Психология развития. Влияние материнской депривации и неврологических заболеваний на речевое развитие детей первых трех лет жизни

Автор: Е. Е. ЛЯКСО, А. Д. ГРОМОВА, А. В. КУРАЖОВА, О. А. РОМАНОВА, А. В. ОСТРОУХОВ

* Доктор биологических наук, старший научный сотрудник, ФНИИ им. акад. А. А. Ухтомского Санкт-Петербургского государственного университета

** Аспирантка филологического факультета СПбГУ

*** Студентка биолого-почвенного факультета СПбГУ

**** Старший научный сотрудник акустической компании "ОДИТЕК", Санкт-Петербург

Представлены данные сравнительного анализа речевого развития нормально развивающихся детей и детей с неврологическими нарушениями, воспитывающихся в условиях семьи и Дома ребенка на протяжении первых трех лет жизни. Показано, что различия в уровне речевого развития детей максимальны в группах нормы и депривации по пониманию детьми обращенной к ним речи взрослого, речевому репертуару детей, реализации коммуникации.

Ключевые слова: ребенок, материнская депривация, неврологические нарушения, распознавание, лонгитюдное исследование, метод срезов, уровень речевого развития.

Развитие фонетических способностей детей независимо от их языковой и культурной принадлежности проходит общие стадии, в течение которых языковые способности формируются, модифицируются и закрепляются. Эволюция языковой специализации в раннем онтогенезе основана на вокализациях, в которых проявляются признаки, характерные для речи взрослого [29]. В первые три года жизни ребенок научается произносить сначала звуки, специфичные для его языкового окружения, затем слова и фразы, аналогичные по грамматической организации речи взрослого [16]. Именно к концу третьего года речевые выражения ребенка становятся понятны взрослому, не обладающему знаниями матери об индивидуальных способах его выражения, - нейтральному к нему - что приводит к расширению коммуникативной сферы ребенка [11]. Он начинает свободно пользоваться речью на третьем году жизни при условии, что первые два года его речь развивалась правильно [16].

Успешное развитие ребенка зависит от его взаимодействия с матерью, поведение которой постоянно меняется, начиная с первых дней жизни младенца. Формируется специфическая речь (см., например, [23]), развивается повторение мимической и вокальной экспрессии ребенка, что является основой для становления материнско-детских отношений, в рамках которых осуществляется психомоторное и речевое развитие ребенка и его ранняя социализация.

Заболевание и депривация ребенка приводят к нарушению его нормального развития, значимо замедляя процесс становления речи. Известно, что материнское поведение во многом определяется состоянием ребенка [14]. Характер детской патологии и ее тяжесть влияют на эмоциональные реакции матерей и их речь [6, 15, 20]. При обращении к больным детям они упрощают ее, из-за сложностей в привлечении внимания ребенка часто меняют тему разговора. Тяжелые неврологические нарушения при нормальном функционировании артикуляционного аппарата ребенка и сохранности слуха приводят к более медленному пополнению его словарного запаса и вызывают затруднения в произнесении сложных слов [5].

Материнская депривация приводит к нарушению предречевого и раннего речевого развития детей [4,18], которое в большей степени проявляется при сопутствующих неврологических заболеваниях [12]. У младенцев-сирот отсутствуют положительные эмоции и зрительно-слуховое сосредоточение в процессе взаимодействия со взрослым, наблюдается общая двигательная заторможенность и вялый мышечный тонус конечностей [17]. Депривированные дети начинают говорить позже сверстников, минимально используют голос в социальных контактах, мимическая и звуковая имитационная активность у них отсут-

¹ Работа выполняется при финансовой поддержке РГНФ (проект N 03 - 06 - 12024в) и РФФИ (проект N 04 - 06 - 80334а).

стр. 102

ствует или развита слабо [17]. Депривация, начавшаяся на первом году жизни и продолжающаяся около трех лет, приводит к тяжелым последствиям, которые отражаются на интеллектуальных и личностных сферах и практически не поддаются исправлению [19]. Для социально депривированных детей характерно безразличное отношение к взрослым, вплоть до полного отказа ребенка от контакта [17].

Однако, насколько нам известно, отсутствуют данные сравнительного анализа становления разных сторон речи ребенка (пассивного и активного словаря) в зависимости от факторов, отягощающих это развитие, - неврологических заболеваний и материнской депривации.

В работе проверялась гипотеза о том, что в случае отклонения от нормального развития (депривация и заболевание) отставание в речевом развитии ребенка может иметь специфические особенности: у детей группы риска оно будет связано преимущественно с более медленным развитием коммуникативной функции речи, в группе депривации - с пониманием речи и вербальной коммуникацией.

Задачи исследования: сравнение уровня речевого развития детей групп нормы, риска и депривации в каждом анализируемом возрастном срезе; выявление специфических особенностей в речевом развитии детей групп риска и депривации.

МЕТОДИКА

Объектом исследования явилась речепродукция 45 детей первых трех лет жизни, которые на основе анамнеза были отнесены к группам нормы, риска и депривации.

В качестве нормы (группа нормы) рассматривали результаты лонгитюдных исследований речи 5 детей (с 3-го по 36-й месяц жизни), воспитывающихся в условиях семьи и развивающихся в соответствии с возрастными нормами по данным педиатра и невропатолога [9 - 11]. Дополнительно использовали данные по речевому развитию 5 детей первого года жизни (метод срезов).

Группу риска составили 5 детей (с 3-го по 36-й месяц жизни, один ребенок - до 24 мес), воспитывающихся в семье, имеющих диагноз "тяжелые неврологические нарушения" (шифр заболевания Р.91.8 - по МКБ-10 - уточненные нарушения со стороны мозга новорожденных [13]). Дети были обследованы одним и тем же невропатологом. Все младенцы на протяжении первого месяца жизни находились в больнице вместе с матерями. Четырем детям диагноз снят в возрасте 1 года, одному (Н) - в 1 год 5 мес.

Психомоторное развитие детей, воспитывающихся в условиях семьи, с рождения до 1 года 3 мес. оценивали по опроснику KID-шкала (Kent Infant Development Scale), в возрасте от 1 года 3 мес. до 3 лет 6 мес. - по опроснику RCDI (Child Development Inventory). Опросники адаптированы Институтом раннего вмешательства (Санкт-Петербург) для детей Северо-Западного региона.

Группа депривации - дети (n = 30), воспитывающиеся в Доме ребенка и имеющие в анамнезе неврологические нарушения центральной нервной системы (ЦНС) разной этиологии, объединенные общим названием "неврологические нарушения тяжелой степени тяжести". Диагнозы подтверждались и уточнялись невропатологом на момент поступления ребенка и во время его пребывания в Доме ребенка. Диагнозы детей группы риска и депривации качественно не различались. Использовали материалы по 10 детям для каждого среза (1, 2, 3 года). У всех детей первого года жизни диагноз "смешанные специфические расстройства" (ССР). Из группы годовалых детей девять поступили в Дом ребенка из больницы, один (Р) - первые четыре месяца воспитывался в домашних условиях. Дети второго года жизни имели аналогичный диагноз, который у двух из них был отягощен сопутствующими нарушениями: гипоишемическое поражение ЦНС, задержка психомоторного развития (ЗПМР), пирамидно-экстрапирамидная недостаточность (И, О); у второго ребенка (О) дополнительно - алкогольная фитопатия. У двух 3-летних детей (Д, Ю) диагноз ССР отягощался легкой умственной отсталостью.

Речь детей в группах нормы и риска записывали² в ситуации взаимодействия с матерью, в группе депривации - с экспериментатором. Аудио- и видеозапись речи домашних детей осуществляли на протяжении 40 мин - 2 часов. Запись речи детей, воспитывающихся в Доме ребенка, проводили за то время, в течение которого экспериментатору удавалось привлечь внимание ребенка и вызвать с его стороны какой-либо отклик к взаимодействию (в среднем от 35 до 45 мин).

Из аудиозаписей выбирали 10-минутные отрезки записей речи детей и анализировали типы вокализаций и их количество; учитывали ситуации, в которых ребенок производит вокализации: сопровождение своих действий, ответ на речь взрослого, спонтанная речь, обращение к взрослому. Для описания качественного и количест-

² Звуковые сигналы детей записывали на аудиомагнитофон "Marantz PMD222" с помощью микрофона "SENNHEIZER e835S". Поведение детей регистрировали на видеокамеру "Sony DCR HC40E". По видеозаписям оценивали невербальное реагирование ребенка (жесты, общая двигательная активность) на обращение к нему взрослого. Аудиозаписи вводили в персональный компьютер, оцифровывали и осуществляли инструментальный анализ в программе "Cool Pro" (Syntril. Software Corp., USA) (см. [9 - 11]). Определяли значение частоты основного тона (ЧОТ, F0) и формантных частот (F1, F2). Ударные и безударные слоги в словах выделяли на основе сравнения длительности гласного [1].

стр. 103

венного состава звуков и звукосочетаний ребенка в каждый возрастной период использовали термин "звуковой репертуар".

Подсчитывали количество имитаций ребенком голоса взрослого. Понимание детьми обращенной к ним речи взрослого (мамы или экспериментатора в зависимости от группы) оценивали по характеру реакции на нее ребенка - как речевой, так и в виде действия (по анализу видеозаписей).

Для выявления возможности распознавания значения детского высказывания взрослыми, нейтральными по отношению к ребенку, слова и звуки детей предъявляли аудиторам в тестах. Каждый фрагмент записи в тесте следовал три раза подряд с интервалом между сходными фрагментами 5 с и с паузой между разнородными фрагментами 10 с.

Тестовые последовательности были подготовлены для каждого ребенка в анализируемые возрастные срезы (из Дома ребенка для 5 детей каждого возраста). Количество звуков, содержащихся в тестовых последовательностях, для каждого из детей было различным, за исключением тестовых последовательностей слов детей 3-летнего возраста группы риска (по 30 слов в каждом тесте). Количество звуков или слов в тестах определялось звуковым репертуаром ребенка в анализируемом возрасте (см. "Результаты"). Тестовые последовательности предъявляли группе слушателей, названных аудиторами. Им предлагалось заполнить таблицу, в которой напротив номера прослушиваемого фрагмента им нужно было написать буквами русского алфавита то, что они слышат. Если тест состоял из слов, оценивалось то, как аудиторы распознают значение слова, а также их способность определять количество слогов и место ударения в слове. В случае тестовых последовательностей, представленных звуками и звукосочетаниями, распознанными считались те звуки, которые аудиторы с вероятностью 0.75 описывали одинаково. Аудиторами являлись 5 чел., имеющих профессиональный опыт работы с детской речью.

Фонетический анализ звукового репертуара детей производили с использованием Международного фонетического алфавита (МФА) [24] и САМПА [31] для русского языка в программах "Praat" и "Cecil". Статистическую обработку результатов осуществляли стандартными методами в программе "Статистика 50" с помощью критерия Манна-Уитни.

РЕЗУЛЬТАТЫ

Анализ уровня звукового развития нормально развивающихся детей показал, что к концу первого года их репертуар содержит гласноподобные звуки (50%), отдельно произносимые согласноподобные (2%) и слоги (48%) (рис. 1, А). Дети произносят вокализации спонтанно в ответ на обращение взрослого и для привлечения его внимания. В их звуковом репертуаре встречаются все гласные русского языка (рис. 2, А). В репертуаре годовалых детей уменьшается количество звуков, которые невозможно описать посредством САМПА для русского языка (от 67% в 3 мес. до 33% к 12 мес).

Звуки детей второго полугодия жизни аудиторы относят с вероятностью более 0.75 к гласным [а] [е] [у] [о] и [и]. Гласноподобные звуки детей как гласный [ы] описывают только аудиторы-специалисты [9]. Фонетическая "картина" звуков 12-месячных младенцев, отнесенных аудиторами с вероятностью более 0.75 к гласным на основе символов МФА, описывается как русские гласные: [а] - 59%, [е] - 65%, [и] - 100%, [ы] - 50%, [у] - 100%, [о], - 100% (звуки 9-месячных детей); в символах САМПА: [а] - 72%, [е] - 100%, [и] -100%, [ы] - 85%, [у] -100%, [о] -100% (звуки 9-месячных детей). Согласноподобные звуки описываются в символах МФА как губные [п], [б], [в']; заднеязычные [к], [г], [х]; переднеязычные [т], [д].

К концу первого года жизни в репертуаре ребенка появляются первые слова (аудиторами не распознаются); звукосочетания осмысленны; устанавливается соответствие между звукосочетанием и значением, но его способна определить только мать.

В звуковом репертуаре детей группы риска гласноподобные звуки [а], [е], [ы], [и] были основными на протяжении первого года их жизни (98%). Согласноподобные звуки (1%) [г], [к], [х], [м], [п] и единичные слоги (1%), преимущественно [ма], [ва], выявлены у двух детей (рис. 1, А). Фонетический анализ показал, что посредством САМПА описывается 30% звуков 12-месячных детей группы риска. Количество звукосочетаний, которые все аудиторы описывали по-разному, составило 32% от общего числа прослушанного. У трех (из пяти) детей выявлена возможность обозначения объекта посредством определенных звукосочетаний. Однако из-за отсутствия однозначного соответствия звукосочетания его значению матери путалась в определении значения детского звукового выражения. По оценке мам, количество звукосочетаний, значение которых они понимают, является единичным (Н - два, А - два, А, С - одно).

Для всех детей группы депривации характерно небольшое количество звуков, которые удалось зарегистрировать во время записи: от двух звуковых сигналов (С) до 10.5 + 5 звуков (Р) (рис. 1, Б). Звуковой репертуар годовалых детей состоит из гласноподобных звуков, которые аудиторы отнесли к гласным [а], [е], [ы]. Фонетический ана-

стр. 104

Рис. 1. Звуковой репертуар 12-месячных детей групп нормы, риска и депривации (по 10 детей из каждой группы). А - категории вокализаций в звуковом репертуаре детей, Б - количество вокализаций за 10 мин. Г - гласноподобные звуки, С - согласноподобные, СГ - слоги; а - аудиторы. Светлый столбик - данные для группы нормы, темный - для группы риска, заштрихованный - для группы депривации.

***Достоверность различий при уровне значимости p < 0.001 по критерию Манна-Уитни. Вертикальной линией указаны значения стандартных отклонений.

лиз посредством САМПА показал, что гласные [а] - 64% и [ы] - 29% преобладают в репертуаре детей, а гласные [е] - 2%, [и] - 4%, [у] - 1% - единичные явления (рис. 2, А). Согласноподобные звуки фонетически описываются как согласные [х], [к], [р]. Аудиторы лучше распознают сигналы, состоящие из одного звука. Количество нераспознанных звуков (все аудиторы описывали их по-разному, либо затруднялись подобрать соответствующий символ для обозначения звука) составило 45.8 + 7.5%. Звуки ребенка (С) вызвали наибольшее затруднение при описании (ни одного сигнала, одинаково распознанного всеми аудиторами). У каждого ребенка (из 10) не удалось зарегистрировать звуки, произносимые только в комфортном состоянии, поэтому выборка анализируемых звуков распределена следующим образом: плач - 4%, хныканье - 13%, комфортные звуки - 83%. Только комфортные звуки зарегистрированы у трех детей, у одного - только хныканье.

Для годовалых детей группы нормы выявлена имитация произнесенных матерью звуков и звукосочетаний (25 + 18% от произнесенного). Один ребенок повторял отдельные слова. В группе риска звуковая имитация определена у двух детей: 6-месячным ребенком в виде повторения гласного [а], 9-месячным - повторения последовательности звуков, но не содержащих тот звук, который просила произнести мать. У детей группы депривации имитация встречается редко; за 10 мин у одного ребенка (Я) 2 раза (4.6% от общего количества звуков, произнесенных ребенком во время записи), у двух (М и П) - 3 раза (6%) и 1 раз (4%), у двух других (Р, В) - имитация интонации (2 раза - 9.5% и 3 раза -7.5%).

Анализ акустических характеристик звуков выявил различия между детьми группы нормы и групп риска и депривации по значениям ЧОТ. Эти значения выше в звуковых сигналах детей групп риска (380 - 620 Гц, 486 Гц - медиана) и депривации (387 - 602 Гц, 421 Гц - медиана), чем группы нормы (286 - 530 Гц, 373 Гц - медиана). Характеристики гласных, выделенных аудиторами, не соответствуют значениям гласных взрослой речи, и значимо не отличаются у детей разных групп (рис. 2, таблица).

Сравнение звукового репертуара детей первого года жизни выявило различия между группами по количественным и качественным характеристикам. В группах риска и депривации значимо меньшим оказалось количество вокализаций во время записи; звуковой репертуар состоял из гласноподобных звуков, а звуковая имитация была единичной; значимо меньшее количество звуков описывается фонетическими символами, обозначающими гласные русского языка. Анализ звуков, отнесенных к гласным (рис. 2), показал, что артикуляционные характеристики-распределения по признаку подъема (рис. 2, Б) и ряда (рис. 2, В) во всех группах значимо не отличаются.

У всех детей группы нормы (n = 5) на втором году жизни появляются слова, состоящие из двух-трех слогов, содержащих два следующих друг за другом согласных звука. Мамы хорошо распознают значение детских высказываний (85 - 100%) при условии знания контекста ситуации и индивидуальных способов выражения своего ребенка (рис. 3). Аудиторы распознают с вероятностью 0.75 немного слов (от 2 до 15% предъявляемых в тестах), с вероятностью 0.25 - 0.3 - около половины слов. В репертуаре детей увеличивается разнообразие и количество четко артикулированных гласных (вероятность распознавания аудиторами 0.55) и согласных по сравнению с первым годом. На основе МФА согласные описываются по признаку места образования [1] как губные [в, ф],

стр. 105

Рис. 2. Гласные в репертуаре детей (по 5 детей из каждой группы) первого года жизни. А - категории гласных, выделенных на основе фонетического анализа по САМПА. Б - распределение гласных по признаку подъема, В - распределение гласных по признаку ряда. Обозначения, как на рис. 1.

Рис. 3. Понимание взрослыми (м - мамой, а - аудиторами) речи детей (А) и распознавание детьми (Б) обращенной к ним речи взрослого. Обозначение гистограмм, как на рис. 1.

переднеязычные [с, ш, щ, л, т, д, р, п, з, ч], заднеязычные [г, к, х]. На основании большей длительности ударные гласные выделяются в словах двух детей. При распознавании детского слова аудиторы ориентируются главным образом на его слоговую структуру, точно определяя количество слогов (количество слов, в которых аудиторы неверно указали число слогов, по сравнению со значением слова, указанным матерью, составило 15 + 8% от общего числа прослушиваемых), и на гласные звуки, входящие в состав слова.

Таблица. Значения формантных частот (Гц) гласных из звуковых сигналов детей (для 5 детей каждой группы в анализируемые возрастные периоды), распознанных аудиторами с вероятностью более 0.75 (медианные значения)

Возраст

Группа

[а]

[е]

[ы]

[и]

[о]

[у]

1 год

Норма

Риск

Депривация

2 года

Норма

Риск

Депривация

3 года

Норма

Риск

Депривация

Взрослый [2]

-----

Примечание. F1 - значение частоты первой форманты, F2 - значение частоты второй форманты.

стр. 106

У каждого ребенка из группы риска (n = 5) количество произносимого в двухлетнем возрасте (слова, простые конструкции) индивидуально и широко варьирует (11 - 52 сигнала за 10 мин, среднее - 31.6 + 13.8). Дети произносят звуки в основном в ответ на речь взрослого. Четыре ребенка инициируют взаимодействие, но делают это очень редко (от 1.5 + 1.2 до 6 + 4% от общего количества вокализаций, произнесенных в разных ситуациях). Спонтанное использование речи более частое у двух детей (18 - 40%) и незначительное - у трех (1.5 - 7%). Мать распознает 51 - 95% сигналов ребенка; аудиторы с вероятностью 1.0 распознают 7 - 13% (9.6 + 3%) предложенных слов, а с вероятностью 0.75 - 7 - 23% (16.2 + 5.8%). Аудиторы правильно определяют число слогов в 6 - 23% (12.8 + 6%) слов, место ударения - у трех детей в 5 - 16% (6.8 + 6%) сигналов. В целом, речь детей из группы риска на втором году жизни распознается так же плохо, как и у детей в норме. Дети группы риска хорошо понимают обращенную к ним речь взрослого (81 - 94%), реагируя на нее вербально или жестами и общей двигательной активностью.

У всех детей из Дома ребенка слов в речи практически нет. Пять детей используют интонационно оформленные вокализации, похожие скорее на гуление (в норме характерно для возраста 1.5 - 5 мес.), а не лепет. У одного ребенка (С) можно выделить несколько повторяющихся последовательностей звуков, которым соответствует большое число значений (это похоже на ситуацию в группе патологии). Другой ребенок (С) произносит только гласные звуки. Количество вокализаций индивидуально для каждого ребенка (от 4 до 66 сигналов за 10 мин, среднее - 40.1 + 19.9). В основном дети пользуются речью спонтанно или сопровождают звуком свои действия. Четыре ребенка отвечают речью на речь взрослого (15 - 80%, среднее - 28 + 27% от общего числа произнесенного ими), четыре ребенка инициируют взаимодействие с экспериментатором (1 - 5%, среднее - 2.4 + 1.9%). Понимание речи, обращенной к детям группы депривации, удалось оценить только у одного ребенка (В в ответ на обращение экспериментатора кивала головой в знак согласия или несогласия). Аудиторы выделяют в вокализациях всех детей гласные [а], [е], у четырех детей - гласный [у]. В речи одного ребенка аудиторы распознают гласный [о], у другого - [ы]. У двух детей они выделяют четыре разные категории гласных, у одного ребенка - три, у двух - по две. Среди распознанных звуков преобладают [а] - 56% и [э] - 28%. Остальные звуки распознаются хуже: [у] - 8%, [о] - 3%, [ы] - 4%. Звук [и] аудиторы не выделяют.

Дети группы нормы в два года имитируют звукосочетания, слова и простые фразы (от 45 до 62% от общего количества произнесенного). У детей группы риска имитация встречается редко. У двух детей, которые на первом году начали имитировать звуки и лучше развивались, на втором - имитация встречается чаще: они имитируют слова и все гласные звуки (С - 8.6 + 5%, И - 13 + 7.2% - от общего числа сигналов). Двое детей, которые не имитировали на первом году жизни, в два года произносят вслед за матерью или экспериментатором гласные звуки (0.5 + 0.3%; 3.5 + 2.5%), у одного ребенка (Н) имитация отсутствует. У детей из группы депривации имитация выявлена только у двух: А - 1 раз; В - 3 раза.

Сравнение уровня речевого развития детей двухлетнего возраста показало, что речь детей групп нормы и риска распознается взрослыми вне контекста ситуации плохо, группы депривации - практически не распознается. Однако репертуар детей группы нормы содержит слова, сложные в артикуляционном плане, и слова, состоящие из нескольких слогов, а также простые грамматические конструкции. Для детей группы риска характерно преимущественное употребление простых слов, состоящих из одного-двух слогов (Н - 100%; С - одно слово из трех слогов). Двое детей наряду со словами употребляют простые фразы. Слова отсутствуют в репертуаре детей группы депривации. Дети группы риска меньше имитируют по сравнению с детьми группы нормы, дети же группы депривации практически не имитируют.

Таким образом, на втором году жизни наряду с различиями в уровне речевого развития детей группы нормы и групп риска и депривации усиливаются различия между детьми групп риска и депривации, причем отмечается значимое отставание последних.

Значения фраз и слов нормально развивающихся детей на протяжении третьего года жизни распознаются аудиторами с высокой вероятностью (0.85 - 1.0). Аудиторы определяют количество слогов в словах (до 1.0) и согласные звуки (наиболее успешно - звонкие взрывные). Все гласные распознаются аудиторами с вероятностью более 0.67. В начале третьего года жизни начинает формироваться ударность-безударность слога на основании большей длительности ударного гласного (189 мс - ударный, 137 мс - безударный, медианные значения). В артикуляции появляется признак твердости-мягкости согласного. Несмотря на то что еще не все артикуляторные характеристики сформированы, их становится достаточно для успешного распознания слов вне контекста.

Спектральный анализ гласных показал, что значения ЧОТ остаются высокими и на протяжении третьего года жизни ребенка (медиана - 308 Гц). Значения ЧОТ в ударных гласных выше (384 + 71 Гц, 367 Гц - медиана), чем безударных (293 + 44 Гц, 294 Гц - медиана).

стр. 107

Речевой репертуар всех трехлетних детей группы риска состоит из слов и фраз. Для всех детей характерна большая речевая активность (56.7 + 28.6 высказываний за 10 мин), чем в двухгодовалом возрасте (31.6 + 13.8 звуковых сигналов). Мать распознает почти все, что произносит ребенок (90 - 98% сигналов - для четырех детей), аудиторы - с вероятностью 1.0 от 10 до 23% (17.6 + 6.8%) детских высказываний, с вероятностью 0.75 - 13 - 40% (27.8 + 13.6%). Количество слогов в словах аудиторы правильно определяют в 25 - 33% (29 + 4%) случаев, место ударения - в 27 - 42% (32 + 8.6%). Ударный гласный (155 мс - медиана) отличается от безударного (130 мс) большей длительностью, но эти различия определены на уровне тенденции. Все дети преимущественно пользуются речью только в ответ на речь взрослого, как и на втором году жизни. Однако для одного ребенка (Н) характерно значимо большее число обращений к взрослому (61% от числа всех категорий), чем у других детей. Этот ребенок не проявлял инициативы к взаимодействию со взрослым в двухлетнем возрасте. Понимание детьми речи взрослого, обращенной к ним, высокое (95 - 100%).

Речь трехлетних детей группы депривации состоит из интонационно оформленных звукосочетаний (в них перцептивно выделяется слоговая структура с ударным слогом), слов и простых фраз. Количество высказываний за 10-минутный интервал времени (37.2 + 27.5 сигналов) несколько ниже, чем у детей группы риска. Аудиторы практически не распознают значение звуковых выражений детей (18.7%), но определяют в них количество слогов (89%) и ударение (86%). В случае выделения ударного слога длительность ударного гласного (190 мс - медиана) больше безударного (155 мс), как и в случае группы риска - на уровне тенденции. Речь двоих детей (Ю, В) аудиторами не распознается. Один ребенок пользуется речью в основном для сопровождения действий (В - 56%), другой - для сопровождения действий и спонтанно (Ю - 40%, 4% - соответственно), трое - преимущественно для ответа на речь взрослого. Четверо детей понимают обращенную к ним речь (36 + 32%); их словарный запас похож на словарный запас детей второго года жизни в норме.

Дети группы нормы повторяют за матерью произнесенные ею слова (от 45 до 62%) и активно используют их при построении собственных конструкций. Повторяемые ребенком слова или фразы не всегда полностью соответствуют имитируемым, но они используются им при общении с матерью и другими взрослыми, что приводит к расширению его коммуникативных отношений. У детей группы риска количество звуковой имитации к третьему году значимо не увеличилось. Количество имитаций составило 2.5 - 9% (3.7 + 3.2%) от общего числа произнесенного ребенком во время записи. Один ребенок не имитировал. Существенно, что дети повторяли слова и простые фразы (два ребенка) вслед за матерью только в определенных ситуациях взаимодействия (чаще при чтении книжки и рассматривании картинок) и не использовали их вне этого контекста, как это делали дети группы нормы. В группе депривации имитация наблюдается у четырех детей (12 + 9% от всех произнесенных ими слов).

Сравнение акустических характеристик гласных, выделенных аудиторами, показало, что звуки, произносимые детьми группы нормы, в большей степени приближаются к соответствующим гласным взрослой речи, чем у детей групп риска и депривации (таблица).

На третьем году жизни наблюдается тенденция к выравниванию речевого репертуара детей в группах нормы и риска. Речь детей группы риска усложняется за счет употребления сложных для произнесения слов и речевых конструкций, но из-за несформированности в ней опорных элементов распознается плохо. В группе депривации также наблюдается улучшение по сравнению со вторым годом жизни, но у детей страдает как произносительная речь, так и ее понимание, что тормозит развитие коммуникации.

ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ

В ходе проведенного исследования выявлены значимые различия в уровне речевого развития нормально развивающихся детей и детей с неврологическими нарушениями, воспитывающихся в условиях семьи и Дома ребенка. Дети из группы риска и депривации, участвующие в исследовании, были отобраны на основании сходства диагноза. В связи с этим данный фактор рассматривался как некая постоянная величина при сравнении условий воспитания детей - в семье и Доме ребенка.

На первом году жизни звуковой репертуар детей групп риска и депривации, в отличие от группы нормы, практически полностью лишен слоговых конструкций и имеет меньшее количество звуков, которые фонетически и перцептивно описываются как гласные. В норме появление лепета с 5 - 6-месячного возраста является одним из критериев формирования речеподобных элементов [28, 29] и характеризует динамику речевого развития ребенка. Уровень звукового развития детей групп риска и депривации, состоящий из гласноподобных звуков и практически не содержащий слоговых конструкций, был одинаков.

Дети групп риска и депривации значимо меньше повторяют произнесенные взрослым звуки. Дети группы нормы имитируют гласные, звукосочетания, а один ребенок - слова [7]. Повторяя, ребенок более четко произносит звук, чем "гово-

стр. 108

ря спонтанно, что позволяет взрослым - носителям языка - описать как русские гласные больше имитационных звуков, чем неимитационных [8]. Таким образом, уже на первом году жизни ребенок в процессе имитации отрабатывает четкость артикуляции, приводящую к "правильному" произнесению звуков и звукосочетаний, благодаря чему его произношения становятся более понятны взрослому. Однако условием реализации имитации является взаимодействие между ребенком и взрослым, причем на ранних этапах развития ребенка лидирующая роль принадлежит его матери [8].

Несформированность взаимодействия в диаде "мать-ребенок" или "взрослый-ребенок" может стать причиной отставания ребенка в раннем речевом развитии. Так, у детей группы риска одной из причин низкого уровня звукового развития является сочетание фактора заболевания и, как было показано нами ранее [6], несформированности вокально-речевых взаимоотношений в диадах "мать-ребенок". Речь мам детей группы риска либо не содержала специфических признаков, присущих речи матерей нормально развивающихся детей, либо их было недостаточно для привлечения внимания ребенка. В то же время нами было показано, что разные "оттенки" речи, используемые мамами детей группы нормы при взаимодействиях с ребенком (чтение книжки, привлечение внимания к игрушке), способствуют приобретению новых знаний о среде, в которую включен младенец, и тем самым расширяют его когнитивную компетенцию [6]. Выделение матерями слов посредством ударения и длительности помогает ребенку овладеть начальным лексиконом [27] и является необходимым условием для привлечения внимания ребенка к игрушке в игровой ситуации или к какому-либо объекту при естественном взаимодействии [30]. Внимание, формирующееся у ребенка первого года жизни в процессе манипуляции с объектом, совершаемой при участии взрослого, приводит к лучшему овладению ребенком словами на втором году жизни [26]. У детей групп риска и депривации эти процессы взаимодействия со взрослым отсутствовали, и внимания, оказываемого ребенку воспитателем и мамой, было недостаточно. На основе этих данных можно говорить о частичной материнской депривации детей группы риска. В то же время известно, что, если направить на ребенка "материнскую речь" и подкреплять любую его вокализацию имитаций, даже дети со значительным отставанием в речевом развитии производят гораздо больше вокализаций по сравнению с периодом, когда взрослый не занимался с ними [25]. Таким образом, на первом году жизни детей из групп риска и депривации был нарушен механизм, значимый для овладения ребенком речью. Отсутствие значимых различий в уровне звукового развития детей из групп риска и депривации на первом году жизни связано с влиянием практически одинаковых негативных факторов, воздействующих на них - заболеванием и недостаточным контактом со взрослым.

На втором году жизни не только увеличились различия в уровне речевого развития между детьми группы нормы и групп риска и депривации, но и определились по ряду показателей различия между группами риска и депривации. Сходным в этих группах явилось малое количество звуковой имитации по сравнению с группой нормы. Причиной по-прежнему могут являться два фактора: заболевание и недостаточность взаимодействия со взрослым. Однако в группе риска имитировали четверо из пяти детей, и число имитаций было значимо выше, чем в группе депривации (единичная имитация у двух детей из 10 в группе). Существенно, что в диаде "мать-ребенок" группы риска на протяжении второго года изменился характер взаимодействия. У четырех матерей сформировалась материнская речь, присущая мамам детей группы нормы на первом году жизни; усложнение в репертуаре ребенка подхватывалось и закреплялось ими [6]. В два года дети, по заключению невропатолога, развивались нормально. Именно они имитировали голос матери. Меньшее количество имитаций по сравнению с данными по группе нормы может свидетельствовать о начале "выравнивания" развития ребенка. Возможно, благодаря двум изменившимся факторам - физиологического состояния ребенка и большей настроенности матери на ребенка - в речевом развитии детей наметился прогресс: появились слова и простые фразы, дети начали имитировать звуки материнского голоса. Четверо детей (мамы изменили свое отношение к ним) начинают проявлять инициативу в общении со взрослым. Но процесс артикуляции звуков у этих детей к данному возрасту сформировался еще недостаточно, что приводило к затруднению в интерпретации взрослым значения детского сообщения. В норме в начале второго года жизни возникают словокомплексы, функционирующие как нерасчлененное целое [3]. Их смысл может быть понятен только в конкретной обстановке или благодаря сопровождающим жестам [34]. Ребенок при восприятии и усвоении речи в первую очередь ориентируется на структуру слова, характерную для данного языка в целом [21, 22, 32, 33], реализация фонем при этом носит случайный характер. "Дети никогда не учат звуки: они учат слова, а звуки усваиваются через слова" (Francescato, 1968. P. 148, цит. по: [21, p. 15]). Уровень речевого развития двухлетних детей группы риска соответствует развитию речи у нормально развивающихся детей начала второго года жизни.

Дети из группы депривации имели неврологический диагноз; условия их пребывания в Доме

стр. 109

ребенка значимо не изменились. Они мало произносят, и их высказывания не оформлены в слова. Однако в их вокализациях аудиторы выделяют опорные гласные, характеристики которых значимо не отличаются от характеристик аналогичных гласных, произносимых детьми групп риска и нормы. Эти данные свидетельствуют о том, что речь формируется в результате реализации общебиологической программы развития даже в отягощенных условиях.

Дети в группах риска и депривации значимо отличались по пониманию обращенной к ним речи - в группе риска они с высокой вероятностью правильно реагировали на речь взрослого (звуком, жестом, движением), а понимание речи в группе депривации оценить было практически невозможно (за исключением одного ребенка, кивавшего головой в знак согласия или несогласия).

Овладевая речью, ребенок постепенно расширяет в своем представлении набор структур, характерных для слов его родного языка. Осваивая очередное слово взрослой речи, он не просто повторяет набор звуков, из которых оно состоит, а находит наиболее подходящую структуру из имеющихся в его распоряжении [21]. В этой связи третий год жизни ребенка является важным этапом для его речевого развития. Несмотря на не полностью сформированные признаки, присущие речи взрослого, их становится достаточно для того, чтобы речевые выражения нормально развивающегося ребенка стали понятны взрослому вне контекста ситуации [11].

В группе риска также намечается прогресс в речевом развитии: усложняется репертуар ребенка (на уровне второго года жизни нормально развивающихся детей), улучшается распознавание взрослыми детской речи, но в целом она еще сложна для понимания взрослого. В нашем случае у детей страдает коммуникативная функция речи. С одной стороны, дети малоинициативны в общении со взрослым, что, по-видимому, связано с несформированностью вокально-речевых отношений в диадах с матерью на первом году жизни. С другой, процесс коммуникации редуцирован вследствие сложности понимания взрослым речи ребенка из-за ее недостаточно сформированных акустических характеристик. В этой связи были бы интересны данные о формировании речи нормально развивающихся детей, но со сходным с группой риска взаимодействием в диаде "мать-ребенок". На основе анализа взаимодействия в других 10 диадах "мать-ребенок" (с нормально развивающимися детьми) не выявлено иных коммуникативных стилей взаимодействия матери с ребенком по сравнению с группой нормы.

В группе депривации у детей начинают проявляться опорные признаки, ударные гласные и слоговая структура высказывания, но значительно меньше сформированность артикуляционных систем, чем у детей группы риска. Затруднено и понимание ребенком обращенной к нему речи, что может свидетельствовать о его бедном пассивном лексиконе. Все это обусловлено недостаточным инпутом, воздействующим на ребенка, воспитывающегося в условиях ограниченных социальных контактов. По-видимому, воздействие социальных факторов должно превышать влияние биологических факторов для успешного формирования понимания и произнесения речи в этом возрасте ребенка.

Таким образом, различия в уровне речевого развития детей максимальны в группах нормы и депривации по пониманию ими обращенной к ним речи взрослого, речевому репертуару детей, реализации коммуникации. На первом году жизни уровень звукового развития по всем оцениваемым параметрам ниже в группах риска и депривации по сравнению с нормой, но значимо не отличается. На втором году жизни усиливаются различия между детьми групп риска и депривации, свидетельствующие о значимом отставании последних. В группе риска усложняется речевой репертуар, понимание детьми обращенной речи взрослого - высокое. На третьем году жизни выявлена тенденция к выравниванию речевого репертуара детей в группах нормы и риска. Речь детей группы риска усложняется за счет употребления трудных для произнесения слов и речевых конструкций, но распознается плохо. В группе депривации наблюдается улучшение по сравнению со вторым годом жизни, но у детей страдает как произносительная речь, так и ее понимание, что препятствует развитию коммуникации.

Результаты проведенного исследования позволяют дать практические рекомендации по коррекции отставания речи у детей групп риска и депривации. Для группы риска они связаны в первую очередь с необходимостью проявления первичной инициативы во взаимодействии с ребенком со стороны взрослого. У детей следует развивать коммуникативную функцию речи, стимулируя ребенка к вербальному общению и поощряя его. Для группы депривации целесообразна более тщательная индивидуальная работа логопеда с детьми, а также увеличение количества речевого взаимодействия взрослых с каждым ребенком в отдельности.

ВЫВОДЫ

1. Звуковое развитие годовалых детей группы нормы характеризуется наличием слоговых структур и первых слов, распознаваемых только матерью, и звуковой имитацией. Дети группы риска произносят небольшое количество звуков, практически не распознаваемых матерью; у них

стр. 110

отмечается единичная имитация. Дети группы депривации используют гласноподобные звуки; звуковая имитация у них единична. На первом году жизни уровень звукового развития по всем оцениваемым параметрам ниже в группах риска и депривации по сравнению с нормой, но значимо не отличается внутри этих двух групп.

2. Дети второго года жизни группы нормы произносят сложные в артикуляционном плане слова, значение которых в определенном контексте ситуации распознают мамы. Дети группы риска употребляют простые слова преимущественно в ответ на обращенную речь взрослого; мамой и аудиторами распознается значение небольшого количества слов. Дети групп нормы и риска хорошо понимают обращенную к ним речь. У детей группы депривации слова отсутствуют; они используют интонационно оформленные вокализации или звуки, произнося их спонтанно или сопровождая действия. Понимание детьми обращенной к ним речи оценить не удалось. Дети групп риска и депривации значимо меньше имитируют, чем дети группы нормы.

3. Слова и фразы трехлетних из группы нормы распознаются взрослыми вне контекста ситуации, что расширяет коммуникативные возможности. Для детей группы риска характерна большая голосовая активность, чем в двухлетнем возрасте. Они используют слова и фразы, хорошо распознаваемые мамами и плохо - взрослыми, не обладающими знаниями об индивидуальных средствах выражения ребенка. Понимание детьми групп нормы и риска обращенной к ним речи высокое. Выявлена тенденция к выравниванию речевого репертуара детей в группах нормы и риска. Уровень речевого развития детей группы депривации отстает по пониманию обращенной к ним речи. Произносительная речь соответствует уровню 1.5 - 2-летних детей группы нормы при меньшей инициативе в общении со стороны ребенка.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бондарко Л. В. Фонетика современного русского языка: Учебное пособие. Л.: Изд-во СПбГУ, 1998.

2. Деркач М. Ф., Гумецкий Р. Я., Губа Б. М., Чабан М. Е. Динамические спектры речевых сигналов. Львов, 1983.

3. Жинкин Н. И. К вопросу о развитии речи у детей // Детская речь: Хрестоматия. СПб., 1994. Ч. I. С. 5 - 13.

4. Журба Л. Т., Мастюкова Е. М. Нарушения психомоторного развития детей первого года жизни. М.: Медицина, 1981.

5. Левина Р. Е. Основы теории и практики логопедии. М.: Просвещение, 1967.

6. Ляксо Е. Е. Акустический аспект формирования коммуникативных отношений в системе "мать-ребенок" на протяжении первого года жизни // Коммуникативное поведение. Возрастное коммуникативное поведение / Ред. К. Ф. Седов, И. А. Стернин. Воронеж, 2003. Вып. 1. С. 97 - 107.

7. Ляксо Е. Е. Вокально-речевая имитация в диаде "мать-ребенок": первый год жизни // Психол. журн. 2005. Т. 26. N 3. С. 94 - 106.

8. Ляксо Е. Е. Изучение имитации как одного из механизмов овладения речью: Сб. статей "Фундаментальные исследования в области гуманитарных наук". СПб., 2006.

9. Ляксо Е. Е., Петрикова Н. А., Челибанова О. В., Остроухое А. В., Разумихин Д. В. Звуки русских детей первого года жизни и их восприятие взрослыми // Детская речь. Психолингвистические исследования: Сб. статей / Отв. ред. Т. Н. Ушакова и Н. В. Уфимцева. М.: ПЕР СЭ, 2001. С. 65 - 87.

10. Ляксо Е. Е., Петрикова Н. А., Челибанова О. В. Особенности восприятия русскими аудиторами звуков детей второго года жизни // Физиол. журн. 2003. N 4. С. 456 - 472.

11. Ляксо Е. Е., Громова А. Д., Фролова О. Е., Романова О. А. Акустический аспект формирования речи ребенка на третьем году жизни // Физиол. журн. 2004. Т. 90. N 1 С. 83 - 96.

12. Мастюкова Е. М. Основные формы двигательных, речевых и интеллектуальных нарушений у детей с перинатальным поражением мозга // Дефектология. 1977. N 5. С. 33 - 37.

13. Международная статистическая классификация болезней и проблем, связанных со здоровьем. 10-й пересмотр ВОЗ. Женева. М.: Медицина по поруч. МЗ РФ. 1998. Т. 2.

14. Мухамедрахимов Р. Ж. Мать и младенец. Психологическое взаимодействие. СПб.: Речь, 2003.

15. Савина Е. А., Чарова О. Б. Особенности материнских установок по отношению к детям с нарушениями развития // Вопросы психологии. 2002. N 6. С. 15 - 22.

16. Цейтлин С. Н. Язык и ребенок. Лингвистика детской речи. М.: Владос, 2000.

17. Шпитц Р. А. Поведение депривированных детей. Лишенные родительского попечительства. М.: Просвещение, 1991.

18. Якунин А. Ю., Ямпольская Э. И., Киприс С. П. и др. Болезни нервной системы у новорожденных и детей раннего возраста. М.: Медицина., 1979. С. 62 -68.

19. Ainsworth M. D. S. Attachment: Retrospect and prospect // The place of attachment in human behavior / Eds. C.M. Parkes, J. Stevenson-Hinde. N.Y.: Basic Books, 1982. P. 3 - 30.

20. Cardoso-Martins C., Mervis C. Maternal speech to pre-linguistic children with Down Syndrome // Am. J. Mental Deficiency. 1984. N 89. P. 451 - 458.

21. Croft W., Vihman M. Radical templatic phonology and phonological development. 2003. P. 1 - 43 (reprint).

22. Ferguson C.A., Farwell C.B. Words and sounds in early language acquisition // Language. 1975. V. 51. N. 2. P. 419 - 439.

стр. 111

23. Fernald A. Intonation and communicative intent in mothers' speech to infants: Is the melody the message? // Child Development. 1989. V. 60. P. 1497 - 1510.

24. IPA http://www.arts.gla.ac.uk/IPA/ipa.htm

25. Mahabir N., Pelaez M., Czdenas C., Calvani T. Motherese speech and adult vocal imitation as effective combined treatments to elicit and increase infant rate of vocalizations // www.isisweb.org/isis 2000 Program/

26. Markus J., Mundy P., Morales M. et al. Individual differences in infant skills as predictors of child-caregiver joint attention and language // Social development. 2000. V. 9. P. 302 - 313.

27. Menu L., Stoel-Gammon C. Phonological development: Learning sounds and sound patterns // The development of language / Ed. J. Berko Gleason. N.Y.: Merrill, 1993. P. 65 - 113.

28. Oiler D.K. The emergence of the sounds of speech in infancy // Child Phonology, 1: Production / Eds. G. Yenikomshian, J.F. Kavanagh, C.A. Ferguson. N.Y.: Academic Press, 2000.

29. Oiler D.K., Lynch M.P. Infant vocalizations and innovation infra phonology: Toward a broader theory of development and disorders // Phonological Development: Models, Research, Implications / Eds. C.A. Ferguson, L. Menn, C. Stoel-Gammon. N.Y. Timonium M.D.: York Press, 1992. P. 509 - 536.

30. Reissland N., Snow D. Maternal pitch height in ordinary and play situation // J. Child language. 1996. V. 23. P. 269 - 278.

31. SAMPA http://www.phon.ucl.ac.uk/home/sampa/russian.htm

32. Vihman M.M. Phonological development: The original of language in the child. Oxford. UK. Beackwell, 1996.

33. Vihman M., Velleman S.L., McCune L. The construction of a first phonology // Phonetica. 2000. V. 57. P. 255 - 266.

34. Walley A. The role of vocabulary development in children's spoken word recognition and segmentation ability // Developmental review. 1993. V. 13. P. 286 - 350.