Политика: идеология и практика.

ФАНАТИЗМ И ЕГО ФОРМЫ

Стремление к доминированию одних людей и групп над другими характерно прежде

всего для политической и эконо-мической сфер жизни. В политике это борьба за

власть, в экономике - за собственность. В обоих случаях речь идет о ресурсах для

жизнедеятельности. Доминирование обеспечива-ется в конечном счете владением

возможностью распределять ресурсы. Достижение доминирующего положения

приносит конкретным людям (группам) рычаги влияния на других людей, а через них

- на процессы жизнедеятельности общества. (Метафора <рычаги влияния>

расшифровывается посредством научных категорий <статус>, <престиж>, <имидж>,

<собствен-ность>, <авторизация ресурсов> и <размещение ресурсов>.)

Чтобы понять экзистенциальные истоки насилия в поли-тической и экономической

сферах жизни людей, необходимо всмотреться в природу этих видов деятельности.

Ни полити-ческая, ни экономическая (нетрудовая) деятельности не имеют сами в

себе пределов своего проявления, обозначенных мо-ралью, - в них для достижения

цели допустимо использование любых средств (<право силы>, <деньги не пахнут>).

Цинизм власти, как экономической, так и политической, общеизвестен. Речь идет

поэтому не об <уговаривании> этих носителей власти, а о том, чтобы обуздать их

извне введением <правил игры> как на государственном уровне, так и на уровне

учреждений (организаций: партий, движений, фирм, корпораций и т.д.). <Правила

100игры> устанавливаются законами, принципами и нормами, на основании требований

права и морали которых обеспечивается их легитимность. Главным <правилом

игры> являются выборы демократического характера, когда избира-тели так или

иначе убеждаются, что тот или иной кандидат на представительный,

исполнительный или судебный пост действительно олицетворяет собой

необходимые знания и опыт, правовые и моральные нормы и способен их

соблюдать. Однако слабостью системы демократии российского общества является

почти полное отсутствие практики даже минимальной отчет-ности избранных

деятелей перед избирателями (видимо, эта слабость - хроническая, связанная с

историческим состоянием менталитета народа).

Власть, как политическая, так и экономическая, нуждается в идеологическом

обеспечении ее функционирования. Идео-логия - духовное средство борьбы за

интересы, она не может быть универсальной, ведь в обществе нет групп с едиными

интересами (кроме защиты Отечества). Она имеет критическую, мобилизующую,

защитительную и разъяснительную функции. Пропаганда связана с разъяснением

основ принятой доктрины (идеологии достижения цели), с критикой других доктрин и

тем самым - с защитой своих позиций. Агитация призвана мобилизовать людей

<своей> социальной базы, электората, интересы которых защищаются, на

конкретные политические и другие действия.

В основе любой идеологии лежат идеи - в них кратко формулируются позиция и

основная цель субъекта идеи: нации, класса, группы демографического или

профессионального характера[39]. Любая идеология стремится к легитимизации (к

признанию своих идей <законными>, т.е. справедливыми, правильными, социально

признанными). Однако в силу того что нет единой идеологии, она обычно выдает

свой социальный интерес за всеобщий интерес и потому может выступать формой

<ложного сознания>. Обратим внимание на то, как часто в речах политиков звучит

слово <народ>. На самом деле <народ> состоит из наций, классов и групп с весьма

различными интересами, поэтому доминирующая группа обычно манипу-лирует

сознанием людей, вводя <ложное сознание> в массовое сознание как дымовую

завесу для сокрытия своих истинных целей и реального положения вещей в

обществе, что позволяет бесконтрольно распределять блага (авторизировать и

размещать ресурсы страны). Поэтому в обществе необходимо иметь оппозицию

реальной власти, критикующую ее со своих позиций. Борьба идеологий в этом

случае носит для общества в целом' спасительный характер, рассеивая словесный

флер любой; политической пропаганды и агитации.

Изложенное позволяет нам выделить понятие <идеологичес-кое насилие>, под

которым следует понимать внушение массам идей, являющихся опасными с точки

зрения развития общес-тва. Опасно то, что побуждает человека или группу к

действиям вопреки его (ее) коренным, т.е. жизненным, интересам.

Как это может быть? Ведь каждый человек разумен и в силу своего здравого смысла

способен отличить правду от лжи в пропаганде. Однако здесь есть два подводных

камня, пре-пятствующих человеку быть разумным в своих мыслях и поступках,

относящихся к социальному конструированию. Во-первых, индивидуальный разум

часто не может самостоятельно охватить сложные общественные явления и

разобраться в них, следовательно, владельцы средств массовых коммуникаций (го-

сударство, частные владельцы) методами умолчания, ложной интерпретации

фактов социальной жизни могут исказить реальную картину происходящих

процессов и поступков тех или иных лиц. Во-вторых, идеологическое насилие

связано с любовью, правда, весьма своеобразной. Остановимся на этом.

Наша публицистика связывает тоталитаризм лишь со стра-хом людей перед

политическим насилием и безоговорочным подчинением людей велениям властей.

Но страх не созидате-лен - он действует на людей сковывающе. Россию было бы

101невозможно индустриализовать, коллективизировать, она не смогла бы победить в

тяжелейшей войне лишь на основе страха и подавления людей. Без созидательного

фактора было бы невозможно добиться этих успехов. Мобилизующее начало

находится в сфере любви к идее (признании ее <законной>), системе, вождю, а

массовый энтузиазм, вера и любовь являются духовной основой их

радикальности[40]. Самоидентификация личности с тем или иным учением и его

олицетворением - вождем или вероучителем - может принимать националис-

тические (Гитлер, Муссолини), политические (Ленин, Сталин) или религиозные

(Будда, Христос, Мухаммед) формы. Иден-тификация, сопровождающаяся

самовозвеличиванием, самолю-бованием (нарциссизм), преданностью <своим> и

ненавистью к <другим>, доктринально противопоставленным государству, нации,

классу, группе, является сильнейшим защитным меха-низмом (3. Фрейд) для

личности, позволяющим ей отвлечься от тягот повседневности, питать надежды на

лучшее будущее, что скрашивает неудовлетворительное настоящее. Любовь и

ненависть, их причудливое сочетание в массовом сознании приводят в конечном

счете к мании величия - продукту социального нарциссизма в отношении себя и

занижения ценности <других> - и тем самым к переводу <врагов> в разряд

<недочеловеков>, достойных истребления (в прак-тике гитлеризма).

В современных условиях эта проблема приобретает актуаль-ность в связи с

усилением политического насилия со стороны людей, обремененных

радикалистским сознанием, ведущим к нетерпимости и насилию. Радикализм связан

с терроризмом, а тот, в свою очередь, конкретно обусловлен идейным или

религиозным фанатизмом.

Терроризм многолик. Политический терроризм связан с борьбой за власть,

религиозный - со стремлением уничтожить иноверцев, корыстный - с извлечением

материальных выгод, националистический - с желанием уничтожить, вытеснить

другую нацию, захватить ее имущество, государственный - с потреб-ностью в

устрашении и подавлении части жителей страны, активно выступающих против

деспотизма власти, военный - с устраше-нием противника, реального или

потенциального[41].

Существует терроризм бескорыстный - <ради счастья на-рода>. Идейный терроризм

связан с фанатизмом, механизм формирования которого социальная психология

объясняет как прочное самоотождествление личности с какой-либо <спаси-тельной>

идеей или с человеком, обладающим высоким ста-тусом (верноподданность). Идея

при этом действует всепоглощающе, что и приводит к психологическому отчуждению

личности фанатика от людей, жесткая привязанность к своим убеждениям лишает

человека свободы выбора и обновления своих взглядов на жизнь. Фанатик глух и не

приемлет ра-циональной аргументации, поэтому может стать и часто ста-новится

жертвой чужих фантазий и утопий. Высокая конформ-ность ведет к усилению слепой

веры, безоговорочному при-нятию откровений лидера, вождя и т.д. Спасительный

скепсис покидает человека, его жизнь превращается в <служение>. Психоанализ

указывает на то, что корни терроризма, когда люди утверждают себя истреблением

других, часто невиновных, уходят в предысторию человечества: они связаны с

архетипами Матери (родины, земли) и Отца (мага, вождя). Многие люди

бессознательно переносят на свой род, племя, нацию, религию, землю и природу в

целом свое отношение к матери как к кормилице и защитнице[42].

Человек, вступая в информационное общество, обнаружил и свою уязвимость и

даже беззащитность перед потоком идей, индуцирующих массовые психозы.

Исследования феномена психической заразительности показывают: содержание

<зараз-ной> идеи, ее ничтожность или, наоборот, величие, ее ложность или

справедливость решающего значения для поведенияне имеют. Раскачивание перед

телевизором, из которого вещают многочисленные <целители> и экстрасенсы,

102гремучая смесь идей воскрешения и переселения душ, существования потус-

торонних сил и т.д. не только дестабилизируют психику населения, но часто

приводят и к кровавым, жестоким пре-ступлениям[43]. Доверчивость человека ныне

становится опасной для жизни и здоровья. Спасительное сомнение по отношению к

иррациональным идеям и лозунгам, внушениям и заражениям есть функция

образования, гуманистического воспитания и самовоспитания личности.

Для самоуправления процессами своей идентификации (в своей основе они

естественны и здоровы) полезно знать этапы возникновения у человека

идентичности, самоотождествления с кем-либо или с какой-либо идеей.

Исследователи выделяют по крайней мере четыре стадии возникновения и

укрепления идентичности.

1. Возникновение эмпатии (активизация способности к сочувственному уподоблению

кому-либо или чему-либо): ро-ждение симпатии к герою, в том числе к персонажу

фильма, сказки, легенды, к лидеру, справедливой идее, сакрализованному событию

или предмету, актеру, исполняющему роль выдающегося героя, и т.д.

2. Становление ситуационной идентичности на основе эмпатии (возникновение

чувства <своего>, устойчивого доверия, чувства восхищения красотой или

героизмом поступка и на этой основе появление ощущения <слитности> с героем и

т.д.)...

3. Осознание ситуационной идентичности и формирование надситуационного само

отождествления (возникновение связи со смысловым ядром личности, с ее

убеждениями и даже глубинными установками).

4. Принятие осознанной устойчивой идентичности в качес-тве личностной

идентичности (возможно, на всю жизнь).

Узловым пунктом является осознанный переход от ситуа-ционной к устойчивой

надситуационной идентичности. Имен-но здесь вступает в действие сознание, разум

с его сомнениями. Спасает от попадания в психическую зависимость от объекта

идентификации проявление скепсиса, поиск контрмотивации. Лишь после серьезной

аналитической работы разума, сопос-тавления предложенной идеи с собственными

интересами и ценностными ориентациями можно сказать, что идея принята или не

принята. Воля при этом играет серьезную роль.

Фанатики односторонни, они скучны как личности и одно-образны, и именно это

часто делает их орудием в руках других. Жизнь тогда часто приносится в жертву

чужим и чуждым личности фанатика (<фана>) фантазиям и иллюзорным целям.

Прочная самоидентификация личности с идеей или движе-нием лишь тогда имеет

жизненный смысл и оправдание, когда происходит в борьбе за свободу и

независимость, как инди-видуальную, так и социальную. Освобождение от всякого

угнетения само не приходит, свобода завоевывается, а для этого требуется

самоотверженность. Поэтому вопрос о социальном насилии сложен и конкретен -

выбор позиции здесь зависит от социальной зрелости личности.