Иерархия социологического знания. В современной методологии — и в нашей стране, и за рубежом — научное знание принято понимать иерархически и мыслить здание социологической науки состоящим из

 

В современной методологии — и в нашей стране, и за рубежом — научное знание принято понимать иерархически и мыслить здание социологической науки состоящим из пяти этажей. На самом верхнем расположена научная картина мира (философские предпосылки), на четвертом — общаятеория, включающая категории самого абстрактного уровня, на третьем находятся частные, или специальные теории — обычно формализованные, логически компактные и конкретные модели социальных процессов. На втором этаже размещается эмпирические исследования — сравнительные, крупномасштабные, репрезентативные исследования, соответствующие самым строгим требованиям науки и способствующие приращению нового знания. Они обслуживают три верхних этажа, так как основное предназначение эмпирических исследований — не просто собрать и обработать факты, а обеспечить надежную проверку теории, ее верификацию. На нижнем этаже находятся прикладные исследования — маломасштабные и нерепрезентативные исследования, призванные изучить конкретную социальную проблему и разработать практические рекомендации для ее решения. К прикладной социологии надо отнести все политические опросы, изучение общественного мнения, маркетинговые исследования, управленческое консультирование, деловые игры и ряд других направлений, которые не ориентированы на проверку фундаментальной теории и приращение нового знания.

Четыре верхних этажа социологического здания занимает фундаментальная социология, а последний, пятый — прикладная. Три верхних уровня в пятиэтажном здании социологиизанимают теоретические знания, а два нижних принято именовать общим названием эмпирического знания.

 

 

На уровне эмпирических исследований, мы подходим к такой важной проблеме, как тематическое, проблемное поле науки. Это самый конкретный уровень определения предмета исследования. Что это такое? Это совокупность всех эмпирических исследований, проводимых во всех странах в данное конкретное время. Если в стране более 10 или 20 тыс. социологов, и каждый занимается своей узкой темой, то общее тематическое поле социологии представляет сшитое из разных лоскутков одеяло. Где-то его плотность выше, а где-то ниже. Это означает, что некоторые темы, как, например, удовлетворенность трудом, проработаны очень подробно и тщательно, а другие темы затронуты весьма поверхностно. По одним темам проведены десятки и сотни исследований, по другим — единицы. Но и в насыщенных секторах науки, если присмотреться внимательнее, неизученных проблем более чем достаточно. Когда собираешь вместе все исследования, скажем по адаптации (в советское время их проведено около 30), то обнаруживается их структурная неполнота. Во-первых, подавляющее большинство исследований посвящены производственной и трудовой адаптации, мало или вообще не затрагивая другие ее виды, во-вторых, изучены только временные, пространственные и психологические аспекты адаптации, но оставлены без внимания структурные характеристики. К примеру, так и осталось невыясненным, какие группы лучше, а какие хуже адаптируются, из каких элементов состоит социальная адаптация, повышается или снижается уровень адаптации в кризисные периоды по сравнению со стабильными, от каких социальных характеристик (класса, пола, возраста, профессии и др.) адаптация зависит больше, в каких по численности (малых, средних или крупных) коллективах ее уровень выше и т. д.

Прикладные исследования— самый низкий уровень социологии. Это совокупность частных исследований, как правило, однообъектных, которые завершаются разработкой практических мероприятий и иногда их внедрением (однообъектные исследования — практические рекомендации — внедрения). Прикладные исследования — это исследования местных событий. Цель прикладного исследования — не описания социальной реальности, а ее изменение. Важно знать инструменты прикладной социологии, ее цели и задачи. Если социолог, не зная этого, принесет на предприятие методологию фундаментального исследования и будет изучать, например, динамику ценностных ориентации, то его не поймут. Потому что практические работники, которые будут выступать заказчиками, в этих категориях не рассуждают, они говорят совершенно другим языком. Перед прикладником возникают совершенно другие проблемы, чем перед академическим ученым.

Эмпирические и прикладные исследования — разные типы социологического исследования, у них разные методологии и технологии. Существуют две отличительные черты, которые позволяют их разграничить.

· Приращение новых знаний. Эмпирические исследования нацелены на приращение знаний, и они подтверждают либо опровергают какую-то частную теорию. Прикладные исследования не нацелены на приращение новых знаний, и они лишь дублируют частные теории, т. е. прикладывают их к конкретному объекту.

· Репрезентативность. Эмпирические исследования обязательно должны быть репрезентативными (представительными, отражающими типичные черты, действительные для всей совокупности изучаемых объектов). У них множество объектов, например средние города в разных регионах. Прикладное исследование не обязано быть репрезентативными оно проводится на одном объекте (одно предприятие).

Для прикладников академическими учеными разрабатываются такие стандартные анкеты и стандартные инструменты, по которым тиражируется опыт по разным предприятиям, например, тест Кетелла. Он применяется на многих предприятиях для одной и той же цели: оценка личных и деловых качеств. И никаких новых знаний для науки не добывается, новые знания только для администрации.

Таким образом, социологическое знание в целом не является гомогенной системой и не только потому, что в ней присутствуют разнокачественные уровни — теоретический и эмпирический, но еще и потому, что сюда органически включено метатеоретическое (философское) знание. Современная логика науки признает как удлинение теоретического цикла познания, так и введение в него новых, дополнительных уровней, что предполагает переориентацию содержания теоретического знания.

Научная картина

 

Самый верхний уровень теоретического знания, связанный с научной картиной мира, еще не является собственно социологическим. Поскольку он образован абстрактными категориями, имеющими универсальное для всех наук значение, его правильнее относить к философии. Философское знание — позитивизм, неокантианство, марксизм — определяет основу научной картины мира. Какой философской традиции придерживается социология в данной стране, такова и научная картина мира.

Такие понятия, как «картина мира», «стиль мышления», «надтеоретические логические структуры» и «предпосылочное знание», описывают одно и то же, а именно — метатеоретическое знание. Собственно теоретическое знание ограничено построением теорий — общих и частных. Специфическая черта теории — способность предсказывать события. Философия только объясняет мир. Выделяют три основные познавательные функции научной теории — описание, объяснение и предсказание.

В противоположность этому на метатеоретическом уровне происходит обобщение, осмысление и критическая переоценка того, что сделано на теоретическом уровне, — теоретических результатов и самой практики теоретической работы. Если основным элементом теоретического знания является закон, утверждение о необходимых, существенных связях между явлениями, то метатеоретическое знание формируется в виде принципов различного порядка, в которых утверждается нечто уже о самой теории.

Метатеоретические принципы задают определенное видение мира и методологию исследования. Архетипическое знание, как их еще называют, часто формулируется в неявном виде. Напротив, элементы общей теории все до единого должны формулироваться явным образом, а элементы частной теории должны не только явно выражаться, но и записываться на языке формальной логики или математики.

Научная картина мира (НКМ) в социологии — это совокупность самых общих представлений, часто носящих философский характер, о том, как устроена и каким законам подчиняется социальная реальность, в которой существуют общество и образующие его индивиды. НКМ управляет и регулирует процессом создания общей социологической теории (ОСТ), а последняя влияет на образование частных теорий. НКМ напоминает компас, который помогает ориентироваться ученому в законах социального познания. Компас указывает только общее направление, а конкретную карту местности ученому дают общая и частные социологические теории.

В НКМ включены основные понятия, которые описывают социальная реальность (общество, социальные группы, личности, мотивы, ценностные ориентации, коллективные представления и т. п.). В отличие от общей теории, они логически не связаны друг с другом в единое и проверяемое на опыте целое. ОСТ, опираясь на частную социологическую теорию (более конкретные совокупности понятий), строит логическое целое относительно не всей социальной реальности, а ее узкого фрагмента. К примеру, общая социологическая теория может быть посвящена выяснению того, что такое ценностные ориентации личности или социальные институты, т. е. крупным темам. ОСТ вытекает из НКМ, но опирается на частные социологические теории (ЧСТ), которых великое множество.

Картина мира включает следующие компоненты:

· общефилософские (метатеоретические) положения о строении мира (онтология) и его развитии (динамика, генезис);

· общенаучные принципы, выступающие в роли нормативных регуляторов деятельности ученого (объективность и достоверность научного знания, истинность, идр.);

· идеологические стандарты и нравственные ценности;

· эвристические модели, заимствованные из других областей знания и используемые как средство объяснения социальной реальности (например, сравнение общества с живым организмом у Г. Спенсера).

НКМ — это совокупность самых общих теоретических суждений о том, как устроена та реальность, которую они собираются изучать. В отличие от научной теории, где все элементы выверены и пригнаны друг к другу, как в механизме сверхточных часов, в научной картине все приблизительно, неточно, предварительно.

Теорию иногда сравнивают с сетью, которую исследователь набрасывает на мир. Все, что вылавливается такой сетью, считает B.C. Степин, и есть предмет теории*. Картина мира дает предварительный эскиз этой сети, задавая предположительный и довольно приблизительный характер не только конфигурации, но и размеров ее ячеек. Действительно, философские и ценностные суждения, которые входят в состав социологической картины мира, вряд ли дадут точные параметры реальных объектов. Они определяться позже, пройдя эмпирическую стадию исследования. Однако на промежуточной стадии грубые контуры социальной реальности, задаваемые картиной мира, пройдут конкретизацию и шлифовку сначала на уровне общей, а затем частной теории.

* Степин B.C. Становление научной теории (Содержательные аспекты строения и генезиса теоретических знаний физики.) Мн.: Изд-во БГУ, 1976. С. 76; Степин В.С. Теоретическое знание. Структура, историческая эволюция. М.; Прогресс—Традиция, 2000. Главы II, III.

 

К примеру, социологическая картина мира определяет, что социолог должен изучать, в отличие от физика, не природу, а общество. На абстрактном уровне совершенно очевидно, что общество, во-первых, состоит из конкретных людей, во-вторых, обладает некой структурой и формируется этими людьми. Но как конкретно выглядят общество и люди? Общество и людей изучает множество наук, в том числе антропология, демография, этнография, политология. А в чем заключается специфика социологии. Представители различных направлений (в данном случае их лучше именовать перспективами) предлагали свое определение специфики социологии и того, что она, в отличие от других наук, должна изучать.

М. Вебер, ориентировавшийся на неокантианскую философию, считал, что реальны только индивиды, которых и должна изучать социология. Социолог не может познать такие абстрактные сущности, как народ вообще, класс вообще, государство вообще. Их составляют конкретные индивиды, изучая поведение, мотивацию и ценностные ориентации которых, можно затем определить контуры народа, класса, государства. Его оппонент, Э. Дюркгейм, придерживавшийся позитивизма, напротив, единственно реальным признавал коллективное сознание и социальную общность, аргументируя свою позицию тем, что общность всегда больше механической суммы отдельных индивидов. Если это так, то изучение отдельных представителей ничего не скажет о природе сообщества, у которого есть нечто, неразложимое на индивидуальные мотивы и потребности, скажем, традиции, обычаи, коллективные символы и верования, которым подчиняется индивид, но которые прямо не следуют из его поведенческих поступков и убеждений.

У Вебера и Дюркгейма разные картины мира, опирающиеся на разные онтологии (учения о структуре мира) и разные философские традиции: Вебер опирается на традиции номинализма, а Дюркгейм — реализма. Однако кроме этих двух перспектив в социологии существуют и другие, которые формируют собственные картины мира, непохожие на первые, например, марксизм, символический интеракционизм, этнометодология. Они иначе определяют то, что должна изучать социология, и то, как устроен тот мир, который она исследует.

Решающее влияние на НКМ оказывает философия. Это может выступать свидетельством того, что социология до конца еще не рассталась со своим философским прошлым. В одних странах такой отход произошел раньше, в других позже. В России с 20-х по 80-е годы XX века социологию считали частью философии, научные степени кандидата и доктора социологии появились только в начале 90-х годов. Правда, в США социологи по сию пору носят звание магистров и докторов философии, но это формальная дань прошлому. Никакого вмешательства на развитие социологии философия здесь не оказывает. Напротив, в Западной Европе все время были сильны философские традиции, в результате европейская социология создала более глубокую теорию и более аналитична, чем американская.

В Европе фундаментальные знания в области философии являлись обязательным компонентом социологического образования. У социологов был широкий философский выбор: философия Канта и Гегеля, неокантианство и неогегельянство, позитивизм и неопозитивизм, феноменология и экзистенциализм, религиозная философия и философия жизни, томизм, агностицизм, сенсуализм и т. д. В США господствовало лишь одно направление — прагматизм, который и повлиял на основание американской социологии, ее менталитет и практическую направленность. Позитивизм, который оказал второе по значению влияние, особенно на становление количественной методологии и техники эмпирических исследований, был экспортирован из Европы. В Европу выезжали на учебу чуть ли не все американские социологи. Здесь они получали фундаментальную философскую, а вместе с ней теоретико-методологическую подготовку. Т. Парсонс, самый выдающийся американский социолог, прошел в Германии полный курс обучения. Другие мыслители, определившие облик американской социологии, в частности П. Лазарсфельд и П. Сорокин, эмигрировали в США из Европы, где вскоре создали научные школы и целые поколения социологов, впитавших европейскую интеллектуальную традицию. После Второй мировой войны в США уехали большинство выдающихся европейских социологов, а потому учиться философии в Европе было уже не у кого. Оторванное от своих корней молодое поколение европейских социологов обращало свои взоры не в Европу, а в США, откуда приходили все новомодные веяния и куда им приходилось выезжать на обучение эмпирической социологии. К 60-м годам в США оформились собственные, непохожие на европейские аналоги, философские течения, в частности символический интеракционизм, которые, оставаясь во многом в сфере философии, органично влились в социологическое знание. С той поры можно говорить о том, что социология стала порождать собственную, нацеленную на обслуживание своих нужд, философию. Такие социолого-философские течения получили название социологических перспектив (иногда их также именуют школами, направлениями, парадигмами).

Научные картины сильно интегрированы в культуру некоторой эпохи и цивилизации. Картина мира помогает вписать добытые теорией и эмпирией точные знания в абстрактный и неточный мир культурных ценностей. Конкретная культура конкретной эпохи оказывает явное и неявное давление на ученого, задавая цели и задачи науки, определяя критерии оценки и содержание знаний. Это может быть не только общекультурное давление, но также политическое, религиозное, экономическое. Выдержать культурное давление, принять на себя первый удар тех ценностей и установок, которые к науке не относятся, и призвана картина мира. Находясь в промежутке между культурой общества и конкретной научной деятельностью, она смягчает удар и переводит одно на язык другого.

Теоретическое знание

 

Центральным элементом в системе теоретического знания, занимающего три верхних этажа в иерархии, выступает не научная картина мира, а научная теория, которая подразделяется на два уровня — общая теория и частная теория. Прежде чем рассматривать особенности социологической теории, проанализируем сущность научной теории как таковой.

Буквально «теория» (φεωρεια) означает «зрелище» — заранее и хорошо продуманную инсценировку событий, определенный взгляд на вещи. Теория отражает реальность избирательно и под определенным углом зрения. Она отсекает второстепенное и оставляет главное. Второстепенных деталей, попадающих в наше поле зрения так много, что они создают хаос. Отсортировать главное и организовать их в непротиворечивое целое призвана научная теория, поэтому ее можно воспринимать как своеобразный интеллектуальный фильтр.

В методологической литературе вы найдете не одно, а множество определений научной теории. Теорию можно понимать как совокупность логически связанных между собой абстрактных понятий, которые переводятся в переменные, наделяемые эмпирическими признаками, а также в совокупность гипотез, которые подвергаются эмпирической проверке. Теорию можно определить как иерархически организованную систему предложений и гипотез, находящихся в отношениях выводимости*. Теория — совокупность утверждений о реальном мире, которые описывают связь переменных. Выводы, представляющие логически истинные дедукции, называются пропозициями**. Научная теория «есть знание особого рода — знание всеобщее (универсальное) и необходимое (содержательно аподиктическое)»***.

* Батыгин Г.С. Лекции по методологии социологических исследований: Учеб. для вузов. М., 1995. С. 124.

** Dubin R. Theory Building. N.Y.: Free Press, 1969. P. 8.

*** Грязнов Б.С., Дынин B.C., Никитин Е.П. Теория и ее объект. М., 1973. С. 3.

 

Научная теория имеет сложную иерархическую структуру. Абстрактные объекты верхнего слоя образовывают относительно автономные области (теоретические системы), которые связаны с областями нижестоящих уровней не прямо, а через специальные преобразования. Причем первые в ряде случаев могут иметь так называемое избыточное содержание, иначе говоря, они не проецируются целиком и полностью на объективную реальность, хотя правильно ее объясняют. Откуда берется некоторый «остаток»? Понятие — не только идеализированная модель действительности, но и сокращенная система практических действий, которые необходимо осуществить ученому, чтобы в конечном итоге получить такое понятие.

В методологии различают не один, а два контекста функционирования теории. Репрезентативная функция теории заключается в ее способности служить абстрактной моделью (заместителем) реальных объектов (экстенсиональный контекст), а регулятивная функция теории представляет ее уже как систему теоретических операций (интенсионалов), посредством которых осуществляется построение абстрактной модели. Поскольку теоретическое знание не просто копирует реальность, а воплощает определенное отношение субъекта к реальности, постольку одной и той же реальности соответствуют два (и больше) теоретических образа, каждый из которых выражает не только объективное содержание теории, но и соответствующее субъект-объектное отношение. Например, в квантовой теории один и тот же реальный процесс может описываться посредством двух различных идеализированных схем (волновой и корпускулярной). В них используются разные теоретические средства, которые дают противоположные картины реальности, но тем не менее обе они являются эквивалентными и истинными. Вследствие этого схемы не могут без остатка проецироваться на отражаемый ими процесс, иначе говоря, они обладают частичной семантической объективностью (неполной истинностью), хотя и приводят к одним и тем же статистическим распределениям.

У научной теории две важнейшие функции — объяснять устройство реального мира и предсказывать будущие события. Объяснение — это знание связи абстрактных объектов модели, а предсказание — связи реальных объектов в окружающем мире. Объяснение надо отличать от описания и интерпретации. Объяснение происходит при помощи построения причинно-следственных (каузальных) моделей, которые получают теоретическое доказательство и эмпирическое подтверждение. Считается, что в физике с этим обстоит все нормально, но в социологии строгие каузальные модели построить невозможно. Здесь преобладают описательные схемы, а вместо логического доказательства используется очень похожий на него прием — интерпретация. Интерпретации представляют специфический класс обобщений, встречающихся только в социальных науках. В них нет гипотез, логического выведения одних утверждений из других, аксиом и постулатов, эмпирического подтверждения, зато много философских рассуждений и субъективных оценок. Интерпретации нельзя ясно и недвусмысленно вывести из данных. Они представляют собой выводы, которые нельзя подвергнуть экспериментальной проверке или статистическому анализу, как например, интерпретацию нацизма. По сравнению с физикой социологию считают очень молодой, а потому теоретически незрелой наукой. Как отмечал в свое время П. Лазарсфельд, сегодня социология находится в том же состоянии, в каком 400 лет назад находилась физика*. Нужны годы и годы на сбор и сопоставление социальных фактов, прежде чем в социологии появится нечто значительное. Лишь через 400 лет после этого следует ожидать появления социологических ньютонов, максвеллов и эйнштейнов. Относительная молодость социологии накладывает свой отпечаток на процесс развертывания теории, ее тип и структуру. Здесь появляются, например, эмпирические теории как итог конкретного исследования**, «теории отдельных процессов»***, т. е. унитарные теории, в социологии меняется функция НКМ, которая, по мнению Е.Н. Гурко, компенсирует отсутствие хорошо разработанного теоретического аппарата****. Иными словами, в социологии многие уровни и компоненты теоретического знания, присущие развитым наукам, присутствуют здесь как бы в свернутом виде. «Свернутость» структуры социологической теории отражается на ее генезисе и развитии, которые имеют свою специфику. Например, здесь не просто присутствуют, но преобладают так называемые «первичные объяснительные схемы» (B.C. Швырев), которые лишь позже могут развернуться в зрелые теории. Численно больше здесь и концепций, которые в отличие от теорий представляют скорее субъективный взгляд на круг проблем, первоначальное осмысление, иначе, пробную теорию. К первичному уровню концептуализации относятся также типологии (способ вычленения эмпирических признаков на основе внеэмпирических конструктов) экспликация (формально-аналитическое упорядочение смысла терминов) и др.***** К типу зарождающихся теорий можно отнести и теоретические модели — семантически эквивалентные, но логически неполные абстрактные аналоги реальных процессов. И практически полностью отсутствуют в социологии аксиоматические теории.

* Abel Т. On the future of sociological theory // International social science journal, 1981. Vol. XXXIII. No. 2. P. 217.

** Волович В.И. Исторический материализм и конкретные социологические исследования. Киев, 1977. С. 18.

*** Рывкина Р.В. О специфике некоторых социологических дисциплин и связях между ними // Науч. тр. Новосиб. ун-та, филос. серия, вып. 2. Новосибирск, 1968. С. 157.

**** Гурко Е.Н. Эмпирическое и теоретическое в социологическом исследовании. С. 53.

***** Подробнее см.: Швырев B.C. Теортическое и эмпирическое в научном познании. М., 1978.

 

Для социологии трудности в построении зрелой теории заключаются не в техническом оснащении, считает Т. Абель, а в методологии. Физика имеет дело с объектами и событиями, которые обладают от рождения свойствами и вступают в отношения, подчиняясь универсальным законам, создавая устойчивый порядок. В отличие от физического социальный мир сотворен самим человеком, он состоит из бесчисленного количества межличностных связей и отношений, которые принимают устойчивую форму социальной организации, социального института или социальной структуры, которые направляются и управляются теми, кто их создавал. Ничего похоже во вселенной нет. Только человек ставит перед институтами, организациями и структурами цель, к которой они должны стремиться. Мы сами наделяем свой мир социокультурными характеристиками, присваиваем им имена, статусы и определяем параметры. Мы же их потом и познаем. Они не существуют независимо от нас. Не только сам социальный мир создан нами, но и законы, управляющие им. Не следует предаваться иллюзии, что они универсальны, неизменны и постоянны*.

* Abel Т. On the future of sociological theory // International social science journal, 1981. Vol. XXXIII. No.2. P. 219.

 

Отсюда вытекает, что цели и задачи социологии качественно отличаются от таковых в физике, хотя обе они опираются на одну и ту же логику познания, на один и тот же научный метод. «Социология "экзистенциальна", или феноменалистична в своих интересах; физика абстрактна и фундаментальна, поскольку интересуется открытием универсальных законов и унификацией теорий. Пионеры социологии полностью осознавали экзистенциальную сущность социологического интереса к процессу человеческой жизни»*.

* Ibid, p. 221.

 

Философское знание сформировалось в социологии раньше, а конкретно-научное — позже. В этом смысле научная картина мира исторически и логически предшествовала созданию общей теории и тем более частной. Философские основания социологии заложены еще Аристотелем и Платоном, а в середине XIX в. продолжены О. Контом. Общая теория сформировалась усилиями М. Вебера, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля и Ф. Тенниса не ранее конца XIX — начала XX вв. А частные социологические теории появились главным образом во второй половине XX в. Они — плод зрелой науки.

У картины мира и общесоциологической теории много общего. И в том, и в другом случаях фиксируется знание о наиболее существенных чертах социального бытия человека и фундаментальных закономерностях развития общества. Но в картине мира фундаментальное знание фиксируется в недифференцированном, неупорядоченном в строгую систему, иначе говоря, в неявном виде, а в общей теории заключено явное (текстуальное) знание. Не будучи жестко заданной системой правил, фундаментальное знание допускает различные способы конкретизации исходных принципов. Поэтому находящиеся ниже его уровнем и подчиняющиеся ему частнотеоретические модели могут строиться как ветвящиеся системы, или соперничающие концепции.

Ключевые понятия: