Очередной попсовый клип про войну

После Чечни смотреть фильмы про войну я не мог очень долго. И дело было не в раздражающих меня неточностях. В конце концов любые ляпы можно простить, если за ними чувствуется сопереживание, вера в то, что ты делаешь. Нельзя же требовать от человека, не бывшего там, детальной точности. И для меня главный вопрос - не "как", а "зачем". Зачем снималась эта картина? Чего хотел автор, когда брался за неё? Рассказать, как это было? Сколько души и нервной энергии он вложил в работу? Не спал ночами? Просил прощения? Уйдет ли хоть маленькая часть гонорара на оплату протезов тем, кто еще жив? Тем, про кого делалось это кино?

Но чтобы ответить на вопрос "зачем", нужно ответить на вопрос "как".

Сначала - как прошел первый показ.

Народу собралось много. Перед показом была церемония награждения какой-то национальной премией в мире кинобизнеса. Награждали почему-то "Мистер и миссис Смит" за то, что он взял в прокате 20 млн долларов. Представители дистрибьютеров говорили о необходимости развития кино и обещали срубить в следующем году тридцать миллионов баксов. Зрители аплодировали. Мне, как человеку от кинобизнеса далекому, мысль награждать за торговлю чужими фильмами показалась оригинальной.

Потом награждали Михалкова, как самого супер-пупер в российском кинобизнесе. Много кланялись. Михалков сказал, что эта награда была предсказуема.

Показали четырех девочек - победительниц конкурса "Мисс кино", кажется. Или "Мисс синема".

Потом вышел Бондарчук. Говорил о кинобизнесе, о съемках, много шутил. Я ждал, что он скажет и про Афганистан, про то, чем была эта война для нашей страны, про то, в каком положении находятся сейчас ветераны-"афганцы" с которыми он встречался по ходу съемок. Но Федор Сергеевич пошутил и ушел. Про войну - ни слова. Не та публика. С дистрибьютерами нужно говорить про бизнес. Продукт "Девятая рота" преподносился именно как продукт.

Сам фильм начался с показа двух рекламных роликов "Ночного дозора". Смешных.

Вообще, в зале в тот день смеялись много. Фильм часто прерывался хохотом. То придурковатый старшина выдал бойцу пулемет с кривым стволом, то фамилия у контуженного безногого старшего прапорщика - Дыгало (вот в пресс-службе ВМФ похохочут).

Я тоже повеселился. Может, время, которого прошло уже достаточно, и вправду лечит. А может потому, что к жизни "Девятая рота" не имеет никакого отношения. Очередной попсовый клип про войну на тему "Афганистан".

Почти все персонажи – картонные шаблоны. Киношная кровь, киношная жизнь и киношная смерть. Гибель героев не вызывает никаких чувств, кроме восхищения графикой и "долби-сорраундом". Недоумки офицеры, больше похожие на вертухаев, белозубый Бондарчук с клубным московским говорком в роли бывалого прапора Хохлова, выбритые и чистые, как после парикмахерской, солдаты на забытой богом точке в горах, бессмертные "дунканы маклауды" в роли душманов, идущих в полный рост на зенитную установку...

Самый убедительный персонаж – прапорщик Дыгало. ("агент национальной безопасности" Михаил Пореченков). Мне он напомнил командира разведроты моего полка лейтенанта Еланского. После контузии тот тоже перестал разговаривать, только бил. Выползет, шатаясь, из каптерки - и сразу в рожу. Самое удивительное, что солдаты понимали его и без слов - получил в лоб, и сразу ясно, что командир от тебя хочет.

И еще двое "живых" героев – комбат (Алексей Кравченко) и безбашенный сверхсрочник Гога.

Но все же и они не дотянуты. Да, истерики. Да, ненависть и безумие. Но только было все это намного глубже. Нам, например, дембеля выжигали раскаленными кокардами звезды на руках, чтоб служба медом не казалась. Заряжали автомат холостым, вставляли в ствол шомпол и говорили: "вытяни руку. Не дергайся, стой спокойно". Я дернулся и остался с рукой. Шомпол вошел в стену наполовину. Мной выбили окно и заставили его вытаскивать. Молодые бежали толпами - уходили в степь ночами, прямо с коек, в одних кальсонах и тапочках.

Впрочем, это было в Чечне. Может, в Афгане по другому? Да нет. Почитайте Глеба Боброва "Чужие Фермопилы" (www.artofwar.ru) – как раз про учебку и дедовщину. Все то же самое.

Нет, не пил Пореченков водку с безногими ветеранами в переходах и не лез к ним в душу, стараясь понять – что чувствует контуженный искалеченный командир, только что вернувшийся из-за речки, где он выжил один из всего взвода, а теперь вынужден отправлять туда мальчишек в камуфляже.

И глядя на силиконовый шлепок на его лице, изображающий ожог, становится ясно, что гример не ездил в госпиталь к раненным. Не затратил и джоуля своей нервной энергии, чтобы узнать – какие они, лица сгоревших в бензиновых лужах людей. И слыша с экрана фразу "перережут глотку как свинье от уха до уха", я понимаю, что сценарист фактуру из интернета скачивал не очень внимательно. В таком контексте ляпы воспринимаются уже не как недоработка, а как безразличие к судьбам тех людей, о которых сделано кино.

Из всего двухчасового фильма час – набор красивых планов без смысловой нагрузки. Рекламная техника съемки с перебором "крупняков" (это из "блендамеда" – рекламируемый товар должен быть на весь экран) и клиповый монтаж. Полное отсутствие ощущения места действия. Ни разу не поет муэдзин, ни слова на дари, ни ноты арабской музыки. Смотришь на экран, и чувствуешь не запах расплавленного в жару Регистана, а аромат голливудщины и московских ночных клубов. В кадре – трупы и сбитый "стингерами" транспортник, а на ум приходят слова "стильно", "винтажно" и "гламурно".

Нет, я понимаю, что это – реалии нашего времени. Я понимаю, что сейчас это не модно. Просто жаль, что смерти пацанов, всего двадцать лет назад погибавших в Хосте на непонятной и ненужной войне, сейчас превратились в проект. В товар для дистрибьютеров. Чечню уже осериалили. Великую отечественную тоже. Пришла очередь Афгана.

И все ж таки грань цинизма Бондарчук не переступил. Все вышеописанное можно простить за концовку. Да, она тоже киношная и нелепая, но главную мысль автору удалось донести. В концовке уже всплывают слова "долг", "мужество", "несправедливость", "предательство", "тоска". Пусть шаблонно, пусть с конъюнктурой – но все ж таки зацепило. А значит фильму – скорее "да", чем "нет".

После показа был банкет. Околокиношные мальчики и девочки пили-ели, жужжали про драматургию и гениев. В фойе встретил своего знакомого – Тему. Был в Афгане, в том самом полку, о котором идет речь. Спросил его мнение.

– Я понимаю, что этот фильм не про Афганистан. Это блокбастер про войну, на тему "Афганистан". Я был в Ферганской учебке, нас там три месяца кормили капустой с водой, еле ноги таскаешь, какие тут Белоснежки? Я понимаю, что людям по большому счету совершенно наплевать, что провинции Хост не существует, есть округ Хост, что если показан бой в январе 89-го, и главного героя увозят в госпиталь, то он никак не мог оказаться в феврале в колонне на вывод уже с усами и с "Красной Звездой". Зрителю такие вещи, в общем-то, по барабану, но зачем тогда писать, что фильм основан на реальных событиях? Меня, как "афганца", это задело. Хотя, опять же я понимаю, что пускай люди лучше смотрят такие фильмы, чем остальную бредятину.

Спустился автор. Сорвал аплодисменты. Кричали "браво", автор кланялся и улыбался. Потом ушел. Винтажные мальчики и девочки снова принялись за еду-питье, говорили по мобильникам. Рекламировали себя и своих модельеров. Про Афган они так ничего и не поняли.

А. Бабченко