Структура диспозиционной регуляции репродуктивного поведения личности

Antonov 91 9

условия "на самом деле" или в глазах других). Если же, напротив, преобладают ориентации на внесемейные ценности (образование, профессиональная карьера, социальная мобильность и пр.), а ориентация на семью и ее ценности слабы, то это обусловит оценку даже самих по себе "хороших" условий жизни как неблагоприятных для полного удовлетворения потребности в детях.

Подчеркнем еще раз, что ни потребность в детях, ни условия жизни сами по себе (по отдельности) не предопределяют результатов репродуктивного поведения. Эти результаты — итог взаимодействия данных элементов в системе диспозиций личности, которая опреде-ляет ситуацию как благоприятную или неблагоприятную для удовлетворения потребности в детях.

Основные элементы структуры репродуктивного поведения. Рассмотрение основных элементов структуры репродуктивного поведения начнем с потребности в детях.

Потребность в детях — главный двигатель репродуктивного поведения, ведущий из всех его внутренних регуляторов. Одновременно она — элемент общей системы потребностей личности., занимающий место на наивысшем уровне иерархии человеческих потребностей — среди социальных потребностей, наряду с такими, как потребность в браке, семье, творчестве, самореализации, образовании, свободном времени и т.д. Их концентрированным выражением является потребность в детях⁹. Как социальная потребность высшего уровня потребность в детях (и это мы подчеркиваем здесь особо и настоятельно) не связана прямо и непосредственно с потребностями низших уровней (органическими и потребностью в самосохранении).

Именно поэтому не существует никаких границ ее ослабления: никакие физиологические механизмы не в состоянии защитить ее от этого.

Не связана потребность в детях и с сексуальной потребностью. Как было сказано ранее, рождение детей имеет лишь своим предусловием, посредником сексуальное поведение. Человек с давних времен может нарушать и нарушает автоматизм репродуктивного цикла, удовлетворение сексуальной потребности не. предполагает обязательного рождения ребенка и притом чем дальше, тем в меньшей степени сексуальные отношения являются средством деторождения.

Чтобы ребенок родился, необходима специальная мотивация, не биологическая по своей природе. Однако в большинстве классификаций человеческих потребностей потребность в детях не выделяется как самостоятельная потребность, а отождествляется или с сексуаль-

ной потребностью, или с так называемой потребностью продолжения рода, под которой, как правило, подразумевается либо пресловутый и мифический "инстинкт размножения", либо столь же мифический "материнский инстинкт". Не останавливаясь здесь специально на этом вопросе, заметим, что демографы, верящие в "инстинкты" несколько поотстали от мировой науки, в которой инстинктивистские модели поведения давно сданы в архив¹⁰.

Потребность в детях — не биологическая, а социально-психологическая и социальная категория.

Потребность в детях — это социально-психологическое свойство социализированного индивида, проявляющееся в том, что без наличия детей и подобающего их, числа индивид испытывает затруднения в своей личностной самореализации. Эти затруднения возникают в повседневности при выяснении семейного статуса личности (например, при встрече старых знакомых после долгой разлуки) — тем самым производится непроизвольная оценка (и самооценка) поведения личности, исходя из бытующих норм детности или репродуктивных норм. Парадоксальным отражением этих затруднений является сам язык, заставляющий нас задавать вопрос о детности того или иного человека, используя множественное число ("Есть ли у Вас дети?"), и выслушивать ответ все чаще в единственном числе ("Есть. Один.")¹¹.

Для понимания сущности потребности в детях огромную роль играет понятие репродуктивных норм. Репродуктивные нормы — это детерминированные общественным бытием принципы и образцы подобающего поведения, относящегося к рождению определенного числа детей, и принятые в тех социальных группах, к которым принадлежит или хотел бы принадлежать индивид. Репродуктивные нормы, как и любые другие социокультурные нормы, усваиваются личностью в качестве средств ориентации поведения и образуют основу внутреннего контроля, обеспечивающего согласованность разного рода действий и поступков, имеющих отношение к рождению определенного числа детей. Будучи усвоенными, "интернализованными", превратившись во внутренние социально-психологические структуры личности, репродуктивные нормы определяют своим содержанием сущность потребности в детях.

Потребность в детях — это устойчивое социально-психологическое состояние индивида, обусловленное, во-первых, стремлением иметь типичное для данного общества число детей в семье и дать им не хуже типичного по качеству воспитание, во-вторых, чадолюбием (т. е. глубоко усвоенными установками по отношению к детям вообще),

проявляющимся в том, что без наличия детей или определенного их числа индивид испытывает затруднения самореализации себя как личности.

Бойко В. В. Малодетная семья: Социально-психологическое Исследование. М., 1980. С. 61.

Таким образом, потребность в детях — это, по сути, усвоенные человеком в процессе социализации, бытующие в культуре или субкультуре и определенным образом преобразованные личностной структурой репродуктивные нормы или социальные нормы рождаемости. Каким образом происходит подобное усвоение, "интернализация" — это отдельный и особый вопрос. Отметим лишь, что это такой процесс, в котором индивид не просто "вкладывает в себя" то, что ему преподносят "агенты социализации", а играет активную роль, беспрерывно взаимодействуя с тем, кто выступает для него в качестве "транслятора норм и ценностей".

Важнейшей особенностью репродуктивных норм (принципиальной для понимания потребности в детях) является их исключительная устойчивость, превышающая обычный для социокультурных норм "лаговый эффект". Это связано, с тем, что репродуктивные нормы отражали когда-то глубинные основы бытия, человеческой жизни, необходимость самосохранения человеческого рода, воспроизводства населения.

Потребность в детях не меняется под влиянием текущих условий жизни и их изменений. Меняются лишь семейные ситуации, которые либо способствуют, либо препятствуют удовлетворению потребности в детях. Величина потребности в детях неизменна на протяжении жизни человека.

Следует различать ту или иную интенсивность, или силу, потребности в детях. Даже в пределах одной и той же количественно выраженной потребности в детях ее сила может бить различной, определяя вариации в "практике оперирования промежуточными переменными рождаемости", то есть в практике контрацепции и искусственного прерывания беременности, что проявляется в различной длине интервалов между рождениями детей, длине репродуктивного периода и т.д. Разумеется также, что сила потребности в детях тем больше, чем больше ее величина.

В этой связи различают малодетное (1-2 ребенка в семье), среднедетное (3-4 ребенка) и многодетное (5 и более детей в семье) репродуктивное поведение, а в пределах каждого изэтих типов — линии репродуктивного поведения, представляющие собой специфи-

ческое сочетание результатов репродуктивного поведения, характеризующееся определенной направленностью и устойчивостью. Именно потребность в детях, взаимодействуя в диспозиционной системе с условиями жизни, формирует конкретные линии репродуктивного поведения.

Труднее всего было выносить отношение мундугуморов к детям. Женщины хотели иметь сыновей, а мужчины дочерей. Ребенка нежелательного пола завертывали в ткань из коры и бросали живым в воду. Кто-нибудь мог выловить это суденышко из коры, проверить пол ребенка и отправить его дальше.

Мид М. Иней на цветущей ежевике // Мид М. Культура и мир детства. М., 1988. С. 58.

Раз мы заговорили о величине и силе (интенсивности) потребности в детях, то, следовательно, речь должна идти о возможности и методах измерения потребности в детях. Напрямую потребность в детях измерить нельзя. Это связано с ее природой, с тем, что она, как было сказано выше, непосредственно не наблюдается, лишь проявляясь в конкретных семейных ситуациях, обнаруживая во взаимодействии с ними различные аспекты и стороны своей количественной определенности, предрасположенности к определенному репродуктивному результату и своей качественной определенности, своего содержания, ценностно-смысловых аспектов мотивации, тех целей, ценностей и интересов, которые удовлетворяются или реализуются через рождение детей и которые образуют содержание потребности в детях.

Количественная и качественная определенность потребности в детях соответственно раскрывается в понятиях репродуктивных установок и репродуктивных мотивов. Эти последние и являются непосредственными объектами измерения.

Репродуктивные установки — это психические состояния личности, обусловливающие взаимную согласованность разного рода действий, характеризующихся положительным или отрицательным отношением к рождению определенного числа детей.

Репродуктивные установки делятся на два класса:

— установки детности, регулирующие достижение определенного числа детей. К этому классу относятся установки на благополучные исходы беременности, на протогенетические (между образованием брачного союза и рождением первого ребенка) и интергенетические

(между рождениями детей разной очередности) интервалы, установки на пол ребенка, установки на усыновление или удочерение (адапционные);

— установки на применение контрацепции и искусственное прерывание беременности.

Все эти конкретные виды установок выражают в конкретной ситуации времени и места величину потребности в детях и ее силу и благодаря этому оказываются взаимосвязанными. Чем сильнее, к примеру, готовность к рождению ребенка определенной очередности, тем короче, при прочих равных условиях, генетические интервалы и тем вероятнее выбор линии репродуктивного поведения, не связанной с применением контрацепции и искусственными абортами. А взятое в целом, вместе, все перечисленное характеризует стоящую за ним силу и величину потребности в детях.

Для измерения репродуктивных установок в демографии и социологии семьи разработаны специальные методы. Одна их группа основывается на определении так называемых "предпочитаемых чисел детей". Все теоретически возможные предпочитаемые числа детей являются, как неоднократно подчеркивалось выше, сложным итогом взаимодействия потребности в детях и конкретных ситуаций образа жизни, в которых она лишь проявляется. Именно поэтому ни один из показателей предпочитаемых чисел детей не является сам по себе измерителем ни потребности в детях, ни даже репродуктивной установки. Они — лишь их отражение в обманчивом зеркале конкретных реальных или воображаемых условий жизни, причем отражение не всей установки, а только ее когнитивного компонента.

Индивид имеет некое идеализированное представление о наилучшей с его точки зрения семье, одним из аспектов которого является и представление о детности такой семьи. Этот образ не является чем-то застывшим и неизменным. Он постоянно корректируется в зависимости от наличных или предполагаемых условий жизни и их гипотетических изменений. Исследователь, социолог семьи и демограф, создавая искусственную ситуацию социологического опроса, актуализирует это представление, побуждает респондентов более или менее четко сформулировать его в виде определенных логических высказываний, придать количественную меру. И в зависимости от того, каковы эти реальные или гипотетические условия жизни и их возможные изменения (точнее говоря, как они оцениваются, воспринимаются респондентом сквозь призму его диспозиционной структуры), индивидуальная потребность в детях выражается в том или ином предпочитаемом числе детей.

На схеме 9—5 приведены некоторые из этих возможных реальных или гипотетических жизненных обстоятельств и соответствующие им показатели предпочитаемых чисел детей.

В изучении рождаемости и репродуктивного поведения обычно используются отнюдь не все представленные на схеме показатели предпочитаемых чисел детей, а лишь некоторые из них. Чаще всего это — идеальное, желаемое и ожидаемое числа детей в семье; иногда используется также число детей, планировавшееся в момент вступления в брак¹².

Идеальное число детей не является отражением установок детности, а, скорее, характеризует осведомленность респондентов о так или иначе обсуждающихся в обществе проблемах семьи, населения и рождаемости. Об этом говорят, в частности, результаты специального исследования взаимосвязи динамики идеального числа детей в США в 50-70-е гг. с частотой публикаций материалов по проблемам населения в газете "New York Times". Исследование обнаружило прямую зависимость идеального числа детей от интенсивности обсуждений данной темы¹³.

Идеальное число детей, фиксируя "наилучшую" детность вообще, а не для конкретного респондента, характеризует, с одной стороны, информированность о том, какое число детей признается общественным мнением "должным", и соответственно понимание значимости этой проблемы, а, с другой, — восприятие ("догадку") того, что, по мнению респондента, ждет от него интервьюер. В любом случае идеальное число детей, вопреки распространенному мнению, не отражает социальной нормы детности, а, следовательно, и потребности в детях.

Из всех показателей предпочитаемых чисел детей самым точным и надежным в смысле отражения потребности в детях и, самое главное, предсказания окончательного числа детей в семье является ожидаемое число детей в семье (в обоих его вариантах — всего и еще), а также ожидавшееся (планировавшееся) в момент заключения брака. Об этом говорят результаты сопоставления различных вариантов предпочитаемых чисел детей с фактической детностью.

Но важно подчеркнуть еще и еще раз, что никакой отдельный показатель из предпочитаемых чисел детей не может сразу, одним числом выразить потребность в детях. Но можно попытаться понять, как именно проявляется потребность в детях в сочетании с разнообразными условиями жизни. Это возможно, если объединить несколько показателей предпочитаемых чисел в систему. Такое объединение (система), построение комплексного показателя — один из возможных путей повышения обоснованности измерения репродуктивной

Схема 9—5