Характеристики живого, или Что есть что в чувственном мире

ЛИКБЕЗ ДЛЯ ТЕЛА

 

Человек есть тело, тело есть человек. Человек живет в теле, но любит ли он его? Как ему в нем живется? Как он узнает, как ему в нем живется? Когда оно (или что-то в нем) болит, ноет, не гнется, не работает, не выглядит на все сто? Или по контрасту: перестало болеть, облегчение наступило, в теле такая легкость образовалась. Спроси человека в остальных случаях, как он себя чувствует, он, скорее всего, ответит: нормально, никак, ничего особенного.

 

Чувствуете ли вы себя?

Привычно, когда вопрос «Как вы себя чувствуете?» звучит в обстановке поликлиники или при встрече с больным. Хотя по большому счету это подразумевает вопрос «Что именно вы чувствуете?». То есть собеседник пытается проявить интерес, внимание и заботу, и поэтому вопрос вполне уместен вне зависимости от того, здоров или болен адресат.

Так чувствует ли человек свое тело, когда оно не болит и не облегчается? То есть, знает ли он, как чувствует себя вне болезни или серьезного дискомфорта? (Кстати, это ведь основное назначение болезни — напомнить человеку о том, что он жив, и у него есть тело, а также свидетельство того, что он об этом забыл или не хочет знать.) Судя по тому, как выглядит обычный современный горожанин — в метро, офисе, в магазине — он не знает, как он себя чувствует. Или не хочет знать. Иначе, зачем ему эти хронически напряженные плечи, вжатая в них шея, подогнутые колени, или застывшая, как у статуи, спина, жесткие, напряженные конечности, натужная поясница? Или наоборот, безвольные руки, слабые ноги, дряблый живот и/или ягодицы, хлипкая грудная клетка и т.д.? Если не знать и не чувствовать, то можно носить это явно неудобное для жизни и полноценного существования тело, как надоевшую, не подходящую по росту одежду, которая жмет, трет, давит или выцвела и волочится, постоянно, без перерывов на сон и обед.

Всем известно, что человек — это существо, способное быть духовным. Зачем ему иметь дело с телом, когда есть ум, который может все на себя взять и все заменить? Достаточно думать о высоком или несуществующем, или отдаться иллюзии благополучного «внетелесного» существования, чтобы отвлечься о жизни в теле. Правда, живость тела в таком случае становится несколько относительным понятием: о, эти напряженные плечи, вжатая шея, несгибаемая спина, вечно натужная поясница… Застывшие, мертвые формы. Нажитые непосильным трудом укрощения живого, которое постоянно меняется, они становятся ценностью при всем своем неудобстве и дискомфорте.

Впрочем, нет худа без добра. Современный мир получил новую эстетику квадратного человека, кубического комфорта. Нам близка и понятна эта идея красоты холодных линий, обнаженных углов, напряженных очертаний. Мы узнаем себе подобных по напряженности, скованности, скрывающими страх или боль, или злость. Это вызывает у нас любопытство, желание понять другого, может быть, даже сблизиться с ним. Чтобы потом защищаться, нападать, бросать, сбегать и заниматься прочими прелестями отношений, по вкусу напоминающих если не острый карри, то овсянку на воде. Мы способны возлюбить или как минимум почувствовать симпатию к ближнему за его привычку причинять нам боль, или за болезненную трусость, или равнодушие, или глупость, или тотальный эгоизм.

С непривычки нам трудно общаться с теми, чье тело источает энергию жизни. Потому что они могут напомнить нам о том, как действительно хочется, чтобы было, в теле и в отношениях, и как давно этого не было. Мягко, тепло, текуче, легко, спокойно, удобно — живо.

Возможно, в этом холодном малоприветливом мире все же лучше знать и чувствовать свое тело, чем не знать его и не чувствовать. Несмотря на его угловатость, неудобность, несовершенство, болезненность и отсутствие гарантий на полное и окончательное исправление всего этого. Ведь шанс перестать быть застывшим, стать живее и быть в контакте с живым есть и остается у человека до самой его смерти. А еще – шанс стать собой и больше себя не терять. Что для этого нужно? Для начала чувствовать тело. Чтобы узнавать, чего хочется и чего не хочется, а потом делать необходимое, чтобы осуществить желаемое. Мне, например, как автору этой статьи и одновременно специалисту, занимающемуся телом, в настоящий момент хочется довести до читателя информацию, которая может послужить ему ориентиром в этом, что я и делаю.

 

Характеристики живого, или Что есть что в чувственном мире

Справедливости ради нужно отметить, что предпринятая мной попытка ликбеза для тела все же адресована уму. Мы не в зале для физических упражнений (желающих позаниматься со мной в реале приглашаю), сейчас я лишь фантом, представленный на вашем экране в виде сочетания символов, плетущих некий смысл постольку поскольку вы читаете эти строки. Поэтому в первую очередь включен ваш ум. А что там ваше тело? Сидит? Лежит? Вряд ли стоит, если только вы не в общественном транспорте. Ну уж точно не висит — это почти невозможно, хотя…

Вы сейчас чувствуете свои руки? А ноги? Руки до локтя, или выше? Ноги до колен, или ниже? Чувствуете холод или тепло? Где в теле больше напряжения? Можете ли вы сейчас расслабить ту область тела, которая напряжена без особой нужды? Это ваша челюсть? Или шея? Запястья рук? Может быть плечи? Или живот? Попробуйте почувствовать ступни и отпустить отмеченное напряжение через выдох. Вот вы и включили свое тело. Во всяком случае, те из вас, кто поддался на мои провокации. Те, кто это сделал, могли почувствовать в теле некое течение: будто волна потекла, или мурашки пробежали. Вскрылась некая внутренняя телесная активность. Вы не двигаетесь, но в теле что-то происходит. И если вы наблюдаете эту активность, значит, отмечаете первый признак живого. Двигается значит живет.

Теперь, как двигается? Роботоподобное, или механическое, движение — еще одна примета нашего времени — по определению тоже движение. Однако я не ошибусь, если скажу, что оно суть стилизация движения мертвого (вспомните Джексоновский «Триллер»). Двигающееся живое отличается от двигающегося мертвого тем, что оно пульсирует. Так сжимается и разжимается плывущая в воде медуза, или бегущий тигр, или бьющееся в вашей груди сердце. Попробуйте потрясти кистями рук, а после того, как почувствуете, что они расслабились, поделайте ими волны. Прекратите и почувствуйте, как пульсирует в ваших руках кровь, и они согрелись. Мертвое так не может.

Таким образом, тепло — еще один признак, и условие, живого. Растения тянутся к солнцу, мы — на курорт. Тепло питает, оживляет, способствует росту. Теплое материнское тело, молоко… Теплый взгляд, голос, прикосновения… В норме тело реагирует на перечисленное удовольствием, удовлетворенностью, негой — расслабляется, расширяется, раскрывается, приобретает текучесть, плавность.

Если от тепла тело расслабляется, то от холода или боли оно сжимается. Инфузории-туфельке известно это, а значит, известно, что такое хорошо, а что — плохо. Она движется к источнику тепла и удаляется от источника боли (электрических разрядов). Казалось бы, все просто: главное — не перепутать. И если амеба никогда не путает, то человек вполне может. Это не редкость для нас — двигаться к источнику холода и боли и удаляться от источника тепла. Почему? Ответ, да и сам вопрос, скорее, философский. Радует одно: амебный уровень, уровень простых физических реакций, встроен и в человеческое тело. Значит, и человеку дано знать, что для него на самом деле хорошо, а что плохо. Подчеркну еще раз — на амебном уровне. Но далеко не всякий носитель ума позволит себе опуститься до инфузории-туфельки. У нашего брата в вопросах о хорошем и плохом давно рулит ум. И плохо ли это, хорошо ли, но это так.

И все же вернемся к телу. Его способность к движению устроена за счет умения сжимать и разжимать мышцы. Т.е. ему поочередно нужно напрягаться и расслабляться. И напряжение, сжатие означает остановку, забор энергии, готовность действовать, а расслабление, разжимание — ее свободное течение, отдачу, паузу в активности. Смена одного состояния на другое есть процесс активности. Главное, не забывать об этом и пользоваться обеими умениями напрягаться и расслабляться в равной мере. Ведь одно всегда сменяет другое: тепло сменяет холод, свет — темноту, звучание — тишину… Так устроена жизнь, но не смерть. Не дает ли это нам материал для ответа, почему человек делает выбор в пользу боли? Может быть, в том числе потому, что по его предположениям, боль когда-то кончится, и ей на смену придут более приятные переживания?

Откуда же тогда эти застывшие формы: хронически напряженные или вечно расслабленные плечи, шея, челюсть, конечности? Думаю, можно объяснить их наличие привычкой. Человек ко всему привыкает, особенно если деваться ему некуда. И кто-то привыкает к боли (источник боли постоянно рядом, от него нельзя уйти), а значит, ему привычно пребывать в сжатом, напряженном состоянии, а кто-то к удовольствию (источник пищи и тепла всегда в доступе) — к состоянию расслабленности. Но все хорошо в меру и к месту. Если нет войны, к чему все время напрягаться? И наоборот, если нужно бороться, тогда неуместна вялость. Привычки формируются в определенных обстоятельствах, но обстоятельства меняются, или их можно изменить. Жизнь богата возможностями для тех, кому хочется жить. Остается видеть эти возможности и пробовать.

Подведем итог. Что можно чувствовать, прислушиваясь к телу? Движение в виде волн, мурашек или пульсации, напряжение или расслабление, тепло, холод, наличие – отсутствие боли, смену состояний, ощущений. Список незначительный, далеко неполный и составлен из простейших элементов, означающих наличие жизни. Человек, безусловно, сложнее, и некоторые его переживания часто просто не поддаются описанию. Но названные простейшие элементы чувственного мира, будучи пережитыми и распознанными, могут дать ориентиры для поддержания, продолжения, наполнения жизни — движения к хорошему от плохого. Нормально, когда живое существо стремится к хорошему (свету, теплу, источнику пищи) и уходит от плохого (боли, холода, стагнации), а когда нужно — борется за жизнь. К сожалению для человека, он не торопится осваивать и применять на практике незамысловатые маневры инфузории-туфельки. Готовый мириться со своими застывшими формами, болью, дискомфортом, с общей неудовлетворенностью и нелюбовью даже тогда, когда для изменения этого не требуется слишком больших усилий, он позволяет жизни проходить мимо. Большинство просто не признаются в этом. Многие ничего не предпринимают. Но правильно ли для рожденного жить не проживать свою жизнь сполна?