Минимальная обратная связь 5 страница

Теперь нежно касайтесь руки клиента, когда он вдыхает, и ослабляйте прикосновение на его выдохе. Продолжайте, следуя за ритмом и глубиной дыхания. Вы нажимаете на вдохе, следовательно, подстраиваете его энергию дыхания под свои усилия. (Можно также слегка касаться верхней части грудной клетки, нижней части ноги или макушки.) Помните, что говорить надо ненавязчиво и спокойно и в то же время приближаться к уху патента, когда он выдыхает.

То, как вы общаетесь с ним на невербальном уровне, так же важно, как и то, что вы говорите, поскольку пациент в равной мере понимает вас телесными чувствами и посредством слуха. Общаться конгруэнтно — значит передавать вербальное сообщение так, чтобы оно соответствовало вашему невербальному сообщению. Конгруэнтное общение — это общение, вызывающее доверие. Ритм дыхания пациента соответствует переживаниям, которые он испытывает, находясь в трансе. Таким образом, говоря с ним и прикасаясь к нему в том же ритме, вы общаетесь с ним на его языке или, так сказать, на его длине волны. Так что у него, скорее всего, создастся впечатление, что вы находитесь там же, где и он.

Многие люди, продолжительное время находящиеся в вегетативных коматозных состояниях, будут отвечать вам, давая минимальные сигналы или обратную связь. Минимальные сигналы можно распознать по изменениям ритма дыхания или по движению глаз и рта в ответ на ваши попытки общения. Эти сигналы могут говорить о том, что пациент реагирует на ваши действия. Такие реакции — желанные позитивные указания на то, что контакт устанавливается.

Недавно я посетил в больнице 80-летнего мужчину после того, как он был полностью парализован в результате инсульта. Я сказал ему очень спокойно и нежно, согласуя свою речь с ритмом его дыхания: "Ганс, сегодня вечером мы с вами вместе испытаем важное переживание". Большинству коматозных больных требуется не менее 20 минут, чтобы ответить, но реакция этого мужчины последовала так быстро, что я был поражен. Его глаза тотчас же открылись. Он сфокусировал свой взгляд и посмотрел мне прямо в глаза. В процессе общения он продолжал подсказывать мне взглядом, ведя меня от одного переживания к другому.

Второй шаг в работе с трансом связан с нахождением пути. Здесь вам следует заявить о ваших намерениях. Вы могли бы сказать, к примеру: "Я следую за ритмом вашего дыхания. Я хочу следовать за всем, что бы в вас ни происходило. То, что происходит снаружи и внутри вас, — все важно, потому что это покажет, что нам делать дальше. Это укажет нам путь".

Рассказывая пациенту о том, что внутренние процессы могут направлять нас, вы наводите его на мысль о важности происходящего, о том, что существует путь, по которому можно следовать. Это также дает пациенту ощущение, что он не одинок на этом пути; вы будете ему помогать, когда он по нему пойдет. И наконец, это сообщение делает его способным осознавать самого себя и поощряет это осознавание.

Я советую добиваться открытия "пути", помогая пациенту следовать за особыми знаками и сигналами. Когда он делает выдох, можно сказать: "Все, что вам требуется, это замечать, что происходит. Смотрите на все, что вы видите, если вы что-либо видите. Чувствуйте все, что вы чувствуете. Слушайте все, что вы слышите, если вы что-нибудь слышите. Потратьте на это столько времени, сколько вам надо, и смотрите, слушайте или чувствуйте".

Третий шаг в этой работе — улавливание минимальных сигналов.

Теперь вы должны дать пациенту время на его реакции. Советуя ему слушать, чувствовать или видеть, ищите любой из следующих минимальных сигналов:

· Слышимые изменения ритма, глубины и громкости дыхания.

· Изменения движений, проявляющиеся в спазмах, подергиваниях, судорогах или гримасах. Некоторые пациенты внезапно двигают углами рта, выпячивают губы или сдвигают брови, как бы размышляя над чем-то. Если эти движения происходят вслед за раздражителем, вы можете считать их формой межличностного общения (по контрасту с примитивными рефлекторными действиями).

· • Изменения глаз, такие, как открывание глаз, фокусирование взгляда или его направление в определенную сторону. Может также меняться цвет глаз. У некоторых коматозных пациентов глаза могут быть открытыми и остекленевшими, что показывает, что они не смотрят, а чувствуют или слушают что-то.

 

Может пройти некоторое время, прежде чем пациент отреагирует или вы заметите некоторые из этих минимальных сигналов. Продолжая следовать за телесными движениями пациента и его дыханием, не будьте просто пассивны, а соучаствуйте, наблюдая, что происходит внутри и вне вас самих. Вы можете начать осознавать изменения в своем собственном дыхании, изменение температуры тела или даже появление спонтанных фантазий или игры воображения.

Помню, однажды я присутствовал при автомобильной аварии. Я сидел рядом с сильно пострадавшим мужчиной, дожидаясь "скорой помощи". Внезапно у меня возникло видение: он покидает свое тело, лежащее мертвым на дороге. В следующую минуту он перестал дышать. Ни с того ни с сего я сильно на него рассердился. "Эй! — сказал я. — Не делай этого сейчас! Всему свое время!" Он снова начал дышать и в конце концов выжил.

То, как вы реагируете на минимальный сигнал, важно для пациента. Ваши ответы показывают, что вы установили с ним связь. Теперь он знает, что нашел вас. Ответы также помогают ему осознавать, что он делает, и будут помогать ему "сказать" еще больше.

На начальной стадии процессуальной работы наиболее полезным типом реакции является безусловная открытость, которая поощряет пациента продолжать общение, однако не уточняет содержания сообщения. Попытки понять пациента интеллектуально могут сдерживать его проявления, которые при наличии достаточной поддержки могут проясниться сами собой.

Вовсе не случайно все мы постоянно прибегаем к безусловной открытости. Медитация, созерцание моря или гор или даже слушание музыки — это безусловная открытость всему, что требует выхода наружу. Мы заполняем пустоты нашими собственными звуками, образами и фантазиями. Все методы безусловной открытости являются умиротворяющими и творческими, поскольку они помогают взрастить то, что находится внутри, предоставляя ему пространство и время. На вербальном уровне безусловная открытость выражается словами: "О, да, так". На слуховом уровне ей соответствуют предложения типа: "Послушай это". Такие ободряющие и в то же время пустые высказывания могут быть очень полезными. Визуальная безусловная открытость, вроде "Посмотри вовнутрь и увидь" или "Посмотри на пустую стену и нарисуй картину", может действовать подобно магии.

При работе с коматозными пациентами важно, чтобы вы отвечали вербальными высказываниями, полными энтузиазма, но содержательно неопределенными. Если взгляд пациента фокусируется, вы можете сказать: "О! Я тоже это вижу!" Выражения типа "Посмотри на меня!" слишком директивны и могут не соответствовать тому, что пациент видит в действительности. Пустые выражения энтузиазма типа "Ух ты!", "Точно!" или "Черт возьми!" пациент интерпретирует так, как ему нужно. Если его глаза двигаются из стороны в сторону, не фокусируясь, вы можете поэкспериментировать с выражением типа: "Я тоже это слышу". Или, если он закрывает глаза, расслабляется и выглядит сонным, вы могли бы сказать: "Очень важно чувствовать вещи" или "Как приятно спокойствие". Каждый раз, когда вы что-то говорите, убедитесь в том, что вы передаете то же сообщение посредством ваших рук, осторожно изменяя ваши прикосновения.

Безусловная открытость движению. Если пациент хоть чуть-чуть двигается, вы могли бы сказать: "О! Какое замечательное движение!" Еще раз напомню, что просто заметить или прокомментировать действия пациента — это поощрительный акт, который не направляет и не смущает вопросом о том, что бы он мог значить.

Полезный способ побудить пациента двигаться — это мягкое прикосновение к тем мышцам, от которых происходит движение. В случае размашистых движений рук и ног полезно помогать им двигаться или осторожно тормозить их движения. (Помните Питера? Когда я стал мягко препятствовать движению его ноги, он завершил его и закричал: "Сраная лейкемия!") Помогайте созданию и поддержанию движения в том месте, где оно берет начало, аккуратно пользуясь своей рукой для того, чтобы продолжать, уменьшать, расслаблять или возбуждать телодвижения в том направлении, в котором они уже развиваются. Вам нужно обладать очень развитым чувством осязания и движения, поскольку вы работаете с анатомическими элементами, двигающимися в соответствии с глубинными, бессознательными и сноподобными внутренними переживаниями. Если вы на правильном пути, тело будет отвечать, двигаясь с вами или противясь вам. Если ваш путь неверен, вы, вероятно, вообще не получите никакого ответа.

Еще один способ состоит в том, чтобы слегка касаться руки или другой конечности, где, как вам кажется, зарождается движение, положив свой палец на кость, — например, на запястье, локоть, лодыжку, колено или на голову. Такое очень медленное движение позволяет пациенту осознать свой двигательный потенциал. Затем он может "направлять" вас своими мышцами, не обладая достаточной силой, чтобы самостоятельно двигать конечностью. Здесь важно не ваше движение, а то, что пациент направляет вас. Коль скоро найдено его собственное движение, фразы типа "Да, да! Продолжайте это движение" помогают ему выразить себя в движении. Таким образом небольшая судорога пальца может превратиться в полет птицы, как позже рассказывала мне одна женщина.

Если конечности остаются абсолютно вялыми, ваша работа с движением не получает никакого ответа. Вы выбрали не тот канал общения. Если конечности слишком окостенели, не пытайтесь изменить их ригидность, потому что она присутствует не без причины. Попробуйте поощрять ее репликами типа "Вы хорошо используете свою силу. Продолжайте и используйте ее". Одна женщина пробудилась, когда я сказал это, и ответила: "Да, я знаю, как мне быть. Сейчас я попробую".

Открытость дыханию. Еще один очень полезный тип общения с человеком в глубокой коме — дышать вместе с ним. Следуйте дыханию пациента в течение трех вздохов, а потом добавьте новую форму дыхания, свою собственную, с другим звуком или темпом. Некоторые пациенты сильно реагируют на этот тип общения, добавляя к своему дыханию новые звуки, ритмы или шумы.

Вышеописанные методы нахождения пути, реагирования и невербального общения представляют собой подсказки, которые помогут вам выполнять это упражнение. Разделите время упражнения примерно по пятнадцать минут на каждого участника. "Пациент" должен вести себя, как если бы он был в коме, а "сиделке" следует присоединяться к его дыханию, искать минимальные сигналы и затем реагировать. Переходите туда и обратно между "говорением" и "слушанием" с помощью всех ваших органов чувств.

 

 

Минимальная обратная связь

 

На общение реагируют почти все люди, хотя тем, кто принимает болеутоляющие средства, для этого требуется больше времени. Если вы не заметили какой бы то ни было реакции, вернитесь назад и еще раз повторите свою рекомендацию пациенту видеть, чувствовать или слушать все, что он переживает. Если его глаза открыты и смотрят на вас, не считайте это знаком, что он хочет установить с вами контакт. Не задавайте вопросов, которые требуют ответов. Если кто-то смотрит на вас, просто смотрите на него в ответ. Вы можете сказать: "Как приятно быть с вами". Я бы не стал говорить слишком много или пытаться установить контакт. Помните, что он, возможно, вошел-то в кому для того, чтобы уйти вовнутрь и сконцентрироваться на себе самом. Пусть он реагирует так, как ему хочется. Принимайте все, что бы он вам ни предлагал.

В этой работе есть нечто таинственное. Следование за процессами, содержание которых неизвестно, представляет собой акт веры и убежденности в том, что индивид сам знает путь и укажет его нам. Работа с безусловной открытостью — это работа с чем-то, чего мы не знаем. Пока человек жив, я предполагаю, что у него есть какая-то цель быть здесь, которую он знает и на которую реагирует. Интенсивное сосредоточение на минимальных сигналах — это, так сказать, форма любви и уважения. Мы используем все, что у нас есть, и делаем нечто почти из ничего.

 

9. КОМА И ОПЫТ ШАМАНИЗМА

 

 

До сих пор я не встречал никого, кто бы не реагировал на тип взаимодействия, описанный в предыдущей главе. Поддержка, заинтересованность и нежность — этого достаточно для минимального общения с большинством пациентов. Другие, подобно Питеру, захотят пойти глубже. То, что происходит после того, как коматозный больной начинает отвечать, — это форма процессуальной работы, граничащая с обычными приемами психотерапии, описанными в другой книге¹. Поэтому в этой главе я сосредоточусь на деталях, которые необходимы, чтобы помогать людям завершить их кратковременные путешествия.

 

 

Процессуальные представления о заболевании

 

Нам следует знать, что те мысли и чувства, которые мы испытываем в отношении коматозного пациента, оказывают на него сильное воздействие. Чисто медицинский подход к переживаниям человека и убеждение, что они обусловлены патологией, могут повлиять на его реакции и даже, при определенных обстоятельствах, снова ввергнуть его в кому. Например, один человек, который выздоравливал после повреждения мозга, пришел в экстатическое состояние, взглянув на внутреннюю картину "великолепного и ужасающего". Затем пришел его лечащий врач и сказал ему: "Но, Джо, вспомни, что у тебя была травма мозга. Ты находишься на излечении в больнице. Сегодня 17 сентября 1987 года. Взгляни на календарь". В ответ Джо помрачнел и пожаловался на сильную головную боль.

Использование таких терминов, как "больной", "психотический", "ненормальный", "коматозный" или "находящийся под действием лекарств", может рассматриваться как агрессивный акт, отсекающий людей в измененных состояниях от их переживаний. Нам следует знать, что эти термины — всего лишь общепринятые описания внутренних и неизвестных процессов. Это наш способ иметь дело с тем, чего мы не понимаем.

Феноменологический подход принимает коматозное состояние таким, как оно есть, и позволяет сигналам, характеризующим это состояние, разворачиваться в процесс. Так, когда Питер начал кашлять в конце нашей работы с ним, этот "кашель" был понят не только как симптом пневмонии, но и как потенциально значимое состояние, пытающееся выразить себя. Кашель превратился в вопли, а позже звуки обернулись духом в бутылке, рвущимся на волю.

 

 

Продолжительность коматозных состояний

 

Кому следует понимать в тех терминах, в которых она выражается. Это не только психическое заболевание, или состояние, имеющее органические причины. Это трансовое состояние, одно из множества состояний сознания в текущем процессе.

Как показывает мой опыт, количество времени, проведенное в трансе или коме, зависит от доверия пациента тому, что происходит. Чем выше степень доверия, тем меньше времени требуется, чтобы завершить состояние. Кома Питера была сокращена отчасти потому, что окружающие смогли оценить его состояние. Природа комы Джона, человека, описанного в главе 1, который ни на что не реагировал в течение шести месяцев, была отчасти обусловлена неспособностью окружающих работать с его вскриками и стонами. Продолжительность его комы была прямо пропорциональна его неспособности поведать историю об ангелах, ведущих корабль.

Исходя из множества случаев, с которыми мне довелось работать, мне кажется, что продолжительность комы обычно не связана с незаконченными делами в жизни пациента, за исключением тех случаев, когда речь идет о незавершенной внутренней работе. Питеру, например, нужно было освободить свой дух, и это, в свою очередь, изменило его внешнюю жизнь. Но что значит "внешняя жизнь"? Внутренняя работа Джона с ангелами тоже изменила его внешнюю жизнь. Он отправился в отпуск.

 

 

Работа в каналах

 

Следовать за процессами — значит устанавливать связь с переживаниями в той модальности, в которой они выражены. Например, могут быть визуальные режимы, как в видении ангельского корабля у Джона или плана трамвайных линий Цюриха у Питера. Моя мама перед смертью была поражена видом очень яркой звезды. Другие могут видеть умерших родственников, проводников или мудрых учителей. Когда люди воспринимают свои переживания зрительно, говорите с ними, используя визуальные термины. Побуждайте их разглядывать различные формы, цвета, огни и т.д.

Дыхание коматозных пациентов — это слуховое переживание, содержащее массу информации. Торжественное пение Питера вышло из его дребезжащего кашля. Работайте со слуховыми сигналами, слушая их, отражая или повторяя их или даже добавляя к этим звукам свои собственные шумы.

Некоторые с виду неуместные движения рук Питера были сигналами, они привели к тому, что он стал дирижировать нашим пением, как заправский симфонический дирижер. Его движениям не хватало поддержки со стороны. В еще одном случае то, что женщина время от времени двигала головой направо, говорило о том, что она смотрела на своего воображаемого будущего мужа. Судороги рук маленького ребенка, умирающего от опухоли мозга, были началом процесса объятия. Фактически во многих коматозных состояниях, которые я наблюдал, движения развивались в некий процесс объятия, прикосновения и любви.

Некоторые люди испытывают телепатические переживания и ощущение, будто они находятся в различных других местах. В своих переживаниях они воспринимают свое тело летящим над землей, хотя нам кажется, что их тело агонизирует. Мы должны быть осторожными и не пытаться угадывать, что переживает коматозная личность — это редко совпадает с тем, чего мы ожидаем. Многие телесные чувства непостижимы для внешнего мира. Наши интерпретации визуальных и слуховых сигналов, таких, как лицевые гримасы или кашель, почти никогда не совпадают с телесными чувствами коматозной личности, поскольку эти интерпретации основываются на наших переживаниях в ситуации нормального функционирования нервной системы. Человеку в коме может казаться, что он улыбается, хотя мы полагаем, что он строит злые гримасы.

В полукоматозном состоянии люди могут ощущать, что мир мучает их тело. Я часто замечал, что это чувство связано с негативным отношением больничного персонала к пациенту. Кое-кто из персонала не понимает внутренних переживаний или считает, что пациент утрирует свою ситуацию. Временами подобная боль может быть вызвана чувством неполноценности или гневом, направленным против властей. Я вспоминаю молодого пациента со СПИДом, который страдал от ужасных болей в желудке. Когда он сердился на меня, ворчал и объяснял мне, каким должен быть хороший терапевт, ему становилось лучше.

В коматозном состоянии люди, как правило, не испытывают сильных болей, потому что они не отождествляют себя со своими нормальными телами. (Я объясню это более полно в следующей главе.) Выходя из комы, они снова чувствуют боль, так как восстанавливают свои прежние самоотождествления. Когда боль налицо, это происходит потому, что нам по какой-то причине нужно ее чувствовать. Я вспоминаю одну женщину, которая из глубин частичной комы бормотала, что она — могущественный лидер. Когда она вышла из комы и вернулась к нормальной самотождественности, она пожаловалась, что боль мучила ее месяцами. Я рекомендовал ей вернуться назад и почувствовать свою боль, а потом из своего чувства создать картинку. Она сделала это, и в ее видении обозначился источник боли: "дьявол" с вилами! Тогда я попросил ее думать мыслями дьявола. Она улыбнулась, но сказала, что не может этого сделать, потому что это значило бы быть слишком могущественной. В коме она была способна отождествляться со своей силой, но в нормальном состоянии эта сила была для нее запретной.

Боль указывает на то, что нам нужно интегрировать ее источник. Тот, кто создает боль, — это часть нашей собственной психологии, в которой мы нуждаемся. Если мы не улавливаем ее сознательно, она ранит нас. Существует множество способов облегчить боль, работая с фигурами, которые ее создают. Однако нам следует быть осторожными в отношении того, чтобы рекомендовать подобный психологический подход к боли всем без разбора. Некоторые люди могут не добиться успеха в психологической работе, потому что нуждаются в большей зависимости от других или просто в медицинской помощи. Кроме того, при отсутствии какой-либо формы процессуальной работы, направленной на интеграцию боли, лекарства остаются более предпочтительным средством.

Мы часто и неверно проецируем на умирающих людей убеждение, что они испытывают боль. Чтобы проверить, верна ли такая проекция, спросите пациента, испытывает ли он боль. Предложите ему ответить да/нет движением пальца, бровей или с помощью изменения частоты дыхания.

 

 

Взаимоотношения

 

Чувствовать проблемы во взаимоотношениях важно для людей, находящихся у порога смерти и в умеренных и неполных трансах. Однако в коме или в переживании пикового состояния взаимоотношения часто влекут за собой опыт всеобщей любви или сопричастности всему существующему. Я вспоминаю одну женщину, с которой прощался в последний раз. Я выразил восхищение ее красотой. Она отреагировала, посмотрев на меня, на свою сиделку, на всех присутствующих, а потом сказала: "А разве все мы не прекрасны!"

В более нормальных состояниях нам нужна некоторая форма работы со взаимоотношениями для проработки проблем с родственниками и посетителями². Больной человек хочет завершить незакрытые темы или незаконченные переживания в семье или между супругами. Я вспоминаю одного человека, который не мог умереть. Он беспокоился по поводу финансовой обеспеченности своей подружки и попросил священника обвенчать их, чтобы она смогла получить социальные льготы после его смерти. Через несколько часов после окончания церемонии он умер.

Парапсихологические и телепатические переживания также не являются чем-то из ряда вон выходящим. Многие умирающие люди рассказывали мне, что они лежали в постели и одновременно прогуливались по другим городам. Такого рода случаи привели меня к мысли о возможности осознавания вне физического тела. Наше осознание может находиться на этой земле и во времени в каком-то месте, которое соответствует нашей сегодняшней степени развития и нашей психологии. Так, например, человек в одном городе, имевший незавершенные отношения в другом городе, был способен описать мне реальные события (в подлинности которых я убедился позже), происходящие в этом другом городе. Когда он в конце концов признался в любви женщине из того города, он обрел покой.

Из подобных примеров ясно, что психологическое состояние умирающего человека определяет его физическое местонахождение. Я помню, как моя мама перед самой своей смертью в Майами сказала, что скоро мы встретимся с ней в Цюрихе, где ей хотелось учиться. За несколько часов до смерти Питер сказал мне, что будет продолжать работать со мной. Эти заявления свидетельствуют о процессах, которые выходят за пределы времени и пространства реального тела.

Многие люди говорят о возвращении домой. Одна женщина сказала мне, что хочет домой, к маме. "Пошли", — ответил я. Она повторяла снова и снова: "Идти, идти, идти домой". Путь в ее внутренний дом был заблокирован. Мне пришла удачная догадка, и я сказал: "Ты чувствуешь запах маминой стряпни?" — "Суп, — ответила моя пациентка. — Куриный суп с лапшой". Идти домой — значило идти к чему-то знакомому, к реальной самости этой женщины. Дом был там, где она появилась на свет, где она могла расти. Так что было не удивительно, когда она вскоре сказала: "Новая яркая звездочка родилась. Звезда!" — "Будь звездой, — отвечал я, — и укажи нам, куда надо идти отсюда". Звезда была вечной мудростью, которая изливалась из нее в выражениях любви и знания.

Важно помнить, что человек в коме — это не тот же самый человек или человек не в том же самом состоянии ума, что прежде. Поэтому проблемы взаимоотношений и разногласия могут перестать быть важными. Одна женщина, сидя подле умирающего отца, со злостью выговаривала ему, что он всю жизнь не любил ее. В ответ он сказал, что ни он сам, ни она не реальны. Если у вас есть нерешенные проблемы с человеком в коме, я бы посоветовал поработать над ними внутри себя, относя ваши чувства к этой личности в трансе как к части самого себя.

Иногда общие очертания коматозных событий можно увидеть прежде, чем они произойдут, в сновидениях, как это было в случае Питера. Любовная сцена финала его жизни была предсказана в его сновидениях. Его кома была попыткой отбросить свою обычную самость и отождествиться с миром сновидений. Этот процесс отличается от других ситуаций, когда мы по неведению отбрасываем какие-то части самих себя и переживаем их в сновидениях или обнаруживаем их в телесных симптомах, оставаясь в нормальном состоянии. Кома обеспечивает полное погружение. Может быть, это и есть смерть: полное погружение в некое изначальное сновидение.

 

 

Выход из комы

 

Когда человек выходит из комы, он возвращает себе свою прежнюю личность, равно как и свое прежнее тело. Таким образом, старые симптомы могут возобновиться. Например, женщина, которая впала в кому после жестокого приступа астмы, испытала яркие переживания, ощущая себя ребенком. С выходом из комы ребенок исчез, и вернулся хронический кашель. Когда мы работали с кашлем, ребенок появился опять! Кома может быть разрешением симптомов, поскольку в этом состоянии индивид способен бессознательно отождествляться с процессом, скрытым за сновидением или симптомом. И все же кома не может принести полного освобождения, потому что процесс происходит настолько бессознательно, что интеграция крайне затруднена.

Некоторые люди, возвращаясь из предсмертных переживаний, охотно рассказывают о них. Другие выходят из подобных переживаний лишь частично и остаются в умеренном трансе до самой смерти. Они реагируют на ваши вопросы лишь в том случае, если вы настроите свою систему общения на их язык. Они как будто говорят: "Спасибо за то, что вы помогли мне осознать, где я нахожусь, но мне бы хотелось здесь остаться". Некоторые пациенты действительно предпочитают свое измененное состояние обычной реальности. Это справедливо даже в отношении тех, кто раньше давал⁴ понять, что предпочтет смерть полукоматозному состоянию. Нам, в нашем обычном состоянии сознания, практически невозможно представить себе, что кома может быть таким экстатическим состоянием, которое не хочется покидать.

Я заметил, что люди, которые вышли из комы слишком рано, без глубокой проработки своих переживаний, ищут пути назад. Один из моих клиентов пробыл некоторое время в коме, связанной с терминальной стадией болезни. Он внезапно и самопроизвольно выздоровел и ринулся назад к своей нормальной жизни и заботам, совсем не задумываясь о том, что он пережил во время комы. Вскоре у него развились загадочные головокружения, и в результате он попал в серьезную автомобильную аварию, в которой мощный удар погрузил его в бессознательное состояние. Когда он пришел в себя, мы работали вместе, пытаясь вновь пережить эту аварию. Он начал играть роль силы, которая ввергла его в кому, — в последнем случае это было дерево, в которое он врезался на автомобиле. Дерево сказало: "Возвращайся в кому. Освободись от своих бренных забот". Это открытие оказало на него огромное воздействие, и он решил уделять меньше внимания своему финансовому положению и карьере и попытаться в большей степени жить своими творческими желаниями. Как я себе представляю, эта потребность в новом стиле жизни и лежала в основе его комы.

 

 

Трансы и шаманские переживания

 

В некоторых уголках мира — например, на Бали — трансы и комы являются культурными ритуалами. Люди погружаются в транс как по личным причинам, так и в связи с коллективными потребностями. Целая группа может войти в транс, чтобы отреагировать и решить проблемы. Во время глубоких трансов часто проявляются религиозные переживания, поскольку свобода от старой самотождественности открывает человека божественным переживаниям и космическим чувствам.

Транс Питера и его пробуждение были частью воскресения. Его просветление и перерождение при выходе из комы напоминают нам, по крайней мере отдаленно, процесс воскресения Иисуса Христа. Перед воскресением Иисус в агонии и отчаянии вопрошал Бога: "Зачем Ты оставил меня?" Последнее мощное восклицание Питера перед комой— "Сраная лейкемия!"— не так уж сильно отличается от возгласа Христа. Перед смертью нашей прежней личности мы отождествляем себя с жертвами природы. После "смерти" первичного процесса (то есть нашего способа самоотождествления) у нас есть шанс воскреснуть и соединиться с более универсальными и космическими переживаниями, такими, как любовь.

Глубокие трансы также могут случаться с людьми в самой гуще жизни. Я вспоминаю одну женщину, которая вошла в транс, работая с телом. В течение некоторого времени она сосредоточивалась на тончайших движениях своего тела. Она начала переживать себя Богом и не могла выйти из, этого транса до тех пор, пока не преодолела собственное внутреннее сопротивление религиозным переживаниям. Позже она рассказала мне, что некая внутренняя отцовская фигура пыталась убедить ее, что испытывать чувства — это просто безумие.