Повествующая о том, как У Юн хитростью достал золотой колокол и как Сун Цзян учинил расправу на западном пике горы Хуашань

 

Итак, правитель области Хэ, заманив Лу Чжи‑шэня во внутренние покои, приказал схватить его. Стражники набросились на Лу Чжи‑шэня и подвели его к правителю области.

И вот, в тот момент, когда правитель уже хотел приступить к допросу, Лу Чжи‑шэнь, рассвирепев, закричал:

– Ах ты, притеснитель народа, распутная тварь! Да как посмел ты схватить меня! Пусть даже мне придется умереть, я все равно не пожалею об этом, так как умру вместе со своим уважаемым братом Ши Цзинем! Но если ты погубишь меня, мой старший брат Сун Цзян не простит тебе этого! Знай, что в Поднебесной нет такого преступления, которое осталось бы не отомщенным! Так что лучше верни мне Ши Цзиня, а также освободи Юй Цяо‑чжи. А когда я увезу ее к отцу, ты сейчас же подай заявление в императорскую канцелярию о своей отставке! Такой разбойник с крысиными глазами, как ты, который только и. думает о том, чтобы удовлетворить свою похоть, не может быть отцом и матерью для народа! Так вот, если ты выполнишь мои три условия, тогда я, может быть, и прощу тебя. Но если ты хоть чего‑нибудь не выполнишь, то не пеняй, что бы потом с тобой ни произошло. А сейчас дай мне возможность повидаться с моим братом Ши Цзинем, и потом уже я приду разговаривать с тобой!

Эти слова так взбесили правителя области, что от злости он не мог выговорить ни слова и лишь пробормотал:

– Я только подозревал, что этот разбойник покушается на меня, а он, оказывается, в одной шайке с Ши Цзинем! Ну и мошенник! Бросьте этого мерзавца в тюрьму, а потом мы посмотрим, что с ним делать! Несомненно, этот лысый осел такой же гусь, как и Ши Цзинь!

Лу Чжи‑шэня даже не подвергли полагающемуся предварительному наказанию палками, а сразу надели на него тяжелую кангу и заключили в тюрьму для смертников. Одновременно в провинциальное управление был послан запрос о том, как разрешить это дело. Посох и кинжал Лу Чжи‑шэня были оставлены в управлении области.

Между тем слухи об этом событии взбудоражили весь город Хуачжоу, и разведчики из лагеря разбойников немедленно помчались в лагерь и доложили обо всем своим атаманам У Сун сильно встревожился и стал думать:

«Мы прибыли в Хуачжоу с поручением вдвоем, и вот один из нас уже попался. Как же я вернусь теперь в лагерь и что скажу остальным главарям?!»

Он совсем растерялся и не знал, что делать. Но в этот мо. мент явился разбойник, который сообщил:

– К подножью горы пришел один из главарей, посланный из лагеря Ляншаньбо, по имени Волшебный скороход – Дай Цзун.

Услышав это, У Сун тотчас же поспешил спуститься с горы навстречу Дай Цзуну и затем привел его наверх, где познакомил с Чжу У и другими атаманами. У Сун пожаловался Дай Цзуну на Лу Чжи‑шэня, который не послушал их увещеваний и вот теперь попал в беду. Известие это сильно встревожило Дай Цзуна, и он воскликнул:

– В таком случае мне нельзя здесь ни минуты задерживаться! Я тотчас же должен вернуться в Ляншаньбо и доложить обо всем нашим старшим братьям, чтобы они во‑время могли послать туда отряд и спасти Лу Чжи‑шэня!

– Ладно, а я буду ждать вашего быстрейшего возвращения здесь, – сказал У Сун.

Подкрепившись немного овощной пищей, Дай Цзун произнес заклинание и отправился в обратный путь в Ляншаньбо. Через три дня он был уже в лагере и, явившись к Чао Гаю и Сун Цзяну, рассказал о том, как Лу Чжи‑шэнь, желая спасти Ши Цзиня, решил убить управителя области, но сам попал в беду.

Выслушав его, Сун Цзян в волнении воскликнул:

– Раз оба наших брата попали в такую беду, то как можем мы не прийти им на помощь?! Я должен тотчас‑же отправиться туда!

В тот же день он собрал три отряда и отправился в поход. Передовой отряд возглавили пять атаманов: Линь Чун, Ян Чжи, Хуа Юн, Цинь Мин и Ху‑Янь Чжо. Отряд этот состоял из тысячи конников, одетых в броню, и двух тысяч пеших бойцов. Он должен был прокладывать дорогу через горы и наводить мосты через реки. Вторым – центральным – отрядом командовали Сун Цзян, У Юн, Чжу Тун, Сюй Нин, Се Чжэнь и Се Бао – всего шесть главарей. Их отряд состоял из двух тысяч конных и пеших бойцов.

И наконец, во главе третьего отряда должны были идти пять командиров: Ли Ин, Ян Сюн, Ши Сю, Ли Цзюнь и Чжан Шунь. Этот отряд также состоял из двух тысяч пеших и конных бойцов, и в его обязанность входило снабжение продовольствием и фуражом остальных отрядов. Таким образом, в поход выступило семь тысяч бойцов. Покинув Ляншаньбо, отряды направились прямо в Хуачжоу.

Двигались они быстро, и скоро половина дороги осталась позади. Дай Цзун был послан вперед в лагерь на гору Шао‑уашань сообщить о приближении отрядов. Чжу У и остальные главари, в ожидании гостей, тотчас же распорядились резать свиней, баранов, коров и лошадей и приготовили доброго вина.

Тем временем Сун Цзян со своими отрядами подошел к горе Шаохуашань. Тогда У Сун в сопровождении Чжу У, Чэнь Да и Ян Чуня спустился с горы и познакомил хозяев с прибывшими атаманами. После этого все проследовали в лагерь, где и расселись по старшинству. Сун Цзян стал спрашивать о том, что делается в городе. И Чжу У сообщил ему:

– Два главаря брошены сейчас правителем области Хэ в тюрьму. И вот теперь он ждет лишь приказа императорской канцелярии, чтобы покончить с ними.

– Какой бы способ нам придумать, чтобы поскорее спасти их? – обратился Сун Цзян к У Юну.

– Хуачжоу – город большой и занимает обширную территорию, – сообщил Чжу У. – Да и.ров там глубокий и широкий. Поэтому вести наступление прямо на город нельзя. Захватить его можно лишь в том случае, если одновременно изнутри будет оказана поддержка.

– Мы завтра же отправимся туда и посмотрим, что представляет собой этот городской ров. Ну, а потом обсудим, как нам поступать, – ответил У Юн.

Пирушка затянулась до поздней ночи. Между тем Сун Цзян никак не мог дождаться утра. Он хотел побыстрее отправиться в город, чтобы все осмотреть. Видя, как он взволнован, У Юн стал успокаивать его:

– Заточив в тюрьму таких доблестных «тигров», как Лу Чжи‑шэнь и Ши Цзинь, власти, конечно, приняли все меры предосторожности. Поэтому ехать осматривать город днем не следует. Ночь сегодня будет лунная, и, как только стемнеет, мы отправимся туда. Чтобы осмотреть город, нам понадобится совсем мало времени.

Едва наступила ночь, как Сун Цзян, У Юн, Хуа Юн, Цинь Мин и Чжу Тун, всего пять человек, на конях спустились с горы и по тропинкам двинулись вперед. К первой ночной страже они уже добрались до города и, остановив своих коней на высоком холме около Хуанчжоу, стали осматривать местность.

Стояла как раз середина второго месяца. На безоблачном небе ярко светила луна, заливая все вокруг своим сиянием. Было светло, как днем. С высоты холма они увидели, что в высокой и крепкой стене, окружающей город Хуачжоу, есть несколько ворот, а ров вокруг города широкий и глубокий. Они долго осматривали город и вдруг заметили, что вдалеке уже отчетливо вырисовывается западная вершина горы Шаохуашань.

Сун Цзян и его друзья убедились в том, что город этот с его крепкими стенами и широким рвом вокруг выглядит как неприступная крепость. Они не знали даже, как подступить к нему.

– Что ж, вернемся пока в лагерь, а там посоветуемся, – сказал, наконец, У Юн.

Все пять всадников в ту же ночь вернулись на гору Шаохуашань. Сун Цзян был очень огорчен, все время хмурился и о чем‑то сосредоточенно думал.

– Надо послать туда человек десять опытных разведчиков, – предложил У Юн. – Пусть они разузнают, что делается вокруг.

Через два дня один из разведчиков возвратился и доложил:

– Император пожаловал одному сановнику золотой висячий колокол и послал этого сановника на западную вершину этой горы принести жертвоприношение. И вот сейчас этот сановник с реки Хуанхэ выехал на реку Вэйхэ.

– Ну, дорогой брат, можете не печалиться, все в порядке! – сказал У Юн, услышав это.

Затем он вызвал к себе Ли Цзюня и Чжан Шуня и объяснил им, что они должны делать.

– Плохо лишь то, что мы не знаем этой местности, – сказал Ли Цзюнь. – Надо бы найти какого‑нибудь проводника.

– А что, если я пойду с вами? – спросил тут Ян Чунь Пятнистая змея.

Сун Цзян охотно принял его предложение, и они втроем – Ли Цзюнь, Чжан Шунь и Ян Чунь – отправились с горы. На следующий день У Юн попросил Сун Цзяна, Ли Ина, Чжу Туна, Ху‑Янь Чжо, Хуа Юна, Ципь Мина и Сюй Нина, всего семь человек, возглавить отряд человек в пятьсот и осторожно спуститься с горы. У переправы через реку Вэйхэ их ждали Ли Цзюнь, Чжан Шунь и Ян Чунь, которые приготовили там более десяти больших лодок.

У Юн приказал Хуа Юну, Цинь Мину, Сюй Нину и Ху‑Янь Чжо вчетвером устроить на берегу засаду. Сун Цзян, У Юн, Чжу Тун и Ли Ин сели в лодки, а Ли Цзюнь, Чжан Шунь и Ян Чунь спрятали эти лодки в разных местах вдоль берега. Так прошла ночь, а на рассвете следующего дня они услышали доносившиеся издалека удары в гонг и бой барабана. Вскоре показались три правительственных лодки с желтыми флагами. На флагах было написано: «Сановник Су следует на западную вершину горы для выполнения священной воли императора – принесения жертвоприношений». Лодки эти плыли вниз по реке.

Чжу Тун и Ли Ин, с длинными копьями в руках, стояли за Сун Цзяном. У Юн находился на носу лодки. И вот, когда лодки императорского посланца поровнялись с ними, главари преградили им дорогу. В тот же момент на палубе правительственных лодок появилось более двадцати человек охраны, одетых в красные кафтаны и подпоясанных серебряными поясами.

– Что это за лодки?! И как смеете вы преграждать путь императорскому сановнику?! – закричали они.

Тогда Сун Цзян с палицей в руках почтительно склонился перед сановником и произнес полагающееся по обычаю приветствие. А У Юн, оставаясь на носу лодки, тоже обратился к сановнику:

– Справедливый человек Сун Цзян из Ляншаньбо почтительно просит вас остановиться здесь ненадолго, – сказал он.

Тогда появился один из чиновников, сопровождающих императорского посланца, и стал возмущаться:

– Здесь находится сановник, который по указу самого императора следует на западную вершину горы для совершения обряда жертвоприношения. Как же вы, разбойники из Ляншаньбо, осмеливаетесь задерживать его?!

Между тем Сун Цзян так и застыл в поклоне и стоял не разгибаясь. А У Юн, все еще находясь на носу лодки, снова заговорил:

– Этот справедливый человек хотел бы повидать посланца императора и кое‑что сообщить ему.

– Да что вы за люди? – рассердился чиновник. – Как смеете вы настаивать на свидании со столь высоким сановником?

– Молчать! – заорали находившиеся рядом с ним два охранника.

Но Сун Цзян не двинулся с места, а У Юн продолжал:

– Мы просим господина сановника сойти на берег, так как нам надо с ним посоветоваться.

– Перестань молоть вздор! – закричал чиновник. – Сановник выполняет волю императора. Какие там еще могут быть разговоры?!

Тут поднялся Сун Цзян и сказал:

– Что же, раз сановник не желает встретиться с нами, то я опасаюсь, что мои ребята могут напугать его.

Тут Чжу Тун взмахнул флажком, который был прикреплен к его пике, и в тот же миг на берегу показались Хуа Юн, Цинь Мин, Сюй Нин и Ху‑Янь Чжо. Они подтянули свои отряды и расставили их вдоль берега. Каждый боец держал в руках лук, приложив стрелу к натянутой тетиве. Это зрелище так напугало охрану сановника, что они тотчас же скрылись в трюм.

Затрепетал от страха и сам чиновник, и ему ничего не оставалось делать, как пойти и доложить обо всем сановнику Су. Сановник вынужден был подняться наверх и там уселся на носу судна. Тогда Сун Цзян снова склонился перед ним и произнес полагающееся приветствие.

– Мы, разумеется, не посмели бы без причины соверщат беззакония, – сказал он.

– Почему же вы, справедливый человек, позволяете себе задерживать мои суда?! – спросил его сановник Су.

– Да разве посмеем мы задерживать вас, господин сановник! – воскликнул Сун Цзян. – Я хотел только просить вас сойти на берег, так как должен кое‑что сообщить.

– Мне дан особый указ императора следовать на западную вершину горы, чтобы совершить там обряд жертвоприношения, – заявил сановник. – И я не понимаю, о чем должен говорить с вами, справедливый человек? Разве может императорский сановник так просто сойти на берег?

– Боюсь, что отказ господина уполномоченного может не понравиться моим помощникам, – сказал тогда У Юн.

В этот момент Ли Ин снова подал сигнал своей пикой, и к ним тут же подплыли лодки Ли Цзюня, Чжан Шуня и Ян Чуня. Увидев их, сановник Су сильно напугался. Тем временем Ли Цзюнь и Чжан Шунь, размахивая сверкающими мечами, уже успели перепрыгнуть в правительственные лодки и сразу же сбросили в воду двух человек из охраны сановника.

– Не будьте такими грубиянами! Ведь вы испугали благородного человека! – крикнул Сун Цзян.

Ли Цзюнь. и Чжан Шунь моментально бросились в воду, вытащили оттуда охранников и водворили их на лодку. А сами перешли в свои лодки.

У сановника Су от страха душа ушла в пятки.

– Ребятки! Отойдите‑ка пока подальше! – крикнули в это время Сун Цзян и У Юн. – Вы не должны пугать знатного человека! Мы уж как‑нибудь сами уговорим его сойти на берег.

– Если у вас, благородный человек, есть ко мне дело, – заговорил тогда сановник Су, – так вам ничто не мешает поговорить со мной здесь.

– Это не место для такого разговора, – отвечали Сун Цзян и У Юн. – Поэтому мы просим вас, господин сановник, проследовать в наш лагерь, где мы обо всем вам доложим. У нас вовсе нет намерения причинять вам вред. Пусть духи, обитающие на горе Си‑юй, уничтожат нас, если мы затаили дурную мысль.

После этого у императорского посланца не оставалось иного выхода, как сойти на берег, что он и сделал. Находившиеся в лесу люди подвели ему коня и помогли сесть на него. Итак, сановник вынужден был следовать за разбойниками.

Сун Цзян и У Юн послали Хуа Юна и Цинь Мина вперед, чтобы он сопровождал сановника в горный лагерь. А сами сели на коней и приказали всем людям императорского посланца, находящимся в лодках, захватить с собой императорские курения, предметы жертвоприношения, висячий золотой колокол и также идти в горы. Наконец, вместе со своим отрядом ушли в горы и сами главари. У реки для охраны лодок остались только Ли Цзюнь и Чжан Шунь и с ними больше ста человек.

Прибыв в крепость, Сун Цзян и У Юн спешились и, почтительно поддерживая императорского сановника, провели его в зал Совещаний, где усадили на центральное место. По обеим сторонам выстроились в ряд с обнаженными мечами все главари. Сун Цзян совершил перед сановником четыре полагающихся по обычаю земных поклона и почтительно доложил:

– Ваш покорный слуга Сун Цзян прежде служил мелким чиновником в управлении уезда Юньчэн. Но против меня затеяли судебное дело, и я вынужден был уйти в леса и присоединиться к разбойникам. Сейчас, спасаясь от беды, я временно обосновался в лагере Ляншаньбо. Но я жду, когда от императора выйдет помилование и все мы сможем вернуться к мирной жизни и служить своему государству. Однако сейчас случилось так, что два наших брата без всяких причин схвачены и брошены в тюрьму правителем области Хэ. И вот мы хотим воспользоваться императорскими курениями и висячим золотым колоколом, чтобы пробраться в Хуачжоу. Как только дело наше будет улажено, мы все это вернем. Вам лично мы не причиним ни малейшего вреда. Жду почтительно вашего решения, господин сановник!

– Курения и все остальное вы можете взять, это пустяки, – сказал тогда сановник Су. – Но когда это дело раскроется, беды мне не миновать!

– Возвратясь в столицу, господин сановник, вы свалите всю вину на меня, и дело с концом! – уговаривал его Сун Цзян.

Сановник Су посмотрел вокруг себя и решил, что один только вид этих людей лишает его возможности отказать им. Выхода не было, пришлось дать свое согласие. После этого Сун Цзян почтительно преподнес сановнику кубок вина и в благодарность приказал устроить в честь его угощение.

Затем у сопровождавших сановника отобрали одежду и нарядили в нее своих людей. Среди разбойников выбрали наиболее статного и красивого, обрили ему усы и бороду и одели его в платье сановника. Он должен был представлять самого Су. Сун Цзян и У Юн нарядились чиновниками, Се Чжэнь, Се Бао, Ян Сюн и Ши Сю – командирами охраны. Рядовые разбойники взяли себе пурпурные одежды и подпоясались серебряными поясами. В руках они держали императорские знамена, стяги, скипетр, предметы жертвоприношения, а также курения и золотой колокол.

Хуа Юн, Сюй Нин, Чжу Тун и Ли Ин изображали охрану. Что же касается Чжу У, Чэнь Да и Ян Чуня, то они ухаживали за сановником и его людьми, угощая их вином и закусками.

К городу Хуачжоу отправлялись разными путями два отряда. Один во главе с Цинь Мином и Ху‑Янь Чжо, другой во главе с Линь Чуном и Ян Чжи. У Сун должен был идти вперед к воротам храма на западной вершине горы и ждать там сигнала к действию.

Однако наш рассказ слишком уж затянулся. Расскажем сейчас лучше о тех, которые спустились с горы к реке, погрузились в лодки и отправились в путь. Не заезжая в Хуачжоу и не представившись правителю области, они направились прямо в кумирню на западной вершине горы. Дай Цзун пошел вперед в храм Юньтайгуань, предупредить настоятеля о прибытии гостей. Вместе со всеми служителями настоятель вышел на берег встретить прибывших.

Впереди были расставлены курительные свечи, императорские штандарты, знамена. Прежде всего гостей попросили поставить в курильницу посланные императором свечи, а затем служители, неся впереди золотой колокол и остальные предметы для жертвоприношения, двинулись к монастырю.

Между тем настоятель совершил перед мнимым посланцем императора полагающиеся поклоны, а У Юн сказал:

– Сановник в пути заболел и сейчас чувствует себя плохо. Прикажите подать крытый паланкин.

Стоявшие поблизости люди поспешили помочь сановнику сесть в паланкин, пронесли его прямо на гору и, дойдя до главного храма, опустили носилки на землю. Тут У Юн, изображающий из себя чиновника‑распорядителя, сказал:

– Мы прибыли сюда по особому указу императора и привезли с собой императорские курения и золотой колокол для того, чтобы принести жертву духу этого храма. Почему же правитель города с таким пренебрежением относится к нашему приезду и даже не вышел встретить нас?

– Я уже послал к нему людей сообщить о вашем приезде, и он, несомненно, скоро будет здесь, – поспешил ответить настоятель.

Не успел он проговорить это, как в сопровождении свиты человек в семьдесят показался чиновник, специально назначенный правителем области. Он прибыл с вином, фруктами и угощением, чтобы встретить посланца императора.

Между тем должен вам сказать, что разбойник, наряженный императорским сановником, хоть своим внешним видом и был достаточно представителен, однако по манере говорить он, конечно, не мог бы сойти за высокопоставленное лицо. Поэтому под предлогом, что он болен, его уложили в постель и укутали одеялами. А у чиновника, присланного правителем области, при виде императорского штандарта, знамен, жезла и прочих императорских регалий не могло, конечно, возникнуть никаких сомнений относительно правдивости всего происходящего.

Дважды доложив сановнику о прибытии из города уполномоченного, чиновник ввел его в комнату, где находился разбойник, изображающий посланца императора. Уполномоченный еще издалека приветствовал его поклонами и тут увидел, что посланец императора сделал какой‑то знак рукой, но так ничего и не сказал. Приставленный к нему чиновник быстро подошел к уполномоченному и стал ему выговаривать:

– Господин сановник является одним из самых приближенных лиц императора. Но он не отказался взять на себя труд пуститься в такой дальний путь, чтобы выполнить волю императора и совершить здесь обряд жертвоприношения. И вот в дороге он неожиданно заболел и до сих пор еще не поправился. Как же мог правитель вашей области не встретить посланца императора?!

– О приезде посланца императора сообщили лишь чиновники из дальних мест. А из близлежащих городов сообщения об этом не последовало. Вот почему мы допустили подобную оплошность и во‑время не встретили вас. Но мы никак не ожидали, что сановник уже прибыл в храм. По долгу службы наш правитель области обязан был бы, конечно, прибыть сюда немедленно сам, но ввиду того, что разбойники с горы Шаохуашань объединились с разбойниками из лагеря Ляншаньбо и собираются сейчас напасть на наш город, то у нас в Хуачжоу каждый день ведутся приготовления к обороне. Вот почему наш начальник не решился выехать ив города и поручил мне чествовать посланца императора дарами и вином. Однако скоро он сам прибудет сюда, чтобы засвидетельствовать свое почтение.

– Господин сановник не желает отведать ни одной капли вина, пока не прибудет сюда сам правитель области для того, чтобы обсудить предстоящую церемонию жертвоприношения, – заявил чиновник.

Тогда прибывший из города уполномоченный приказал убрать вино и велел преподнести по чашке людям, сопровождавшим чиновника, приставленного к императорскому посланцу. А последний еще раз вошел с докладом к сановнику, попросил ключ, в присутствии уполномоченного открыл замок и из парчового благоухающего мешка вынул золотой висячий колокол. Прикрепив этот колокол к бамбуковому шесту, он высоко поднял его и попросил уполномоченного тщательно его рассмотреть.

Это был действительно изящный колокол, сделанный искусным придворным мастером в Восточной столице. Весь он был украшен разноцветными драгоценными каменьями, а внутри его горел фонарь, обтянутый красным шелком. Это, несомненно, был тот самый колокол, который висел посреди главного придела Храма владыки неба. Колокол мог быть сделан лишь во дворце императора, и никто из простого народа не мог сделать такого же. Показав уполномоченному колокол, чиновник императорского дворца спрятал его в чехол и запер в сундук. Затем он достал выданные императорской канцелярией документы и, передавая их уполномоченному, сказал, чтобы тот поторопил с приездом правителя области, так как нужно было договориться о дне жертвоприношения и о проведении церемонии. Ознакомившись со всеми предметами и документами, уполномоченный и сопровождавшая его свита тут же распростились с мнимым чиновником и направились обратно в город, чтобы обо всем доложить правителю области Хэ.

Между тем, наблюдая за происходящим, Сун Цзян с одобрением думал: «Хоть и хитер ты, мошенник, а все же мы проведем тебя так, что в глазах у тебя потемнеет и сердце забьется в смятении».

Тем временем У Сун уже достиг ворот монастыря. Тогда У Юн велел Ши Сю спрятать у себя кинжал и также идти на подмогу к У Суну. А Дай Цзуну он приказал нарядиться телохранителем. Настоятель приготовил для гостей скромную трапезу и распорядился, чтобы в храме все привели в порядок.

От нечего делать Сун Цзян пошел прогуляться и осмотреть храм. А надо вам сказать, что храм этот действительно был выстроен на славу. Постройки его, необычные и величественные, казались земным раем. Когда, осмотрев храм, Сун Цзян вернулся в помещение, привратник доложил ему о прибытии Хэ – правителя области.

После этого Сун Цзян велел Хуа Юну, Сюй Нину, Чжу Туну и Ли Ину стать по обе стороны входа с оружием в руках, изображая охрану. А Се Чжэнь, Се Бао, Ян Сюн и Дай Цзун, спрятав у себя оружие, должны были находиться поблизости, чтобы в любой момент оказать помощь.

Между тем правитель области во главе отряда численностью свыше трехсот человек, подъехав к монастырю, спешился и, сопровождаемый своими приближенными, вошел в храм. Когда мнимые чиновники‑распорядители У Юн и Сун Цзян увидели, что большой вооруженный отряд, который привел с собой начальник области Хэ, собирается войти в храм, они закричали:

– Здесь находится сановное лицо, представитель императора! Никто из посторонних не смеет приближаться к нему!

Тогда сопровождавшая правителя области охрана остановилась, и Хэ один вошел в храм, чтобы совершить поклоны перед посланцем императора.

– Посланец императора просит правителя области войти к нему, – доложил чиновник‑распорядитель.

Войдя в зал, правитель области низко склонился перед разбойником.

– Известно ли правителю области, что он совершил преступление? – спросил мнимый чиновник.

– Я не знал, что посланец императора уже прибыл, – отвечал правитель области – и почтительно прошу вас простить мне мою вину!

– Сановник по повелению императора прибыл на западную вершину горы, чтобы совершить жертвоприношения, – продолжал чиновник, – и вы давно уже должны были выехать ему навстречу!.. Почему же вы этого не сделали?

– Я виноват в том, что не выехал встретить посланца императора, – оправдывался правитель области, – но это произошло потому, что мне во‑время не доложили о его приближении.

– Взять его! – крикнул У Юн.

Тут братья Се Чжэнь и Се Бао выхватили свои мечи и, пинком ноги свалив правителя на землю, в один миг снесли ему голову.

– Ну, а теперь за дело, братья! – крикнул Сун Цзян.

Прибывшие с правителем области люди до того были напуганы, что застыли от изумления на месте. Воспользовавшись этим, Хуа Юн и остальные бросились на солдат, и головы покатились по земле, как костяшки счетов. Некоторые бросились было бежать из ворот монастыря, но здесь со всех сторон на них с мечами налетели У Сун, Ши Сю и остальные разбойники, которые принялись избивать их. Вскоре от отряда в триста с лишним человек в живых не осталось ни одного. А те, кто подошел позднее, были перебиты Чжан Шунем и Ли Цзюнем.

После этого Сун Цзян приказал сейчас же убрать императорские благовония и колокол и погрузить все это на лодки. Когда они прибыли к городу Хуачжоу, то увидели с двух концов вздымающиеся столбы дыма. Они тут же ринулись в город, прежде всего поспешили к тюрьме и освободили Ши Цзиня и Лу Чжи‑шэня. Затем они разгромили казну и, забрав оттуда все ценности, погрузили их на подводы.

Тем временем Лу Чжи‑шэнь сбегал во внутренние покоя правителя и взял там свои кинжал и посох. Что касается девушки Юй Цяо‑чжи, то она еще раньше бросилась в колодец и покончила с собой.

Покинув Хуачжоу, разбойники погрузились на лодки и отправились в обратный путь к горе Шаохуашань. Там они пошли к подлинному посланцу императора сановнику Су и, совершив перед ним поклоны, вернули ему императорские благовония, колокол, штандарт, знамена и жезл, а также поблагодарили его за оказанную им великую милость. Затем Сун Цзян распорядился принести на блюде слитки золота и серебра и преподнес это посланцу. Подарки были розданы также и всей его свите, независимо от чипа или звания. В честь сановника был устроен прощальный пир, а затем все главари пошли провожать его с горы.

На берегу реки они передали сановнику в полной сохранности все до одной лодки, на которых он прибыл. А остальные лодки вернули их прежним владельцам.

Распрощавшись с посланцем императора, Сун Цзян вернулся со всеми остальными на гору Шаохуашань. После совещания с четырьмя главарями этого лагеря они решили собрать все ценности и имущество, а лагерь поджечь. И так всей компанией, захватив лошадей и фураж, они двинулись в Ляншаньбо.

Что же касается Ван И, то его снабдили деньгами на дорогу, и он отправился в другое место, но об этом говорить мы не будем.

Вернемся теперь к императорскому посланцу, сановнику Су. Когда он на своих лодках прибыл в город Хуачжоу, то уже знал о том, что разбойники из Ляншаньбо уничтожили отряд правительственных войск, разграбили казну и увезли провиант. Из числа правительственных войск в самом городе было убито более ста человек, а все лошади были захвачены и уведены разбойниками. В храме на западной вершине горы также погибло не мало людей. Су велел чиновнику составить донесение и немедленно отправить его в провинциальное управление, чтобы там донесли об этом императору. В донесении говорилось о том, что в пути Сун Цзян похитил императорские благовония и золотой колокол, благодаря чему смог заманить правителя области в храм и там убить его.

Мы не будем здесь распространяться о том, как посланец императора Су, прибыв в храм, совершил возжигание благовоний и, передав золотой колокол настоятелю храма Юньтайгуань, спешно вернулся в столицу, где и представил императору доклад о своей поездке.

Вернемся лучше к тому, как Сун Цзян, освободив Ши Цзиня и Лу Чжи‑шэня, захватил с собой четырех удальцов с горы Шаохуашань, снова разделил свой отряд на три колонны и двинулся обратно в Ляншаньбо. По пути они не причинили никому никакого вреда.

Вперед был выслан Дай Цзун, чтобы сообщить об их возвращении. Чао Гай вместе с другими главарями спустился с горы навстречу Сун Цзяну и остальным, после чего все прошли в лагерь и собрались в зале Совещаний. Когда взаимные приветствия были закончены, в честь радостного события устроили торжество.

А на следующий день Ши Цзинь, Чжу У, Чэнь Да и Ян Чунь в знак благодарности к Чао Гаю и Сун Цзяну также устроили пир. И вот Чао Гай сказал Сун Цзяну:

– Есть у меня одно дело, которое я временно отложил, так как вы, уважаемый брат, надолго покидали лагерь. Вчера же я счел неудобным говорить об этом потому, что к нам прибыли четыре новых брата. Так вот. На днях в лагерь приходил Чжу Гуй и сообщил о том, что в горах Мантаншань близ года Пэйсянь, области Сюйчжоу, появилась новая шайка разбойников в три тысячи человек. Главарем ее является какой‑то Фань Жуй, по прозвищу «Владыка демонов, будоражащий мир». Он может вызывать ветер и дождь, а в военном деле просто бог. Есть у него два помощника. Одного зовут Сян Чун по прозвищу «Восьмирукий Будда». Он мастерски владеет огромным щитом, в который воткнуто двадцать четыре летающих меча. Этими мечами он поражает без всякого промаха на расстоянии ста шагов. Кроме того, он может сражаться также и железной пикой. Второго зовут Ли Гунь, по прозвищу «Великий праведник, взлетающий в небо». Он также владеет круглым щитом с воткнутыми в него двадцатью четырьмя обоюдоострыми копьями и также поражает этими копьями без всякого промаха на расстоянии ста шагов. Он постоянно носит с собой волшебный меч. Все трое заключили между собой братский союз и, обосновавшись в горах Мантаншань, стали грабить окрестное население. Теперь же эти молодцы решили захватить наш лагерь Ляншаньбо. Когда я услышал об этом, то не мог прийти в себя от возмущения.

Выслушав его, Сун Цзян пришел в ярость:

– Да как смеют эти разбойники быть столь бесцеремонными! Придется мне снова отправиться в поход!

Но в этот момент поднялся ео своего места Ши Цзинь Девятидраконовый.

– Мы, четверо братьев, – сказал он, – только что прибыли в ваш лагерь и не успели еще принести никакой пользы. Разрешите нам сейчас же отправиться туда и выловить этих разбойников!

Такого рода предложение очень обрадовало Сун Цзяна. Ши Цзинь, Чжу У, Чэнь Да и Ян Чунь сразу же надели на себя боевые доспехи, собрали весь свой отряд и, простившись с Сун Цзяном и остальными, спустились с горы. Переправившись на сушу, они пошли прямо к горам Мантаншань. Через три дня пути впереди уже показались горы. Увидев их, Ши Цзинь со вздохом сказал Чжу У:

– Я не знаю этих мест, но мне кажется, что именно здесь основатель Ханьской династии Гао Цзу убил главу повстанцев Белого змея!

Чжу У и три его спутника в ответ тоже тяжело вздохнули. Вскоре они были у подножья гор. Разведчики тем временем уже сообщили в лагерь о прибытии вражеского отряда.

Ши Цзинь расставил своих бойцов в одну линию, а сам одел боевые доспехи и на своем огненно‑рыжем «оне выехал перед строем. В руках у него был трезубец с двумя лезвиями. За ним следовали Чжу У, Чэнь Да и Ян Чунь; выехав вперед, все четыре молодца остановили своих коней.

Ждать им пришлось недолго. Вскоре они увидели, что с горы во весь дух несется отряд с двумя доблестными удальцами во главе. Первым ехал Сян Чун, уроженец уезда Пэйсянь, области Сюйчжоу. В левой руке он держал круглый щит с воткнутыми в тыловую его сторону двадцатью четырьмя летающими кинжалами. А в правой – обоюдоострое копье. За ним везли знамя отряда с надписью: «Восьмирукий Будда».

Затем следовал Ли Гунь, уроженец уезда Писянь. В левой руке он также держал круглый щит, с воткнутыми в него с внутренней стороны обоюдоострыми пиками, а в правой – волшебный меч. За спиной у него виднелось знамя с надписью: «Великий праведник, взлетающий в небо».

Оба вожака спустились с горы пешком. Увидев остановившихся перед строем Ши Цзиня, Чжу У, Чэнь Да и Ян Чуня на конях, они не проронили ни слова. А их подчиненные в это время начали бить в гонги. Тут молодцы, вращая своими щитами, ринулись вперед.

Ши Цзинь и его друзья не в силах были выдержать такой натиск. Первыми пустились наутек задние ряды. Находившийся впереди отряд Ши Цзяня оказал все же сопротивление врагу. Что же, касается отряда Чжу У, то он с громкими криками побежал с поля боя и отступил на тридцать – сорок ли.

Ши Цзиня чуть было не ранило летающим мечом. А у Ян Чуня, который замешкался и не успел быстро повернуть, летающим кинжалом ранило коня. Ян Чунь оставил его, а сам бросился бежать, спасая свою жизнь.

Подсчитав оставшихся людей, Ши Цзинь убедился, что потерял половину отряда. Посоветовавшись с Чжу У и остальными, он хотел уже послать в Ляншаньбо гонцов с просьбой прислать помощь. И вот в то время, когда он сидел, опечаленный понесенным поражением, один из бойцов доложил о том, что по дороге с северной стороны вздымаются тучи пыли. Вероятно, оттуда приближается отряд примерно в две тысячи человек.

И когда Ши Цзинь, не слезая с коня, посмотрел в указанном направлении, то увидел флаги и знамена лагеря Ляншаньбо. Впереди на конях ехали два военачальника. Это были – Хуа Юн и Сюй Нин. Выехав к ним навстречу, Ши Цзинь подробно рассказал о том, как искусно Сян Чун и Ли Гунь владеют своими щитами. Поэтому его отряд не смог выдержать натиска с их стороны.

– Когда вы ушли, – отвечал на это Хуа Юн, – наш уважаемый брат Сун Цзяи стал сильно тревожиться о вас и очень раскаивался в том, что отпустил вас одних. Поэтому он и послал нас двоих вам на помощь.

Услышав это, Ши Цзинь очень обрадовался. Они объединили все свои отряды и расположились лагерем.

А на рассвете следующего дня, когда они уже собрались выступить и сразиться с противником, один из бойцов доложил:

– На дороге с северной стороны показался еще отряд!

Когда Хуа Юн, Сюй Нин, Ши Цзинь и остальные сели на своих коней, чтобы посмотреть, кто бы это мог быть, они увидели самого Сун Цзяна в сопровождении военного советника У Юна, Гун‑Сунь Шэна, Чай Цзиня, Чжу Туна, Ху‑Янь Чжо, Му Хуна, Сунь Ли, Хуан Синя, Люй Фана и Го Шэна. С ними шёл отряд в три тысячи человек.

Ши Цзиню снова пришлось подробно рассказывать о том, как трудно было даже подступиться к Сян Чуну и Ли Гуню, которые орудовали своими летающими мечами и копьями, и как он потерял половину своих бойцов.

Рассказ Ши Цзиня сильно встревожил Сун Цзяна. А У Юн сказал:

– Сначала мы разобьем здесь лагерь, а потом уже обсудим, как дальше действовать.

Однако Сун Цзян сгорал от нетерпения вступить тотчас же в бой с врагом и уничтожить его. Он подошел со своим отрядом к горе. Наступил уже вечер; вдруг на вершине горы Мантаншань они увидели темнозеленый свет фонаря. Увидев это, Гун‑Сунь Шэн сказал:

– Значит, у них в лагере есть человек, владеющий чародейством. Нам надо пока отвести наши отряды назад, а завтра я применю одно волшебное средство, чтобы захватить обоих молодцов.

Сун Цзян согласился с его предложением. Он отдал приказ отступить с отрядом на двадцать ли и расположиться лагерем. На следующее утро, когда рассвело, Гун‑Сунь Шэн применил свое средство. И, видно, так уж самой судьбе было угодно:

 

Дьявол к стану Ляншаньбо протянул смиренно руки

И повлекся к Ляншаньбо жарким сердцем каждый воин.

 

Что же за чудесный способ применил Гун‑Сунь Шэн, вы, читатель, узнаете из следующей главы.

 

Глава 59