Глава 8. О признаниях и открытиях

Как же я люблю балы! Да, я люблю танцевать, и что в этом плохого? Люблю вальсы, фокстроты, танго, даже чарльстон и блэк боттом могу станцевать. А особенно люблю танцевать с Бон-Боном… Вот как сейчас. Он держит меня своими сильными руками и кружит, кружит, кружит… Я могу откинуться назад, и он меня удержит, а могу наклониться к уху и прошептать, почти касаясь губами мочки:

 

— Бон-Бон, какой ты красивый…

 

Он предсказуемо краснеет. Люблю его в этом цвете.

 

— Милый… Нежный...

 

— Лав-лав, давай выйдем?

 

— Куда?

 

— Отсюда!

 

Он ощутимо дрожит. Мы стоим в темном коридоре и целуемся. Его руки везде, мои тоже. Его движения становятся судорожными. Как же он напряжен. Я могу помочь, милый…

 

— Тебе нравится так?

 

— Лаванда…

 

Какой хриплый приятный голос… Он почти рычит:

 

— Лаванда, еще…

 

Да, любимый, мне не трудно. А вот так?

 

— Лаванда-а-а-а!

 

Он дрожит в моих руках. Это и есть смысл жизни! Любить. Отдавать. Получать. Иметь колоссальную власть, но не пользоваться ею. Он целует меня так, что кружится голова, дрожат колени, еще немного и я упаду…

 

— Лаванда, я тебя люблю!

 

— Я тебя тоже, Рон! Я тоже...

 

Мы стоим обнявшись, обессиленные, но счастливые. Ничто и никто не сможет нас сейчас оторвать друг от друга, кроме…

 

— Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора!

 

Дежавю. Эх, профессор, профессор, что же вам на балу-то не сидится? Что же вы не следите за своей горячей гриффиндоркой? Вы расстроены? Настолько? Вот это номер! Первый раз получается читать по лицу Снейпа. В открытие третьего глаза я не верю — все-таки профессор Трелони нас чему-то научила, — а значит, что-то произошло. И я даже подозреваю, что… Подхватываю Рона за руку и мы бежим в нашу башню. Не оставлять же его одного на балу?

 

Так и есть! В спальне, одна в темноте рыдает Гермиона…

 

— Гермиона! Что случилось?

 

Она что-то бормочет, и сквозь всхлипы я с трудом разбираю слова:

 

— …все плохо… профессор Снейп… аморальное поведение… Кормак… я не хотела… я ничего такого… а он…

 

Все хорошо! Он ревнует. Но надо подыграть:

 

— Кормак?

 

— Какой Кормак?! Снейп!

 

— Он тебя обидел?

 

— У-у-у-у-у-у…

 

Вот и славненько! Это любовь. Причем взаимная. Утешать в такой ситуации бессмысленно и дарить подарки тоже, а то и выкинуть может. Я обнимаю Гермиону, глажу ее по спине и немножко покачиваю, как маленькую. Пусть поплачет. Будет легче. А мне надо что-то срочно делать. Но не быстро! Должен пропасть гнев и появиться чувство вины. А оно точно будет… Причем у обоих: один наорал (в этом я нисколько не сомневаюсь), вторая вызвала ревность (все-таки есть в ней задатки — смелая девочка!).

Глава 9. О пользе метел

Чувствую себя творцом! Сегодня у моих подопечных «момент истины». Не буду полагаться на случай. Утром я послала им абсолютно одинаковые записки: «Надо поговорить. Сегодня. Класс зельеварения. 20:00» и ставшие такими родными подписи «Г.Г» и «С.С». Думаю, это последний раз. Если они не договорятся, я отступлю. Значит, так надо. Не судьба. Моя единственная помощница в этом деле — метла. Правда, с древком из железного дерева. Надеюсь, этого будет достаточно.

 

Чуть не опоздала. Чтобы незаметно подкрасться, оделась в черный облегающий комбинезон. Свои роскошные белые волосы спрятала под черную косынку. Для гармонии пришлось больше обычного подкрасить глаза. Получилось очень красиво! Рону так понравилось, что он не хотел меня никуда отпускать. Пришлось во всем признаться. Сначала он совсем не одобрил. Так орал! Но я-то знаю, как успокоить любимого. Пара поцелуев, и он все понял. Даже пожелал мне удачи. Но из-за этого я начала действовать на двадцать минут позже, чем собиралась.

 

Без пяти восемь, а я бегу по подземельям к классу зельеварения. Опаздываю. Тут уж не до красоты! Но все равно во всем черном чувствую себя словно пантера перед броском. И так же, как пантера, изящно прячусь в нише перед кабинетом. Ровно в восемь в класс врывается Снейп, в открытую дверь успеваю заметить, что Гермиона уже там. Так… настала очередь метлы. Вставляю метлу в бронзовую ручку и фиксирую дверь. Все! Теперь они выйдут только вместе с дверью. Хотя с этой парочки станется… Это они сумеют, но, может, захотят использовать лишний предлог, чтобы остаться и поговорить? Узнать это можно только одним способом. Припадаю ухом к двери. Сидят. Молчат. Молчат? Чары? А, нет, заговорили! Ну надо же, этот шпион даже простеньких заглушающих заклятий не поставил — совсем переволновался.

 

— Профессор…

 

— Говорите, мисс Грейнджер…

 

— Лучше вы, сэр…

 

— Хорошо…

 

— М-м-м…

 

— …Мисс Грейнджер, простите, но я не смогу носить ваши тапочки. Все-таки я почти на двадцать лет вас старше… Я слишком консервативен… Я не смогу украсить вашу жи…

 

— Простите, сэр, но зачем вам мои тапочки? Они маленькие и вам совсем не подойдут…

 

— Мисс Грейнджер?

 

— Сэр?

 

— Я чего-то не понимаю… Я говорю о тапочках со львиными головами. Вы помните такие?

 

— Нет… у меня с кроликами… Сэр?

 

— Я — сэр, вы — мисс Грейнджер. Правильно? Не надо на меня так жалобно смотреть, я не кусаюсь. Я просто хочу понять, чего вы хотите. Неужели так сложно сказать?

 

— Что сказать? Я не брала ваши тапочки. Честно! Я только один раз… на втором курсе… шкурку бумсланга… Я все верну…

 

— Вы об этом хотели поговорить?

 

— А вы о чем хотели со мной поговорить?

 

— Точно не о шкурке бумсланга. Так... Бумсланг?.. Я хочу знать, в какие игры вы играете!

 

— Сэр, вы первый начали.

 

— Начал что?

 

— Писать мне записки.

 

— Я?.. Мисс Грейнджер, это же вы: «Я думаю о пальцах, очень длинных, в моих волнистых волосах…»? А шарф на день рождения?

 

— Шарф — это я, вам понравилось? Но я не писала… Так значит, это не вы? Вы мне не писали? И не дарили? Ничего?! Совсем ничего?..

 

— Подвеску со львенком на день святого Валентина — это я… Но я ничего не писал! Что??? Вам кто-то писал?

 

— Не вы?.. не вы... совсем не вы?.. да вы!.. а я...

 

— Не плачьте, мисс Грейнджер! Куда вы?

 

Дверь сотрясается от рывков и ударов. Потом я слышу «Алохомора» и радуюсь своей проницательности. Потом еще какие-то заклинания… Эх, профессор, профессор! А сами-то ручками работать не пробовали?! И невдомек вам, могущественным магам, что дверь может держать обычная метла!!! Что-то у них там тихо… Прислушиваюсь… АГА!!!

 

— Гермиона, я не хотел… Прости… прости… пожалуйста… Я думал, это розыгрыш, я не верил… И мантикраб с этими тапочками! Буду я их носить, буду… и шарф…

 

— И шарф? Северус… Северус?..

 

— Гермиона?.. Я…

 

— Я ждала… ждала… а ты все никак…

 

Совсем тихо. Ничего не разобрать. Но не зря я хожу к профессору Трелони — мою интуицию не проведешь. Целуются! Счастливы! А теперь — бежать, пока не вспомнили про настоящего автора записок. Впрочем, судя по всему, это будет не скоро. Но метлу в двери я все-таки оставлю! Да!!! Не зря меня называют Лав-Лав! Это, фигурально выражаясь, любовь в квадрате…

 

Лав-Лав сказала — Лав-Лав сделала!

~Конец~