Рассказывающая о том, как Дай Цзун снова отправился на поиски Гун‑Сунь Шэна и как Ли Куй рассек надвое святого праведника Ло

 

Итак, У Юн сказал Сун Цзяну:

– Мы должны немедленно послать в Цзичжоу человека, который разыщет Гун‑Сунь Шэна. Без него мы не сможем побороть чары Гао Ляня.

– Но ведь дай Цзун уже ходил за Гун‑Сунь Шэном, однако так и не узнал, где он находится. Где же теперь искать его? – спросил Сун Цзян.

– Да ведь Дай Цзун побывал только в Цзичжоу, – возразил У Юн. – А в этом округе есть еще много уездных городов, городских поселений, деревень, где он еще не искал его. А Гун‑Сунь Шэн, как человек, изучающий пути Дао, по всей вероятности проживает в таинственной пещере какой‑нибудь знаменитой горы или у берега реки. Мы отправим сейчас Дай Цзуна в Цзичжоу и поручим ему поискать там Гун‑Сунь Шэна во всех местах, где живут отшельники.

Выслушав это, Сун Цзян тут же послал человека пригласить на совет Дай Цзуна и, когда тот пришел, спросил его, сможет ли он отправиться в Цзичжоу на поиски Гун‑Сунь Шэна.

– Я готов пойти, – сказал на это Дай Цаун. – Только было бы хорошо, если бы со мной отправился еще кто‑нибудь.

– Но кто же сможет угнаться за вами, если вы пустите в ход свое волшебное средство, – сказал на это У Юн.

Моему компаньону, – ответил Дай Цзун, – я смогу повязать на ноги полоски бумаги с заклинаниями, и он будет идти так же быстро, как и я.

– Я пойду с Дай Цзуном, – вызвался Ли Куй.

– В таком случае, – сказал ему Дай Цзун, – ты должен питаться в дороге только овощной пищей и во всем слушаться меня.

– А что же в этом трудного! – воскликнул Ли Куй. – Я буду делать все, что вы скажете…

Сун Цзян и У Юн в свою очередь также стали наставлять Ли Куя:

– В пути веди себя осторожно. Не затевай скандалов. А как только найдете Гун‑Сунь Шэна, сейчас же возвращайтесь.

– Я убил Инь Тянь‑си, и из‑за меня сановник Чай Цзинь попал в тюрьму. Так неужели теперь я не хочу спасти его? Нет, в этот раз я уж ни с кем не стану связываться.

Итак, спрятав оружие и связан дорожные узлы, оба простились с Сун Цзяном и остальными и, покинув Гаотанчжоу, отправились по направлению к Цзичжоу. После того как они прошли двадцать – тридцать ли, Ли Куй остановился и сказал:

– Уважаемый брат! Неплохо было бы выпить по чашке вина, а потом уж идти дальше!

– Раз ты идешь вместе со мной и хочешь, чтобы на тебя действовало волшебное средство, – сказал Дай Цзун, – то должен питаться одной постной пищей и пить легкое вино.

– Ну, что за беда, если я поем немного мяса? – смеясь, сказал Ли Куй.

– Ты опять за свое! – рассердился Дай Цзун. – Однако сейчас все равно уже поздно, пойдем поищем постояльый двор, переночуем там, а завтра утром двинемся дальше.

Они прошли еще тридцать с лишним ли. Уже стемнело. Дойдя до какого‑то постоялого двора, путники остановились, разожгли в очаге огонь и стали готовить пищу. Затем они заказали рог вина и приступили к ужину. Ли Куй принес в комнату миску овощей и миску постного супу и предложил Дай Цзуну покушать.

– А почему же ты сам не ешь? – спросил Дай Цзун.

– Да я что‑то не хочу, – ответил Ли Куй.

«Обманывает меня этот негодяй, – подумал про себя Дай Цзун. – Хочет тайком поесть мяса».

Дай Цзун съел принесенную пищу, а затем потихоньку прошел за дом, И тут он увидел, что Ли Куй достал два рога вина, целое блюдо говядины и стоя быстро поглощает все это здесь.

«Ну, так я и думал! – сказал про себя Дай Цзун. – Ладно, сейчас я ему пока ничего говорить не буду. А завтра подшучу над ним, и дело с концом».

Он вернулся в комнату и лег спать. А Ли Куй наелся, выпил вина и, опасаясь, как бы дай Цзун не стал расспрашивать его, потихоньку прошел в комнату и тоже лег спать.

Но как только наступила пятая стража, Дай Цзун поднялся и велел Ли Кую разжечь огонь и приготовить завтрак. Подкрепившись, они рассчитались за постой и, взвалив на спину узлы, вышли с постоялого двора. И вот, когда они прошли два ли, Дай Цзун сказал:

– Вчера мы не прибегали к волшебному способу, а сегодня нам надо пройти большее расстояние. Подвяжи‑ка покрепче узел, я произнесу над тобой заклинание. Мы остановимся только тогда, когда пройдем восемьсот ли.

Тут Дай Цзун достал четыре полоски бумаги, привязал их к ногам Ли Куя и приказал:

– Жди меня в первом кабачке, который встретится по дороге!

Затем он что‑то пробормотал и дунул на ноги Ли Куя. Ли Куй двинулся вперед и сразу же помчался так, словно полетел на облаках, Дай Цзун рассмеялся и сказал сам себе:

– Ничего, я заставлю его поголодать денек!

Затем он привязал бумажки с заклинаниями также и к своим ногам и понесся вслед за Ли Куем.

Ли Куй не знал действия этого волшебства и потому думал, что передвижение подобным способом такое же удовольствие, как и обычная ходьба. Но как можно было вынести страшный грохот и шум, которые стояли в его ушах! Ему казалось, что кругом бушует ураган, что попадающиеся на встречу деревья и дома опрокидываются, а под ногами, настигая его, клубятся облака и туман.

Ли Кую стало страшно, он несколько раз пытался остановиться, но тщетно старался удержать свои ноги, – казалось, кто‑то снизу непрерывно отгалкивает их. Не касаясь ногами земли, он только мог передвигать ими и все шел вперед. Ли Куй видел, как мимо него один за другим мелькают кабачки, ресторанчики, постоялые дворы, но не мог зайти туда, выпить и закусить.

– О господи, хоть бы на минуту остановиться! – вэмолился он, наконец.

Солнце уже клонилось к западу. Ли Куй был голоден и страдал от жажды, а ноги несли его все быстрее, и он никак не мог справиться с ними. Тут от страха его даже пот прошиб, и он, задыхаясь, жадно глотал воздух; в этот момент его как раз нагнал Дай Цзун и крикнул ему:

– Дорогой брат Ли! Что же, ты так и не закусил нигде?

– Уважаемый брат! – взмолился Ли Куй. – Спаси меня, пожалуйста! Я помираю с голоду!

Тогда Дай Цзун вынул из‑за пазухи несколько лепешек из муки и стал есть.

– Я не могу остановиться и купить себе что‑нибудь поесть! – крикнул Ли Куй. – Дай мне хоть кусочек, чтобы заморить червячка.

– Да ты остановись, дорогой брат, – сказал Дай Цзун, – и я дам тебе поесть!

Ли Куй протянул было руку, но оказалось, что он находится на расстоянии целого чжана от Дай Цзуна и не может достать до лепешки.

– Дорогой брат! Да останови ты меня хоть на минутку! – снова взмолился Ли Куй.

– Действительно, сегодня творится что‑то странное, – сказал тут Дай Цзун. – Я и свои‑то ноги никак не могу оста новить!

– Ай‑я! – воскликнул Ли Куй. – Эти проклятые ноги совсем не хотят слушаться меня! Они знай себе бегут да и только! Смотрите же, не выводите меня окончательно из терпенья. Не то возьму вот свои топоры и отхвачу вас к чертовой матери!

Пожалуй, одно это только и остается! – заметил Дай Цзун. – Иначе мы можем пробежать до первого дня первого месяца будущего года, да и тогда не остановимся!

– Уважаемый брат, – продолжал жалобно Ли Куй. – Перестаньте шутить! Как же я вернусь обратно, если отрублю себе ноги?

– Уж наверное вчера ты в чем‑то не послушался меня, – сказал тут Дай Цзун. – И сегодня даже я никак не могу удержать свои ноги. Вот теперь и беги, что же я‑то могу сделать?!

– Дорогой отец! – крикнул Ли Куй. – Сжалься надо мной и помоги мне остановиться!

– Мое волшебство запрещает во время ходьбы есть мясо и особенно говядину. Кто съест хоть один кусок мяса, будет бежать до тех пор, пока не умрет!

– Ой, беда какая! – воскликнул Ли Куй. – Я вчера поступил очень плохо, обманул вас, дорогой брат. Ведь я тайком купил пять‑семь цзиней говядины и съел ее. Что же теперь делать‑то?

– Ах, вот почему даже я не могу остановить своих ног! – кликнул Дай Цзун. – Что ж ты, Железный бык, наделал, ты и меня погубил!

Услышав это, Ли Куй даже взвыл от горя.

– Если ты выполнишь одно мое условие, – сказал тогда с усмешкой Дай Цзун, – то, может быть, мне и удастся снять с тебя заклинание.

– Милостивый господин! – взмолился Ли Куй. – Вы только скажите мне, что это за условие, и сами увидите, как я выполню все, что вы скажете!

Ну, будешь меня обманывать и есть мясо? – спросил Дай Цзун.

– Если я после этого стану есть мясо, – воскликнул Ли уй, – пусть чирей величиной с чашку вскочит на моем языке! Я вот что думаю: вы, дорогой брат, почти всегда едите овощную пищу, а мне трудно к ней привыкнуть. Потому я и решил обмануть вас и отведать мяса. Но уж теперь‑то я никогда не осмелюсь этого сделать.

– Ну что же, на этот раз я тебя прощаю! – С этими словами Дай Цзун забежал вперед и, махнув рукавом на ноги Ли Куя, крикнул:

– Стойте!

И Ли Куй тотчас же остановился. Тогда Дай Цзун сказал:

– Я отправлюсь вперед, а ты потихоньку следуй за мной!

И вот, когда Ли Куй собрался идти, то почувствовал, что не может даже двинуть ногами. Он изо всех сил старался оторвать их от земли, но ничего не мог сделать. Ноги его словно были отлиты из чугуна и пригвождены к земле.

– Опять беда! – закричал Ли Куй. – Дорогой брат, помогите мне!

– Клятву ты дал мне искренне? – спросил, улыбаясь, Дай Цзун.

– Отец родной! – взмолился Ли Куй. – Да разве осмелюсь я нарушить данное вам слово?!

– Значит, теперь ты действительно будешь слушаться меня? – спросил Дай Цзун и, протянув руку, он схватил Ли Куя и крикнул: – Вставай!

После этого они оба легко двинулись вперед.

– Уважаемый брат! – сказал Ли Куй. – Пожалейте меня, давайте остановимся сегодня на отдых немного пораньше!

И вот вскоре они увидели постоялый двор и остановились там на ночлег. Очутившись в комнате, они сняли с ног бумагу с заклинаниями и, достав жертвенные деньги из золоченой бумаги, сожгли их. После этого Дай Цзун спросил Ли Куя:

– Ну, как ты себя чувствуешь?

Ощупывая свои ноги и тяжело вэдыхая, Ли Куй сказал:

– Лишь сейчас эти ноги снова стали моими!

Дай Цзун велел Ли Кую приготовить постной еды и простого вина. Поев, они согрели воды, вымыли ноги и легли спать, а с наступлением пятой стражи встали, умылись, прополоскали рот, позавтракали и, расплатившись за постой, двинулись в путь. Не прошли они и трех ли, как Дай Цзун вынул магические листки бумаги и сказал:

– Сегодня, дорогой друг, я привяжу к твоим ногам всего две полосы, и ты будешь идти медленнее, чем в первый раз.

– Дорогой отец! – взмолился Ли Куй. – Не нужно их привязывать!

– Мы выполняем важное дело, и раз ты обещал слушаться меня, стану ли я подшучивать над тобой? А если будешь возражать, то я сделаю то, что вчера, и заставлю тебя стоять здесь до тех пор, пока не схожу в Цзичжоу, не найду там Гун‑Сунь Шэна и не вернусь с ним сюда. Лишь тогда я освобожу тебя!

– Ладно, привязывайте, – поспешно ответил Ли Куй.

Дай Цзун привязал себе и Ли Кую к ногам только по две полоски с заклинаниями, после чего совершил заговор и, поддерживая Ли Куя, двинулся вместе с ним вперед.

А надо вам сказать, что волшебство Дай Цзуна позволяло ему продвигаться вперед или останавливаться, когда это было нужно.

Ли Куй же больше не осмеливался нарушить приказания Дай Цзуна. В пути он питался лишь постной пищей, пил простое вино, и, подкрепившись, они двигались дальше.

Однако не будем вдаваться в подробности. Благодаря волшебному способу они меньше чем за десять дней подошли к городу Цзичжоу и остановились в пригороде на постоялом дворе отдохнуть.

На следующий день они пошли в город. Дай Цзун нарядился господином, а Ли Куй его слугой. В поисках они кружили по городу целый день, но так и не нашли никого кто бы знал Гун‑Сунь Шэна. Тогда они возвратились на постоялый двор и легли отдыхать.

На следующий день они снова отправились в город и снова прошли все небольшие улички и переулки, но опять ничего нового не узнали. Ли Куй не выдержал, рассердился и стал ругаться.

– К каким чертям мог забраться этот нищий даос! – ворчал он. – Вот найду я его, схвачу за волосы и в таком виде приволоку к нашему старшему брату!

– Опять ты начинаешь! – покосился на него Дай Цзун. – Видно, забыл уже о том, что пришлось горя хватить!

– Ну, не буду, не буду! – с улыбкой няющимся голосом сказал Ли Куй. – Это я так – пошутил!

Дай Цзун все же снова стал отчитьтвать его, и Ли Куй не осмеливался возразить что‑либо. Так и вернулись они на свой постоялый двор отдыхать.

На следующий день, встав пораньше, Дай Цзун и Ли Куй отправились разыскивать Гун‑Сунь Шэна по окрестным деревням и торговым местечкам. При встрече с каким‑нибудЬ пожилым человеком Дай Цзун почтительно кланялся и спрашивал – не знает ли он, где проживает Гун‑Сунь Шэн. По дороге им попалось уже несколько десятков человек, но на вопрос Дай Цзуна ни один не мог ответить.

И вот однажды в полдень, изрядно проголодавшись после долгой ходьбы, они увидели около дороги харчевню, где торговали овощными блюдами и лапшой. Желая подкрепиться, они зашли туда и увидели, что в харчевне полно народу и нет ни одного свободного места. Дай Цзун и Ли Куй остановились посредине, не зная, что делать. Наконец, слуга, обращаясь к ним, сказал:

– Если уважаемые гости желают покушать лапши, то могут присесть за столик с этим стариком.

За большим столом, который показал слуга, Дай Цзун увидал одиноко сидящего старика. Он тут же почтительно поклонился ему, произнес соответствующее приветствие и сел напротив; Ли Куй уселся рядом с Дай Цзуном. Затем они заказали четыре чашки лапши.

– Я съем тоько одну чашку, а на твою долю останется три. Хватит тебе? – спросил Дай Цзун Ли Куя.

– Да, пожалуй, маловато, – ответил он, – я и с шестью чашками управлюсь.

При этих словах слуга даже рассмеялся. Ждали они довольно долго, а им все не подавали. Между тем Ли Куй видел, что во внутренние комнаты то и дело носят лапшу, и начал уже сердиться. Как раз в этот момент слуга принес чашку горячей лапши и поставил ее перед стариком, сидевшим за одним столом с ними. Старик без особых церемоний придвинул к себе чашку и принялся за еду. А так как лапша была горячая, то старик ел ее, склонившись над столом. Тут Ли Куй не выдержал.

– Эй, слуга! – крикнул он. – Ты что это заставляешь меня так долго ждать!

При этом он так хватил кулаком по столу, что жидкость от лапши забрызгала старику все лицо, чашка перевернулась, а содержимое ее вывалилось. Старик рассердился, схватил Ли Куя за грудь и заорал:

– Да как ты смел опрокинуть мою лапшу?

Ли Куй уже сжал кулаки и приготовился было ударить старика, но Дай Цзун удержал его и, извиняясь перед стариком, сказал:

– Почтенный человек, не связывайтесь вы с ним. Я закажу вам другую чашку лапши.

– Да вы и не знаете, уважаемый, что я хотел поскорее съесть лапшу и отправиться слушать проповедь, – ответил старик. – А идти мне далеко, и если я задержусь, то, конечно, опоздаю.

– А вы откуда будете? – спросил Дай Цзун. – Чью проповедь собираетесь слушать, и о чем будет говорить проповедник?

– Я с горы Двух святых, уезда Цзюгун, округа Цзичжоу, – ответил старик. – А в город приходил, чтобы купить хороших свечей для возжигания, и сейчас возвращаюсь к себе на гору послушать святого праведника Ло. Он будет говорить о путях бессмертия.

«Возможно, что и Гун‑Сунь Шэн там», – подумал Дай Цзун и, обращаясь к старику, спросил:

– Скажите, почтенный человек, а не проживает ли в вашей деревне человек по имени Гун‑Сунь Шэн?

– Если бы вы, уважаемый, спросили об этом кого‑нибудь другого, то вам, конечно, не ответили бы, – сказал на это старик. – Почти никто не знает Гун‑Сунь Шэна, но я его сосед. дома у него одна старуха мать. Этот учитель разъезжал раньше повсюду. А теперь постригся в монахи И принял имя Цин Дао‑жэнь – «Очистившийся от грехов». А его мирского имени – Гун‑Сунь Шэн – никто и не знает.

Вот уж поистине говорится:

 

Не зная где искать – век толку не добьешься,

Хоть износи железные подметки.

А если клад идет тебе навстречу,

Так и труда не нужно никакого! –

 

обрадованно воскликнул Дай Цзун и снова спросил: «А далеко ли отсюда до горы Двух святых и дома ли сейчас Очистившийся от грехов – Гун‑Сунь Шэн?

– Отсюда до горы Двух святых сорок пять ли, – сказал старик. – А сам Очистившийся от грехов является первым учеником праведника Ло, и тот не отпускает его от себя ни на шаг.

Услышав это, Дай Цзун несказанно обрадовался и стал торопить, чтобы поскорее подавали лапшу. Затем они все втроем поели и, расплатившись, покинули трактирчик. Расспросив у старика дорогу, Дай Цзун сказал ему:

– Ну, вы, почтенный отец, идите вперед, а мы еще купим курительньых свечей и тоже отправимся вслед за вами.

Распрощавшись с ними, старик ушел. А Дай Цзун и Ли Куй тем временем вернулись к себе, забрали свои пожитки и, приязав к ногам магические заклинания, вышли с постоялого двора. Путь их лежал к горе Двух святых, в уезде Цзюгун. Благодаря волшебному средству Дай Цзуна они вмиг проделали это расстояние.

Подойдя к городу, они спросили, где находится гора Двух святых; какой‑то человек сказал им:

– Пройдете на восток меньше чем пять ли и доберетесь до места.

Они вышли из города и отправились на восток, И, действительно, не прошли они и пяти ли, как подошли к горе. Здесь они повстречались с дровосеком, и Дай Цзун, отвесив ему почтительный поклон, сказал:

Разрешите спросить вас, где проживает Очистившийся от грехов?

– Вот как перейдете через тот перевал, – сказал, указывая рукой, дровосек, то увидите ворота, к которым ведет небольшой каменный мостик. Там он и живет.

Минвовав перевал, они увидели перед собой более десяти домов, крытых соломой и обнесенных низкой стеной. У стены виднелся крошечный каменный мостик. Там, у мостика, они встретили деревенскую девушку, которая несла в руках корзину со свежими фруктами. Дай Цзун приветствовал ее и спросил:

– Девушка, ты вышла из дома, где живет Очистившийся от грехов. Что, там он сейчас?

– Нет, он во дворе, готовит свои снадобья, – ответила девушка.

Эти слова обрадовали Дай Цзуна, и он сказал Ли Кую:

– Ты пойди пока спрячься в густом кустарнике и жди. Я сначала сам пойду к нему, а потом и тебя позову.

Войдя во двор, Дай Цзун увидел три стоявших в ряд крытых соломой дома. На дверях каждого из них висела тростниковая цыновка. Дай Цзун громко кашлянул, и из дома вышла старая седоволосая женщина. Почтительно поклонившись ей, Дай Цзун сказал:

– Разрешите обратиться к вам, почтенная сударыня. Мне хотелось бы повидать господина, которого зовут Очистившийся от грехов.

– А как вас зовут? – спросила женщина.

– Фамилия моя Дай, имя Цзун, – ответил тот, – я прибыл из Шаньдуна.

– Сын мой отправился путешествовать и до сих пор еще не возвратился.

– Мы старые друзья, – сказал тогда Дай Цзун. – И мне нужно поговорить с ним по очень важному делу. Разрешите мне повидаться с ним.

– Да ведь его нет дома, – повторила женщина. – Все, что вам нужно, вы можете передать мне, и когда он вернется домой, то сам придет повидаться с вами.

– Ну, тогда я зайду к вам в другой раз, – сказал Дай Цзун и, простившись с женщиной, вышел из дому.

– Ну, сейчас мне понадобится твоя помощь, – сказал он Ли Кую. – Мать только что сказала мне, что его нет дома. Теперь ты пойди, спроси. Если она и тебе скажет то же самое, тогда прорывайся вперед, но смотри не повреди чем‑нибудь старухе. А когда я приду и скажу, чтобы ты прекратил ссору, сейчас же остановись!

Ли Куй достал из узла свои топоры, заткнул их за пояс и, войдя в ворота, крикнул:

– Эй, кто там, выходите!

На его зов поспешно вышла старуха и спросила:

– Кто вы такой?

Увидев перед собой человека со страшно вытаращенньими глазами, она совершенно растерялась и спросила:

– Что вам нужно, уважаемый человек?

– Я – Черный вихрь из Ляншаньбо, – ответил Ли Куй. – По распоряжению моего старшего брата я прибыл сюда, чтобы пригласиггь к нам Гун‑Сунь Шэна. Так вот, чтобы все было по хорошему, позови‑ка его сейчас сюда. Если же он откажется выйти, я подожгу к чертовой матери вашу лачугу и спалю все дотла! Да пусть поторапливается! – крикнул он еще раз.

– Не следует так поступать, добрый человек, – ответила на это старуха. – Этот дом принадлежит вовсе не Гун‑Сунь Шэну. Моего сына зовут Цин Дао‑жэнь. Очистившийся от грехов монах!

– Твое дело позвать его сюда. А я уж сам как‑нибудь разберусь: он это или не он! – крикнул Ли Куй.

– Говорю же я вам, что он отправился странствовать и до сих пор еще не возвращался домой! – продолжала упорствовать старуха.

Тогда Ли Куй вьихватил свои топоры и сломал стену. Старуха бросилась было, чтобы остановить его, но он крикнул:

– Если ты сейчас же не позовешь своего сына сюда, я прикончу тебя! – и он взмахнул топорами.

Старуха со страху повалилась на землю. В этот момент из внутренних комнат выбежал Гун‑Сунь Шэн и сказал:

– Нельзя так безобразничать!

Зёлед затем показался и Дай Цзун.

Железный бык! – крикнул он. – Что же это ты напугал так старую мамашу? – И он стал поспешно поднимать старуху.

А Ли Куй отбросил в сторону свои топоры, поклонился Гунь‑Сунь Шэну и, приветствуя его, сказал:

– Вы уж не сердитесь на меня, старший брат мой, за то, я так поступил. Ведь иначе вы бы не вышли к нам.

Гун‑Сунь Шэн отвел свою мать во внутренние комнаты и вернувшись, отвесил почтительные поклоны Дай Цзуну и Ли Кую. Затем он пригласил их в чисто прибранную комнату и, когда они уселись там, спросил:

– Что же заставило вас, уважаемые друзья, прийти сюда?!

– После того как вы покинули наш лагерь, почтенный брат, – начал Дай Цзун, – я ходил разыскивать вас в Цзичжоу. Но поиски мои оказались тщетны, и мне пришлось вернуться. Все, что я смог в тот раз сделать, это привести с собой в лагерь группу удальцов. И вот теперь наш старший брат Сун Цзян отправился в Гаотанчжоу для того, чтобы спасти сановника Чай Цзиня. Но начальник Гао Лянь уже трижды нанес ему поражение, применив в сражении волшебство. Не имея другого выхода, наш брат отправил меня и Ли Куя разыскивать вас. Мы исходили весь город Цзичжоу, но так и не могли найти вас. И вот совершенно случайно, в трактире, где торгуют постной пищей м лапшой, мы встретились с одним стариком из вашей деревни. Он‑то и указал нам дорогу к вам. А здесь мы еще встретили девушку, которая сказала нам, что вы дома и заняты приготовлением снадобий. Однако ваша матушка ни за что не хотела позвать вас. Тогда я велел Ли Кую действовать так, чтобы вы сами вышли. Этот парень, правда, был слишком груб, но вы уж будьте милостивы и простите нас за это. Наш брат Сун Цзян с нетерпением ждет вашего прибытия в Гаотанчжоу. И я очень прошу, дорогой брат, во имя справедливого дела, сейчас же отправиться с нами в путь.

– Я – скромный монах, – ответил на это Гун‑Сунь Шэн, – но с юных лет все ходил по разным местам и встречался со многими удальцами. Я расстался с вами и ушел из Ляншаньбо домой. Но не вернулся я в лагерь вовсе не потому, что забыл свой долг, а потому, во‑первых, что о моей престарелой матери некому, кроме меня, заботиться, а во‑вторых, праведник Ло оставил меня при своей священной особе. Опасаясь, что из лагеря сюда придет кто‑нибудь искать меня, я умышленно изменил свое имя на Цин Дао‑жэнь и вот живу здесь отшельником.

– Но сейчас наш брат, Сун Цзян, попал в очень опасное положение, – сказал тут Дай Цзун, – и вы, дорогой брат, должны сжалиться над ним и пойти туда, к нам.

– Но как же я оставлю свою мать? Ведь я единственный ее кормилец, – сказал на это Гун‑Сунь Шэн. А кроме того, разве отпустит меня мой учитель Ло? Нет уж, никак не могу я уйти отсюда!

Тогда Дай Цзун снова стал умолять его и отбивать поклоны.

– Ну ладно, мы еще поговорим об этом! – сказал Гун‑Сунь Шэн, помогая Дай Цзуну подняться.

После этого он оставил Дай Цзуна и Ли Куя в комнате, а сам пошел приготовить постной пищи и простого вина. Все это он подал на стол, и они втроем закусили. После этого Дай Цзун жалобным голосом снова стал умолятъ Гун‑Сунь Шэна:

– Если вы, уважаемый брат, не пойдете, то Гао Лянь непременно захватит Сун Цзяна, и справедливое дело, за которое борется наш стан – Ляншаньбо, погибнет.

– Разрешите мне пойти спросить об этом у моего учителя, – сказал, наконец, Гун‑Сунь Шэн. – Если он согласится отпустить меня, то я пойду вместе с вами.

– Тогда давайте пойдем к вашему учителю сейчас же, – сказал Дай Цзун.

– Нет, пожалуйста, не спешите. Переночуйте у меня, а завтра сходим к нему! – сказал Гун‑Сунь Шэн.

– Я очень просил бы вас, уважаемый брат, пойти сейчас же и спросить разрешения, – продолжал настаивать Дай Цзун. – Ведь сами посудите, для Сун Цзяна, который ждет нас, каждый день кажется годом!

Тогда Гун‑Сунь Шэн встал, а за ним последовали Дай Цзун и Ли Куй. Они вышли из дому и направились к горе Двух святых. В то время осень была уже на исходе, и наступала зима. Дни стали короткими, ночи длинными.

Вечер быстро приближался. Когда они дошли до половины горы, красный диск солнца уже клонился к западУ. Узкая тропинка в тени среди сосен привела их прямо к монастырю праведника Ло. На воротах они увидели красную дощечку с тремя золотыми нероглифами: «Храм духа гор».

Зойдя в залу для переодевания одежды, они привели себя в порядок, а затем, пройдя под верандой, подошли к залу Долголетия. Увидев, что Гун‑Сунь Шэн привел с собой людей, два послушника пошли доложить об этом праведнику. Ло велел просить пришедших войти.

Тогда Гун‑Сунь Шэн провел Дай Цзуна и Ли Куя в зал Долголетия. Праведник в этот момент только что закончил моления и сейчас восседал на кресле, напомнающем облако. Подойдя к праведнику, Гун‑Сунь Шэн отвесил ему глубокий поклон и затем, почтительно склонившись, отошел в сторону.

Дай Цзун также поспешил низко поклониться. Один Ли Куй смотрел на все происходящее сверкающими глазами.

– Откуда явились эти люди? – спросил праведник Гун‑Сунь Шэна.

– Это и есть те братья, о которых я вам рассказывал, учитель, – отвечал Гун‑Сунь Шэн. – Брат Сун Цзян послал их сюда специально для того, чтобы они разыскали меня и привели к нему. Дело в том, что начальник округа Гао Лянь применяет против наших войск волшебное средство. Однако я не осмелился сам решить этот вопрос, и вот пришел просить вашего, господин учитель, позволения.

Выслушав его, праведник Ло сказал:

– И‑цин! Однажды ты уже избежал огненной пучины и теперь изучаешь здесь тайны бессмертия. Как можешь ты снова помышлять о том, чтобы вернуться на прежний путь!

– Разрешите нам покорнейше просить вас отпустить в этот господина Гун‑Сунь Шэна с нами, – сказал Дай Цзун, почтительно кланяясь священной особе, – а когда мы разобьем Гао Ляня, то снова проводим его сюда.

– Как вы не понимаете, почтенные люди, – сказал на это праведник, – что в вашем деле не могут участвовать люди, отрекшиеся от мира. Вы лучше сойдите сейчас с горы и сами обсудите этот вопрос.

После этого Гун‑Сунь Шэну ничего не оставалось делать, как увести Дай Цзуна и Ли Куя. Покинув зал Долголетия, они тут же спустились с горы.

– Что говорил этот святой учитель? – спросил вдруг Ли Куй.

– А разве ты сам не слышал? – в свою очередь задал ему вопрос Дай Цзун.

– Я не понимаю его дурацкого языка, – ответил на это Ли Куй.

– Учитель сказал, что он не должен идти с нами! – пояснил ему Дай Цзун.

Тогда Ли Куй стал возмущенно кричать:

– И это после того, как мы проделали такой путь, да вдобавок мне пришлось перенести столько невэгод! Теперь, когда мы, наконец, нашли того, кого искали, он вздумал говорить всякие гадости. Уж лучше бы ему не сердить меня! Вот возьму и разорву в клочья его монашеский клобук, а самого старого разбойника схвачу за поясницу и спущу с горы.

– Тебе, видно, хочется, чтобы ноги твои снова были пригвождены к земле! – покосившись на него, сказал Дай Цзун.

– Да нет, не буду, не буду! – сказал, улыбаясь, Ли Куй. – Это я просто так, пошутил!

После этого они втроем вернулись в дом Гун‑Сунь Шэна, и хозяин приготовил ужин. Ели только Дай Цзун и Гун‑Сунь Шэн. Ли Куй сидел как истукан, все время о чем‑то думал и не притрагивался к еде.

– Вы сегодня переночуйте у меня, – говорил Гун‑Сунь Шэн, – а завтра мы снова отправимся к учителю и еще раз как следует попросим его. Может быть, он согласится – тогда я пойду.

Дай Цзуну ничего не оставалось, как пожелать хозяину спокойной ночи, собрать свои пожитки и вместе с Ли Куем отправиться спать в отведенную им комнату.

Но разве мог Ли Куй спокойно заснуть? Он с трудом дождался пятой стражи, а затем потихоньку поднялся и, услыхав храп Дай Цзуна, убедился в том, что тот крепко спит.

«Ну как же мне не рассердиться, черт тебя возьми, – думал он о Гун‑Сунь Шэне. – Ведь ты сам был раньше в нашем лагере, а теперь должен идти к какому‑то чертову учителю и спрашивать у него разрешения! Я готов был сорвать всю злость на тебе и прикончить тебя своим топором. Но если я убью тебя, так к кому тогда мы обратимся за помощью, чтобы спасти нашего уважаемого брата?»

Поразмыслив, он продолжал рассуждать сам с собой:

«А если тот мерзавец и завтра утром не разрешит ему пойти, то дело моего старшего брата снова задержится. Нет, этого я не стерплю. Лучше всего, пожалуй, пойти и прикончить этого старого разбойника даоса, тогда Гун‑Сунь Шэну не к кому будет обращаться и ему не останется ничего другого, как пойти вместе с нами».

Ли Куй ощупью отыскал свои топоры, бесшумно открыл дверь комнаты, вышел и при свете звезд и луны начал потихоньку взбираться на гору. Когда он подошел к кумирне, то увидел, что обе половинки ворот закрыты. Но, подойдя к стене, он, к своему удовольствию, обнаружил, что она не высока, и в один миг перемахнул через нее.

Затем он открыл ворота и осторожно, шаг за шагом, стал продвигаться вперед. Он пришел прямо к залу Долголетия и тут же услышал, как кто‑то у окна читает нараспев молитвы. Ли Куй подкрался и, разорвав пальцем бумагу на окне, проделал щелку и заглянул внутрь. Тут он увидел праведника Ло в том же самом кресле, в котором тот сидел и днем. Перед ним клубились облака дыма от курильниц, а на столике ярко горели две свечи.

«Нет, этого разбойника даоса надо непременно убить!» – подумал Ли Куй.

Он осторожно подкрался к двери и с силой толкнул ее. Обе половинки вмиг распахнулись, и Ли Куй ворвался в зал. Взмахнув своими топорами, он изо всей силы ударил праведника прямо по голове, и тот тут же повалился.

Ли Куй заметил, что из раны его течет белая кровь, и, рассмеявшись, сказал:

– Как видно, этот монах был девственник. За всю свою жизнь он ни разу не израсходовал своего мужского семени. Вот штука‑то, ни одного красного пятнышка!

Осмотрев даоса более внимательно, Ли Куй увидел, что даже его монашеский головной убор, как и голова, рассечены две части.

«Да, другого выхода не было, его надо было убить. И теперь уж нечего беспокоиться, что Гун‑Сунь Шэн не пойдет!» – сказал сам себе Ли Куй.

После этого он вышел из зала Долголетия и через боковую веранду побежал прочь. Но тут он встретил послушника в черной одежде, который, преградив ему дорогу, крикнул:

– Ты убил нашего учителя и теперь хочешь бежать?!

– Ах ты, молодой разбойник! – крикнул Ли Куй. – Испробуй и ты моего топора!

И, взмахнув своим топором, он снес послушнику голову. Голова упала и покатилась по террасе.

– Ну, теперь, кажется, все! – сказал со смехом Ли Куй и, выйдя из ворот монастыря, стремительно помчался с горы.

Добравшись до дома Гун‑Сунь Шэна, он прошмыгнул во двор, закрыл ворота и прокрался в комнату. Там он прислушался и, убедившись, что Дай Цзун еще не просыпался, тихонько лег и уснул.

Когда рассвело, Гун‑Сунь Шэн встал, приготовил завтрак и пригласил своих гостей к столу. После того как они поели, Дай Цзун сказал:

– Опять приходится просить вас, учитель, чтобы вы пошли с нами к праведнику и умолили его разрешить вам отправиться в стан.

Слушая это, Ли Куй покусывал губы и холодно улыбался. Затем втроем они отправились по той же дорожке, что и вчера, и, дойдя до монастыря, прошли в зал Долголетия. Там они встретили двух послушников, и Гун‑Сунь Шэн спросил:

– Где сейчас праведник?

– Праведник сейчас пребывает в самосозерцании, – ответили те.

Услышав это, ЛиIКуй так испугался, что даже язык высунул, и замер на месте. Оодвинув дверную занавеску, они вошли в зал и увидели праведника сидящим посредине дивана. Тут у Ли Куя мелькнула мысль:

«Может быть, ночью я по ошибке убил кого‑нибудь другого!»

– Зачем же вы опять пришли сюда? – спросил их в это время праведник.

– Мы сегодня пришли еще раз молить вас, учитель, пожалеть нас и спасти от беды! – сказал тогда Дай Цзун.

– А кто же этот черный удалец? – вдруг спросил праведник.

– Это мой побратим, – почтительно ответил Дай Цзун. Его фамилия Ли, а имя – Куй.

– Сначала я не хотел отпускать Гун‑Сунь Шэна, – смеясь, сказал тут праведник, – но теперь, когда увидел лицо этого человека, я сам велю Гун‑Сунь Шэну пойти с вами.

Дай Цзун, кланяясь, благодарил праведника и пояснил Ли Кую, о чем сказал тот. Но Ли Куй стоял и раздумывал: «Ведь этот негодяй знает, что я хотел убить его, так почему же он, черт такой, говорит все это?»

– Я сделаю так, что вы в один момент окажетесь в Гаотанчжоу. Что вы на это скажете? – обратился к ним праведник.

Тут все трое стали благодарить его, и Дай Цзун подумал: «Этот человек сильнее меня в волшебстве!»

Тем временем праведник приказал послушнику принести три платка, а Дай Цзун спросил:

– Осмелюсь я узнать у вас, святой отец, как это мы сразу можем очутиться в Гаотанчжоу?

Тут праведник поднялся.

– Следуйте все за мной, – приказал он.

И они все втроем пошли за ним. Выйдя за ворота монастыря, они подошли к краю обрыва. Здесь праведник разостлал сначала красный платок и сказал:

– Просветленный, становись!

Гун‑Сунь Шэн подошел и обеими ногами встал на платок. Тогда праведник Ло, взмахнув своим рукавом, воскликнул:

– Поднимись!

И платок сразу же превратился в красное облако, которое, неся на себе Гун‑Сунь Шэна, начало легко подниматься в воздух. Когда облако поднялось над горой примерно на двадцать с лишним чжан, праведник Ло крикнул:

– Остановись!

И облако застыло на месте. Тогда праведник разостлал синий платок и велел Дай Цзуну встать на него. Дай Цзун повиновался, и праведник снова крикнул:

– Поднимись!

Платок мгновенно превратился в синее облако и стал подниматься, унося Дай Ц зуна в воздух. Оба эти облака – одно синее, а другое красное, величиною с тростниковую цыновку, медленно кружились высоко в небе, а Ли Куй, застыв от изумления, наблюдал за ними.

Наконец, праведник Ло разостлал на скале белый платок и приказал Ли Кую стать на него.

– Только без шуток, – сказал смеясь Ли Куй. – Если я свалюсь, то набью себе здоровую шишку!

– Ты видишь двух своих товарищей? – спросил тогда праведник.

И Ли Куй встал на платок. Праведник крикнул:

– Поднимайся!

Превратившись в белое облако, платок взлетел вверх.

– Ай‑я! – завопил Ли Куй. – Мое облако совсем непрочное! Спусти меня вниз!

Тут праведник взмахнул рукой, и оба облака, красное и синее, плавно спустились на землю. Дай Цзун поклонился праведнику и, поблагодарив его, встал от него по правую сторону, Гун‑Сунь Шэн по левую.

– Мне нужно оправиться? – кричал в это время Ли Куй. – И если вы меня не спустите, то все это польется на ваши головы!

– Все мы здесь монахи! – сказал тогда праведник. – И ничего плохого тебе не сделали. Почему же вчера ночью ты перелез через стену, пробрался ко мне и расколол мне голову своим топором? Если бы я не был совершенным в добродетели, то сейчас лежал бы мертвым. Кроме того, ты убил также и моего послушника!

– Это был не я! Ты, наверное, спутал меня с кем‑то! – сказал Ли Куй.

– Хоть ты рассек всего‑навсего две тыквы, – продолжал, смеясь, праведник, – однако сердце у тебя злое, и придется тебе перенести кое‑какие страдания!

С этими словами он взмахнул рукой и сказал:

– Лети!

Сразу же поднялся сильный ветер, который подхватил Ли Куя и понес его к облакам. Откуда‑то появились два стражника в желтых даосских головных уборах и взяли Ли Куя под стражу. В ушах у него засвистело. Ли Кую казалось, что дома и деревья внизу валятся и бегут в беспорядке назад; а под ногами у него как будто клубятся туман и облака.

Ли Куй не знал, какое расстояние он пролетел. От испуга ему казалось, что душа его покинула тело, у него дрожали руки и ноги. Вдруг он услышал какой‑то шум. Оказалось, что он с грохотом катится вниз по крыше управления округа Цзичжоу.

А начальник округа – Ма Ши‑хун как раз находился в это время в присутствии и занимался делами. Его окружало множество стражников и низших служащих. Вдруг они увидели, что с неба свалился какой‑то огромный черный детина. В первый момент все перепугались. Но начальник округа крикнул:

– Схватить этого мерзавца и привести сюда!

В тот же миг на Ли Куя бросилось больше десятка стражников и тюремных надзирателей, которые приволокли его к начальнику округа.

– Ты откуда взялся, колдун? – спросил его начальник. – И почему свалился прямо с неба?

Ли Куй, который при падении расшиб себе голову и поранил лоб, долгое время не мог слова вымолнить.

– Ну, конечно, это колдун! – воскликнул начальник и приказал послать за человеком, который должен был уннчтожить действие волшебства.

Между тем надзиратели связали Ли Куя и потацили его на зеленую лужайку перед управлением. Тут один из надзирателей принес таз с собачьей кровью и опрокинул его на голову Ли Куя. А другой в это время приволок кадушку с испражнениями и также опрокинул ее на Ли Куя. Собачья кровь, моча и кал набились ему в рот и в уши…

– Да никакой я не колдун! – завопил Ли Куй. Я прислужник праведного Ло!

А надо вам сказать, что в Цзичжоу все считали праведника Ло живым божеством, и после слов Ли Куя никто уже не решался поднять руку, чтобы причинить ему вред. Его тут же снова отвели к начальнику округа.

Один из находившихся около начальника чиновников доложил ему следующее:

– Праведник Ло, проживающий в округе Цзичжоу, поистине святой. Он постиг все пути добродетели. И человека, который прислуживает ему, нельзя наказывать.

Но начальник округа в ответ лишь рассмеялся и сказал:

– Я прочитал тысячи книг, много слышал как о теперешних делах, так и о том, что было раньше, но никогда не видел, чтобы у святых людей были такие ученики, как этот. Он, несомненно, колдун! Эй, стражники! Вздуть его как следует! – крикнул он.

Надзиратели повалили Ли Куя и избили его до полусмерти.

– Эй ты, парень! – крикнул тогда начальник округа. – Признавайся, что ты колдун, и тебя перестанут бить!

Ли Кую ничего не оставалось, как признаться в том, что он колдун по имени Ли‑эр. Тогда принесли большую кангу, одели ее на Ли Куя и посадили его в главную тюрьму.

Когда его привели в камеру, он сказал:

– Я служу божеству, так как же осмелились вы одеть на меня кангу?! Теперь я уничтожу все население Цзичжоу!

Здесь следует сказать о том, что и охрана и надзиратели тюрьмы – все знали о величии и высоких добродетелях праведника Ло, и среди них не было ни одного, кто бы его не почитал. Поэтому они стали задавать Ли Кую вопросы.

_ Кто же ты в действительности?

– Я один из самых близких людей праведника Ло и постоянно состою при нем, – ответил Ли Куй. – Я совершил проступок и оскорбил святого отца, поэтому он отправил меня сюда, заставив перенести все эти мучения. Но дня через три он обязательно придет и выручит меня. Если только вы не принесете мне вина и мяса, то я сделаю так, что всех ваших родных постигнет смерть.

Подобные речи напугали всех надзирателей и охранников. Они купили вина и мяса и стали потчевать Ли Куя. Увидев, что его боятся, Ли Куй стал нести такую чушь, что тюремные служители еще больше испугались. Они согрели ему воды для мытья, принесли чистую одежду и дали переодеться. А Ли Куй говорил:

– Если у меня будет недостаток в вине и мясе, то я улечу отсюда, и тогда вам плохо придется!

А тюремная стража делала все, чтобы только умилостивить его. Однако нет надобности распространяться здесь о дальней пребывании Ли Куя в тюрьме в Цзичжоу.

Расскажем лучше, как праведник Ло поведал Дай Цзуну о том, что произошло в кумирне. Узнав обо всем, Дай Цзун пришел в отчаяние и стал умолять праведника спасти Ли Куя. Праведник оставил Дай Цзуна пожать в кумирне и стал расспрарашивать его о том, что делается в лагере. Тогда Дай Цзун рассказал ему о Чао Гае и Сун Цзяне, об их справедливости бескорыстии, о том, что они всегда делают только то, что добродетельно и нравственно, совершают угодные небу дела, поведал он и о том, что они дали клятву не причинять никакого вреда честным и справедливым правителям, людям, почитающим родителей. А также тем, которые строго соблюдают свой супружеский долг. Много еще хорошего рассказал о своих товарищах Дай Цзун.

Выслушав его, праведник Ло ничего не сказал. Так прошло пять дней. И каждый день Дай Цзун совершал перед праведником земные поклоны и молил его спасти Ли Куя.

– Таких людей, как он, вы должны изгонять из своего лагеря, – говорил ему на это праведник Ло. – Не бери его с собой обратно!

– Да вы не знаете его, святой отец! – отвечал на это Дай Цзун. – Хотя человек он и невежественный и не знает правил приличия, но и у него есть свои достоинства. Прежде всего – он человек честный и прямой и никогда не позволит себе присвоить чужого. Затем он никому не льстит и если бы даже ему пришлось умереть, то и тогда он сохранил бы верность. К тому же он не развратный и неиспорченный человек, не жаден до богатств и никогда не изменит справедливому делу. Он храбр и всегда первым готов идти в бой. За все эти качества Сун Цзян и полюбил его. Я и подумать не могу о том, чтобы вернуться в лагерь без него. Я не мог бы тогда показаться на глаза Сун Цзяну.

– Да я ведь знаю, что он является одной из звезд неба, звездой войны, – сказал тогда, смеясь, праведник Ло. – Люди много грешили и потому он был послан на землю уничтожить их. Как же я могу идти против воли неба и вредить этому человеку? Я просто хочу немного исправить его и скажу, чтобы его вернули вам.

Дай Цзун поклонился и поблагодарил.

– Где хранители? – позвал праведник.

Не успел он произнести эти слова, как перед залом долголетия налетел порыв ветра и появился дух в желтой косынке на голове. Низко склонившись перед праведником, дух сказал:

– Что прикажете, святой отец?

– Срок наказания для того человека, с которым я посылал тебя в Цзичжоу, – кончился, – молвил праведник. – Отправляйся в тюрьму и доставь этого человека сюда. Только поторопись!

Дух‑хранитель поклонился праведнику и исчез. Прошел примерно час, и он спустил Ли Куя с неба. Дай Цзун бросился поднимать его и спросил:

– Дорогой брат! Где был ты эти дни?

Ли Куй, увидев праведного Ло, начал отбивать перед ним земные поклоны, приговаривая:

– Дорогой отец! Я никогда больше не осмелюсь поступать подобным образом!

– С этого времени, – сказал ему праведник Ло, – ты должен изменить свой характер и все свои силы отдать на то, чтобы помогать Сун Цзяну. Никогда не допускай злых помыслов в сердце своем.

– Я почитаю тебя за отца родного, – сказал Ли Куй, снова кланяясь. – Как же могу я ослушаться?

– Да где же ты все‑таки был? – снова спросил его Дай Цзун.

– В тот день, когда меня подхватил и понес ветер, – начал рассказывать Ли Куй, – я прилетел прямо в управление округом Цзичжоу и скатился с крыши прямо во двор. Находившаяся там стража схватила меня, а чертов начальник обвинил меня в том, что я колдун, приказал повалить и связать меня, а затем велел тюремным стражникам и надзирателям окатить меня с головы до ног собачьей кровью и человеческими испражнениями. После этого меня так вздули, что почти перебили мне ноги. А потом на меня одели кангу и бросили в тюрьму. Тюремные стражники начали расспрашивать меня, что я за дух войны, что свалился сюда прямо с неба. Ну, а я сказал им, что являюсь служителем праведного Ло, что провинился перед ним и вот теперь осужден переносить эти муки. Но я также сказал им, что дня через три праведник непременно придет и спасет меня. И хоть меня там и побили, но я все же обманул их и заставил прислать мне мяса и вина. Эти негодяи очень боятся праведника, поэтому они даже дали мне воды умыться и принесли другую одежду. И вот как раз в тот момент, когда я сидел в беседке, закусывал и пил вино, которое выманил у них, я увидел спустившегося с неба духа в желтом уборе. Он освободил меня от колодок и приказал мне закрыть глаза. И вот словно во сне я очутился здесь.

– Нашему святому отцу прислуживают больше тысячи таких духов, как этот в желтой повязке, – сказал тут Гун‑Сунь Шэн.

Живой Будда! – воскликнул Ли Куй. – Почему ты раньше не сказал мне об этом, ведь ты избавил бы меня от совершения этого греха, – и с этими словами он повалился в ноги праведнику.

Тут Дай Цзун также встал на колени и, обращаясь к праведнику, сказал:

– Я уже много дней живу здесь. А наши войска в Гаотанчжоу с нетерпением ждут моего возвращения. Умоляю тебя, святой отец, сжалься и отпусти вместе с нами учителя Гун‑Сунь Шэна. Когда он поможет нашему уважаемому брату Сун Цзяну побороть Гао Ляня, мы снова проводим его сюда.

– Вначале я не хотел отпускать его, – отвечал праведник Ло, – но так как основой вашего дела является справедливость, я разрешаю ему пойти с вами. Однако мне хочется сказаь вам несколько слов, которые вы должны крепко запомнить.

Тогда Гун‑Сунь Шэн опустился перед святым праведником на колени и выслушал его напутствие.

Поистине:

 

Тот, кто желает спасти мир и порядок в стране,

Феникса может призвать, чтобы на нем полететь.

 

Что же сказал Гун‑Сунь Шэну праведник Ло, вы узнаете из следующей главы.

 

Глава 53