Что такое «детский церебральный паралич»?

— Я сначала расскажу Вам об одной ситуации. Я ехал в машине с одним знакомым, и разговор пошел о ДЦП. «Моя жена как-то по просьбе соседки находилась с ее дочерью, у которой это заболевание. И вы знаете, характер у девочки очень тяжелый, сложный». — «Естественно, — поддержал я. — Церебральный пара­лич — это блокировка огромной программы самоунич­тожения. Когда внутренне готов прессовать любого и прессовать в угоду своим желаниям, чем больше пре­тензий, осуждений и обид накапливаем к людям в своей душе, тем с большим масштабом начинаешь потом убивать себя, и единственным спасением здесь может быть неизлечимое заболевание. Каждую долю секунды душа ненавидит и осуждает окружающий мир. Каждую долю секунды человек убивает себя.

И каждую долю секунды идет поддержка болезни как единственного средства спасения».

«А от кого из родителей могло прийти такое вос­приятие?» — «Назовите имя матери», — попросил я. Он назвал. «У женщины в поле возможная смерть мужа, — сказал я. — Что это означает? Это означает, что глубинный фон ревности, обидчивости, требователь­ности у женщины такой, что муж может погибнуть или тяжело заболеть». — «Да, мать у девочки жест­коватая», — сказал мой собеседник. Я смотрю в окно на уплывающие вдоль обочины деревья и продолжаю: «Практически у всех умных, жестких и волевых женщин дети несчастны». — «А что ж делать, если она такая с рождения?» — «Ну, если она на работе жесткая и принципиальная, а с любимым человеком нежная и беззащитная, тогда все нормально. Необходимую чистку она примет, и дети будут нормальными. Но если она будет жесткой, неуступчивой, принципиальной в личной жизни, то детей ей лучше не иметь. Не хочет получить страдания от мужа, получит страдания от ребенка». — «А я тревожусь за ее мужа, — сообщил мой собеседник. — Он что, скоро умрет?» — «Назовите его имя, — попросил я, и через пару секунд сказал: — Все нор­мально, мужик добродушный, отходчивый, жена его не пробивает». — «То, что должно убить мужа, получается, сбрасывается на ребенка?» — «Да, — отвечаю я, — программа уже работает автоматически. Если у жен­щины есть неснятые претензии к отцу, эта же программа включается и убивает мужа. А поскольку дети от мужа, механизм уничтожения смещается на них».

«Ну хорошо, мать подсознательно убивает свою дочку, а дочь за что мучается?» — «В трех прошлых жизнях она была готова любого подавить и раздавить для ис­полнения своих желаний. Ее душа начала терять любовь. Значит, для спасения души в этой жизни у нее должен идти непрерывный крах желаний. И получается сле­дующая картина. Больше всего о ней заботится мать, и дочери нужно уметь давать в ответ любовь и душевное тепло. Благодарность и любовь позволяют уравновеши­вать любые затраты со стороны другого человека. Так вот: мать любит ребенка и одновременно невольно его убивает. Дочери остается любить мать, принимая уни­жения своих желаний своей жизни, через материнскую агрессию. Медленно и мучительно душа учится любить при торможении желаний, — чем быстрее пойдет этот процесс, и чем больше любви будет в душе девочки, тем меньше будет концентрация на желаниях, и мать перестанет ее "пробивать". У девочки единственный шанс выжить — на агрессию отвечать любовью. Для этого ее лишили всех форм защиты, кроме любви и душевного тепла». — «Хорошо, — сказал собеседник, — но я не понимаю одной вещи. Ведь для родителей уход за больным ребенком — это все-таки страдание. Почему страдают мать и дочь — понятно, а отцу за что дана такая ситуация, ведь он добродушный и даже внут­ренней агрессии у него нет?» — «А он по прошлым жизням сделал свою жену ревнивой, — объяснил я. — Он настолько контролировал и привязывал ее к себе, боясь измены, настолько постоянно заботился и в кой-то степени "развращал", что она со временем стала дико ревнивой и обидчивой, и его подсознательное обожествление человеческой любви, отношений и же­ланий в этой жизни унижено характером жены и бо­лезнью дочери». — «Теперь все понятно, — подытожил водитель, глядя на бегущую трассу. — Почему же эти заболели, а другие — нет?» — «Сначала мы теряем ощущение непрерывности Божественного и любви во всем происходящем, — ответил я. — Мы забываем, что мы Божественны по своей сути. И начинаем потихоньку питать любовь сначала страхами и сомнени­ями, а потом унынием и неверием в себя. Потом воз­никает недовольство собой, потом обиды на близких и на весь мир, потом переполняемся ненавистью и го­товностью уничтожить любого, кто не подчиняется нам и стоит у нас на пути. Так вот, каждый из нас выбирает, на какой ступеньке ему остановиться. Если развит ме­ханизм сохранения любви, то человек уже на первых ступенях грехопадения останавливается. И чем дальше затягивается этот процесс, тем серьезнее болезни, ко­торые его тормозят. Здесь очень много значат религи­озное воспитание и мировоззрение человека». — «Кста­ти, — интересуется мой сосед, — а что такое Вера, Надежда и Любовь? Почему эти три понятия постоянно связывают вместе?» — «Начнем с надежды, — говорю я. — У нас есть поверхностные желания, связанные с телом, и желания, идущие из любви.

Первые нужно сдерживать, а вторые нужно поддер­живать. Если в желании нет агрессии, то оно уже исполнимо. А когда мы в угоду нашему сознанию ис­пытываем страхи, сомнения, неуверенность, мы разру­шаем наше будущее и вытаптываем наши желания. Надежда — это сохранение желаний в тот момент, когда рушится сознание. Надежда — это желание, ко­торое существует вопреки страхам, сомнениям, униже­ниям, сожалениям и недовольствам. Такое желание может выжить тогда, когда концентрация на любви в нем гораздо выше, чем на сознании». — «Я понял, — кивает собеседник. — Надежда — это первый шаг к познанию Божественного. А как выглядит второй?» — «Вера — это устремление к любви тогда, когда рушится Надежда. То есть, если мы стремимся к любви и выходим за пределы сознания — это надежда, если мы про­должаем устремляться к любви и выходим за пределы сознания и желаний — это Вера». — «Осталось спро­сить, что такое Любовь?» — улыбается собеседник. «Ученые недавно установили, что только в видимой части вселенной находится около 150 млрд. галактик. В каждой галактике — несколько миллиардов звезд, и все это крошечная часть того, что мы называем Любовью». Потом мы долго в молчании едем по зимней заснеженной трассе. «Главный рецепт здоровья, — думаю я, — никогда не забывать о любви. Даже тогда, когда, казалось бы, все мешает этому. И здесь каждый человек выбирает свой путь».

ОТНОШЕНИЯ