство и правление другого государства. Во многом эти идеи должны реализовываться политиками, которым Кант также дает советы. И здесь философ пытается объединить политику с моралью: можно либо приспособить мораль к интересам политики («политический моралист»), либо подчинить политику морали («моральный политик»). Безусловно, идеалом является «моральный политик», «который устанавливает принципы государственной мудрости, совмещающиеся с моралью, но не политический моралист, который выковывает мораль, устремленную к выгоде государственного деятеля».

В своих социально-политических взглядах Кант выступает как осторожный оптимист, считая, что общество через нравственное совершенствование людей неизбежно будет двигаться к своему идеальному состоянию – миру без войн и потрясений.

Все творчество Канта посвящено обоснованию того, как каждый человек, общество, мир могут стать лучше, разумнее и человечнее. Идея нравственности пронизывает все виды духовной деятельности человека: науку, философию, искусство, религию. Величайший оптимизм излучает уверенность Канта в том, что мир может стать тем лучше, чем более разумным и нравственным будет каждый человек на земле, независимо от рода его занятий.

Эстетика.

В 1790 году увидела свет третья великая книга Канта – «Критика способности суждения», в первой части которой Кант рассматривает следующие эстетические проблемы и категории: прекрасное; возвышенное; эстетическое восприятие; идеал красоты, художественное творчество; эстетическая идея; соотношение эстетического и нравственного.

К эстетике Кант приходит, пытаясь разрешить противоречие в своем философском учении между миром природы и миром свободы: «должно существовать основание единства сверхчувственного, лежащего в основе природы, с тем, что практически содержит в себе понятие свободы». Благодаря новому подходу, Кант создал эстетическое учение, которое стало одним из самых значительных явлений в истории эстетики.

Основной проблемой эстетики является вопрос о том, что такое прекрасное (под прекрасным обычно понимают высшую форму красоты). Философы до Канта определяли прекрасное как свойство объекта восприятия, Кант приходит к определению этой категории через критический анализ способности восприятия прекрасного, или способности суждения вкуса. «Вкус – это способность судить о прекрасном». «Чтобы определить, прекрасно ли нечто или нет, мы соотносим представление не с объектом познания посредством рассудка ради познания, а с субъектом и его чувством удовольствия или неудовольствия». Кант подчеркивает чувственный, субъективный и личный характер оценки прекрасного, но главной задачей его критикиявляется обнаружение всеобщего, то есть, априорного критерия такой оценки.

Кант выделяет следующие отличительные особенности суждения вкуса:

а) Суждение вкуса есть способность судить о предмете «на основании удовольствия или неудовольствия, свободного от всякого интереса. Предмет такого удовольствия называется прекрасным». Кант противопоставляет суждению вкуса удовольствие от приятного и удовольствие от хорошего. Удовольствие от приятного является только ощущением и зависит от предмета, вызывающего это чувство. Каждому человеку приятно свое (например, цвет, запах, звуки, вкус). «В отношении приятного имеет силу основоположение: каждый имеет свой вкус». Удовольствие от хорошего значимо для всех, потому что зависит от понятия о нравственной ценности предмета. Оба вида удовольствия связаны с представлением о существовании предмета, который их вызвал.

Прекрасное нравится само по себе, это бескорыстное, созерцательное удовольствие, имеющее основание в состоянии души. Для суждения вкуса совершенно безразлично, полезен, ценен или приятен предмет, вопрос заключается только в том, красив ли он. Всякий интерес влияет на наше суждение и не позволяет ему быть свободным (или чистым суждением вкуса).

б) Если удовольствие свободно от всякого личного интереса, то оно претендует на значимость для каждого. В этом случае нельзя сказать, что каждый имеет свой особый вкус, «не удовольствие, а именно общезначимость этого удовольствия … a priori представляется в суждении вкуса как общее правило». Но основанием всеобщности суждения вкуса не является понятие. «Если об объектах судят только по понятиям, теряется всякое представление о красоте. Следовательно, не может быть такого правила, по которому каждого можно было бы заставить признавать что-то прекрасным». Что же является априорным основанием необходимости и всеобщности удовольствия от прекрасного? Кант считает, что это гармония в свободной игре душевных сил: воображения и рассудка.

в) Гармония всвободной игре воображения и рассудка, вызывающая чувство удовольствия от прекрасного, соответствует форме целесообразностипредмета (целесообразность – гармоническая связь частей и целого). Содержание и материал предмета являются сопутствующими, а не определяющими факторами. Поэтому чистое суждение вкуса у нас могут вызывать, например, цветы или беспредметные узоры (если к ним не примешивается никакой посторонний интерес). В живописи, например, с этой точки зрения, главную роль, как считает Кант, играет рисунок, а в музыке – композиция.

Такая точка зрения имеет смысл только в рамках анализа суждения вкуса, посредством которого Кант стремится выявить отличительные особенности суждения вкуса. В учении о возвышенном, идеале красоты, искусстве философ показывает связь суждения вкуса с другими сторонами отношения человека к миру.

Суждения об идеале красоты не могут быть чистыми суждениями вкуса. Нельзя мыслить идеал красивых цветов, красивой меблировки, красивого пейзажа. Только то, что имеет цель своего существования в самом себе, а именно, человек может быть идеалом красоты. Но такой идеал всегда связан с нравственными идеями.

Кант сформулировал антиномию вкуса «О вкусах не спорят, и о вкусах спорят» и показал, как она разрешается. «Каждый имеет свой вкус» – таким аргументом часто защищаются от упрека люди, лишенные вкуса. С одной стороны, суждение вкуса не основано на понятиях, «вкус притязает только на автономию», поэтому о нем спорить нельзя. Но, с другой стороны, суждение вкуса имеет всеобщее основание, поэтому о нем спорить можно. Антиномия вкуса была бы неразрешима, если бы под «прекрасным» в первом тезисе понимали «приятное», а во втором – «хорошее». Но обе эти точки зрения на прекрасное были отвергнуты Кантом. В его учении суждение вкуса представляет собой диалектическое единство субъективного и объективного, единичного и всеобщего, автономного и общезначимого, чувственного и сверхчувственного. Благодаря такому пониманию, оба положения антиномии вкуса можно считать истинными.

В отличие от прекрасного, связанного с формой предмета природы, возвышенное имеет дело с бесформенным, выходящим за пределы меры. Такое явление природы вызывает неудовольствие. Поэтому основой удовольствия от возвышенного является не природа, а разум, расширяющий воображение до сознания превосходства человека над природой. Явления природы (гром, молния, буря, горы, вулканы, водопады и т.д.) или социальной жизни (например, война) называются возвышенными не сами по себе, а «потому что они увеличивают душевную силу сверх обычного и позволяют обнаружить в себе совершенно другого рода способность сопротивления, которая дает нам мужество померяться силами с кажущимся всемогуществом природы».

Искусство Кант определяет через сравнение с природой, наукой и ремеслом. «Красота в природе – это прекрасная вещь, а красота в искусстве – это прекрасное представление о вещи». От природы искусство отличается тем, что это произведение человека. Но искусство является искусством, если оно кажется нам природой. От науки искусство отличается подобно тому, как умение от знания. В отличие от ремесла оно является свободным занятием, которое приятно само по себе, а не ради результата. Искусства Кант делит на приятные и изящные. Целью первых является приятное, целью вторых – прекрасное. Мерилом удовольствия в первом случае являются только ощущения, во втором – суждение вкуса.

Большое значение Кант уделяетпроблеме художественного творчества. Для этого он использует термин «гений». В философии Канта этот термин имеет специфическое значение. Так называется особенный врожденный талант человека, благодаря которому он может создавать произведения искусства. Так как Кант считает искусство важным средством проникновения в мир сверхчувственного, то он защищает свободу художественного творчества. Через гения «природа дает искусству правило», а не мир гению.

1. Главным свойством гения должна быть оригинальность. 2. Но оригинальной может быть и бессмыслица. Произведения гения, не являясь подражанием, сами должны быть образцами, правилом оценки. 3. Творческая деятельность гения не может быть объяснена. 4. Природа предписывает через гения правило искусству, а не науке, «в которой на первом месте должны стоять хорошо известные правила и определять в ней способ действия» (область науки в философии Канта ограничивается областью мира явлений).

Главной способностью гения является такое соотношение воображения и рассудка, которое дает возможность создавать эстетические идеи. Под эстетической идеей Кант понимает «то представление воображения, которое дает повод много думать, причем, однако, никакая определенная мысль, т.е. никакое понятие, не может быть адекватной ему и, следовательно, никакой язык не в состоянии полностью достигнуть его и сделать понятным». В учении об искусстве Кант понимает форму как средство выражения эстетической идеи. Поэтому в своей классификации искусства на первое место он ставит не беспредметное искусство, а поэзию, которая «эстетически возвышается до идей».

В своей эстетике Кант показывает, чем прекрасное отличается от нравственного, а затем выявляет характер связи между этими сторонами духовной жизни человека: «Прекрасное есть символ нравственности». Только поэтому прекрасное и нравится каждому. При встрече с прекрасным душа ощущает некоторое облагораживание и возвышение над восприимчивостью к чувственным впечатлениям. Так как «вкус есть в сущности способность суждения о чувственном воплощении нравственных идей», то воспитанию вкуса «служит развитие нравственных идей и культура морального чувства».

Эстетика играет важную роль в философии Канта, который ищет ответ на важнейший философский вопрос – «каким надо быть, чтобы быть человеком». Все эстетические идеи Канта настолько глубоки и интересны, что являются предметом внимательного изучения и в настоящее время. Они не утрачивают своей актуальности по мере общественного развития. Более того, их актуальность возрастает, обнаруживая себя в новых интересных и важных для нас аспектах.

Философия Канта, несомненно, оказала благотворное влияние на последующее развитие философии, в первую очередь – немецкой классической философии. Крайне плодотворной оказалась обнаруженная Кантом связь философии с современной наукой, стремление осознать формы и методы теоретического мышления в рамках логики и теории познания, исследовать познавательную роль философских категорий, раскрыть диалектическую противоречивость разума. Несомненной его заслугой является высокая оценка нравственного долга, взгляд на эстетику как раздел философии, снимающий противоречие между теоретическим и практическим разумом, указание путей изживания войн как средства решения конфликтов между государствами.

 

ИОГАНН ГОТЛИБ ФИХТЕ (1762 – 1814)

В своих работах Фихте развивал идеи о том, что мир разумен и целесообразен, и что человек в этом мире существует для того, чтобы осуществить свое нравственное предназначение – разумно действовать. Согласно Фихте, в основе всего существующего лежит абсолютный разум, сверхиндивидуальный субъект. Его сущность заключается в свободной, творческой деятельности, но реализоваться эта деятельность может только через человека, чей разум является конечным воплощением абсолютного разума. Именно через человека разум входит в мир. В этой связи определяется сущность и назначение человека как свободного, деятельного существа, призванного реализовать в мире нравственный идеал, внести в него порядок и гармонию.

К наиболее важным трудам Фихте относятся: «Основа общего наукоучения» (1794), «О понятии наукоучения или так называемой философии» (1794), «Несколько лекций о назначении ученого» (1794), «Назначение человека» (1800).

Об основоположениях философии Фихте. Человек как существо духовное, разумное и нравственное изначально ориентирован на целенаправленную деятельность. В своей сущности разум – это практический, нравственный разум, и он требует действия. Поэтому мир для человека является в первую очередь сферой действия. «…Потребность действовать – первоначальное; сознание мира – производное. Мы не потому, действуем, что познаем, а познаем потому, что предназначены действовать…». Познание выступает только средством для деятельности. Поэтому Фихте интересуют не вещи сами по себе, но лишь практическое понятие о них, т.е. знание, соответствующее потребностям человека как деятельного существа. В связи с этим, первостепенным вопросом для Фихте является происхождение знания.

Но прежде чем обратиться к проблеме происхождения знания, надо уяснить, что главной целью философии Фихте является обоснование свободы человека, потому что без свободы было бы невозможно никакое нравственное действие. «Я хочу сам себя определять, сам быть последним основанием, хочу свободно хотеть и ставить себе цели. Мое существование должно определяться моим мышлением, а мышление – исключительно самим собой». Как свободное существо, человек сводится к мышлению, которое само себя определяет, т.е. в своих представлениях не зависит от «вещей самих по себе», а полностью производит их из себя самого. Таким образом, вся реальность, которая для человека всегда выступает мыслимой реальностью, оказывается продуктом деятельности мышления. Причем речь идет не о конечном мышлении, иначе весь мир был бы для нас иллюзией нашего собственного ума, а об абсолютном мышлении, чистом Я, общем для всех людей. Человеческий разум является конечным проявлением абсолютного разума, что объясняет единство у всех людей чувственного опыта и одинаковую систему мышления. Выводя конечные человеческие Я из абсолютного Я, Фихте обосновывает познаваемость мира, всеобщий и необходимый характер знания. Таким образом, проблема происхождения знания трансформируется в проблему выведения знания из познающего субъекта.

«Мы должны отыскать абсолютно первое, совершенно безусловное основоположение всего человеческого знания. Быть доказано или определено оно не может, раз оно должно быть абсолютно первым основоположением». Непосредственной достоверностью, не требующей доказательств, согласно Фихте, обладает самосознание, которое выражается им в положении «Я есмь Я», или Я полагает само себя. Здесь речь идет об абсолютном Я. Достоверность самосознания определяется тем, что оно представляет собой не теоретическое суждение, а дело-действие – волевой акт самополагания (самопорождения) мышления, который лежит в основании всякого сознания. Самосознание – изначальная активность чистого Я, так как нельзя ничего помыслить, прежде не помыслив самого себя – все мыслимое (объект) всегда предполагает субъект мышления. «Все что есть, есть лишь постольку, поскольку положено в Я, вне Я ничего нет». В самосознании имеет место тождество субъекта и объекта, сознания и вещи. Из самосознания как первого принципа мышления Фихте вывел сознание, а далее он из него выводит весь мыслимый им мир.

Хотя Я первично и не может быть произведено от чего-то другого, тем не менее, Я никогда не могло бы себя осознать иначе, как определенным через нечто, отличное от себя (не-Я). Поэтому Я стремится к самоопределению и с необходимостью полагает не-Я – Я полагает не-Я. Не-Я – это мир вещей, объективная реальность. Получается, что субъект сам создает свой объект. Я проявляет активность не только в восприятии чувственных созерцаний, как у Канта, но и в их создании. Человеческое Я воспринимает свои созерцания как существующие независимо от него вещи, потому что они являются продуктом бессознательной деятельности чистого Я, которая ускользает от нашего рассудка.

Очевидно, что не-Я — не что-то вне Я, а в нем самом, ведь ничто не мыслимо вне Я. Противопоставление Я и не-Я, о котором идет речь, обнаруживается только в конечном сознании. Но обе эти противоположности произведены из абсолютного Я, и существуют в нем одновременно, взаимно ограничивая друг друга – Я противополагает в Я делимому Я делимое не-Я. Взаимное ограничение Я и не-Я предполагает два вида отношений: 1) Я ограничивается, или определяется через не-Я. В теоретической деятельности абсолютное Я бессознательно творит объект своего познания (не-Я), тем самым ограничивая себя. Человеческое Я постигает его как независимые от нас вещи через чувственность и рассудок; 2) Я ограничивает, или определяет не-Я. т.е. действует. В практической деятельности Я стремится освободиться от зависимости вещей как объектов, стремится овладеть не-Я, привести его в соответствие с чистым Я, т.е. с разумом, нашими идеальными понятиями о вещах и о мире. Не-Я, произведенное в теоретической деятельности выступает для эмпирического Я препятствием, чтобы оно смогло осуществить свою деятельность, преодолевая его. Я ставит себе предел, чтобы преодолевать его, т.е. Я является теоретическим, чтобы быть практическим. Без препятствия не-Я бесконечная деятельность Я осталась бы без содержания, у нее не было объекта для деятельности, она была бы бесплодной.

Деятельность абсолютного Я осуществляется через конечную деятельность множества человеческих Я. Только через человека бесконечная деятельность абсолютного Я становится определенной. Человеческое Я в свою очередь есть бесконечное стремление к никогда недостижимому изначальному тождеству, где субъект и объект, индивидуальное и абсолютное Я совпали бы.

Диалектика. Развитие необходимых действий мышления из самосознания представляет собой у Фихте диалектический процесс. Сначала устанавливается исходное положение (тождество Я есмь Я), затем, посредством отрицания выводится его противоположение (Я полагает не-Я) и, наконец, осуществляется синтез противоположностей (взаимное ограничение Я и не-Я, выведенных из одного основания), означающий возвращение к исходному единству, но уже как единству противоположностей. Противоречие, заключенное в самой сущности сознания между Я и не-Я, является движущей силой развития мышления и всей действительности. Из диалектического взаимодействия Я и не-Я Фихте выводит категории, которые Кант просто указал как некую данность чистого разума. Категории у Фихте определяют (как бы фиксируют) последовательно выводимые из самосознания необходимые действия мышления. Например, диалектический процесс приводит к частичной определяемости не-Я со стороны Я и, наоборот, частичной зависимости полагающего Я от не-Я, что фиксируется в категории взаимодействия. У Фихте диалектика является принципом объяснения развития мышления и действительности, а так же методом построения самой философской системы.

О назначении человека. Назначение человека определяется в соответствии с тем, чем он является – разумным, духовным, нравственным существом. Но чтобы стать тем, чем он является, а именно чистым Я, самоопределяющимся и действующим разумом, человек должен сделать над собой волевое усилие, подняться до сознания себя таковым. Достигая самосознания, человек полагает себя свободным, самоопределяющимся существом. Свобода должна реализоваться в практическом действии – человек призван преобразовывать окружающую его действительность, общество и природу, и привести их в согласие с разумом (с чистым Я), сделать их соответствующими идеальным понятиям о них. «Подчинить себе все неразумное, овладеть им свободно и согласно своему собственному закону – последняя и конечная цель человека… В понятии человека заложено, что его последняя цель должна быть недостижимой, а путь к ней бесконечным. Следовательно, назначение человека состоит не в том, чтобы достигнуть этой цели. … Приближение до бесконечности к этой цели, … усовершенствование до бесконечности есть его назначение. Он существует, чтобы постоянно становиться нравственно лучше и улучшать все вокруг себя…».

Общее понимание назначения человека определяет назначение человека в обществе и в каждой отдельной сфере деятельности. Все люди разные, но их цель одна – совершенство. Хотя идеалы неосуществимы, действительность должна быть преобразована в соответствии с нашими идеалами. Каждый имеет идеал человека и стремится других поднять до него, и таким образом в обществе происходит совершенствование человеческого рода. Такое взаимодействие не должно быть принуждающим, а только свободным. Если бы все люди стали совершенными, они были бы равны между собой, были бы единым, абсолютным субъектом. Но этот идеал недостижим, и поэтому назначением человека в обществе является бесконечное совершенствование себя и других как свободных существ. Для осуществления своей цели у человека есть свободная воля, а так же особый навык – культура.

Итак, в основании человеческого общества и его развития лежит разум. История разворачивается в направлении большей разумности в жизни общества, нравственного прогресса всех и каждого. В мировом плане осуществления нравственной цели каждому человеку указано особое назначение. В силу этого он сознает себя членом нравственного миропорядка и видит свою ценность в том, что осуществляет этот миропорядок в отдельной, предназначенной для него части. Каждый должен приложить все силы, чтобы достигнуть, насколько можно, совершенства в своей сфере и вокруг себя. «Действовать! Действовать! – вот для чего мы существуем. …Будем радоваться при виде обширного поля, которое мы должны обработать! Будем радоваться тому, что мы чувствуем в себе силы и что наша задача бесконечна!»

О назначении ученого. Так же как каждый отдельный человек, государство имеет свое особенное назначение в осуществлении нравственного порядка в мире. Целью государства является воспитать в гражданах стремление к исполнению своего подлинного человеческого предназначения, а именно, постоянного умственного и нравственного совершенствования. Таким образом, Фихте, подобно Платону, назначение государства усматривает в воспитании нравственных людей. Отсюда проистекает представление Фихте о почетном и возвышенном назначении ученого как воспитателе и учителе человеческого рода. «…Действительное назначение ученого сословия: это высшее наблюдение над действительным развитием человеческого рода в общем и постоянное содействие этому развитию». Ученый должен быть всегда впереди всех, чтобы проложить путь и повести по нему за собой. Он призван указывать человечеству путь к последней цели, а именно к нравственному совершенству. «Но никто не может успешно работать над нравственным облагораживанием общества, не будучи сам добрым человеком. Мы учим не только словами, мы учим также гораздо убедительнее своим примером». Следовательно, ученый должен быть нравственно лучшим человеком своего времени.

О понятии наукоучения.Философия для Фихте – это наука, но не конкретная наука, подобно физике, математике и т.д., а наука о возможности самой науки. Поэтому свою философию Фихте назвал наукоучением, учением о науке. Чтобы продвинуться в понимании философии как наукоучения, надо сначала разобраться в понятии самой науки. Научное знание, согласно Фихте, должно быть достоверным и систематичным, т.е. представлять собой единую систему. Чтобы наука удовлетворяла этим условиям, все ее положения должны быть выведены из одного достоверного основания, или основоположения. Основоположение каждой конкретной науки не может быть доказано в рамках самой науки. И именно наукоучение призвано дать основания конкретным наукам, оно должно «обосновать возможность основоположений вообще», «определять условия, на которых зиждутся другие науки, не определяя при этом их самих», «вскрыть основоположения всех возможных наук».Таким образом, достоверность основоположений конкретных наук гарантируется тем, что они выведены из наукоучения.Наукоучение, в отличие от конкретных наук, само гарантирует достоверность своего основоположения и из него выводит все свое содержание. Таким основоположением Фихте считает самосознание (см. выше). Итак, основоположения конкретных наук являются положениями наукоучения. Так как содержание наук основано на их основоположениях, а все они выводятся из основоположения наукоучения, то наукоучение определяет и обосновывает содержание всех наук. Это значит, что наукоучение должно вполне исчерпать область человеческого знания. Исчерпание всех наук посредством основоположения достигается в том смысле, что нет ни одного истинного положения – уже имеющегося налицо или будущего – которое не вытекало бы из основоположения или не содержалось в нем. Положение, противоречащее основоположению, должно одновременно противоречить системе целого знания, т. е. оно не может быть положением науки, а, следовательно, и истинным положением. «Человеческое знание вообще должно быть исчерпано, это значит, что должно быть безусловно и необходимо определено, что человек может знать не только на теперешней ступени своего существования, но и на всех возможных и мыслимых ступенях. Человеческое знание бесконечно по степеням, но по качеству своему оно совершенно определяется своими законами и может быть вполне исчерпано».

Наукоучение не дает человеку новое научное знание, но оно объясняет происхождение этого знания и дает уверенность в его всеобщем и необходимом характере. Наукоучение у Фихте является изображением необходимых действий мышления, общих для всех людей. Оно устанавливает «общую меру конечного (человеческого) разума». В своих необходимых действиях человеческое мышление достоверно и безошибочно. Поэтому возможно только одно наукоучение, одна научная философия. Выступив обоснованием науки, наукоучение окончательно искоренит из нее ошибки, случайности, суеверия. В абсолютизации наукоучения как единственной истинной философии, в своем требовании жесткой зависимости науки от философии Фихте проявил односторонность. Философия не может и не должна ничего предписывать ни науке, ни миру.

Согласно Фихте, не каждый человек может и должен постичь наукоучение, а только ученые – воспитатели человечества, и правители. Когда они овладеют наукоучением, когда оно обретет подобающее ему влияние, то управление обществом станет абсолютно сознательным, люди устроят свои отношения согласно разуму. И тогда «весь человеческий род избавится от слепого случая и от власти судьбы. Все человечество получит судьбу в свои собственные руки, оно станет подчиненным своей собственной идее, оно с абсолютной свободой сделает отныне из себя самого все, что только оно из себя пожелает сделать».

Фихте внес большой вклад в развитие философской мысли. Он обосновывал разумность мира, свободу человека и его нравственное предназначение. В теории познания Фихте развивал идеи о неотделимости субъекта и объекта познания друг от друга, о диалектической сущности мышления. Главная идея философии Фихте – идея активности субъекта, т.е. человека. Деятельность разумного человека Фихте считал не только сущностью познания, но и главной предпосылкой развития общества. Идея необходимости разумности человеческой деятельности даже при такой абсолютизации субъективности как у Фихте, безусловно, является ценным вкладом философа в мировую философию.

 

ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ЙОЗЕФ ШЕЛЛИНГ (1775-1854)

Ф.Шеллинг — видный представитель немецкой классической философии. Учился в Тюбингенском Теологическом институте. Его однокурсниками и друзьями были в будущем знаменитый философ Гегель и поэт Гельдерлин. В ранний период творчества находился под влиянием философии Фихте. В разные годы являлся профессором Йенского, Вюрцбургского, Берлинского университетов; был президентом Баварской академии наук.

Основные сочинения Шеллинга: «Идеи к философии природы» (1797), «Система трансцендентального идеализма» (1800), «Философия искусства» (1803), «Философские исследования о сущности человеческой свободы» (1809), «Философия мифологии», «Философия откровения» (опубликованы посмертно).

О предмете и задачах философии.Так же как и для Фихте, для Шеллинга предметом философии является человек. Уже первый взгляд на человека, считает немецкий философ, учит нас тому, что он является единством природного и духовного, бессознательного и сознательного. Он писал: «нам всем присуща таинственная, чудесная способность возвращаться от изменчивости времени к нашей сущности, освобожденной от всего того, что пришло извне, и там в форме неизменности созерцать в себе вечное». Однако, по мнению Шеллинга, «кто хочет открыть науку о вечном, должен начать с изучения природы. Придите к физике и познаете вечное!».

Так, основой философской системы Шеллинга является идея тождества материи и духа, конечного и бесконечного, объекта и субъекта. «Подлинная сущность вещей (и в реальном универсуме) — не душа и не тело, а тождество того и другого». Шеллинг считал, что устранением дуализма, то есть всякой реальной противоположности между духом и материей, может быть положен конец бесчисленным философским спорам об отношении между духом и материей.

Исходным же понятием шеллингианской онтологии служит понятие Абсолютного Разума: в нём субъект и объект образуют «целостную неразличимость», а всё реально существующее составляет тождество субъективного и объективного, материального и идеального, природы и интеллигенции. Поэтому свое учение Шеллинг называл философией тождества.

Таким образом, немецкий философ указывает на две основных задачи философии — изучение природы (натурфилософия) и анализ духовного, идеального (трансцендентальный идеализм). «Обе они составляют одну науку и отличаются друг от друга только направленностью своих задач».

Натурфилософия Шеллинга. Учением о природе начинает Шеллинг свои самостоятельные шаги в философии. Разделяя идеи Фихте об активном деятельном Я, Шеллинг, однако, не был согласен с его взглядами на природу как на пассивное, «мертвое» начало.

Необходимо отметить, что при создании философии природы Шеллинг опирался на новейшие открытия в различных областях естествознания. В области физики и химии важными источниками его идей были открытия и теоретические работы Гальвани, Вольта, Эрстеда, Дэви, Ломоносова, Лавуазье; в области изучения органической природы — исследования Галлера, Броуна, Кильмейера.

Природа в философии Шеллинга одухотворяется, т.е. рассматривается как «интеллигенция», или «оцепеневший дух». «Так называемая мертвая природа — это всего лишь несозревшая разумность, и вот почему уже в этого рода явлениях, хоть и в неосознанном виде, имеются проблески того, что свойственно интеллигенции».

Далее, природа находится в состоянии беспрерывного развития и становления. В своем развитии природа проходит путь постепенного возрастания (в терминологии Шеллинга «потенцирования») духовного начала в ней. Развитие природы завершается появлением сознания, что понимается немецким философом как цель природы. «Высшую свою цель — стать самой себе объектом — природа достигает только посредством высшей и последней рефлексии, которая есть не что иное как человек, или — в более общей форме — то, что мы называем разумом».

По мнению Шеллинга, источником развития природы является ее «всеобщая двойственность» («полярность») — наличие внутренних противоположностей и их взаимодействие; через всю природу проходит противоположность материального и духовного, объекта и субъекта, бессознательного и сознательного. Прообразом этого принципа, по Шеллингу, являются плюсовые и минусовые заряды электричества, полярность полюсов магнита: они одновременно и связаны между собой и взаимно противоположны.

Наконец, природа, понимается как великий организм, в котором противоположности гармонично разрешаются в единство. В природе существует взаимосвязь между явлениями, в ней нет ничего «отдельного от другого, вне другого, все абсолютно едино и одно в другом». С этих позиций Шеллинг критикует механистические представления, распространенные в естествознании того времени.

Учение о познании. Трансцендентальный идеализм. Шеллинг считал, что «способность познавать — это необходимое свойство человека. Эта способность связана с самой сущностью субъекта». Свое учение о познании философ излагает в работе «Система трансцендентального идеализма». «Трансцендентальной философии надлежит объяснить, как вообще возможно знание... Трансцендентальный философ ищет принцип знания внутри знания. Он утверждает: есть нечто последнее, с чего начинается всякое знание и за пределами чего знания нет».Для решения вопросов познания Шеллинг обращается к исследованию процесса получения знания, а точнее к определению того, с «чего начинается всякое знание и за пределами чего знания нет». В «Системе трансцендентального идеализма» немецкий философ писал: «Прежде всего мне необходимо внести в само моё знание систему и внутри самого знания найти то что определяет всякое частное знание. Не вызывает, однако, сомнения, что то, чем в моём знании всё определяется, есть моё знание о самом себе....Самосознание — источник света всей системы знания...». Итак, исходным принципом трансцендентального идеализма является самосознание познающего субъекта. Поэтому следующий шаг трансцендентальной философии связан с его изучением.Шеллинг полагал, что «открыть» этот принцип возможно только с помощью такой формы мышления как интеллектуальная интуиция. Отсюда шеллинговская диалектика форм мышления в познании. Согласно немецкому философу, обычное логическое мышление (рассудок) даёт познание низшего порядка в сравнении с тем, которое доступно разуму. Формы разумного познания не умозаключения и не доказательства, а непосредственное усмотрение в вещах единства противоположностей. Субъектом этого рода познания может быть не рядовой ум, а только разум философский, а также художественный гений (в этом ему видится своеобразное единство философии и искусства, представленного в своих высших формах).Высший же акт познания — самосознание, можно осуществить только с помощью интеллектуальной интуиции, которую Шеллинг понимает как способность мысленного восприятия («созерцания») интеллектуального действия в момент его совершения. Именно благодаря интеллектуальной интуиции бесконечное Я (субъект) делает себя объектом познания, т.е. созерцает себя конечным. Так, Я знает в одно и то же время и свое бытие, и свою деятельность, т.е. оно одновременно и реально, и идеально. Поэтому, пишет Шеллинг, «сторонник трансцендентальной философии говорит: дайте мне природу с противоположными деятельностями, из которых одна бесконечна, а другая стремится созерцать себя в этой бесконечности, и я произведу отсюда интеллект со всею системой его представлений. Всякая другая наука предполагает интеллект уже готовым, а философ рассматривает его в процессе развития и заставляет его как бы возникнуть перед своими глазами». История самосознания, по Шеллингу, проходит через следующие ступени. На первой — познавательный процесс определяется бессознательной деятельностью теоретического Я. Начинается он с ощущения, затем через созерцание, представление, суждение достигает высшего момента теоретического Я — разума, где теоретическое Я сознает себя самостоятельным и самодеятельным и, таким образом, становится сознательным и практически действующим.На второй ступени развития самосознания основным моментом является воля практического Я. Волю Шеллинг понимает как желание человека познать самого себя и реализоваться. Воля, в свою очередь, неразрывно связана с нравственностью. Важно подчеркнуть, что, по мнению Шеллинга, человек реализует себя, лишь совершая нравственные действия по отношению к другим людям. И на завершающей стадии развития самосознания возникает эстетическое Я, в котором преодолевается противоположность теоретического Я и практического Я, наступает гармония бессознательной и сознательной деятельности. Философия искусства. Как и Фихте, Шеллинг был уверен в том, что система заканчивается в том случае, если она возвращается к своему исходному пункту. Так, в искусстве достигается тождество духовного и материального, совпадение природы и свободы. Художественное творчество совершается бессознательно и необходимо, как и процесс природы. Шеллинг писал: «Давно понятно, что в искусстве не все совершается сознательно, что с сознательной деятельностью должна сочетаться бессознательная сила и что только полное единение и взаимопроникновение обеих создают наивысшее в искусстве». Произведение искусства конечно, но имеет бесконечный смысл, в нем преодолеваются противоположность теоретического и нравственно-практического. Именно философия искусства становится у Шеллинга «общим органоном философии и заключительным аккордом во всей её архитектонике». Значение философии Шеллинга состоит, прежде всего, в том, что, в отличие от философии Фихте, природа получила значение самостоятельного объекта, которому свойственно диалектическое развитие, а человек понимался как вершина этого развития. Необходимым условием исследования природы Шеллинг считал отыскание в ней реальных динамических противоположностей и внутренних противоречий, которые являются источником ее развития.В теорию познания в систематическом виде Шеллинг ввел принцип историцизма и понимание философии как возрастающего самосознания человечества. Шеллинг обосновал значение свободы и основанной на ней деятельности как важных факторов познания и существования действительности.Философия Шеллинга стала переходом от философии Канта и Фихте к философии Гегеля и оказала большое влияние не только на немецкую философию, но и на философские взгляды мыслителей других стран, в том числе и на деятелей русской культуры XIX века.

ГЕОРГ ВИЛЬГЕЛЬМ ФРИДРИХ ГЕГЕЛЬ (1770-1831)

Г.В.Ф. Гегель занимает особое место не только среди выдающихся представителей немецкой классической философии, но и в мировой философии в целом, с самого начала ее существования и до наших дней.

Гегель оставил мыслящему человечеству большое философское наследие, которое включает в себя такие его труды, как «Феноменология Духа», «Наука логики», «Философия природы», «Энциклопедия философских наук», «Философия истории», «Философия права», «Лекции по истории философии», «Эстетика», «Философия религии».

С именем Гегеля, прежде всего, связано создание философской системы, в рамках которой была развита диалектика в ее наиболее всеобъемлющем содержании. Диалектическое учение Гегеля определило его выдающиеся заслуги во всех тех областях философии и культуры в целом, к которым он обращался в своих исследованиях.

Гегель о философии и ее назначении.Для Гегеля философия представляет собой высшую форму теоретического знания о мире и его познания. Он говорил о философии как о науке, науке об истине мира и познании этой истины. Поскольку именно с философией Гегель связывал постижение сущности мира, то он считал философию особой наукой, наукой наук. Кроме того, философия ставится Гегелем на высший пьедестал также потому, что только философия является теоретическим знанием об истине как таковой, только философия способна разбираться в том, что такое истина вообще, способна к созданию учения об Истине, то есть теории Истины.

Таким образом, философия – это наука об истине, с одной стороны, и, с другой стороны, наука, способная постигать высшую Истину – истинное знание о сущности мира и человека. Обосновывая эту свою мысль, Гегель писал, что философия – это наука, то есть ее содержание объективно, так как представляет собой не набор мнений и взглядов, а теоретическое познание, стремящееся к постижению истины. Он писал: «Философия есть объективная наука об истине, наука о ее необходимости, познание посредством понятий, а не мнение, и не тканье паутины мнений…». При этом Гегель подчеркивал, что «мнение есть субъективное представление, произвольная мысль, плод воображения: я могу иметь такое-то мнение и такое-то мнение, а другой может иметь совершенно другое мнение. Мнение принадлежит мне; оно не есть внутри себя всеобщая, сама по себе сущая мысль. Но философия не содержит в себе мнения, так как не существует философских мнений. Когда человек говорит о философских мнениях, то мы сразу убеждаемся, что он не обладает даже элементарной философской культурой…». Мнению, по Гегелю, противостоит Истина, и только Истина является целью философского знания, и только истинное философское знание и является собственно философией.

Произвол в философских суждениях может быть преодолен только объективностью содержания философии, то есть соответствием этого содержания действительности. В философском учении должен постигаться объективный мир; этот мир не должен создаваться сознанием, мыслью самого философа. Поэтому у Гегеля всегда стоит вопрос о том, каков мир, а не вопрос о том, каким он должен быть. Он писал: «Постичь то, что есть, – вот в чем задача философии… Что же касается отдельных людей, то уж, конечно, каждый и без того сын своего времени, таким образом, и философия есть точно так же современная ей эпоха, постигнутая в мышлении. Столь же глупо думать, что какая-либо философия может выйти за пределы современного ей мира, сколь глупо думать, что отдельный индивидуум может перепрыгнуть через свою эпоху… Если же его теория в самом деле выходит за ее пределы, если он строит себе мир, каким он должен быть, то этот мир, хотя, правда, и существует, однако – только в его мнении…».

Вместе с тем, по Гегелю, философия – это особая наука, занимающая свое особое место в едином процессе человеческого познания. Философия не противоречит в своем содержании естествознанию и другим наукам, а, наоборот, опирается на достигнутое в научном познании, но опирается для того, чтобы продвигаться в главном для человеческой культуры – в осознании сущности мира и человека, смысла их существования. Все науки стремятся к раскрытию истин, между тем целью философии является постижение Истины, Истины с большой буквы, то есть сути реальности. И потому главное в познании, считал Гегель, доступно лишь философии как науке наук.

Гегель категорически отвергал упрощенный взгляд на философию, отождествление обыденной философии и философии как таковой, мнение о том, что «каждый непосредственно умеет философствовать и рассуждать о философии, потому что обладает для этого меркой в виде своего природного разума», не обладая при этом серьезными философскими знаниями. Более того, он считал философию элитарным знанием. Он писал: «Философию можно поэтому назвать чем-то вроде роскоши постольку, поскольку именно «роскошь» обозначает те удовольствия и занятия, которые не входят в область внешней необходимости как таковой. Философия в этом отношении кажется во всяком случае чем-то, без чего можно обойтись, но весь вопрос в том, что мы называем необходимым. Со стороны духа мы можем философию признать как раз более всего необходимой».

Таким образом, для Гегеля вопрос о необходимом в духовной культуре, о наиболее значимом в обществе является достаточно серьезным и требует глубоких размышлений.

Осмысление особенностей философии как теоретического знания возможно, считал он, лишь на основе понимания существа проблемы соотношения философии и ее истории.

Философия и история философии. Гегель исходил из того, что предмет любой науки неразрывно связан с ее историей. Поэтому важно четкое представление как о предмете науки, так и об ее истории. Вместе с тем в любых науках, кроме философии, вопрос о связи истории науки и ее предмета не так сложен, как в философии. Это происходит в первую очередь потому, что обычно не существует особых разногласий по поводу предмета науки, т.е. того, что изучается в конкретном гуманитарном или естественнонаучном виде знания. Не так обстоит дело в философии, считал Гегель.

Сложность в истолковании соотношения философии и истории философии определяется, прежде всего, тем, что в философии всегда существовали разногласия относительно того, что такое философия.

Вместе с тем, эти разногласия вовсе не означали отрицания единства философского знания. Кроме того, по отношению к содержанию философии во все времена ее существования всегда стоял главный вопрос – вопрос об истинности философских идей, в том числе об истинности философских идей в отношении самой философии, ее истолкования.

Из всего этого Гегель делал вывод о том, что в философии особенно острым становится вопрос о понимании ее содержания, об истинном истолковании соотношения философских учений в их истории. Он писал: «Можно …быть знакомым с утверждениями, положениями или, если угодно, мнениями философов, …но при этом при всех этих стараниях не достигнуть главного, а именно понимания рассматриваемых положений». Во взглядах на историю философии важно достичь нечто такого, считал Гегель, что сравнимо с осознанием гармонии звуков музыкального произведения, которое может быть воспринято не через сумму звуков, а только в их единстве. Осознание гармонии развивающегося в своей истории философского знания, несмотря на все противоречия между философскими учениями, приводит Гегеля к выводу о том, что история философии и есть философия, что иначе, чем через свою историю философия не существует. Поэтому понимание смысла философии требует изучения истории философии. Такого категоричного, четкого вывода по этому вопросу не делал никто из предшественников Гегеля, хотя многие из выдающихся философов прошлого руководствовались идеей связи философии и истории философии. Гегель поразительно точно осветил в своих произведениях понимание роли традиции в развитии духовной культуры и, в особенности, философской традиции. Традиция, по Гегелю, – это не просто накопление сведений, а воплощение развития мысли: «Нет, традиция не есть неподвижная статуя: она – живая и растет подобно могучему потоку, который тем больше расширяется, чем дальше он отходит от своего истока. Содержанием этой традиции является то, что создал духовный мир, а всеобщий дух никогда не останавливается в своем движении».

Духовное наследие, и в частности философское наследие, считал Гегель, является своеобразным святилищем, в котором предшествующие поколения помещали то, что им удалось раскрыть в своем познании. Но самое главное состоит при этом в том, что это наследие может иметь историческое значение только при условии его дальнейшего развития. Он писал: «Это наследование есть одновременно и получение наследства, и вступление во владение этим наследством… Полученное, таким образом, изменяется, и обработанный материал именно потому, что он подвергается обработке, обогащается и вместе с тем сохраняется». Эту мысль он конкретизирует, когда размышляет о собственной философии: «…наша философия может обрести существование лишь в связи с предшествующей и с необходимостью из нее вытекает; ход истории показывает нам не становление чуждых нам вещей, а наше становление, становление нашей науки».

Только осознание этого соотношения между историей философии и философией, утверждал Гегель, «…выясняет нам вместе с тем субъективную цель изучения истории философии. Эта субъективная цель состоит в том, чтобы путем изучения истории этой науки быть введенным в самое эту науку».

Изучение истории философии позволяет нам понять, считал Гегель, что она «не только изображает лишь внешнее, происшедшее, события, составляющие содержание, а изображает, каким образом историческое содержание само входит в науку философии; что сама история философии научна и, скажем еще больше, становится в главном наукой философии».

Дальнейшее обоснование этой принципиальной идеи о неразрывном единстве философии и истории философии приводит Гегеля к разъяснению факта существования различных философских учений, их многообразия и трудностей их оценки в связи с проблемой истины. Иначе говоря, проблема была поставлена Гегелем в наиболее острой форме – если философских позиций много и эти позиции отражены в истории философии, то как возможна истина в философском познании.

Прежде всего, Гегель подчеркивал, что невозможно входить в мир философских рассуждений, не знакомясь с самими философскими учениями вообще, а ожидая своего введения в абстрактный мир Истины как таковой. Помимо философских учений Истина в философии вообще не существует. Он писал: «мы должны были бы сказать раньше всего то, что, как бы различны ни были философские учения, они все же имеют то общее между собою, что все они являются философскими учениями. Кто поэтому изучает какую-нибудь систему философии или придерживается таковой, во всяком случае философствует, если только это учение вообще является философским».

Но при этом наиболее существенно важным для Гегеля является понимание и истолкование самого факта различия философских систем. Философские системы, как подчеркивал Гегель, именно таким образом, в своих различиях по отношению к друг другу и должны были существовать. В этом и состоит одна из важнейших особенностей философского знания. «Мы должны дать понять, что это многообразие философских систем не только не наносит ущерба самой философии – возможности философии, – а что, наоборот, такое многообразие было и есть безусловно необходимо для существования самой науки философии, что это является ее существенной чертой».

Это происходит потому, поясняет Гегель, что каждое философское учение, поскольку оно философское, содержит в себе истину в особой своеобразной форме. Формы облачения истины не являются чем-то второстепенным и малозначащим для познания Истины: эти формы неразрывно связаны с содержанием, без этих форм не существует самого содержания. Восприятие отдельных философских идей только в различии их форм и содержания, безусловно, является ошибочным, поверхностным восприятием, свидетельством непонимания сущности философского познания в его развитии и вообще непонимания сущности процесса развития самого по себе.

Целое, то есть история философии во всем ее развитии, существует не только посредством различия ее частей, но и посредством единства между этими частями. Более того, по Гегелю, единство истории философии никак не может быть реализовано иначе, чем через многообразие ее учений. Он писал: «отдельные части обладают на самом деле своей главной ценностью лишь через их отношение к целому. Ни к чему это так не относится, как к философии и затем к ее истории… Ибо значительное в истории значительно лишь благодаря своему отношению к некоему всеобщему и своей связи с ним. Иметь перед своими глазами это всеобщее означает поэтому понять смысл».

Гегель считал исключительно важным понять, что причастность к Истине различных философских учений не носит случайного характера. История философии, по его мнению, не просто сумма учений, содержащих в той или иной мере истину, а история поступательного развития философского знания, которому присуща внутренняя логика. По Гегелю, сквозь случайности, сопровождающие процесс познания, неуклонно проявляется логическая необходимость развития идеи, воплощенной в философии. Он писал об этом таким образом: «…я утверждаю, что последовательность систем философии в истории та же самая, что и последовательность в выведении логических определений идеи. Я утверждаю, что, если мы освободим основные понятия, выступавшие в истории философских систем, от всего того, что относится к их внешней форме, к их применению к частным случаям и т.п., если возьмем их в чистом виде, то мы получим различные ступени определения самой идеи в ее логическом понятии». При этом Гегель настоятельно подчеркивал, что только та история философии заслуживает внимания, которая «понимается как система развития идеи». Никогда, утверждал Гегель, «собрание разрозненных знаний не составляет науки».

Только такой подход к истории философии как к развитию единого философского знания позволяет, по Гегелю, понять существенное в истории философии – связь между собой всех философских учений, их непреходящее значение для человечества: «…каждая система философии необходимо существовала и продолжает еще и теперь необходимо существовать: ни одна из них, следовательно, не исчезла, а все они сохранились в философии как моменты целого», – утверждал Гегель. Причем сохранение в истории философии, в истории культуры прежних великих философских учений осуществляется посредством сохранения главных принципов их философских систем, а понимание этих принципов, их адекватное истолкование является, в свою очередь, задачей подлинной истории философии, считал он. Гегель таким образом высказал исключительно плодотворную мысль о том, как следует изучать историю философии, к чему стремиться в этом изучении. «Принципы сохранились, – писал Гегель, – новейшая философия есть результат всех предшествовавших принципов; таким образом, ни одна система философии не опровергнута. Опровергнут не принцип данной философии, а опровергнуто лишь предположение, что данный принцип есть окончательное абсолютное определение».

Следовательно, история философии не является историей того, что принадлежит только своему времени. Философские открытия, совершённые в прошлом, остаются во всем своем значении в будущем – ведь они моменты развивающегося истинного философского знания. Гегель был убежден в том, что достигнутое в философском познании в прошлом не является тем, что «прешло и исчезло»: «Добытое на этом поприще есть истина, а последняя вечна, не есть нечто такое, что существовало одно время и перестало существовать в другое; она истинна не только сегодня или завтра, а вне всякого времени; поскольку же она во времени, она всегда и во всякое время истинна...».

Философия, по мнению Гегеля, в этом смысле «наиболее бодрствующее сознание», а «история философии имеет своим предметом нестареющее, продолжающее свою жизнь». Понять эту суть истории философии можно только в том случае, если к учениям прошлого подходить исторически, то есть при условии понимания возможностей и особенностей того времени, в котором они существовали. Ясно при этом, по Гегелю, что более поздняя по времени философия является более развитой, содержательно богатой. Разумеется, у Гегеля идет речь о подлинной философии, а не о провозглашающей себя философией всякой, по его выражению, «популяризаторской болтовне».

Итак, рассмотрение Гегелем соотношения истории философии и философии глубоко, многосторонне и потому важно для развития философского знания и его изучения. Во взглядах Гегеля на философию нашли свое выражение основные принципы его философской системы в целом. И это, прежде всего, относится к его идее тождества бытия и мышления и его концепции диалектики.

Оба эти теоретические принципы неразрывно связаны между собой в гегелевской философии.

Тождество бытия и мышления.Идея тождества бытия и мышления представляет собой глобальный принцип мировоззрения Гегеля. По Гегелю, мир изначально духовен. Материальное, природа являются порождением, или творением, идеального, духа, проявлением существующего в абсолютном тождестве различия, благодаря которому абсолютный дух отчуждает себя на определенной ступени своего развития в виде природы. Природа таким образом выступает в виде инобытия абсолютной идеи, духа. Гегель отверг точку зрения Шеллинга на первооснову мира как на абсолютное тождество бытия и мышления, которое исключает какое-либо различие, поскольку в этом случае в философской системе Шеллинга дух выступает некой пассивной основой мира, определяя собой пассивность самого тождества, и потому невозможность объяснения развития мира самого по себе, исходя из своей собственной сущности.

По мнению Гегеля, тождество бытия и мышления должно быть рассматриваемо как их единство, предполагающее различие между ними и реализацию этого различия в деятельности, движении, развитии духа. Дух выступает у Гегеля как некая мощная активная сила, которая сама раздваивается, разделяется на субъективное и объективное. Дух – это Абсолютная идея, Разум, Бог, то есть активная всеобъемлющая творческая духовная сила. Мир объективен, существует сам по себе, потому что он разумен. Разумность, по Гегелю, высшая, в этом смысле предельная характеристика сущности мира. Главное в отношении к миру, считал Гегель, понять, что «абсолютное есть дух; таково высшее определение абсолютного». Гегель писал: «Высшее определение абсолютного состоит в том, что оно не только вообще есть дух, но что оно абсолютно себя открывающий, самосознающий, бесконечно творческий Дух…».

Только Дух как высший разум, как Абсолют содержит в себе собственную возможность развития, самополагания, самоотчуждения. Он представляет собой высшую творческую силу: «Субстанция духа есть свобода, т.е. независимость от некоего другого, отношение к самому себе. Дух есть само-для-себя- сущее… Дух может исходить из своей абстрактной для себя сущей всеобщности, из своего простого отношения к себе, он может в самом себе полагать определенное, действительное различение …даже в этом высшем раздвоении, …в этом полнейшем противоречии с самим собой дух все же остается тождественным с собой и потому свободным».

Противоречие у Гегеля является внутренней сущностью духа, основой его свободы и творческой способности, которая определяет возможность его развития в целом, и, в частности, возможность преодоления своего отчуждения в природу и возвращения к самому себе, то есть в сферу духовной реальности, в конечном итоге в область самопознания, познания своей собственной сущности.

Гегель писал в связи с этим: «Эта власть духа над всем имеющимся в нем содержанием составляет основу свободы духа. Однако в своей непосредственности дух свободен только в себе, только по своему понятию, или в возможности, но еще не в действительности. Действительная свобода духа не есть поэтому нечто непосредственно сущее в духе, но нечто такое, что еще только должно быть порождено его деятельностью… Все развитие понятия духа представляет собой только самоосвобождение духа от всех форм наличного бытия, не соответствующих его понятию, – освобождение, осуществляемое благодаря тому, что эти формы преобразуются в некоторую действительность, полностью соответствующую понятию духа».

Таким образом, мир является саморазвитием духа, его самореализацией. При этом важно понять гегелевскую мысль о том, что дух – это и есть разум, и поэтому мир как самореализация духа обладает разумностью. Гегель был убежден: «Что разумно, то действительно; и что действительно, разумно.

Этого убеждения придерживается каждое не испорченное умствованиями сознание, точно так же, как и философия, и из этого убеждения исходит философия в своем рассмотрении как духовного, так и природного универсума».

Эта мысль Гегеля, безусловно, требует особенно внимательного отношения к ее истолкованию. Разумность действительного, существующего вовсе не означает, как это следует из гегелевского учения, апологетического отношения ко всему существующему. Гегель был выдающимся мыслителем, стремящимся в первую очередь понять существующее во всем его многообразии, не закрывая глаза на различные негативные повороты событий, и, разумеется, он прекрасно осознавал неразумность многих реалий жизни. Гегель не отождествлял категории бытия и наличного бытия. Последнее включает в себя не только разумность мира, но и случайные, вовсе не необходимые проявления в развитии событий. Тем более, именно в связи с этим для него было важным обосновать идею разумности оснований жизни, всего того в наличном бытии, что является необходимым, а не случайным. Эта необходимость как неуклонное развитие бытия и его познания и рассматривается Гегелем как разумность, осознание которой он считал важнейшей задачей познания.

Абсолютная идея, или разум, по Гегелю, проходит определенные ступени своего развития: это Логика, Природа, Дух. Для обоснования своего учения Гегель создает гигантскую философскую систему, в рамках которой он рассматривает развитие всемирного разума на уровне его собственного чистого саморазвития (Логика), затем самоотчуждения духа в область природы (Природа), и, наконец, на этапе свободного, обогащенного всем предыдущим развитием поступательного развития абсолюта (Дух). На этом высшем уровне Абсолютная идея достигает своих наивысших реализаций в развитии, которые Гегель обозначает как субъективный дух, объективный дух и абсолютный дух, объединяющие в своей исторической и логической последовательности реалии развития общества и человека. Высшей ступенью абсолютного духа, по Гегелю, является философия.

Философская система Гегеля – это найденная им и наиболее убедительная для него блестящая форма обоснования самого важного в его миропонимании как философа – обоснования истолкования диалектики как воплощения развития мира и его познания.

Диалектика Гегеля. Диалектическая природа познания.Гегель считал, что наивысшее воплощение развития возможно лишь в сфере идеального, духа, разума, и потому важно понять процесс развития прежде всего как таковой, в его чистом, не замутненном реалиями наличного бытия, виде. Эту задачу он решает в своей Логике, представляющей собой учение о диалектическом развитии понятия, которое включает в себя три ступени – Бытие, Сущность, Понятие, которые, в свою очередь проходят соответственно по три ступени. На уровне Бытия – это качество, количество, мера, на уровне Сущности – сущность, явление, действительность, на уровне Понятия – субъективное понятие, объективное понятие, идея.

Развитие характеризуется существенными, присущими ему характеристиками и чертами, имеет внутренние источники своего осуществления, то есть противоречия, возникновение которых, развитие и разрешение, и в результате возникновение новых явлений со своими противоречиями и составляет процесс появления нового.

Новое как единство качественных и количественных свойств возникает в ходе диалектического отрицания, которое Гегель рассматривает как важнейшую характеристику процесса развития. Отрицание старого с закономерностью происходит в развитии, оно является не привнесенным извне, а заложено в том, что подвергается отрицанию, то есть является реализац