Вопрос о “конституционных” реформах

Вопрос о конституционных реформах возник еще во второй половине 50-х годов в связи с революционной ситуацией в стране. Уже тогда в правительственных кругах стала обсуждаться проблема объединения деятельности всех отраслей государственного управления или, как тогда говорили, “единства власти”.

Дело в том, что существовавший тогда порядок решения государственных дел не обеспечивал такого единства. Каждый министр докладывал свои вопросы императору лично. При этом нередко министры действовали несогласованно, а то и просто не знали о делах друг друга. Правительства как коллегиального органа не существовало. Правда, были Комитет министров и даже должность председателя Комитета министров. Но этот Комитет занимался решением повседневных мелких вопросов, вплоть до назначения пособий и пенсий чиновникам.

Имелся еще Государственный Совет - законосовещательный орган при императоре. Но его состав постоянно заполнялся отставными министрами и другими престарелыми сановниками.

Император в условиях абсолютной монархии был наделен всей полнотой как законодательной, так и исполнительной власти. Именно он лично (по идее) должен был координировать и объединять деятельность всех министерств и ведомств. Но государственное управление усложнилось настолько, что он физически не в состоянии был это делать. Поэтому в 1857 г. был создан Совет министров, в который вошли ведущие министры и руководители самостоятельных ведомств, а также председатели Государственного Совета и Комитета министров. В отличие от Комитета министров, по-прежнему занимавшегося мелкими текущими делами, Совет министров под председательством императора обсуждал и решал важнейшие вопросы государственной жизни. В 60-е гг. Совет министров заседал довольно часто. Но по мере того, как царь Александр II старел, этот орган заседал все реже, а при Александре III практически перестал собираться. И вновь возобладал старый порядок единоличных докладов министров царю.

Нередко использовалась такая форма обсуждения вопросов, как созыв различных особых совещаний. Обычно перед этим царь поручал двум-трем министрам или иным видным сановникам разобраться в каком-то вопросе. Иногда в работе совещания участвовал и сам царь. Рекомендации таких совещаний оформлялись затем императорскими указами. Отсутствие коллегиального правительственного органа весьма отрицательно сказывалось на государственном управлении.

Революционная ситуация конца 50-х - начала 60-х гг. резко сузила социальную базу царизма. Недовольство проявляли не только крестьяне, разночинная интеллигенция, но и господствующий класс.

Оппозиционные настроения охватили довольно широкие слои буржуазии и либерального дворянства. Они требовали дальнейших реформ госаппарата, суда, отмены цензуры. Наконец, выдвигались требования привлечения их представителей к управлению государственными делами - создания представительных органов.

Недовольна правительством была и масса дворян-крепостников. Они считали, что оно ущемило их интересы проведением крестьянской реформы, и также выдвигали различные конституционные проекты, сформулированные, например, камергером Н.А. Безобразовым, графом П.А. Шуваловым (занимавшим в 1866-1874 гг. пост начальника III Отделения и шефа жандармов), суть которых сводилась к неким политическим компенсациям дворянству за потерю крепостных, введению “аристократической” конституции, призванной усилить политическую власть и влияние аристократии.

В верхушке царской бюрократии боролись две основные группировки: буржуазно-либеральная, группировавшаяся вокруг великого князя Константина Николаевича - брата царя, председателя Государственного Совета, и сторонников незыблемости самодержавия во главе с наследником престола, будущим царем Александром III и его воспитателем и наставником обер-прокурором Синода К.П. Победоносцевым. Столкновения этих группировок происходили при подготовке практически всех законопроектов о реформах. Однако наиболее резкими они были при обсуждении конституционных проектов.

Первый такой проект был подготовлен министром внутренних дел П.А. Валуевым в 1863 г. Суть его сводилась к образованию при Государственном Совете съезда государственных гласных, состоявших из выборных от всех частей империи (кроме Польши и Финляндии): по 1-3 человека от губернских земских собраний, по 3 - от Петербурга и Москвы и по 1-от 12 крупных городов. Кроме выборных, в состав съезда должны были войти и лица, назначаемые правительством, а также представители высшего духовенства. Общая численность назначаемых членов съезда должна была составлять 1/5 от всех выборных. Предполагалось, что этот съезд будет рассматривать бюджет, сметы, а также вопросы, решение которых связано с изучением новых законов, уставов или изменением действующих актов. После съезда все эти вопросы должны были направляться в общее собрание Государственного Совета, состоявшего из назначенных царем членов, но с участием избранных съездом 16 гласных. Хотя в проекте Валуева и предусматривалось создание своеобразной двухпалатной представительной системы, однако сам Государственный Совет был лишь законосовещательным органом и его решения носили характер рекомендаций и нисколько не ограничивали самодержавной власти императора. Царь отверг проект Валуева. В апреле 1866 г. новый проект выдвинул великий князь Константин Николаевич. Его идея заключалась в создании при Государственном Совете двух съездов гласных: земского (избранного губернскими земскими собраниями) и дворянского (избранного губернскими дворянскими собраниями). По существу это было в какой-то мере повторением проекта Валуева только в еще более ограниченном варианте, так как, во-первых, вводилось сословное дворянское представительство, а, во-вторых, съезды гласных должны были заниматься лишь разбором жалоб и ходатайств местных органов самоуправления и вопросами местной хозяйственной жизни. Но и этот проект был отклонен царем. Однако вторая революционная ситуация в конце 70-х -начале 80-х гг. заставила правительство вернуться к этим проектам и поставить их на официальное обсуждение в Особом совещании под председательством царя. Совещание 29 января 1880 г. отвергло оба эти проекта, хотя они и не представляли собой конституции в полном смысле слова. Суть их сводилась к созданию в том или ином виде выборных представительных органов, причем не законодательных, а лишь законосовещательных.

Взрыв в Зимнем дворце 5 февраля 1880 г. привел, как уже говорилось, к диктатуре М. Т. Лорис-Меликова, ставшего начальником Верховной распорядительной комиссии с неограниченными полномочиями. Популярный генерал, герой русско-турецкой войны 1877-1878 гг., он хорошо понимал, что одними репрессиями укрепить самодержавие невозможно. Поэтому он проводил, с одной стороны, политику беспощадных репрессий в отношении участников революционного движения, а с другой - старался привлечь на свою сторону либеральное дворянство и буржуазию обещаниями “конституции”. В январе 1881 г. М. Т. Лорис-Меликов подал императору Александру II записку с проектом, который вошел в историю как “конституция Лорис-Меликова”.

Лорис-Меликов предлагал создать две временные комиссии для подготовки законопроектов по финансовым вопросам и местному управлению, а также общую законосовещательную комиссию. В эти комиссии должны были войти наряду с чиновниками выборные депутаты, избираемые губернскими земскими собраниями (по 2 от губернии) и городскими думами (от крупных городов). Предлагалось также дополнить Государственный Совет 10-15 выборными представителями общественности. При всей скромности и ограниченности этого проекта он все же вводил в государственный механизм важный конституционный принцип - принцип народного представительства. Преобразованный Государственный Совет становился как бы зародышем парламента, а сам проект знаменовал возможное зарождение парламентской системы.

Александр II в общих чертах одобрил проект М. Т. Лорис-Меликова. Он даже утвердил проект соответствующего “Правительственного сообщения”. По иронии судьбы это произошло утром 1 марта 1881 г. В этот же день Александр II был убит террористами-народовольцами.

Новый царь Александр III долго колебался, а затем отверг “конституцию Лорис-Меликова”. В прошении об отставке генерал, обращаясь к царю, писал: “История нас рассудит”. По тем временам это была неслыханная дерзость*1*.

*1* Характерно, что царизм сохранял в строжайшем секрете сам факт наличия конституционных проектов и их обсуждения. Но шила в мешке не утаишь. Генерал после отставки выехал в Ниццу во Франции и вывез свой архив. Царская охранка получила приказ любой ценой вернуть архив и даже совершила налет на виллу генерала. Но граф М. Т. Лорис-Меликов хорошо знал повадки своих бывших подчиненных и надежно спрятал архив. Впервые выдержки из проекта “конституции” и протоколов его обсуждения были опубликованы в лондонской “Вольной русской типографии” в 1893 г. и перепечатывались в России в 1905 г., однако полностью все материалы стали известны лишь в советское время, когда распахнулись двери бывших царских архивов.

Новое правительство Александра III, из которого были изгнаны либерально настроенные министры (Лорис-Меликов, Милютин, Абаза), взяло курс на укрепление самодержавия, усиление роли дворянства и репрессивного аппарата.