Глава 1. Роковое завещание

Пролог. Притон ведьмы

 

Русамия. Велидар. 1951 год.

 

Лили жалась к серым зданиям и надеялась, что синий плащ не выделяется на их фоне. Выбирала темные улицы, не смотря на липкий холод, который пробегал вдоль позвоночника, когда раздавались посторонние звуки. И до неузнаваемости скомкала лист бумаги, где круглым почерком был написан адрес.

Она перебежала через дорогу во двор и замерла. Ветер взъерошил волосы, подтолкнул в спину. И Лили сделала неуверенный шаг в сторону расшатанной двери, которая вела в полуразрушенный подъезд.

Она вытянула губы трубочкой. Нервный вздох смешался с воздухом.

– Вперед, – прошептала Лилия и открыла дверь.

Скрип противно ударил по ушам. Где-то высоко закаркала ворона, а ветер усилился и сердито закидал Лили листьями. Она быстро нырнула внутрь и оказалась в серой темноте. Нащупав ногой ступеньки, поднялась на первый этаж, где свет из окон освещал лестничную площадку.

Как зачарованная, стояла перед исцарапанной дверью, не решаясь постучать. «Может не стоит, может не стоит… Еще не поздно» – голова кружилась от потока мыслей. Ноги и руки, словно заледенели от страха.

– Входи, девочка, – тусклый голос, будто открыл дверь изнутри, и она со стоном отворилась.

Лилия испуганно отшатнулась. Грудная клетка сжалась, чуть не раздавив сердце. Перед ней протянулся длинный коридор, порванные обои зубьями свисали вниз, а в дальней комнате горел ядовитый свет.

– Смелее. Не стоит отступать в самом конце, маленькая Лилия.

Она вздрогнула, услышав свое имя. «Откуда?». Но вопрос остался без ответа. За спиной с грохотом захлопнулась дверь, и Лили сдержала порыв оглянуться. Подтянула к шее плечи, стараясь уменьшиться, и продолжила делать крохотные шажки.

– Удивительно, сколько храбрости в столь юном теле.

Чем ближе Лилия подходила, тем ярче становился голос. Когда она вошла в комнату, то замерла, испытывая смесь восторга и ужаса.

Стены спальни были обиты темно-красным бархатом, мебель, словно перенесена из девятнадцатого века. Резные спинки кресел, огромная кровать с балдахином. Посередине круглый стол, накрытый атласной тканью. Под потолком висела хрустальная люстра, в которой горели настоящие свечи. Их огоньки задрожали при появлении Лили, а затем вспыхнули и окрасились в обжигающий синий цвет. В углу спальни на низком столике играл граммофон. Лунная соната Людвига ван Бетховена, периодически прерываемая треском пластинки, проникала в душу и выворачивала ее наизнанку.

Но женщина, которая сидела за столом и ловкими пальцами тасовала колоду гадальных карт, превзошла все воображение Лили. Длинные черные волосы с проседью на висках забраны в высокий конский хвост. Тонкое лицо с кошачьем прищуром черных глаз обладало необыкновенным аристократизмом. Бледная кожа просвечивалась, особенно на руках, где синими буграми выступали вены. Бордовое платье не скрывало острые ключицы, а затянутый корсет – тонкую талию. Ведьма взмахнула рукой и на столе появилась черная свеча, напоминающую восковую змею.

– Садись, цветок. Ты ведь не думаешь уйти? – женщина обнажила острые зубы, глаза сильнее прищурились.

Сердце колотилось в груди, кровь пульсировала в висках, стискивая голову. Но Лили покорно села и сложила дрожащие руки на коленях. Она молчала, потому что чувствовала – ведьма и так все знает.

– Твоя мать смертельно больна, – голос женщины каждый раз приобретал новый окрас, не поддаваясь описанию. То сильный, он пронзал сердце, а потом вдруг слабел, едва различимый. – И ты хочешь спасти ее…, – она усмехнулась. – Как благородно!

Лили посмотрела на нее широко распахнутыми глазами и облизала пересохшие губы:

– Я принесла деньги, – первое, что она осмелилась произнести.

– Ты считаешь, мне нужны деньги? – оскорблено прошипела ведьма и яростно смахнула карты со стола. Они рассыпались вокруг, и Лили увидела, что все карты одной масти. Черная пика.

Гнев ведьмы тут же испарился. Она заметила взгляд Лили и удовлетворенно улыбнулась.

– Дар – тяжелая ноша, моя дорогая, не так ли?

– О чем вы? – Лили поражалась себе.

Две недели она собиралась с духом прийти сюда и, когда наконец сделала это, мечтала поскорее сбежать.

– О твоем даре, – пояснила ведьма и умиленно улыбнулась. – О, юный цветок, ты не знала… У тебя удивительная сила. Способность замечать невидимое. Знаки. Приметы. Умершие души. Сердца людей, – каждая фраза звучала все тоскливее и тише. – Разве ты не заметила, как природа подстерегала тебя, когда ты шла ко мне? Но ты не послушалась, упрямая девочка, и вот сидишь здесь и ждешь, что я помогу тебе.

Лили не понимала, о чем говорит ведьма. Она хотела, чтобы мать жила. А остальное ее не интересовало.

– Прошу вас, пожалуйста, – она с трудом сдерживала слезы, но одна упрямица все же скатилась по щеке. – Мама умирает, врачи ничем не помогли. Болезнь съедает ее.

Ведьма внимательно смотрела на нее, и Лили казалось, что она проникла в душу и тщательно разглядывает, изучает. Взвешивает все за и против.

– Ты хочешь обмануть смерть, дитя, – наконец ответила ведьма. – Но плата за обман слишком высока. Готова ли ты принести ее в обмен на жизнь матери?

–Да! – воскликнула Лилия и вцепилась пальчиками в столешницу. Они побелели от напряжения. – Что угодно, только скажите!

Ведьма откинулась на спинку стула и растянула тонкие губы в отвратительной улыбке.

– Ты будешь проклята, цветок. И это проклятье можно будет снять, лишь заплатив жизнью за жизнь. Смерть не терпит обмана, и она жестоко мстит.

Дрожь пробрала все тело Лили, она обхватила себя за плечи. Шею сковало от страха, но она сумела кивнуть, так как язык отказывался подчиняться.

Дождавшись молчаливого согласия, ведьма вскочила на ноги, опрокинув стул. Взметнула рукой, и черная свеча загорелась алым пламенем.

– Тогда слушай, дитя…

 

Когда Лили выбежала из страшного дома, на улице лил дождь. Ноги подкашивались, все тело превратилось в вату, а голова гудела от пережитого ужаса. Холодные капли остужали горячую кожу, пока она, пошатываясь, шла домой. Лилия старалась не думать о том, что произошло. Но ничего не помогало. Все вокруг изменилось. А главное – изменилась она сама.

 

Глава 1. Роковое завещание

 

Россия. Москва. 2016 год.

Вы ведь не знали, что он женат?

Девушка с половиной души.

У него и до вас были мимолетные связи, но вы – самая продолжительная.

И пока будет так, ты будешь несчастна.

У нас есть дети. Мальчик и девочка.

Отголоски недавнего прошлого преследовали Руслану во сне и наяву. Даже спиртное не помогало забыться. Стоило закрыть глаза, как воспоминания накатывали, словно цунами, и она захлебывалась страхом и болью.

Руслана пошевелилась на диване, и он сердито заскрипел. Пыталась приподняться, но перед глазами все плыло. Комната ходила ходуном, мебель прыгала и летала над Ланой. Казалось, она слышит дикий хохот, принадлежащий бабушкиной вазе. Занавески в зелено-алую полоску были криво зашторены, совершенно не спасая от яркого солнца. Надоедливые лучи находили лазейки, чтобы ударить по глазам. А белый резной столик ломился от пустых бутылок пива и контейнеров с остатками китайской еды на заказ.

– Черт!

Руслана перевернулась на живот, тонкая рука беспомощно свесилась вниз. Темные вены просвечивались сквозь кожу. Было страшно взглянуть на себя в зеркало. Лана рисовала в голове растрепанные бледные волосы, секущиеся на концах. Раньше они задорно подпрыгивали на плечах и блестели, словно золотистые колоса. Но вряд ли после почти двух недель «ничегонеделания» и избегания душа, они до сих пор сохранили свой естественный цвет. Скорее напоминали пережеванное пшено.

А глаза? Руслана знала, что они ярко-голубые. Но скорее всего белки окрасились красными полопавшимися сосудами. Никто не поверит, что ей двадцать девять лет. Наверно даже ноги успели зарасти целлюлитом.

Запах жаренной лапши смешался с запахом хлебных дрожжей и повис в воздухе удушливым облаком. Тело чесалось и отчаянно просило воды, но силы давно покинули Лану. Как и желание двигаться.

Она не могла избавиться от чувства, что возвращаться в Россию было ошибкой. Возможно стоило задержаться в Индии подольше. Отыскать нищую цыганку и заставить объяснить странные слова, которые та произнесла на ломанном английском.

«Девушка с половиной души. И пока будет так, ты будешь несчастна»

Эта фраза глубоко запала в сердце Ланы. Тщетные попытки забыть случайную встречу каждый раз проваливались, и все ощущения, цвета, запахи расцветали, словно всегда были с ней. Грязные шершавые руки, звенящие браслеты на запястьях, широкая затасканная юбка и темный пронзительный взгляд.

Руслана протерла глаза, прогоняя страшное видение. Образ цыганки померк, но в голове вновь зазвучал тихий плач женщины, которую она никогда не видела и считала мертвой. Но это не изменяло того факта, что Эдуард – женат, и у него есть дети.

– Руслана Жигарева? – в мобильном прозвучал холодный голос. Женский, едва заметно дрожал от волнения.

– Слушаю вас, – в голове промелькнуло, что возможно звонит заказчик. Очередная просьба написать биографию очередной семьи.

– Меня зовут Екатерина Русская.

Внутри зародилось тревожное чувство. Столь редкая фамилия была у Эдуарда.

– Мы с вами незнакомы, но кое-что общее у нас есть, – продолжала женщина, – мой муж.

Два коротких слова разбили иллюзии Русланы о счастливой любви, о том, что ей наконец повезло. Остался лишь миллион вопросов: Как? Зачем? Почему? Боль ослепила ее. Она задохнулась и чуть не выронила телефон.

– Я знаю, вы – его любовница. Почти шесть месяцев верно?

Женщина, которая до этого момента была для Русланы мертвой, воскресла. И она страдала, как любой живой человек.

Любовница? Лана не могла назвать себя этим словом. Никогда. И все же… Любовница?

Жена Эдуарда заплакала:

– Прошу вас, не молчите. Я знаю, это так. У него и до вас были мимолетные связи, но вы – самая продолжительная. Именно поэтому я вам звоню.

Значит, Руслана – всего лишь связь, чье достоинство в продолжительности? Она закусила подушку и глухо застонала, сдерживая крик. Так больно никогда не было.

– У нас есть дети, Руслана. Мальчик и девочка. Здоровенькие, маленькие, – Екатерина плакала, не стесняясь. – Ради них прошу вас разорвать отношения с Эдуардом. Я приму его обратно. Я всегда так делаю, – истерический всхлип. – Умоляю…

Дочь? Сын? Здоровые? Ложь Эдуарда распадалась, бракованные детали разлетались в стороны. Лана сползла на пол. Во рту стоял металлический вкус крови. Неосознанно она перестала кусать подушку и теперь терзала губы.

– Вы ведь не знали, что он женат? Правда? – надежда в голосе Екатерины расстреляла Руслану.

Язык отнялся, звуки проглатывались.

– Нет, не знала, – с трудом прошептала она и сбросила вызов.

Было невыносимо продолжать это слушать, потому что каждое слово лезвием вырезало на сердце Русланы имя: Эдуард.

Больно. Очень больно. Все, что Руслана запомнила о том моменте. Все смешалось в кроваво-красную пелену, сотканную из отчаянных желаний: сначала позвонить Эдуарду, попросить сказать, что все ложь, и он любит только ее; затем напиться и вычеркнуть его из жизни. Победило второе.

С Эдуардом они больше не виделись. Он пытался поговорить с ней, звонил, приезжал домой. Но Руслана плакала, зарывшись в подушку. А потом поехала к бабушке залечивать раны.

Порой ей снились его длинные пальцы, которые она обожала. Часто вспоминала две недели в дикой Индии, наполненные яркими впечатлениями и любовью. Но все ушло в прошлое. Он вернулся к семье. Она вновь осталась одна.

Скрип двери заставил ее приоткрыть глаза. Боковым зрением она увидела трость и мягкие розовые тапочки с заячьими ушками. Такие носила только бабушка.

– Смотрю на тебя и мутит, – фыркнула старуха.

Кристина Валерьевна втянула носом тошнотворный аромат и закашлялась. Любовно провела ладонью по салатовым обоям, словно боялась, что они покрылись липким слоем грязи. И прошествовала к креслу, опираясь на черную, лакированную трость.

– Мммм, – промычала Руслана, – я – тело, которое давно разложилось на молекулы, – поначалу язык путался, но постепенно неразборчивые буквы сложились в слова. – Мне безразличны твои оскорбления.

– Надо было водить тебя в детстве на собачьи бои. Закалять характер.

– Горбатого могила исправит, – процитировала Руслана.

Кристина Валерьевна стукнула тростью по полу и покачала головой:

– Когда ты появилась перед моей дверью с маленьким чемоданом, я даже не подозревала, что ты учудишь подобное, – женщина закатила глаза.

Не выдержала затхлости и подошла к занавескам. Распахнув их, она открыла настежь окно и вдохнула полной грудью:

– Вот так лучше.

– Ой, Ба! – Руслана зажмурилась и уткнулась лицом в диван, но солнце успело пробить брешь в ее коконе. – Я же просила две недели…

– Чтобы я не мешала тебе предаваться тоске и жалости, – договорила за нее Кристина Валерьевна.

Она сложила руки на набалдашнике трости и прищурилась. Гордая осанка, твердая поступь. Руслане всегда казалось, что бабушка должна была родиться в восемнадцатом веке, потому что каждая черточка ее лица дышала аристократизмом.

Превозмогая боль в теле, Лана села на диване и отбросила волосы с лица. Брезгливо поморщилась. Она была отвратительна сама себе и боялась представить, что думает бабушка. Скорее всего сравнивает Руслану с вонючей блохой.

Словно подтверждая ее мысли, женщина снова сердито стукнула тростью:

– Ты же моя внучка, черт возьми! Хватит быть тряпкой. На мужчинах не сошелся клином белый свет!

– Нет, – Руслана поучительно подняла указательный палец вверх и хихикнула, – не сошелся. Мужики – нафиг никому не нужны. Пора менять ориентацию…, – спиртное еще не до конца выветрилось из нее.

– Лана, – Кристина Валерьевна тяжело вздохнула и смягчила тон, – тебе еще даже тридцати нет.

– О, это дело поправимое. Осталось чуть меньше года, и стукнет круглая дата, – Руслана покопалась в пустых контейнерах и разочарованно надула губы, когда ничего не нашла. В животе заурчало. – А я до сих пор одна, потому что все мои отношения – сплошная неудача, – устало добавила она.

Бабушка подошла к Руслане, отложила в сторону трость и устроилась рядом на диване:

– Только в сказках любовь приносит лишь счастье и беззаботность. В жизни все сложнее. Вместе с радостью она дарит боль и наоборот, – женщина погладила Руслану по спине, а затем уставилась на свою руку, – да, ты покрыта грязью.

Лана прыснула в кулак. Ей всегда нравилась прямота бабушки. Она могла приголубить тебя и тут же заявить, что ее раздражает твоя новая сумка. Или отчитать за прогулы в школе, а потом подмигнуть и прошептать, что сама была такой.

Несмотря на последние слова Кристины Валерьевны, Руслана прижалась к ней и положила голову на ее плечо:

– Ба, мне не везет всю жизнь.

– Возможно, у Бога на тебя особенные мысли, – философски ответила бабушка.

– О, да. Пропустить через меня всех неудачников и психопатов, – ирония переваливалась через край.

Они ненадолго замолчали.

– И все же тебе не стоит так убиваться из-за женатика, – наконец произнесла Кристина Валерьевна. – Подумай, что сказали бы твои родители, узнай, что их дочь две недели беспробудно пила дешевое пиво, – и женщина брезгливо подцепила пальцами пустую бутылку.

– А ты способствовала, – подначила бабушку Руслана и фыркнула. – Успокойся, они не узнают. Они – в Америке. Жарят индейцев.

Лана нахмурилась, вспоминая, когда видела отца с матерью в последний раз. Кажется в феврале, на ее день рождения. И то по компьютеру.

– Ты – злая девочка, – ответила Кристина Валерьевна. – Они же любят тебя.

– Мне и так плохо! – застонала Руслана. – Не приплетай сюда еще и это. Наши отношения вряд ли улучшаться.

– Плохо – детям голодным, а ты ерундой страдаешь. Радовалась бы, что не забеременела от этого мерзавца, – резонно заметила бабушка, но от темы отцов-детей отступила.

– Я думала, что он тот самый, – прошептала Руслана.

– Ну, такие мысли бывают в жизни каждой женщины, – Кристина Валерьевна шлепнула Лану по коленке и встала. – А теперь живо в душ. Ты воняешь, как настоящий скунс. Еще удивляешься, почему не можешь найти нормального мужика.

– Бабушка, – Руслана устало улыбнулась, – я тебя люблю.

– И не подхалимничай, – проворчала старушка. – Отмоешься, поешь и приберешь этот бардак. Превратила мою любимую комнату в лежбище бомжа. Дедушка в могиле уже раз десять перевернулся, – и продолжая бубнить, она прошествовала на кухню.

Руслана скривилась. Мысли о еде вызывали тошноту, хотя живот предательски урчал. Ноги едва держали ее. Возникло чувство, что она передвигается на спичках, и они вот-вот сломаются. Депрессия высосала из нее все соки, и, когда Лана добрела до ванной комнаты, то едва нашла силы закрыть дверь. Вместо страшного целлюлита в зеркале она увидела выпирающие ребра, куда-то впавший живот, бедра вообще растворились, и Лана с отвращением скривилась.

В душе опустилась на корточки и сжалась в маленький комок омерзения и боли. Холодные струи ударили по спине, смывая две недели мучений и принося облегчение. Руслана подняла голову и с наслаждением подставила под потеплевшую воду лицо. Приоткрыла пересохшие губы, слегка улыбнулась. Она чувствовала, как очищается кожа и душа.

Лана вылезла из ванны и протерла запотевшее зеркало. С мокрых волос вода капала на худые плечи. Щеки раскраснелись, волосы пахли чистотой. Головная боль отступила, словно и не было депрессии. Все-таки душ лучше всех лекарств.

По пути на кухню Руслана забежала в спальню, взяла мобильный и поскорее присоединилась к бабушке. Аромат оладий разбудил аппетит, и она подумала, что даже сможет съесть парочку.

Кристина Валерьевна порхала на кухне, одинокая трость стояла в углу. Она ловко переворачивала блинчики, не забывая жестикулировать вилкой в такт музыке.

– Есть пропущенные?

Руслана включила телефон, который на две недели был отправлен в ссылку. На удивление звонков оказалось не так уж и много. Один звонок от родителей, пара от подруг и…

– Эдуард звонил пять раз и даже смс написал, – с набитым ртом пробубнила Лана.

Мобильный запиликал, пришло еще несколько сообщений. Бабушка отвлеклась и посмотрела на Руслану:

– И что наш «Ромео» пишет?

Скрепя сердце, Руслана прочитала смс.

– Скучает, любит, жить без меня не может, – подвела итог она.

Кристина Валерьевна цокнула языком и поспешила перевернуть подгоревший дрожжевой блинчик:

– И ни слова о том, что уйдет от жены.

– Мне это не нужно! – воскликнула Руслана и сердито утопила оладью в сгущенке. – Мне от него больше ничего не нужно. Я просто хочу избавиться от этой тоски и снова почувствовать себя полноценным человеком.

«Но можно ли это сделать с половиной души?» Закралась в голову злая мысль, которую Лана быстро затоптала.

– Тогда устройся на нормальную работу. Будешь крутиться среди людей, быстро вытащишь занозу из задницы. Конечно, писать биографии – довольно занятно, но ковыряние в чужих судьбах – неблагодарное дело. Тебе свою жизнь строить надо.

– Свою строить тяжелее, чем писать о чужой, – вздохнула Руслана. – В книгах всегда можно сделать так, чтобы было не больно. Щелкнул пальцами, и сердце вновь свободно.

– Ладно, не будем о грустном. Позвони родителям, они наверное переживают, что ты была недоступна.

– Пфф, когда это они переживали о чем-то, кроме своих поездок? – Руслана хмыкнула и набрала родителей в скайпе. В целом они действительно были счастливой парой. Только никудышными родителями.

Произошло соединение связи, и вскоре Лана увидела загорелое лицо отца:

– Привет, дочка, как дела? – на заднем фоне возникла рыжая шевелюра матери.

– Дорогая, чмоки-чмоки, мы соскучились, – она замахала рукой, и Руслана натянуто улыбнулась.

– У меня …, – начала она, но отец перебил ее:

– Мы с твоей мамой занялись дайвингом и теперь бороздим моря в поисках сокровищ.

Возле плиты раздался кашель бабушки. Она с трудом скрывала смех.

– Пока что ничего не нашли, – мама разочарованно нахмурилась, но тут же засветилась, как лампочка. – Милая, а ты получила открытку? Мы послали тебе эксклюзивную с нашей фотографией. До тебя было не дозвониться, поэтому я сказала бабушке.

Кристина Валерьевна хлопнула себя по лбу и убежала с кухни. Трость так и осталась в углу.

– Нет, мам, я еще не получила, – Руслана устало подперла подбородок рукой. Разговор с родителями всегда выматывал.

– Почта ужасно работает! – воскликнула женщина и отошла в сторону. Слышалось лишь ее недовольное бормотание.

– Ланочка, мы побежали. Скоро очередное погружение, надо подготовиться, – отец снова перевел тему на дайвинг. – Мы любим тебя.

– А я вас, – ответила Руслана, и скайп вырубился.

– Я забыла, – бабушка вернулась и положила на стол открытку вместе с запечатанным конвертом. – Я ходила сегодня на твою квартиру и проверила ящик. Так что почта не так уж и плохо работает.

Руслана с любопытством рассмотрела открытку. На ней были изображены родители в костюмах для дайвинга. У мамы рыжая челка торчала над маской, а отец победоносно держал в руках старинную шпагу. Наверно специально взял для фотосессии.

– Они – чудные, – нежно произнесла Лана и провела пальцами по картинке. – Но, как я и говорила, их ничего не волнует, кроме своей жизни, – и она решительно отложила открытку в сторону.

Письмо заинтересовало ее сильнее, и Лана даже отодвинула тарелку с недоеденными оладьями. Получатель: Жигарева Руслана Олеговна. Но отправитель был ей не знаком.

Распечатала конверт и вытащила несколько шелестящих листов. Гладкая бумага приятно легла в руки.

«Руслана Олеговна, с прискорбием сообщаю, что ваш двоюродный дед Волков Натан Валерьевич скончался на прошлой неделе, третьего июня. Он оставил завещание, по которому его двухэтажный коттедж, расположенный по адресу: Русамия, Велидар, улица Дикие вишни, дом «5а», переходит в вашу собственность. Просьба связаться со мной, чтобы уладить некоторые нюансы вступления в наследство.

Нотариус: Гаврилов Сергей Петрович. 6 июня 2016 года»

– Волков Натан Валерьевич, – удивленно произнесла она.

Возле раковины загрохотала посуда, и Лана вскинула голову. Бабушка застыла, как каменное изваяние. Лицо посерело, и ее восемьдесят три года внезапно превратились в девяносто три.

– Прочитай еще раз. Вслух, – прошептала Кристина Валерьевна, вцепившись в столешницу.

– Ба, что с тобой? – испугалась Руслана.

– Читай! – вскрикнула женщина, и Лана поспешно выполнила просьбу.

Повисла тяжелая тишина. Руслана нутром ощутила, как воздух сгустился и осел на плечи, словно коршун.

– Ты ведь родом из Русамии, и твоя девичья фамилия – Волкова?

Бабушка вздрогнула и с ненавистью взглянула на письмо. Лицо исказилось, морщины стали глубже, уродуя женщину.

– Советую выбросить его в мусорное ведро и забыть об этом, – сухо произнесла она и подхватила трость.

– Почему? – Руслана никогда не видела бабушку в такой ярости. Каждое движение старухи было пропитано презрением. – Натан Волков – твой брат, верно? Ты никогда не рассказывала о нем. Ты вообще ничего не говорила о своей жизни в Русамии!

Вопросы посыпались, как подарочные конфетти.

– У меня нет брата, – процедила Кристина Валерьевна и гордо вышла из кухни.

Руслана в шоке уставилась на стопку свежеиспеченных блинов, а затем вылетела вслед за бабушкой:

– Я не понимаю. Неужели тебе совсем не больно от того, что он умер? Разве ты не хочешь хотя бы съездить на его могилу?

Кристина Валерьевна стиснула ручку двери, ведущей в ее спальню. Дрожь сотрясала ее плечи. Сколько же сил требовалось ей, чтобы держать себя в руках.

– Я похоронила своего брата шестьдесят лет назад. И этот человек из письма – не он, – она судорожно вздохнула. – Я не могу приказывать тебе, но советую не связываться с наследством. Кроме горя оно ничего не принесет. А теперь оставь меня. Я хочу побыть одна.

Дверь за ней захлопнулась, и через минуту Руслана услышала сдавленные рыдания. Она никогда не видела, чтобы бабушка плакала. Женщина всегда стоически переносила все беды, что выпадали на ее долю. Даже на похоронах дедушки она не проронила ни слезинки. Только скорбь в глазах выдавала ее чувства. Но сейчас… Руслана ошеломленно выдохнула и вернулась на кухню.

Неожиданные новости, которые свалились на нее снежным комом, окончательно вытеснили Эдуарда из головы. Она осторожно взяла письмо и разгладила его. Перечитала. Затем еще раз. Но никак не могла поверить, что у бабушки был брат, с которым она не виделась шестьдесят лет.

Хотя отношения с родителями у Русланы оставляли желать лучшего, она все равно не представляла, как можно стереть из памяти родного человека. Лана обернулась в сторону спальни. Старческий плач прекратился, видимо бабушка взяла себя в руки, но это ничего не меняло. Что должно было произойти, чтобы она сбежала из родного дома?

Руслана залезла в интернет через мобильный и вбила в поиск: Русамия. Она много слышала о небольшом острове на Черном море между Болгарией и Крымским Полуостровом, но так и не удосужилась съездить туда.

Помнила, что в школе на уроке истории учителя рассказывали, как после свержения татаро-монгольского ига, Русамия отделилась от Киевской Руси и отвоевала свою независимость. Это все, что сохранилось в памяти Ланы.

Гугл быстро выдал ссылку на Википедию.

Русамия. Унитарное государство, парламентская монархия. Столица Велидар. Население города около 500 000. Остальная часть острова делится на три провинции, занятые в сельском хозяйстве: Майская, Великая и Петровская. Всего на острове проживает почти 1 200 000 человек. Развит туризм, особенно в Велидаре, который располагается вдоль южного побережья.

Зима мягкая, лето – жаркое и продолжительное. Язык – русский. В настоящее время монарх Русамии – король Адриан IV.

Далее следовало множество фотографий пляжа, моря, отелей, королевских особняков. Руслана завистливо вздохнула. Настоящий курорт.

Она зашла в виртуальные карты и нашла улицу Дикие вишни. Небольшие старинные коттеджи сменяли друг друга, но именно дом «5а» не отобразился. Лана разочарованно фыркнула и вернулась к фотографиям.

К концу просмотра она твердо убедилась, что обязана поехать в Русамию. Перемена места ей сейчас необходима, а это прекрасная возможность посмотреть новую страну и узнать больше о молодости бабушки. В конце концов Руслана – биограф. А если что-то не заладится, всегда можно продать дом. Деньги лишними не бывают. К тому же у Ланы скопилось множество вопросов. Почему именно она унаследовала дом Натана Волкова? Откуда он знал про нее, если не общался с бабушкой столько лет? И неужели у него не было собственных детей?

Руслана посмотрела в окно, где солнце успело спрятаться за облаками, и ливень грозился накрыть Москву. А может это шанс начать новую жизнь вдали от Эдуарда и разбитого сердца? Никаких мужчин, никакой любви и боли. Только она и старый дом, скрывающий древние тайны. По спине пробежали мурашки. Руслана обожала это чувство. Чувство неизведанного.

Решено, она поступит так, как и бабушка шестьдесят лет назад. Сбежит в другую страну.

Лана перевернула письмо и увидела координаты нотариуса. Она еще не успела прочитать до конца, как пальцы уже набрали одиннадцать цифр.